Пронто

Глава 16

Фабрицио смотрел, как Ники отходит от ковбоя, выходит на тротуар и направляется к «Везувию». Сидевший за соседним столиком Томми тоже смотрел на Ники, и Бенно смотрел, и все смотрели и думали, что же теперь Ники скажет, как он будет объясняться с Томми. Мальчишка даже не смотрел в их сторону, а на лице его не было никакого выражения. Лицо Томми тоже было бесстрастным: в радости, в ярости, в презрении – Томми всегда оставался одним и тем же.

Теперь Ники... что такое?.. теперь он прошел мимо них, мимо кафе.

– Куда это он? – спросил Томми, слегка повернув голову к соседнему столику.

– Эй, Ники, куда это ты? – крикнул Фабрицио.

– Разберись с ним, – сказал Томми.

Фабрицио увидел, что Томми повернулся и смотрит на ковбоя, который как раз отходит от своего столика, и тут Томми повторил: «Разберись с ним», теперь громче, но все еще имея в виду Ники.

Фабрицио встал и пошел следом, потому что ковбой лежал на их с Ники совести. Только все это очень надоело. Если Ники и теперь не ухлопает ковбоя, придется самому. Господи, подумал Фабрицио, скорей бы все это кончилось.

Идея Рэйлена состояла в том, что все Они на виду и еще не очухались. Он взял со столика револьвер и открытки, оставил деньги за обед, вышел из кафе, по Виа-Венето добрался до угла и свернул к Пьяцца-Кавур, где стояла его машина. Пользуясь тем, что сейчас движение было слабое, он обгонял автобусы, стараясь оторваться как можно сильнее – ведь конечно же они начнут его искать, начнут буквально через пару минут. Рэйлен выехал на дорогу, огибавшую город, а затем нашел поворот со знаком, указывавшим на Сан-Маурицио-ди-Монти и Монталлегро. У обочины – машина, о нее облокотился парень в темных очках, руки сложены на груди. Рэйлен смотрел в зеркальце заднего обзора, каждую секунду ожидая, что парень сядет за руль и поедет следом, но вскоре тот исчез из виду, и все осталось по-прежнему. Рэйлен почувствовал временное облегчение.

По мере подъема склон становился все круче, прямые участки от поворота до поворота были теперь с четверть мили, не меньше. Совсем не так, как в восточном Кентукки, но все равно та же самая езда по горным дорогам, опыта, слава Богу, достаточно. Деревья тоже другие, и не кипарисы, знакомые по Восточному Кентукки, и не оливковые. От этих деревьев земля здесь казалась как-то старее, древнее, в Штатах такого впечатления не было никогда.

Машин почти не попадалось, ни встречных, ни попутных, так что на прямых участках дорога хорошо просматривалась в обе стороны. Некоторые дома стояли впритык к дороге или за низенькими каменными оградами. Поворот, следующий подъем – и он снова смотрит на те же самые дома, только сверху, теперь можно разглядеть и дворы и сараи. Проехав сквозь Сан-Маурицио-ди-Монти, он миновал группку домов, построенных рядом с дорогой, а дальше, на перекрестке, снова машина у обочины, и снова рядом с ней парень. Стоит и смотрит, только у этого сигарета в зубах. Рэйлен проехал мимо и увидел в зеркальце, как парень торопливо выбросил сигарету и сунул руку в окно машины. Теперь в его руке появилась рация, он в нее что-то говорит, рассказывает, наверное, что мимо проехал синий «фиат», а сам становится все меньше и меньше, скоро совсем исчезнет. Рэйлен вспомнил старую песню Уэйлона Дженнингса «Когда ты увидишь, как я исчезаю вдали». Тогда, еще дома, в Кентукки, это была у него одна из самых любимых. На той же пластинке, что и «Ну и нашла же ты время бросать нас, Люсиль», которую он вспоминал, когда жил один, без семьи, в Саут-Майами-Бич, а Винона сообщила, что уходит. Только уж без мальчиков, получит этот торговец недвижимостью Винону, и хватит с него. Вспоминая об Уэйлоне, Рэйлен задумался. А в Италии есть что-нибудь вроде кантри-музыки? И еще вспомнил, как читал где-то, что Клинт Блэк наполовину итальянец, по матери.

Рэйлен все время поглядывал в зеркало, но сзади было вроде чисто. Никто не гонится. Ничего, теперь ждать недолго. Ну а пока что нужно найти виллу Гарри. По словам бармена из гостиницы, это где-то между Сан-Маурицио-ди-Монти, который остался уже позади, и церковью в конце этой дороги, а называется эта церковь Святилище Девы Марии из Монталлегро. Проходя прямые участки дороги в северном направлении, Рэйлен глядел вверх, на те дома, что сверху, а затем после поворота, свернув на юг, он старался смотреть вниз, но так, чтобы не угодить при этом под откос. Ограждений дорога практически не имела. Огороды на вырубленных в склоне террасах напомнили Рэйлену о доме, везде то же самое: люди работают изо всех сил, стараясь обеспечить себе пропитание. Интересно, а у них тут есть продуктовые талоны?[19]

И тут все эти мысли мгновенно улетучились, Рэйлен резко нажал на тормоз, «фиат» протащило юзом еще несколько метров, и он остановился у самой обочины. Затем Рэйлен подал немного назад – и вот она, вилла. Квадратное строение, землисто-серое и лишенное каких-либо украшений, ведет к нему гравийная дорожка, которую давно пора бы прополоть. Рэйлен отъехал еще немного и увидел раскинувшийся за виллой сад с живыми изгородями, растениями в бетонных вазонах, четырьмя апельсиновыми деревцами и одной японской хурмой. Рэйлен тронул машину с места и медленно прополз мимо виллы. Вот какой-то сарай с большими деревянными дверями, позади и чуть сбоку от дома, скорее всего гараж. Дальше – еще несколько домиков, все строения под красными черепичными крышами. Тут Рэйлен посмотрел в зеркальце и мгновенно вдавил педаль газа до самого пола. Дорога сзади уже не была пустой, из-за поворота вылетела ярко-красная машина.

– Я пойду на обгон, – сказал Фабрицио, – а ты в это время стреляй. Все очень просто, верно? Шлепнешь этого парня, куда он тут денется? Так что получай его в полное свое распоряжение.

Ники сидел наготове с «береттой» в руках. Затвор он уже передернул. Всего-то и оставалось наставить пистолет на маршала и нажать на спуск. Ники очень понравились слова Фабрицио насчет «куда он денется». Ники вообще нравилось, когда можно предугадать, что будет дальше. И правда, куда ему спрятаться? Некуда. Он увидит ствол пистолета и попробует пригнуться. Попробует угадать, когда пистолет выстрелит, и пригнуться за мгновение до этого, но ему нужно будет одновременно и от пули уворачиваться, и стараться удержать машину на дороге. Так что он пригнется. Ну и ладно, подождем, пока выпрямится, и тогда – бах!

– Ты поспешил бы, если хочешь его догнать, – сказал он Фабрицио. – Гони!

– Это после поворота, там выжму все, что можно. Когда я стану его обходить, до него будет два фута. Ты уверен, что не промахнешься?

Этот раздолбай еще издевается. И все они, эти настоящие итальянцы, говорят про него, что хотят, и думают, будто это очень смешно. Спрашивают, нельзя ли понаблюдать, может, узнаем что-нибудь новенькое. На повороте Ники вцепился в сиденье, но все равно его бросало из стороны в сторону. Затем они вышли на прямую и... вот же мать твою, а где он?

– Куда он мог деться?

Фабрицио не ответил, он посмотрел по сторонам, а затем бросил взгляд на зеркальце заднего обзора.

– Он что, мог оказаться позади?

Фабрицио так и не ответил. Похоже, он и сам не знает. Ники тоже смолк и принялся озираться. Синий «фиат» словно провалился. Еще два поворота, длинный участок почти прямой, с парой небольших изгибов дороги, и впереди показалось Святилище Монталлегро, церковь довольно внушительных размеров.

– Ты знаешь, почему ее построили? – спросил Фабрицио. – Четыреста лет тому назад здесь было явление Девы Марии, она явилась одному местному жителю, совсем бедному. И сказала ему, что дарует милости свои тем людям, которые придут сюда и взовут к ней. Ну насчет разного, кому деньги нужны, кому муж... Видишь, сколько тут машин, значит, сейчас идет служба. Хочешь зайти?

– Да, и свечку поставлю, – охотно согласился Ники.

– Нет, я же про серьезные вещи, – сказал Фабрицио. – Попроси Деву Марию помочь тебе найти ковбоя. А потом, если ты его найдешь, сделать так, чтобы ты и вправду выстрелил, а не стал снова искать какие-нибудь отговорки.

– Клоун ты долбаный, – огрызнулся Ники.

На автостоянке синего «фиата», естественно, не оказалось.

Фабрицио затормозил, взял лежавшую на приборной панели рацию и начал разговаривать с кем-то по-итальянски.

– Это человек из Сан-Маурицио-ди-Монти, – сказал он, выключив рацию. – По той дороге ковбой не возвращался. Значит, он все еще где-то здесь, наверху. Возможно, свернул на одну из тупиковых дорог, ждет, чтобы мы уехали. Так что вернемся и будем разнюхивать. Посмотрим, сумеем мы учуять этого ковбоя или нет.

– Вон он! – возбужденно закричал Ники.

Они проехали назад не больше полумили; синий «фиат» стоял на боковой дороге, совсем рядом и носом вперед. Как только Фабрицио начал к нему приближаться, синий «фиат» рванул с места, перевалил через небольшой подъем и исчез.

– Что же это он делает? – ошарашенно спросил Фабрицио. – Он что, ждал нас?

– Мы выставили его для стрельбы при обгоне, – сказал Ники, – а теперь уже он придумал что-то и выставляет нас.

– Что он может сделать? – бросил пригнувшийся к рулю Фабрицио. – Нас двое, а он один.

– Не знаю, – сказал Ники. – Но он нас выставляет, точно тебе говорю.

– Займусь я им, пожалуй, сам, – презрительно ответил Фабрицио. – А то ты рассыпаешься на глазах.

Рэйлен выехал на покрытый колючей травой гребень пологого хребта, с обеих сторон спускавшегося в заросшие непролазным кустарником долины.

Он развернул машину в сторону бугра, через который должна будет перевалить красная машина преследователей, вынул револьвер и крутанул его барабан, по звуку проверяя, все ли патроны на месте. Рука быстро вспомнила привычное оружие. «Смит-и-вессон комбэт мэг», шестидюймовый ствол, тускло поблескивающий нержавеющей сталью; этого револьвера Ники еще не видел. Он ожидал их, мысленно представляя, как красный «фиат» перемахивает через бугор, а затем резко тормозит и идет юзом – это когда они увидят его. Именно так и произошло, машина затормозила в сотне футов, может, немного ближе, и замерла.

Решают, как будут двигаться, подумал Рэйлен. Ты пойдешь оттуда, а я отсюда. Но почему они не подъехали ближе?

Потому что это – наглядный урок, понял он. Итальянский бандит хочет показать мальчишке, как это делается. Ну и на кого бы ты сейчас поставил?

– Мы пойдем к нему, – сказал Фабрицио. – Ты выйдешь из машины и пойдешь к нему, но не прямо, а в обход, вон с той стороны. Приближайся к нему по дуге, так ему придется крутить головой между мной и тобой. Ты меня понял? Пистолеты держим в руках, никаких ковбойских штучек с быстрым выхватыванием. О'кей? И ничего ему не говори.

– А ты будешь что-нибудь говорить?

– Когда мы подойдем ближе – да, чтобы его отвлечь.

– А что ты ему скажешь?

– Не бери в голову, не важно, что я буду говорить, важно, чтобы ты молчал. И не стреляй первым, я начну сам, когда увижу, что мы подошли достаточно близко. Ты меня понял? А тогда уж стреляй сколько хочешь.

– Он профессионал, – сказал Ники. – Бьет без промаха.

– Да, и кто же это тебе сообщил? – спросил Фабрицио, выходя из машины. – Он сам?

Рэйлен смотрел, как они вылезают из красной машины. С пистолетами в руках. Прекрасно, значит, они даже не скрывают своих намерений. Если бы у них и не было сейчас пистолетов, они взялись бы за них очень скоро – Рэйлен был уверен, что толстый решил покончить с этим делом раз и навсегда.

Ну вот, сразу видно по тому, как уверенно он двигается. Теперь он сам играет главную роль, а Ники так, на подхвате. Подобрать труп, когда все будет сделано, и столкнуть его с обрыва. Рэйлен переспросил себя: ты совершенно уверен, что главную роль играет именно толстый? Да, конечно. Он выскользнул из «фиата» и сделал шаг в сторону, оставив дверцу открытой. Толстый парень, местный итальянец, находился почти точно напротив Рэйлена, но шел, забирая чуть вправо, а Ники забирал влево. Вот так они, значит, решили рассредоточиться, подойти с разных сторон. А что, собственно, можно было придумать еще – разве только не выходить из машины и ехать прямо на него.

Теперь до них футов восемьдесят.

– Ну хватит, можно и отсюда, – сказал Рэйлен. Ники взглянул на толстого, но тот продолжал идти, так что Ники двинулся дальше.

– Тебя я шлепну первым, – сказал Рэйлен, указав на Ники левой рукой. Ники остановился. Взглянув на него, остановился и толстый.

– Ты его будешь слушать или меня? – спросил он.

Вопрос оказался не из простых. Парень явно не понимает, что же ему делать, и это с такими-то плечами и бицепсами, не говоря уж о пистолете в руке.

– Пошли, – крикнул толстый, взмахнув пистолетом, и снова двинулся к Рэйлену. – Нам надо с тобой поговорить. – Он изо всех сил придавал своему лицу искреннее выражение. – Я только подойду чуть поближе, ведь не кричать же на всю округу.

– Я тебя слышу.

– Слушай, все будет путем, – продолжил толстый. – Я не буду подходить совсем уж близко. Только чуть поближе. Нормально, да?

Подходит на свою дистанцию стрельбы на поражение, подумал Рэйлен. Если только он ее знает. Парень ведет себя уверенно, этого у него не отнимешь. Рэйлен снова поднял левую руку, на этот раз – в направлении толстого.

А затем опустил ее и сказал:

– На твоем месте я не подходил бы ближе. А если хочешь говорить – валяй, говори. Толстый продолжал идти.

– Все нормально, – успокаивал он. – Ты, главное, не волнуйся.

– Еще один шаг, – сказал Рэйлен, – и я тебя застрелю. Это все, что я могу тебе сказать.

На этот раз толстый остановился, улыбнулся и потряс головой. До него оставалось примерно шестьдесят футов.

– Слышь, мне надо сказать тебе одну вещь. Это для твоей же пользы.

Он сделал шаг. Затем поднял ногу, чтобы сделать еще один шаг.

И Рэйлен в него выстрелил. Вскинул револьвер и всадил одну пулю чуть повыше пупка. А затем посмотрел налево. Ники держал свой пистолет на уровне пояса, и Рэйлен снова прицелился в толстого. Толстый прижал руку к животу и глянул вниз, словно не понимая, откуда там могла взяться дыра, а потом посмотрел на Рэйлена и сказал что-то по-итальянски; голос его звучал удивленно. Толстый поднял пистолет и выставил его перед собой, и тогда Рэйлен выстрелил в него снова, на этот раз выше, в грудь. Толстый упал.

Грохот выстрела раскатился и затих.

Рэйлен повернул голову.

Зажав пистолет обеими руками, Ники принял именно ту стойку, которой Рэйлен обучал курсантов, – нет, не совсем ту, ноги стоят неправильно. Скорее так, как стреляют в кино. Парень застыл, словно пластиковый солдатик. Дома, в Брансуике, эти пластмассовые солдатики валяются в каждом углу.

– Ты уж или стреляй, или бросай пушку, – сказал Рэйлен. Сказал и увидел, что для этого мальчишки бремя выбора невыносимо, ему надо получить прямое указание, что делать. Тогда Рэйлен приказал бросить пистолет: давай бросай его! А потом подошел и ногой отбросил в сторону пистолет толстого. – А теперь я хочу, чтобы ты подобрал этого типа, ведь сможешь, правда? Ты же культурист, работаешь с тяжестями, да? Вот и отнесись к этому своему дружку, как к здоровенному бесчувственному грузу, он такой и есть, да и раньше был таким. Не понимал, что ему говорят. О'кей, так что подбери его и положи в машину. Отвези туда, где вы все собираетесь, и спроси мистера Зипа, что с ним теперь делать. Ты все понял?

Поужинал Рэйлен в гостинице, а потом позвонил Баку Торресу. Торрес сказал, что ждет звонка от одного своего знакомого, римского копа, который связывается сейчас с рапалльской полицией.

– Ты сказал, что это срочно?

– Позвони завтра, – ответил Торрес.

– Через десять минут я отсюда съеду, – сказал Рэйлен. – Если все будет хорошо, позвоню тебе от Гарри, с его виллы.