Путь Водного Дракона

Глава 9

Столицу прошлой ночью озарило два ярких события. Ночной ливень порадовал людей долгожданной чистой водой, а вот второе прошло незаметно.

О смерти Харисса, одного из чиновников имперской службы снабжения, не знает почти никто, а те кто знают, молчат, боясь отправиться вслед за ним. За дело взялась тайная полиция.

В первую очередь это известие не должно просочиться в верхние круги знатных кланов. Подобное может пошатнуть доверие к Императору. Пусть такая возможность и ничтожно мала, но подобное даже допускать непозволительно.

В просторном кабинете с резным столом из красного дерева начальник тайной полиции, господин Нобору, просматривает доносы и рапорты. Его широкие плечи едва умещаются в расшитый золотом чёрный ханьфу. Грозно сдвинутые брови подчёркивают напряжённое, изборождённое шрамами лицо.

Хариcс не только играл ключевую роль в обеспечении тайной полиции, но и долгое время организовывал снабжение особых приёмов самого Императора. Пока прошлой ночью не оказался убит. Кто и почему это сделал?

Нобору чувствует приближение знакомой ауры и поднимает взгляд от бумаг. В кабинет, дождавшись разрешения, входит молодой человек. Каштановые волосы аккуратно зачёсаны назад, породистое лицо сосредоточено.

— Я бы предложил тебе присесть, Яцута, — говорит спокойно хозяин кабинета, — однако сейчас это слишком большая роскошь. Что удалось узнать?

Новоприбывший, чуть склонив голову, отвечает:

— Мы уже прочесали весь город. По полученной от агентов информации ночью многие жители видели высокого окровавленного человека в маске. Это подходит под описание, полученной от охраны убитого.

— Преступника надо найти, и чем быстрее мы это сделаем, тем меньше у нас будет проблем. Владыка Альдавиан скоро возвращается в столицу, так что помимо поиска нам надо подготовить замену Хариссу. Повелитель не обратит внимание на эту мелочь, если мы сможем указать на виновного. В любом случае, отбору звёздных детей ничего не должно мешать.

Глава Теней хмурится, и его голос становится прохладным:

— Однако для нас это смачная пощёчина — какой-то зарвавшийся практик убивает важных для общего блага людей. Непозволительно!

Нобору хлопает по столу рукой.

— Этим уже занимаются, — кивает Яцута и кладёт на стол несколько сложенных листков. — Все наши люди сейчас прочёсывают город.

Глава тайной полиции разворачивает листки бумаги и видит несколько ростовых портретов, напоминающих демонов с книжных гравюр. Отдельно изображена маска, которую носил преступник.

— У меня есть предположение, кто это может быть, — осторожно говорит Яцута. — Мы постоянно имеем дело с теми, кто пытается разыскать пропавших детей, и умеем своевременно это пресекать. Однако примерно год назад был один запоминающийся инцидент. Возможно, вы помните его?

Глава Теней смотрит с интересом на своего помощника:

— Продолжай.

— Случай в Академии около года назад, господин. Там как раз фигурировал такой здоровый парень…

— Рен, — сухо произносит Нобору. — Только это невозможно. Мой доверенный человек лично уничтожил его и доложил о смерти.

— Если я правильно помню, тело так и не нашли, — напоминает Яцута. — Возможно, он всё же выжил каким-то чудом. Случались и более невероятные вещи.

Нобору качает головой.

— Раз тебя подводит память, напоминаю. Против него применили Истребление Жизни, после которого практически невозможно уцелеть. Даже если допустить, что тот юнец смог её каким-то чудом пережить, нужно учитывать ещё один факт. Хариcс был не просто чиновником, а ещё И практиком на этапе Серебряного Богомола. Тот, кто его победил, обладал сравнимой с ним силой.

Яцута начинает жалеть, что вообще поднял эту тему. Хозяин кабинета продолжает:

— Эта техника не просто убивает, она разрушает внутреннюю структуру меридианов. Так что при любом раскладе твои предположения рассыпаются. Лучше придумай какой-то действенный план по поиску убийцы, пока он ещё находится в городе. Не думаю, что он надолго здесь задержится, если ему дорога жизнь. Стражу на воротах уже оповестили?

— Конечно, господин.

— Тогда иди и принеси мне результаты. До конца дня я хочу услышать, что вы встали на след нашего беглеца.

Молодой человек кланяется и покидает кабинет. Глава тайной полиции подходит к окну и задумчиво смотрит на пруд с карпами. Слова Яцуты, конечно, звучат невероятно, но тень сомнения всё же закрадывается в голову хозяина кабинета.

Неужели этот мальчишка Рен и впрямь смог каким-то чудом избежать своей участи? Вздор. И всё же, чтобы окончательно прояснить ситуацию, Нобору решает лично заслушать своего доверенного агента, который в прошлом якобы прикончил проклятого парня.

Любая зацепка сейчас на счету.

Феррон не был бы учеником Аранга, если бы не смог сразу понять, что со мной что-то не так. Моё возвращение раньше оговорённого срока стало для него сюрпризом. Выслушав озвученную просьбу, он настоятельно рекомендует мне провести несколько дней в медитации. Упорядочить мысли в голове, а уже после ещё раз вернуться к этому разговору.

Слова учителя вызывают у меня злость и негодование. Нет времени ждать. Каждый час на счету. Каждый демонов час, когда этот улюдок Альдавиан безнаказанно наслаждается жизнью. Только такие мысли непродуктивны. От них ничего не изменится. Приходится загнать свои эмоции поглубже и успокоиться. Получается скверно. Мысли о мести не выходят у меня из головы.

Дни, отведённые мне учителем, провожу за тренировкам на полигоне, без труда взяв последний десятый уровень сложности. Противники здесь сопоставимы с пиком Журавля, так что битвы проходят насыщенно и разнообразно.

Между поединками я погружаюсь в медитации, но сейчас они даются мне с трудом. Стоит мне уйти хоть немного в себя, как в голове всплывают картины боя против Харисса и воспоминания о Лин. Сердце обливается кровью от осознания, что сестры больше нет.

Сколько простых и счастливых моментов нашей юности, больше никогда не повторятся…

«Братец, я обязательно вернусь!» — звучит в моей голове задорный девичий голос.

На ней нет вины. Она меня не обманывала. Если бы это было в её силах, сестра обязательно бы вернулась. Лжец здесь только один — проклятый Император Альдавиан. Время расплаты обязательно придёт.

В попытках ускорить своё отбытие в новое место, я нахожу Феррона, трудящегося в лаборатории. Он неспешно и методично занимается очисткой ядер, добытых моими руками.

— Учитель, уже прошло три дня. Не пора ли нам поговорить? — осторожно отвлекаю его от дела.

Закрепив ядро в захвате, он отходит. По прозрачным трубкам бежит переливающаяся красная жидкость — выжимка негативных эмоций, отравляющих ядро. Понаблюдав ещё немного, он возвращается, что-то поправляет, подкручивает, лишь потом поворачивается ко мне. Смерив меня долгим взглядом, он сухо отвечает:

— Не думаю, Рен, что ты пришёл в порядок. Я чувствую в тебе негативные эмоции, а они плохой спутник на правильном Пути.

— А какой Путь правильный⁈ — начинаю заводиться я. — Как мне ещё себя чувствовать, когда моя сестра убита⁈

— Путь созидания, Путь баланса! — повысив голос, произносит он. — Я признаю только такой Путь, какому научил меня Аранг. Ты же начинаешь проваливаться в пучину, из которой можешь и не выбраться.

— Учитель! — грохочет мой голос. — Я справлюсь со своими эмоциями, но мне нужен способ стать сильнее. Укажите место, где я могу это сделать!

— Нет, — призрак качает головой. — Так не пойдёт. Пока ты тонешь в жажде мщения, твой рассудок затянут туманом и ты не видишь дальше своего носа. Наш мир полон несправедливости и бесчестия. Сильный пользуется слабым. Богатый унижает бедного. И я говорю сейчас не о природе, где такое естественно, а о людях, которые извратили представление о праведности и правосудии.

— Тогда как можно позволить существовать такому миру⁈ Я должен мириться с бесчестием? Должен закрыть глаза на несправедливость? — сдерживаю свой голос, чтобы он вновь не превратился в звериный рык. — Дюжины знатных кланов полнятся сильными адептами, и никто из них не готов пошевелить и пальцем, чтобы остановить поток бессмысленных смертей. Мне нужно стать таким же? Добиться высокого положения и почивать в резном дворце, зная, что где-то один кровожадный ублюдок десятками убивает детей каждый год⁈

Феррон спокойно выслушивает этот поток обвинений.

— Ты прав. Подобной несправедливости не должно существовать, но она существует, и одним убийством здесь не обойдёшься. Исчезнет Император, а дальше что? Его место не займёт преемник? Рен… — он медленно качает головой. — прими свою боль, но не позволяй ей исказить себя.

В пузырьках тихо булькает какая-то жидкость. Собеседник добавляет:

— Нужно изменить весь мир, всю систему. Искоренить несправедливость и открыть людям глаза на правду. А это почти невозможно, — он возвращается к алхимическому оборудованию. — Ты можешь сделать всё, чтобы убить Императора, или помнить о главном… Невинные умирают, и кто-то должен их спасти.

Я хожу по комнате из стороны в сторону, готовый разгромить здесь всё.

— Причины любого поступка важны почти так же, как и сами дела, — он поворачивается ко мне с грустной улыбкой. — Возвращайся, когда отринешь свои низменные эмоции.

Мне не остаётся ничего, кроме как согласиться.

Ещё несколько дней провожу в медитациях и попытках разгадать Небесную технику. Постепенно иероглиф за иероглифом мне даётся текст. По одним картинкам освоить её нереально. Манипуляции с Ки, которые требует предельной точности, сокрыты за многоуровневым шифром. В его разгадке я нахожу умиротворение.

Со смертью сестры я не смирился, но почти смог принять её. Только так хотя бы на время мне удаётся потушить яростный пожар, пылающий внутри.

Когда мои мысли немного успокаиваются, я решаю принять полученную пилюлю. Отправившись в комнату для медитации, сажусь в начерченный на полу круг силы и помещаю голубую сферу в рот. Язык покалывает от приятной энергии.

Чистая насыщенная Ки начинает высвобождаться и заполнять меня целиком. Пилюля медленно тает на языке, выплёскивая волны энергии, которые жадно поглощаются моим духовным ядром.

Сознание вместе с потоками Ки уносится вглубь моего тела к энергетической структуре. Меридианы крепнут и становятся ещё шире. Глубокие вдохи наполняют моё тело лёгким и приятным воздухом убежища. Эманации Ки усиливаются, уплотняются, обволакивая меня внутри и снаружи. Я погружаюсь в глубины собственного ядра.

Серебристая оболочка становится прозрачной и легко пропускает меня. Вокруг вырастает лес — мой родной дом, где я проводил с сестрой годы нашей юности. Иду по тропинке, касаясь руками листвы и высокой травы. Вдыхаю приятный аромат полевых цветов.

— Рен… — звучит где-то вдалеке голос Лин.

Перехожу на бег. Её смех удаляется от меня, даже Лёгким Шагом не догнать. Тропинка выводит меня на знакомую полянку, где мы не раз сходились в тренировочных спаррингах.

Сестра выглядит точно так же, как и в день нашей разлуки. Её глаза задорно блестят, щёки покрывает румянец, а губы расплываются в озорной улыбке.

— Ну что, попробуем ещё раз? — грациозным жестом приглашает она.

Мы сходимся в нашем танце. Не как брат и сестра, а как два практика, ищущие силу на своём Пути. Ловкую Лин всё так же сложно достать. Она стала гораздо сильнее и стоит на одном уровне со мной. Как и всегда без труда пробивает мою защиту.

— А ты стал гораздо искуснее, братец, — с улыбкой хвалит меня сестрёнка.

Я блокирую одну из её атак, делаю подшаг, следом обманку. Лин избегает уверенных взмахов, но я ещё не закончил. Серия ударов продолжается. Сестрёнка отбивает мои выпады, разгадывает обманки, но, всё же купившись на одну из них, пропускает другую.

Кулак размером почти с её голову замирает у прекрасного лица, не в силах ударить даже её образ. Прохладные пальцы обвивают мою руку и отводят её в сторону.

Два лазурных глаза смотрят с затаённой грустью.

— Прости, что я не сдержала своё обещание… — её образ начинает таять.

Лукавая улыбка на губах сестры сменяется печальной, пробивающей меня насквозь не хуже стрелы. Сердце щемит, и я пытаюсь запечатлеть её образ навсегда.

Она обнимает меня в последний раз, и я улавливаю исчезающий едва различимый шёпот:

— Мне не нужна ничья голова, братец. Спаси их, потому что больше некому… Спаси их ради меня.

— Лин! — я хочу столько сказать ей, но не могу выдавить из себя ни единой фразы.

— Я ухожу с миром, зная, что мы разделили столько прекрасных моментов. В шорохе листьев, в дыхании ветра и в пении птиц я всегда буду рядом с тобой. Извинись за меня перед матерью и отцом…

— Подожди! — я тяну к ней руку, желая потрепать по голове, как делал это бесчисленное количество раз, но её уже нет.

Вместе с её образом исчезает окружающий лес. Грудь сдавливает болью. Ядро внутри уплотняется, а Ки становится более насыщенной. Так болезненно даётся новая ступень. По щеке катится последняя слеза.

В зал медитации медленно ступает Феррон. Он осматривает меня и ждёт десять долгих ударов сердца.

— Хорошо-хорошо… Сейчас я чувствую, что ты готов.

— Простите мое нетерпение, учитель, — упираюсь головой в пол. — Теперь я понимаю.

— Мне не за что тебя прощать, Рен. Боль твоей утраты знакома мне, как никому.

Он трёт подбородок и добавляет:

— Я долго думал, куда отправить тебя и нашёл подходящее место. Пойдём, — он манит меня рукой и покидает зал.