Глава двадцать седьмая
ДЛИННЫЙ СОН

С первым лучом солнца Бастет исчезла из виду, и минутой позже они покинули руины храма, направившись к проезжей дороге. Несмотря на заверения Птаха в том, что дневной свет гарантирует им полную безопасность, Атона преследовало недоброе предчувствие. Он то и дело оглядывался назад, готовый увидеть в любую минуту преследующую их колесницу. Однако все вокруг было абсолютно спокойным. Дорога до города оказалась несколько более длинной, чем говорил Птах, но уже через несколько минут их обогнал грузовик. Водитель остановил машину и подбросил их до ближайшего населенного пункта.

Когда они вылезли из кузова, разочарованию их не было предела. Местечко насчитывало не более двух дюжин домишек. Признаков жизни не наблюдалось. Как же теперь им предстояло добираться до Каира?

Яссир, жестом попросив их подождать, быстрым шагом направился к одному из домов. Атон видел, как он постучался в дверь, которая через секунду отворилась. Яссир поговорил с человеком, открывшим ему, причем речь его сопровождалась порывистыми жестами; несколько раз он показывал на ожидающую его компанию. Затем он развернулся и подошел к ним.

- Все в порядке,- заявил он.- Вы можете подождать здесь. Хозяин дома примет и накормит вас.

- А вы? - осведомилась Саша.

- Я займусь поиском машины,- отвечал Яссир.- Здесь нет телефона, но до ближайшего поселка в принципе недолго добираться. Часа через два, максимум через три я вернусь.

Три часа! Атон с шумом выдохнул воздух, но Саша жестом приказала ему успокоиться.

- Небольшая передышка никому из нас не помешает,- решительно заявила она.- Не будет никакого толку, если мы до полного изнеможения будем двигаться дальше, и в самый ответственный момент силы окончательно нас покинут.- Она кивнула в сторону дома.- Хозяин говорит на нашем языке или, на худой конец, по-английски?

Яссир покачал головой.

- Он и так знает все, что нужно,- ответил он.

- К тому же я смогу быть переводчиком,- добавил Птах.

Саша бросила на него враждебный взгляд. Атону тоже не нравилось, что они попадали в зависимость от Птаха. Но в одном Саша была абсолютно права: он очень устал. Он едва не заснул в грузовике и теперь еле-еле стоял на ногах. Без дальнейших пререканий они вошли в дом вслед за Яссиром.

Внутри он оказался еще более бедным и убогим, чем снаружи. Внутри единственной комнаты, окна которой были загорожены деревянными ставнями, царил неприятный полумрак. В воздухе пахло какими-то пряностями. Хозяин дома, его жена и двое детей глядели на них с нескрываемым любопытством. После того как Яссир обменялся с хозяином несколькими фразами, тот молча кивнул и показал внутрь помещения. Там находилось несколько кроватей, точнее говоря, набитых соломой мешков, лежащих на голом полу. Однако вид их в данный момент показался Атону не менее привлекательным, чем обитые шелком ложа. Он был голоден, хотелось пить, но в ответ на соответствующие предложения хозяина лишь покачал головой, шагнул к одному из мешков и с удовольствием на нем растянулся. И моментально погрузился в сон.

Вновь ему приснился давний кошмар. Ему опять было пять лет, и он снова блуждал по подземному лабиринту. Мальчика мучило воспоминание о пережитом ужасе - хотя он не мог сейчас точно сказать, что именно с ним случилось. Плечо сильно болело, и при каждом шаге боль пронизывала правую ногу, так что он еле-еле ковылял. Невероятным образом ему удалось скрыться от своего преследователя. Но все равно было страшно, что тот вновь его обнаружит, а сил у него не оставалось, даже чтобы убежать.

Казалось, лабиринту не будет конца. Он попадал на новые лестницы, входил в разные двери, которые вели в следующую штольню, следующий зал, следующий туннель. Он давно перестал замечать свой путь, теперь ему хотелось одного: выбраться отсюда. Лицо саднило, щеки были расцарапаны, кожу разъедали успевшие высохнуть слезы, потому что перед этим он плакал. Плакал до тех пор, пока у него не заболело горло и не закончились все слезы. Иногда он громко звал маму или папу - но этого делать было нельзя, потому что голос гулким эхом отдавался в стенах пещеры, и чудовище могло вновь его обнаружить. Ведь оно все еще было здесь. Этот зловещий подземный мир был царством сфинкса.

Внезапно он услышал голос, очень тихий, и говорили на чужом языке, но звуки казались сладкими и манящими. Невзирая на боль в ноге, он пошел быстрее. Повернув в очередной раз, он распознал, что это были два голоса. Звуки их сопровождались раскатистым эхом. Что-то в них пугало его, но голоса принадлежали людям. А встреча с людьми означала, что он наконец сможет отсюда выбраться.

Коридор резко уводил вниз, еще глубже под землю. Однако через некоторое время он увидел свет. Не зловещее серое сияние, которое наполняло катакомбы, а обыкновенный желтый мигающий свет, сопровождавшийся легким запахом гари: очевидно, он исходил от факелов. Голоса стали еще громче. Люди говорили на чужом языке, это был даже не арабский - Атон не раз слышал его и по характерным звукам запросто распознал бы. Но это ничего не меняло: говори они хоть по-русски с любым акцентом, Атона это все равно бы не остановило. Пол делался все более наклонным. Атон уже бежал и остановиться теперь не смог, даже если бы захотел.

В конце тоннеля он все же споткнулся, растянулся во весь рост на земле и начал сползать вниз по коридору.

Коридор, по которому он бежал, заканчивался полукруглой нишей, но пол ее находился не на одном уровне со штольней, а метров на пять ниже. Атон, не в силах бороться с мощным потоком оползающей гальки, по инерции пролетел до конца коридора и свалился прямо в эту яму. Пол, стены и потолок закружились перед его глазами; удар был так силен, что он едва не потерял сознание.

Голоса умолкли, но через некоторое время послышались торопливые шаги, тени заплясали на потолке пещеры в приближающемся свете факелов. Все это Атон воспринимал сквозь мутную пелену, затуманивавшую его сознание. Он увидел две человеческие фигуры, со всех ног бегущие к нему. Они были закутаны в просторные одеяния, в руке каждый из них держал факел. Лиц их разглядеть было невозможно, а одежда была необычной - на одном из них был простой белый бурнус, перехваченный коричневым поясом, а второй носил роскошный, отделанный золотом голубой плащ. Атону было абсолютно безразлично, кто были эти двое: он встретил людей, и они выведут его отсюда. Одна эта мысль придавала ему сил, заставляя не терять сознание. Он даже попытался приподняться на локте, но, вскрикнув от боли, вновь опустился на землю.

Мужчина в белом бурнусе опустился подле него на колени. Лицо его было узким, с почти аскетическими чертами, глаза - добрыми и глубокими.

- Как ты себя чувствуешь? - спросил он.- Ты сильно ушибся? - говорил он на родном языке Атона, и звучало это достаточно странно, потому как до сих пор Атон не проронил ни слова: незнакомец не мог знать, какой он национальности.

Правда, в этот момент Атон был слишком взволнован, чтобы обращать внимание на подобные мелочи. Стиснув зубы, он покачал головой, и на лице Птаха (а человек в белом бурнусе был не кто иной, как Птах) промелькнула улыбка. (Хотя Атон спал глубоким сном, он узнал его, и теперь даже немного был удивлен, почему он не вспомнил его уже давно, как не вспомнил и об обстоятельствах их знакомства. Хотя эта внезапная догадка не помогла ему проснуться.)

- Не шевелись,- промолвил Птах.- Ты в безопасности, не беспокойся. Теперь с тобой ничего не случится.- Он поднял голову и переглянулся со своим спутником в голубом плаще, лица которого Атон разглядеть все еще не мог. Тот остановился в нескольких шагах от него, слегка наклонив свой факел, будто не желая быть узнанным. Некоторое время Птах и его спутник молча смотрели друг на друга. Хотя никто из них не произносил ни слова, Атон ощущал, что между ними происходит какой-то таинственный скрытый диалог. Наконец незнакомец слегка кивнул. Птах ответил ему тем же, а затем вновь повернулся к Атону, чтобы осмотреть его. При этом он лишь слегка касался его тела кончиками пальцев, но Атон ощущал, что действует он со знанием дела.


- Да-а, неважно ты выглядишь,- задумчиво пробормотал он. Но, заметив испуганный взгляд мальчика, поспешил его успокоить: - Не бойся, не так уж все и плохо. Мы вызволим тебя отсюда, и кто-нибудь из ваших врачей о тебе позаботится. Все будет хорошо.- Однако слова его оказали совершенно противоположное воздействие. Атон давно уже усвоил одну простую истину: когда взрослые говорят, что нет никакой причины пугаться, почти всегда это означает, что причина есть, и еще какая! Боль в плече была настолько сильной, что не нужно было быть врачом, чтобы сообразить, что оно вывихнуто.

- Родители твои - туристы, пришедшие посмотреть пирамиды? - продолжал Птах, вставая и осторожно беря Атона на руки.- Как же ты вообще умудрился попасть сюда? Вход ведь…

Он резко запнулся, а спутник его вздрогнул и возвел глаза к потолку. И в этот момент Атон тоже услышал звуки, заставившие Птаха запнуться на полуслове.

Это были чьи-то шаги, но шаги не человека. Они сопровождались звуками, производимыми массивным корпусом чудовища, задевавшего своим телом узкие стены коридора.

Птах развернулся и побежал по коридору легкой трусцой, что доставило Атону еще более сильную боль. Мальчик мужественно стиснул зубы, так как знал, что то, что их преследовало, было ужаснее всякой боли. Но в его памяти был какой-то провал. Он знал, что перед этим спасался, бежал от этих шагов, долго и безуспешно, а затем он увидел свет и попал в комнату, которая…

Нет, он не помнил, что было в этой комнате, что он там натворил и чем все закончилось. Память вернулась к нему намного позже, когда он вновь очутился в мрачных коридорах подземного лабиринта.

Птах бежал все быстрее, но преследователь не отставал; наоборот, шаги его приближались. Он обладал поистине демоническими силами, и, кроме того, он был в своей стихии.

Коридор вновь начал постепенно подниматься вверх. Они миновали лестницу, еще два-три просторных зала, и в конце концов, когда надежда на спасение уже начала покидать Атона, далеко впереди мелькнуло крошечное пятнышко света.

Радоваться им пришлось недолго. Позади раздалось гневное рычание, тысячекратным эхом отозвавшееся в стенах тоннеля, и внезапно Птах остановился, поставил Атона на ноги и заслонил его собой от надвигающейся опасности.

Чудовище было столь огромно, что с трудом передвигалось в узком коридоре. Львиное тело, из-под густой черной гривы которого на Атона глядело лицо человека, а из плеч его росла пара громадных, тоже черных, крыльев.

- Беги! - закричал Птах.- Беги прочь, мальчик! Мы задержим его.

Забыв о боли в плече, о поврежденной ноге, о слабости и усталости, Атон оттолкнулся от стены и рванулся вперед с силой, поддерживаемой в нем лишь паническим страхом смерти. Сфинкс снова зарычал, так громко, что стены и пол задрожали, с потолка посыпались камни и пыль. Птах и его спутник, орудуя факелами, попытались остановить чудовище. Огонь испугал сфинкса, и он отшатнулся назад, подняв огромную лапу и пытаясь отмахнуться от палящего жара.

Атон несся вперед изо всех сил. Пятнышко дневного света быстро приближалось, но он понимал, что Птах и его друг не смогут задержать сфинкса надолго. До спасительного выхода оставалось совсем немного. Штольня сменилась просторной нишей, и, хотя бежать по неровной поверхности стало куда труднее, маячившая перед Атоном цель придавала сил.

Вот-вот он достигнет ее.

До спасительного отверстия оставалось всего лишь метров десять, как вдруг позади него раздалось чудовищное рычание. На бегу Атон оглянулся - и от ужаса громко вскрикнул. Сфинкс сбил с ног Птаха и его товарища. Одно крыло тлело слабым пламенем, а факелы оставили глубокие прожженные полосы на его шкуре, но это только распалило гнев ужасного существа. Одним мощным прыжком он вырвался вперед, распростер крылья и бросился прямо на Атона. Мальчик вскрикнул от страха, инстинктивно загородив лицо руками.

И тут произошло совершенно невообразимое: Птах внезапно взметнул вверх обе руки, и… новая, невидимая сила, столь же мощная и разрушающая, как и сфинкс, пришла на помощь мальчику. За долю секунды до того момента, когда ужасные клыки готовы были вцепиться в Атона, сила эта настигла сфинкса и отшвырнула его назад. Со всего маху чудовище врезалось в стену, да так, что задрожала вся гора, а Атона тотчас же невидимой рукой вышвырнуло из пещеры на воздух. Небо и земля вихрем закружились перед глазами, когда он покатился вниз по склону горы - выход из пещеры находился высоко над поверхностью земли.

С трудом Атону удалось остановиться. Разодрав в кровь ладони и коленки, он затормозил, окруженный облаком пыли. Но на этом его перипетии не завершились.

Едва он поднял голову, на его глазах выход из подземелья превратился в жуткий огнедышащий вулкан. А из бело-оранжевого пламени, рыча от боли и ярости, появился сфинкс. Из-под лап его вниз лавиной сыпались камни и песок.

Но чудовище не могло существовать при свете дня. Солнце убивало его. Пламя с правого крыла перекинулось на все львиное тело, сжигая сфинкса дотла.

Хотя свет бога Атона быстро уничтожал исчадие ада, сфинкс рванулся в последнюю атаку. Огромными прыжками, развернув пылающие крылья, он понесся прямо на Атона. Не имея больше сил бороться, он, видимо, решил придавить жертву своим телом.

В этот момент в проходе появился Птах. Он вскинул руки к небу - и силы, пробужденные им к жизни на этот раз, были несравнимо сильнее.

Чары Птаха настигли сфинкса буквально в метре от Атона - его разорвало на миллионы крошечных клочков, дождем упавших на землю, обжигающе горячих и твердых как камень, которым когда-то и было это чудовище, пока силы мрака не вдохнули в него жизнь.


Гора задрожала. Силы, развязанные Птахом, продолжали бушевать: скалы вокруг Атона скрипели и стонали. Он снова начал терять равновесие, тщетно попытался удержаться на месте, но на этот раз избежать падения не удалось. Все быстрее и быстрее он катился вниз по склону, увлекаемый лавиной камней, то и дело натыкаясь на обломки скал.

Его отцу, маме и еще двум десяткам туристов, привлеченных грохотом лавины, понадобилось более получаса, чтобы извлечь мальчика из-под завала…

На этом месте сон его оборвался так же странно, как и начался. Атон не просто проснулся - сон отпустил его, потому что подошел к логическому завершению. Потайные двери памяти Атона (за исключением единственной, последней, упорно продолжавшей хранить свою тайну) отворились, показав, что за ними скрывалось. Теперь, когда не осталось почти ничего, что он должен был еще узнать, он мог проснуться. Первое, что он увидел, открыв глаза, было лицо Птаха. Египтянин, поджав ноги, сидел рядом и смотрел ему в глаза.

- Теперь наконец тебе известно все,- произнес Птах. Слова его дали Атону понять, что это видение было послано ему Птахом, и, возможно, делал он это уже не в первый раз. Ведь он был при нем все время, когда мальчик переживал этот кошмар, едва не лишивший его жизни.

Действительно ли едва не лишивший? Это было полным безумством, но чем больше Атон об этом размышлял, тем сильнее его охватывало чувство, что тогда он и в самом деле был мертв.

- Вы присутствовали при этом,- пробормотал Атон.- Когда… когда произошел несчастный случай. Только это не было несчастным случаем.

Птах вдруг сделал виноватое лицо.

- Почему вы мне сразу ни о чем не рассказали? - продолжал Атон.- Вы обязаны были это сделать. Всю историю, от начала и до конца - я же должен был это знать.

На этот раз Птах ответил.

- Возможно, ты и прав,- промолвил он.- Но я хотел…- Он запнулся, поискал нужное слово и несколько изменившимся тоном продолжал:

- То, что я рассказывал тебе с самого начала,- чистая правда. Я считал, что смогу избавить тебя от многих неприятных моментов, вытащить тебя из этой истории. Но я ошибался.

- И не только в этом, Птах,- пробормотал Атон, садясь на кровати.

Египтянин не отводил взгляда, но Атон прекрасно чувствовал, насколько задели его эти слова.

- А тот, другой,- поинтересовался он.- Человек, который был там вместе с вами. Это и был…

- Странник,- кивнул Птах.- Эже. Да, значит, ты узнал его.

Как же мог он его не узнать? Теперь, когда он бодрствовал, он сразу же вспомнил лицо этого человека. Уж его-то он не забудет никогда, покуда будет жив.

Атон кивнул:

- Разумеется. По-моему, это не было очень уж трудной задачей. Почему вы тогда помогли мне? Ведь я был для вас чужим ребенком. А сфинкс мог вас уничтожить.

- Дело в том, что ты очутился там по нашей вине,- отвечал Птах.- Вернее, по моей вине, если говорить точно.

- По вашей вине?

- Потайная дверь, через которую ты проник в подземный лабиринт,- грустно продолжал Птах.- Я забыл запереть ее после того, как мы вошли туда. А ты последовал за нами и из-за моей невнимательности подвергся опасности.

- А вы-то что там делали? - поинтересовался Атон.

- Мы со Странником пришли туда для того, чтобы… забрать оттуда кое-что…

- Простите,- перебил его Атон.- Я просил вас больше не говорить загадками. Обещаю, что выполню все, что вы от меня потребуете, но сейчас я наконец хочу узнать обо всем.

Птах улыбнулся:

- Извини. Просто я давно уже привык многое скрывать, и теперь мне с трудом удается рассказывать правду. Ну хорошо, в конце концов, ты прав. Собственно говоря, в основном тебе известно все.

Он глубоко вздохнул, приподнялся и внимательно огляделся вокруг, будто желая удостовериться в том, что они на самом деле были одни.

- Всего несколько дней назад,- начал он,- я считал, что ты впутан в эту историю случайно. Но теперь я в этом не уверен. Тогда ты совершил нечто, что мы со Странником тщетно пытались совершить в течение сотен лет.

- Я? - удивился Атон.- Но я ничего такого не натворил!

- Ты просто не помнишь об этом.

Лицо Атона омрачилось.

- Так, значит, вы рассказали мне не обо всем,- с упреком промолвил он.

- Нет, обо всем, что мне было известно,- возразил Птах.- Но о том, что происходило в гробнице Эхнатона, не знаем ни Странник, ни я. Нам так и не удалось проникнуть за ту последнюю дверь, за которой побывал ты.

- Гробница Эхнатона? - Удивлению Атона не было предела.- Но мы же были всего лишь…

- …в Долине Царей,- с улыбкой перебил его Птах.- Там, где находятся захоронения большинства фараонов. Там погребены и Эхнатон вместе со своей женой Нефертити. Но их гробница не обнаружена до сих пор, да и не будет найдена, пока стоит этот мир. А ты был в ней. Неужели ты ничего не помнишь?

Атон помнил, как потерялся от родителей, как шагнул за потайную дверь в скале и как внезапно упал вниз. Он помнил о том, как долго он падал, а потом оказался вдруг в совершенно чужом, зловещем мире, как услышал чьи-то шаги и побежал - но все его воспоминания оканчивались на том моменте, когда он достиг последней двери, в которую он вломился, преследуемый невидимым соперником. Он покачал головой.

- Помнишь, что я тебе говорил о проклятии Эхнатона? О том, что необходим некий талисман, чтобы вновь оживить его воинов? Так я говорил об Удъят-глазе, магическом предмете, в котором кроется часть силы Гора. Странник искал его очень долго - прошли столетия, прежде чем узнал, что Нефертити приказала положить его в гроб своего супруга - быть может, со вполне определенными намерениями, быть может, и не сознавая, что она делает. Но тем не менее без Удъят-глаза пророчество не осуществится, и мертвые не смогут восстать из могил.

- Так вы пришли туда, чтобы добыть его?

Птах кивнул:

- И причем уже не в первый раз. И не в первый раз все было напрасно. Ни Страннику, ни мне не удалось проникнуть в гробницу Эхнатона. Ее охраняют могущественные демоны - с одним из них тебе довелось уже познакомиться. Над входом в эту дверь простерто колдовство, препятствующее постороннему человеку туда проникнуть. И все же мы надеялись, что сила этого волшебства за долгие тысячелетия могла ослабнуть.

- Но у вас ничего не вышло,- предположил Атон.

Птах взглянул на него, а затем печально покачал головой.

- Мы ожидали большего,- промолвил он.- Мы думали, что нам удастся осуществить намерение, потому что демон, охраняющий гробницу, давно не показывался.

- Я знаю,- буркнул Атон.- Он был занят другими делами.

- Да, он как раз преследовал тебя,- кивнул Птах.- Но в то время я не мог знать об этом. Я видел лишь маленького мальчика, преследуемого сфинксом, и, разумеется, постарался помочь ему. Если бы я знал, почему он за тобою гонится, я действовал бы иначе.

- Но почему все-таки он гнался за мной?

- Так ты до сих пор не догадался? - удивился Птах. Атон не ответил.- Потому что тебе удалось осуществить то, что я и Странник тщетно пытались сделать бесчисленное множество раз.

Атон не сразу понял, что имеет в виду Птах.

- Глаз? - прошептал он.- Вы… вы считаете, что я взял Удъят-глаз из гробницы…

- Удъят-глаз,- поправил его Птах. Он кивнул.- Да, О том, что произошло в гробнице Эхнатона, я могу лишь догадываться. Я надеялся, что ты кое-что вспомнишь, сможешь ответить на мой последний вопрос, но раз ты ничего не знаешь… Неизвестно, что помогло тебе и почему тебе удалось унести с собой Удъят-глаз.

Помолчав, он задумчиво промолвил:

- И амулет этот по сей день находится при тебе.

- Что-что? - удивился Атон, недоверчиво глядя на Птаха.- Ну уж этого не может быть никак. Я… я ничего не брал оттуда.

Он замолчал, когда Птах, протянув руку, коснулся его спины - точнее сказать, маленького плотного узелка под лопаткой, бывшего напоминанием о его опасном приключении и за долгие годы ставшего ему настолько привычным, что Атон вовсе и не замечал его. Он невольно поднял руку, однако вдруг не решался больше прикоснуться к едва заметному бугорку под кожей.

- Этот… камень? - прошептал он.

- На самом деле это вовсе не камень,- промолвил Птах.- Так сочли врачи в больнице, но они были не правы. И оказался он внутри твоего тела вовсе не оттого, что ты попал под обвал. Он находился в тебе уже тогда, когда ты покинул гробницу, и целых десять лет ты носил его в себе, не замечая этого. И никто больше не знал об этом - ни я, ни Странник. Я понял, что произошло на самом деле, лишь позднее, но уже не было времени изменить что-то в ходе событий.

Волна ледяного ужаса обдала Атона с ног до головы. Теперь он знал разгадку всех тайн, и разгадка эта все время находилась при нем - а он ничего не подозревал об этом!

- Так вот почему они преследовали меня так упорно,- пробормотал он.

Птах молча кивнул.

- И поэтому вы с Зуфи привезли меня в… в эту странную больницу,- продолжал Атон.- Вы хотели вырезать его. Так почему же вы сразу мне об этом не сказали? Я… я бы ничего не имел против.

- Я считал, что тебе лучше знать об этом как можно меньше,- признался Птах.- Теперь я признаю, что это было неправильно. Мне очень жаль, и надеюсь, что ты мне веришь.

Странно - у Атона были все основания не верить больше ни единому слову Птаха, но сейчас он чувствовал, что египтянин не лжет. И кроме того: он вдруг понял, что это все равно ничего не меняет. Птах мог обладать огромной властью, но и у нее были свои границы. Судьба определяла именно такой ход событий, и никто не мог этому воспрепятствовать.

- Наверное, ты теперь понял, почему я не мог допустить, чтобы ты встретился со своим отцом,- через некоторое время вновь заговорил Птах.- Завтра утром, когда взойдет солнце, настанет момент воскресения.

- И что случится, если… если я буду находиться поблизости?

- Это будет означать твою смерть,- серьезно промолвил Птах.- И не только твою. Звезды заняли соответствующее положение, и если глаз Гора будет находиться поблизости…- Он вздохнул.- Я ведь рассказывал тебе, что произойдет, когда они восстанут из могил - сейчас, вблизи ни о чем не подозревающих людей.

- Но у нас есть еще один шанс. Мы ведь находимся в безопасности, пока на небе светит солнце, но как только стемнеет…

- Они сделают все, что в их силах, чтобы завладеть тобой,- кивнул Птах.- Но ты можешь не волноваться: существует место, где они бессильны, туда-то мы и направимся. Это место - единственное в мире, куда закрыта дорога даже богам.

- Гробница Эхнатона,- предположил Атон.

Птах кивнул.

- Да. Мы должны водворить амулет на место.

- В таком случае нельзя терять времени,- решил Атон. Он поднялся и вслед за египтянином вышел из дома.

Поселок несколько оживился - на запыленных улицах появились прохожие. Птах взглянул на дорогу - очевидно, он кого-то ждал.

- Как мы выберемся отсюда? - осведомился Атон.

Долина Царей находилась довольно далеко отсюда.

Даже на машине им потребуется минимум полдня, чтобы попасть туда.

В конце улицы возникло облачко пыли. Птах насторожился, а Атон шагнул вперед, чтобы лучше разглядеть, что там происходит. Клубы пыли постепенно сформировались в контуры черного лакированного «лендровера», быстро приближавшегося к ним. Это возвращался из близлежащего поселка Яссир, раздобывший, как он и обещал, машину.

Позади него послышались чьи-то шаги, и, оглянувшись, Атон увидел Сашу. Не успела девушка и рта раскрыть, как египтянин остановил ее повелительным жестом.

- Здесь наши пути расходятся. Мы с Атоном отправимся дальше вдвоем.

В глазах Саши сверкнула молния.

- Ну, я так не думаю,- не менее решительно отвечала она.- Если уж вы знаете меня настолько хорошо, как утверждаете, то должны быть уверены, что мальчика я не отпущу ни под каким предлогом.

Птах вздохнул:

- Будьте благоразумны. Я знаю, кто вы и на что способны. Но поверьте - со мной вам не справиться. И находитесь вы здесь вовсе не для того, чтобы бороться против меня.

Изумлению Атона не было предела. Он буквально пожирал взглядом то Сашу, то Птаха.

- Что все это значит? Кто ты есть на самом деле и на что ты способна?

Саша ухмыльнулась, все еще не отрывая взгляда от Птаха. Лицо ее было полно решимости. На вопрос Атона она не ответила, да скорее всего и не слышала его.

- Я не отпущу мальчика,- упорствовала она.- Тем более сейчас.

Подъехал автомобиль. Яссир резко затормозил и вышел. Ему хватило единственного взгляда, чтобы оценить ситуацию: он молча подошел ближе к Птаху и с вызовом взглянул на Сашу. Атон почувствовал, что для окончательного взрыва не хватает лишь ничтожной искорки.

- Прошу вас,- мягко, но упорно настаивал Птах.- То, что происходит сейчас, больше не имеет никакого отношения ни к вам, ни к тем, кто вас послал. Я могу обещать, что с Атоном ничего не случится. Я сделаю для него все, что в моих силах. Вы свою задачу выполнили превосходно, и теперь вам делать здесь больше нечего. А если мы будем препираться, то тем самым лишь поможем нашим общим врагам.- Он улыбнулся.- Иногда стоит в чем-то проиграть, чтобы победить в конце, понимаете?

Атон не понимал больше абсолютно ничего. Нашим общим врагам? Птах знает, для чего она была послана? Что все это могло значить? Какого дьявола?..

- Совсем наоборот, Атон,- промолвила Саша. Вернее, вслух она не произнесла ни слова. Она продолжала сверлить взглядом Птаха, и в действительности Атон не слышал ее голоса - впрочем, свой вопрос он тоже не задавал вслух, и Саша слышать его не могла. Слова эти просто возникли в его голове, и пока Атон задавался вопросом, не чокнулся ли он окончательно, он услышал Сашин голос опять.

- Не бойся, Атон,- сказала она.- Я не брошу тебя.

- Пожалуйста,- вновь повторил Птах.- Не вынуждайте меня на крайние меры.

Саша не ответила. Она больше не пыталась задержать их, и через минуту они уже сидели в машине, выезжавшей из поселка.

Загрузка...