Прости за любовь

Глава 13

Прошло четыре месяца, прежде чем офис начал функционировать полноценно.

С директором вопрос решался довольно долго — почти весь первый месяц Кесси отбирала кандидатов. Затем провела несколько собеседований — три с мужчинами и два с женщинами.

Мужчины неизменно смотрели на нее с высокомерной усмешкой. Ситуация еще более обострилась, когда у Кесси стал становиться заметным небольшой округлый животик, который та, скорее инстинктивно, чем от настоящей тяжести, стремилась поддерживать при ходьбе.

Едва купленные деловые костюмы почти сразу же пришлось повесить обратно в шкаф и забыть, вернувшись к привычным мешковатым платьям, которые позволяли хоть немного скрывать полноту. Впрочем, единожды ощутив себя человеком, Кесси уже не хотела возвращаться назад — собственный вид в сером фланелевом костюме и с короткой стрижкой понравился ей куда больше, чем она могла себе представить до примерки, и снова становиться непонятным существом, лишенным определенной формы, не хотелось абсолютно.

Поняв, что обычная одежда ей теперь не подходит, Кесси попросила Августу найти ей парочку портных, и после долгих препирательств — поначалу портные норовили разодеть ее в традиционные одежды замужней леди сродни тем, что носила Анна — Кесси все-таки добилась от них того, чего хотела. Мягкие драпировки спереди скрывали живот, а вытачки на спине подчеркивали стройность силуэта.

И тем не менее скрыть беременность было практически невозможно, а для воротил из «Мейден Роуз» ее живот был хуже, чем красная тряпка для быка — он олицетворял слабость, которая для начальника была неприемлема.

Все трое мужчин не смогли или не посчитали нужным обходиться без шуточек относительно розовых пеленок и детских кроваток, которые собиралась, по их мнению, Кесси ставить в кабинете, и всем троим в повышении было отказано.

С кандидатками женского пола дело обстояло немногим лучше.

Одна из них была полненькой, поглядывая на растущий животик Кесси, беспрестанно улыбалась и повторяла, что для леди главное дом.

— Тогда зачем вы хотите занять этот пост? — поинтересовалась Кесси и инстинктивно погладила живот.

— Ну как же, — соискательница расплылась в улыбке. — Детки должны иметь все самое лучшее, разве нет?

Кесси не то не была согласна, но… Она не имела ничего против деток розовощекой соискательницы, но все же хотела видеть на посту генерального директора человека, озабоченного делами фирмы, а не собственной семьей.

Вторая кандидатка выглядела полной противоположностью первой. Она была сухой и бледной, как сама Кесси год назад, и, косясь на живот начальницы, то и дело повторяла что-то наподобие:

— Как я вас понимаю. Никогда бы не стала связываться с мужчинами.

Что именно она понимала, Кесси так и не сумела разобрать, усвоила только, что центральным пунктом программы сухопарой дамы было увольнение из руководящего состава всех мужчин и обеспечение женщинам социальных гарантий.

— А еще нужно построить при офисе детский сад для работающих женщин! — сообщила она.

Кесси стало почему-то совсем грустно. Она уронила голову на ладонь и, дослушав монолог до конца, попросила сухопарую леди из офиса проводить, а вместо нее вызвала к себе Гратина.

— Господин Рено, — сказала она.

Гратин поднял бровь, потому что таких официальных обращений не слышал от Кесси уже давно.

— Это я, — согласился он.

— Приготовьте бумаги. Я назначаю вас на пост генерального директора.

Если бы бровь Гратина не была уже изогнута, она уползла бы еще выше вверх.

— Кесси… М-м… леди Кинстон.

Гратин осторожно подошел к Кесси и присел на краешек стола.

— Что?

— Я вовсе не стремлюсь к такой должности, я вам уже говорил.

— А к чему вы стремитесь, господин Рено?

— М-м… — Гратин задумался. — Я никогда не строил планов на несколько лет вперед.

— Если вы о фирме, то планы сначала строить буду я сама. Вам надо всего лишь обеспечить их выполнение. А когда вы освоитесь, то увидите, что это даже интересно.

— М… Я немного не привык быть на виду.

Кесси накрыла ладонью лежащую на столе руку назначенного директора.

— Это мы как-нибудь решим. Готовьте документы, Гратин. Закончим этот глупый конкурс и перейдем к поискам секретаря.

Вопрос с секретарем решился куда быстрей — занять эту должность попросилась Августа, которая все прошедшие недели искала себе применение за пределами дома Анны. Мать не очень-то стремилась вернуть ее назад, но и денег на содержание выделять не собиралась. А господину Розенкрейцеру, похоже, судьба детей вообще была безразлична.

К счастью, дочь этой четы не сидела на месте и успела закончить курсы делопроизводителей. Августа бывала рассеянна, но очень старалась и в целом обязанности выполняла довольно успешно, а кроме того, производила благоприятное впечатление на всех мужчин, посещавших кабинет Кассандры — половина из них только за тем и появлялась в приемной, чтобы поглазеть на нее.

Августа в самом деле была красива так же, как ее брат, и обладала той же ослепительной улыбкой, но, в отличие от Юргена, на противоположный пол не реагировала совсем.

Кесси, которая вообще-то не отличалась особым любопытством, однажды все-таки не выдержала и спросила, почему. К тому времени они жили вместе уже почти четыре месяца, и Кесси привыкла к Августе так же, как могла бы привыкнуть к родной сестре. А вот Хайнрих по-прежнему лишь встречал ее у дома и возвращал на место поздно вечером, никогда не заходя в гости и не приглашая к себе.

Разговор проходил у них дома, на балконе на кухне, где они с Августой ужинали по вечерам на свежем воздухе с наступлением весны.

Августа покосилась на Кесси, но ничего не сказала.

— Это не мое дело, да? — уточнила Кассандра.

— Я живу у тебя. Полагаю, то, почему я это делаю, вместо того, чтобы переехать к какому-нибудь приличному джентльмену, все же касается тебя, так?

— Я не это имела в виду, — Кесси сделала глоток березового сока, потому что вино ей было уже противопоказано, и из-под длинных ресниц посмотрела на нее. — Просто ты очень красива. Я понимаю, что вряд ли найдется джентльмен, который захотел бы встречаться со мной. Тем более теперь, когда у меня вот-вот появится ребенок. Но не понимаю, почему ты должна быть одинока. Ты рассорилась с родителями ради Хайнриха, но он ведь явно это не ценит. И у тебя куча поклонников — но ты отказываешь им всем.

Августа поджала губы и покрутила в пальцах бокал.

— Хайнрих не такой, — сказала она коротко и снова замолкла, не поднимая на Кесси глаз. Потом продолжила: — И он тоже говорит так же, как ты.

— Это как?

Стараясь выиграть время, Августа поднесла бокал к губам и сделала глоток.

— Хайнриху уже тридцать пять. И у него сын — Вилли. Он почему-то думает, что ему уже поздно сближаться с кем-нибудь… Например, со мной. И еще считает, что это вряд ли сможет понять его сын. Я ведь ему… В сестры гожусь.

Кесси почесала затылок. Затем спросила:

— А ты?

— А я… Как я скажу взрослому, красивому, сильному мужчине, что хочу быть с ним? Что хочу замуж за него? Я для него, наверное, такая же обуза… Как второй ребенок.

— Тогда зачем ты поругалась с матерью? Могла бы прямо сказать, что между тобой и Хайнрихом ничего не будет никогда.

Августа облизнул губы.

— Мама думала, что я с Хайнрихом сплю.

Она снова покрутила в пальцах бокал.

— Что я шлюха — она так говорила. А я бы… Ну, наверное, я бы спала. Только Хайнрих мне ни разу не предложил. А ни с кем другим я не хочу. И замуж за другого тоже не хочу.

— М-да… — протянула Кесси и потерла висок. Она от подобных проблем давно уже была далека. Все ее мечты умерли вместе с несостоявшимся браком, и она просто не могла представить, чтобы в ее жизни появился тот, кого она могла бы полюбить. Времени и так не хватало ни на что. Все дни уходили на работу, а все свободное время — на посещение врачей. Нужно было еще и обустраивать детскую — или подыскивать новую квартиру, чего делать не хотелось ужасно, ведь тогда бы она оказалась где-то далеко от Гратина.

— И ты не права, — произнесла Августа, вырывая ее из задумчивости. — Ты напрасно считаешь, что не интересуешь никого. В тебе есть что-то… таинственное. Не знаю, как другие мужики, но Гратин это видит. И он ждет уже давно.

— Гратин? — Кесси оторопело посмотрела на подругу и добавила машинально. — Но он же эпсилон… Я хотела сказать… Он же просто друг…

Августа невольно расхохоталась, но как-то без особого веселья, а потом произнесла фразу, которую Кесси когда-то давно уже слышала от нее:

— Никто не принимает друзей в расчет…

Фраза засела Кесси в голову достаточно глубоко, но что она значит, понять никак не могла.

Каждый раз, глядя на Гратина, входившего к ней в кабинет, Кесси думала о том, что надо бы спросить у него, но не решалась никак.

И только в начале лета, когда она уже почти целиком перебралась работать домой, куда каждый вечер Гратин приносил ей на подпись документы, а заодно с бумагами — коробки конфет и тортики, которые Кесси внезапно безумно полюбила, Кесси как-то спросила:

— Гратин, что значит: друзей никто не принимает в расчет?

Они сидели в кабинете, где царил полумрак, так что Кесси не могла разглядеть лица Гратина, но отчетливо увидела, как тот вздрогнул.

— Что?

— Что значит: друзей никто не принимает в расчет? — терпеливо повторила она.

Гратин пожал плечами и, встав, прошел по комнате от одной книжной полки до другой.

— Зачем тебе это знать?

— Просто спросила.

Гратин словно собирался с мыслями, а потом заговорил:

— Понимаешь, — произнес он. — Звездные книги учат нас, что мужчина и женщина — две половинки одного целого.

— И мужчина роняет семя… — Кесси погладила живот и невольно покраснела.

— Вроде того. И все стройно и логично, когда у вас любовь с первого взгляда, взрыв, Супер Нова и прочие дела. Но если ты не умеешь так? Если ты не взрываешься изнутри. Ты просто хочешь, чтобы ей всегда было хорошо. Ты всегда «просто очень хороший друг» — и тогда что?

Кесси не знала что ответить. Она не задавалась этим вопросом никогда. В монастыре ее учили, что воспитанная леди не позволяет никаких дружеских отношений с мужчинами. Эта леди выходит замуж за избранника — причем избирается он родителями — и больше на мужчин не смотрит и дружеские отношения заводит лишь для развития карьеры мужа и поддержания авторитета семьи. А Гратин повернулся и внимательно посмотрел на нее.

— Если ты вместо того, чтобы ревновать, создавать проблемы и устраивать из отношений балаган — даришь ей цветы, подаешь руку и стараешься сделать так, чтобы она ни в чем не знала нужды — ты «просто друг». Очень хороший друг. А если ты к тому же не мачо, и у тебя нет многомиллионной корпорации или банды быдловатых друзей, которые заглядывали бы тебе в рот — если тебе просто не интересно меняться… В общем, доказывать что-то другим… джентльменам, скажем так. Тогда ты всегда будешь «просто друг». Ведь истинный — это тот, в кого влюбляются с первого взгляда за его огромные мускулы и небритое лицо. А если ты бреешься по утрам и не… кушаешь килограммами протеин… то все. Ты — «просто друг». Об «истинной» любви можно забыть навсегда. И она будет принимать твои цветы и обнимать тебя, как плюшевого мишку… Но ты все равно будешь «просто друг». А замуж она выйдет за таксиста — к тому же нарушив запреты семьи. И это будет «истинная любовь». Даже если потом он заложит ее квартиру и сядет в тюрьму… — Гратин замолк, чувствуя, что его занесло. Сделал глубокий вдох и продолжил: — А друг… Другу остается только сказать — что он рад за нее.

— А это не так? — Кесси еще сильнее покраснела.

— Не совсем, — Гратин с плохо скрываемой яростью посмотрел на нее. — К тому же всегда немножко труднее, если у тебя аэрокар эконом класса, а не последняя спортивная модель премиума, да еще и сделанная под заказ.

— Я не думаю так, а … — тут Кесси хотела дать в пример Августу, но быстро осознала, что без ее разрешения не имеет права говорить такие вещи.

Гратин издал смешок.

— Мне двадцать шесть лет. Если бы я не был секретарем Толкинса, я бы уже был женат.

Кесси горько усмехнулась.

— Тебе повезло, тебе никто не навязывал брак.

— В этом смысле, может, и да. Но… — Гратин облизнул губы. — Я ведь любил. Может, это была не истинная любовь, но я бы отдал за свою девушку все — все, чего богатый избалованный мачо ей отдать никогда бы не смог.

— Мачо… Скорее, альфа — предводитель, — вырвалось у Кесси.

Гратин непонимающе посмотрел на нее, и пришлось объяснить:

— Это я читала… психология…

— Я думал, если уеду от нее — станет легче, — продолжил Гратин, не попросив объяснений, и, отвернувшись, уставился в темноту. — Но все продолжается и сейчас.

— Ты любишь ее?

— Не ее.

Наступила тишина. Кесси не знала, что сказать, да и не была уверена, что правильно поняла то, что услышала только что.

— Гратин… — тихо сказала она.

— Не волнуйся, — Гратин усмехнулся и снова посмотрел на нее. — Я в курсе — брак священен, и между супругами всегда любовь. Даже если муж бросает жену и беременную отправляет на край света, в лапы к своей сумасшедшей матери. Я не бунтарь. Пусть все будет, как есть.

Несколько секунд они смотрели друг на друга.

— Подпиши документы, — продолжил Гратин, не отрывая от Кесси взгляд. — И я пойду домой.

Не глядя толком на бумагу, Кесси начертила вензель Кинстонов на трех листах и протянула их перед собой. Смотреть на Гратина она боялась. Она думала, что когда разберется в сказанном Августой, станет легче, но теперь в голове крутилась новая фраза: «Между супругами— всегда любовь».

Юрген давно уже казался забытым сном. Несбывшейся мечтой. И тем не менее ни одного другого мачо-альфу она рядом с собой видеть не хотела.

Прода от 05.07.2021, 08:21