Пустой

Глава 4

Сколько времени я пролежал внутри распахнутого настежь колодца без сознания, точно не знаю. Судя по тому, что где-то далеко до сих пор раздавались человеческие крики ужаса и боли, не очень долго.

Колодец был не глубок. Примерно полтора метра вниз. Но внизу проходила какая-то сеть из нескольких ржавых труб с запорными кранами, такими же ржавыми. Именно об них я и приложился всей массой тела.

Голова была разбита и лежала на осколках кирпича и бетона. Руки-ноги, туловище находились выше уровня головы, и руки казалось, с жадностью и молодецкой страстью как подругу, обнимают трубы колодца. Вверх, вели ржавые скобы вмонтированные в бетонную стену.

Боль пришла одновременно во все тело. С разбитой головы, сразу из нескольких ранок стекала кровь. Раздавленные падением крышки люка, пальцы руки, просто горели огнем. Умудрился приложиться об задвижки обеими ногами. И главное, как мне казалось, я сломал при падении несколько ребер. При попытке сдвинуться с места, боль в левом боку была острой и дикой.

Я захотел с груди, а точнее неведомой доселе позы из хатха — йоги, перевернуться на спину, но смог сдвинуться с кряхтением, только набок. Правую ногу, по привычке надо было поднимать и двигать двумя руками. Для этого следовало пошевелить бренным туловищем. Я еще раз чуть не потерял сознание от боли. Поломанные ребра, видимо, втыкались в легкие.

Сверху раздавалось странное урчание тварей и крики пожираемых людей. Но кажется уже где-то вдалеке.

Я лежал в открытом колодце, переломанный падением в него, наполовину парализованный, униженный болезнью и паникой. С разбитыми пальцами руки. В одном кроссовке на правой ноге. Разорванной рубахе и в обгаженных штанах. Со стороны, я был прекрасен!

Занятие мое на данный момент было не хитрым и примитивным. Я плакал. Не навзрыд, как обиженная девочка. А как брошенный щенок. Поскуливая и не вытирая слез. Я был напуган, шокирован происходящим и не понимал, что происходит. Мне было страшно, очень страшно. Я просто хотел домой…

Постепенно, мне удалось сесть, насколько это возможно было сделать в колодце. Крики сверху стихли. Раздавалось только урчание и короткие взвизгивания как я понял — чудовищ. Судя по звукам, они шастали туда-сюда-обратно и чавкая доедали тела людей. Эти звуки были самыми ужасными. Мой мозг рисовал какие-то невероятные по бреду и тошнотворности картины. Особенно мерзок был звук хруста костей.

Я, как молящийся грешник постоянно смотрел вверх со страхом и ужасом. Видел над собой только синее небо в круглом открытом люке колодца и слышал топот копыт или ног людоедов. Очень символично. Несколько раз, кто-то или что то, громко сопя и топая прошелся совсем рядом с колодцем. Увидеть меня в колодце, можно было легко и непринужденно. Я уверен, что так же легко меня можно было вытащить наружу или запрыгнуть внутрь, ломая мне в приземлении все кости и начать меня поедать заживо.

Я боялся издать даже какой ни будь звук или стон. Просто сидел и трясся от страха и пережитого стресса.

Как и каждый человек, которому сообщают его приговор в виде не излечимой болезни я прошел все стадии принятия. Отрицание, гнев, торг, депрессия, смирение.

С отрицанием, все понятно. Нет, только не со мной! Да тут ошибка какая-то… Как все? Вот прям все, да? А я же собирался машину поменять и вооон ту блондиночку трахнуть… Да нет, не верю…Сейчас медицина идет вперед семимильными шагами и вот-вот изобретут лекарство… Британские ученые, конечно же.

Что это значит, даже от насморка лекарство изобрести не могут? Со мной такого не произойдет. Никогда. Все. Точка.

При гневе, начинаешь ненавидеть всех, в том числе и самого себя. Но с начала ищешь виновных на стороне.

Жена бывшая, ну конечно она! Кто же еще?! Столько нервов на нее убил… Вот результат, донервничался, все болезни от нервов!

Или начальник бывший? Точно он! Кто же еще?! Ох, сколько яду он на меня вылил, со свету сживал. А как мне унижаться пришлось?! И ведь он сволочь, получал наслаждение от этого…

Да нет, конечно же. Это все я сам. Живут же люди и подлее меня на белом свете. Это я сам все на себя накрутил. Никто мне не вредил. Просто я такой неудачник, ни на что не способный, никчемный…

И постепенно, эта стадия переходит в депрессию. Начинаешь проклинать сам себя и жалеть, жалеть, жалеть… Жалеть о всем, о всех совершенных ошибках, о неправильно приятых решениях, не верно истолкованных происшествиях и упущенных знаках. Знаках, которые человеку посылаются свыше всегда, надо только иметь мудрость из растолковать, но где ее взять эту мудрость? Депрессия может окончится суицидом или таким унынием, из которого человек уже не выйдет с нормальной головой и самооценкой.

На стадии торга, человек устремляется к шарлатанам, целителям ну или в церковь и пробует заключить договор с Богом.

Я те свечку поставлю, а ты мне глаз верни. Я церковь новую отгрохаю, а ты мне рак прямой кишки, ну как ни будь, только что б не больно убери… ладно?

И я там был, мед-пиво пил, то есть сухари грыз и свечками весь иконостас утыкивал.

Нет ребята, это так не работает. Это вообще никак не работает.

Церковь врачует душу, а не тело человека. Да и то…

На стадии смирения, человек понимает, что от него самого, и его хотелок ничего не зависит. Все идет так, как есть. Естественный отбор никто не отменял! Кого-то жизнь подняла на самый верх, и он имеет все тридцать три удовольствия, кто-то держится на плаву, стараясь не утонуть и не пойти камнем на дно, а некоторые, как я, уже лежат в тине и подняться сделать глоток воздуха, нет ни одного шанса.

Говорят, что в падающем самолете и в окопах атеистов не бывает. Как я выяснил экспериментально, в колодцах их не бывает то же. Все молитвы, которые я только знал, или слышал, когда ни будь я сам себе рассказал я вспомнил и мысленно прочитал. Наверное, ни один монах в своей келье ни молился Всевышнему так усердно и с чувством, так как это делал я в тот момент.

Что я только не обещал за свое спасение. Все, что у меня было. Может быть осознание того, что ничего то у меня и нет, помогло прекратить религиозную истерику и медленно выйти из состояния шока.

Дошли мои молитвы до адресата или нет, но из колодца меня никто так и не вытащил, и не съел.

Ближе к вечеру небо посерело, облака пропали и закапал небольшой дождик. Из звуков, слышался только звон в ушах. Я как маленький ребенок высовывал язык и пытался поймать хоть каплю воды. Пить хотелось ужасно.

Еще у меня болела голова. Болела, так сильно, что хотелось разбить ее об бетонные стены. Но для этого нужно размахнуться и пошевелить ей, набирая амплитуду удара, а это было невозможно из-за той же самой боли. Словом, ситуация патовая и безвыходная.

Что бы вылезти из колодца и отправиться прочь или попробовать найти помощь и речи не шло. Ни что на свете не смогло бы заставить меня вылезти наружу.

Видимо пережитый стресс вызвал во мне нестерпимую жажду. Я был готов убить кого ни будь за глоток воды. Впрочем, убивальщик был из меня еще тот…

Ночь я практически не спал. На какое-то короткое время впадал в забытье. И просыпался вновь от нестерпимой жажды, головной боли, да и просто боли во всем теле от поломанных ребер и разбитых пальцев.

Под утро, от всего вышеперечисленного, меня начло подташнивать. Рвотные позывы окончились, как и следовало ожидать обильной рвотой. Белоснежного унитаза рядом не оказалось, ванны то же. Вся привокзальная шаурма и растворимый кофе оказались на моей рубашке и земляном полу.

Настал новый день, который принес вопрос личной гигиены. Я тупо хотел в туалет. По большому я сходил вчера, прямо в штанишки, а сейчас приспичило по-маленькому.

Оставлю при себе подробности всех акробатических кульбитов, но из колодца я так и не вылез.

Прислонившись к стене, полулежа, обосранный, раненый, на половину парализованный и в обсосанном колодце я стал размышлять о превратностях судьбы.

Итак: мне все равно конец. Так или иначе. Если все закончится удачно для меня и сейчас появятся военные-спасатели-милиция-полиция, (кстати, где они?) Со времени крушения прошло уже, наверное, сутки. Почему нас никто не ищет? И что это за твари такие?

Если я окажусь дома в любимом кресле… Там я и подохну в течении нескольких лет. Таким же обосранным и обоссанным.

А если нет разницы?

Да, не удачная шутка…

Вариант второй. Я сдохну прямо тут, в колодце. Либо отползу подальше, и сдохну там. А там, это где? И где я вообще?

Да это все просто мысленный онанизм! Пытаюсь сам себя приболтать и убедить не понятно в чем. Впрочем, понятно. Мне просто страшно! И я, как тот самый пилигрим, погибший от жажды в пустыне, но не выпивший последний глоток воды из фляги в надежде, а вдруг сейчас будет колодец? Там за поворотом…

Мой выход!

Медленно, (быстро и не получится), я, опираясь на трубу, поднялся на одну рабочую ногу и осторожно выглянул из колодца.

Стоя как цапля в болоте на одной ноге я крутил башкой. Сзади все тоже полуразрушенное здание из красного кирпича без стекол. Впереди, разбитая электричка. Двери в вагоны вырваны, кое где стекла разбиты. Вот этого точно не было. И тишина… как говорил незабвенный киногерой.

Первое, что меня поразило, как мне удалось так далеко на спине, которая болела ужасно, отползти от поезда? Вчера мне казалось, что расстояние между колодцем и вагонами было метров двадцать, а тут, наверное, все семьдесят. Понятно, почему твари меня не нашли. Зачем им так далеко отходить от кормовой базы? Меня искать? Да я не вкусный. Особенно сейчас. И пахну плохо.

По всему видно, находился в истеричном состоянии и вообще не понимал, что делаю.

Если выпрямится во весь рост, то край колодца будет как раз по плечи. В моем теперешнем состоянии вылезти наружу, задача крайне непростая. На поверхность, кроме головы вылазили только руки, одна из которых была наполовину парализованная, вторая с покалеченными пальцами. Ребра, то ли были сломанными, то ли нет, но болели ужасно.

Да что ж за жизнь такая, то залезть не могу, то вылезти. Как глист из задницы, извиваясь во все направления я начал выкарабкиваться из колодца. Эта непростая задача заняла у меня примерно пятнадцать минут. Слегка затянувшиеся ранки и ссадины на локтях вскрылись и при подтягивании тела из колодца я начал рычать и поскуливать как раненый зверек.

Как Робинзон Крузо, с тоской смотрящий на свой остров, уносимый в океан течением в лодке, я смотрел на люк открытого колодца сидя на земле. Как мне все-таки там было хорошо, безопасно. Крышкой сверху закрыть и жить там можно. Ну пованивает чуть. Зато, фиг кто отыщет. Не так уж там и плохо…

Совсем умом тронулся…