Проведи меня через туман. Летопись первая: Велесовы святки (СИ)

Вскоре Илья подвел их к двухэтажному белоснежному длинному зданию, окна которого имели закругленную форму и были облицованы белыми каменными наличниками. Надпись, выгравированная на табличке, гласила: “Чеканный двор”. Ребята большой гурьбой вошли внутрь по высокому крытому крыльцу, именуемому парадным входом, и, пройдя в большой приемный зал, расселись по лавкам, ожидая своей очереди. Момент был волнительным, каждый из них вскоре получит свой перстень, без которого не обходится ни один уважающий себя ведьмаг, живущий на землях, простирающихся восточнее Европы. Ребята по очереди отправлялись в комнаты к мастерам, которых здесь было пять.

Илья в это время рассказывал им некоторые интересные факты:

— Перстень — это продолжение тебя, твоя мощь и поддержка. Главной их особенностью является то, что они изготавливаются индивидуально под ведьмага и никогда не повторяются, будто бы полностью считывая энергетику своего владельца и сливаясь с ним в единое цело. Металл, камень и дизайн были полным воплощением того, что из себя представляет тот или иной ведьмаг.

Уже с готовыми перстнями оказались всего пара их однокурсников, которым родители заказывали их заранее и за свой счет, а одному мальчишке перстень достался по наследству от ушедшего в иной мир деда.

Остальные же ждали свою очередь на изготовление перстня при школе. Когда подошла очередь Мирославы, она вошла в одну из рабочих комнат, где ее уже ждал мастер-проводник. На табличке было написано имя — Николай Михайлович Болин.

— Здравствуйте, — поздоровалась девочка и села на выделенный для посетителя стул. Мастерская была похожа на захламленный бабушкин сарай, однако приглядевшись, можно было понять, что все лежит на своих местах. На столе также царил творческий беспорядок, совершенно не мешавший работе хозяина кабинета.

— Проходи, сударыня, — отозвался мастер и протянул ей ладонь. Мужчина преклонного возраста был одет в белую помятую рубашку, поверх которой был накинут кожаный фартук. Рукава рубашки были небрежно закатаны до локтей и постоянно сползали.

Редкие волосы на голове торчали в разные стороны, зато густые усы были подкручены на концах и приподняты вверх. Маленькие глаза казались еще меньше из-за очков, державшихся на тонком длинном носу.

— Давай сюда ручки.

Он схватил обе руки Мирославы, покрутил их, повертел и остановил внимание на ее левой руке.

— Левша. Редко в наше время, — прокомментировал он себе под нос это открытие. Девочка же нисколько не удивилась, в ее классе в старой школе она была единственной, кто писал левой рукой. Бабушка настояла, чтобы ее не переучивали.

В это же время Николай Михайлович достал швейный сантиметр, уже потрепанный временем, и стал измерять длину указательного пальца, его размер в обхвате, вертеть этот самый палец в разные стороны.

Пока мастер делал замеры, перьевая ручка уже строчила отметки на листе пергамента. Мирослава заметила, что там было ее имя, возраст и дата первого магического выброса, вместе с его характеристикой: где и как именно. Прямо целое досье.

— Начнем подбор с металла, — заговорил мастер и достал небольшой деревянный сундучок. Он протянул девочке круглый золотой шарик, а она взяла его в руки, ожидая дальнейших указаний. — Держи его, а я буду отслеживать реакцию соединения.

Мирослава послушно держала металл, пока Николай Михайлович доставал небольшой прибор, на котором прыгала стрелка то вниз, то вверх, то уезжала влево или вправо. Он хмурился и мычал, анализируя то, что видел.

— Не твое, ты его подавляешь, — заключил он и дал своей юной посетительнице следующий кругляш. — Серебро.

Процесс анализа повторился, и мастер снова хмыкнул.

— Нет.

Спустя еще добрых десять минут были отметены платина, медь, свинец.

Мирослава почувствовала, как у нее начали потеть ладошки от страха, что ее не выберет ни один металл. А вдруг то, что она стала видеть нечисть и даже уметь с ней контактировать, это просто случайность?

В сундучке остались два металла. Железо и титан. Мастер дал ей первый и снова взялся за измерительный прибор. В миг стрелка встала ровно посередине всех значений, от чего ювелир подскочил:

— Ну конечно, идеально! Я думал, что будет золото, вся твоя родня получала у меня золотые перстни. Интересно… — он попросил девочку также левой рукой продолжать держать металл и приготовить правую.

Мирослава не знала, как это понимать. Хорошо это было или плохо. Тут уже мастер достал бархатный черный мешочек и попросил ее запустить туда правую руку.

— Твой камень сам тебя найдет, — подсказал он.

Секрет был прост: ученики не должны выбирать камни, опираясь на их красоту. Не видя их, магия откликнется на силу зажатого в ведущей руке металла, и камень сам притянет пальцы ведомой руки.

Засунув руку внутрь мешочка, который внутри оказался глубже, чем выглядел, девочка стала перебирать камни: одни были гладкими и холодными, другие шершавые и будто резонирующие. Но вот один камень будто сам прыгнул в ее руку, и она сильнее зажала его в ладошке, пытаясь понять, что чувствует. Решив, что подумает еще, Мирослава почти разжала пальцы, но что-то внутри нее дернулось. Что-то, похожее на страх расставания. Теперь уже с полной уверенностью школьница сильнее сжала камень и вытащила руку.

Разжав ладонь, она повернула ее наверх, открывая вид на не ограненный алмаз. Он сверкал под светом настольных ламп, отбрасывая блики на все вокруг. Мастер сел на стул, неотрывно глядя на камень.

— Невозможно. Почему ты его выбрала? — голос его, казалось, дрогнул.

— Попав ко мне в руку, он не захотел уходить, я это точно ощутила, — пожала плечами расстроенная реакцией ювелира девочка. Мужчина снял очки и протер переносицу.

— С ним будет трудно. Возможно, даже придется тебе его временно заменить более податливым камнем, особенно на время обучения. Видишь ли, — увидев потерянные глаза ученицы, пытался подбодрить ее мастер, — алмаз очень редко выбирает себе ведьмага. Особенно ведьм. Часто он совершенно игнорирует своего владельца, не пакостничает, конечно, но просто не раскрывает потенциал. Но если он проникается к тому, кого, тем более, сам выбрал, и увидит потенциал, то сделает все, чтобы его хозяин овладел навыками, которые не подвластны даже очень талантливым ведьмагам.

Мирослава, забыв о культуре поведения, открыла рот в изумлении. Красиво поблескивающий камушек предвещает ей сложный путь, а может, и вообще не будет слушаться, а приведет к тому, что девочка не научится в этой школе ровно ничему.

— Я тебя напугал? — смягчился ювелир и облокотился о деревянную поверхность рабочего стола. — Ты должна быть готовой к трудностям. Как говорится, без усилий нет свершений, придется стараться. А камень это почувствует. К тому же, кто знает, может передо мной и правда сидит сильнейшая ведьма, — по-доброму улыбнулся мужчина и взял маленький листочек.

Мирослава угрюмо и недоверчиво смотрела на него в ответ, совершенно не разделившая его поддержки. Издевается что ли на ней?!

Он переписал туда свои заметки, сложил железный кругляш и алмаз в отдельный мешочек и один раз позвонил в колокольчик. Открылась невысокая дверь, которую Мирослава сразу и не заметила, откуда вышел маленький, но коренастый человечек с длинной густой бородой. На нем также был надет фартук, а в руке он держал маленький лобзик.

— Прими заказ, Скирвир, но оставь его мне, это интересная работа, — кивнул мастер и повернулся к девочке. — Это один из моих помощников. Кто, как не гномы, лучше знают, как обращаться с драгоценностями и деньгами? — он усмехнулся и стал убирать все со стола.

— Я могу идти? — спросила Мирослава, вытирая вспотевшие ладошки о брюки. Ей хотелось скорее выйти и узнать у Яромира, было ли ему также трудно в выборе материала для фокусировщика.

— Да, конечно, — спохватился Николай Михайлович. — Перстень будет готов к завтрашнему утру. И да, передавай привет Серафиме.

Выйдя в общий холл к переговаривающимся ребятам, она села на свое место рядом со ждавшим ее Яромиром. Тот с хорошо скрываемым нетерпением ерзал на лавке.

— Ты долго, — сказал он, как только Мирослава на него посмотрела. — Я тоже уже побывал у мастера.

— Да? — удивилась девочка, ведь после нее было еще человек двадцать. Подходили и другие группы яриловцев. — И как успехи?

Парень как-то неуверенно пожал плечами.

— Серебро и лунный камень.

— Понятно, — просто ответила девочка, не имеющая ровно никакого понятия, что это означает. Яромир чуть склонил голову и, поставив локти на колени, в пол-оборота повернулся к одногруппнице.

— Рассказывай.

Юная ведьма подняла на него свои яркие глаза и свела брови к переносице.

— Я же вижу, что-то не так. Ты пробыла там полчаса, пока мы все находились в мастерской от силы минут десять.

Мирослава охнула. Ей казалось, что время пролетело так же, как и у других, а она сидела там добрых тридцать минут. Она, интуитивно доверяя парню, нагнулась ближе.

— Железо, — начала она, и юный ведьмаг кивнул, давая понять, что слушает. — Алмаз.

Яромир застыл на месте, не моргая, уставился на девочку.

— Ого! — он тряхнул головой, но тут же улыбнулся. — Камень царей, он сам тебя выбрал?

— Ага, — подтвердила Мирослава, чуть заламывая пальцы.

— Удивительно…

— Мастер также сказал, — усмехнулась девочка, все еще не понимающая проблемы. Для себя она решила, что при первой же возможности пойдет в библиотеку, ей надо многое изучить, чтобы не чувствовать себя круглой дурой.

— Ни разу не встречал ведьмагов с таким камнем, да и насколько я знаю, алмаз крайне редко используют для перстней. Даже, если и случился мощный процесс соединения маг плюс камень, чаще переизбирают другой камень. Мастер тебе не предлагал?

Мирослава минуту молчала, в сомнениях кусая губу.

— Он говорил, что возможно придется его заменить в дальнейшем, но для начала стоит попробовать поработать с первым выбранным. Вообще я, когда еще рука находилась в мешочке, хотела выпустить из его из ладони, но мне стало так печально от этой мысли…

Полоцкий задумался и потер острый подбородок.

— Что гадать, — разрушил он повисшую тишину, — скоро узнаем, как вы с ним сработаетесь. В любом случае это будет интересно.

Вечером после раннего ужина яриловцы вернулись в свой хребет под народным названием «курятник» вымотанные и уставшие. День ощущался бесконечным и казалось, что дома они были не сегодня утром, а минимум неделю назад. Разговоры велись вяло даже несмотря на то, что были темы для обсуждения. Привычной для простых школ “линейки” перед началом учебного года здесь не было, поэтому всех просто отпустили по спальням отдыхать и готовиться к началу учебы. В комнате девочки быстро сходили в душ и разошлись по своим кроватям. Теплая перина, словно пышное уютное облако, окутало тело Мирославы, и она не заметила, как провалилась в сон.

ᛣᛉ

Утром в их комнату громко постучались, а потом послышались чьи-то негромкие шаги.

— Девочки, подъем! Всем доброе утро! — раздался женский хриплый голос.

С трудом разлепив глаза, Мирослава оторвала лицо от подушки. Пару секунд она вспоминала, где находится и что вообще здесь делает.

— Встаем, встаем, у вас час на сборы, и выходим завтракать. Ах, да, я ваша вторая староста. Зовут меня Васильева Александра Владимировна, можно просто Саша. С вами познакомимся по ходу дела, встаем!

Саша, как и Илья, тоже училась на четвертом курсе. Низенькая яриловка была громкоголосой, что не вязалось с ее миловидным лицом, с которого бы можно было писать сказочную Аленушку — круглолицая, курносая, розовощекая и с темной длинной косой. Лишь взгляд карих глаз смотрел цепко, выдавая бойкий характер. Она, убедившись, что из-за пологов стали вылезать заспанные первогодки, с громким хлопком закрыла дверь.

Пытаясь прочесать запутанные светлые волосы, Мирослава сидела на кровати, тихонько ругаясь на свою расческу.

— Хочешь, я тебе помогу? — улыбаясь, спросила Иванна, вплетая в свои почти белые с красными прядями волосы какое-то макраме, красиво свисающее до самой талии.

— О! Если не сложно! Как же я хочу их отрезать, ты бы знала… — удивилась предложению Мирослава, но все же согласно кивнула.

— Ты что! Нельзя! В наших волосах сила!

— Какая еще сила?

— Давай я свой гребень возьму, твоя расческа дерет волосы, — предложила Иванна, схватив со своей кровати, что была над кроватью Мирославы, большой деревянный гребень.

Аккуратно прочесав волосы одногруппницы, продолжила говорить:

— Магическая сила. Есть такое поверье. Даже мужчины стараются лишний раз не сбривать бороду или волосы, говорят, что будто силы лишаются. Так и у девушек. Поэтому не стриги коротко, к тому же красивые они у тебя, крупная волна, редкость!

Спустя несколько минут ее кудри были уложены и распущены, а на макушке одногруппница сделала два маленьких пучка, похожих на ушки.

— Ничего себе! Да у тебя золотые руки! Я даже хвост не могу ровно сделать…

— Обращайся! Пойдем завтракать?

Через полчаса все сидели в столовой, с аппетитом поглощая кто омлет, кто овсяную кашу, а кто все сразу, запивая все это сладким чаем с лимоном. Разговор не вязался, ребята все еще чувствовали себя невыспавшимися.

Тем временем старосты разносили листы с расписанием и определенными школьным руководством составами классов. Мирослава взяла в руки свое расписание. Сегодня сразу после завтрака у них был классный час, затем урок русского языка, Звездология, Зельеделие и отвароведение.

Уроки длились по полтора часа и начинались в девять утра. После первого занятия был перерыв двадцать минут. С 13:30 до 15:00 был обед, а в 15:15 начинался следующий урок. Учебный день чаще всего заканчивался к пяти вечера, однако если после обеда в расписании пара вообще отсутствовала, то у школьников было свободное время, что к, слову, было редкостью. Следом был ужин с 18:30 до 20:00.

На следующем листке были составлены списки класса. Мирослава нашла себя в 1ОЯ-1, что означало первый курс общины ярилы, первая подгруппа. В Ведограде не было принято разделять классы только по первым буквам алфавита, как это делалось в обычных школах. Всего на первом курсе ярилиной общины было четыре подгруппы примерно по восемнадцать человек.

— Похоже, что наша встреча в том лесу была судьбоносной, — раздался сбоку голос Яромира, когда они уже шли по коридорам школьного корпуса. — Мы в одной группе, — пояснил он.

— А, да? — Мирослава почему-то не увидела своего товарища в составе ее класса. Да она и не смотрела туда, если честно. — Кто мы такие, чтобы спорить с самой судьбой, — хихикнула девочка и сложила листки в школьную сумку.

— Точно, — в тон ей кивнул парень. К слову говоря, выглядел он не очень. Кожа была бледной, а мешки под глазами стали еще темнее, чем были вчера вечером.

— Ты… как себя чувствуешь? — поинтересовалась девочка, одновременно схватив его за предплечье и усаживая за приглянувшуюся ей парту. Раньше она всегда сидела в первых рядах, но здесь ей хотелось спокойной и размеренной учебы, сбросив с себя ярмо отличницы. Она прошла к последней парте, а Яромир, слабо улыбнувшись и не споря, сел на соседний деревянный стул.

— Все нормально, я всегда так прелестно выгляжу, — пытался отшутиться парень, но Мирослава, не поверив, все же решила не допытывать его расспросами.

Захочет — расскажет. В душу, как в карман, лезть она не любила и никогда так не делала.

Кабинет не был похож на те, которые были в ее гимназии. Там был новейший ремонт по последним требованиям с закупленной спонсорами школы техникой. Здесь же были покрытые лаком старые деревянные парты и широкие стулья, полы были каменные, как и стены, но кабинет был довольно светлым и просторным. По левой стороне были магически заколдованы окна, создавая иллюзию того, что они не находятся глубоко под землей.

Освещение было ярким, но не слепящим глаза. Только вот вместо электрических ламп здесь были развешаны магически заряженные кристаллы, а в кабинетах поменьше горели печи и керосиновые лампы или свечи. Электричество не способно было работать без перебоев в окружении такого потока магии, поэтому здесь им не пользовались.

По центру класса находился стол преподавателя, превосходящий по размеру ученический раза в три. Стоял он на небольшом возвышении. Сзади также были книжные стеллажи с учебниками и передвижная доска.

Группа ребят из восемнадцати человек заняла свои места. Иванна села рядом с Никитой за парту в соседнем ряду, но чуть ближе к учительскому месту. Астра сидела с Ксюшей Вуколовой, их соседкой по комнате.

В класс вошла слегка полноватая женщина в длинной зеленой юбке и заправленной приталенной белой рубашке. Пояс на юбке был выложен какими-то изумрудно-зелеными камнями и ярко переливался. На плечах у нее висел шерстяной белый с цветами платок с длинной бахромой. Ее золотистые длинные волосы были заплетены в толстую косу и завязаны белой лентой. Черты лица казались Мирославе идеальными, которым обзавидовалась бы каждая именитая голливудская звезда. Природная красота.

— Доброе утро, группа, — поздоровалась преподавательница и встала лицом к ученикам. — Меня зовут Полевая Дарина Павловна, я буду вести на вашем потоке Гербологию и травничество. Я — классный руководитель третьей подгруппы, однако приставленный к вам классрук задерживается и прибудет позже, поэтому пока я буду заменять вам и маму, и папу. Можете обращаться ко мне по вопросам, касающимся не только занятий, но также, если у вас что-то случится. В этом случае мы с вашими старостами будем решать возникшие проблемы. К заведующему общины мы обращаемся только в случаях ЧП.

— А когда приедет наш классный руководитель? — спросила та самая девочка с прямой спиной, что вчера задавала вопрос Илье. Она сидела в крайнем правом ряду на первой парте вместе с худощавой и черноволосой Лизой Полесько. Все девочки их группы делили одну комнату, поэтому уже были знакомы.

— На днях, не переживайте, Виктория.

Преподаватель внимательно смотрела на каждого ученика, продолжая свою речь:

— Многие лекции будут проводиться для первогодок яриловцев разом, иногда занятия будут совмещаться со всем потоком вашего курса. Смотрите расписание занятий и отмеченные кабинеты, чтобы не запутаться. Практика будет проводиться либо мной, либо моим заместителем-аспирантом, чаще всего она будет проходить в теплицах, или во взращенной Заколдованной Пуще на нижнем уровне. Это искусственно заколдованный лес, в котором нам потребуется проводить много времени, собирая и изучая растения. Там соблюдены все законы флоры и фауны, поэтому вы должны будете изучить требования безопасности поведения в лесу, чтобы не стать жертвой какого-нибудь животного или поселившихся там нечисти или духа.

Ребята, кто, восторженно, а кто и взволнованно, переглянулись.

— Недостающие учебники получите сегодня на занятиях, все равно сегодня будут только вводные уроки, либо лекции под диктовку.

Заметив, что ученик поднял руку, учитель повернулась в его сторону.

— Слушаю тебя, Никита, — обратилась она по имени к Вершинину, сидевшему с парнишкой по имени Емеля. Последний сидел и немного горбился, наверное, стесняясь своего высокого роста.

— Скажите, пожалуйста, Дарина Павловна, а нам выдадут перстни, когда прибудет наш классрук? — задал Никита свой вопрос, и класс дружно его поддержал.

— Ах, совсем забыла! Нет, перстни получите сейчас же! — вспомнив об этом, Дарила Павловна, взмахнув рукой, призвала из-под стола большую коробку. Под взмахом руки крышка коробки откинулась и выпустила на свободу рой маленьких деревянных шкатулок, каждая из которых полетела к своему владельцу.

Мирослава с волнением и страхом наблюдала, как две шкатулки плывут по воздуху к ней и Яромиру. Поймав ту, что повисла возле ее носа, девочка дрожащими руками взяла коробочку. На крышке был фирменный знак каменной палаты в виде заостренного молотка, а его рукоятка блестела от изобилия камней.

Отодвинув крышечку на себя, Мирослава увидела свой перстень. Крупный алмаз обрамлял серебряно-черный железный обод. Металл извивался и перекручивался тонкой железной проволокой, образовывая замысловатый узор. Словно тонкие паучьи лапки крепко держали камень железные прутики, не давая возможность ему вырваться из своих тисков.

Достав кольцо правой рукой, она сразу ощутила вибрацию. А надев его на указательный палец левой руки, почувствовала, как разряд электричества пробежал по ее телу, от чего даже кончики волос засветились изнутри. Покрутив руку с перстнем у себя перед глазами, она еле оторвала взгляд от чарующей красоты изделия.

Внутри шкатулки была маленькая записка, скрученная в маленький свиток.

Развернув ее, девочка прочитала:

“Больших свершений и великих дел с камнем царей. Мастер-проводник Н.М. Болин.”

А ниже маленькими буквами была сделана приписка:

“Камень с металлом отлично сдружились, теперь дело за тобой, сударыня”.

— Что значит: сдружились? — подумала Мирослава, пряча записку обратно в шкатулку.

Опомнившись, где она находится, юная ведьма повернулась к соседу по парте. Тот спокойно сидел рядом, сцепив руки в замок и лениво наблюдая за игрой света в светлых волосах соседки.

— Как ощущения? — спросил он и, будто начав засыпать, резко мотнул головой.

— Словно стала одним целым, а не оторванной половиной, — подобрав ассоциации, ответила Мирослава. — Покажи свой?

Парень расцепил руки и протянул девочке правую, на указательном пальце сидело массивное серебряное украшение, а посередине был вставлен лунный камень идеально круглой формы. Когда вчера Яромир рассказал, что его выбрал именно данный самоцвет, Мирослава представила полупрозрачный простой беловатый камень, но этот был похож на молочную дымку, с голубоватыми переливами.

— Воу, он будто живой!

Она слегка коснулась камня пальцем, от чего по их рукам прошел легкий импульс, не похожий ни на ток, ни на боль в целом, ни на еще что-либо. Они резко отодвинули руки подальше, боясь ненароком разозлить магию.

— Прости.

Парень пожал плечами.

— Если б кольца враждовали, то мы бы это ни с чем не спутали, — на его лице расплылась кривоватая улыбка.

На другом конце класса раздался взрыв. Рыжеволосый мальчишка, кажется, его звали Виталик, сидел на стуле, а вместо парты остались только догорающие доски. Его сосед Матвей, очень худой и долговязый, схватился за сердце в испуге. Виталик пораженно смотрел на свой перстень и часто дышал. Дарина Павловна быстро подошла к ученикам и оглядела их на предмет повреждений. Но на Виталике, в отличие от Матвея, не было даже следов пепла. Его же соседу теперь требовался немедленный душ.

— А вот и первые последствия. Жив-здоров? Хорошо, пересядьте за другую парту, — попросила учитель и повернулась к группе. — Первое время вы будете привыкать к своим магическим фокусировщикам. Ваша магия пока не стабильна, поэтому перстни будут капризничать, проверяя вас на прочность. Если у кого-то есть болезненные ощущения или непроизвольный страх, желание избавиться от кольца, лучше скажите об этом сразу, мастера помогут это исправить.

Мирослава увидела, как поднялись пара рук, и Дарина Павловна проинструктировала всех о том, что надо делать и куда идти.

Сама же девочка уже жизни не видела без своего нового помощника. Перстень был холодным и, несмотря на то, что надела она его уже давно и металл должен был нагреться, эта необъяснимая прохлада была приятно успокаивающей.

Дальнейшие уроки и обед пролетели очень быстро. Разобраться в кабинетах оказалось сложнее, потому что никакой логики в коридорах просто не существовало. Они просто бродили по лабиринту и случайно натыкались на нужный кабинет. По Русскому языку они будут продолжать изучать все правила не только для расширения кругозора, а чтобы ребята не забыли родной язык.

В школе делались большие ставки на глубокое изучение программы с лучших школ простаков, ведь нельзя было допускать ошибок в магических формулах или заговорах. Это могло привести к необратимым последствиям.

Звездология, как оказалось на практике, была очень даже интересной, но учить надо было много, чтобы разбираться в небесных светилах. Учителя сразу выдали им учебники, поэтому надобность идти в библиотеку пока отпала. Быстро пролистав книги, Мирослава поняла, что программа русского языка, литературы, иностранного и высшей арифметики была чуть выше средней сложности, в ее гимназии и домашние задания, и классная нагрузка была намного выше. Это ее успокоило. Переживала она именно за предметы с магическим уклоном.

После обеда все, борясь с накатившей сонливостью, поплелись на Зельеделие и отвароведение. Пришлось спуститься почти на самые нижние ряды школьного яруса прежде, чем ребята нашли учебный класс.

Мирослава неслась по коридорам, отстав от своей группы и задержавшись из-за того, что после обеда уселась в одной из ниш и зачиталась “Большой магической энциклопедией”, пока Яромир случайно не заглянул в это укромное местечко и не напомнил, что урок скоро начнется.

Запыхавшись, они прибежали к кабинету. Их уже предупредили, что Зельеделие и отвароведение будет преподавать Баба Яга, что само по себе очень удивило девушку, выросшую там, где это был выдуманный сказочный, но очень злой персонаж. Поэтому она боялась сразу же попасть в черный список великой колдуньи.

Однако ее опасения сбывались быстрее, чем она могла их избежать. Постучавшись, они с напарником по несчастью прошли в кабинет, стены которого были обвешаны всякими травами, на полках стояли сотни баночек с ядами, лекарствами и ингредиентами различного происхождения. Потолок был завешан ведрами, корытами и метлами.

Ярко пылала русская печка, от чего в кабинете было душновато. На учительском столе сидела молодая девушка, возможно она только-только закончила школу или же и вовсе училась в старших классах. Но на ней не была надета школьная форма. Девушка сидела в льняной свободной рубахе молочного цвета, яркой цветастой юбке и повязанном поверх бедер платке. Волосы ее были распущены, а на голове была повязана красная косынка, завязанная на затылке.

На каждом пальце был надет массивный перстень, на некоторых пальцах кольца сидели на каждой фаланге.

— Кажется, опасность миновала, — прошептала Мирослава, медленно направляясь к своей парте. Когда они сделали еще несколько шагов, девушка подняла голову.

— Стоять! — сказала она холодным голосом, и опоздавшие встали как вкопанные. — Разве классрук вас не предупреждал об опозданиях?!

— Наш основной классрук еще не прибыл. А где Ягишна Виевна? — спросил Яромир, чья бледность стала еще отчетливее, чем была утром.

— Вопросы здесь задаю я, — гаркнула девушка. — Представились. Оба.

Ребята переглянулись.

— Полоцкий Яромир.

— Морозова Мирослава.

Учитель издала звук, похожий на каркающий.

— Понятно, решили, что с вас как с гусей вода? Полоцкий, считаешь себя неприкосновенным?

Яромир поджал губы. Тут Мирослава поняла, что они с ним ни разу не разговаривали о семьях, да и некогда было. Она даже не знала, откуда он и кто его родители, и были ли они вообще. Судя по реакции парня, прямо уставившемуся на учителя, этот вопрос задают ему частенько.

— Или ты, девонька, решила, что, наняв в охрану князя, можешь шляться по школе без дела, игнорируя устав и расписание?!

— Это я ее задержал, можете меня оставить на отработку, — сказал Полоцкий, сжав кулаки и пытаясь весь гнев забрать на себя.

— Нет, все было как раз наоборот, это из-за меня мы опоздали! — девочка повернула голову в сторону одногруппника, но тот на нее не посмотрел.

— Интересно, — криво улыбнулась девушка, сидя на учительском столе. Тут она спрыгнула и, когда ее ноги коснулись пола, превратилась в сухенькую старуху.

Ребята встали по струнке, наблюдая, как Яга приближается к ним. Крупный нос с бородавкой, седые и сухие волосы торчали в разные стороны, а пальцы были скрючены так, что были похожи на крюки. Она медленно шла вдоль школьных парт, за которыми сидели их одногруппники и с интересом наблюдали за разыгравшейся сценкой.

Мирославе казалось, что адреналин, кипящий в крови, сейчас расплавит ее насквозь.

Раньше она никогда бы не поверила, что сказочный персонаж из славянских былин и сказок — не выдумка, а настоящая реальность. Что из того, что писали о старухе, правда? На что она способна? Летает в ступе? Являлась стражницей границы миров?

Сжав кулаки, чтобы чуть сбросить напряжение, девочка интуитивно подвинулась ближе к Яромиру, то ли пытаясь защитить, то ли, наоборот, самой почувствовать некую безопасность за его счет.

Яга сделала еще шаг и напоролась на невидимую преграду, резко от нее отшатнувшись. Она протянула крючковатый палец и все увидели, что ту что-то не подпускало ближе, как только рука приближалась к ученикам.

Резко глянув на Мирославу, она из-за пазухи достала откуда-то взявшийся посох и со всей дури ударила им в пространство, что-то неразборчиво нашептывая. Щит стал окрашиваться в изумрудно-фиолетовый цвет, совсем незаметно переливаясь. Мирославаа подняла глаза на Яромира, тот посмотрел на нее в ответ, лицо у него выражало непонимание.

Воспользовавшись заминкой, Яга схватила руку девочки и поднесла ее к глазам. Алмаз блеснул при свете огня и факелов. Резко сморщившись и отбросив руку ученицы, она попятилась.

— Ты, — она указала на Мирославу, — после урока со мной к заведующей. А ты, — Яромир рефлекторно выпрямил спину, — сегодня ко мне на отработку, в восемь вечера как штык.

Тут же Яга превратилась в молодую девушку и бодро зашагала к своему котлу.

— Садитесь и доставайте пергаменты, — уже совершенно спокойно, будто только что и не было серьезного разговора, сказала молодая Яга, но тут же прикрикнула. — Всех касается!

Группа резко зашевелилась, доставая пергаменты из сумок, подготавливая перья и чернильницы. Также у каждого из них был небольшой чемоданчик, где хранились личная ступка и пест для приготовления зелий, травы в холщовых мешочках, колбочки для отваров, нож в кожаном чехле и весы. Однако сегодня им это не пригодилось.

Никита сидел прямо перед Яромиром и повернулся в сторону ребят, совершенно не опасаясь учителя. Он склонил голову и приподнял брови, словно спрашивая, что это было. На что девочка покачала головой, не собираясь сейчас это обсуждать, а Яромир и вовсе казался каким-то отрешенным, будто ничего не произошло.

Лекция потекла настолько медленно, насколько это было вообще возможно. Яга просто рассказывала о предмете, что они будут изучать и какие зелья, порошки и мази будут учиться делать на практических занятиях.

Сплошная теория и скука. Когда прозвенел колокол, все стали собирать вещи в сумки, а Мирослава двинулась вслед за преподавательницей. Яромир попытался пойти следом, но Ягишна Виевна ткнула его посохом в грудь, остановив на месте.

Девочка шла за ней следом, стараясь не ступать на каменный пол слишком сильно, чтобы не разводить лишний шум в гулком и пустом коридоре. Запомнить дорогу до заведующего она даже не пыталась. Вообще, вспоминая слова своего временного классрука о том, что к заведующему обращаются только в случае ЧП, она испытала нечто вроде предчувствия, что нахождение ее в этой школе подходит к концу.

Идя по коридору с большими каменными дверями, Яга свернула к одной из них и громко стукнула в нее кулаком. Дверь открылась. Мирослава зашла следом в большой кабинет с длинным столом для совещаний. Рабочий стол заведующей был завален кипой пергаментов, поэтому женщина, подняв глаза, была вынуждена встать, чтобы их нормально увидеть. Стены кабинета были отделаны в стиле русской избы с бревенчатым срубом. Успокаивающе пахло деревом и смолой.

— Добрый день, Ягишна Виевна, что случилось?

— А вот пускай эта мадам все сама и расскажет, — не поприветствовав заведующую, прошипела та в ответ и громко села на стул.

— Здравствуйте, Ирина Александровна, — расстроенная и ничего не понимающая девочка виновато опустила глаза.

— Здравствуй, Мирослава, — вполне доброжелательно отозвалась женщина.

Интересно, откуда она знала ее имя? Или заведующие знали всех своих учеников?

Она подвинула одну стопку документов и оперлась бедром о стол. Выглядела молодая женщина очень молодо, Мирослава дала бы ей от силы лет тридцать. Черные волосы были собраны в гладкий низкий пучок, одета она была в синюю юбку до пола, черный мундир, похожий на тот, что носили ученики, на плечах привычно лежал темно-синий, почти черный платок с белыми и розоватыми цветами, а вышитый синими нитками черный ферязь висел на спинке стула. В кабинете было тепло, и необходимости носить накидку не было.

— Что случилось? Садись, в ногах правды нет. Я тоже присяду.

Юная ведьма отодвинула стул и медленно села, пытаясь сформулировать все именно так, как и было.

— Мы с Яромиром… Яромиром Полоцким, опоздали на занятие. Из-за меня. Я зачиталась и потеряла счет времени. Он меня нашел, и мы побежали искать кабинет. Когда мы пришли, то… — она бросила взгляд на учителя Зельеделия и отвароведения.

— То? — заведующая ждала продолжение.

— Нахамили, огрызались и выставили щит, который шандарахнул меня… током! — встряла молчавшая до этого Яга. Мирослава удивленно уставилась на преподавателя.

Что? Какой щит? Какой еще ток?!

Ирина Александровна перевела взгляд с ошарашенной таким наглым переворачиванием с ног на голову ситуации ученицы на учителя, потом обратно.

— Это правда?

— Наверное, да, я не знаю… — ответила девочка, не став спорить.

— А как ты выставила щит?

— Не знаю, я даже не поняла, что он вообще появился. И даже то, что это был щит…

Заведующая нахмурилась.

— Перстень ты получила сегодня?

— Да, на классном часу вместе со всеми.

— Когда ты его примеряла, ничего странного не происходило? Из чего он сделан?

Мирослава облизнула губы и протянула руку.

— Железо и алмаз.

— Я уже давно не видела мага с таким камнем, — сказала Яга, выглядя явно обеспокоенной. Ирина Александровна озадаченно кивнула.

— Как он себя ведет? У тебя что-то болит? Кружится голова или может тебя тошнит?

Девочка отрицательно покачала головой.

— Как он себя повел, когда ты надела его на палец?

— Сначала пошел импульс, будто проникал внутрь, а потом у меня засветились кончики волос. И все.

— Это очень хорошо, процесс соединения прошел замечательно, — отметила заведующая, но она все еще выглядела настороженной. — А что же мальчик? Почему ко мне привели только одного ученика?

— Я просто дала ему отработку сегодня вечером, — покачала головой Яга.

Мирослава была рада, что Яромира ни в чем не подозревали, ей не хотелось, чтобы из-за нее у него были проблемы в первый же день учебы.

— Для полноты картины присутствие второго ученика никогда не помешает, — все же покачала головой Поднебесная. — Когда наказание присуждается без суда и следствия, это неправильно. Не одобряю круговую поруку, хоть мы и община, но опоздали на урок вы вместе. Поэтому и наказание назначается обоим.

Девочка кивнула, соглашаясь с тем, что всегда надо нести ответственность за свои проступки.

— Однако Ягишна Виевна, я бы посоветовала решать такие вопросы с классным руководителем и больше не приходить ко мне по таким поводам. В первый день соединения с перстнем случаются вещи и похуже, — сказала, как припечатала, Ирина Александровна.

— Но Пень-Колода еще не в Ведограде! Какой толк общаться с Полевой?! — гаркнула Яга, а заведующая только недовольно поджала губы.

— Рогнеда Юлиевна будет со дня на день, а Дарина Павловна отличный педагог, — спокойно ответила Ирина Александровна, смотря на старую преподавательницу. И видя ее негодование, все-таки добавила: — Но отработка все же не помешает. Мирослава, сегодня в восемь вечера вместе с Яромиром поступаете в распоряжение преподавателя Зельеделия и отвароведения, сроки отработки вам определит она же. Настраиваем свои внутренние часы и больше не опаздываем, — подмигнула она и снова придвинула к себе стопку документов.

— Я поняла, спасибо, — тихо и огорошено ответила девочка. Попрощавшись, она вышла из кабинета и, не разбирая дороги, пошла по коридорам, вскоре все-таки выйдя на главную лестницу, ведущую в их хребет.

Не прошло и недели, как ей прилетело первое замечание. Вызов к заведующей! В ее прошлой школе к директору вызывали всего-то пару раз, и то в начальной школе. В основном все конфликты сглаживала классный руководитель, а тут сразу такое… Что ж, она надеялась, что хотя бы тут по таким мелочам родителей не беспокоят, иначе бабушка не посмотрит на то, что территория Ведограда закрыта для посещений. Она пробьет горные массивы, но доберется до внучки, чтобы дать той “волшебный подзатыльник”.

Комментарий к Рукопись четвертая Спасибо всем за обратную связь и ПБ🖤

====== Рукопись пятая ======

Комментарий к Рукопись пятая Спасибо тем немногим, кто читает эту историю!

Нам это очень важно и ценно)

В этой главе можно заметить некие сходства с предметами из Хогвартса, но это лишь мимолетное мгновение, хах)

Внешность Яромира https://t.me/griffindor777/1809

Приятного чтения)

глава отредактирована под ориджин 27.10.23

ᛣᛉ

Вечером в кабинете Зельеделия и отвароведения два ученика общины яриловцев начищали ступы и песты, отмывали разделочные доски, тщательно оттирали и просушивали в жаровне печи ножи, которые испачкали ученики старших курсов, так как у них, в отличие от младших, сразу же начались практические задания.

Ягишна Виевна занималась своими делами и не спускала глаз с отработчиков, поэтому возможности отвлечься от нудной работы разговорами у ребят не было. К десяти вечера Яга отпустила их, смерив презрительным взглядом, и наказала завтра явиться на отработку в то же время.

Ученики, попрощавшись с учителем, вышли в коридор и с облегчением выдохнули, однако осмотрительно не стали обсуждать последние два часа, не отойдя от кабинета «бабки», как обозвали ученики их группы Ягу, на приличное расстояние.

— А я думала, что она посадит нас на лопату и засунет в печь в качестве наказания, — хохотнула Мирослава под одобряющий ее шутку взгляд товарища.

Учебные дни полетели с бешеной скоростью. Так в следующий вторник они познакомились с преподавателем литературы. Им оказался большого размера кот. В славянских сказках его называли котом-людоедом, однако их кот был вполне дружелюбен, умен и разговорчив, а еще являлся их преподавателем и читал лекции по зарубежной и отечественной магической литературе, и литературе простаков. Звали этого кота, рост которого доходил Мирославе до плеч, Бай Васильевич Львов.

В среду был урок, который назывался «Существа славянской мифологии», по-простому — общение с нечистью. Они зашли в темный кабинет, который был заставлен какими-то клетками, на стенах висели старые плакаты с изображением всего славянского бестиария, а на стеллажах стояли диковинные приспособления, до этого Мирославе не встречавшиеся. Когда группа расселась по своим местам, из двери по левую сторону от учительского стола вышел мужчина средних лет.

Выглядел он так, будто только что вернулся со встречи с президентом. Преподаватель был одет в строгий черный, на талии подобранный кожаной портупеей костюм, очень похожий на их школьную форму.

Несмотря на свою ярко-выраженную худобу и впалые щеки, мужчина был довольно привлекательным. Мелкие морщинки под глазами говорили о том, что он много улыбается, а тонкие черты лица придавали его немного болезненному виду аристократизма.

Иванна, Астра и еще некоторые девочки восхищенно охнули при виде своего учителя. А Яромир вместе с одногруппниками сморщился от этого зрелища и был втайне рад, что Мирослава не выказывает лишних неуместных эмоций насчет преподавателя. Хотя разве мог он знать наверняка, что творится в голове девчонки?

— Здравствуйте, славяне, — поздоровался он и бросил на стол их журнал. — Меня зовут Константин Петрович Афанасьев, я преподаю дисциплины в Ведограде столько, сколько себя помню с момента получения высшего магического образования. Любить меня не обязательно, а вот внимательно слушать и выполнять требования — это пожалуйста!

Урок сразу потек своим чередом, без долгих вступлений и рассказа о целях и задачах его предмета. Константин Петрович сразу приступил к первой лекции, на которой рассказывал о сущности Алконоста — райской птице с женским лицом и сладостным голосом, голову которой украшает богато инкрустированная корона.

Алконост — птица мудрая, но узнать ее секреты могут только те люди, что обрели за свою жизнь огромные знания. Как и другим птице-девам, ей дана власть над погодой, а эмоции, которые вызывает пение Алконоста, сравнивают с любовью. Яйца она несет посреди зимы, “на крае моря”, но не высиживает их, а опускает в морскую глубину на семь дней, а затем те сами всплывают на по-верхность. После этого птице-дева высиживает их семь дней на берегу, а затем еще неделю после того, как вылупятся птенцы. Во все эти дни устанавливает спокойная погода, бури сменяются легким ветром.

В конце урока преподаватель попросил завести отдельный пергамент для ведения личного бестиария, где будут краткие записи обо всех существах, которые они будут изучать на занятиях или самостоятельно.

В четверг ребята первым уроком отправились в класс Превращений. Предметы, которые были напрямую связаны с миром волшебства по типу этого, вызывали у Мирославы неописуемый восторг и предвкушение, в отличие от того же Русского или Иностранного языка, Естествоведения или Высшей арифметики.

Однако в Ведограде упор был сделан не только на узко про-фильное обучение, но и на предоставление знаний, которые давала средняя школа простаков, поэтому приходилось терпеть и обыденные предметы.

Класс Превращений же был длинным помещением с высоким потолком, здесь было светло и много воздуха. Преподаватель Веле-слав Трофимович Горынов сразу смог увлечь ребят интересной подачей материала. Выглядел он очень просто, с него можно было бы даже описать типичного мужчину славянской наружности: светлые, чуть растрепанные волосы, круглое лицо и широкая улыбка. Он был очень широк в плечах и чуть неповоротлив, хотя и не имел лишнего веса. Одет был в простую белую косоворотку, рукава которой закатаны до локтей.

Ну просто народный богатырь!

На первом занятии по его предмету ребята пробовали превратить колодезную воду в квас после того, как записали главную формулу. Работа, как рассказывал преподаватель, была несложной ввиду того, что и то, и другое представляло собой жидкость. Надо было лишь поработать над ее вкусом, не затрагивая других свойств.

Яромир не до конца преобразовал одно в другое, но это был хороший результат для первого занятия, а вода Мирославы лишь немного покачивалась в чашке.

Занятие было сдвоено с группой первого курса хорса, где отличился ученик Иван Третьяков, получивший похвалу от учителя.

Среди яриловцев преобразовать жидкость до конца удалось Иванне, буквально со второго взмаха ее ладонью, на указательном пальце которой сидел золотой перстень с жемчугом, напиток изменил свои свойства. Велеслав Трофимович, отпив из ее объемной деревянной кружки, довольно причмокнул губами и допил квас до последней капли, поставив ученице твердую пять.

А вот в пятницу был назначен урок Колдоведения. Муромцева Алексина Егоровна была взрослой женщиной. На глазах у нее были надеты очки с толстыми линзами, делающими ее зрачки еще больше. Одета она была в строгий пиджак с юбкой до пола и с накинутым расписным платком на плечах. Однако цвет ее костюма был изумрудно-зеленый, что в совокупности с очками делало ее похожей на человекоподобную стрекозу.

— Это наш с вами первый урок и ваше первое разрешенное колдовство в этом кабинете, — говорила преподаватель, сидя за учительским столом. — Я попрошу изучить вас дома первую главу со страницы три и до страницы восемь. Это введение в предмет. Сегодня же мы будем пробовать первое заклинание, входящее в программу вашего курса. Запишите себе в пергамент, оно на-зывается «Леваре», что с латыни переводится как «облегчать, поднимать».

Класс зашуршал бумагой и перьевыми ручками, скрипя ими по поверхности шершавых листов.

— Первый раздел нашего предмета: домоводство. Эти навыки вам точно пригодятся. Научитесь заколдовывать утварь, и в вашем жилище всегда будет чисто. Итак, положите перед собой на стол ваши художественные кисточки и поднимите вашу рабочую руку с перстнем.

— Кисти? Как они помогут нам в домоводстве? — хохотнул какой-то мальчишка с задних парт. Звали его Енисей Войнович.

— А вы, молодой человек, думаете, что сразу сможете поднять в воздух веник? Я бы с удовольствием на это посмотрела, но я работаю не первый год! Готовим кисти! Заклинание «Леваре» делает предмет невесомым, позволяющим поднять его в воздух.

Все выполнили требования и приготовились. Учитель приподняла свою руку и сделала легкое движение кистью вправо где-то на 25 градусов, а затем плавно приподняла указательный палец, чуть рассекая воздух снизу вверх. Ее длинная кисть с пушистой щетиной легко взлетела и зависла в воздухе.

Объяснив всем технику выполнения, она стала наблюдать.

Из разных концов класса стали доноситься пыхтения, одобри-тельные возгласы или раздраженное «цоканье» языком.

Мирослава чуть подождала, наблюдая за своим соседом по парте. Кисть Яромира с пятого раза все же взмыла в воздух, зависнув прямо перед глазами парня. Она висела в воздухе неровно, будто балансировала, но все же оторвалась от парты. Алексина Егоровна одобрительно кивнула головой.

Когда Мирослава сделала свою первую попытку — ничего не произошло. Магия, которую она раньше чувствовала в районе перстня — теперь замолчала. Повторив движение еще несколько раз, девочка поняла, что устала так, будто целый день разгружала товарные вагоны. Ну или отсидела на шести уроках высшей арифметики…

— Что такое, Мирослава? — подошла к ней преподаватель. — Дай руку?

Она аккуратно приподняла левую кисть девочки и осмотрела перстень, кивая мыслям в своей голове.

— Сложно. Необыкновенно. Нужен другой подход, попробуй… — она не договорила, так как в другом конце класса раздался визг учеников.

Виталик Пожарский, у которого случился рассинхрон со своим перстнем на классном часу, в очередной раз доказывал принадлежность к своей фамилии. Его кисточка тоже висела в воздухе, но пылала таким сильным огнем, что искры летели во все стороны. Его сосед Матвей мгновенно вскочил и отошел в сторону от греха подальше. Сидящие за ними Влас Кочубей и Елисей Войнович громко заржали. Алексина Егоровна махнула рукой, и огонь пропал, а она внимательно посмотрела на мальчика.

— Столько талантов поступило в этом году, — улыбнулась женщина, чем удивила Виталика, который уже ждал нагоняя за нарушение техники безопасности. — Виталий, останься после уроков, я объясню правильную технику.

Учитель повернулась обратно к Мирославе:

— Твой камень горд, учти. Вряд ли кто-то из ныне живущих подскажет тебе, как с ним работать. Будем пробовать разные подходы, — она почесала квадратный подбородок. — Приходи в следующий понедельник. Пока поработай с этим перстнем, может еще отзовется. У вас до которого часа уроки на следующей неделе?

— Расписание выдадут на выходных, но обычно после обеда последнее занятие, — ответила Мирослава, чувствуя обиду. Она была единственной, чья кисть вообще не оторвалась от поверхности парты.

— Вот приходи потом сразу ко мне, как узнаешь.

Выходные пролетели так, словно их и не было. Все сидели за уроками, конспектируя и отвечая на вопросы после параграфов. Кипы раскрытых книг были разложены по всем столам в комнатах учеников, из-за чего не видно было их самих. В воскресенье все валились с ног от непривычно большого объема домашней работы и рано легли спать, проболтав с друзьями и соседями совсем недолго.

Утром второго понедельника сентября девочка, к ее удивлению, не встретила Яромира ни в момент выхода из хребта, ни на завтраке. Никита и девочки тоже только пожимали плечами. Парни вчера рано легли спать, а когда объявили подъем, то его в постели уже не было. Ее соседки по комнате тоже его не видели. Они так же, как и Мирослава, не знали, в какой комнате он живет. Никита уже чуть позже сказал, что их заселили в левую комнату «Каменного» блока.

Мирослава, вспомнив, что Полоцкий последние дни выглядел каким-то разбитым и слишком бледным, решила быстро сбегать до палат медзнахарского госпиталя. Однако медзнахари ее не пустили, аргументируя тем, что многие ученики с непривычки к такому влаж-ному воздуху Подгорья заболели, и ей не стоит разносить заразу. На деле и она сама в последнее время мучилась с противным насморком…

День тянулся мучительно медленно, а сидеть одной за большой партой было безумно скучно. Оказывается, они с Яромиром даже на занятиях умудрялись много общаться и постоянно друг другу помогали. Ощутив яркий контраст, девочка чувствовала себя немного потерянной, хотя она все перемены общалась с девчонками. Они, будто чувствуя ее поникшее настроение, ни на минуту не оставляли одногруппницу в одиночестве.

Третья пара, которой был поставлен английский язык, закончилась, и Мирослава двинулась к кабинету Колдоведения. Как разбираться в этих “норах-коридорах” школьного уровня она так и не поняла, но, что удивляло — кабинет всегда находился сам, так что больше за прошедшую неделю никто не опаздывал на занятия.

Громко постучав, Мирослава открыла дубовую дверь и заглянула внутрь. Алексина Егоровна склонилась над пергаментами и что-то перечеркивала в них красными чернилами. Наверное, проверяла чью-то самостоятельную работу. Подняв голову и прищурившись сквозь толстые линзы очков, она махнула девочке рукой, приглашая войти.

Перенеся оценку в журнал, преподаватель убрала все листы в сторону и, тяжело вздохнув, посмотрела на ученицу:

— Как тебе Ведоград, Мирослава? — женщина выглядела приветливой и немного уставшей.

— Нравится, — улыбнулась девочка, ни разу не кривя душой. Она подошла ближе, встав от учительского стола в паре шагов.

— Это самое главное, — кивнула Алексина Егоровна. — Ты не рассматривай наше занятие как «подтягивание отстающего двоечника». У тебя особый случай. Алмаз сам по себе камень противоречивый. На прошлой неделе я написала мастеру, который тебе изготавливал перстень: он уверяет, что кольцо на удивление гармонично, а это прекрасно и странно при союзе благородного алмаза и брутального железа.

Мирослава это уже и так знала, а теперь ждала, подскажет ли ей кто-нибудь, что с этим делать.

— Я могла бы сказать, что тебя ждет непростая судьба, и что вообще передо мной сидит будущая великая ведьма, но я не предсказательница, увы. Однако все те, у кого был раньше перстень с таким камнем — были поистине могущественными волхвами, воеводами, колдуньями и всеми прочими, которых можно объединить одним словом — ведьмагами. Но не будем вешать на тебя такие неподъемные ярлыки!

Девочка жевала нижнюю губу. Почему алмаз выбрал ее? Себе она не казалась ни великой, ни, тем более, могущественной. Да уж, могуществом так и пышет, да только кисточку не может в воздух поднять.

— Мастер-проводник в письме мне написал, что своему алмазу ты будешь доказывать право его носить. Долго он будет тебя изучать, может быть даже очень долго. А это, к сожалению, непозволительная роскошь в наших условиях, как ты понимаешь.

Мирослава нахмурилась. И что же ей делать? Ждать десяток лет, а потом самой изучать все с нуля? Или, может, ей вообще потребуется покинуть школу? Муромцева, заметив, что девочка поникла, тут же попыталась ее подбодрить:

— Погоди расстраиваться! Я пообщалась с вашей заведующей общиной, Ириной Александровной! Такой вопрос никак не мог остаться на уровне обсуждения с классруком, к тому же она пока не приехала. Николай Михайлович подтвердил, что наша идея вполне реализуема, поэтому сегодня он наконец освободился и ждет тебя у себя.

Мирослава неприлично открыла рот, пока ничего не понимая.

— Простите, мне придется поменять перстень? — спросила удивленная юная ведьма.

Она уже слышала от ювелира о таком варианте, но поче-му-то ей совершенно не хотелось расставаться с кольцом.

— Да, увы!

ᛣᛉ

Через тридцать минут Мирослава шла по Малахитнице рядом с Алексиной Егоровной, из-за своих тяжелых дум не замечая красоты этого места. Женщина держала ровную осанку, что в очередной раз напомнило девочке не горбиться.

Но тот факт, что именно у нее в жизни и учебе все шло через «пятую точку», как говорила ее бабуля, сильно ее подкашивало. Взрослая жизнь началась слишком резко и спонтанно, к этому, как оказалось, сложно быть готовым заранее.

Хоть она и все ее одногруппники были тринадцатилетними подростками, выглядели они старше своего возраста. Видимо, магия побуждала их быстрее взрослеть и расти, чтобы поместиться в них самих без вреда для здоровья. Но вот, в отличие от внешности, взрослые проблемы юная психика была пока не готова решать. Не было опыта…

Вскоре они оказались около Чеканного двора. На улице, где располагались административные здания-терема, было немноголюдно. Служащие еще дорабатывали свой рабочий понедельник, а студенты и аспиранты также находились на занятиях.

Пройдя по высокому крыльцу и зайдя в приемный холл, они вместе прошли к мастерской Николая Михайловича Болина.

Преподаватель Колдоведения постучалась и, услышав громкое: «Войдите!», прошла внутрь, пропуская перед собой ученицу.

— А, вот мы и снова встретились, сударыня, — улыбнулся мастер-чеканник, привстав со своего рабочего места. Рукава его рубашки были закатаны до локтей, а штаны висели на подтяжках. — Здравствуй, Мирослава!

— Здравствуйте, — кисло кивнула та на его приветствие.

— Алексина Егоровна, чайку? — засуетился мужчина, оглядывая мастерскую в поисках чайника.

— Нет, спасибо, скоро ужин, — отказалась женщина и вышла в коридор, пообещав дождаться Мирославу за дверью.

Мастер пригласил девочку сесть и сам сел на свой рабочий стул.

— Итак, сударыня, сейчас мы поступим следующим образом, — без лишних вступлений начал Николай Михайлович, сомкнув пальцы в замок и положив их на стол. — В моей практике такое бывает, иногда ученики не уживаются со своими помощниками. Это порой случается ни с того, ни с сего даже на старших курсах!

Он достал тот самый бархатный мешочек, из которого девочка в первый учебный день достала свой алмаз, а также коробочку с металлами. Мирослава понуро наблюдала за его неторопливыми и размеренными движениями.

— Алмаз капризой оказался, ждет твоих подвигов, чтобы понять тебя. Поэтому и молчит, как партизан. А как подвиги совершать, когда магии нет, верно? — спросил мастер, не ожидая ответа. — Извини, что ты потеряла почти две недели учебы за зря, но мне надо было согласовать свое решение с одним отделом. Не важно, главное, что мы можем попробовать подобрать второй перстень!

Он протянул девочке бархатный мешочек, держа его мозолистыми пальцами.

— Первый раз мы сначала выбирали металл, но то было на ведущую руку, теперь же подбираем перстень для ведомой, а тут порядок обратный, — пояснил мастер.

Мирослава засунула дрожащую руку в мешочек по самый локоть. Она, как и в свое первое посещение, перебирала пальчиками камушки, ища свой. И он нашелся. Одномоментно.

Почувствовав те самые импульсы, школьница вытащила руку, раскрывая ладонь. Николай Михайлович активно и одобрительно закивал головой.

— Прекрасно, прекрасно!

Девочка не знала, что за камень она вытащила. Но он был по-хож на… Конечно, на ее цвет глаз! Переливы голубого, зеленого и фиолетового!

Открыв шкатулку с металлами, мастер по очереди предлагал ученице кругляши. Действуя в обратной последовательности, ей был предложен первый металл с конца, также какого-то грязно-черного цвета.

Со скептицизмом взяв его в руки, Мирослава смотрела на стрелки странного прибора, который помогал мастеру определять его свойства.

— Это он, — просто сказал мужчина, и девочка отдала кругляш обратно. Николай Михайлович молча забрал металл, измерил некоторые показатели на специальном приборе во второй раз, скидывая все в отдельный мешочек и делая заметки на маленьком клочке пергамента.

— Я бы на вашем месте, — обратился он к ученице, — внимательно изучил свою родословную.

Мирослава чуть изогнула светлую бровь, а мастер просто закивал, без слов подтверждая сказанное ранее. Но на этот раз он не отпустил девочку, а попросил ее ждать здесь.

Нельзя было допустить, чтобы она в одиночестве примеряла второй перстень, так как последствия могли быть самыми неожиданными.

Через час тоскливого ожидания и бездумного рассматривания интерьера мастерской, если этот творческий беспорядок и хаотичную расстановку приборов можно было назвать интерьером, мастер вышел из кузницы. Красный, с каплями пота на лбу и шее, он прошел к рабочему столу, вытирая руки тряпкой.

— Позови Алексину Егоровну, пожалуйста.

Девочка вышла и пригласила преподавательницу пройти. Оторвавшись от книги, женщина ловко встала с лавочки и последовала внутрь.

— Все готово, — ввел ее в курс дела мастер и достал деревянную шкатулку. Мирослава отодвинула крышечку с выгравированным молот-ком и уставилась на необычное, словно северное сияние, произведение искусства.

— Но давай сделаем так… Не снимай пока перстень с левой руки. Пускай он тоже к тебе привыкает, раз ему нужно время.

Она вытащила изделие и просунула в него указательный па-лец правой руки. Взрослые застыли в ожидании. Но единственное, что произошло — серебристая нить из перстня с алмазом соединилась с яркой нитью из второго перстня, переплелась и объединилась, а затем исчезла.

— Полная гармония! — восторженно заключил Николай Ми-хайлович, хлопнув в ладоши.

— Простите, а что это за камень? — спросила Мирослава, когда нити исчезли в перстнях.

— Лабрадорит, — ответил мастер и, видя все еще непонимающий взгляд школьницы, стал рассказывать: — Это идеальный камень в нашем случае. Он отлично раскроет весь твой потенциал, возможно, даже откроет нам твои тайные способности. А в совокупности с титаном, который станет твоим верным спутником до конца, будет давать мощную, сильную и, главное, стабильную энергию. Может, опробуем, а, Алексина Егоровна?

Женщина кивнула. Она стояла, сложив руки на груди и молча наблюдая.

— Помнишь, что мы изучали на уроке? — учитель повторила своей рукой движение и произнесла «Леваре». Девочка кивнула, давая понять, что готова, и завертела головой, придумывая, что бы можно было поднять. Николай Михайлович предложил ей свою перьевую ручку.

Собравшись с духом, Мирослава на автомате повторила движение с поворотом кисти и разрезанием воздуха указательным пальцем. Левая рука, к ее удивлению, также чуть приподнялась и развернулась ладонью вперед, чисто интуитивно, ведь этому ее не учили.

— Леваре!

Ручка взмахнула вверх так быстро, что это было практически незаметно глазу, но тут же остановилась, когда школьница интуитивно притормозила ее левой рукой.

— Поразительно! — восхитилась учитель Колдоведения, а мастер лишь одобрительно хмыкнул. — Николай Михайлович, дайте, пожалуйста, что-то потяжелее!

Мастер заозирался, крутя головой в разные стороны, и подал длинную щетку с густой щетиной, которой стряхивал пыль и остатки металла. Школьница, взмахнув руками, спокойно подняла и ее, почти не ощущая разницы в весе этих предметов.

— Отлично! Теперь добавь к заклинанию Леваре слово Веро! Леваре Веро! — и Алексина Егоровна показала замысловатое движение. Мирослава, сосредоточившись, произнесла заклинание и с удивлением обнаружила, что щетка, поднявшись, принялась энергично сметать все предметы и мусор со стола ювелира, беспорядочно скидывая их на пол. Получилось! Восторг! Счастье!

ᛣᛉ

На следующий день Яромира все еще не было ни на завтраке, ни на уроках. Иностранный язык, Мирослава выбрала английский, а следом и Естествоведение прошли довольно-таки интересно. Лекции проходили не скучно: на Иностранном учитель много спрашивал учеников, чтобы определить их уровень знаний, а на Естествоведении преподаватель объяснил, что на его уроке будут изучаться стыки физики, химии, биологии, астрономии, географии и геологии, а также соответствующие им явления живой и неживой природы.

Учителя и старосты, которых Мирослава донимала расспросами о друге, ничего толком не объясняли. Только лишь то, что он скоро поправится и вернется к учебе. Решив не испытывать судьбу и наспех пообедав, она заранее выдвинулась на урок Высшей арифметики, чтобы не опоздать. Петляя по коридорам, юная ведьма подошла к кабинету и оперлась спиной о стену. Сегодня было лекционное занятие, предполагавшее совмещенную лекцию с общиной хорса.

Потихоньку у кабинета стали собираться ученики, кучкуясь маленькими группками.

— И где же твой верный песик, Морозова? Отпустила с поводка? — выкрикнула в сторону Мирославы девочка с рыже-красными волосами, когда яриловка вышла в нужный коридор и подошла к аудитории. Вышивка одного дубового листа на белом воротничке и на груди светло-серого мундира указывала на принадлежность рыжей девицы к первому курсу хорса.

Мирослава, оглядевшись, поняла, что яриловцы пока не спешили на урок: беспечные, они часто приходили на занятия в самый последний момент.

— Может, для начала представишься? Ты меня, видимо, знаешь, а я тебя вижу в первый раз, — все-таки ответила яриловка, стараясь не выглядеть испуганно. У нее было немного подруг, а точнее только Катя, поэтому опыта в общении с девочками было недостаточно.

В коридоре повисло молчание. Хорсовцы навострили уши и повернулись в сторону громкого разговора.

— София Мирская, — задрав нос, представилась первокурсница и вышла чуть вперед, будто ее фамилия должна была о чем-то рассказать собеседнице.

— Мирослава Морозова, — коротко кивнула Мира, хотя уже четко понимала, что девочка знает ее имя, раз вообще завела подобный разговор. — Так что ты там говорила про Яромира?

— Думаю, ты все услышала с первого раза, не люблю повторяться!

Выпрямив спину, Мирослава уставилась на собеседницу, чувствуя себя на фоне красавицы гадким утенком. Тяжело вздохнув, она помолилась всем малоизвестным ей славянским Богам, чтобы те дали ей терпения.

Дружба с Женькой, ее другом из поселка Славенки, научила ее решать вопросы не совсем дипломатичным способом, а за такое могли и исключить.

— Не вижу смысла отвечать на твои провокационные заявления, — она и сама удивилась, как по-взрослому прозвучала фраза. Что ж, молодец, пора учиться решать конфликты словами, а не кулаками, как приучили ее мальчишки в деревне у бабули.

София ухмыльнулась, чуть наклонив голову в бок. Рыжая шевелюра красиво покачнулась влево.

— Вообще-то я его давно знаю.

— И? — не понимала такого долгого вступления Мирослава. Она нервно облизала губы, заметив, что стали подходить ее одно-группники. Так было спокойнее, хотя она не успела с кем-то подружиться настолько, чтобы за нее вступались.

— Просто не понимаю, — пожала плечами София.

— Ну, возможно, умственная деятельность слишком тяготит твой не натренированный думать мозг. Ты немного поработай над этим, и мы вернемся к разговору.

Послышались смешки со стороны яриловцев, что чуть успокоило представительницу их общины, участвующую в споре.

— Очень смешно, — протянула София и снова тряхнула длинными закрученными волосами. — Скорее всего, тут замешана твоя родословная, ищет подружку себе под стать, ничего более.

— Что за бред? — улыбнулась Мирослава: этот разговор явно не собирался близиться к логической развязке. — Никто за мной не бегает, а я никого к себе не привязываю. Мы просто хорошо общаемся!

Когда хорсовка подошла еще ближе, Мирослава выпрямилась. Не будучи сильно высокой, сейчас она была в проигрышной позиции, смотря на недружелюбно настроенную собеседницу снизу вверх.

— Как же, просто общаетесь. Наверняка история с твоими перстнями его привлекла, — она специально повышала голос, чтобы разговор точно стал достоянием всего Подгорья.

— Мы познакомились еще до того, как меня выбрал алмаз. А второй перстень на замену мне подобрали вообще только спустя почти две недели после начала учебы.

София недовольно хмыкнула и тоже повернулась к своим одногруппникам. Те выглядели озадаченными и тихонько перешептывались.

— Раньше и мы с ним также хорошо общались, пока не раскрылись некоторые подробности.

— И какие же?

— О, так ты не в курсе? Забавно.

— Этот разговор мне надоел. Что тебе надо?

София вздохнула так, будто на ее плечах лежал весь груз и тлен этого мира. Хорошая актерская игра.

— Сиди и не высовывай свой нос, а еще держись от него подальше.

— Это предостережение? Или угроза? — Мирослава задрала нос повыше, так как была ниже ростом.

— Он — демон во плоти. Несмотря на ангельскую внешность, — это было сказано уже намного тише и с неприкрытой опаской.

Интересно, почему?

Мирослава сжала челюсти еще сильнее. Она не понимала со-вершенно ничего из того, что сейчас было сказано, поэтому раздражение все сильнее забурлило в венах, заменив собой кровь. Неподалеку встали Астра с Иванной и непонимающе наблюдали за разговором.

— Мира, что происходит? О ком речь? — громко и строго спросила черноволосая Астра, настороженно глядя на Софию. — Мирская, чего тебе снова надо от всех?

— Кузнецова, остынь, — отмахнулась от нее хорсовка, хотя все же напряглась, явно не желая вступать с Астрой в спор. Они что, знакомы?

— Некрасиво так говорить, тебе не кажется? Тем более, если раньше вы дружили.

— Ты его уже защищаешь, — покачала головой рыжая, пере-ступив с ноги на ногу. — Я скажу так. Раз уж ввязалась, то держи его на коротком поводке, как говорится, не хочется, чтобы в школе вдруг начали умирать ученики. Или еще чего похуже.

Мирослава не знала, что может быть хуже смерти. Она поправила лямку сумки, давившую на плечо, и пыталась выровнять свое участившееся от раздражения дыхание.

Яриловка просто хотела развернуться и уйти, оборвав всю эту бессмыслицу, но София продолжила.

— Его-то папочка отмажет, а вот кому-то здоровье уже будет не вернуть…

Тут терпение Мирославы кончилось. Скинув с плеча тяжелую сумку, она кинулась на обидчицу своего товарища. Схватив ее за длинные волосы, потянула на себя. Та, не ожидав, громко завизжала и попыталась оттолкнуть яриловку, но не тут то было. Общаясь все детство с мальчишками, Мирослава не раз участвовала в уличных драках и, уж тем более, она никогда не давала обвинять ее друзей при всех.

Почувствовав, что ногти Софии впились в ее щеку, она резко оттолкнула девочку и тут же левой рукой залепила той пощечину. Драка возобновилась по новой, когда девочки снова вцепились друг другу в волосы, вырывая их с корнями. Толпа учеников стала увеличиваться, и кто-то все-таки решил разнять дерущихся. Когда Миру обхватили за талию и подняли в воздух, оттаскивая подальше от хорсовки, она замотала ногами, один раз попав той по руке форменным сапогом. Мирскую также оттаскивал ее одногруппник Иван Третьяков, крепко держа ту в тисках и не давая вырваться.

— Тварь! — визжала она. С ее губы текла кровь, видимо, удар пришелся перстнем именно в это место.

— Никогда не позволю говорить плохо о моих друзьях!

— Психованная! Видишь, Яромир, она тебе не ровня, простачка, никаких манер!

Яромир, оказывается, это он держал Мирославу и выглядел очень больным, в ответ на обвинения просто покачал головой. Он, в отличие от остальных, прекрасно понимал, что здесь произошло, хоть и успел только к концу представления. Софию юноша знал уже давно.

— Прекрати, Мирская, не позорься еще больше, — холодно процедил яриловец. Мирослава яростно вырывалась из его хватки, но он был не только выше нее, но и сильней.

Намного, раз спокойно удерживал на весу подругу.

— Со мной дружить тебе нельзя, а с ней можно, так, получается?! — переходила на крик хорсовка, также сдерживаемая одногруппником. Старосты появились, словно из ниоткуда, не давая возможности рассудительно ответить старой знакомой.

— Расходимся! — громко кричал раскрасневшийся Илья Ярославцев. Он, скорее всего, бежал, потому что дышал очень часто и прерывисто. — Слав, разгоняй своих, а участников драки к заведующим, — обратился он к высокорослому старосте хорса. Тот выглядел недовольным, но ничуть не удивился произошедшему.

Такие стычки с яриловцами были практически обычным делом. Однако чаще это происходило в темных коридорах, где дрались тихо и по делу, а не прям перед началом урока средь бела дня.

Ярославцев повернулся к Яромиру и, оглядев его пленницу, просто указал в сторону выхода в другой коридор.

Мирослава не могла унять адреналин, а злость не утихала. Она была рада видеть Полоцкого, однако было неловко, что она влезла в драку именно из-за него. Он шел рядом и выглядел так, будто который день болел гриппом, а его кости все еще ломило от болезни.

Слова Софии не укладывались у нее голове.

Уже второй раз за пару недель Мирослава подходила к кабинету заведующей. Кажется, это уже стало превращаться в плохую традицию. За драку ей точно грозит отчисление. И не важны мотивы. Илья пропустил их внутрь, а сам заходить в кабинет не стал. Около стола Ирины Александровны Поднебесной стоял и заведующий общиной хорса. Мужчина лет сорока стоял, сложив руки на груди. Он чуть покачивался, перекатываясь с пятки на носок. Его темные волосы были аккуратно зачесаны по боковому пробору. Черты лица были настолько тонкими и грубыми, что казалось, о них можно порезаться. Следом за яриловцами зашла София, встав от них как можно дальше.

— Не кажется ли вам, моя дорогая Ирина Александровна, что ваши ученики слишком

часто нападают на моих? В этом году прямо рекорд поставили, на дворе двенадцатое сентября.

Поднебесная кинула строгий взгляд на мужчину.

— Давайте не будем пороть горячку, Георгий Владленович. Разберемся, а потом будем ставить рекорды.

Она повернулась к ученикам, поправляя синий платок на плечах.

— Что произошло?

Ученики молчали. Григорий Владленович довольно хмыкнул. Казалось, ему эта ситуация доставляла удовольствие.

— Причина драки?

В дверь громко постучали, и Ирина Александровна махнула рукой, открыв ее. В кабинет прошла хмурая девушка, ступая по каменному полу вальяжной, но очень тихой, как у кошки, походкой, хоть на ногах и были надеты тяжелые сапоги по типу тех, что носили школьники. Все ее лицо было испещрено шрамами, а один из самых крупных проходил по левой щеке и даже чуть задевал веко.

— Не успела я приехать, а мои уже в кабинете заведующего общиной, хоть что-то в этом мире неизменно! — она весело заулыбалась.

Мирослава посмотрела на Яромира, обменявшись с ним непонимающими взглядами. Архаров тем временем скривился, будто вместе с классруком яриловцев в кабинет влетел неприятный запах.

— Рогнеда Юлиевна, очень хорошо, что вы уже вернулись! — Ирина Александровна доброжелательно кивнула ей, а потом повернулась к яриловцам. — Это ваша классная руководительница — Пень-Колода Рогнеда Юлиевна, прошу любить и жаловать!

Черноволосая девушка с высоким конским хвостом, одетая в узкие джинсы, высокие сапоги и кожаный длинный ферязь, коротко кивнула всем присутствующим. Кажется, преподавательницу не очень расстраивало то, что ее новые подопечные снова что-то натворили.

— Предлагаю продолжить. Яриловцы опять устроили средь бела дня мордобой! — вставил слово Георгий Владленович, прищурившись. Рогнеда фамильярно села на край стола заведующей и посмотрела тяжелым взглядом на школьников. Но она не скрывала явного восторга от того, что видела.

— Грех не колотить ваших хорсовцев, когда они не следят за языком! — девушка покопалась пальцами, сплошь разрисованными какими-то знаками, во внутреннем кармане ферязя, и вытащила какую-то коричневую палочку. Откусила и начала ее смачно жевать. Сера, как догадалась Мирослава. Ее бабушка жевала такую же, предпочитая ее современным фруктовым жвачкам.

— Я бы вас попросил! — взвился заведующий хорса, услышав последнюю реплику. — Лучше б вы занимались воспитанием своих подопечных, а не шлялись где попало!

Рогнеда Юлиевна не двинулась с места, а лишь продолжала щуриться, наблюдая пронзительными светло-голубыми глазами с черным ободком вокруг радужки за учениками.

— Да-да! Ближе к делу! — она повернулась к ребятам, смотря именно на Мирославу, обалдевшую от нетипичности поведения их учителя. — Из-за чего сцепились?

Школьники молчали. Ирина Александровна же только наблюдала, стоя около своего стола.

— А в ответ… тишина, прямо рай для учительских ушей. Только тишину надо было соблюдать десять минут назад, а не устраивать бои местного значения! Дети известнейших, благородных семей! — почти кричал Архаров, нервно выпячивая нижнюю челюсть.

— Это моя вина, — раздался голос Яромира. Однако даже признавая свою вину, виноватым он не выглядел. Больным — да, но виноватым — точно нет.

— Что, девочки, не поделили молодого князя? Да еще какого! С приданым! — усмехнулся Георгий Владленович и, засунув руки в карманы брюк, стал нервно расхаживать по кабинету, громко топая каблуками сапог.

Заведующая ярилы гневно посмотрела на него и склонила голову вбок, что-то обдумывая, а потом обратилась к ученику:

— Яромир, ты покинул медзнахарские палаты около получаса назад. И тут же организовал драку, так получается?

Мирослава, услышав про это, кинула взгляд на товарища. Значит, ей не показалось, что выглядит он все еще болезненно. Пень-Колода тоже уставилась на парня, сама себе кивнув. Наверное, учитель сразу поняла, кто перед ней стоит.

— Получается так, — ответил парень, пожав плечами.

— Ничего не понимаю, — сказала Ирина Александровна, сев от усталости на стул.

— Да что тут понимать. Кого-то он выгораживает. Остается определить, кого именно, — выразил свои догадки Архаров.

Девочки все также молчали. Только Мирослава стояла, почти не шевелясь, а София изредка охала от боли, когда вытирала разбитую губу или пыталась распутать волосы. Рогнеда Юлиевна в упор и без стеснения уставилась на хорсовку, но задать вопрос не успела, ее перебил Архаров:

— София Сергеевна, может, вы нам поведаете причину драки?

Ученица поморщилась, как от резкой зубной боли, но ничего не ответила, тем самым удивив Мирославу. Она-то думала, что хорсовка мигом выболтает все, что произошло в школьном коридоре.

Георгий Владленович взял три папки с личными делами.

— ЯроМИР Полоцкий, — прочитал он его имя в личном деле, делая акцент на корне слова. — София МИРская, Морозова МИРослава. Такие МИРовые имена! Да только поступки совсем НЕ мирные! Скучно стало? Значит, будем вас мирить.

Ребята подняли головы. С интересом также посмотрела на заведующего хорса и Ирина Александровна. Пень-Колода же фыркнула, явно не одобряя его идею.

— Итак, вот что я скажу, — продолжил он, — молчите, значит. Сдавать друг друга не хотите. Значит, будем воспитывать. С этого момента каждый день, пока мне не надоест, вы будете изображать сиамских близнецов. Совместная лекция? Сидите вместе. Отработку назначили кому-то одному? Идете втроем.

София поджала губы, даже не борясь с читаемыми на лице эмоциями раздражения. Мирославе эта идея не понравилась в равной степени, и она пониже опустила лицо. Ее мучил стыд. Яромир же выглядел безразличным.

— Слышали, что на старославянском мир значит? — спросила Рогнеда Юлиевна, привлекая к себе внимание.

Мирослава нахмурилась, а ее друг и новая знакомая в лице Софии утвердительно кивнули.

— Это крестьянская община, — решила все-таки уточнить классрук яриловцев, увидев, что не все в курсе.

— Раз некоторые на это намекают, — подхватил Георгий Владленович, — то опустим вас на несколько титулов пониже и приобщим к обычной крестьянской жизни.

— Свободны, — наконец объявила Ирина Александровна, но тут же добавила, — отработки за сегодняшнюю драку вы будете проходить в столовой. Разобьете хоть одну тарелку — наказание будет продлено на один день. На данный момент назначаю неделю. Магию не использовать.

— Будто они чему-то научились, — недовольно заметил Архаров.

Коротко извинившись и первым выйдя из кабинета, Яромир ускорил шаг и вскоре скрылся в лабиринте коридоров. Мирослава, глядя ему вслед, только сейчас ощутила, что ее щека вся поцарапана, но кровь уже остановилась и засохла красными разводами. Потерев царапины рукой, яриловка тихонько зашипела.

София, игнорируя свою новую оппонентку, двинулась в противоположный коридор, бросив на нее гневный взгляд. А Мирослава поплелась третьим путем, решив, что надо бы успеть сделать на завтра все задания, ибо вечером у них назначена «развлекательная программа» в виде отработки на кухне.

— Мирослава Морозова? — окликнула ее Рогнеда Юлиевна, выходя из кабинета заведующей.

Девочка остановилась, а невысокая преподавательница подошла ближе.

— Хотела и с Яромиром заодно поздороваться лично, но я так понимаю, он уже ушел?

— Да, — кивнула яриловка, чувствуя неловкость при взгляде на лицо классрука с глубокими шрамами. Та, поймав направление ее взгляда, легко стукнула ладонью девочку по плечу поверх школьного мундира.

— Не бери в голову! Есть у меня хобби вне школы, которое не совсем безопасно для внешности!

Они медленно пошли по коридору. Преподавательница шла очень тихо, от чего девочке казалось, что она и вовсе идет одна, да еще и топает, как медведь.

— Вы у нас будете заговоры вести? — спросила Мирослава, не зная, о чем можно говорить с незнакомым взрослым человеком.

— Да. Я вот, что хотела сказать: будь аккуратна. Не привлекай к себе лишнего внимания. Но и терпилой не будь! — коридор был пуст, и их голоса разбивались о каменные стены, создавая легкое эхо.

Яриловка удивленно уставилась на учителя. Но только девочка открыла рот, чтобы уточнить: почему ей не надо привлекать к себе внимание, как преподавательница цокнула языком, все еще жуя серу.

— Без лишних вопросов, Морозова!

И Рогнеда Юлиевна быстро скрылась в ближайшем коридоре, поглубже запахнувшись в ферязь и подмигнув девочке напоследок.

— Все чудесатее и чудесатее, — пробормотала Мирослава, нервно поправив ворот своего пиджака.

====== Рукопись шестая ======

Комментарий к Рукопись шестая глава отредактирована под ориджин 27.10.23

ᛣᛉ

Вечером того же дня трое учеников встретились около столовой для отработки. Пройдя через весь зал, они обошли высокую белоснежную колонну, за которой располагалась небольшая деревянная дверь.

Мирослава подошла ближе и схватилась за резную ручку, но дверь не поддалась. Толкнув ее сначала на себя, затем снова от себя, она отошла на пару шагов, осматривая проход.

— Может, закрыта на ключ? — предположила яриловка, но все только лишь пожали в ответ плечами.

Девочка подошла к двери еще раз, внимательно осматривая ручку. Нет, скважины для замка тут не было. Дернув за нее еще пару раз, она услышала сзади недовольный вздох. Повернувшись, Мирослава исподлобья посмотрела на Софию.

— Ты чем-то недовольна? Или может, есть идеи, как ее открыть?

Мирская поджала губы и промолчала. Идей у нее явно не было, как и энтузиазма помочь. Яромир стоял, опершись спиной о колонну, и безучастно смотрел в пустоту.

Решив последовать его примеру и взять минуту на размышление, Мирослава оперлась спиной о дверь, но не почувствовала деревянной поверхности, а словно прошла сквозь нее. Не удержавшись, она рухнула на пол, больно ударившись всем телом о каменный пол. Кажется, из нее вышел весь дух.

Ойкнув, девочка зажмурилась, а открыв глаза, поняла, что находится на кухне. Спустя пару мгновений, последовав ее примеру, спиной вперед зашли и остальные “отработчики”. Яромир сразу же подал одногруппнице руку и, несмотря на его паршивое настроение, в котором девочка никак не могла разобраться, заботливо отряхнул ей спину от мелкого сора.

Потом, будто опомнившись, резко отошел и направился к столам. Кухня представляла из себя огромное помещение с десятками пылающих каминов и печей. По левую сторону стояли шкафы со сложенными скатертями-самобранками, по правую располагались высокие до потолка сушки с чистой посудой. Особняком в углу хранилось не меньше сотни больших котлов и горшочков для приготовления обедов.

Посередине кухни стояли длинные деревянные столы, а в другом конце помещения было несколько больших емкостей для воды, похожих на огромные эмалированные корыта. Рядом горой стояла грязная посуда после ужина. Однако ее количество было явно меньше, чем учащихся. Видимо, часть посуды помыли, а эту оставили специально для них.

Прикинув про себя объем работы, Мирослава не обрадовалась. Даже если поделить все на троих, то трудиться им здесь минимум пару часов. Тяжело вздохнув, она подошла ближе, взяла резиновые перчатки и потянулась к грязной тарелке.

— Погоди, — остановил ее Полоцкий, уводя девочку в сторону. — Все, что вы сейчас увидите, останется между нами.

София побледнела, а Мирослава удивленно просто кивнула, отбрасывая в сторону перчатки. Парень закрыл глаза и прошептал:

— Фея-крестная!

Повисла тишина. Мирослава с удивлением смотрела на друга.

— Тетушка Парадис! — снова заговорил Яромир, сильно сжимая в руке маленький кулон, висевший на шее среди многих других.

— Гляньте-ка, — громко взвизгнула материализовавшаяся словно из воздуха миниатюрная фея. От взмахов ее крыльев рассыпалась пыльца, а Мирослава, случайно вдохнув ее, громко чихнула. Одета фея была в пышное красное платье с длинными рукавами, а огненные волосы завивались крупными локонами.

— Простите…

— Будь здорова, красавица, — пожелала ей Парадис. — Дорогой мой, я, конечно, обещала тебе помогать, но мы с тобой виделись буквально вчера, что на этот раз приключилось?

Кажется, фея взболтнула что-то лишнее, ибо парень поджал губы и чуть мотнул головой.

— Нужна твоя помощь, — резко меняясь в лице и невинно улыбаясь, сказал Яромир и подошел ближе к своей покровительнице, протягивая руку. Та обхватила его палец двумя ладошками, любяще уставившись на своего крестника. — Понимаешь, нас наказали, а эта гора посуды…

Фея резко отпрянула и маленькими ручками толкнула парня в грудь. Лицо ее при этом выглядело одновременно комично и угрожающе.

— Вызвал крестную за тебя посуду мыть?! Ты, княже, похоже что-то перепутал! — она продолжала его неистово лупить, а тот в свою очередь мужественно терпел «побои».

— Да ладно уж, для тебя и твоей великолепной магии это дело одного взмаха, а нам горбатиться до самой ночи!

— Что натворили? — строго спросила фея, сложив руки на груди. Ребята переглянулись. Мирослава посмотрела на своего одногруппника, тот смотрел на нее в упор своими черными глазами и тихонько покачал головой, прося ее не признаваться.

Однако фея-крестная, заметив эти переглядки, резко посмотрела на девочку. Обратив внимание сначала на ее яркие глаза, хмуро прищурилась, а потом перевела взгляд на разодранную длинными ногтями Софии Мирославину щеку. Фея теперь уже испуганно обернулась на Яромира, зашипев:

— Это ты с ней сделал?!

— Что?! Нет! — он опешил от такого обвинения и сделал пару шагов назад, когда Парадис посмотрела на Софию Мирскую.

— О, — только и сказала она. Та в ответ хмыкнула и отвернулась. — Интересно карты легли.

Пролетев вокруг компании, она зависла в воздухе, чуть покачиваясь вверх-вниз.

— И сколько дней отработка?

— Семь, — довольно улыбнулся Яромир, но, увидев строгий взгляд крестной, быстро спрятал улыбку.

— Я помогу.

Одним взмахом правой руки, на указательном пальце которой было надето золотое кольцо с гранатом, фея-крестная очистила всю посуду до скрипа и блеска, расставив ее по стеллажам. Подростки молча наблюдали за магией феи.

— Пошли за мной, — приказала она крестнику и полетела к соседней двери, за которой находилась кладовая комната.

Яромир посмотрел на девочек и пошел следом за феей. Дверь за ним гулко хлопнула и воцарилась тишина.

— Не знала, что на нашей территории водятся феи, — покачала головой Мирослава, все еще не привыкшая к тому, что в волшебном мире правдой оказывается то, что в мире простаков является сказками и вымыслом.

— А они и не водятся, — вдруг ответила София. Она уселась на стол и болтала ногами, тихо радуясь, что они так легко отделались от отработки. — Полоцкий у нас не простой ведьмаг, Морозова, тебе пора это усвоить, раз вы так сблизились. Это не последний его сюрприз, тут я тебе руку на отсечение могу дать.

— Что значит непростой? И откуда в нашей местности феи?

София пожала плечами.

— Вроде его какая-то пра-пра-пра-пра- и до бесконечности бабка была кельтской ведьмой, а небольшой народ фей заключил с ней договор: они просили ее помощи взамен на верность. Роду Полоцких до сих пор верно служит фея Парадис, повелительница зари, света и огня. Ты разве не заметила, что печи разгорелись ярче, когда она появилась? Это саламандры сбежались к ней на встречу, они же ее фамильяры.

Мирослава повернулась к огню и увидела, как огненные ящерицы жадно пожирают своим огнем хворост и при этом выпускают яркие искры. От удивления она открыла рот.

— А уж Яромира она любит как сына, пожурит немного в воспитательных целях и успокоится.

— Вы давно знакомы? — задала интересующий ее вопрос яриловка, все еще не отрывая взгляда от огня.

— Где-то с раннего детства.

— Но теперь вы не общаетесь?

— Как ты догадалась!? — усмехнулась София и сдула рыжую длинную челку с лица.

— Почему? — игнорируя нотки сарказма в голосе собеседницы, спросила Мирослава.

— Ну… — замялась с ответом София, но ее тут же отвлек шум со стороны кладовой, и девочка передумала отвечать.

— Спокойной ночи, сударыни! Помогла, чем смогла, извольте откланяться, — пошутила фея и, сделав реверанс, вспыхнула ярким пламенем с искрами и мгновенно исчезла.

— Ну что, пойдем в хребты? — спросил Яромир, запуская ладонь в волосы и пытаясь загладить отросшую ниже глаз челку. Компания выдвинулась по коридору.

Времени было всего только начало десятого, поэтому они все успевают не попасться дежурным после отбоя бродящими по школе.

София, не попрощавшись, свернула в другой коридор и быстро удалилась восвояси, оставив парня и девочку одних. Если до исчезновения одногруппника Мирослава ощущала себя рядом с ним абсолютно свободно, то сейчас совершенно не знала, как себя вести. Да и он все это время фактически ее избегал, ничего не объясняя.

Они шли молча, кожей ощущая напряжение от гнетущей тишины, так не свойственной им обоим.

— Вот это у нас классрук… Что думаешь о ней? — первым все же заговорил Яромир, смотря прямо перед собой.

— Ну… она точно не похожа на других. Пень-Колода будто из мира простаков со своим стилем в одежде, — поделилась размышлениями с другом яриловка.

— Да уж… — парень точно был не готов поддерживать разговор, хоть и пытался это скрыть.

— Где ты был? — не выдержала Мирослава, посмотрев на друга. Парень вздохнул и запрокинул голову к потолку.

— Я болел.

— Чем?

Шум шагов раздавался глухим звуком по узкому школьному коридору.

— Что-то инфекционное. Вроде пневмония, воздух Подгорья мне не подходит…

— Я приходила в палаты, — призналась девочка, — меня не пустили.

Он кивнул в ответ, стыдливо, будто нашкодивший щенок, избегая ее взгляда.

— Ну да, это же заразно.

— Но ты все еще выглядишь больным, — продолжала настаивать Мирослава, пытаясь не показаться чересчур навязчивой.

— Надо пропить курс восстановительных зелий, так сказал медзнахарь Лазарев, он заведует медзнахарскими палатами.

— Что ж, хорошо… — она задумалась и провела ладонью по лицу, охнув, когда задела царапины. Ей тоже следовало сходить в туда же за заживляющей мазью, но времени сегодня совершенно не было.

— Кстати, насчет сегодняшнего… происшествия, — начал Яромир и повернулся к одногруппнице. — Не надо больше из-за меня так подставляться. Мне… Мне приятно, правда, что ты меня защищаешь, но…

— Мне стоило позволить ей унижать тебя на глазах у всего курса?

Он вздохнул и остановился, хмуря брови и явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Во-первых, на моей репутации это все равно бы не сказалось, поверь. А во-вторых, ты потом будешь жалеть, что вообще общалась со мной, не говоря уже о том, что из-за этой драки вообще могла попасть под исключение из школы.

— О чем ты говоришь? — вскинула руки Мирослава, совершенно сбитая с толку. — Мы можем наконец решить этот вопрос? Потому что хождение вокруг да около мне ничем не помогает. Если ты считаешь, что можно позволять кому-то обижать друзей, то я так никогда не считала и, если потребуется, то снова выдеру пару клоков волос очередной нахалке. Или очередному. Тут уже важен контекст.

Она развернулась и зашагала дальше по коридору, вскоре выйдя к главной лестнице, ведущей на вершину их хребта. Когда Мирослава встала на первую ступень, лестница повезла ее вверх к их “курятнику”. Решив не терять времени, девочка зашагала вперед, дабы быстрее добраться до своей комнаты.

Яромир, ошарашенный тем, что эта девчонка и правда считает его своим другом, оперся спиной о каменную стену коридора, устало опустив голову. Он не был уверен, хочет ли подпускать ее ближе… Нет, безусловно, хочет. Не то чтобы у него никогда не было друзей. Были. Но они были знакомы с самого детства, и те немногие не сбежали от него при первой возможности, как это когда-то сделала та же София.

Однако осознание того самого желания дружить с Мирославой Морозовой и заставляло принять очередное сложное решение, за которым, возможно, разразится пропасть между ними. Он это уже все проходил.

Когда юный ведьмаг выпорхнул из своих горьких дум, то заметил, что уже бежит по главной лестнице наверх. Решив все-таки извиниться и предложить перемирие, он догнал девочку у входа в хребет, когда она уже заходила внутрь.

Мирослава, остановившись на пороге, вздрогнула от взрыва аплодисментов. В небольшом холле, размером с их гостиную в блоке, толпилась сотня учеников разных возрастов. Парни старших курсов свистели, а девушки громко хлопали. Кто-то запустил хлопушку, и волшебные конфетти стали кружить над головой девочки.

Она встала, как вкопанная, когда ей в спину врезался спешивший к ней Яромир.

— Ой, прости, — извинился он и встал рядом, оглядев толпу, парень повернулся к Мирославе: — Что тут происходит?

Девочка пожала плечами, но ее оцепенение уже спало, и она ярко улыбнулась, когда пара конфетти упала на черные волосы Полоцкого. Парень выглядел как обычно хмуро, но до чертиков мило.

— Друзья-яриловцы, прошу внимания! — вышел из толпы Илья и поднял руки над головой, чтобы привлечь к себе внимание, — Сегодня мы отмечаем первую драку в этом учебном году!

Толпа учеников снова взорвалась овациями и улюлюканиями. Староста подошел к Мирославе и приобнял ее за плечи.

— Сегодня юная ведьма с первого курса вступилась за честь нашего собрата, не дав на глазах у других учеников его оскорбить!

Яромир ощутил, что мгновенно бледнеет. Мало того, что из-за него дралась девчонка, так еще это вынесли на всеобщее обозрение. Он постарался тихонько затеряться в толпе и скорее добраться до спальни, сгорая от позора и собственной никчемности, когда его за шиворот схватил Илья.

— Не тушуйся, Полоцкий! Я же говорил, что мы самый драчливый факультет? Это потому что мы не терпим несправедливости! А набить кому-нибудь рожу за честь Морозовой ты еще успеешь!

Яромир кисло улыбнулся, не подозревая, что такая возможность вскоре ему представится.

ᛣᛉ

Рано утром во вторник третьей недели в окно комнаты девочек кто-то постучался. Тук-тук-тук. Звук повторялся с определенной периодичностью, и заспанные школьницы начали открывать глаза. Выглянув из-за полога, рыжеволосая Ксюша Вуколова, занявшая нижний ярус ближайшей к окну кровати, скривилась от утреннего солнца.

— Девочки, чья птица пытается открыть форточку? — негромко спросила Ксюша, наблюдая за черным вороном, нещадно курочащим деревянную рейку на окне. Те девочки, у кого имелись свои фамильяры, с интересом выглянули из-за занавеси плотных пологов. А Мирослава, как почувствовав, что это по ее душу, вылезла из-под теплого уютного одеяла и сунула босые ноги в меховые тапочки.

— Отбой, девчонки, это ко мне, — она прошла к окну и подставила табуретку, чтобы дотянуться до форточки, располагавшейся довольно-таки высоко. Отодвинув задвижку, девочка впустила ворона, который не торопясь пролез через небольшое отверстие и влетел внутрь спальни.

— Неплохо устроилась, — прокаркал ворон грудным басом, от чего пологи кроватей распахнулись даже у тех, кто до этого еще пытался спать.

— Он что, говорящий? — спросила лохматая после сна Астра, с удивлением смотря на фамильяра одногруппницы.

— Она что, говорящая? — передразнил ворон и хрипло закаркал, смутив при этом Кузнецову, покрывшуюся розовыми пятнами на загорелых щеках и шее.

— Ты какого лешего сюда прилетел?! Я тебя вчера в птичнике кормила, что еще надо? — прошипела Мирослава, а ворон неспешно пролетел по всей спальне и сел на чей-то рабочий стол. Он прошелся черными лапами по пергаменту, наклонив голову вбок.

— Здесь ошибка. Бестолочи, учите совершенные и несовершенные формы глаголов! — проводя длинным когтем по строчке, заключил Персей. — Птичник не по мне, там слишком шумно.

— Представляешь, теперь и здесь тоже. Не знаешь, случайно, почему? — с сарказмом спросила Мирослава, складывая руки на груди.

Ворон в ответ лишь издал непонятный гортанный звук, выказывающий недовольство, и перелетел с одной стопки учебников на другую.

— Щебечут без умолку, глупые канарейки. А ты, в отличие от них, хотя бы разумный собеседник.

В комнате послышались приглушенные смешки.

— Афигеть, спасибо за комплимент, — разозлилась девочка и громко зевнула. Настенные часы показывали семь утра, а это означало, что спать можно уже и не ложиться. — И какие у тебя дальнейшие планы? Занять мою кровать?

Ворон каркнул.

— Было бы неплохо, но спать на перьевой подушке — попахивает птичьим каннибализмом, тебе не кажется? — Персей одной лапой схватил карандаш и покрутил им у себя перед клювом.

— Ладно, пока оставайся здесь, после занятий определим тебя куда-нибудь.

ᛣᛉ

Последним уроком в тот день были поставлены полеты. Мирослава не очень понимала, как и на чем они будут летать, да и вообще сомневалась в безопасности данного предмета, но на обеде все-таки не наедалась слишком плотно. Мало ли что.

На занятия ходили не все, т. к. у большей части девочек были привезены освобождения от знахарей по результатам соответствующей медзнахарской комиссии. Они самостоятельно занимались физкультурой, не посещая урок. Во всяком случае, так предполагалось, а чем на самом деле занимались освобожденные от полетов — никто не следил.

К числу тех, кто был отстранен по здоровью, был Матвей Оболенский. А его друг Виталик Пожарский, который наоборот рвался полетать на коврах, был отстранен лично Ириной Александровной, которая боялась, что ученик снова что-то подожжет. У него был особый талант вызывать огонь и создавать пожар.

Поэтому сейчас Мирослава в компании еще нескольких девочек шла по длинному и извилистому коридору школьного корпуса к тренировочным стадионам на Лысой Горе, как называли это место жители Подгорья. Парни, шедшие отдельной толпой, громко и возбужденно разговаривали, предвкушая азартное спортивное занятие, где можно будет выплеснуть всю скопившуюся энергию. Пройдя через огромные ворота и длинный закругленный к потолку коридор, они вышли на поле.

— Интересно, — думала Мирослава, — я когда-нибудь смогу принять тот факт, что я ведьма или так и буду до конца своих дней удивляться тому, что вижу собственными глазами?

А удивляться было чему! Открытое пространство, высокое голубое небо, вокруг негустой лес и лужайки, между стадионами проложены дорожки и скамейки для отдыха. Если забыть, что находишься под огромной толщей горных пород, можно было запросто поверить, что ты оказался на обычном стадионе, которых здесь, кстати говоря, было два. Это им только что начал рассказывать их преподаватель по полетам Васнецов Иван Андреевич. Он вел их по дорожкам и кратко проводил экскурсию.

— Меньший по размеру стадион называется в честь славянского Бога ветра “Стрибог”, так как он располагается на продуваемой ветром опушке. Форма игрового поля овальная. Здесь проводятся простые спортивные занятия, подвижные игры, межгрупповые эстафеты и соревнования.

Иван Андреевич нес подмышкой журнал их группы и шел плавной, но уверенной поступью. Он был одет в узкие спортивные черные брюки, высокие сапоги и свободную черную косоворотку с серебристой вышивкой на воротнике, рукавах и подолу. Кожаный ремень подпоясывал рубаху на талии. Что ж, как бы сказала бабушка Мирославы Серафима Николаевна: «Хорош, чертяга!».

Высокие трибуны стадиона располагались только по длине поля, т. к. по ширине на обоих его концах возвышались две скалы. Что это и зачем Мирослава могла только догадываться.

— Второй и самый большой стадион в Ведограде, а также в империи — Лучистый, — продолжал вещать преподаватель. Стадион стоял поодаль и был поистине огромным, в несколько раз возвышаясь над всеми остальными. А самое главное, что притягивало взгляд — его облицовка. Перламутровые панели стадиона и трибун снаружи были выложены таким образом, что казались похожими на чешую какого-то змея, похожую расцветкой на перламутровую радугу. — Нам нужен “Стрибог”, тренировки и школьные игры вашей лиги будут проходить там.

Ученики гуськом следовали за Иваном Андреевичем, наслаждаясь теплым осенним солнцем, с трудом принимая во внимание тот факт, что это всего лишь колдовство высшего уровня мастерства. Подойдя к высоким трибунам, учитель полетов указал в сторону раздевалок.

— Девочки в юбках и туфлях могут переодеться там, остальные идем за мной, — несколько девчонок побежали в сторону “гаражей”, так ученики называли раздевалки.

Поле покрывал стриженый зеленый газон, кое-где боролись за право на жизнь цветочки клевера, каким-то чудом не скошенные следящей за ростом травы магией. А может, это назначенный смотритель за газоном дал им шанс?

Группа учеников подошла к противоположной трибуне, где один участок поля не находился в тени. Васнецов скрылся в каком-то небольшом вагончике, пока ребята восторженно переговаривались.

Яромир как обычно был окружен компанией парней и о чем-то с ними переговаривался, изредка бросая взгляды на Мирославу. Она с девочками сидела на траве, сняв форменный пиджак, вытянув ноги и подставляя лицо теплому солнцу, смеясь над чем-то, что рассказывала ей Астра, у которой в волосах поблескивали вплетенные колечки и шармы.

У Мирославы на макушке были собраны два маленьких пучка, придававших ей довольно милый вид. А остальные, не заплетенные в прическу светлые кудрявые волосы, отросшие ниже лопаток, чуть колыхались на ветру. Иванна продолжала заплетать ее по утрам, за что девочка была ей очень благодарна, да и прическа пришлась по душе.

Несколько дней с момента их первого посещения отработки на кухне прошли гладко. Выжидая приличное время, когда можно покинуть столовую, они с Полоцким обсуждали то, что узнавали нового на занятиях. Так как для Мирославы новым и необычным было все, то парень с энтузиазмом объяснял ей непонятные ей моменты. София в это время сидела в другом конце кухни, делая вид, что ее там не было. Так было даже лучше.

Девочки, которые бегали переодеваться, уже вернулись, а следом из вагончика вышел Иван Андреевич, за ним по воздуху плыли свернутые в рулон… ковры? Ребята встали рядом, с интересом наблюдая необычную процессию. Учитель остановился, а ковры стали занимать свои места, расположившись в два ряда.

— Итак, начнем. Встаньте напротив любого ковра, расстояние между вами и соседом более трех метров. Это вам не метлы или ступы, здесь габариты будут побольше, да и управление отличается.

Мирослава встала напротив разномастного ковра с яркой цветовой палитрой красного, синего, желтого и зеленого. Бахрома на концах у него была белая и длинная. Замысловатый узор из цветов, лепестков и ромбов складывался по каким-то определенным правилам геометрии или даже абстракции, из-за чего в рисунке можно было увидеть различных животных и птиц.

Когда все заняли свои места, Васнецов оглядел учеников и задержал взгляд на мальчиках и девочках, чья миниатюрная комплекция казалось ему непригодной для полетов.

Недовольно покачав головой, он продолжил:

— Теперь по моей команде скажите: “Ко мне, ковер” и ловите летательное средство. Все понятно?

Раздался утвердительный гул голосов, и Иван Андреевич махнул рукой.

— Ко мне, ковер! — послышалось со всех сторон, и тут началось невообразимое. Ковер, напротив которого стоял Яромир, поднявшись на кисточках, быстро рванулся к парню и упал ему на одно плечо, а тот его легко приподнял, похлопав по ткани другой рукой.

— Хороший мальчик, — похвалил он, после чего раздался одобрительный смех одногруппников.

У Никиты Вершинина и Паши Державина получилось практически с первого раза, Влас Кочубей и его закадычный друг Енисей Войнович, кажется, даже не старались. Зато вот Лешка Сорокин, громко заявляющий всем, что является почти мастером в полетах, вдруг не смог подозвать к себе ковер. Многих других, кто учился на их курсе в других группах, их ковры вообще снесли с ног и завалили на траву.

Мирослава не решалась, боясь, что у нее не получится, но видя, что за ней наблюдает учитель, громко сказала:

— Ко мне! — она сделала непроизвольный жест правой рукой, от чего ее ковер поднялся в воздух и через мгновение уже стоял рядом с девочкой. Иван Андреевич одобрительно хмыкнул.

Тех, кого ковры не слушались вообще, он наставлял, как и каким тоном надо приказать ковру слушаться, поэтому вскоре рядом со всеми стояли их подопечные.

Следующим заданием было заставить ковер раскрыться и зависнуть в воздухе на удобном расстоянии от земли, а потом, убедившись, что ковер висит ровно, запрыгнуть на него сверху. Скомандовав ковру: “Раскройся”, ребята продолжили занятие.

На этот раз почти одновременно оказались поверх ковра Яромир и Никита Вершинин.

Парни весело отбили друг другу “пять” и попытались приспособиться, как поудобнее сесть.

Мирослава еще даже не успела что-то сказать, а ее ковер, будто прочитав мысли, плавно раскрылся, подлетел и опустился на уровень ее коленей. Девочка охнула, а “самолет” помахал ей кисточкой, будто приглашая. Решившись, яриловка запрыгнула на красивую расписную ткань, опершись на нее ладонями и коленями. Но у ковра были другие планы, поэтому он, чуть изогнув один край, резко поднялся вверх, подкидывая девочку, от чего та встала ровно на ноги. Опершись сапогами в летающее средство, Мирослава ловила равновесие, но быстро поняла, что как бы она ни вставала, ковер под нее подстраивается.

— Морозова, я просил только залезть на “самолет”, а не пытаться побыстрее сломать себе шею, — к ней шел Васнецов, глядя на юную ведьму практически снизу вверх.

Однако вид его, несмотря на строгий тон, был неприлично одухотворенным, так как тренер очень ценил талантливых учеников.

— Но он сам так захотел, — пожала плечами девочка, сложив руки на груди и балансируя на ковре в воздухе на расстоянии чуть меньше метра от земли. Иван Андреевич внимательно осмотрел ее и ковер, а затем, закусывая нижнюю губу, кивнул.

— Только без глупостей! Эй, Вуколова, опустись к нам, бренным душам! — учитель переключил внимание на Ксюшу, которая точно не боялась высоты, ибо уже поднялась на добрых пять метров над землей.

— У меня получается! Возьмете меня в команду? — бойко отвечала ему рыжая девочка, все же опускаясь ниже.

— Возьму! — кивнул Иван Андреевич, а потом добавил, — если ли отборочные пройдешь!

На поле у остальных творился хаос! У Астры ковер отплывал на метр, когда она пыталась на него запрыгнуть, от чего девочка уже два раза упала на газон. Вику Сечко, которая сейчас лежала на газоне, раскинув руки и ноги в стороны, ковер просто скидывал. А маленькую Иванну Линь он завернул в рулон и поставил на землю, не желая сотрудничать. Васнецов помог ей выбраться, проверил, что ученица невредима, и стал подводить итоги.

— Что мы имеем, — шагал он вдоль ребят, когда ковры были сложены и составлены рядом. — Из сорока семи учеников, кто конечно сегодня явился на урок, а насколько я помню, первогодок в вашей общине семьдесят три?

Ребята закивали, и он продолжил:

— С горем пополам на ковер смогли забраться с первой попытки только семеро, еще двадцать все-таки смогли обуздать и забраться на своего “коня” до конца занятия. Могу сказать, что не всем это дано, и это нормально. Даю гарантию, что к концу года летать вы научитесь все, не переживайте. А вот на «ша’баш» я могу порекомендовать только тех, кто хотя бы вообще смог залезть на ковер. То есть всего двадцать два ученика со всего курса яриловцев… Негусто, — он сам себе закивал, но мотнул густой каштановой шевелюрой. — Но для создания команды и этого хватит. Поэтому те, кто желает попасть в команду, можете приходить завтра в шесть вечера. Здесь будет проходить отбор и первые тренировки. Полоцкий, тебе, по-моему, сам Бог велел, поэтому жду тебя в команде. Свободны, — он попрощался с учениками и пошел возвращать ковры в вагончик.

К слову надо отметить, что уже на следующем занятии по полетам учеников было намного больше. Многие девчонки решили, что заигрывание с молодым и спортивным преподавателем является лучшим времяпровождением, чем безделье. Что ж, сам преподаватель на этот факт внимания не обратил и просто был рад, что присутствующих стало почти вдвое больше.

Сейчас же ребята дружной толпой пошли к выходу с территории Лысой Горы обратно в школу. Мирослава подбежала к Яромиру, который стоял в сторонке вместе с Никитой и дожидался ее.

— Как тебе? — поинтересовался Вершинин, вставая от девочки по левую руку и уступая место справа Яромиру.

— Волшебно, как в сказке про Алладина, — улыбнулась Мирослава, а парни усмехнулись.

— Ведь то была-а-а совсем не сказка-а-а, — певуче заголосили парни, а девочка нахмурилась.

— В каждой сказке есть доля правды, славянская мифология тебе в пример, — ответил на ее недоуменный взгляд Никита.

Она задумалась и кивнула.

— Будете пробоваться в команду? Васнецов прав, Яромир, ты с ковром будто единое целое, — повернулась к другу Мирослава и заметила, как с его лица пропала улыбка.

— Наверное, нет, не мое это.

Вершинин остановился, в упор глядя на вихрастую макушку медленно шагающего одногруппника.

— Не твое?! Тогда чье еще?! Да без тебя у команды вообще нет шансов!

Яромир не остановился, продолжая идти вперед.

— Я слишком часто болею, не могу подвести команду.

Мирослава, глянув на обескураженного Никиту и обменявшись с ним непонимающими взглядами, побежала за другом.

— Трус тот, кто боится и не бежит. А кто боится и бежит, тот еще не трус! — сказал Вершинин, процитировав Достоевского. Однако он тут же понял свою оплошность, когда друг кинул на него неодобрительный взгляд своих черных глаз.

Веснушчатый яриловец даже внутренне сжался, но Полоцкий ничего не ответил. Мирослава нахмурилась, вдруг осознав, что друга и правда что-то держит и не дает согласиться пойти на отбор в команду. Но допрашивать его она не стала, посчитав, что не имеет на это права. У каждого человека могут быть свои тайны.

— Тогда, может, меня кто-нибудь просветит, что вообще такое «шабаш»?

Яромир улыбнулся подруге и обнял ее за плечи одной рукой.

— У меня иногда ощущение, что ты свалилась с Луны, когда задаешь такие банальные вопросы

— Эй! — не согласилась Мирослава, спихивая с себя его руку и чуть отталкивая от себя. Парень коротко засмеялся, глядя на яриловку. — Я узнала о том, что на этой планете вообще существует реальное волшебство, всего пару месяцев назад, а бабушка и вовсе хотела, чтобы я узнала о Ведограде все уже на месте.

— Знания — сокровищница, но ключ к ней — практика, — заключил Никита, глядя на удивленную одногруппницу, а потом и на хмурого Яромира, выгнувшего в вопросе бровь. — Томас Фуллер. Темнота-а, с кем я вообще учусь?!

ᛣᛉ

После урока полетов ребята сразу отправились на ужин, так толком и не рассказав подруге детали незнакомого вида спорта. А затем, когда вездесущий и всезнающий Вершинин убежал в библиотеку, друзья, не теряя времени и взяв с собой все учебники и домашние задания на завтра, уселись на кухне за большим деревянным столом. София пришла только через час, удивившись бурной учебной деятельности, развернувшейся среди горы грязной посуды.

— Совесть — вот основной инструмент наших поступков!

Яромир закатил глаза. Спор продолжался уже давно, и парень, размахивая перьевой ручкой, пытался доказать свою точку зрения:

— Согласен, но я не верю, что Пугачев, этот бунтарь и властитель, мечтающий свергнуть императрицу, мог так просто оставить в живых человека, который открыто выступал против него самого! Это же подрывает его авторитет!

— Ему известно понятие о чести, разве можно в этом случае делить только на хороших и плохих? — спорила Мирослава, откидывая в сторону ненужный исписанный листок. — Нравственные устои, воспитание, которое в нас закладывают родители в самом раннем детстве, — вот есть основа всего.

Так Гринев на протяжении всей истории в “Капитанской дочке” вырастает из маменькиного сынка в достойного и благородного офицера, который всегда держит свое слово! Да, пока он жил с родителями и бестолково проводил свое время, гоняя по крышам голубей, эти устои еще дремали.