Прости за любовь

Глава 16

Юрген Розенкрейцер перелистнул последнюю страницу договора и устало потер глаза. Юриспруденция никогда не была его коньком, но он подозревал, что нужно начинать разбираться в происходящем — за прошедшие полгода его кидали уже дважды, и с этим надо было кончать.

Тогда, шесть месяцев назад, его жизнь встала с ног на голову и по-прежнему не думала возвращаться в прежнюю позу.

Его отец, Рабан Розенкрейцер, до сих пор лежал в коме, и никто не давал прогнозов, когда он придет в себя.

Паршивей всего было от того, что Юрген был уверен, что виноват в этом он сам — именно он сидел за штурвалом, и именно он решил заложить этот чертов вираж. Он не боялся за себя, а о том, что отец может быть не пристегнут, даже не подумал. Да и сам вираж вышел кривой, крыло задело скалу, и яхта, кувыркаясь, полетела вниз.

После такой аварии нужно было бы радоваться, что они вообще остались живы, и хотя Юрген сказал следователям, что не справился с управлением, на деле он очень четко осознавал — он был виноват.

Впервые в жизни Юргену было стыдно — стыдно за то, что он совершил и что уже не может изменить. Последнее осознание было страшнее всего, потому что он привык думать, что все можно исправить. Что его вытащат из тюрьмы, отдадут долги и простят за любой косяк.

Оказалось, что все не так. Хотел отец простить или нет, теперь он этого сделать попросту не мог.

Юрген не любил об аварии вспоминать — но, тем не менее, вспоминал каждую секунду, которую проводил один. Именно поэтому он с таким напором взялся за работу, которая хоть немного отвлекала его от сумрачных мыслей.

Все было бы куда проще, если бы рядом с ним был кто-то, кому он мог рассказать обо всем — но у него не было никого.

Юргену казалось, что у него огромное количество друзей — парни из команды, парни из братства и прочие однокурсники… И вот сейчас он обнаружил вдруг, что поговорить о том, что творится у него в голове, не может ни с кем.

Юрген снова перелистнул контракт. Кажется, все сходилось более или менее, хотя с абсолютной точностью он сказать бы не смог. Дела у фирмы в последние месяцы шли не очень-то, и Юргену приходилось согласиться, что это тоже его вина. Трудно было входить в курс дел с нуля, когда рядом не было отца, который мог бы объяснить что к чему. А ведь он пытался… Это Юрген помнил прекрасно. Заставлял Юргена приходить в этот самый кабинет, усаживал на свое место и, нависая у сына над плечом, водил пальцем по мелким строчкам. Юрген за пальцем не следил — ему было смешно и скучно. Он норовил найти малейший предлог и сбежать.

И вот были Юрген и строчки, и не было отца. И хотя скучно было ничуть не меньше, сбежать было уже нельзя.

Юрген захлопнул папку и нажал на столешнице кнопку вызова референта.

— Клод?

— Слушаю вас.

Еще полгода назад Юрген не взял бы его на работу ни за что, потому что был уверен, что главное для референта — красивая попка и правильные губки. Но, к своему огромному удивлению, перепробовав троих девочек на этой должности, Юрген внезапно обнаружил, что работа референтом требует еще многих и многих знаний, которых не было у него самого. Клод стал первой удачной находкой, хотя губки у него и не были ни пухлыми, ни призывными, ни даже женскими — в настоящее время это Юргена интересовало меньше всего, потому что меньше всего его интересовал секс. Клод был тем, кто мог помочь в делах — и это было самым важным.

Тогда, после аварии, какое-то время он не мог успокоиться. Ходил по барам, цепляя разных девиц, но, приведя их в номер и трахнув разок, начинал говорить — об аварии и об отце. Девицы хихикали, от чего хотелось врезать им по башке. Просили трахнуть их еще раз.

Юрген в конце концов их прогонял, а поняв, что так не добьется ничего, попросту выкинул бары из головы. А вместе с барами выкинул из головы и секс.

Он звонил Эрике, потому что если бы кто-то и смог Юргена понять, то это она, — но телефон у Эрики не отвечал. А когда Юрген собрался и приехал к ней домой, то обнаружил, что Эрика съехала, и квартиру ее снимает кто-то другой. Они не общались к тому времени уже полгода, и чего-то подобного можно было ожидать, но Юрген все равно был удивлен.

Теперь, сидя в отцовском кабинете, он не мог избавиться от навязчивого чувства, что больше у него нет никого. Клод замечательно справлялся с работой, но и с ним нельзя было поговорить — просто потому, что Клод был отлично подготовленным референтом и вообще подчиненным и воспринимал все совсем не так, как он.

Дверь открылась, и Клод в белой рубашке, с рукавами, аккуратно закатанными до локтя, остановился на пороге. Юрген почти физически ощущал, что сам он никогда бы не стоял так — будто робот, готовый выполнить приказ.

— Документы можешь забрать, только еще раз пересмотри, — Юрген отодвинул стул и встал. — Я еду домой. Попробую немножко поспать.

— Хорошо, — Клод подошел к столу и, взяв папку, аккуратно ее закрыл. — Есть еще кое-что.

— Что? — Юрген, уже накидывавший на плечи пиджак, искоса посмотрел на него.

— Насколько я понимаю, ваш отец давно ожидал кризиса, связанного с выработкой руды на Андромеде. Шахты иссякли, и если мы не найдем новый источник сырья, то производство скоро встанет.

Юрген поморщился.

— И что собирался делать с этим отец?

— У вашего отца были планы постараться решить этот вопрос с помощью «Maiden Swan». У них достаточно сырьедобывающих объектов, чтобы обеспечить нас еще на несколько десятков лет.

Губы Юргена сомкнулись в одну тонкую черту.

— «Maiden Swan»… — повторил он по слогам.

Вспоминать об этой фирме он не любил, потому что куда лучше помнил не саму фирму, а ее лицо — маленькую девчонку с тонкой черной косой.

Юрген не хотел признаваться даже себе в том, что при воспоминании о супруге его охватывал стыд. Кинстон, конечно, не была такой эффектной, как другие леди ее возраста, которые посещали его постель, но именно она могла оказаться той, с кем Юрген мог бы поговорить. Юрген не был убежден, что это бы помогло, но, возможно, стоило хотя бы попытаться ее понять… Ведь Кассандра много раз прямо и косвенно просила дать ей шанс. Скорее всего, этот брак был неприятен ей так же, как самому Юргену, но она все же нашла в себе силы попытаться пойти на контакт — а вот Юрген, который имел в таких делах куда больше опыта, без зазрения совести ее оттолкнул.

Вспоминать об истории с несостоявшейся супругой было неприятно. Юрген никогда не понимал толком, зачем нужен этот брак, который сделал бы несчастными их обоих. С опозданием до него стало потихоньку доходить, о чем думал отец, и хотя решения его все равно не одобрял, отлично осозновал, что Кассандра-то не была в этой ситуации виновата. Скорее всего, она разбиралась в собственной компании ничуть не больше, чем Юрген — его-то, по крайней мере, пытались обучить фирмой управлять, а Кинстон росла в этом жутком церковном приюте, монастырской школе или как все это лучше назвать… одним словом, в питомнике для благородных девиц, откуда они выходили полными идиотками, умеющими только вышивать.

Если подумать, для питомицы такого приюта она была вполне ничего. Может, надо было просто немного подождать… Посмотреть, как будет вести себя супруга, когда привыкнет к миру вокруг… Но тогда, год назад, Юрген абсолютно не был настроен делать ставку на темную лошадку. У него хватало тех, кто мог ублажить его и так. И сейчас, когда прежние отношения показали свою сущность и недолговечность, Юргену пришлось посмотреть на свою семейную жизнь по-другому.

— «Maiden Swan»… — повторил он и поморщился. Никаких идей, как налаживать отношения с партнерами, у Юргена не было. Предпочел бы не налаживать никак, потому что было стыдно, а к стыду Юрген не привык.

— Это — единственный вариант, — Клод будто бы прочитал его мысли. — Мы уже подавали запрос на передачу нам нескольких горнодобывающих предприятий Кинстонов, но получили отказ.

Юрген замер, глядя в окно. Он не хотел приходить к супруге так. Не хотел начинать разговор с просьбы. Черт бы его побрал, он вообще не хотел начинать этот разговор!

— Кто-то должен поехать и провести переговоры.

— С кем? — рассеянно спросил Юрген. — Я даже не знаю, кто управляет «Maiden Swan» в данный момент. Не может же это быть… — он запнулся, вспомнив свою неказистую супругу. Нет, определенно, такая директором не могла быть.

— Говорят, во главе фирмы стоит некая молодая леди.

Сердце Юргена пропустило удар. Он подавил рвущееся из горла: «Нет!», и сквозь шум крови в висках расслышал:

— Ее еще называют «Звездным Лебедем». У нее много поклонников, и она довольно неприступна, но я полагаю, вы могли бы найти с ней общий язык.

Губы Юргена сжались в тонкую нить. Звездный Лебедь… Нет, это не могла быть она. Все-таки Кинстон назначила кого-то еще. Впрочем, другая леди…

Юрген качнул головой.

— Бред. Скопище баб управляют компанией. Нет никаких сомнений, что они обанкротятся, если я им не помогу.

Клод хмыкнул.

— Собираетесь поехать туда?

— Да. Надо решить это раз и навсегда.

Юрген взял билет на рейсовый звездолет — сам он с тех пор за штурвалом не сидел — и уже вечером распаковывал вещи в самой дорогой гостинице. Почему офис «Maiden Swan» переехал сюда, Юрген не совсем понимал — место было глухое, отдаленное от всех экономических центров. К тому же тут жила его мать, и одно это уже делало климат планеты максимально неприятным. Наверное, она с удовольствием бы вцепилась в него и начала досаждать нравоучениями. Подобного развития событий помогала как раз избежать гостиница. Но саму планету уже не приходилось выбирать.

Клод поехал с ним — на месте составлять расписание и утрясать внештатные ситуации. И стоило Юргену погрузиться в горячую ванну и с наслаждением вдохнуть пропитавший воздух запах роз, как раздался телефонный звонок.

— Да, — Юрген не глядя ткнул в сенсорную панель на правом бортике ванной.

— Господин Розенкрейцер… Есть возможность сегодня посетить один прием. Она, эта Звездный Лебедь, будет там.

Юрген потянулся.

— А мы не слишком торопимся? — спросил он. — Мне же предстоит ее соблазнить. Стоит получше изучить эту хм… леди. Узнать, что она любит… Куда ее приглашать…

— Я уже все узнал. Передам вам на телефон. Просто скажите, да или нет?

Юрген, вопреки обыкновению, колебался. Серьезных отношений у него не было уже давно — если не сказать никогда. А в последнее время и вообще не было никого.

— Хорошо, — сказал он наконец. — Пусть подадут аэромобиль. Я жду.

Он нажал отбой и откинулся на бортик ванной.

— Звездный Лебедь… — пробормотал Юрген про себя. Воображение рисовало ему стройную высокую фигуру в обтягивающей блузке и узких высоких сапогах. Он догадывался, что на деле все, скорее всего, было не так, но все равно представлял… А еще, вопреки всякой логике, у Звездного Лебедя в его голове было смутно знакомое Юргену лицо.