Пятое правило дворянина

Глава 21

Великое Московское княжество.

Москва.

Бутырская тюрьма.

Счет дням Андрей Денисович Салтыков потерял давно. В его одиночной камере не было ни одного окна или какой-то иной возможности определять время суток.

Поначалу он ориентировался по тому времени, когда приносили еду, но вскоре понял, что промежутки между приемами пищи все время различаются. Во всяком случае, именно так ощущали внутренние часы его организма. Иногда ему казалось, что с момента завтрака до обеда проходил час, а бывали дни, когда время тянулось и тянулось...

Так что, бывало проходил целый день, пока открывалось маленькое окошко в металлической двери его камеры, через которое ему давали очередную тарелку местной похлебки. Отвратительное по внешнему виду варево, которое воняло тухлым мясом, здесь называлось просто — суп.

Первое время он не мог проглотить и ложки этого жуткого варева, даже с учетом того, что его кишки завязывались в тугой узел, а живот все время издавал какие-то странные звуки. Но понемногу чувство брезгливости прошло — голод одержал победу.

Сначала он ел лишь хлеб и несколько ложек этой жидкой отравы. Однако, после того, как хлеб стали забывать или же он был совсем плесневелый, пришлось вливать в себя и этот суп. Кислая картошка, мясо, в котором иногда попадались маленькие белые черви... Но лучше так, чем сдохнуть в камере от голода.

Кстати, именно последнее обстоятельство и придавало ему сил. Ему предоставили возможность один раз увидеться с адвокатом и тот довольно ясно дал ему понять, что скорее всего на плаху Салтыкова не отправят. Впрочем, как и его сына.

Свою роль сыграли его приятели, которые не жалели денег на то, чтобы шестеренки государственной машины вертелись именно так, как нужно было. Конечно, деньги были его и тратились они, по словам адвоката, просто в бешеном количестве, но все это неважно.

Самое главное, что он останется жить, а все остальное со временем можно будет решить. Во всяком случае, он на это очень сильно надеялся. Пусть отправят его на поселение в далекую и холодную Сибирь, ну и ладно.

Во-первых, и там люди живут, причем довольно неплохо по его сведениям. Во-вторых, Император не вечный, всякое может случиться. В конце концов, даже если с Романовым ничего не случится — всегда найдется способ кому-то где-то подмазать, вовремя подсуетиться... Ну а там, глядишь, и на амнистию наработаешь. Разве мало у него заслуг перед Империей?

Да он, если разобраться, в казну столько налогов заплатил, что ему орден Андрея Первозванного положен! Так что о какой плахе может идти речь? Да и за что? Попытка убийства Соколова? Ну и что? Какая же это причина. Так, мелочь...

Кого удивишь разборками между родами? Да никого. Теме более и повод у него для этого имелся самый, что ни на есть весомый — дочку он его опорочил. Он так следователю и сказал. Так что плюнуть и растереть... Все забудется.

Николай Александрович не дурак, чтобы такие мощные фамилии на плаху гнать. Салтыковы это тебе не фунт изюма, здесь лучше несколько раз подумать.

Тем более, что сам мальчишка жив остался... Сука такая... Даже с его папашей проще вышло...

Думая так, Андрей Денисович все больше приходил к тому мнению, что все должно закончиться для него сравнительно неплохо. Пусть не сразу, но рано или поздно, абсолютно точно.

Лишь несколько моментов его и в самом деле очень сильно беспокоили — кормят дерьмом каким-то и никакого внимания к нему толком не проявляют. Вызвали пару раз на допрос и все на этом закончилось. Странно как-то.

Гостей к нему вовсе не допускают, так что даже выяснить не получается, что там с его сыном. Вот, кстати, почему их вместе не посадили? Сиди тут в этой долбаной камере... Даже словом перекинуться не с кем. На прогулки не водят...

Интересно, когда хоть суд? Адвоката к нему больше пока не допускают, охрана с ним вообще не разговаривает. Такое ощущение, что до него никому никакого дела нет.

От однообразных мыслей, которые все время крутились вокруг одних и тех же вещей, Салтыкова отвлек звук открывающейся дверцы.

Ну наконец-то ужин! Как же хотелось есть! Такое ощущение, что в последний раз ему приносили еду не меньше суток назад.

К его удивлению на этот раз в алюминиевой плошке была не вонючая похлебка, а в тарелке для хлеба не пара плесневелых кусочков.

Интересно, он вправду видит это сейчас или у него начались галлюцинации от голода? От пьянящего аромата его любимых деликатесов закружилась голова.

Чего только не было в тарелках! Несколько кусочков мясного балыка, три сорта колбас, копчености, обсыпанные жгучим красным перцем кусочки буженины... А на тарелке, которая предназначалась для хлеба, лежало пять небольших бутербродов с маслом и черной икрой.

Трясущимися руками герцог взял тарелку и запихнул себе в рот кусок мяса. Он закрыл глаза и застонал от удовольствия! О, боже, как же это вкусно!

Но это было еще не все. Контрольным выстрелом в голову стал стук алюминиевой кружки, которую поставили на металл. Обычно в ней плескалась грязная вода с масляными пятнами, но не сегодня. Аромат коньяка ударил в голову и одного запаха было достаточно, чтобы герцога немного повело.

Он жадно схватил кружку и пригубил напиток. Вроде ничего особенного, но сейчас темная янтарная жидкость казалась ему пределом совершенства. Никогда в жизни ему не доводилось пить ничего подобного — это просто восхитительно.

На этот раз дверца не захлопнулась сразу же после того, как еда оказалась у него в камере, и это тоже было необычно.

Андрей Денисович подошел поближе и в этот момент из темноты вынырнуло лицо жандарма. Это было настолько неожиданно, что герцог даже вздрогнул. Надо же, впервые за все это время он видит лицо человека, который его здесь охраняет. Да и вообще все, что сейчас происходит, весьма необычно...

Неужели что-то изменилось там, на воле? Очень даже возможно и, судя по тому, что он видел — перемены явно идут ему на пользу.

— Что все это значит? — спросил герцог у охранника и сам удивился тому, каким слабым и сиплым стал его некогда грозный громкий голос.

— Это привет от вашего близкого друга, — ответил жандарм и многозначительно подмигнул.

Странно... Эти слова заставили Салтыкова задуматься. От какого друга? Болотова? Морозова? У него не так много друзей, но и не так мало, чтобы с легкостью дать ответ на этот вопрос.

— От какого именно? — спросил он.

— Кушайте, не теряйте времени — я подожду здесь. Мне нужно забрать посуду. У меня не так много времени — скоро смена.

Да и в самом деле, какая ему разница, кто ему прислал балык и икру? Герцог отправил себе в рот бутерброд с икрой, затем еще один... Сверху всего этого кусок буженины и щедрый глоток коньяку, затем еще один и вот уже кружка пуста. Жаль, можно было бы и побольше коньячку принести.

Твою мать! Неужели бывает так вкусно? Он закрыл глаза, счастливо улыбнулся и в этот момент он почувствовал в животе резкую боль. Как будто кто-то пырнул его ножом и протянул по всему животу справа налево.

Ох... Андрей Денисович схватился за живот, издал тихий стон, затем попытался закричать, но у него ничего не вышло. Он не мог издать ни одного звука. Все, что было сейчас в его силах, это лежать на нарах и беззвучно открывать рот, как рыба...

Вдруг его осенило — яд! Вся эта чертова еда была отравлена, а он ее ел... Жрал, как ненастная свинья... Он посмотрел на алюминиевую кружку, затем решил схватить ее и бросить в дверь, но не мог даже пошевелиться.

Глухо щелкнул дверной замок. Он покосился на дверь и увидел, как она открылась и в комнату вошел человек. Жандарм это был или нет с уверенностью он сказать не мог — картинка в его глазах была нечеткой и с каждой секундой зрение падало все сильнее.

Дышать становилось тяжело... Ему приходилось призывать на помощь все свои силы, чтобы сделать очередной вдох... Еще один вдох, господи, дай сил еще хотя бы на один вдох...

— Как вы себя чувствуете, Андрей Денисович? — услышал он голос, который был каким-то глухим, будто говорили через кусок толстой ваты. — Вижу, не очень. Кстати, еду и коньяк просил передать вам Владимир Михайлович Соколов. Он сказал, что вы должны его помнить...

Герцог хотел закричать от досады, но все что смог сделать — лишь сжать грязную простынь, которая валялась на нарах и сделать последний вдох...

Жандарм проверил пульс, затем собрал тарелку, пустую кружку и бросил все в мусорный пакет. Лязгнула металлическая дверь и в камере стало тихо.

Мы с Тосиком сидели на диване и внимательно смотрели на Шушика, перед мордой которого лежал кусочек чистого, ярко-синего элирия, который я добыл в Департаменте.

Ну как добыл... Соловьева договорилась в мастерской по производству артефактов, чтобы мне выдали немного вещества. Сказала, что для проведения важного магического эксперимента. Собственно, именно так оно и было.

С тех пор, как мы начали проводить эксперимент, прошло минут десять — ящер элирий не жрал. Но в то же время и не пытался сбежать. Просто мы с плюшевым внимательно смотрели на него, а он в ответ подозрительно разглядывал нас.

— Артефакт крокодил карамба! — вот уже в третий раз намекал ему Тосик, но ящер усиленно делал вид, что никак не может понять, что от него хотят.

Наконец он вытащил из своей пасти язык, несколько раз лизнул элирий, а затем мгновенно его сожрал. Не прошло и минуты, как из его тела показались кристаллы, которые постепенно начали окрашиваться в яркий синий цвет. При этом сам Шушик прикрыл глаза и заурчал — ну как есть котенок. Правда, выглядит как варан, но это мелочи.

Вскоре вокруг него начала распространяться заветная магическая энергия, ради которой и затевался весь этот эксперимент.

— Крокодил карамба! — завороженно прошептал Тосик, глядя на ящера, который светился все сильнее.

Так, ну значит первый опыт будем считать успешным — Шушик прекрасно жрет вещества из иного мира в чистом виде и артефакты ему не требуются. Это хорошо. Значит две тысячи рублей на Обычный Перстень мага я потратил напрасно. Ладно, придется сдать обратно с небольшой потерей, но это сущие пустяки — несколько рублей ради науки мне точно не жаль.

Соловьева просила меня сообщить ей, что у нас выйдет, так что я решил не откладывать этот вопрос в долгий ящик. Тем более, что хотелось услышать ее голос — после происшествия в замке, мне все время казалось, что над ней нависла смертельная угроза. Даже дюжина Мироходцев, которых Департамент выделил для ее охраны, не казалась мне стопроцентной панацеей.

— Ты там как, нормально? — спросил я, услышав в трубке ее голос. — Некроманты еще в дом не залезли?

— Пока нет, но вот чувствую я себя как в общежитии, — пожаловалась Василиса. — По имению бродят какие-то незнакомые парни... В доме все время суета...

— Это хорошо, — сказал я. — Когда вокруг тебя много народа, мне как-то спокойнее.

— Слушай, Володя, может быть я у тебя поживу немного? — вдруг оживилась она.

— В смысле? Ты хочешь, чтобы все эти парни ко мне переехали? Или ты думаешь, что в связи с изменением твоей дислокации охрану временно отменят?

— По крайней мере в твоем доме рядом со мной не будет маменьки, которая все время плачет и причитает насчет моей службы...

— А что насчет службы?

— Да когда узнала, что завтра мне в командировку, начала выть как белуга... Думает, что меня по пути прикончат...

— Весело у вас, что сказать, — усмехнулся я. — Ну, если совсем тяжко — приезжай. Найдем для твоей охраны место.

— Да ладно, до завтра точно потерплю. Это я так, между прочим... Должна же я поплакаться на свою жизнь?

— А то смотри, если что — готов тебя принять, Соловьева.

— Спасибо, — ответила она и по ее голосу я понял, что она была рада слышать эти слова.

— Между прочим, я тебе звоню приятной новостью поделиться.

— Это какой? Все Порталы исчезли и нам никуда идти не нужно?

— Ну, не настолько приятной, конечно, — хохотнул я. — Но от этого не менее интересной. В общем, Шушик сожрал элирий!

— Да ладно? Офигеть, Соколов! Так это же круто! — обрадовалась Василиса. — Представляешь какие перед нами горизонты для экспериментов открываются? Да мы этих некромантов за пару дней переловим!

— Ага, ты еще скажи за пару часов.

— Я образно, разумеется, но сути дела это не меняет — переловим, как кроликов.

Терпеть не могу наперед загадывать — все время что-то идет через задницу.

— Давай для начала из Исландского королевства вернемся, а там уже видно будет, — сказал я.

— Ага, ты прав — не будем загадывать. Но новость все равно классная! Что он сейчас делает, твой Шушик?

Я посмотрел на ящера, рядом с которым задремал Тосик и погладил его по кристаллам. По руке пробежала мощная волна магической энергии.

— Ничего не делает, балдеет, по-моему. Сожрал кусок элирия и в ус не дует.

— Да я не об этом, — усмехнулась она. — Энергии много генерирует?

— Пока неясно. Мы же с тобой его опустошили практически полностью... Нужно подождать. Я думаю завтра понятно будет, после того, как он хоть немного восстановится.

— Окей, посмотрим тогда. Ты как там, вообще? На Исландию настраиваешься?

— Ага. Бестиарий в Модуле усиленно изучаю. Читаю про тварей, которые нам в теории попасться могут.

— Правильно делаешь. Хотя мне, конечно, их больше опасаться нужно...

— Это почему?

— Вот ты брехло Соколов, а говоришь, что бестиарий читаешь...

— Читаю.

— Ври больше! Так внимательно читаешь, что до сих пор не вычитал, что мои заклинания с ними не работают? Тем более, что я тебе вчера об этом говорила.

— Да ладно? Наверное, я до этого еще не дошел, а вчера не очень понял, о чем ты вообще говоришь... А что и в самом деле не работают? Почему?

— Потому что твари там не органические, — ответила Василиса. — Между прочим, заклинания, которые на сознание влияют, с ними тоже не проходят.

Вот это хреново. Выходит, Кольцо Безумия против них не применишь. Ну хорошо хоть с некромантами оно работает. Конечно, хорошо бы вообще с последними не встретиться, но в этом я сильно сомневался — к чему тешить себя напрасными надеждами?

— Значит будешь ко мне поближе держаться, — сказал я.

— Как прикажете, Владимир Михайлович, — ответила она.

— Правильное решение, — похвалил я ее. — Ну а теперь чешите спать, Василиса Тимофеевна, завтра нас ждет сложный перелет, так что набирайся сил.

— Слушаюсь, — усмехнулась она. — Ты самое главное Шушика не забудь.

— Постараюсь, — пообещал я некромантке. — Спокойной ночи.

— Спасибо, целую тебя, — сказала она и отключилась.

Я посмотрел на экран — восемь часов вечера. Нужно и в самом деле бестиарий почитать, Василиса права. Я активировал Модуль и в этот момент телефон зазвонил снова. Вызов был от моего начальника службы безопасности.

— Слушаю вас, Леонид Александрович.

— Владимир Михайлович, мне тут сорока на хвосте кое-какие новости интересные принесла. Не утерпел, решил с вами поделиться.

Интересно. Верховцев просто так звонить не будет, это понятно. Надеюсь, не какая-нибудь очередная гадость — перед завтрашней командировкой вообще не хотелось портить себе настроение.

— Ну так делитесь, не стоит держать интригу.

— Ходят слухи, что род Салтыковых сегодня сразу на двух человек поредел и, можно сказать, что перестал существовать... Во всяком случае, мужчин у них не осталось.

— Отличные новости, Леонид Александрович! Я даже спать сегодня крепче буду! — сказал я и погладил Тосика по животу. — Сороке вашей верить можно, надежный источник информации?

— Вполне, — хмыкнул Верховцев. — Лично у меня никаких сомнений не вызывает.

— Приятно слышать. Ну и что же случилось с уважаемыми господами?

— Павел Андреевич удавился в своей камере, не выдержал одиночества. Ну, а герцог, говорят, поперхнулся во время еды...

— Что же, бывает. Спасибо вам за хорошие новости, Леонид Александрович.

— Спокойной ночи, Владимир Михайлович. Удачной вам командировки. Надеюсь увидеть вас в скором времени целым и невредимым.

Я отключил телефон, бросил его на диван и потянулся, хрустнув суставами. Жаль, что завтра рано вставать... Такую новость не мешало бы отметить как следует.

Впрочем, пару бокалов вина можно себе позволить. Ради такого случая нужно найти самое лучшее — все-таки не каждый день враги дохнут.