Проклятье одиночества

Глава 14

Я пришел в себя резко, будто бы вырвавшись из-под немалой толщи воды, давившей на меня сверху довольно долгое количество времени. Сфокусировав зрение и не понимая что происходит, посмотрел на ярко белый потолок незнакомого помещения. Попытался припомнить как вообще тут оказался. Кратковременная память забуксовала на месте, не имея возможности хоть за что-то зацепиться. Но потом сознание прикоснулось к чуть более глубокому слою воспоминаний… И я невольно дёрнуся когда перед глазами возник яркий образ взорвавшегося изнутри Пашута, а после даже попытался уклониться от летящего в лицо осколка… кажется его бедренной кости. Но как и в прошлый раз у меня ничего не получилось.

«Ящер!» — ужас всколыхнулся и разом заполнил всё моё сознание без остатка, заставляя биться в крепчайших путах его воли, в истовом желании сбежать от этого монстра. Как и в прошлый раз, я рвался изо всех сил… и наконец-то понял что нахожусь не в пустыне, а в какой-то клинике лишь когда в светлое помещение ворвался незнакомый доктор и довольно умело влил в мой разум целое озеро своего абсолютного спокойствия и уверенности. Такая подмога отлично помогла мне справиться со вспышкой паники и вернуться в относительно нормальное состояние.

«Всё хорошо! Всё в порядке! Вы в безопасности! Вам нечего бояться! Вы сейчас в клинике! Всё хорошо! Успокойтесь! Всё в порядке! Вы в безопасности!..» — повторял раз за разом старый врач, с пожелтевшими от немалого возраста костями и серым пятном на виске. Он буквально вдавливал в мой разум свои короткие мысленные фразы, вынуждая поверить в свою абсолютную безопасность. Правда невозможность хоть как-то пошевелиться сильно мешала проникнуться чужой уверенностью.

«Вы бились во сне, поэтому пришлось зафиксировать ремнями. Иначе вы бы опять поломали только-только собранное по кускам плечо. Половинку ключицы вообще не получилось найти, поэтому пришлось заменить её полностью на искусственную» — прояснил ситуацию врач и, судя по тихому щелчку, убрал ремешок фиксировавший мою голову. Получив толику свободы, я сразу попытался осмотреть себя, но ожидаемо зацепился взглядом за кусок затвердевшего полупрозрачного геля, которым была скована едва ли не вся левая половина тела. Ну а почувствовав моё недоумение, старик поспешил влезть в мысли со своими пояснениями — «Помимо раздробленного плеча и плечевого сустава, было очень много мелких трещин в рёбрах. Пришлось обрабатывать каждую и потом всё фиксировать, чтобы вы точно не смогли себе навредить во сне и чтобы мне потом не пришлось опять всё переделывать.

— Понятно — наконец-то успокаиваясь, тихо прошептал я и, вновь упирая взгляд в идеально белый потолок, всё же уточнил у наблюдающего за моими эмоциями старика — Не помню как сюда попал. Кто меня притащил?

— Патруль службы гос безопасности обнаружил ваше летательное средство неподалёку от города. Они открыли глисаду системным приказом и поняв что вы сильно ранены, поспешили доставить в нашу клинику — кратко пояснил врач, а затем, заглянув мне в глаза, видимо что-то проверяя, задал встречный вопрос. Говорить ему правду у меня конечно же желания не было, поэтому, чтобы он не перенаправил странного пациента в клинику пострадавших разумом, я предельно сильно сократил суть последних событий. Рассказал ему что на раскопках случился взрыв, убивший очень многих копателей. Как меня чем-то ударило и раздавило плечо, да еще и зрение пропало из-за яркой вспышки. Как слепо искал глиссаду и забрался в неё…, а потом темнота.

Старик, кажется, без особого интереса выслушал меня, куда сильнее беспокоясь о ранах пациента, нежели о том как он их получил. После чего посоветовал не шевелиться и побольше спать, чтобы приращивание искусственной кости шло быстрее, и ушёл по каким-то своим докторским делам, оставив меня наедине с самим собой. Правда скорее всего ненадолго. Кажется не прошло и пары мгновений, а меня опять выдернули из сна и непонятным возгласом обрушились на грудь, заполняя палату эмоциями счастья, тревоги и сожаления. Мне понадобилась некоторое время чтобы окончательно вырваться из крепких пут сна и понять что в гости пришла моя любимая Има.

— Приглуши эмоции красавица. Не пугай нашу прекрасную дочку. Видишь, я уже практически цел и почти здоров. Осталось совсем немного подождать пока срастётся плечо… и я сразу пойду увольняться. После этой пустыни мне теперь нужен хороший отдых, так что ты в ближайшее время успеешь от меня устать. Всё-всё, успокаивайся моя милая. Теперь я буду рядом с тобой и никуда не пропаду — нежно поглаживая искру разума жены отсветами своего сознания, я ещё долго шептал ей всякие романтические и даже вполне искренние слова, пытаясь успокоить любимую. К счастью, почувствовав сильные эмоции, в палату вновь заглянул старый врач и, в своей прямолинейной манере, надавил спокойствием сразу на нас обоих. Правда на этот раз не стал осыпать своими мыслями. Просто убедился в том что Има наконец-то вернулась к нормальному состоянию, а потом сразу ушел, видимо не желая мешать нашим семейным разговорам.

— Как ты? Что с тобой случилось? Мне никто ничего не объясняет. Все молчат и ничего не говорят — кажется прейдя в норму, но не слезая с моей груди, начала свои расспросы Има. Вот только и мне было нечего ей сказать, так как и ей я не хотел говорить правду, чтобы не беспокоить любимую и дочку лишний раз.

— Да никто толком ничего и не знает. Даже я. Когда мы пробились сквозь ту стену о которой тебе уже рассказывал… кажется случился взрыв. Я увидел как погиб Пашут и еще несколько мужиков, а меня потом ослепило и куда-то откинуло. А дальше уже плохо помню. Я как-то добрался до глисады и… потом пришёл в себя уже тут. Ученые наверное уже полетели на раскоп, разбираться с произошедшим и заодно искать выживших, так что… потом возможно станет понятнее. А пока, давай просто постараемся об этом не думать. Чтобы не тревожить дочку — я прикоснулся отсветом сознания к скрытому платьем, уже совсем большому лишнему ребру и практически сразу получил почти оформившуюся эмоцию узнавания, а потом и счастья. Ну а мой разум тут же наполнился нежностью. Нежностью и бесконечной любовью к этим двум, самым близким мне шеледам. Правда я побоялся своими яркими эмоциями опять случайно позвать доктора, поэтому поспешно задавил их в себе и, отвлекая жену от печали по моему погибшему напарнику, задал ей один очень важный вопрос.

— Кстати. А ты уже придумала имя для дочки. У меня с этим как-то плоховато и я так ничего умного и не надумал. Так что надежда в этом деле только на тебя — мне так хотелось обнять и погладить так соблазнительно прильнувшую ко мне любимую по спине. Хотелось прикоснуться к нижнему ребру, чтобы ещё ярче прочувствовать плохо сформированные, но от этого ещё более милые эмоции своего ребёнка. Хотелось обнять их и прижаться ещё сильнее…, но фиксирующие ремни не позволяли пошевелить даже пальцами, поэтому мне оставалось довольствоваться лишь приятным разговором и отголосками чувств ещё нерождённой дочки. Даже в таком неудобном положении чувствуя себя счастливым.

— Мне тоже было сложно что-то придумать, поэтому я даже летала к маме, чтобы спросить у неё совета. Она сначала почему-то предложила имя Хава. Звучит как-то… странно, поэтому я сказала что мне не нравится. Поэтому она немного подумала и потом сказала что мы могли бы дать дочке имя Ева. Это звучит получше, но я всё равно не уверена… — Има ещё договаривала, а я уже начал смеяться в мыслях, но потом не удержался и все же расхохотался в голос, поражаясь хитрости этой женщины, являющейся матерью моей прекрасной жены.

— Ну ты чего! Что за веселье?! А мне объяснить?! — с легким возмущением потребовала любимая и я, не в силах противиться её милому напору, поспешил с разъяснениями.

— Как я и предполагал, у твоей мамы Накхаш тоже есть большие проблемы с выдумыванием имен, но всё в высшей степени отлично со знанием наших устаревших языков. Что не удивительно, учитывая что она почти сотню лет работает в столичном архиве. Ну а если объяснять кратко… то Хава и Ева это фактически одно и тоже устаревшее слово. И если переводить его на наш современный язык, оно будет значить «Первая». Поэтому я не удивился бы, если бы она предложила назвать нашего следующего ребёнка вторым или второй — Има явно не знала как относиться к такому откровению и металась между желанием разозлиться на свою матушку или просто рассмеяться. Поэтому я добавил ещё одно новое знание, чтобы склонить её в более приятную сторону — И да! Если ты до сих пор не знаешь, то твоё имя переводится как «будущая мама» или просто «мать. Так что… можешь считать что Накхаш, ждала от тебя внуков ещё до твоего рождения — не удержавшись, я рассмеялся вновь и Има, подумав немного и видимо оценив иронию этой ситуации, тоже поддалась моей эмоции веселья и принялась хохотать вместе со мной. Я этим пытался выдавить из себя глубоко-глубоко засевший страх перед бродящим по нашим землям всесильным чудовище. А она, кажется, просто пыталась отвлечься от беспокойства обо мне и моём здоровье. Ведь выглядел я сейчас со всеми этими фиксаторами, мягко говоря, не очень хорошо.

Потом мы вместе посмеялись над тем, что старшего брата Имы, в переводе с устаревшего языка, зовут «Будущим отцом». Это было особенно иронично, учитывая то, что у него к нынешнему времени было уже шесть детей. Так что можно было сказать, что Накхаш не ошиблась в выборе имён своей дочери и сыну. Поэтому, шутливо приняв её метод как поучительную мудрость, мы всё же сошлись во мнении о том, что «Ева» звучит довольно неплохо. Ну а потом, после долгого разговора и большого количества нежностей, жена засобиралась домой. Как я понял, время уже близилось к вечеру, поэтому ей нужно было скорее лететь обратно чтобы встретиться с суррогатной матерью и подготовиться к завтрашней фотосессии назначенной уже на утро. Так что я конечно же не стал её задерживать и, пообещав что вернусь в ближайшие дни, попрощался с любимой. Ну а оставшись опять в одиночестве и только-только подумав о желании немного поспать…

— Археолог Мавеот? –нарушая моё только-только восстановившееся усилиями доктора и жены спокойствие, через пару минут после ухода Ими, в небольшую одиночную палату вошёл незнакомец, чьё лицо было закрыто плотной чёрной маской с прорезями для глаз и накинутым на голову глубоким капюшоном (как будто одной маски ему было мало). Перчатки, идеально выглаженные брюки, мешковатая куртка, приглушённый маской голос — вся одежда оставалась однотонной и была предназначена чтобы скрыть черты тела и лишить возможности собеседника узнать неприятного «гостя» в повседневной жизни. Раньше меня такие шеледы не навещали, но я и без пояснений понял, что ко мне заглянул представитель тайной службы. В целом, довольно ожидаемый визит, учитывая что случилось на месте раскопок. Поэтому я, даже и не думая отпираться или юлить, поспешил согласно откликнуться на вопрос, при этом твердо решив что буду говорить только правду, какой бы безумной и нелепой она не была.

— Да. Я Мавеот… И пока еще являюсь старшим археологом-координатором. Но в ближайшее время планирую увольняться с… — почувствовав как в мой разум проникли щупы чужой холодной воли, даже позабыл что ещё хотел сказать своему не очень приятному гостю. А затем, понимая что это будет крайне непростой разговор, прервал свой нервный и бессмысленный поток пустых слов и уточнил у… незнакомца, в образе которого было пока сложно разобрать даже его пол — Хотели у меня что-то спросить?

— Да. Ответьте на все мои вопросы — в этом требовании чувствовалась ничем неприкрытая угроза, которая должна была последовать в сторону исполнения, в случае любого моего отказа. Благо я точно не собирался ничего утаивать и даже немного расслабившись предложил гостю из тайной службы спрашивать.

Сон предстояло отложить на неопределённый срок, так как вопросов у этого «чёрного» было очень много. Как по мне, даже слишком много.