Пташка (СИ)

Глава 25

Приходил в себя он долго. Хлопал глазами, хотел их открыть, но свет был слишком ярким и белым. Место было незнакомым, хотя плевать было на место и даже на режущий свет. Было немного тошно и противно. Этьен поерзал по, кажется, кровати, но в помещении оставалось тихо, а значит, он был один. Это и к лучшему. Потому что его бил озноб, его тошнило, и он не мог даже открыть глаза, так как яркий свет доставлял практически физическую боль.

Так прошло очень много времени. Этьен лежал и мечтал сдохнуть. Или хотя бы просто отключиться, но отключиться не давало как раз то хреновое состояние организма. Потом еще вспомнил недавние события и то, как его нагло избили, и стало совсем как-то мерзко и противно.

Генри бил Этьена. После чего на голове и остался такой маленький шрамик, над бровью, почти незаметный. Тори и его сородичи били Этьена. В приюте иногда дрался, когда был маленьким. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что происходило сейчас.

И что там этот бета распинался про ребенка, деньги и Сэма? Ясно стало одно — с Максом нужно как-то разобраться.

Но пока Этьен не мог разобраться даже с собственным телом, которое совершенно его не слушалось. Он резко открыл глаза, уставился в белый чистый потолок. Больница, да. Было понятно уже по одному противному запаху.

И оставалось еще один момент, который пугал. Это живот. Который ударили. И не слабо ударили. Этьен потянул руку, надеясь все-таки нащупать там то самое твердое под кожей, так похожее на какую-нибудь страшную опхоль. Рукой он дернул, но так и не дотянулся. Все плечо заболело от резкого движение, а в запястье причем что-то впилось. Звякнуло. Этьен пошевелился, повернул голову и еще раз подергал рукой. Кровать была современной, с бортиками, левая рука была прикована к этому бортику.

Этьен прыснул, с раздражением снова дернул рукой, но добился только нового лязга и нового приступа тошноты. И боли в сгибе руки. Капельница. И еще самая настоящая больничная сорочка.

Все-таки правой рукой до живота он дотянулся, и даже осмотрел его. В верхнем правом углу пуза алел красивый синяк. Ребенок был на месте и это успокоило. Уже и просто на один взгляд было понятно, что ребенок есть, и живот уже давно начал расти. Этьен с интересом поводил по нему рукой, потом снова накрылся предоставленным одеялом и аккуратно положил прикованную руку рядом с собой. Боялся повредить иголки, торчащие из вены. Курить хотелось. И тошнило. Сильно.

Палата была чистая и маленькая. На одного человека. Окно большим, и даже чуть приоткрытым. Этаж, наверное, где-то наверху. За окном было приятное и красивое лето. Теплое. Вечер уже. Слабый теплый ветерок долетал даже до Этьена.

Оставалось потерпеть еще парочку месяцев. Смит обещал, что все будет хорошо. И даже Стефан ему верил.

И нужно было очень много чего сделать. Этьен пока понятия не имел, как лучше использовать против Макса все то, что у него есть, что решить с этими деньгами, как самому остаться хотя бы живым, как суметь все-таки родить этого ребенка, а не скинуть раньше срока.

Было тихо, а тут сразу за окном оказался летний ясный ливень. Майский. Этьен проморгался, понял, что снова заснул, а разбудило его присутствие здесь людей. Он попытался приподняться, но его прервал тихий голос:

— Лежи лучше. — Пролепетал он. Голос принадлежал немного растрепанному омеге в белом халате. Он был весь какой-то серый, но пушистые седеющие волосы, стянутые в хвост, были шикарны. Омеге было уж около пятидесяти. — Не вставай, — повторил он.

У двери стоял человек в форме. Доктор был совсем рядом. Этьен чего-то испугался. Всегда врачей боялся. Еще с детства. С того самого момента, как ему без обезболивающего вырвали пару молочных зубов.

Все-таки немного приподнялся.

— Вы… — Этьен замолк. Говорить больно. С губами что-то. Дотянулся свободной рукой, пощупал, но ничего существенного не нащупал. Доктор ждал, покусывал свою щеку, перебирал в руке бумажки, которые принес с собой.

— Мистер Роззи. — Он чуть покривился. — Что-то болит?

— Все.

— Живот?

— Не…знаю. — Снова дотронулся до губ. Что-то с ними было не так. Какая-то корочка. Зеркало надо было. — А с ребенком что? — голос был сиплым.

Доктор притащил из другого конца комнаты черный стул, сел на него прямо перед кроватью Этьена. Потом сам осмотрел его живот. Особенно синяк. Остался недоволен. Покопался в бумажках, что-то там в них прочитал и кивнул сам себе. Выражение лица у мистера Роззи было не самое радужное. Скучающее.

— Анализы твои где?

Этьен похлопал ресницами.

— Какие?

— Ты их делал вообще?

— Нет, наверное. — Этьен качнул головой. — Зимой записывался. Не успел.

— А потом?

— Нет.

— Точно не знаешь, сколько недель?

— Четвертый месяц. — Этьен помолчал, посмотрел вниз, на голубенькое одеялко, которым он был укрыт. Плохой он родитель. — Не знаю точно.

— Примерно около двенадцати, как я думаю.

Этьен прикусил губу, чуть не заматерился, так как все заболело еще сильнее.

Доктор полистал бумажки. Молчал, мужик у двери тоже молчал, а Этьен периодически поглядывал на него. Личный охранник у него. Совсем как Генри. Перевел взгляд на доктора. Волосы перетягивали все внимание на себя. На серьезное хмурое лицо даже смотреть не получалось. Волосы Этьена же из себя представляли сейчас что-то невозможное. Он даже старался лишний раз к ним не прикасаться. Грязные. Этьен не любил грязь на себе.

Как понял Этьен, доктор Роззи принялся выписывать ему дохрена направлений.

— Я здесь останусь? — тихо спросил Этьен сквозь зубы.

— Это не мне решать. Два дня тебе на обследование должно хватить. — Он мельком показал Этьену кучу этих направлений.

— И как я… — Этьен поднял левую руку. Попытался понять, на сколько хватило свободы. Запястье жгло огнем, да и плевать на него было. Хотелось истерически смеяться.

Доктору же это зрелище вообще стало неприятным. Он заерзал на своем стуле. Может, и уйти хотел.

— Не шевели рукой, пожалуйста. — Попросил он как-то уже не совсем дружелюбно. — Игла может сместиться.

Этьен осторожно уложил руку назад, поймал на себе пристальный взгляд своей охраны и снова опустил лицо. Он не знал, что делать. Ему это место не нравилось. Оно, конечно, было лучше старого, но все равно не нравилось.

— Что с ним?

— Большая угроза различных…отклонений. Ну, или выкидыша. Организм не справляется.

— Не любите испорченных. — Этьен медленно снова улегся, натянул на себя одеялко, из-за чего открылись ноги. Уставился в потолок. Роззи долго еще молчал, снова без цели перебирая бумажки. Этьену это уже надоело, он скосил глаза, посматривая на доктора. Тот нервничал. Этьен понял, что он его выбил из колеи.

Этьен уже устал жить на одних нервах. Задолбался беспокоиться о том, что о ребенке он почти и не думает. А потом на него вот так смотрят. Как этот.

Если ребенок будет больной, то оправдываться дальше будет некуда.

— Не люблю, когда все так запущенно. — Наконец-то ответил доктор. Потом уставился на ногу Этьена. — Это что? — спросил он уже слишком уверенно.

— Где? — Этьен снова попытался приподняться, но потом бросил это дело.

— Пальцы. Из-за болезни…

— Отморозил. — Этьен повошкался и спрятал ноги под одеяло. Наручники забренчали о ручку, мужик у двери и доктор задергались. Этьен потихоньку бесился. — Давно. В детстве.

— Не тошнит? — спросил доктор.

— Нет.

— Хорошо. Капельницу уберут. Я тебя наблюдать буду, желательно, чтобы до самых родов, потому что случай тут тяжелый. — Доктор устало провел рукой по лицу. — Завтра все обязательное пройдешь. Снимок срочно надо сделать. Ну, я еще приду с утра. — Роззи встал. — А сегодня еще поспи. Самое полезное сейчас.

— Вы уходите? — Этьен прикрыл глаза.

— Да.

— А про меня никто не спрашивал?

— Это скорее вопрос к… — Роззи в замешательстве посмотрел на альфу у дверей. Понятно. — Вы в реанимации. Сюда все равно посетителей не пускают.

Этьен покивал пару раз головой, снова вошкаясь на своем месте, и уткнулся взглядом в стену.

— Понятно. — Потер левую руку правой.

Дверь открылась бесшумно. На секунду из коридора прилетел обрывок разговора, и это даже заставило Этьена вздрогнуть. Но Роззи захлопнул дверь за собой, и в палате повисла идеальная тишина.

Альфа немного прошел вперед, отставляя стул от кровати Этьена не прежнее место. Этьен смотрел на него не отрываясь. Альфа был молод. Или хотя бы где-то на пару лет моложе Генри. Он был в похожей форме и с пустой кобурой на поясе.

Этьен прыснул и альфа посмотрел на него. Наконец-то. Ведь давно заметил, что Этьен смотрит на него в поиске ответа.

— Я не слышал, чтобы кто-то спрашивал. — Ответил он весьма сдержанно, даже дружелюбно, снова направляясь к двери.

Этьен улегся и замотался в одеяло, накрывшись с головой и спрятавшись ото всех. В голову продолжали лезть мысли про пистолет, стоматолога и синяк на пузе.

Утром пришлось выйти из палаты. Доктор говорил про то, что нечего занимать хирургическое отделение, а охранник, уже другой, более хмурый, злобно заикнулся про деньги и про зажравшихся богатеньких сынков. Этьен только улыбнулся ему в ответ.

Он уже три месяца тупо сидел взаперти. А это наводило тоску. Дожил до того, что уже и прогулка по больничным коридорчикам с хмурым конвоиром под ручку стала казаться каким-то тупым праздником.

Настроение с утра было даже радостным. Губа почти зажила, и теперь разговаривать было не больно. И не тошнило, живот не болел. Было классно. И накормили еще вкусно. Наконец-то. Этьен и не думал, что в больницах такая вкусная еда. Он как сумасшедший набивал пузо, пока не поймал на себе осуждающий взгляд охранника с аккуратными усами. Этьен хохотнул, но вести себя стал поприличней. Хотя не перед кем было так себя вести. И незачем.

Тут было столько омежек. Некоторые уже с детьми. Совсем маленькими, может месячными. Этьен с интересом смотрел на них, но ничего так и не увидел. Все прятали своих детей в пеленки и одеяла, так что ничего интересного разглядеть не удалось.

Но мужичок, который сейчас за ним присматривал, был очень строгим. Не то, что другой, вчерашний. Он так держал Этьена за руку, что должны были остаться даже синяки.

— Шагай быстрее. — Недовольно скомандовал усатый альфа и сжал пальцы вокруг руки Этьена еще сильнее, почти до хруста костей. На них и так все пялились, Этьен еще обрадовался, что его не таскают по коридорам, скрутив как положено.

Сэм рассказывал ему, что вид беременных омежек сам по себе заставляет бережно относиться к этому существу. Сэм сказал, что это инстинкты, что даже незнакомец вызывает добрые чувства в любом альфе. Этьен посмеялся, а Сэм сказал, что ему это не понять пока что. Этьен и не понял, только стал ревновать Сэма ко всем подряд и наконец-то начал ночевать у него, так как боялся, что Сэм такого малолетку бросит ради более взрослого.

Смысл был в том, что ни хрена вся эта схема с беременностью не работала. Ни с Расселом, ни с Генри, ни даже с этим альфой.

И, черт, Этьен снова начал ревновать Сэма. Это же Сэм выходил таким особенным, раз любил всех пузатых.

Сэм давно был истлевшим скелетом. Сэма не надо было ревновать и про Сэма надо было забыть.

От таких мыслей Этьен только оскалился, надавил слегка пальцем на свой твердый разбухший живот и даже хихикнул. Он лежал на обыкновенной кушетке, ждал, пока приготовят аппарат, который ему покажет этого гадкого еще некрасивого зародыша. По закону жанра здесь еще должен был быть Генри. Но хрен с этим Генри.

— Смотри сюда. Привстань. — Медбрат показал тонким пальцем с золотым ровным обручальным колечком на монитор.

Этьен приподнялся. Задранная майка упала на липкий живот. Медбрат поправил футболку, снова приставил к пузу эту свою холодную штуку.

Этьен взглянул на мониторчик. И где его ребенок? Ни хрена для него не понятно.

— И что?

— Вот это один, а это другой. — Пальчик указывал почти в одну и ту же точку. Только с разницей в сантиметр. — Не очень удобно располагаются, видно плохо. Но вроде бы все нормально, хотя один немного маленький для своего срока, но это частенько бывает.

Этьен наивно хлопал глазами, всматриваясь в непонятные пятна. Сглотнул, дернул кадыком, пошевелил руками.

— Это что? — спросил он хриплым голосом.

— Ах, да. — Штуку от пуза убрали, но картинка осталась зафиксированной. — Двойня.

— Какая, нахрен, двойня?! — прошипел Этьен.

Этьен хотел вскочить. Сел на место. Медбрат молчал со снисходительным выражением лица.

— Черт, черт, черт! Бартон сука! — Этьен подтянул ближе ноги, все еще сидя на кушетке, уткнулся лбом в колени. Покачался. Со сторону двери, где ошивался коп, послушался шум.

— Это может быть и хорошо… — начал медбрат.

Этьен резко поднял голову, посмотрел на него.

— Можно вытащить?

— С ума сошел? На таком сроке нельзя.

— Одного хотя бы. Черт! Пожалуйста, ну… Черт! — Этьен еще что-то бормотал, наматывая на руку сопли и шмыгая носом. Голос задрожал. — Он здоровый?

— Дети?

— Дети…Они. Мне не надо двое. Мне делать с ними нечего. Мне с одним делать нечего.

В руки сунули большое бумажное полотенце. Этьен вытер им лицо, размазав сопли и слезы еще сильнее. Откинул его куда-то на пол.

— Вы все? — раздался грозный голос со стороны двери. Этьен с презрением посмотрел на своего конвоира. Тот заметил, но Этьен взгляд не отвел. Ему было похеру. Плевать на все эти мелочи.

— Я скажу, когда все. — Отрезал санитар слишком резким голосом для его миловидной персоны. — Не надо мешать.

— Я вижу, вы закончили. Поревет, когда я его на место верну.

Альфа стащил его с кушетки. Этьен запутался в ногах и чуть не упал, но все же устоял. Личико омеги, который продолжал сидеть на своем месте, исказилось презрением, но он промолчал. Этьен видел, что на небольшом столике перед монитором у него лежит только что распечатанная картинка той самой двойни и вроде бы как санитар хотел отдать эту картинку Этьену, но не отдал, попросту наплевав на это.

Этьена привели в новую палату. Почти такую же, но только еще теснее. За одной из дверей должна была находиться ванная комната, чему Этьен даже в своем состоянии обрадовался.

Нервный альфа швырнул его на койку. Сам присел рядом на корточки. Этьен с прищуром посмотрел на него, даже не пытаясь как-то собрать свое тело в нормальную позу, а не в такую, какую он приземлился.

— Не нарывайся, мальчик. — Альфа ласково потрепал его по щеке. Этьен вздрогнул, шмыгнул носом.

Кровать была совершенно обычной койкой, разве что совсем новой и даже удобной. Этот офицерчик и тут нашел хреновину, к которой можно было пристегнуть наручники. Этьен не шевелился. Только руку протянул после очередного злобного окрика.

С двумя детьми он еще смог бы когда-нибудь смириться в мирное время, но не сейчас. Не сделают врачи с этим что-то, глотанет снова таблеток. Потому что, хоть даже и не сядет, но спокойно жить не получится никак.

Короче, сейчас не до воспитания двух кричащих свертков.

Альфа собрался уйти. Подошел к двери, а Этьен сподобился подползти поближе к мягкой подушке. Руку пристегнули неудобно. Совсем где-то в изголовье.

— Я в туалет хочу. — Этьен попытался сказать это как можно заискивающе. Вышло противно.

Небольшая комнатка была всего в паре метров, но альфа его проигнорировал и вышел в коридор, быстро захлопнув за собой дверь.

Этьен со злости пнул ногой стены, ушиб ступню и заскулил от боли.

Стефан приходил, был добрым и ласковым и даже не ругался. Обычно вместе со Стефаном приходил и Смит, докладывал о своей работе, но Этьен все равно ни хрена не понимал из этого. Живот вырос еще на немного и теперь даже с просторными футболками стал заметным. С анализами была какая-то проблема. Доктора прописали режим и правильное питание, уверяли, что все будет нормально. Этьен ел кашки, глотал таблетки пачками и периодически выслушивал доклады о том, как кое-кто хочет достать его.

Генри смог зайти к нему только на пять минут. Он уже знал про двойню, но расстроенным не выглядел. Наоборот, даже улыбался. Этьена это ужасно выбесило, что он еле сдерживался, чтобы не наброситься на альфу и не расцарапать ему счастливую рожу.

В больнице он валялся уже больше месяца. Суд должен был быть уже через две недели и Этьена это обстоятельство обнадеживало. Было ужасно скучно. А когда дежурил старший из офицеров, было еще и страшно. Молодой хотя бы давал больше свободы и личного пространства.

В этот раз, он так же дежурил снаружи, в коридоре, а Этьен, в очередной раз проснувшись посреди ночи смотрел в темный потолок, на который падали блики со стороны окна.

Дверь в палату тихо приоткрылась, и Этьен даже немного обрадовался, подумав, что это офицер зашел его проверить, а, значит, можно попроситься в туалет. Все-таки наличие ребенка внутри доставляло много неудобств организму.

Этьен приподнялся и повернул голову, но тут же испуганно замер, когда вместо уже знакомого альфы увидел Макса. Тот был в непривычной для него футболке и джинсах, сверху на которые был накинут халат, но даже в таком виде Этьен его узнал. Этот запах он не мог спутать ни с чем. Макс был один, он неслышно прикрыл за собой дверь и сделал шаг по темной комнате в стороны Этьена.

Этьен резко подскочил, на месте, больно кольнуло в животе и прикованной руке. Он вжался в стену и непроизвольно рыкнул, когда Макс оказался совсем рядом с ним.

— Потише. — Миролюбиво попросил он, присаживаясь на одинокий стул, которым пользовался доктор Роззи во время своих посещений.

— Что ты здесь делаешь?

— С тобой хочу поговорить. — Улыбнулся Макс. Улыбнулся он очень мило, как будто и не был тем поддонком, которого Этьен знал. — Знаешь, каких трудов мне стоило, лично с тобой увидеться? Не то, чтобы я очень хотел, но от тебя уже месяц ничего не слышно.

Этьен не ответил. Спектакль Макса его не интересовал. Он лишь хотел сейчас обойтись без драк и думал, нормально ли будет сейчас завопить во всю глотку и позвать на помощь.

— Твой страж сейчас курит на улице и мило воркует со своим омежкой. — Сообщил Макс.

— Давай без вступительных слов. — Попросил Этьен. Он медленно отодвигался от Макса, но он все равно сидел очень близко. Опасно близко. И убежать было невозможно. — Я объяснял твоим шестеркам по поводу денег. Они тупые, раз не поняли.

— Деньги? Плевать. — Макс уставился на Этьена и даже не мигал. — Потом заберу их у тебя.

Этьен не удержался и все-таки хмыкнул. Пускай попытается.

— Давай пропустим все угрозы, которые я могу тут перечислить, тем более, я тороплюсь. Мне просто нужно, чтобы согласился со всеми обвинениями. Да не бойся, там больше половины висит на Расселе, тебе даже долго не придется сидеть.

— Рассел тебя…

— Мертвые не говорят. — Пожал плечами Макс.

— Что? — шепотом переспросил Этьен. Он даже забыл прикрывать живот от этого альфы и бессильно уронил руки на кровать. Эти намеки Макса выглядели неправдоподобно — Рассел сильный.

— Ты отстал от жизни. Его застрелили.

Макс поднялся и нетерпеливо прошелся по небольшой палате, выглянул в окно. В темноте и в белом халате он выглядел как зловещее приведение.

— Это ты его убрал?

— Кто знает. — Протянул Макс и снова вернулся к нему, еще даже ближе, чем когда сидел на стуле. Макс навис над Этьеном, позволяя задохнуться в его крепком запахе, в который примешался слабый запах омеги, который постоянно был с Максом рядом и совсем слабый отголосок детского пряного запашка — сын Макса.

Макс сжал подбородок Этьена пальцами и приподнял голову. Этьен дернулся, но освободиться не получилось.

— Я не убил тебя и твоих детей, будь благодарен за это. Тебе всего лишь нужно перестать брыкаться, милый. Признайся, свали все на Рассела, ему уже все равно, забудь уже про меня.

Макс резко отпустил Этьена, но не отодвинулся.

— Тогда ты будешь жить. — Закончил он. — Меня больше не увидишь.

— Хотелось бы этого.

— Тогда в чем вопрос? — посмеялся Макс Этьену в лицо.

— Я знаю, что ты нас подставил. И убил Сэма.

Макс резко потерял свою противную улыбку и оскалился. Отстранился, сжал руки в кулаки.

— Это идиотские фантазии влюбленного ребенка! Раскрой свои глаза — твой Сэм обыкновенный алкаш, который из-за этого же и подох. Думать, как убить его? Зачем? Он сам прекрасно справился.

— Нет. — Упрямо повторил Этьен. Тема Сэма всегда выводила Макса из себя. Этьен уже давно это понял. Макс заводился от одного слова, и это не могло быть просто так. Макс был виноват.

— Я не заставлял его пить и мерзнуть на улице. — Альфа отошел еще дальше. — Я всего лишь в тот раз не помог ему. Я не обязан был это терпеть.

— Я же говорю — убил. — Этьен передернул плечами. Тело от напряжения начинало побаливать.

— Как хочешь. — Спокойно согласился Макс. — Ладно, можешь считать так дальше. Недолго осталось.

Очередные идиотские угрозы. Макс так говорил, но еще не убил Этьена.

Макс ушел. Этьен еще с часок поревел, вспоминая Сэма. Он любил Сэма. Больше всех на свете. И сейчас любил. Этьену не нужен был Рассел или даже Генри. Ему нужен был Сэм. Мертвый Сэм. Все это было раной, которая не заживает.

Этьен впервые лежал, гладил свой живот и понимал, что это дети не Сэма. Совсем не Сэма. А они так хотели.