Просуществует ли путинская система до 2042 года?

Глава 3. Who is mr. Putin?

Экономика с приходом к власти Владимира Путина начала быстро подниматься, но это лишь в незначительной степени зависело непосредственно от его усилий. В основном подъем был объективно предопределен реформами девяностых, девальвацией рубля и благоприятной нефтяной конъюнктурой нулевых годов. Путин собрал урожай на том поле, которое не он засеял.

Но вслед за экономикой стали расти доходы населения, а за ними и рейтинг главы государства. Через два-три года позиции Путина оказались намного прочнее, чем виделось в момент его прихода на президентский пост. И вот здесь-то по-настоящему начал действовать субъективный фактор. Или, как говорили в свое время марксисты, роль личности в истории. У Путина появилась возможность распорядиться полученным от девяностых наследием так, как он сочтет нужным. А при осуществлении подобного выбора большую роль всегда играют личностные факторы: характер, образование, воспитание, жизненный опыт, круг общения. Об этом и надо теперь поговорить.

От природы Путину, насколько можно судить, достались два важных свойства — агрессивность и здравый смысл. На первый взгляд кажется, что они абсолютно противоположны. Агрессивность принято считать свойством отрицательным, а здравый смысл — положительным. Но на самом деле они хорошо дополняют друг друга. Примерно как скоростные качества автомобиля в сочетании с устройствами обеспечения безопасности. При наличии здравого смысла агрессивность гонит человека вперед, но не мешает притормаживать на сложных поворотах, крутых спусках и в мегаполисах, где много других лихачей.

Множество примеров показывают, что Путин на протяжении всей жизни хорошо чувствовал себя в конфликтных ситуациях. Это не каждому свойственно. Другой человек (даже не трусливый) старается избежать конфликта, поскольку неопределенность, с ним связанная, мешает стабильному течению жизни. Хочешь хорошо выглядеть, но внезапная драка награждает тебя вдруг фингалом под глазом. Хочешь продвигаться по службе, но конфликт с коллегами может оборвать многолетние усилия. Хочешь построить семью, завести детей, но разборки с женой оборачиваются разводом. Понимая всё это, большинство людей чувствуют себя в конфликте неуютно и на обострение идут лишь в крайнем случае.

Путин не таков. Конфликт его явно возбуждает и помогает ощутить вкус жизни. Он рос парнем, которому, бесспорно, было не чуждо благородство. Практически все, кто знал его в детстве, вспоминают, как заступался Володя за слабых, как смело готов был ринуться в бой с противником, превосходившим его — невысокого щуплого мальчика — по силе и весу. Но есть одна очевидная и очень важная вещь, которая упорно ускользает от внимания комментаторов. Не столько конфликт искал Путина, сколько Путин искал конфликта.

Иногда искал в переносном смысле, как ищет примерный мальчик старушку, чтобы перевести ее через улицу (и переводит, даже если старушке этого не надо). А иногда искал в самом что ни на есть прямом. У вас тут драка намечается? Можно, я тоже поучаствую? А начав участвовать, он всегда бил первым.

Сохранилось столько описаний бытовых схваток юного Путина, что кажется порой, будто это не свидетельства очевидцев, живших в реальном Ленинграде 1960—1970-х гг., а пересказ сцен из голливудского триллера про бандитов Чикаго или Бронкса. Конечно, спору нет — Питер той эпохи был далек от идиллии. Но вряд ли кто из питерских мальчишек 1960—1970-х (к числу которых отношусь и я) станет уверять, что повод для серьезной драки встречался на каждом шагу.

Собственно говоря, сам Путин достаточно четко определял в одной из бесед с журналистами, кем он был в годы своего детства:

«— Я же хулиган был, а не пионер.

— Кокетничаете.

— Обижаете. Я на самом деле был шпаной».

Мировоззрение юного Володи было абсолютно маргинальным. Многих ли мальчишек 1960—1970-х гг. ограничивали в приеме в пионеры? Пожалуй, не больше чем одного-двух на класс.

А многих ли вызывали соседи по дому на товарищеский суд? Это вообще была редкость.

Его действительно «судили» и действительно не принимали в пионеры до 12 лет, при том что пареньком он рос умненьким и учился, несмотря на весь свой детский выпендреж, сравнительно сносно: перебивался с четверки на троечку. Держали Володю подальше от рядов «юных ленинцев» исключительно из-за хулиганства.

Тем не менее здравый смысл помог Путину вовремя остановиться. Сколько таких агрессивных по природе ребят кончали тюрьмой, поскольку не знали меры в удовольствиях, получаемых от конфликта. Но Владимир их четко дозировал, избегал откровенного криминала и в итоге выстроил нормальную карьеру.

В известной мере заменой криминалу при врожденной агрессивности служит спорт. Особенно бокс и борьба. Неудивительно, что Путин отдал им дань. Агрессия выплескивается, но всё в рамках дозволенного. И зрители аплодируют.

Перевод конфликтов из реальной жизни на татами позволил долго продержаться, не выходя за рамки закона. А взобравшись на высший пост государства и выйдя из-под действия норм, предписанных обычным гражданам, Путин вновь дал волю инстинктам. «Вы уж меня извините, — сказал он как-то раз относительно террористов, — если в туалете их поймаем, то и в сортире замочим».

Конфликт с олигархами, конфликт с Чечней, конфликт с Грузией, конфликт с Украиной... И как вершина всего его государственного образа жизни — конфликт с Америкой и НАТО. При этом все конфликты четко дозированы. Они никогда не подрывают президентские позиции Путина, а, наоборот, лишь укрепляют их. Более того, насколько можно судить по внешнему виду и выступлениям Владимира Владимировича, конфликты не раздражают его, а, скорее, способствуют выработке адреналина. Он чувствует себя в конфликтной среде, как рыба в воде. Жизнь наполняется смыслом. Идет большая игра, в которой хочется победить. И если победа приходит, за ней сразу следует приз — высокий рейтинг, народное признание и сохранение власти на очередной срок.

Сколько раз на моей памяти различные эксперты предрекали Путину крах из-за его авантюризма. И сам я порой был склонен к такого рода оценкам. Возможно, когда-то и впрямь президент выйдет за разумные рамки. Однако 16 лет пребывания у власти однозначно свидетельствуют о том, что в целом здравый смысл с агрессивностью сочетаются. И там, где поспешно судящие комментаторы видят не расчет, а одну лишь агрессивность, логика действий обычно проявляется через некоторое время, когда комбинация становится видна в целом.

Итак, что у Путина есть от природы, более-менее ясно. А чему же он научился?

Главной школой для него, естественно, был Комитет госбезопасности, а не юридический факультет Ленинградского университета. Чему в КГБ учили? Конечно же, не тому, что демонстрируют обычно в боевиках. Вряд ли Путин когда-либо спасался от погони, участвовал в перестрелках или десантировался в тылу противника. Его «шпионской» задачей была будничная работа — вербовка агентов. А для этого надо уметь нравиться людям. Нужно располагать их к себе, понимать мотивацию, осознавать среду, в которой они находятся. В известном смысле вести себя, как Штирлиц в беседах с пастором Шлагом или профессором Плейшнером. Надо быть столь обаятельным и в то же время убедительным, чтобы потенциальный агент проникся к тебе настоящим доверием, а затем выразил готовность к сотрудничеству.

Путин не достиг больших высот как разведчик, но то, чему разведчиков обучали, выучил, похоже, в совершенстве. Он обладает потрясающей способностью вкрадываться в доверие людей. Причем как нижестоящих, так и вышестоящих. Если воспользоваться вновь аналогией со Штирлицем, то Путин умел общаться не только со Шлагом и Плейшнером, но с Шелленбергом, Мюллером, Борманом, каждый из которых имел свой характер и свое видение мира.

Успешная карьера Путина с момента его увольнения из КГБ и прихода в питерскую мэрию определялась во многом умением понравиться начальнику, сказать именно то, что он ждет, и сделать именно то, что положено делать подчиненному. В ситуации, когда иному нужно годами высиживать продвижение по службе, Путин добивался очередного карьерного взлета за самое короткое время. Он стал преемником Ельцина, не достигнув даже пятидесяти лет, хотя стартовал в политике чрезвычайно поздно — чуть ли не в сорок.

Сначала Путин чудом обаял Анатолия Собчака, причем не скрыв от него свою принадлежность к КГБ. Перебравшись в Москву на не слишком высокую должность, он быстро обаял всю так называемую ельцинскую «Семью» (Валентина Юмашева, Александра Волошина, Татьяну Дьяченко и Бориса Березовского), благодаря чему продвинулся на пост главы ФСБ и секретаря Совета безопасности. А самое главное — он обаял самого Ельцина, поскольку без президентского решения не мог бы, конечно, стать преемником.

О том, как «купились» эти высокопоставленные люди, мы толком не знаем, поскольку они об этом не рассказывали. Делали вид, будто их выбор был тщательно продуман и мотивирован множеством обстоятельств. Но существуют рассказы целого ряда людей, общавшихся с Путиным в рабочей обстановке, предлагавших ему различные реформы и контрреформы, глобальные идеи и административные перестановки. Все они поначалу пребывали в уверенности, что Путин их очень внимательно слушает, проникается сказанным и становится единомышленником. Все они поначалу полагали, что смогут добиться больших успехов с таким умным, образованным и доброжелательно настроенным президентом. И многие из них потом разочаровывались, когда Путин вдруг начинал делать совсем не то, о чем они с ним договаривались.

Иногда Путин проводит «групповые сеансы», стремясь обаять сразу большую группу людей, и тогда происходит утечка информации. Скажем, на Валдайском форуме он может лично налить вина приглашенному зарубежному политологу, и тот, вспоминая потом, как полудержавный властелин его обслуживал, постарается найти в путинском политическом курсе позитивные черты.

Но главное — это не работа с политологами, а работа с массами. До конца неясно, чем конкретно Путин берет широкую аудиторию. Вроде бы у него нет никаких черт, характерных для харизматиков. Нет народности Ельцина, брутальности Лебедя, сексуальности Немцова, красноречивости Собчака. У него нет военных подвигов и великих побед. Рост небольшой, лицо невыразительное, волосы редкие. Однако 16 лет Путина слушают с огромным вниманием, хотя за это время он успел достичь пенсионного возраста и потерять то обаяние молодости, которое имелось у него в 1999 г. на фоне стареющих «политических звезд» той эпохи — Ельцина, Зюганова, Примакова, Черномырдина и Жириновского.

Скорее всего, дело не в личном таланте общения, а именно в долгом тщательном обучении. В том, что он собирает множество психологически важных деталей, из которых потом конструируется выступление. Грубоватый народный юмор отвращает интеллектуалов, зато привлекает массы. А для интеллектуалов есть хорошее владение цифрами (естественно, тщательно подготовленное). Слушатели, жаждущие патернализма, видят перед собой уверенного лидера. А те, кто не слишком любит пафосность, обнаруживают, что Путин при всей своей уверенности говорит простым языком. Примерно так же, как говорил бы с нами не с высокой трибуны, а в беседе за чашкой чая.

Знаю, некоторые читатели сейчас плюются, считая, что автор выдумал все эти умения Путина, тогда как лично их он никогда ничем не привлекал. Верно. Именно так всё и есть. Существует стойкая группа ярких самостоятельных людей, для которых Путин со всеми его примитивными фокусами совершенно непривлекателен. Однако одно из умений профессионального мастера общения состоит в том, чтобы вычленить эту группу и, поняв незначительность влияния таких людей на политику, перестать обращать на них внимание. Бандерлоги. Чего с них возьмешь?

От учебы на юриста Путин, конечно, тоже кое-что взял. Он очень любит законы. Правда, не дух их, а букву. И это объясняет многие его действия.

Когда завершался второй срок путинского президентства, немало было споров среди аналитиков, каким образом «хозяин» продлит свои полномочия. Наивные комментаторы, правда, говорили, что он вообще уйдет от власти, но серьезные — выбирали между тремя вариантами: 1) пересмотр конституции в пользу бессрочного президентского правления, 2) пересмотр конституции в пользу парламентской республики с премьером во главе, 3) временный преемник с возвратом власти через четыре года. Путин не стал пересматривать конституцию и остановился на несколько рискованном для себя третьем варианте.

Теоретически преемник мог на президентском посту заматереть и власть обратно не отдать. Поэтому Путин сделал всё возможное для того, чтобы преемник был максимально слабой фигурой. Это, конечно, требовало больших усилий и довольно тонкой игры, в которой Дмитрий Медведев был бы маргинализирован и не мог бы опереться на кремлевских силовиков. Для Путина гораздо проще было бы напрячь разок парламентариев с тем, чтобы они разрешили ему избираться на президентский пост без всяких ограничений по числу сроков. Президент, однако, не стал искать легких путей с тем, чтобы никто не мог его впоследствии упрекнуть в пересмотре конституции под себя.

Последнее время в мире стало модно судить ушедших от власти диктаторов. Но если Путин когда-нибудь от власти уйдет, то по формальным критериям его нельзя будет назвать диктатором. И, соответственно, никакой суд его не осудит. От суда Линча, конечно, как в случае с румынским лидером Николае Чаушеску, не спасет даже соблюдение буквы закона, но если вдруг речь зайдет о справедливом суде европейского типа, то Путин окажется «демократом чистой воды», как выразился о нем однажды бывший германский канцлер Герхард Шредер. Dura lex, sed lex. Может, и по-дурацки всё это выглядит, однако с формальной стороны не придерешься. Закон любому суду придется соблюдать.

Вполне скрупулезно с правовой точки зрения обставлены все силовые акции Путина: введение войск в зарубежные страны, контртеррористическая операция на Кавказе, подавление протестных действий. Президент не принимает единоличных антиконституционных решений. Парламентарии всё оформляют, как надо. И если когда-нибудь оценки происходящих в России событий переменятся на прямо противоположные, нельзя будет сказать, что совершено преступление. Максимум — политическая ошибка. За них сроки не отсиживают. За них просто каются. Виноват, мол, хотел как лучше, а вышло как всегда.

При правильно оформленных с правовой точки зрения военных действиях уголовную ответственность могут нести лишь лица, виновные в убийствах гражданского населения, изнасилованиях и пытках военнопленных. А это всегда означает правовую ответственность лишь на низовом уровне. Ясно, что верховный главнокомандующий никогда лично не отдает приказ о нанесении ракетного удара по мирному аулу. Если же какой-то полковник, озверев от кровавой бани, в которую его погрузила война, начнет вдруг насиловать женщин, то сам он за это и ответит. А вовсе не политики, которые войну начали и скрупулезно юридически обосновали.

Иногда возникает вопрос: зачем вообще Путину выборы, если он всегда на них побеждает? Зачем парламент, состоящий из марионеток и штампующий документы, подготовленные в правительстве или кремлевской администрации? Не проще ли сэкономить деньги и отказаться от липовой процедуры, когда суть политических процессов, происходящих в России, и так всем ясна? Нет, не проще. Парламент у нас, как известно со слов Бориса Грызлова, не место для дискуссий о законотворчестве, но это то место, существование которого очень важно для легитимации любых президентских действий. Настоящий юрист это понимает.

Примерно так же обстоит дело и в экономике. Компания «Роснефть» — любимое детище Путина, возглавляемая его близким другом Игорем Сечиным, — не случайно покупала «Юганскнефтегаз» (лучшую часть ЮКОСа) не напрямую, а через посредство шарашки под названием «Байкалфинансгрупп». Формально никто не мог после этого обвинить «Роснефть» в том, что она, мол, поживилась на деле Ходорковского. Поживилась шарашка, а солидные люди честно приобрели потом «Юганскнефтегаз» на рынке. Краденого не брали. И за прошедшее после этой истории время на Западе никто никогда не стеснялся с «Роснефтью» сотрудничать, хотя сам Ходорковский называл Сечина заказчиком расправы над ЮКОСом. Ходорковского на Западе все жалели. И квалифицированная часть жалевших прекрасно понимала, что на самом деле происходит в России. Но юридически ни у кого не было оснований бойкотировать Сечина или отказываться от выгодного бизнеса с «Роснефтью».

И самое главное: никогда никто не найдет тайных капиталов Путина, о которых модно стало говорить в последнее время. Юридически он абсолютно чист. Миллиарды принадлежат десятку-другому его друзей, среди которых, как показало дело с офшорами, не только бизнесмены, но и музыкант Ролдугин, который сам их никак заработать не мог. Диверсификация вложений гарантирует их сохранность. Даже если часть друзей предпочтет слинять на Запад и полностью порвать связи с системой, их породившей, другие всё равно здесь останутся. А уж в верности Ролдугина, который Путину, как брат, вообще нет никаких сомнений.

Если образование цивилизовало Путина и помогало ему восходить на вершины власти, то дворовое детство на питерском Басковом переулке прорывалось порой сквозь внешнюю оболочку и поражало всех, кто надеялся увидеть в российском лидере настоящего европейца. Дворовые ценности с европейскими ценностями никак не хотели сочетаться.

Если попытаться выразить суть европейских ценностей одной фразой, то сводятся они к тому, что сотрудничество выгодно для всех. Дворовые же ценности сводятся к мысли, что жизнь есть игра с нулевой суммой: всё, приобретенное твоим противником, утеряно для тебя. Примерно так, кстати, строилась жизнь на заре человечества. Цивилизация показала, что в конечном счете выгодно не отнимать, а производить. Экономика устроена несколько сложнее грабежа, она требует больше знаний и больше усилий, но зато ни один бандит никогда не был столь богат, как успешные предприниматели. Двор, правда, этого не знает.

«Жить во дворе и в нем воспитываться, — заметил как-то раз сам Путин, это всё равно что жить в джунглях. Очень похоже. Очень». И впрямь он и по сей день часто живет по законам джунглей.

Откуда взялось путинское представление о том, будто Америка нам угрожает и НАТО, приближаясь к российским границам, вынашивает коварные планы? Из детства дворового, где Путину много раз доводилось видеть, что враг никаким аргументам не внемлет и лишь точный удар в зуб или «бросок через пупок» способен остановить агрессию.

До конца неясно, верит ли сам Путин в то, что жизнь именно так устроена, или подобную картину мира он лишь предлагает своему электорату, большая часть которого тоже прошла через дворовое детство. В любом случае получается неплохо. Личный жизненный опыт показывает президенту, что такого рода схемы работают. Соответствуют инстинктам людей. Цепляют людей за душу. Пробуждают воспоминания о том, как им самим приходилось выживать в агрессивной детско-юношеской среде. А затем эти воспоминания переносятся на среду международную.

Если со всех сторон нас окружают враги, а мир в целом — игра с нулевой суммой, то, значит, нам надо объединяться вокруг национального лидера, забыть все внутренние конфликты и цепко держаться за «истинные ценности»: нефть, газ, металлы. Нельзя проявлять слабость, поскольку слабых бьют, как сказал Путин сразу после теракта в Беслане.

Рациональные рассуждения часто показывают, что подобная картина мира не соответствует действительности, но иррациональные представления для людей путинского склада понятнее. А таких ведь у нас большинство.

Впрочем, вне зависимости от того, верит ли лично Путин в то, что современный мир — это как большой питерский двор, где слабакам спуску не дают, одно происходящее из детства представление ему точно свойственно. Слабый — не только тот, кто спортом пренебрегает. Слаб тот, кто остается одиночкой. Побеждают всегда команды. Тесные, сплоченные и основанные на идее абсолютной преданности друг другу. «Один за всех — все за одного», — как говорили мушкетеры. Или: «Кто нас обидит, трех дней не проживет», — как говорит Путин.

По всей видимости, это дворовое представление укреплялось у Путина в годы занятия спортом, хотя он специализировался на единоборствах. В спорте такие представления сознательно культивируются тренерами. Культивируются они и в спецслужбах. А уж когда представление о преимуществах командной борьбы с противниками точно у Путина укрепилось, так это в период работы в питерской мэрии и, соответственно, за время общения с питерским бизнесом.

Ошибочно мнение, будто в «лихие 90-е» побеждали лишь отморозки, которые беззастенчиво крали, обманывали, обвешивали, спаивали и т.д. Всё это было в нашей жизни, но публика, предпочитавшая именно так вести дела, как правило, кончала плохо. Либо в тюрьме, либо на кладбище. Побеждали те, кто, понимая необходимость борьбы (иногда очень жесткой), выстраивали в собственной узкой среде совершенно иные отношения.

Успешные люди внутри собственной команды вели себя патерналистски. Никого не кидали, культивировали взаимопомощь. Восходя по служебной лестнице, тащили за собой свою команду, поскольку были уверены в ее преданности, которая важнее деловых качеств. Может, Путин и не сразу понял, что именно так следует вести дела, но, как человек, обладающий здравым смыслом и внимательно наблюдавший за жизнью Питера 1990-х, он рано или поздно должен был понять, что впитанные с детства командные принципы очень пригодятся в по-настоящему взрослой жизни.

По мере появления новых задач и разрастания объема контролируемых ресурсов любые команды пополняются новыми людьми, которые, пройдя своеобразный испытательный срок, могут стать полноправными членами. Команда Путина изначально формировалась на базе сослуживцев по питерской мэрии, но быстро пополнялась чекистами, с которыми лидеру раньше приходилось иметь дело. В Кремле у Путина задачи стали столь масштабными, что подключились друзья детства, партнеры по спорту.

Одновременно привлекались новые специалисты — по внешней политике, по экономике, по политтехнологиям. Однако те, кто пришел к Путину, когда он был уже на вершине власти, похоже, полноправными членами команды становились редко. К ним президент уже не испытывал того доверия, которым обладали люди, прошедшие с ним сквозь огонь, воду и медные трубы.

Вообще, чем дальше человек находится от ближнего круга Путина, тем меньше уважения он ему внушает. Сильные рядом, слабые поодаль. А двор приучил Путина не уважать слабых. Слабые хороши лишь как масса, которой можно манипулировать ради укрепления собственных командных позиций. Подобное отношение к людям Путин тщательно скрывает, но при большом числе выступлений оно так или иначе начинает проглядывать сквозь маску.

Сейчас нам кажется, что Путин всегда был очень успешным человеком. Еще бы: занять президентский пост в столь молодом возрасте и оставаться на вершине уже много лет! Но на самом деле его жизнь состояла из черных и белых полос. Сложное дворовое детство сменилось чередой успехов: достижения в спорте (чемпион Ленинграда по борьбе), элитное (по ленинградским меркам) юридическое образование и, наконец, служба в КГБ — структуре, куда не каждого возьмут. Но дальше вновь началась черная полоса.

Путин не скрывал, что при выборе профессии ориентировался в значительной степени на киношную романтику. Он очень любил знаменитый советский фильм про разведчиков «Щит и меч». Посмотрев его, юный Володя пришел на Литейный проспект к зданию КГБ, чтобы поинтересоваться, как стать их сотрудником. Мальчику посоветовали для начала получить хорошее высшее образование. Желательно юридическое. Что он и сделал.

Увы, «романтическая лодка» любви к профессии разбилась о быт. Из 16 проведенных в КГБ лет он лишь пять проработал за границей: с 1985 по 1990 г. И это бы еще ничего, дорогу к цели Путин мог выдержать. Но можно ли было выдержать службу в ГДР, где он, по сути, стал не романтическим сражающимся героем, а обыкновенным мелким чиновником, заполняющим бумажки на потенциальных агентов? «Идиотизм деревенской жизни» в Дрездене Путин заливал пивом, однако вряд ли это помогало преодолеть тоску. Думается, тогда уже стало ясно, что карьеры он не сделает. Доработает до определенной планки и будет отправлен на пенсию.

Но еще задолго до пенсии Путин столкнулся с более серьезными обстоятельствами, подрывавшими карьеру. Стране победившей госбезопасности пришел вдруг конец. И для не слишком удачливого разведчика это означало конец всему. То ли сам Путин понял, что карьерных перспектив больше нет, то ли ему это прямо объяснило начальство, но в итоге оказалось, что, достигнув 37 лет, наш герой был вынужден начинать карьеру заново.

Вряд ли в КГБ ему предлагали пойти на повышение, как принято считать. Скорее, хотели сбагрить с рук куда-нибудь на сторону. Но даже если информация о возможностях карьерного роста в 1990 г. — это правда, сам Путин наверняка понимал, что миф, созданный им в юности, развеялся как дым.

Пришлось стать помощником ректора ЛГУ по международным связям. Любопытно, что многие до сих пор путают, полагая, будто Путин работал проректором. В голове не укладывается, какой низкий ранг был тогда у человека, ставшего через год заместителем мэра, а через 10 лет — президентом страны.

Трудно усомниться в том, что Путин тяжело переживал крах карьеры. Наверняка всё это должно было усугубить психологические проблемы, сформировавшиеся еще в питерском дворе. Что творилось в его душе, мы не знаем, но Людмила Путина как-то призналась своей немецкой подруге (не подозревая, что та это признание когда-нибудь обнародует): «К сожалению, он — вампир». Жена после общения с мужем часто ощущала, что из нее высосали все соки и испытываемое в связи с этим напряжение превышает ее скромные силы. Неудивительно, что супруги расстались, когда Путин стал полностью манипулировать общественным мнением и смог оставить жену без потерь для своего политического имиджа.

Кстати, еще в 1994 г. Людмила разбилась в аварии. У нее зафиксировали перелом позвоночника и основания черепа. По сути, она была при смерти. Супруг заехал ненадолго в больницу, получил от главврача заверения, что опасного ничего нет, и отправился дальше по делам.

Белая полоса началась, когда Путин стал заместителем (а затем — первым заместителем) мэра Санкт-Петербурга. Взлет был невероятным. За пару лет из мелкого университетского клерка до второго лица города. Казалось, что есть шанс успешно продолжить карьеру, но тут Собчак проиграл выборы, и Путин остался без работы. В Москву его пристроили «по блату» совокупными усилиями трех петербуржцев — Кудрина, Чубайса и Большакова.

А дальше случилось чудо. Путин, которого судьба мотала до той поры как песчинку, сумел вдруг взять себя в руки и сделать невероятную карьеру. Конечно, на новом взлете сказалось умение привлекать людей, привитое ему много лет назад в школе КГБ и проверенное при воздействии на Собчака. Но важно было и другое. Путин взял себя в руки и все силы посвятил продвижению по службе. «Хватит сопли жевать», — сказал он, по-видимому, самому себе и перестал размениваться на мелочи. Жизнь закалила его и сформировала представление о том, что за каждой черной полосой последует белая. Надо лишь быть сильным, не раскисать и уметь ждать благоприятного момента.

Нет смысла в глобальной стратегии, рассчитанной на десятилетия. Как говорится, хочешь насмешить Бога, расскажи ему о своих планах. Но краткосрочную тактику надо иметь обязательно.

Возьми максимум от текущего момента, продержись, сжав зубы, а дальше всё само пойдет. Вырастут цены на нефть — и разрешится экономический кризис. Подставится Янукович — и можно будет присоединять к России Крым. Сменится американский президент — и, глядишь, смягчится режим санкций, наложенных на Россию.

Поэтому не имеют смысла часто задаваемые сегодня вопросы, о чем думает Путин, видя системный кризис, поразивший Россию. Он думает о том, что кривая выведет. Куда-нибудь и как-нибудь.

И наконец, есть еще один важный фактор, влияющий на поведение Путина, — принадлежность к определенному поколению. Его условно можно обозначить как генерацию семидесятников людей, сформировавшихся в 1970-х гг., в период глубокого советского застоя, когда уже было ясно, что мы не построим ни коммунизма, ни социализма с человеческим лицом, но, с другой стороны, еще не было никаких намеков на возможность перестройки и возвращения к капитализму.

Люди этого поколения при всех огромных личностных различиях были в целом больше, чем их отцы и деды, склонны к прагматизму. Они меньше фантазировали, меньше строили иллюзий о возможности неожиданных социальных поворотов. Семидесятники исходили из представления о том, что всю жизнь придется прожить примерно в такой же застойной бюрократической системе, как брежневская. Умрет один лидер, придет другой — чуть помоложе. Затем третий. И так до бесконечности. Поэтому не стоит мечтать о демократии и правах человека, о том, что кто-то прислушается к мнению диссидентов. Личное мнение надо засунуть в карман и адаптироваться к реальной ситуации, в которой живешь.

Свой прагматизм толковый семидесятник оборачивал обычно либо в форму профессионализма, либо в форму эскапизма. Иными словами, он либо максимально приспосабливался к внешней среде, стремясь получить хорошую специальность и сделать карьеру. Либо, напротив, уходил из убогого брежневского мира в свой собственный мир, где чувствовал себя уютно. Для кого-то это могли быть книги, музыка или коллекционирование. Для кого-то — семья, дети, обустройство квартиры, достижение приемлемого уюта хотя бы на малой территории, отгороженной от бестолкового неуютного социализма. Мещанство и карьеризм вновь стали позитивными явлениями после десятилетий революционной борьбы с ними. Сами эти слова семидесятники не использовали, но фактически именно на них ориентировались.

Путин оказался одновременно и карьеристом, и мещанином в том позитивном смысле, которое привнесло его поколение. Профессионально усвоенное умение нравиться людям сделало Путина президентом, а склонность заботиться именно о себе, о своей семье и своей команде помогла удержать власть надолго. Чем он точно не «грешил», так это намерением спасти мир, осчастливить народ, осуществить реформы, которые переменят Россию в лучшую сторону. Когда надо, он был коммунистом. Когда обстоятельства переменились, легко расстался с этой идеологией. А чуть позже, когда стало ясно, что российский лидер должен демонстрировать на людях православие, Путин вдруг оказался верующим человеком. Или, во всяком случае, воцерковленным, поскольку, верит ли он действительно в Бога, мало кого волнует. Главное — ведет себя, как положено. Прагматично. С четкой ориентацией на цель — пасти свое стадо как можно дольше.

Иногда Путин был больше карьеристом, иногда — мещанином. В зависимости оттого, как жизнь складывалась. В Германии больше ориентировался на семью. Очень любил своих маленьких девчушек, подозревая, что ничего более значимого в его жизни уже не появится. В мэрии, напротив, сделал ставку на карьеру, видя, что судьба ему вдруг улыбнулась и перспективы открылись такие, о которых несколько лет назад мечтать было невозможно. При этом, правда, Путин и об уюте не забывал. Вступил в кооператив «Озеро», дачку построил, деньжат прикопил.

Прагматизм семидесятников иногда оборачивался цинизмом, что неизбежно было в брежневскую эпоху, когда целое поколение росло на анекдотах про вождей, не имея при этом никакой возможности заменить старых маразматиков на самих себя — более умелых, начитанных, подготовленных. Старики впихивали в мозги семидесятников залежалые идеи, в которые сами уже не верили, и молодым людям ничего не оставалось иного, кроме как обсмеять все идеи помимо тех, которые работают непосредственно на выгоду и карьерный рост. Хорошо всё, что практично. А такие вещи, как ум, честь, совесть, смысл жизни, гуманность, демократия и благо народа — не более чем пропагандистские штампы, с помощью которых элиты управляют людьми — как у нас, так и за рубежом.

Говорят, что Путин очень любит знаменитую фразу Гоголя из «Мертвых душ», вложенную автором в уста Собакевича: «Все христопродавцы. Один только там и есть порядочный человек: прокурор, да и тот, если правду сказать, свинья».

Путин знает цену народу, который ждет чудес. Он знает цену элите, которая готова пресмыкаться и славословить ради лишнего доллара, падающего к ней в карман с властных высот. Он знает цену зарубежным политикам, которые могут развязать войну в Ираке и при этом критиковать военные действия, осуществляющиеся у нас в Чечне. И он оценивает всё происходящее с изрядной долей цинизма. Вот его любопытное признание тележурналисту Владимиру Соловьеву. Как-то раз, когда тот говорил Путину о недостатках системы управления страной, президент прямо ответил: «Владимир, ну что вы от меня хотите?! Такой говенный замес достался».

И впрямь, как можно при таком «замесе» давать народу свободу? Он ведь сразу нацистов призовет. Как можно не нагибать олигархов? Они ведь растащат всё, что плохо лежит. Как можно не встраивать всех в вертикаль власти? Сразу разнесут Россию по кусочкам так, что из Кремля даже нечем управлять будет. Из дерьма трудно построить что-нибудь стоящее, но если его подмораживать, то, по крайней мере, вонять не начнет. Хотя при этом, естественно, дерьмом и останется.

В общем, не стоит удивляться тому, что Путин умело и весьма профессионально использовал политические технологии для формирования и укрепления режима. В его действиях не было излишеств, обусловленных стремлением реализовать какую-то великую идею. Воевал он столько, сколько нужно. Сажал, сколько нужно. Разгонял, сколько нужно. По принципу минимальной достаточности. Тех, кто не мешал ему, никогда не трогал. Но тех, кто мешал, никогда не жалел. Влепил «двушечку» девчонкам из Pussy Riot и не поморщился.

Если человек должен быть наказан, он будет наказан. По принципу «Был бы человек, а статья найдется». Так случилось, например, с Юрием Шутовым, которого сочли виновным в убийстве Михаила Маневича. Так было с полковником Владимиром Квачковым, которого сочли виновным в покушении на Анатолия Чубайса. Что-то удалось доказать, что-то нет, но выкрутиться обвиняемые не смогли. Поскольку покушение в столь близкой к Путину среде должно быть вообще исключено.

А если человек не должен быть наказан, то и не будет. Даже если десять статей найдется. Анатолий Сердюков, как выяснилось, не воровал, а был лишь введен в заблуждение своими подчиненными. И остался на свободе. Поскольку коррупции в столь близкой к Путину среде не может быть в принципе. Не может быть потому, что этого не может быть никогда.