Проклятье одиночества

Глава 26

И вот я вновь чувствовал себя каким-то учёным, ведущим очень важное исследование. Правда на этот раз не в области иных разумных видов, а в куда более приземлённых рамках изучения растений. Только вот всяких трав было куда больше чем органов, поэтому мне хорошая память уже никак не помогала. Кое-что из самого распространённого в наших местах конечно узнавалось сразу, но всё остальное… Несмотря на немалый опыт путешествий некоторые деревья и цветы оказались абсолютно незнакомыми, удивляя своими цветами и необычными формами.

Наверняка что-то из этого разнообразия было не пригодным для насыщения, поэтому я набрал побольше самой часто попадающейся травы и листьев, а потом принялся вязать небольшие пучки других, чтобы Има проверяла их сама, когда наконец-то придёт в себя. Не придумав иных вариантов как можно узнать сможет она это съесть или нет, набил полную сумку всякой зелени и даже по карманам отдельные пучки распихал. Ну а когда понял что набрал больше десятка разных растений, наконец-то успокоился и, перекинув сумку через плечо, отправился в Кишалон.

На обратном пути меня всё же остановили патрульные, но даже не стали спрашивать куда я ходил и зачем. Просто осмотрели на наличие болезни, проверили идентификатор, уточнили адрес проживания…, а потом просто пошли дальше по своему маршруту патрулирования, сразу выбросив какого-то полуголого чудака из своих мыслей. Судя по эмоциям полнейшего безразличия и усталости, доносящимся от обоих мужиков из стражи порядка, большинству было уже безразлично всё происходящее вокруг безумие. Видимо большинство уже смирилось с ситуацией, свыклось и отпустило контроль над этой проблемой. Некоторые конечно пытались суетиться, что-то решать и искать выход, но… В любом случае, очень сложно находиться в приподнятом состоянии разума когда твои близкие стремительно превращаются в облепленных непонятно чем и постоянно мучающихся от боли монстров. Я наверное тоже относился к смирившимся, поэтому практически сразу выбросил из своих мыслей поглощённых мрачными думами патрульных и опять перешёл на бег, желая поскорее добраться до дома.

Проходил я туда и обратно часов пять, поэтому, скинув сумку и зайдя в спальню, первым делом проверил у своих девочек работу сердца и лёгких. Ну а убедившись в том, что всё в порядке… не начал пытаться поить и кормить жену, а пошёл отмывать так и не проснувшуюся дочку и постельное бельё в её кроватке. Пищеварительный контур поразительно быстро переработал материнскую жидкость и избавился от отходов, превратив их в какую-то странную светло-коричневую массу. И почему так сильно сменился цвет… даже не стал предполагать как это всё работает и просто бросил испачканное тряпьё в постирочный шкаф.

Помыв Еву в тёплой воде, постелил ей в кроватку свою рваную рубашку которую было не жалко и… подумав немного, решил ещё раз покормить дочку, имея необъяснимую уверенность в том что больше нужного она не съест, ограничившись объёмом своего крохотного желудка или каким-то инстинктом. Подождав пока она поглотит нужное количество белой жидкости, вернул её обратно в кроватку, после чего наконец-то перешёл к запланированным экспериментам. Первый из которых сразу окончился неудачей. Есть засунутую в рот траву жена ожидаемо не стала, поэтому пришлось отказываться от самого простого варианта и переходить к чуть более сложным.

Первым делом проверил у жены рефлекс поглощения воды и хотя бы тут получив положительный результат, принялся насыщать Ими жидкостью. Сильно мочил небольшую тряпку водой и прислонял её к губам девушки, после чего наблюдал за тем как она не просыпаясь, втягивает в себя воду. Сделал так около пяти раз и остановился. Она наверняка могла поглотить гораздо больше, но я решил оставить место в желудке для иной пищи. Пока ходил за город в поля, придумал несколько вариантов как можно пропихнуть траву в пищевод, но не желая вредить какому-то слишком нежному и мягкому организму жены, выбрал из них самый щадящий и безопасный. Не стал пропихивать еду в желудок через полую трубку, а просто решил перетолочь сочные листья деревьев до состояния мокрой пыли. А потом, разбавив получившееся… жидкое непонятно что, можно было попробовать осторожно залить ей в рот.

С первой половиной задачи управился на удивление легко. Подручными инструментами я прямо на столе растолок пол сотни листочков, сгребая всё получающееся месиво в небольшую вазу из-под искусственных цветов. Ну а закончив с этим делом залил всё большим количеством воды. И лишь после этого задумался как быть дальше. Также через тряпочку не получилось бы, так как вся зелёная муть бессмысленно осталась бы на ткани как осадок, поэтому пришлось соображать как же быть…, а потом, хватая за рёбра пытавшуюся ускользнуть идею, искать какую-нибудь тонкую трубку, через которую она бы смогла втягивать в себя жидкость, как Ева материнскую белую воду из грудного органа кормления.

Поиски затянулись. Мне даже пришлось пройтись по нескольким пустующим соседским домам, выбивая окна, без малейшей жалости к чужой собственности. Во время второго похода в гости, я нашёл неработающий маленький фонтан из которого и вырвал гибкий шланг из темного пластагеля, после чего, не задерживаясь в чужом жилище, поспешил домой. Ну а приладив свою добычу к наполненной зелёной водой вазе, попытался напоить жену. Увы, но сама она поглощать воду не стала, проигнорировав шланг во рту. Но я конечно же не растерялся и вспомнив школьные эксперименты по переливанию воды из одного сосуда в другой через похожий шланчик, заставил жидкость вытекать тонкой струйкой, позволяя Име втягивать в себя, подготовленную мною жидкую пищу. Когда же она перестала глотать, я тут же заткнул шланг пальцем и отставил в сторонку опустевшую более чем на половину вазу. Ну а утерев жене лицо от того что проливалось мимо рта и проверив Еву… я в некоторой растерянности задумался о том, что же мне делать дальше.

Свободное время и бездействие меня почему-то тяготило, поэтому, не придумав ничего умного или полезного, пожал плечами и пошел писать отчёт по всему тому, что успел узнать за последние несколько дней. При чём не столько для учёных или тайной службы, сколько для самого себя. Так мне было проще обобщить, обдумать и переосмыслить все новые знания, что появились в моём распоряжении… Чтобы потом понять куда же именно движется наш мир. Эпоха перемен уже наступила и хотелось бы попробовать понять насколько далеко они зайдут.

Я зарисовывал отдельные органы и организм новой расы в целом. Записывал свои мысли по поводу функционирования их жизненных контуров. Размышлял над последствиями такой направленной эволюции и проблемах которые возникнут из-за потери возможности прикасаться к тиксортной энергии и мысленного общения. Высказывал свои догадки о способах их насыщения, приводя в пример жуков питающихся не только травой, но и другими насекомыми. И даже описал несколько растений и деревьев, намереваясь занести в записи и итоги своих будущих экспериментов… которые надеялся продолжить после пробуждения Ими. Её система по переработке пищи уже начала активно работать, поэтому я надеялся на это…, но всё же постелил под жену несколько тряпок когда ходил подмывать опять запачкавшую себя и мою рубаху Еву.

Когда подошли к концу не только вечер, но и ночь, опять захотелось немного отвлечься от своей псевдонаучной работы и немного походить и расшевелить слегка застоявшиеся суставы. Ну а заглянув в спальню чтобы проверить и покормить дочку… я замер от неожиданности и удивления встретившись со взглядом наконец-то пришедшей в себя жены. Ну а когда наконец-то осознал данный факт, сразу же подбежал к нашей кровати и обнял её… искренне надеясь на то, что саморазрушительные мысли всё же покинули её находящийся в смятении разум.

— Привет. Как ты себя чувствуешь? — по привычке обдавая жену эмоциями нежности и беспокойства, спросил её я. И не получил ответа. Будто бы пытавшаяся прочувствовать какие-то внутренние процессы и понять себя, она замерла на некоторое время… А потом начала неожиданно вырываться. Показывая неожиданную прыть для лежавшего почти четыре дня подряд без движения… существа, Има соскочила с кровати и довольно быстро побежала в ванную комнату. Там зеркал не было, поэтому я ослабил своё напряжение. А услышав журчание воды и вовсе расслабился, наконец-то поняв что сейчас происходит. Потеряв возможность управлять тиксортной энергией, она не могла включить и подогреть воду, а это значило что моя девочка просто использовала ванную не по назначению и сливала в канализацию всю залитую в неё воду.

— Из меня что-то вытекает! — с явным беспокойством в голосе прокричала Има, поэтому я, почему-то не заходя в комнату, поспешил её успокоить.

— Это нормально. Пусть вытекает. Скоро закончится. Ну а когда закончишь и успокоишься, я тебе сразу всё объясню. Только не беспокойся. С тобой сейчас всё в порядке — мерным голосом успокаивал и заговаривал растерянную жену, при этом почему-то стоя у входа в ванную и дожидаясь её выхода. Нам и правда было о чём поговорить и что обсудить. А главное показать как нужно кормить дочку. Возможно Ева поможет мне удержать свою мать от глупостей и добавить желания жить.

Я очень сильно на это надеялся.

*****

Несколько последующих дней выдались довольно насыщенными и непростыми для нас обоих. Пока Има не проваливалась в сон, я объяснял жене как работает её организм и говорил о необходимости в пище, воде и воздухе. Несколько раз, всё ещё опасаясь неожиданного стремления к смерти, будто бы невзначай говорил что она теперь принадлежит к другой расе и у таких же измененных существ скоро начнёт образовываться новое общество со своей культурой, традициями, стилем общения и совершенно иными понятиями о красоте. Я не мог адекватно оценить её новый образ, но всё равно сказал что она возможно ещё поучаствует в съёмках, радуя взоры таких же изменившихся мужчин.

Предположив что неопознанные ранее органы необходимы для размножения, с уверенностью заявил что у мужиков останется инстинктивное влечение к женщинам, обусловленное стремлением к продолжению себя в своих детях. А потом, желая занять Ими делом, настоял на том чтобы она занялась уходом за дочкой и перешивом одежды, так как даже неожиданная смена расы не изменит негативное отношение к ноготе. А ещё она могла одёжкой подчеркнуть красоту своей новой фигуры и как-то выделиться среди других женщин. Не чувствуя эмоций мне было сложно понять что именно творится в её разуме, но судя по тому как Има меня поблагодарила и побежала прибираться в гардеробную, эти слова всё же возымели действие и создали для жены новую цель. Ну а вид того как она кормит дочку материнской жидкостью, согрел семейным теплом мой напряженный разум.

Только вот, когда мы вечером ложились спать, я всё равно запер дверь, не желая просыпаться от звона очередного разбившегося зеркала.

Ну а следующий день, начавшийся с пробежки жены до ванной комнаты, мы практически полностью посвятили проверке растений на съедобность. Я кратко описывал каждую травинку или лист, после чего давал его Ими. Она откусывала понемногу, держала во рту, наблюдая за какими-то своими ощущениями, а потом чаще всего исторгала так и не проглотив. Из-за чего мне пришлось найти ту самую вазу, чтобы она кидала недоеденную траву туда, а не портила зелёной массой полы и стол. После каждой проверки она пыталась описывать свои новые ощущения, но из-за нехватки подходящих слов, мне приходилось использовать лишь два итоговых слова «Съедобно» и «Несъедобно». И по итогу из более чем двух десятков растений жена смогла съесть всего лишь два. Да и то, один из них не без большого труда.

В последующие несколько дней я ещё пару раз бегал за город и уходил всё дальше, ища другие образцы для наших экспериментов. При чем теперь собирал не только ещё не опробованные травы, но даже кору, ветки, плоды деревьев, несколько ягод с кустов, какой-то толстый корень, несколько личинок каких-то насекомых и даже одного большого рогатого жука. И из всего этого она не отправила в мусор лишь личинок и круглые зелёные фрукты. Судя по тому как она кривила лицо, ей было не очень приятно, но она всё равно съела всё и даже попросила принести побольше разных плодов. Ну а жука ей почему-то стало жалко и она сама вынесла его на улицу, позволив куда-то улететь по каким-то своим жучиным делам.

Когда же мы закончили на время с экспериментами, а Има пошла дальше мучиться с перешивкой одежды, я зачем-то в очередной раз перечитал все свои записи. И лишь убедившись что помню всё едва ли не дословно… решил что эти бумаги мне уже ни к чему. Поэтому, не долго раздумывая, собрал свои выкладки и записанные мысли в один большой бумажный пакет. Докинул туда для примера несколько съедобных травинок и один плод. Затем вырезал из выданного пропуска символ тайной службы и приклеил его на пакет. После чего вышел из дома и пошёл искать ближайшего патрульного. Который нашелся всего через несколько минут.

Одинокий парень в форме службы защиты порядка, с большим красным пятном прямо на голове, стоял оперевшись спиной на чью-то брошенную глисаду и распространяя по округе эмоции усталости и безысходности, смотрел в неизведанную даль своих далёких от реальности мыслей. Выдёргивать беднягу из его печали мне не очень хотелось, но и искать другого патрульного не было никакого желания. Поэтому я, расстегнув рубашку и демонстрируя свои чистые от заразы руки и рёбра, начал намеренно шуршать и шуметь при ходьбе, чтобы он точно обратил на меня внимание. Ну а когда он наконец-то посмотрел в мою сторону, сразу поспешил закружить парня целым шквалом из слов.

Наврал ему что являюсь учёным работающим на тайную службу и ведущим исследование в одном из первых мест вспышки болезни. Назвал адрес того места где у меня брали анализы. И опять соврав что пока не могу покинуть зараженную зону, настойчиво попросил отнести и передать учёным мои записи и результаты экспериментов. Молодой охранник порядка конечно пытался отбиваться от таких неожиданных требований, но услышав что записи в пакете могут помочь в борьбе с болезнью, тут же передумал и, забыв про свою работу, едва ли не побежал по указанному адресу. Ну а я, уверившись в том что пакет будет точно доставлен, просто отправился обратно домой. Нужно было предложить жене помощь с её пошивочными работами и посидеть с начинающей изредка просыпаться и громко кричащей дочкой. А главное, необходимо было подумать над тем, чем можно себя занять вместо окончившихся экспериментов.