Моя голова направляет мое сердце, борется с моим членом и кричит, какой я идиот.
Здесь.
Она.
Мы.
Способна погубить меня.
Мой член пульсирует, когда она обхватывает ногами мою талию, чтобы притянуть меня ближе. Я делаю паузу и заставляю нас установить зрительный контакт, прежде чем это пойдет дальше.
— Ты чертовски красива, — шепчу я, проводя пальцами по ее линии челюсти.
Она закусывает нижнюю губу, когда я провожу по ней одним пальцем, а затем улыбается.
— Не хочу показаться сыроедом, но, черт возьми, ты тоже прекрасен.
В ответ я наклоняю голову и снова целую ее.
Страстно. Жестоко. Чувственно.
Поцелуй, который компенсирует миллионы, которые мы потеряли.
Ее сладкий вкус, смешанный с корицей, поражает меня, когда она проводит языком по моему рту, поглаживая его, и я шиплю, когда она покачивает бедрами, проводя своим жаром по моей эрекции, покрытой джинсами.
— Прошло слишком много времени, — говорит она, отстраняясь. — Пожалуйста, Гейдж, ты нужен мне сейчас.
Желание бурлит в моих венах, но я заставляю себя покачать головой.
— Мы еще не достаточно повеселились. — Годами я представлял, как буду пробовать и трогать каждый сантиметр ее тела, прежде чем погрузиться в ее сладкое тепло. Быстрый трах — это не то, чего я хочу.
— Ты во мне получишь массу удовольствия, — огрызается она. Ее требовательный тон только сильнее заводит меня. — Давай оставим внеклассные занятия на другой раз. Мне это нужно, Гейдж. Нам нужно это. Прямо сейчас. Прошло слишком много времени.
Как, блять, я могу сказать «нет»?
Она обхватывает рукой низ моей рубашки и стягивает ее через голову. Она бросает ее на пол в тот же момент, когда я берусь за ее. У меня пересохло во рту, когда я заметил слабые кончики ее сосков сквозь майку. Я сглотнул слюну, чтобы попробовать их на вкус.
Ее спина выгибается, когда ее грудь и темно-розовые соски открываются моему взору. Я наклоняю голову вперед и провожу языком вокруг тугого бутона. Она глубоко вдыхает, когда я захватываю один из них губами и сильно посасываю.
Мои колени слабеют, когда она начинает спускать мои брюки. Мой член вырывается на свободу, полностью эрегированный и жаждущий ее. Невозможно не заметить ее раздражение, когда я отступаю назад в то же самое время, когда она тянется к моему члену. Я хватаю ее за лодыжки и провожу руками по нежной коже ее загорелых ног.
— Я ждал возможности увидеть всех вас снова, — шепчу я.
— Гейдж, — задыхается она, когда я притягиваю ее задницу к краю стола и снимаю с нее шорты. — Не делай из этого драматичное, мыльно-оперное дерьмо. Трахни меня, а потом мы проделаем всю эту прелюдию в другой раз.
В другой раз.
Это гарантия еще одной ночи вместе?
Меня охватывает возбуждение от того, что это произойдет снова.
Ее миниатюрное тело выставлено на всеобщее обозрение. Прекрасный экспонат, за который я готов отдать все, чтобы увидеть. Я готов отдать свои деньги, свое сердце и свой рассудок за то, чтобы только взглянуть на это каждый раз, черт возьми.
Она облизывает губы и трет бедра друг о друга, прежде чем я раздвигаю ее ноги.
— Один раз лизну, и тогда я обещаю, что ты получишь всего меня, — говорю я, маневрируя между ее бедер и погружая ногти в ее кожу. Я игнорирую ее протесты неодобрения, опускаюсь ниже и кладу ее бедра себе на плечи.
Ее пятки впиваются в мою спину, когда я впервые чувствую ее вкус.
Ну… мой первый вкус за много лет.
— Святое дерьмо, — выдыхает она.
Ее вкус божественный, сладкий, как совершенство, все завернуто в одно целое. Я погружаю свой язык внутрь нее, пока мой палец работает над ее клитором.
Мой план одного раза разрушился.
Ладно, может быть, три раза.
Ее разочарование переходит в мольбы, она просит больше моего рта, пока извивается подо мной. Я даю ей это и даже больше, вводя в нее палец, продолжая сосать ее киску. Она стонет, когда я ввожу еще один палец и тянусь вверх, чтобы снова поиграть с ее соском.
Я не останавливаюсь, пока не чувствую, что она распадается на части, ее тело содрогается, а киска сжимается от моих пальцев.
Ее грудь вздымается, когда она опускается, и на ее лице появляется решимость.
— Входи в меня прямо сейчас, блять.
Больше не сопротивляюсь.
Больше никаких отсрочек.
Мы и так слишком долго сдерживались.
Я вытираю свой рот и беру ее рот, когда встаю, позволяя ей попробовать себя на вкус, прежде чем расположиться между ее ног. Я глажу свой ствол, обхватывая рукой головку, и как раз в тот момент, когда я собираюсь дать нам то, чего мы оба хотим, меня осеняет.
— Нет презерватива, — говорю я со стоном.
— Я принимаю таблетки. Я чиста. — Она подается бедрами вперед, ее влажное отверстие скользит по моему члену, заставляя меня хрюкнуть.
— Я тоже. — Я делаю паузу и хихикаю. — Чистый, я имею в виду. Не на таблетках.
Она смеется.
— Я уже предложила врачам изучить этот вопрос для мужчин.
Я вскидываю бровь, крепче сжимая член.
— Я думал, тебе нужен я внутри тебя?
— Да.
Я ослабляю хватку.
— Тогда возьми меня.
Моя голова падает назад, когда она берет мой член в руку, и я делаю глубокий вдох, глядя на него, не желая пропустить взгляд на то, как она осторожно помещает мой член у своего входа.
— Скользи в меня, — говорит она, приподнимая бедра.
Я сжимаю пальцы на ее талии, и одним сильным движением оказываюсь внутри нее.
Черт возьми.
Она чувствует себя потрясающе.
Она принимает меня всего одним толчком.
И, как и в нашем поцелуе, мы отдаемся друг другу и занимаемся любовью. Страстно. Жестоко. Чувственно.
Она чувствует себя как в раю, и ее соки стекают по моим бедрам, когда я вхожу в нее.
— Боже, я скучал по тебе, — выдыхаю я, наблюдая, как подпрыгивают ее сиськи, когда она встречает каждый толчок. — Скучал по этому.
Она проводит рукой по моему торсу.
— Я тоже, Гейдж. Я тоже.
Удивительно, но я не останавливаюсь, когда она находит след на моем боку и проводит пальцами по шраму.
В ответ я продолжаю нашу игру в «давать и брать».
Мы трахаемся так, как будто не можем насытиться друг другом, и меня затягивает внутрь нее. Внутри нас. Я нахожусь на вершине мира, когда знаю, что она близко.
Я снова держу ее на грани.
Она собирается кончить на мой твердый член.
И я буду делать то же самое в ее киске.
Голая. Обнаженная. Ничего между нами, будь то латекс или проблемы.
Ничто не имеет значения, кроме нашей любви и похоти друг к другу.
Черт.
Я сказал «любви»?
Все мои мысли разбиваются вдребезги, когда ее ноги дрожат вокруг моей талии, и она издает протяжный стон, прежде чем выкрикнуть мое имя. Пот покрывает мою грудь, пока я трахаю ее, пока моя спина не выпрямляется, и я позволяю себе кончить в нее.
Нам требуется мгновение, чтобы перевести дыхание. Еще больше времени уходит на то, чтобы успокоить сердце.
Она прижимается поцелуем к моей груди, и каждый мускул в моем теле напрягается, когда она тянется вниз и проводит рукой по моему шраму.
— Это, — говорит она, ее дыхание все еще сбивается. — От чего это? — Я глотаю и прижимаюсь лбом к ее лбу.
— Несчастный случай на работе.
Она кивает, и в комнате становится жутко тихо.
— Все в порядке? — спрашиваю я, касаясь ее виска.
— Это было… импульсивно. — Она выдохнула. — Я пытаюсь понять, не совершили ли мы ошибку.
Она думает, что это был внезапный, промах в суждениях?
— Ты решишь и дашь мне знать, — говорю я ей в волосы, прежде чем поцеловать их.
— Это твой ответ?
— Дайсон, любое время, когда я с тобой, никогда не будет ошибкой. Это то, что я чувствую, но ты должна принять это решение сама.
— Ты не… ты не жалеешь об этом? Ты ненавидишь меня.
Я отстраняюсь и кладу руки на ее все еще дрожащие ноги.
— Я хотел ненавидеть тебя годами, но я не могу. Мое сердце не позволяет.
Она усмехается, что заставляет меня усмехнуться в ответ.
— И не надо, блять, так улыбаться.
Она не останавливается.
— Что?
— Знаешь что. — Я легонько щекочу ее бок. — Тебе всегда нравилось, когда я обводил себя вокруг пальца.
— Ты никогда не был обведен вокруг моего пальца. Ты был хорошим парнем. Не то что парни моих подруг, которые хвастались каждой базой, которую они пробивали вместе с ними, а потом девочек стыдили, а парням давали пять. Ты хранил все, что мы делали, между нами. Ты уважал меня.
Но она не уважала меня настолько, чтобы быть честной.
Я сдерживаю свой ответ, и ее ноги шатаются, когда я помогаю ей спуститься со стола. Почти каждый предмет мебели здесь был изломан нами в подростковом возрасте, кроме этого, до сих пор.
Я убедился, что она устойчива, и схватил ее за бедра, когда она прислонилась спиной к столу.
— Теперь ты готова спать в моей кровати?
Она тянется вниз, чтобы соединить наши руки.
— Только если ты присоединишься ко мне.
Я позволяю ей подвести меня к кровати и смотрю, как она срывает одеяла. Она выключает свет, и мы тихо скользим в кровать. Я чувствую себя комфортно, когда притягиваю ее к себе, как будто она всегда принадлежала мне, и недостающая часть меня самого была возвращена на место.
— Это лучше, чем секс на дорогом пианино? — спрашиваю я, сжимая ее бок. Она смеется и прижимается ближе.
— Намного лучше.