Пыль на губах

Глава II Последний рыцарь

Длинные костлявые пальцы, увенчанные белыми ногтями, разминали верх спины, сначала мягко, а затем все более и более требовательно, будто уговаривая расслабиться и отдаться во власть вездесущему холоду.

Кэль представил себе эту картину, передернулся и посильнее натянул на плечи меховую накидку. Его густые темно-русые волосы сливались с бурой шерстью хищного клоста.

— Так долго холодный месяц не длился уже многие годы, — скрипучий голос Тирина заставил обитателей длинного дома вырваться из сонного оцепенения. На тусклый свет догорающего костра выполз малыш Брет, его огромные карие глаза и длинная сальная челка резко выделялись на бледном исхудавшем лице.

— А почему бывает холодный месяц, дядя Тирин? Почему всегда не может быть теплый месяц? Если бы всегда был теплый месяц, мама и папа не уехали бы на колеснице в Дивные края.

Тирин опустил голову. Кэль сжал зубы, он почувствовал, как начало щипать глаза.

— Не бойся, малец. Скоро мы отправимся за ними, и у богов не хватит колесниц, — хрипло рассмеялся Стольд. Единственный глаз лысого мужчины отражал красный свет угольков. Калека Стольд всегда пугал маленького Брета. Малыш с трудом подтащил истощенное тело к Кэлю и прижался к его руке. Кэль приподнял накидку, запуская к себе малыша и пронзительные кинжалы холода.

— Тирин, — жена Стольда, обладательница густой косы пшеничных волос и множества морщин, обняла своего маленького сына, еще младенца. — Разве твоя жена не погибла во время такого длинного месяца? Мы послушали тебя и сделали мало запасов.

— Я не думал, что холодный месяц продлится на две недели больше обычного, — Тирин не пытался оправдываться, он просто устало качал головой.

— Даже если бы он продлился дольше всего на три дня, мы сделали слишком мало запасов! — Стольд зашелся в приступе сухого кашля.

Обычно юноша не вмешивался в разговоры взрослых, ему казалось, что его слова звучат недостаточно весомо для таких опытных людей. Но и выслушивать нападки на Тирина Кэль больше не мог. — Надо было добыть больше еды, а не сидеть без дела! — сказал он, смотря в сторону.

— Юноша, у моего мужа нет глаза и руки! — Жена Стольда громко возмутилась, ее сын проснулся и заплакал. Ему вторили многочисленные голоса разгневанных людей. Кэль сжался, чувствуя всеобщее осуждение.

Дверь длинного дома распахнулась. Высокий худой старик, закутанный в облезлую черную шкуру, запустил за собой ночь и снег.

— Приемыш всего лишь защищает своего радетеля, — сказал отшельник, запирая дверь. — Хотя в своем благородном порыве он обижает всех нас.

— Прости, старейшина Хельк, — Кэль почтительно склонил голову.

— Нам всем не хватает пищи, Кэльстен. Но я размышлял на вершине Скалы и нашел решение. Твой приемный отец лучший охотник клана и он не добыл достаточно мяса. За это и твою дерзость я наказываю вас, — длинный палец с желтоватым ногтем указал на юношу. — Завтра ты и Тирин выйдете на лед и добудете еды для клана.

— Что? — Кэль сжал маленькую руку Брета. «Ты всегда боялся перечить старшим, Кэль, — подумал юноша, — почему ты не сдержал свой язык сегодня!»

— Старый Хельк, — пролепетал Брет, — дядя Тирин говорил, что во время холодного месяца нельзя выходить на лед.

— Это моя воля, Тирин, — Хельк смотрел только на старого охотника.

Тирин почесал седую бороду и бросил короткий взгляд на Кэля. Серые глаза юноши умоляли его не соглашаться.

— Твоя воля закон, отшельник. И пусть нет моей вины, я выйду завтра на лед. Но Кэль останется здесь.

— Нет! — Кэль вскочил со своего места, уронив Брета с колен. — Пожалуйста, отец! Я не позволю тебе одному столкнуться с морозными тварями!

— Сядь, глупец! — желтые зубы Тирина сверкнули в свете костра.

— Кэль виноват не меньше твоего, Тирин. Тем более ты научил его всему, что знал сам. Вместе вы добудете больше. Это моя воля.

— Может быть, ты сегодня не вернешься, — Мейт хлопнул Кэля по плечу. — Неужели даже это не заставит тебя подойти к милашке Джоль?

Кэль бросил быстрый взгляд на Джоль, которая помогала своей матери снимать с веревки вымороженные от блох шкуры. Джоль была всего на несколько месяцев младше Кэля и уже успела приобрести соблазнительные округлости. Черные густые волосы и быстрый озорной взгляд только добавляли ей привлекательности.

— Отстань, Мейт. Может быть, я сегодня не вернусь, а ты лезешь тут со своими глупостями.

— Ты уже пережил больше ста холодных месяцев и ни разу не целовался. Ты трус, Кэль.

— Это я-то трус! — Кэль бросил копье на снег. — Ты бы в жизни не решился выйти на лед. Твой дед и отец были великими охотниками, а ты стал горшечником.

— Если бы не мои горшки, в чем бы ты варил похлебку? — рассмеялся Мейт. — Иди уже великий охотник. А я пока буду охотиться на Джоль.

— Ты не станешь, — сжал зубы Кэль.

— Почему нет?

— Потому что она даже не взглянет на такого как ты. Длерхес! — так в клане презрительно называли охочих до прекрасного пола брехунов.

— А ты трус! — Мейт подмигнул Джоль, с интересом следящей за спором и ушел в длинный дом. Джоль перевела взгляд на Кэля, но юноша быстро опустил глаза. Джоль разочарованно пожала плечами и пошла за матерью.

— Подними копье, — Кэль не заметил, как к нему подошел Тирин. За меховую безрукавку старого охотника держался Брет. — Возьми с собой одну красную и две синие ленты. Мы исполним обряд. За спиной Тирина был огромный заплечный мешок, к нему была привязана ритуальная доска и множество плоских палок-полозьев, которые можно было быстро связать в подобие саней.

Брет дернул охотника за безрукавку. — Дядя Тирин, а почему бывают холодные месяца? Ты так и не сказал.

Старый охотник опустился перед малышом на колено. — Ты же знаешь, Брет, нашу Скалу со всех сторон окружает море. Раз в два месяца море покрывается льдом и источает морозный воздух. Тогда выпадает снег и становится холодно.

— А почему так происходит? Боги так сделали, да?

— Бог только один, Брет, — Тирин потрепал малыша по голове. — И нам неведомы его замыслы.

— А старый Хельк говорил…

— Старый Хельк не всегда прав.

— И мама говорила…

— Ладно, — Тирин обнял малыша. — Не грусти тут без нас.

— А вы вернетесь? Мама и папа уехали на колеснице три месяца назад. Я не хочу снова остаться один.

— Ты не останешься. Я тебе обещаю, — сказал Кэль. Он отцепил руку Брета от накидки Тирина, взял малыша на руки и занес в длинный дом.

Они остановились над расщелиной. Отсюда открывался вид на бесконечную бело-синюю пустыню, полную снежных барханов.

— Хельк ничего не смыслит в управлении кланом. Глупый старик сидит и сидит на вершине, а потом что-нибудь высидит. От его идей клану только хуже. — Кэль прищурил глаза, пытаясь высмотреть в ослепляющей белизне морозных тварей.

— Клан считает, что отшельники имеют связь с богами. Нам, последним рыцарям единого Бога, не понять их веры.

— Но ты тоже член клана. И смог стать рыцарем.

— Твоя мать была великим человеком. Она многих обратила в истинную веру. К тому же, — Тирин улыбнулся, — старый Хельк все-таки нашел решение для клана.

— Он поставил наши жизни под угрозу. Почему мы его слушаем?

— Я делаю это не ради него. Брет с трудом переставляет ноги. Я не хочу, чтобы он умер от голода и холода, как моя жена и его родители. — Тирин замолчал, его глаза неподвижно уставились на горизонт.

— Ты думаешь, у нас есть шанс? — Кэль подкатил два булыжника к Тирину. Охотник не ответил, он отвязал от заплечного мешка тонкую дощечку, покрытую рунической резьбой, и уложил на булыжники. Кэль встал на колени перед импровизированным столом.

— Жаль, мы не можем прочитать эти древние молитвы.

— Твоя мать и отец могли. Но не успели научить меня этому искусству.

Кэль достал сухарь, фляжку с водой и ленточки. Тирин воткнул в отверстие в центре дощечки подмерзшую ветку, поблескивающую ледяными кристалликами, привязал к ней две синие и красную ленту.

— У нас есть надежда, Кэль. Надежда, что в это время морозные твари не выйдут на охоту.

Юноша шмыгнул носом. — А каков шанс?

— Холодный месяц затянулся на шесть недель. Морозные твари голодные и злые. — Тирин потер бороду. — У нас нет шансов, Кэль. Только надежда.

Юноша кивнул и надломил сухарь. Тирин встал на колени и взял свою половину. Кэль обнял Тирина за плечи. — Я люблю тебя, отец. — Он коснулся губами правой щеки старого охотника. «Только не умирай, пожалуйста», — молили глаза юноши.

— Я люблю тебя, сын. — Кэль коснулся губами левой щеки.

— Все будет хорошо, — Тирин потрепал Кэля по голове. — Не бойся. Я опытный охотник. Как и ты.

Они начали есть сухарь, запивая холодной водой. Кэль чувствовал, как сдавливает грудь от холода, кашлял, но продолжал проталкивать внутрь горьковатые куски старого сухаря.

— Моли Бога о том, чтобы вернуться. Я буду молиться о том же.

— Я буду молиться о том, чтобы мы вернулись вместе. И быстрее наступил теплый месяц.

— Проси только самое важное, Кэль. Не все в этом мире складывается так, как мы хотим.

— Тогда я буду молить Бога о твоем возвращении, отец, — улыбнулся Кэль.

— А я о твоем. Посмотрим чья молитва сильнее, — посмеялся в бороду старый охотник.

— Бог любит нас. Он поможет вернуться нам обоим.

— Бог милосерден, Кэль. — Улыбка пропала с лица Тирина. — Но каждому существу отмерен свой срок.

— Мы справимся, я уверен! — Кэль хлопнул старого охотник по плечу. Ленточки захлопали на ветру.

Они спустились к морю. Во время теплых месяцев Кэль, Тирин и другие охотники выходили на лодках на охоту за клостами, огромными и неуклюжими существами, поднимающимися из глубин вдохнуть воздух. Еще одна часть клана в это время ловила рыбу, а самые отчаянные ныряли в глубины, чтобы добыть мариногов — уродливых созданий с множеством щупальцев.

— Раз холодный месяц затянулся так надолго, значит, в этот раз мариноги поднимутся полные сайрона, — задумчиво сказал Тирин.

Кэль передернулся. Сайрон был фиолетовой пылью, которой были набиты мешочки внутри мариногов. Сайрон мог наделить человека, употребившего его, необыкновенными способностями, но расплата была жестокой. — Значит требования с континента будут жестче, — сказал юноша.

— Наемники должны уже выдвинуться. Клан задержался с поставкой на целую неделю.

— Хах, — усмехнулся Кэль. — Пусть попробуют достать мариногов из-подо льда. Я на них посмотрю.

— Им плевать на то, как мы добудем сайрон. Наемников подгоняют хозяева с континента, а они ждать не любят. Сайрон это власть.

— Если бы мы только могли воспользоваться сайроном, чтобы отразить их набеги.

Тирин резко повернулся к юноше. — Никогда! Кэль, никогда! Вкусивший сайрона из благородных целей ничем не уступит в своей жестокости негодяям с континента!

— Да помню, я, помню.

— Я не хочу такой судьбы для тебя, — голос Тирина смягчился. — Сайрон может согреть в холодный месяц, может дать сил бороться с наемниками, но за всю историю клана, каждый, кто пробовал сайрон, лишь пополнял ряды морозных тварей.

Юноша замер. Всего один шаг оставался до льда. Тирин уже раскидывал ногами снег, обнажая красивый лед, с синеватыми переливами. Кэль глубоко вдохнул и шагнул следом.

Юноша всматривался в глубины голубого льда, пытаясь рассмотреть проплывающего в глубине минога или клоста. — Конечно же, лед не настолько прозрачен, — пробормотал Кэль. — А знаешь, некоторые из клана пробуют сайрон, не смотря на запреты.

— Пробуют, — усмехнулся Тирин. — А как не попробовать, когда знаешь о нем так много и легко можешь достать. Я тоже пробовал. Но мало. Очень мало. Такое количество способно наполнить огромной физической силой, но не более. Но стоит принять чуть больше и… Твой друг — Мейт. Я видел, как он купил большую дозу сайрона у ныряльщика Гронса. Будь осторожен с ним.

— Мейт? — не поверил своим ушам Кэль. — Да он же трус. Как он мог решиться попробовать сайрон?

— Твой друг из тех опасных людей, что хотят быстрых удовольствий. И чтобы получить их, он не остановятся ни перед чем.

— Значит, только я нормальный в клане. Даже ты пробовал сайрон, — с укором заметил Кэль.

— А ты не вздумай. — Тирин всем своим видом показывал, что больше не хочет говорить об этом.

Они уже отошли достаточно далеко, берег исчез в туманном дымке и сейчас их окружало только бесконечное белое ничто. Темно-голубое небо без единого облачка нависало сверху и казалось, что Кэль оказался на пути в другой мир.

Тишина угнетала юношу. — Наверное, если бы не твои проповеди, Тирин, я бы уже ждал колесницы, чтобы отправиться в Дивные края, — улыбнулся Кэль.

— Мы можем туда отправиться прямо сейчас, — ответил Тирин, падая на одно колено и вглядываясь вдаль. Кэль присел рядом с ним. Он долго щурил глаза, пытаясь высмотреть что-нибудь в ослепительном блеске снега и льда, но так и не заметил, на что смотрел Тирин.

— Впереди большая серая фигура, — прошептал старый охотник.

— Может это клост?

— Она двуногая.

— Морозные твари, — Кэль почувствовал, как быстро забилось сердце и похолодели пальцы. — Давай уйдем отсюда! Сейчас!

— Мы не можем. Если мы вернемся без еды, то обречем клан на голодную смерть. Ты готов увидеть, как умирает Брет, выпрашивая у тебя еды?

— Но, если мы умрем сегодня, клан все равно погибнет. А так мы можем попытаться завтра.

— Слишком долго шел холодный месяц. Морозными тварями двигает голод, как и нами. У нас есть выбор: рискнуть или дать Брету умереть. Ты готов сделать этот выбор?

Кэль помотал головой. Кровь ударила в голову, он почувствовал, как заложило нос и помутнело перед глазами. «Я не хочу умирать! Я не хочу, чтобы умер Тирин. И не хочу, чтобы умер Брет. Великий Создатель, прошу тебя!»

— А выбор сделать придется, Кэль. И я для себя его уже сделал. Кэль?

— Я с тобой, отец, — юноша шмыгнул носом и распрямил плечи, стараясь выглядеть храбрее.

— Единый не оставит нас. — Тирин поднялся. Он больше не видел темную фигуру.

— Также, как он не оставил моих родителей?

— Как не оставил тебя. В тот день вместе с твоими родителями погибло больше ста человек. А ты выжил. И я выжил. Хватит на этом.

Клосты нуждались в дыхании и во время холодных месяцев. Они единственные из всех существ в море могли пробить толстый лед. Каждый день огромные туши врезались в ледяную корку, пробивая себе путь к жизни. Именно к такой полыньи вышли два охотника. Это была темная дыра с неровными краями шага три в ширину и не менее пяти в длину.

— А может они до самого вечера сегодня не вынырнут? Ночью морозные твари точно придут, — Кэлю никогда не приходилось охотиться в холодные месяца.

— Нет, — покачал головой Тирин. — Они выползают на лед вдохнуть так же часто, как и в теплые месяца. Наполнят легкие и ныряют обратно, потом возвращаются через несколько часов.

— А сколько ждать?

— Полыней не так много, поэтому и выныривать в этом месте будет больше зверей, чем ты привык видеть в теплый месяц. Скоро они будут. Готовься.

Охотники нагребли снега, и улеглись за ним, всего в двух шагах от полыньи. Кэль привстал на колени, выглядывая.

Клост не заставил себя долго ждать. Вода заволновалась, и что-то темное начало стремительно приближаться из глубин.

— Не дергайся! — прошипел Тирин. Кэль кивнул, крепче сжимая копье в руке. Вода выплеснулась за край полыньи и над водой показалась бесформенная голова клоста, напоминающая глыбы камня, обтянутые белой блестящей кожей. Два выпуклых глаза черными точками выделялись на его теле.

Клост неторопливо вилял телом, цепляясь ластами за лед и поднимаясь повыше для глубокого вдоха.

— Не торопись. Дай ему подняться повыше, — прошептал Тирин.

Кэль скривился, уже представляя разочарование от неудачной охоты. — Упустим!

Тирин поднял руку и шептал: — Тише, тише! Ну! Сейчас!

Кэль бросился вперед и вонзил зазубренное острие копья в глаз клоста и пронзил мозг зверя. Привычным движением он крутанул копье и навалился на него всем телом. Клост забился в агонии, он бил ластами, окатывая юношу волнами ледяной воды.

Тирин обежал зверя сзади. — Держи, держи! — крикнул Тирин и вонзил крюк в спину клоста.

Кэль сжал зубы, он чувствовал, как выворачивает плечи и локти, ноги дрожали, пот градом катился по лбу, заливая глаза. Внезапно, левая руку ослабла и Кэлю показалось, что еще немного и он выпустит копье. — Нет! — зарычал он, упал на колено и опустил копье себе на ногу, кривясь от боли. Древко затрещало, выгибаясь.

Тирин навалился на свое копье и все-таки смог вогнать крюк под толстую кожу клоста. Он тяжело выдохнул, дернул древко на себя и, медленно переставляя ноги, начал вытаскивать тушу на лед. Вода в полыньи почернела, пар от покрытого кровью снега поднимался вверх, словно дым от костра.

Кэль заметил движение Тирина и, пошатываясь, поднялся на ноги. Быстрым движением он запустил руки под копье, положив древко на локти и начал идти назад, помогая вытащить огромного клоста.

— Гигантский! — восторженно закричал Кэль, падая рядом с парящей тушей. Все тело дрожало, сердце, словно с облегчением, покалывало, гоняя кровь по разгоряченному телу. Кэль скинул капюшон и развязал куртку, открывая мокрое тело морозу.

— Прикройся от холода, бестолочь! — Тирин старательно отжимал мокрые от расплескавшейся воды штаны и безрукавку. Штаны и половина куртки Кэля тоже промокли, но он не мог сейчас даже пошевелиться, только быстро и глубоко дышал, радуясь жизни.

— Если растягивать, весь клан продержится еще три-четыре дня на мясе этого клоста, — Кэль был не в силах перестать улыбаться.

— Три дня, — кивнул Тирин. — Но целый клан. Мы спасем множество жизней.

Кэль закрыл глаза и рассмеялся, его смех скрыл звук шагов. Тирин заметил только быстро появляющиеся на снегу следы. А затем все окутал туман.

Кэль почувствовал, как на его лицо падают горячие капли. Он распахнул глаза и увидел, как Тирин падает на колени, а его грудь пробита в трех местах длинными узловатыми пальцами, оканчивающимися черными когтями.

Внутри юноши словно лопнула туго натянутая стрела. Он закричал и нечеловеческим извивающимся движением вскочил на ноги.

Туман закрутился вокруг него и вместе с его белесыми потеками на него устремился размытый полупрозрачный силуэт двуногого монстра.

Кэля затрясло, ему казалось, что тысячи иголок пронзили его сердце. Он извернулся и даже не заметил, как промахнувшаяся морозная тварь процарапала на его руки три глубокие борозды. Кэль запрыгнул на клоста и одним движением вырвал из его тела крюк Тирина, оторвав от туши заметный шмат кожи и мяса.

— Кровь! Кровь! Кровь! — хриплое многоголосие закрутилось вокруг него. Серые силуэты с горящими огнем глазами запрыгивали на клоста и тут же исчезали в густом липком тумане.

Кэль почти чувствовал, как туман растекается по его телу, стремится забраться в рот, залепить уши, ослепить, оглушить. Юноша крутился, резко выкидывая крюк в туман. Черные когти то и дело рассекали воздух вокруг.

— Кровь, кровь, кровь!

Кэлю не хватало воздуха. Кровь стучала в шее, глотка опухла, он закашлялся и упал на колени. Внезапно ему вспомнилась молитва. Он держал Тирина за плечи и просил Создателя о своем спасении. «Почему ты оставил меня, Господи?» — Кэль закрыл глаза.

Внезапно все звуки исчезли. А затем, Кэль мог бы в этом поклясться, он услышал, как захлопали ленточки на ветру. Те самые, что они привязали на ветку сегодня утром.

Он открыл глаза. Вокруг него стояла сплошная мгла, черная и густая, словно запекшаяся кровь. И ни единого звука. Кэль поднялся, сжимая крюк в руке.

Яркая вспышка света заставила юношу дернуться и прикрыть глаза рукой. Когда он осторожно выглянул из-за локтя, мгла снова заявила о своих правах, только теперь в нескольких шагах от клоста было пятно света. В этом пятне лежал на боку Тирин, из его рта вытекала струйка крови.

— Тирин! — Кэль спрыгнул с клоста и побежал к отцу.

Но новая вспышка света заставила его остановиться. Пятно окружающее Тирина исчезло, вместо него теперь была освещена морозная тварь. Сейчас Кэль мог рассмотреть это существо во всех подробностях. Серая потрескавшаяся кожа, красные мерцающие глаза, обвисшие уши, желтые обломанные клыки, сгорбленная спина, длинные кривые руки. Но, даже не смотря на все это и короткий облезлый хвост, морозная тварь несомненно когда-то была человеком.

Вспышка света скрыла морозную тварь от юноши. Теперь из мглы выступала полынья с темной неподвижной водой. Кэль побежал к ней. Двигаться в густой мгле было так же сложно, как и липком тумане, но в этот раз новой вспышки не было до того момента, когда Кэль затормозил у края полыньи.

Теперь охотник оказался в полной темноте. Кэль замер, боясь сделать лишний шаг и оказаться в ледяной воде. Сейчас он не чувствовал ни боли, но холода, ничего не видел и не слышал. — Господи! — пробормотал Кэль, до хруста в костяшках сжимая древко. Этот единственный звук словно вернул в мир краски.

Кэль понял, что стоит на окровавленном снегу возле полыньи, а прямо на него несется морозная тварь. Она больше не скрывала себя туманом и не пыталась превратиться в размытый силуэт. Теперь эта нескладная и страшная фигура хрипела и бежала, выставив вперед черные когти.

Странное спокойствие разлилось по телу Кэля. Сейчас он умом и телом опережал тварь на целый удар сердца. Юноша крутанул древко, выставляя острие крюка навстречу твари.

Дикий визг огласил белую пустыню. Кэль упал на колено, уложил на него древко и закричал, поднимая насаженную на крюк тварь в воздух. «Господи, помоги». Конец древка уперся в лед, Кэль дернул его под себя, и визжащая тварь обрушилась в воду. Кэль выпустил крюк, древко подсекло его ногу, охотник упал на бок. Крюк вместе с монстром стремительно скрылся в глубине полыньи.

Кэль тяжело выдохнул. А затем подскочил на четвереньки и побежал к Тирину, с трудом пытаясь подняться, и снова падая. Так вприпрыжку, весь согнувшийся, то и дело припадая на одну ногу, он добрался до своего отца и рухнул в снег рядом с ним.

Тирин с трудом открыл глаза и медленно разлепил губы, на которых уже запекалась кровь. Он начал говорить, и алая жидкость вновь заструилась из его рта.

— Все кончено… Позаботься о Брете.

Кэль не стал ему перечить. Он только скинул куртку, ругаясь и путаясь, развязал шнурки на шее и стащил рубаху через голову. Челюсти заныли от боли, когда юноша зубами разорвал рубашку на части, чтобы перевязать Тирину раны.

— Не стоит, Кэль.

Но Кэль все также молча перевязал ему раны, туго затянул узлы и побежал к заплечному мешку Тирина. Обнаженный по пояс, он словно не замечал холода, и плохо гнувшимися пальцами старался связать короткие и длинные палки между собой и сделать сани. «Великий Создатель, помоги».

— Оставь меня. Кэль. — Тирин говорил чуть лучше, хотя дышать ему было все труднее и труднее. — Сейчас важнее доставить мясо клану.

— Доставлю, — коротко бросил Кэль. Он быстро работал, боясь, что если замрет хотя бы на секунду, то не сдержится и начнет рыдать. Все тяжелее было не замечать нарастающую боль в бедре, на которое он дважды сегодня опирал древко.

— Как же страшно умирать, — голос Тирина даже не дрогнул, когда он произнес это.

«Господи, помоги. Пусть с Тирином все будет хорошо. Великий Создатель! Пусть он не умрет!», — шептал про себя Кэль, затягивая последние узлы.

— Сложи в сани клоста и поторопись, — Тирин пристально следил за юношей. — Одному тебе будет тяжело, но мое тело задержит морозных тварей. Пока они будут рвать меня, ты успеешь добраться до Скалы. Мы не так далеко ушли.

— Не придумывай. Ты уже хорошо говоришь. Ты выживешь.

— Не тешь себя иллюзиями, сынок. Мое время пришло. Я потерял слишком много крови и чувствую, как мою грудь сдавливает все больше и больше, — Тирин зашелся в приступе хрипящего и булькающего кашля.

Кэль весь сжался, услышав этот кашель. — Я без тебя не выживу, Тирин, — голос Кэля дрогнул, и он не смог сдержать слезу, предательски скатившуюся по щеке. Дыхание перехватило, Кэль чувствовал, что вот-вот разревется как маленький. Пытаясь отвлечься, Кэль надел куртку, чувствуя, как мокрая её половина обжигает тело, будто охваченная огнем.

Он уперся плечом в спину клоста и, надрывно рыча, затащил на сани. Разрезал кожу сверху и уложил в еще теплое мясо Тирина. Последняя веревка ушла на то, чтобы закрепить тушу на санях, а последним обрывком рубахи он обмотал мокрый от крови шнур и накинул себе на грудь.

Он дернулся, но сани даже не сдвинулись с места. «Я слишком устал», — пронеслось в голове Кэля. — Ну же!

— Оставь меня, Кэль, — голос Тирина сверху звучал глухо. Он с каждой секундой слабел все больше. — Без меня у тебя больше шансов утянуть эти сани.

— У меня нет шансов! Только надежда! — Кэль дернулся еще раз, и сани сдвинулись с места. Тяжело упираясь в снег, превозмогая ломоту в спине, Кэль нагнулся и пошел вперед. Нога предательски ушла в сторону, он поскользнулся и упал. Затем поднялся. И снова упал. Мокрый и подтаявший от крови снег легко скользил по льду. — Только не сейчас! Тервет! — выругался Кэль и вновь поднялся. Сани медленно, но упорно поползли вперед.

Ледяная пустошь расплылась перед глазами юноши и из глубин памяти вынырнули обрывки воспоминаний. Кэль хорошо помнил тот день.

Тирин впервые позволил ему подняться на вершину Скалы, где стояла хижина отшельника и гнездились странные существа, похожие на птиц без перьев с уплощенным телом и огромными кожистыми крыльями.

— Испокон веков в нашем клане принято называть этих чудесных созданий скорлами, — с нескрываемым восхищением Тирин осматривал могучих существ, — благодаря им, человек способен покорить небо!

— Что-то мне расхотелось его покорять, — Кэль переминался с ноги на ногу и пощелкивал пальцами, иногда оглядываясь через плечо на крутой спуск с вершины. Море было так далеко внизу, что терялось в сплошной дымке тумана.

— Я тоже боялся в твоем возрасте, Кэль. Сейчас я покажу тебе, как надо набрасывать сбрую. Они очень не любят, когда их ограничивают всеми этими ремнями и седлами, но люди несовершенны. Истинно, скорлы благословлены Создателем.

— А можно мне такого, на котором ты уже летал? — Кэль заметил, как на него уставился молодой скорл, еще не успевший сменить окрас с серого на бурый. Его большой черный глаз изучал юношу, словно решая, позволить ему жить или умереть.

Тирин рассмеялся. — Скорлы позволяют только одному человеку оседлать их. Вот этот, вон как на тебя смотрит. Мне кажется, он тебе подходит.

— Только не этот! — молодой скорл фыркнул, соглашаясь с юношей.

— Вы уже почти подружились, — улыбнулся Тирин, набрасывая упряжь на старого бурого скорла с седыми проплешинами. — Главное, как следует затянуть подпруги, потому что седло не даст тебе упасть. Это ужасная смерть.

Кэль взял седло и мелкими шажками подошел к скорлу. Тот махнул крылом, заставив юношу отпрянуть.

— Больше всего они не любят удила, — Тирин потрепал своего скорла по морде и быстрым движением одел на него уздечку. Скорл дернул головой, но Тирин быстро прыгнул на спину крылатого создания, сжимая удила в руке. Скорл подпрыгнул, но старый охотник крепко вцепился ногами в бока животного и тому пришлось смириться. — Удила и стремена позволят тебе управлять скорлом и не дадут умереть вам обоим. Позволить погибнуть такому прекрасному созданию, высшая глупость, на которую способен человек.

— Они уродливые, — Кэль изогнул верхнюю губу, по кругу обходя скорла. Тот не двигался, только щурил глаза, подергивая крыльями.

— Я уверен, скорлы между собой так и людей называют, — Тирин потрепал бороду, широко улыбаясь. — Смелее!

Кэль одним прыжком преодолел расстояние, которое разделяло его и скорла, следующим прыжком он взмыл над крылом зверя, намереваясь приземлить ему на спину. Но у скорла были свои мысли на этот счет. Удар крыла отшвырнул Кэля на камни. Юноша почувствовал, как острая боль пронзила спину и грудь, он упал на бок и застонал от боли.

Улыбка пропала с лица Тирина. Он уселся в седло и вставил ноги в стремена, не отрывая взгляда от Кэля. — Будь осторожнее, — тихо сказал он и дернул удила. Скорл зашипел, пронзительно крикнул и начал бежать к краю скалы. — Если через десять минут ты не сможешь взлететь, я больше никогда не буду учить тебя полетам на скорлах. Это твой последний шанс, — прокричал Тирин, не оборачиваясь. Скорл достиг края и грациозно взлетел, почти бесшумно хлопая крыльями.

— Я надеюсь, что не смогу взлететь, — Кэль скривился и поднялся на четвереньки. Молодой скорл продолжал смотреть прямо на него. — Это моя последняя надежда, — пробормотал юноша и встал напротив скорла, до боли сжимая в руке подпруги седла. — Я не хочу летать, но я также не хочу расстроить Тирина. Давай мы с тобой спокойно сделаем это и больше не увидим друг друга? — спросил Кэль скорла, приближаясь. Было тяжело идти к упрямому зверю после мощного удара, но Кэль смог подавить страх. — Великий Создатель, милосердный Отец, помоги мне.

Юноша подошел к скорлу и положил руку ему на морду. Зверь дернул головой, стряхивая ладонь юноши. Кэль инстинктивно одернул руку, но быстро вернул её на макушку животного, медленно поглаживая. — Давай мы будем с тобой друзьями, — Кэль заглянул прямо в глаза скорла. В темных выпуклых глазах было столько разума, что юноша невольно отпрянул.

Их накрыла тень скорла Тирина. — Время, Кэль! — крикнул старый охотник.

Молодой скорл услышал крик, припал на передние лапы и легонько зарычал.

— Похоже, Тирин не хочет, чтобы я научился летать, иначе бы так не давил, — сказал Кэль скорлу. — Вот такая у него своеобразная забота обо мне. — Давай попробуем еще раз.

Скорл стал пятиться, поворачивая голову вправо и вверх. Он урчал и хлопал крыльями, убеждая человека не приближаться.

К боли в груди прибавилось чувство жжения в руках. Кэль сжал кулаки. — Ты мне надоел! Тебе все равно лететь надо, чем я тебе помешаю?

Зверь фыркнул.

Кэль сплюнул себе под ноги и быстрыми шагами приблизился. — У меня осталось несколько минут, и я как раз успею одеть сбрую. — Кэль говорил, не отрывая взгляда от глаз скорла. Ему показалось или зверь склонил голову, будто соглашаясь?

Тем не менее, скорл почти не дергался, пока Кэль одевал упряжь, лишь пару раз мотнул головой, когда пришел черед узды.

— Ну, попробуем! — Кэль потянул удила, направляя зверя к пропасти. Тирин никогда не рассказывал, что нужно делать. — Это у тебя в крови, — убеждал он юношу.

Впереди показалась туманная бездна. Кэль усмехнулся. — Ну да, это ведь так привычно для человека — летать!

Да! — закричал Кэль и скорл сорвался с края.

Зверь камнем падал вниз. Волна онемения побежала по телу Кэля. Он до крови закусил губу и что было сил потянул удила на себя. Скорл резко распростёр крылья в сторону и поток восходящего воздуха бросил зверя и его седока вверх.

Кэль почувствовал, как зашевелились волосы на голове. — Это… это… невероятно!

— А я что тебе говорил? — Скорл Тирина вынырнул из-под брюха молодого собрата. — Потяни правую часть удила, чтобы скорл отклонился. Давай облетим Скалу. И еще… Я горжусь тобой, Кэль.

— Спасибо, отец! — улыбнулся Кэль. В этот момент, скорл задергался, недовольный седоком.

— Твои мать и отец взирают на нас с небес с благодарностью, — сказал Тирин вслед Кэлю. — Ты последний рыцарь Единого Бога и ты предназначен для больших свершений. Когда-нибудь ты вспомнишь меня добрым словом, Кэль, именно за то, что я научил тебя летать на скорлах. Сегодня я сделал то, за что меня никогда не забудут.

Последнюю часть слов Кэль уже не слышал.

— О, Создатель! — закричал юноша, вжимаясь в спину скорла и оттягивая правую часть удил. Скорл завалился на бок и ушел по дуге вслед за старшим собратом.

Ни Кэль, ни его отец тогда не знали, что за ними пристально следят. Мейт стоял около гнездовья, его глаза слезились, когда он неотрывно смотрел на солнце, в чьих ослепительных лучах скрылись две черные точки. Рука Мейта нырнула в карман и в его руке оказался мешочек с фиолетовой пылью. Он покрутил сайрон в руке, бросил быстрый взгляд на скорлов и убрал мешочек в карман. Посмотрел еще раз на небо и начал спускаться вниз, к поселению клана.

Воспоминания тенями проносились перед глазами Кэля, когда он, не выдержав, сел на лед. Его тело онемело от холода, веки на правом глазу смерзлись. Юноша упал на локти, его ладони дрожали, он был не в силах даже потуже завязать куртку.

— Отец, ты жив? — крикнул Кэль.

Ответа не последовало. Кэль весь сжался, вслушиваясь в свист ветра. «Господи, пусть он ответит! Пусть он будет жив!».

— Да… — Тирина было едва слышно.

— Еще немного, отец. Мы почти выбрались, — соврал Кэль. — Потерпи еще немного, старый Хельк тебе поможет. «Господи, помоги выбраться. Помоги!»

Кэль осмотрелся. Повсюду была сплошная белая дымка. Он давно сбился с пути и не знал куда шел. Может быть даже тянул тяжелые сани в совсем другую от берега сторону. «Неужели мы замерзнем в этой пустыне? Неужели все это было зря, и мы даже не сможем спасти клан от голодной смерти? Прости, Брет».

Кэлю показалось, что перед правым глазом, мелькнула вспышка света. Из-за смерзшихся век правый глаз видел только черное ничто. Но теперь, юноша понимал, что правый глаз видел чуть в стороне от того места, куда он шел, столб света. При этом левый глаз продолжал видеть белую пустыню.

Руки Кэля затряслись еще сильнее. Кое-как уняв дрожь, юноша плюнул на пальцы и растер глаз. С болью, потеряв несколько ресниц, Кэль смог разлепить веки.

Нестерпимо яркий свет заставил его поморщиться от боли. Но столб света перед правым глазом никуда не исчез. Он находился на том же месте, не двигаясь, когда Кэл вращал головой или отводил взгляд, и будто указывал точное направление.

— Господь не оставил нас, Тирин! Я знаю куда идти!

Ответом ему стал сдавленный стон и грохот падающего тела. Кэля словно пронзила стрела боли. Его спина онемела и тело отказывалось повернуться. Кэль сжал зубы и силой заставил себя обернуться.

Тирин сам выбрался из клоста и упал на лед. Он лежал в неестественной позе, выпучив глаза и загребая пальцами снег.

Кэль подбежал к Тирину. Слезы выступили на глазах юноши. — Зачем? Ну зачем, отец?

— Тебе слишком тяжело… сынок… агх… как же… больно…

— Я справлюсь, отец! Давай, осторожней, я помогу тебе залезть обратно.

— Нет! — Кэль чуть не закричал, когда Тирин с неожиданной силой сжал его руку. — Мой срок пришел. Только… без меня… ты спасешь… Брета.

Кровь выступила из-под повязок Тирина. Его лицо было белее снега, на котором он лежал, а синие губы тряслись.

— Прости меня, — Кэль прижался к Тирину.

— Ты последний, Кэль. Последний рыцарь. Я обещал твоей матери, что… защищу тебя. Не смог. Как я теперь взгляну ей в глаза?

— Не бойся, отец! — Кэль поцеловал Тирина в лоб, его горячие слезы скатывались с холодной кожи старого охотника.

— Так страшно…

— Ты всегда был храбрым, отец. Ради меня. «Господи, помоги ему!»

— Есть те, кто желает твоей смерти, Кэль. Они скоро придут, я знаю это. Создатель открыл мне эту истину на границе между мирами. — Тирин сейчас говорил очень четко и ясно. «Может ему уже легче? Может он выживет?» — зажглась надежда в душе Кэля.

— Я сейчас больше всего боюсь, что увижу колесницу. Я боюсь, что большую часть жизни ошибался.

— Ты не ошибался, отец. Всю свою жизнь ты боролся за истину. Я продолжу твою борьбу и не забуду Единого Бога.

— Люблю… — глаза Тирина замерли, а дыхание почти остановилось.

— Папочка, — всхлипнул Кэль. — Я тоже люблю тебя. — Юноша упал рядом с отцом и разрыдался. Через минуту грудь Тирина поднялась в последний раз.

Кэль не знал, сколько времени просидел на снегу возле тела Тирина. Солнце скрылось за плотными сплошными облаками, белая туманная дымка окружала одинокого путника со всех сторон. Юношу начала одолевать сонливость, вернулось ощущение длинных костлявых пальцев, делающих ему успокаивающий массаж. Ветер свистел нежную убаюкивающую мелодию, а снег манил, словно пуховая подушка.

— Ради Брета… — прошептал Кэль и тяжело поднялся на ноги. Ему показалось, что в белой дымке вдали появились крупные существа. Кэль с трудом вскарабкался на мертвого клоста и сощурился, вглядываясь в туман.

— Господи! Это же хищные клосты. Только их еще не хватало, — пробормотал Кэль. — Эти твари очень трусливы и никогда не нападут на живого человека, но с удовольствием попируют мертвым клостом. И мертвым человеком тоже. — Кэль бросил полный боли взгляд на тело Тирина. — Я не могу взять его тело с собой, слишком тяжело. И оставить не могу, хищные клосты растащат его на куски.

Кэль представил, как он возвращается за телом Тирина и находит лишь обглоданные кости и обрывки одежды, а чуть в стороне валяется его наполовину объеденная голова с одним глазом.

Тошнота подступила к горлу Кэля. «А если спрятать тело? Засыпать снегом и льдом. Вряд ли хищные клосты догадаются раскопать его. Но здесь нет осколков льда, придется идти обратно к полынье, а одного снега будет мало. Уйду и оставлю клоста им на съедение». — А если потащить клоста обратно к полынье? Господи, нет! Я совсем выбьюсь из сил. Да и закопать Тирина сил уже нет.

Кэль, словно наяву, увидел, как истощенный Брет умирает у него на руках. В голове всплыли слова Тирина: «У нас есть выбор: рискнуть или дать Брету умереть. Ты готов сделать этот выбор?»

— Сейчас похожая ситуация, отец. Дать Брету умереть или оставить твое тело на поругание. Но в отличие от того раза, теперь я готов сделать выбор.

Кэль снова впрягся в сани с тушей клоста. — Ради Брета, — прошептал юноша, бросая последний взгляд на тело отца.

— Лишь бы не замерзнуть, лишь бы не замерзнуть, — бормотал Кэль, вытягивая сани на заснеженный берег. «Дотянуть сани до длинного дома я не смогу, нужно спрятать тушу и бежать за помощью».

К счастью, на берегу у охотников была потайная пещера, куда они в теплые месяца прятали добычу от хищных клостов и птиц. Завалив пещеру снегом, Кэль начал подъем на Скалу.

Руки то и дело срывались с обледенелых камней, когда юноша пытался сократить путь и забраться по камням. Узкие и крутые тропинки виляли между огромных булыжников и иногда уходили от поселения клана на добрые поллиги. Поэтому Кэль упрямо полез к карнизу, с которого он утром смотрел на море.

Ветер хлопал ленточками на обледеневшей ветке, со скрипом покачивающейся на одиноком каменном карнизе над морем. Рука в ободранной перчатке, покрытой темной кровью и инеем из последних сил вырвала ветку из дощечки и бросила на землю. Кэль упал рядом со столом, который они утром возвели с отцом.

— Почему Тирин? Почему? — Кэль устало откинулся на камни. Продолжать путь у него больше не было сил. «Господи, я так хотел, чтобы он жил».

Кэлу почудилось, что в свисте ветра он услышал свой диалог с Тирином.

«— Бог не оставит нас.

— Также, как он не оставил моих родителей?

— Как не оставил тебя».

— Ты снова не оставил меня, Великий Создатель. Но почему ты помог только мне? Почему?! — крикнул юноша небесам. Белесые облака оставили его вопрос без ответа.

Кэль попытался подняться, но снова упал. — Они же не догадаются, что я спрятал тушу в пещере. Они даже не знают, что мы смогли её добыть, — пробормотал Кэль.

— Смотри, какое место я нашел! Здесь отличный вид на море. — Звонкий голос Мейта вырвал Кэля из сонного оцепенения. Он с трудом приподнялся на локтях и попытался крикнуть, но из горла вырвался только сиплый вздох.

— Море зимой скучное, — ответила Мейту девушка. Её тихий, чуть с хрипотцой голос Кэль бы никогда не спутал. С Мейтом пришла Джоль.

— И ничего оно не скучное. Давай, я помогу спуститься. — Мейт говорил быстро и громко, словно боялся, что Джоль передумает и уйдет.

— Не надо, Мейт. Я лазаю по горам всяко лучше горшечника.

— А варишь еду в моих горшках, — обиженно ответил юноша.

— Моя мать покупает горшки у Тольда.

— У меня лучше.

— Сомневаюсь.

Фигура Джоль появилась из-за нависающего над карнизом каменного козырька. Девушка не замечала Кэля, осторожно цепляясь за выступы в скальной породе. Мейт на четвереньках подполз к краю, осматривая море. Через секунд пять он перевел взгляд вниз.

— О, боги! Кто там?! — Мейт шарахнулся в сторону. Джоль выглянула за плечо, охнула и начала спускаться быстрее. — Боги! На нем кровь! Джоль, кто там?

— Это Кэль! — крикнула девушка, приподнимая полузамерзшего охотника.

— Он весь в крови, Джоль! Кто его подрал? Морозные твари? Хищные клосты? — Мейт начал озираться по сторонам.

— Не знаю. У него порезы на руке… Да не бойся ты так, Мейт! Здесь никого нет.

— Ага, кто-то же его ранил.

— Еда… — прохрипел Кэль.

— Что? — Джоль сдернула с себя полушубок и завернула в него юношу. — Ты голоден?

Губы слиплись, морозный воздух до боли холодил глотку, и юноше с трудом удавалось говорить. — Мы добыли клоста, — Кэль зашелся в кашле.

— Ты молодец, Кэль! — Джоль не смогла скрыть восторга в голосе. — А где он?

— Да, я вот никакого мяса не вижу, Кэль, — крикнул с карниза Мейт.

— Заткнись! — прошипела Джоль. — Где клост, Кэль?

— Внизу… В пещере охотников. Хельк знает. Поторопитесь.

— Далековато, — присвистнул Мейт. — Мы не запрем его так высоко в горы.

— И мы не бросим Кэля, — Джоль помогла юноше сесть. — Спускайся сюда.

— Зачем? Ты не слышала? Кэль сказал поторопиться. Ты хочешь оставить клан без еды?

— А ты хочешь бросить друга? Он вот-вот замерзнет.

— Ты тоже… — прохрипел Кэль, рассматривая Джоль. Она осталась в простом шерстяном платье, её щеки раскраснелись от мороза, а зубы заметно постукивали.

— Я уже замерзла, Кэль, не переживай, — рассмеялась девушка. Она возмущенно выдохнула, заметив, что Мейт еще только начал спуск. — Кэль в одиночку доползет быстрее, чем ты спустишься.

— Почему ты сама не можешь отвести Кэля в длинный дом?

— Потому что я пойду за Хельком на вершину Скалы. Ты уверен, что доберешься туда быстрее меня? Если так, то я с удовольствием поведу Кэля сама, а не доверю тебе.

— На вершину? — присвистнул Мейт, медленно перелезая с одного каменного выступа на другой. — Нет, нет, лезь туда сама.

Джоль закатила глаза, постукивая ногой. Кэль то ли рассмеялся, то ли зашелся в кашле.

— Осторожно! — Джоль шлепнула Мейта по спине, когда он неаккуратно схватил Кэля за разодранную руку. — Доведи мне его в целости и сохранности.

— Постараюсь, — Мейт посмотрел в глаза Кэля. — А то некому будет добыть нам еще мяса.

Джоль уже не слушала Мейта, она начала стремительный подъем. Кэль покачал головой. «В одном платье по морозу. Она сумасшедшая».

— Если бы было надо, она и босиком, наверное, побежала, — сказал Мейт, словно отвечая на мысли друга. — Восхитительная девушка. Кэль! Ты сорвал мне отличное свидание!

— Прости, — прошептал Кэль. В глазах все помутилось.

— Эй, эй! Ты давай не падай. Я тебя не утащу. Так! Переставляй ножками. Раз, раз! Куда Тирин то запропастился?

Имя отца заставило Кэля сосредоточиться на дороге. Мейт повел его в обход каменного козырька, куда они вдвоем просто не забрались бы. За каменным козырьком начиналась узкая и извилистая тропа.

— Ну так что там с Тирином?

Кэль не желал вдаваться в подробности. Юноша дернул головой, указывая на небеса. — Он стал возницей.

Мейт открыл было рот, но ничего не сказал и только покачал головой.

Перед длинным домом Кэль остановился. «Как я посмотрю в глаза Брету?».

— Ты чего замер? — Мейт подтолкнул Кэля и вновь задел раненую руку.

Юноша скривился от боли. Его глаза остановились на лице Мейта. — Брет.

— А что Брет? Он там веселится и всем рассказывает, как вы добудете много еды. Такой радостн… — Мейт замолчал, когда понял. Затем крепче сжал руку Кэля и прошептал: — Он сильный, Кэль.

— Очень сильный. Но на его маленькую жизнь пришлось слишком много потерь.

Дверь длинного дома отворилась, не дав Кэлю принять решению. Заметив юношу, Брет заверещал и побежал навстречу.

Кэль сжал глаза и вырвался из рук Мейта. Брет затормозил, не добежав двух шагов. Он привстал на цыпочки, вглядываясь за спины юношей.

— А дядя Тирин уехал на колеснице, да? — голос Брета задрожал.

Кэль кивнул.

Брет бросился вперед, обнял ногу брата и зарыдал. Юноша закрыл лицо, его спина беззвучно задергалась.