Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

Глава 9 КАК СТАЛИН БОРОЛСЯ СО СВОЕЙ СТРАТЕГИЧЕСКОЙ АВИАЦИЕЙ

Теперь перейдем к следующей книжечке Суворова-Резуна — «День «М». Тоже весьма занятная.

В ней он с прежним упорством утверждает, что Сталин готовил нападение на Европу, и выказывает столь удивительное незнание действительных фактов, так что читатель приходит к абсолютно противоположному выводу.

Начинается «День «М» с обращения «Моему читателю».

«Монументальный символ «великой отечественной» — «воин-освободитель» с ребенком на руках. Этот образ появился в газете «Правда» в сентябре 1939 года, на третий день после советского «освободительного похода» в Польшу. Если бы Гитлер не напал, то мы все равно бы стали «освободителями».

Версия появления памятника в Трептов-парке у Суворова-Резуна чрезвычайно любопытна, поскольку совершенно отличается от традиционной.

Всегда считалось, что Е. В. Вучетич видел в качестве символа победы и освобождения Европы памятник Сталину, который и был им создан. Но во время боев за Берлин ему стал известен поразивший его факт: советский солдат вынес немецкую девочку с простреливаемой ничейной полосы (заметим, что в Берлине произошло еще несколько таких случаев — два советских солдата при этом погибли).

Так вот, Вучетич создал скульптуру этого самого солдата, который вынес немецкую девочку из зоны огня,

— и представил ее на конкурс работ, лучшую из которых решено было установить в Берлине. Сам Вучетич полагал, что будет принята созданная им скульптура Сталина, — однако вождь, ознакомившись с работами, среди которых было много монументов ему, Сталину, подошел к Вучетичу:

— Скажите, вам не надоел этот, с усами?..

Резонно решив, что скульптурное его изображение в Берлине неуместно, Сталин выбрал монумент солдата с девочкой на руках, но предложил скульптору сменить автомат на меч, придав тем скульптуре символическое значение. Только после этого скульптура — изображение реального человека, действительно спасшего немецкого ребенка, — стала символом советского воина-освободителя.

Естественно, зная, что монумент в Трептов-парке был изваян с солдата, воевавшего в Берлине в мае 1945 года, читатель Суворова-Резуна наверняка усомнится в том, что этот символ был уже до войны. Не поверит он и идее Суворова-Резуна, что Сталин готовил в 1941 году освободительную войну в Европе. Чтобы читатель укрепился в этой мысли Суворов-Резун подбрасывает новые нелепые аргументы насчет якобы замысленного Сталиным нападения:

«После выхода «Ледокола» кремлевские историки во множестве статей пытались опровергнуть подготовку Сталина к «освобождению» Европы». Доходило до курьезов. Один литературовед открыл, что слова песни «Священная война» были написаны еще во времена Первой мировой войны, Лебедев-Кумач просто украл чужие слова и выдал за свои. Мои критики ухватились за эту публикацию и повторили ее в печати неоднократно: слова были написаны за четверть века до германского нападения! Правильно.

Но разве я с этим спорю? Разве это важно? Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года понадобилась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал — вот что главное». Сталин заказал песню… Это нужно было ему для агрессивной войны. Проверим. В песне поется: «Не смеют крылья черные над Родиной летать, поля ее просторные не смеет враг топтать».

Наступательная ли это песня? Допустим, да. Как нога советского солдата ступит на немецкую землю, так он тут же и затянет ее: «Поля ее огромные не смеет враг топтать»…

Конечно, солдата спросят его боевые товарищи: «Где ты видел, чтобы немец топтал наши земли?» Наш боец отмахнется: «Вы ничего не понимаете, это — чисто наступательная песня».

Бойцы не унимаются: «Это же мы топчем чужие земли. Выходит, это ты нас считаешь грабителями и насильниками?»

Боец молчит и думает: «Вот гад Соловьев-Седой! Ведь поручили ему наступательную песню написать, а написал оборонительную».

А бойцы свирепеют. Их раньше насильниками никто не называл. Начинается самосуд. Народ в 1941-м был крестьянский, закаленный в драках деревня на деревню, без свинчатки или гирьки в Красную Армию служить не ходил.

Прибегает лейтенант: «Отпустите его! Вы что, озверели?» Бойцы потрясают в воздухе кулачищами: «Он нас, сука, называет душителями детей». Лейтенант отправляет то, что осталось от бойца, для разбирательства в соответствующие органы. Органы начинают выяснять, кто заказал эту вредительскую, антисоветскую песню.

Каким же будет их удивление, когда они установят, что заказал эту песню сам Сталин!

Да, Суворов-Резун так и пишет:

«Сталину в ФЕВРАЛЕ 1941 года понадобилась песня о великой войне против Германии. И Сталин такую песню заказал — вот что главное».

Итак, по Суворову-Резуну, главное — Сталину понадобилась не наступательная, а оборонительная песня.

Опять Суворов-Резун странным своим способом убеждает нас в миролюбии советского вождя.

Разъяснив читателю таким образом, какой видел будущую войну Сталин, Резун задает читателю вопрос: «Почему Сталин выгрузил в западных военных округах много сапог?» Этому у него посвящена вся первая глава.

«Под прикрытием Сообщения ТАСС от 13 июня 1941 года миллионы солдат из внутренних округов двинулись к границам, а кожаные сапоги для них уже сгружали на железнодорожных станциях вблизи границ. На станции Жмеринка, например, в начале июня 1941 года кожаные сапоги выгружали из вагонов и укладывали в штабеля у железной дороги под открытым небом».

Казалось бы, это говорит о намерении Сталина начать войну. Раз сгружали много сапог, то не иначе как для похода на Запад.

Но для тех, кто так подумал, Суворов-Резун припас сюрприз. В его книге «Ледокол» есть такие строки:

«Маршал Советского Союза С. К. Куркоткин: «Воинские части, убывшие перед войной к государственной границе… увезет с собой весь неприкосновенный запас обмундирования и обуви» (Тыл Советских вооруженных сил в Великой Отечественной войне. 1941–1945 гг. С. 216)».

В любой книге по истории Великой Отечественной войны мы можем найти информацию, что в мае — июне 1941 года, в связи с концентрацией немецких войск на границе, в западные районы страны перебрасывалось несколько армий. Ничего нового Суворов-Резун не открывает. Перебрасывались армии с запасами — и это давно известно.

Но почему наш советский разведчик Суворов-Резун акцентирует внимание именно на сапогах? А потому что это не наступательное вооружение. Это просто часть солдатского обмундирования. Саперными лопатками и пряжками иногда еще можно повоевать, сапогами — никогда.

Как же тонко наш советский разведчик обращает внимание читателя на миролюбие внешней политики Советского Союза и его ленинского Политбюро!.. К тому же ветераны знают, что «переобувания из кирзовых сапог в яловые» в 1941 году «для похода на Европу» не могло быть, поскольку кирзовые сапоги появились лишь во время войны; изобретатель сапожной кирзы получил Сталинскую премию первой степени. Читатель опять «аргументами» Резуна убеждается в миролюбии Сталина.

Следующую главу этой книги Суворов-Резун называет так: «Почему Сталин уничтожил стратегическую авиацию?»

Вопрос наводит на мысли. И на хорошие мысли! Была у Сталина стратегическая авиация для нападения на другие страны, а он ее уничтожил. Из миролюбия, во имя мира на земле.

Раньше, до Суворова-Резуна, все мы наивно полагали, что Сталин только и строил громадные самолеты

— разные там тяжелые бомбардировщики ТБ-3, многомоторные «Максимы Горькие» и длиннокрылые РД. А оказалось, он их уничтожал.

Ленин ему оставил стратегическую авиацию, передал из рук в руки с заветом: «Береги, Коба, стратегическую авиацию пуще партийного билета», — а Сталин, как только похоронил труп Ильича в Мавзолее, тут же накинулся на стратегическую авиацию.

Выглядело это, наверно, так. С криком «Я т-тебе покажу, стратегическая авиация!» Сталин метался с топором от одного самолета к другому, кромсая их в щепы. Не выносил Сталин стратегической авиации. Как увидит какой-нибудь большой самолет, так и выдыхает свистящим шепотом: «Не-на-вижу…» А зря.

Суворов-Резун его за это теперь журит, приводя фотографию. Под фотографией Суворов-Резун написал: «Бомба весом в пять тонн для бомбардировщика ТБ-7. Если бы Сталин отдал приказ строить ТБ-7, то в ночь на 23 июня 1941 года сотни ТБ-7 могли высыпать на Берлин тысячи тонн бомб. А 24 июня повторить…»

Читателя это мнение Суворова-Резуна озадачивает. С чего это Сталину тратить тысячи бомб на жилые кварталы Берлина, когда бомбы нужны на передовой?

«Имея тысячу неуязвимых ТБ-7, — считает Суворов-Резун, — любое вторжение можно предотвратить. Для этого надо просто пригласить военные делегации определенных государств и в их присутствии где-то в заволжской степи высыпать со звенящих высот ПЯТЬ ТЫСЯЧ ТОНН БОМБ. И объяснить: к вам это отношение не имеет, это мы готовим сюрприз для столицы того государства, которое решится на нас напасть… Но Сталин от тысячи ТБ-7 отказался…»

Каким гуманным, однако, оказался Сталин! Вот он — моральный облик советского человека. Американцы во Вьетнаме использовали «ковровое бомбометание», убивая всех мирных жителей на определенной площади. Ничего им это не дало, кроме ненависти во всем мире.

А советский человек не таков. Иосиф Виссарионович не захотел бросать бомбы. Отказался великий советский человек от ковровых бомбометаний.

Суворов-Резун подсчитал, что Сталин отказывался целых четыре раза.

«Но Сталин восемь раз свое решение менял на прямо противоположное». Четыре раза удавалось его уговорить, но, подумав, Сталин четыре раза менял свое решение.

«Отказ от ТБ-7— это самое трудное из всех решений, которое Сталин принимал в жизни.

Это самое важное решение в его жизни. Я скажу больше: отказ от ТБ-7— это вообще самое важное решение, которое кто-либо принимал в двадцатом веке».

Грандиозно! Суворов-Резун открыл для нас самое важное решение двадцатого века. Отказ вождя от ТБ-7.

А потом еще одно самое важное решение. Поскольку Сталин не один раз отказался от ТБ-7. А потом еще одно. Поскольку Сталин отказался не дважды. А потом еще одно — потому что Сталин отказывался в целом четыре раза.

И каждое его решение было самым важным в двадцатом веке.

«Вопрос о ТБ-7 — это вопрос о том, будет ли Вторая мировая война или ее не будет. Когда решался вопрос о ТБ-7, попутно решалась и судьба десятков миллионов людей… Понятны соображения Сталина, когда четыре раза подряд он принял решение о серийном производстве ТБ-7. Но когда Сталин столько же раз свое решение отменял, руководствовался же он чем-то! Почему никто из историков не пытается высказать предположение о мотивах Сталина?»

Таким образом, отказ от ТБ-7 — это вопрос о том, будет ли Вторая мировая война, — и историки об этом ничего не говорят! По такому важному вопросу!..

И это — само по себе еще одно открытие Суворова-Резуна, поскольку историки говорят о причинах отказа от серийного выпуска ТБ-7, и говорят много.

Историк советской авиации Д. Гай в книге «Профиль крыла» рассказывает о конструкторе Петлякове. О самолетах ТБ-7 он пишет:

«Всего за годы войны с заводских сборочных стапелей сошло около 80 тяжелых бомбардировщиков. Могло сойти и больше. Но рождался самолет в трудных условиях. Неясно было, в какой степени необходим он ВВС. К тому же следует учесть расход дефицитного дюралюминия. Специалисты подсчитали: три самолета Пе-8 требовали почти сколько же металла, сколько полк штурмовиков или истребителей».

Вот в чем дело! А мы-то, читая Суворова-Резуна, мучились, гадали — зачем Сталин отказался от тысячи ТБ-7? А все оказалось просто. Дело было в затратах металла, и в великих затратах.

И не только в них. Д. Гай пишет:

«Серийный выпуск давался нелегко. Сделали двенадцать машин, и вдруг затор — нет двигателей…

Через несколько недель Незваль вновь был вызван в наркомат… Шахурин объяснил решение наркомата:

— Машину надлежит переделать под дизельные двигатели».

Так вот еще в чем дело! В двигателях!

Сталин тут вообще ни при чем.

А что такое стряслось с двигателями? А то, что двигателей Александра Микулина АМ-35А (на опытные самолеты ставили АМ-34) катастрофически не хватало, поскольку их ставили не только на ТБ-7, но и на истребители МиГ-3.

Надо сказать, о двигателях Суворов-Резун упоминает. На странице 42 он пишет:

«Александр Микулин, создавший двигатели для ТБ-7, был полностью уверен, что советской промышленности такой заказ по плечу».

Вот как. Сталин хотел провести всех, а Суворов-Резун его ущучил. Привел мнение самого Микулина, что советской промышленности такой заказ по плечу.

Ссылки, конечно, нет. А зря. Именно с двигателями Микулина в 1941 году произошел кризис. Не хватало этих моторов — так не хватало, что пришлось снять с производства МиГ-3 — самый скоростной советский истребитель. На МиГ-3 ставился микулинский АМ-35А, а на Ил-2 стоял однотипный двигатель АМ-38 того же Микулина. Фронт срочно требовал Ил-2 для уничтожения немецких танков, и потому пришлось заводы по производству моторов для АМ-35А для МиГов отдать для производства однотипных АМ-38 для Илов.

Так вот. Не было больших мощностей для производства двигателей Микулина.

«Но кто мешал эти мощности нарастить?» — спросит меня какой-нибудь вдумчивый читатель.

Да никто не мешал. Проблема была вот в чем: АМ-35А в 1939 году только начали выпускать массово. Для некоторого числа МиГ-1 и МиГ-3 этого хватало, но — не больше. Больше заводов построить не успели.

Теперь посчитаем число двигателей для тысячи ТБ-7. Четыре тысячи двигателей! А в первой половине 1941 года в СССР было выпущено 4177 боевых самолетов. Это как раз те самолеты, что и сдержали фашистов. Если бы строились ТБ-7, все моторные мощности пришлось бы бросать на обеспечение этих самолетов и современной авиации у СССР в 1941 году попросту не было бы.

Было ее в 1941-м мало и без ТБ-7: из-за нехватки двигателей.

Катастрофически мало!

Директор завода М. С. Ковалев, где выпускались двигатели АМ-38, вспоминал:

«Я был в сборочном цехе, когда диспетчер сообщил мне, что нужно срочно позвонить АН. Поскребышеву. Вернувшись в кабинет, я набрал номер телефона, который дали мне. Поднял трубку Поскребышев и сказал: «С вами будет говорить товарищ Сталин, подождите у телефона, я доложу». Хотя я и ждал разговора, но голос Сталина прозвучал как-то неожиданно.

— Здравствуйте, товарищ Комаров, — сказал Сталин, — можете ли вы в ближайшее время увеличить суточный выпуск хотя бы на один мотор?

Я ответил:

— Трудно и даже вряд ли возможно.

Сталин отозвался:

— Подумайте. Нужно это сделать. Очень необходимы фронту штурмовики Ильюшина.

Под впечатлением разговора я пошел в цех коленчатых валов, где до недавнего времени работал начальником цеха. Выпуск моторов лимитировали коленчатые валы. «Узким местом» при их изготовлении была операция шлифовки центральных шеек. Операция тяжелая и сложная, выполняли ее высококвалифицированные рабочие, которых я хорошо знал. Обратился к шлифовальщикам Горбунову и Абрамову с просьбой увеличить обработку за смену (11 часов) хотя бы на полколенчатых вала.

— Мы бы это сделали, товарищ директор, — отозвался Горбунов, — но покормите нас хотя бы хорошими щами. Видите, как мы опухли, еле ноги таскаем.

Посовещавшись с работниками ОРСа, я принял решение забить несколько свиней, имевшихся на откормочной базе комбината питания. По внутренним талонам организовали питание этих рабочих. Через неделю завод повысил сдачу моторов на один в сутки…» (Шахурин А.И. Крылья победы. С. 194).

Пришлось предпринимать особые меры, чтобы увеличить производство двигателей всего на один в сутки!

Так говорят очевидцы и историки. Их мнения Суворов-Резун не знает.

И потому он в недоумении.

«Почему никто из историков не пытается высказать предположение о мотивах Сталина?» — возопил он на весь мир.

Молчат историки, как скифские курганы. Молчат, как ночная степь.

И тогда Суворов-Резун приводит свою замечательную догадку:

«Во второй половине тридцатью Сталин все более склоняется к сценарию такой войны, результатом которой будет не уничтожение экономического потенциала Германии, а его захват».

Так вот в чем дело!

Вот почему такой славный самолет, как ТБ-7, не строился! Сталин готовил иного рода удар — ТБ-7 ему был не нужен!

Если бы Сталин готовил оборонительную войну, он создал бы тысячу самолетов, и Гитлер не посмел бы напасть, поскольку тысяча самолетов с бомбами в пять тонн бомб подлетела бы к Берлину и…

А раз не хотел оборонительной войны, значит, хотел наступательной.

Все логично, все сходится. Хотел Сталин на Гитлера напасть. Прав Резун Суворович!

Но… Все же еще раз обратимся к историкам, которые якобы «молчат». У Резуна в Англии нет той литературы, что есть у нас, так что историки у нас не молчат и многое нам могут разъяснить.

В книге АС. Яковлева «Советские самолеты» на странице 232 есть утверждение, что Пе-8 (такое название получил в войну ТБ-7) появился в 1937 году, а на странице 85 в графе «год выпуска» для самолета Пе-8 стоит «1939». Это значит, что самолет проходил испытания, был принят на вооружение и был готов к выпуску только в 1939 году.

Только с 1939 года можно было начать его массовое производство! На 1 сентября 1939 года самолетов ТБ-7 было всего два (Моделист-конструктор. 1996. № 11).

Суворов-Резун никак не может понять, почему летом 1939-го, перед самой мировой войной, Сталин не грозил Гитлеру тысячью самолетов ТБ-7.

Объяснить ему, что ли? Нет, пусть это останется для него страшной тайной.

Пусть Суворов-Резун гордится тем, что открыл историческое решение Сталина — самое важное в XX веке — его отказ от производства ТБ-7. Я лучше опишу опыт боевого применения ТБ-7 (по книге Д. Гая «Профиль крыла»). Самолеты ТБ-7 были применены в 1941 году против целей в Берлине. Что из этого получилось?

«Путь предстоит неблизкий — 2700 километров… Экипаж в кислородных масках — высота около 6 тысяч метров…

Пора набирать высоту — бомбить приказано с 8 тысяч метров… Через несколько секунд внизу вспыхивают исполинские огненные цветы — следы разрывов сорока стокилограммовых бомб…

— В правом крайнем двигателе давление масла упало до нуля, — докладывает бортинженер…

— Выключить мотор…

— Сколько осталось горючего, бортмеханик?

— Часа на четыре.

— А лететь семь с половиной. Слышишь, штурман?

— Слышу… Придется лететь по прямой.

Что ж, решение рискованное, но единственно верное. Прежний кружной маршрут, более безопасный, невозможен…

На подлете к Кенигсбергу начинается бешеный обстрел зениток.

— В одном баке течь! — докладывает бортинженер… Машина тяжело планирует, круша все на своем пути, сворачивая вековые сосны, и садится на землю…

Какова же судьба остальных экипажей ТБ-7, бомбивших Берлин? Пятеро из них: Видный, Лисачев, Асямов, Чурилин и Макаренко — успешно отбомбились, возвратились на свой аэродром. Много раз они находились на волоске от гибели и все же выполнили боевой приказ.

Были и жертвы. Сразу после взлета на самолете К. Егорова отказали два дизеля, и он упал на аэродром. Подвели дизели и экипажи А. Курбана и М. Угрюмова. Им пришлось совершить на обратном пути вынужденные посадки. Самолет А. Панфилова, возвращаясь домой, был сбит над Финляндией зенитками врага. Сумев приземлиться, мужественный экипаж вырыл окоп, снял с машины пушки и пулеметы и принял оборону. Четверо суток сражались советские летчики с превосходящими силами противника. В живых остался только стрелок-радист. Последний патрон он приберегал для себя, но в пылу боя израсходовал и его… Поработав четыре года у финского помещика, он смог рассказать о том неравном бою только после Победы!

Трагичной оказалась судьба А. Тягунина и его товарищей. Их сбили собственные зенитки. Как выяснилось позже, произошла ошибка. Кто-то не сообщил зенитным частям и истребителям ПВО о пролете дальних бомбардировщиков. Выбросившись на парашюте, члены экипажа приземлились в лесу».

Итак: один вылет — и потеря пяти самолетов из десяти. Три самолета было потеряно по той причине, что из-за нехватки АМ-35А пришлось выпускать самолеты ТБ-7 с ненадежными дизельными двигателями А. Д. Чаромского и В. М. Яковлева.

Но не хватало даже ненадежных дизельных двигателей! Нарком авиапромышленности А. И. Шахурин писал в своих воспоминаниях:

«В начале войны на самолетах с авиадизелями было совершено несколько полетов в глубокий тыл Германии, в том числе и на бомбардировку Берлина. И все же окончательно двигатель не был освоен. Когда началась война, производственные мощности заводов, производивших авиадизели, переключили на изготовление танковых дизельных двигателей…» (Шахурин А. И. Крылья победы. С. 190).

Снова срыв серии! И снова Суворов-Резун недоумевает, почему Сталин решил не выпускать Пе-8.

Молчат историки. Молчат, как скифские курганы. Молчат, как ночная степь. |

Единственный завод танковых дизелей В-2 до войны был в Харькове. Когда немцы захватили Харьков, выпуск танков KB и Т-34, на которые ставились В-2, оказался под угрозой срыва. На KB начали ставить другой мотор, М-17, из старых запасов, но запасы были невелики. И тогда было решено использовать завод, на котором производились дизельные авиадвигатели. Производство же ТБ-7 снова прекратилось.

Но Суворов-Резун прав. Историки о причинах остановки серии не говорят. Шахурин — не историк. Он нарком авиапромышленности, который уполномочен принимать подобные решения, и только.

Любопытно, что Суворов-Резун цитирует-таки Шахурииа. Читал он Шахурина. И возможно, даже с карандашиком. Но приведенное высказывание его пропустил: не признал в Шахурине историка.

Ох, не признал.

Был еще один человек, в котором Суворов-Резун также в упор не видит историка, — заместитель наркома авиапромышленности авиаконструктор А. С. Яковлев, который писал:

«Пе-8 поставили в серию на одном заводе параллельно с Пе-2. Вскоре, уже в ходе войны, к этому вопросу вернулись. Пе-8 был снят с производства, и завод перешел на строительство Пе-2. Война требовала большого количества легких тактических фронтовых бомбардировщиков, какими и были Пе-2» (Яковлев А. С. Цель жизни. С. 130).

Суммируя все, что было написано про ТБ-7 (Пе-8), можно разделить историю этого самолета на четыре этапа.

1) Сначала на самолет ставились моторы АМ-34ФРНБ — невысотные моторы, для которых пришлось устанавливать в фюзеляже нагнетатель — пятый мотор, АЦН-2, который и позволял увеличить высотность. Но пятый мотор снижал грузоподъемность самолета. К тому же из-за нехватки моторных мощностей долго не могли найти завода для АЦН-2. Первые экспериментальные образцы ТБ-7 испытывались с мотором-нагнетателем, но с появлением мотора АМ-35А от этого мотора отказались.

2) В 1936 году появились АМ-35А— высотные мощные моторы; выпуск серийных двигателей был освоен к 1939 году. Самолет ТБ-7 стали переделывать под этот двигатель, но скоро наступила заминка, поскольку под АМ-35А был спроектирован МиГ-1 и моторов для самолетов ТБ-7 не хватало.

3) Проблему с нехваткой двигателей для ТБ-7 решили путем установки дизельных двигателей М-30 и М-40, имеющих турбокомпрессоры. Началась более-менее массовая серия, но с началом войны мощности заводов, производящих дизели, потребовались для производства танковых дизелей. Кроме того, мощности авиазавода, где одновременно производили Пе-8 (ТБ-7) и Пе-2, переключили на остро требовавшиеся Пе-2.

4) После удачного полета Молотова на Пе-8 через фашистскую Европу Сталин дал указание возобновить выпуск самолета. Известны его предложения осуществлять бомбардировки дальних целей самолетами Пе-8 — однако руководители авиации дальнего действия в силу ряда причин предпочитали Ил-4. С появлением мощного и надежного мотора АШ-82ФН на Пе-8 стали ставить эти двигатели, которые позволяли поднять бомбу в 5 тонн. Моторы АШ-82ФН появились в 1942 году, бомбу в 5 тонн самолет Пе-8 впервые сбросил на немцев в ночь на 29 апреля 1943 года.

1. Итак, было четыре этапа. Каждый этап достаточно подробно описан в литературе. Все этапы связаны с нехваткой мощностей производства.

Но Суворов-Резун ни одного из этих этапов не увидел. И потому недоумевает:

«Понятны соображения Сталина, когда четыре раза подряд он принял решение о серийном производстве ТБ-7. Но когда Сталин столько же раз свое решение отменял, руководствовался же он чем-то! Почему никто из историков не пытается высказать предположение о мотивах Сталина?»

В самом деле, нигде информации нет… Никто ничего не знает…

И тогда Суворов-Резун выкладывает свое разрешение загадки:

«Во второй половине тридцатых Сталин все более склоняется к сценарию такой войны, результатом которой будет не уничтожение экономического потенциала Германии, а его захват».

Вот в чем дело! Вот почему он восемь раз менял решение!

Чтобы напасть на Европу.

Но — не вышло!

Но предположим, что Сталин все-таки создал бы армаду в 1000 машин Пе-8. Что бы это дало? Американцы-то такую армаду создали! В 1935 году у американцев появился четырехмоторный бомбардировщик «Фортресс» В-17; всего их было построено 12 726. В двенадцать раз больше того, о чем мечтал Суворов-Резун.

А Гитлер им не сдался. Наоборот, в декабре 1941-го он объявил США войну.

Почему же американцы не стерли с лица земли все немецкие города? Обратимся к литературе.

«1 июня 1942 года первые В-17Е из только-только формирующейся 8-й воздушной армии приземлились на английских аэродромах. Отсюда им предстояло в течение последующих двух с половиной лет вести непрерывное воздушное наступление на «тысячелетний рейх». Во время этих налетов к лету 1943 года участвовали одновременно уже сотни машин. Бомбардировщики действовали сначала без истребительного эскорта — и несли тяжелые потери. «Крепости» и «либерейторы», полагавшиеся только на себя, отработали эффективный способ защиты от вражеских истребителей — эшелонированные сомкнутые боевые порядки. Такая/коробочка (box — так называли ее американцы) обеспечивала мощный огонь во всех направлениях, при этом соседи могли прикрывать друг друга… Впрочем, немцы «нашли управу» на плотные боевые порядки янки и в августе 1943 года при налете на Швайнфурт впервые применили 210-мм неуправляемые ракеты. Взрыв одной ракеты поражал сразу несколько машин. «Коробочка» разваливалась, и истребители с легкостью добивали одиночек» (Моделист-конструктор. 1996. № 11). Не справились с немцами 12 726 бомбардировщиков «Фортресс», имевшие такие же характеристики, что и Пе-8.

Хотя им помогали 19 000 четырехмоторных «либерейторов».

Американский бомбардировщик «Либерейтор»

А также 7374 четырехмоторных «Ланкастеров».

Всего Германию могли бомбить 39 100 тяжелых бомбардировщиков.

39 тысяч воздушных армад — такое и не снилось товарищу Суворову-Резуну!

И эти 39 тысяч самолетов капитулировать Гитлера не заставили.

Заставили фронтовые бомбардировщики ВВС РККА, которые Ht бомбили жилые кварталы, а уничтожали танки и солдат противника.

Как показал опыт англо-американской авиации, массовые бомбардировки оказались малоэффективны. Впрочем, в СССР это предвидели. Когда советских специалистов перед войной пригласили посетить немецкие авиазаводы, их провели по подземным цехам. А. И. Шахурин пишет в книге «Крылья победы»: «Советские авиаспециалисты впервые попали на подземные заводы, познакомились с оборудованием конструкторских бюро».

Вот отчет о первой массированной бомбежке Берлина английской авиацией:

«Под покровом темноты 24 сентября 1940 года британские «веллингтоны», «хемпдены» и «уиттли» прорвались к гитлеровской столице и бомбили газовые заводы, железнодорожные сортировочные станции, аэродром Темпельхоф. Из 119 бомбардировщиков Берлина достигли 84. В городе погибли 23 человека, англичане потеряли 12 летчиков, штурманов и стрелков. Одна бомба угодила даже в сад гитлеровской канцелярии, но не взорвалась».

Чтобы малоудачно побомбить Берлин, англичане потеряли только по пути к Берлину 35 самолетов. Следующий массовый налет англичане предприняли, лишь когда у них появились четырехмоторные «ланкастеры». В апреле 1942 года на бомбардировку Аугсбурга впервые отправилось 12 «ланкастеров» — обратно вернулось только 5.

Напомним, что при первом налете ТБ-7 на Берлин из 10 самолетов вернулось тоже 5. И это еще был вполне приличный результат, поскольку у Берлина была мощная ПВО, а на большую высоту с бомбами любой бомбардировщик подняться не мог.

Потому вот Гитлер и не сдался перед угрозой 39 100 четырехмоторных самолетов англо-американской авиации.

Но он наверняка сдался бы перед смертельной угрозой 1000 ТБ-7, поскольку их вели бы наши прославленные советские асы!!!

Наши асы — это не американцы. Американцам лишь бы в «коробочке» прятаться. А наши сталинские соколы летали только поодиночке, на высотах в 12 000 метров, с бомбами в 5 тонн.

Пусть немецкий истребитель только сунется! Наш ас, как увидит «мессершмитт», так — вж-ж-жи — вниз, к нему, со «звенящих высот».

Наш штурман рвет тут на груди летную форму, чтобы немецкий гад видел его тельняшку, а в следующий миг он бьет фрица по голове 5-тонной бомбой.

От «мессершмитта» — мелкие щепки. Пусть знают наши ТБ-7…

А остальные 999 тяжелых бомбардировщиков ТБ-7 продолжают полет к Берлину. Такая уж у Сталина тактика: уничтожать — так уничтожать. Он всегда так поступал, предвидя идею Суворова-Резуна…

Или не поступал?

Скорее всего, не поступал, иначе почему тогда Суворов-Резун на него так обижен?

«Если пять тысяч тонн бомб, которые ТБ-7 могли доставить одним рейсом, перевести на язык современной стратегии, то это — ПЯТЬ КИ-ЛОТОНН. Это уже терминология ядерного века. Если пять килотонн недостаточно, то за два рейса можно доставить десять. А двадцать килотонн — это то, что без особой точности упало на Хиросиму».

Вьется Суворов-Резун вокруг Сталина как змей-искуситель: ну, сбрось двадцать килотонн, это же как ядерная бомба, а Сталин, словно красная девица, отнекивается…

Суворов-Резун согласен уже и на двести бомбардировщиков:

«Имея только двести ТБ-7, пакта Молотова — Риббентропа можно было и не подписывать. Имея только двести ТБ-7, можно было не оглядываться на позицию Великобритании и Франции».

Естественно, ведь наши соколы смогут и на 200 самолетах такое, чего западным союзникам не удалось и на 39 100.

Повесят на фюзеляже каждого самолета лозунг «Нет высот, которые не покорялись бы большевикам», напрягутся — и смогут.

Суворов-Резун не знает даже, что в СССР были дальние бомбардировщики ДБ-3, которые могли бы сбросить на Берлин столько же бомб, что и 200 ТБ-7. ДБ-3 по 1939 год включительно было выпущено 1528, из них исправных к началу Второй мировой было более тысячи. Все эти Самолеты имели нормальную бомбовую нагрузку в 1 тонну. 1000 тонн, бомб на Берлин Сталин вполне мог послать одним рейсом, а это ровнё столько же, сколько 200 ТБ-7 с бомбами в пять тонн, которыми Суворов-Резун грозит в своих фантазиях Гитлеру.

А Гитлер почему-то не испугался и начал Вторую мировую войну…

Добавим к этому, что 5-тонные бомбы появились на Пе-8 только в середине Второй мировой войны. Об этом Суворов-Резун тоже не знает. Он не читал маршала авиации Н. С. Скрипко.

«В ночь на 29 апреля (1943 года. — А. П.) на Кенигсберг мы впервые сбросили 5-тонную авиабомбу (ФАБ-5000)… Мне довелось с По-2 наблюдать взрыв этой бомбы на испытательном полигоне и потом осмотреть произведенные ею разрушения. К сожалению, выявились существенные недочеты — эффективность ее мало превышала действие ФАБ-2000. Но все же она была принята на вооружение с расчетом на последующую доводку» (Скрипко Н.С. По целям ближним и дальним. С. 282).

Чтобы самолет смог поднять 5-тонную бомбу, на нем установили новые двигатели, АШ-82ФН. Н. С. Скрипко пишет: «На тяжелом бомбардировщике Пе-8, который ранее мог поднимать максимальную бомбовую нагрузку до 4000 килограммов, конструкторы установили четыре новых, более мощных двигателя, усовершенствовали бомболюки… Однако должен оговориться: модернизированный дальний бомбардировщик Пе-8 по ряду причин в серийное производство не пошел — вместо него решили резко увеличить выпуск усовершенствованного двухмоторного фронтового бомбардировщика Пе-2» (там же).

Модернизированный Пе-8, который мог поднимать 5-тонную бомбу, серийно не выпускался, да и поднимать эту бомбу самолет смог только с появлением мотора АШ-82ФН, созданного уже в 1942-м.

Подведем итог. Сталин не мог летом 1939 года шантажировать Гитлера тысячью самолетов с 5-тонными бомбами, потому что:

в 1939 году самолет был только принят на вооружение и начал выпускаться. К началу Второй мировой войны в СССР имелось всего два самолета ТБ-7;

самолет ТБ-7 даже с моторами АМ-35А не был способен поднять 5-тонную бомбу. Такая возможность появилась только в 1942-м, с появлением серийных моторов АШ-82ФН;

5-тонных бомб в Красной Армии в 1939 году не было.

Но, несмотря на все это, Сталин должен был грозить Гитлеру тысячью самолетов ТБ-7. А раз он этого не сделал — он, коварный горец, хотел развязывания Второй мировой войны…

Все логично. Все, все сходится.

Читаем Суворова-Резуна дальше.

А он, знаете, уже считает, что, имея тысячу ТБ-7, можно было бомб вообще не сбрасывать.

«Можно было бы просто пригласить Риббентропа (а то и самого Гитлера), а потом просто и четко изложить свою позицию… Если начнете, мы бросим в Польшу пять миллионов добровольцев. Мы дадим Польше все, что она попросит, мы развернем в Польше партизанскую войну и начнем мобилизацию Красной Армии. Ну и ТБ-7… Каждый день».

Хороший совет. Еще один прекрасный совет мудрому Сталину.

О, мы помним, что Польша просила. Так просила! Так слезно умоляла Сталина!

О чем? Чтобы он не посылал на ее территорию Красную Армию!..

Переговоры 1939 года СССР с военными делегациями Франции и Англии зашли в тупик именно потому, что Польша отказалась пустить на свою территорию красноармейские части. Поляки поверили обещаниям французов и англичан, что через 15 дней после нападения на: Польшу те нанесут по Германии удар.

Поляки держались куда больше 15 дней. Англичане и французы им на помощь так и не пришли. Все это время поляки СССР ни о чем не просили.

17 сентября, убедившись, что англичане и французы предали Польшу, Сталин сам ввел свои части в Западную Белоруссию и Западную Украину.

Сделал это он, конечно, зря. Надо было 1 сентября «бросить в Польшу пять миллионов добровольцев». А потом сделать «все, что Польша попросит», то есть вывести эти пять миллионов добровольцев обратно. Логично?

Вполне. Если мы направляем пять миллионов добровольцев в Польшу, то когда-нибудь их оттуда надо выводить? Вот сразу и выведем, как только Польша попросит.

А тем временем начнем бомбить Берлин. Чтобы гибли женщины и дети. Чтобы немецкий народ запел: «Не смеют крылья черные над родиной летать». Чтобы ринулись, кипя праведным гневом, пять миллионов немецких добровольцев на тех, кто бомбит их дома и убивает их детей.

В США было полно немцев и австрийцев, и с родственниками в Третьем рейхе. Эх, бросились бы и они! Снесли бы Белый дом по дороге. Разобрали бы его по кирпичику… И началось бы…

Суворов-Резун всегда хорошие советы дает. Ну не прекрасный ли совет — ввязаться в войну? Это — то, что СССР и надо было тогда.

Читая первые строки книги Суворова-Резуна, я сначала думал, что Сталин готовил удар по Германии. Да нет, не Сталин хотел войны — это Резун хотел! Да еще какой! По тысяче бомбардировщиков на Берлин — каждый день! Ради Польши, которая видит Красную Армию в гробу, в белых тапочках и конфедератке. И вообще била Красную Армию в 1920-м.

Перед войной советник польского посольства в Англии А Яжджевский уверял временного поверенного в делах Германии в Англии Т. Кордта: «… Германия… может быть уверена в том, что Польша никогда не позволит вступить на свою территорию ни одному солдату Советской России, будь то военнослужащие сухопутных войск или военно-воздушных сил».

Временный поверенный Германии писал 18 апреля 1939 года в Берлин: «Тем самым положен конец всем домыслам, в которых утверждалось о предоставлении аэродромов в качестве базы для военно-воздушной операции Советской России против Германии. То же самое относится и к Румынии. По словам г. Яжджевского, хорошо известно, что авиация Советской России не обладает достаточным радиусом действия, чтобы с баз, расположенных на территории Советской России, атаковать Германию. Польша тем самым вновь доказывает, что она является европейским барьером против большевизма» (СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны. С. 338).

«Барьер для борьбы против большевизма…» За то, что Польша стала барьером, немцами будет убит каждый шестой поляк.

Но что вспоминать — вернемся к Суворову-Резуну.

«На 22 июня, — пишет он, — советская стратегическая авиация в своем составе больше армий не имела. Осталось только пять корпусов и три отдельных дивизии. Основное их вооружение — ДБ-ЗФ. Это великолепный бомбардировщик, но это не стратегический бомбардировщик».

Не стратегический…

Это страшно.

Это ужасно, что вместо самолетов ТБ-7 с сорока 100-килограммовыми бомбами на Берлин пришлось посылать самолеты ДБ-ЗФ с пятнадцатью 100-килограммовыми.

Когда на Берлин падали 15 бомб, Гитлер — руку козырьком — пристально глядел в небо, пересчитывая их, а потом успокоительно говорил: «В бункер не спускаемся. Эти самолеты не стратегические. У них не по 40 бомб, как было вчера, а только по 15».

Раньше, до Суворова-Резуна, мы блуждали во мгле, думая, что в войне с Германией американские четырехмоторные «стратегические» самолеты были менее эффективны, чем русские «нестратегические» двухмоторные Ил-4, которые, однако, спускались низко и наносили точные удары по военным объектам.

Такие ошибочные выводы мы делали и из немецких писем вроде следующего письма на фронт Анны Ренинг своему мужу от 17 июля 1941 года:

«Дорогой мой Эрнст! Война с Россией уже стоит нам многих сотен тысяч убитых. Мрачные мысли не оставляют меня. Последнее время к нам ночью прилетают бомбардировщики. Всем говорят, что бомбили англичане, но нам точно известно, что в эту ночь нас бомбили русские. Они мстят за Москву. Берлин от разрывов бомб сотрясается… И вообще скажу тебе: с тех пор, как появились над нашими головами русские, ты не можешь себе представить, как нам стало скверно. Родные Вилли Фюрстенберга служили на артиллерийском заводе. Завода больше не существует! Ах, Эрнст, когда русские бомбы падали на заводы Симменса, мне казалось, все проваливается сквозь землю. Зачем вы, Эрнст, связались с русскими? Неужели нельзя было найти что-либо поспокойнее? Я знаю, Эрнст, ты скажешь мне, что это не мое дело… Но знай, мой дорогой, что здесь, возле этих проклятых военных заводов, жить невозможно. Все мы находимся словно в аду. Пишу я серьезно и открыто, ибo мне теперь все безразлично… Прощай! Всего хорошего. Твоя Анна». Эх, не знала Анна Ренинг, что Сталин истребил стратегическую авиацию! Не мог ей объяснить Суворов-Резун: была у Сталина стратегическая авиация, а он ее изничтожил. Зарубил бомбардировщики. Чтобы напасть на Европу!

А те самолеты, что остались, — так, пустячок Разве что заводы Симменса ими разбомбить или артиллерийский заводец. Попала бомба в заводец, и он — бабах! — разбросал снаряды по всему Берлину… Пустяки какие.

«Завода больше не существует!» Мелочь.

Однако продолжим чтение историка, считающего, что стратегическая авиация у Сталина была, но он с нею боролся.

«Но вот Сталин на что-то решился, и начинается разгром. Эта тема заслуживает отдельного исследования. А сейчас только пара примеров для иллюстрации: генерал-майора авиации СП. Денисова Сталин отправил в Закавказье командовать авиацией второстепенного округа». Я чуть не подскочил, прочтя такое. «Авиация второстепенного округа» в Закавказье!!! Суворов-Резун еще глупее, чем я думал.

В Закавказье — нефть Баку. Нефть — это кровь армии, кровь промышленности.

Французы и англичане в начале 1940-го разработали «план Баку» по захвату этой нефти — якобы для помощи Финляндии. Финляндия тут, конечно, ни при чем, поскольку Англия и Франция сосали соки из половины мира; если они действительно хотели бороться за чью-то независимость, то могли дать для начала свободу своим колониям. К тому се план воины с СССР англичане разрабатывали еще до Финляндии. Война в финляндии давала им предлог прибрать к рукам бакинскую нефть. Даже в 1941 году Англия вынашивала план удара по Баку чтобы, когда немцы представят русским ультиматум, пригрозить России «разгромом» ее нефтепромыслов, если та уступит германскому шантажу. И вот Суворов-Резун называет Закавказский военный округ второстепенным!!!

А назначение генерал-майора авиации СП. Денисова в Закавказский округ объявляет «разгромом советской стратегической авиации»! Ой, бабоньки, родненькие, держите меня, не могу, сейчас лопну от смеха!