"Та самая Аннушка", 2 том, часть 1: "Другими путями"

Глава 12

Гаражными путями

Вопрос наших отношений мы больше не поднимали. Собрали вещи, переоделись в походное, и всё это не молча, но сугубо по делу. Меня полностью устраивает — нефиг мотать друг другу нервы. Будет как будет. Вот моя бывшая никогда не могла вовремя остановиться со своим: «Нет, почему ты это сказал? А что ты имел в виду? Я вижу, ты чего-то не договариваешь! Нет, давай разберёмся, я хочу понять…» Обычно такое заканчивалось скандалом, потому что, даже вывернув меня наизнанку, она не могла успокоиться, продолжала искать недосказанное. Аннушка больше не требует от меня убраться ко всем чертям, и этого пока достаточно. Ей нужно время, и хорошо, что я буду рядом, потому что Мультиверсум стал каким-то особенно нетолерантным к синеглазкам.

Мы собрались, вышли, сели в побитый жизнью автобус и обнаружили, что он не заводится.

— Совсем озяб, — констатировал я, откинув крышку моторного отсека. — Я вообще не понимаю, как он сюда-то доехал.

— Давай Криссу попросим, — предложила Аннушка, — может, опять оживит. Нам только до «Чёрта» моего добраться…

Криссы в её комнате нет, монструозный баул с вещами тоже отсутствует. На столе записка: «Спасибо, дылды! Вы норм, не обижайтесь, но я так не могу. Всем пакедова, я сваливаю к тому деду очкастому. Если он и правда окажется Доктор Зло, буду агентом в тылу врага, но зато столько всего узнаю! Постараюсь о себе сообщать, если встретите папашу — наврите ему, чтобы не нервничал. Водогрей наладила, насос отрегулировала, плиту на кухне починила. Если будете ставить стиралку или ещё чего мощное, то проводку надо менять, эта дохлая. Сами как-нибудь. Спасибо за всякое, особенно за пиво и компанию. Не напрягайтесь, я везучая. Крисса».

— Свалила, балда, — констатировала Аннушка.

— Угу, — кивнул я, — девочка-колобок. От папы ушла, от мамы ушла, от нас ушла, от Текониса и подавно сбежит.

— Это может оказаться не так просто, но…

— Что?

— Она имеет право решать сама. Такой практики по артефактной механике, как у Лейха, нет вообще нигде. Он самый крутой. Девочка ему нужна, обижать он её не будет, условия предоставит такие, что нам и не снилось. И даже вечную молодость подарит, мы у него, поди, не последний ихор забрали. В обмен на вечную службу, правда, и безграничную лояльность — так ведь ничего не даётся даром. Если правда, что грёмлёнг созданы для механизмов предтеч, то для неё это круче секса. Видел, как она мораториум облизывала?

— Наверное, ты права. Если её ловить и возвращать, она только разобидится и снова сбежит. Но на чём мы теперь поедем-то?

— Да, ускакала девчушка, — подтвердил Сеня. — Я выпустил. А что, не надо было?

— Нет, наверное, всё правильно, — ответил я. — Молодым везде у нас дорога.

— Мы тоже уходим, Сень, — сказала Аннушка.

— Надолго?

— На несколько дней, может, дольше… Как пойдёт. Приведём подмогу, а пока держитесь так. Ты тут самый вменяемый, постарайся их сберечь.

— Кабы они меня слушали… — вздохнул Сеня. — Ты же их знаешь, каждый сам себе Спаситель Мира. Я одну Ирку-то еле тяну. Ты уж там поспеши, тебя они хоть как-то уважают.

Мы вышли на улицу в Библиотеке, и я спросил:

— Куда теперь? Нам, как я понимаю, нужна машина?

— Тут их мало, и вряд ли мы быстро найдём того, кто согласится продать.

— Тогда что? Велосипеды? Корректоры, я заметил, их любят…

— Нет уж! — засмеялась Аннушка. — Мне мозоли от седла между ног ни к чему! Уж лучше пешком прогуляемся, благо вещей у нас немного.

— Пешком?

— Ты проводник или нет? Проводи девушку!

Я сосредоточился на ощущениях, прикрыл глаза, настроился…

— Ну, что? — нетерпеливо спросила она.

— Понимаешь, такое ощущение, что тут кросс-локусов штук сто, причём повсюду…

— А, ну да, — кивнула Аннушка, — скорее всего, тебя кросс-бифуркаторы с толку сбивают. Они тут чуть не в каждом доме. Ключи и права прохода от них давно потеряны, но сами-то они рабочие. Что, никак не отличить тот, что не внутрилокальный, а в другой срез?

— Не знаю, — вздохнул я. — Давай прогуляемся, может, вблизи почую.

Мы закинули за спины рюкзаки и неторопливо пошли по улице. Насколько же лучше на двух ногах! Я уже так привык к протезу, что вообще о нём не думаю. Мирена не обманула, прижился как родной. Только и разницы, что в ботинке не потеет.

— О, смотри! — Аннушка показала на небольшой скверик. — Здешний репер.

В полукруглом скверике, выходящем широкой стороной на улицу, круглая замощённая площадка, посреди которой торчит из земли чёрный цилиндр. Вокруг удобные скамейки, журчит питьевой фонтанчик, вода стекает в низко расположенную каменную чашу. Тут вообще красиво, в локали Библиотека. Ухожено, чисто, аккуратно. Растения подстрижены, фонтаны работают, улицы кто-то убирает.

— Репер нам что-то даёт? — уточнил я. — От него странное ощущение…

— Нет, наверное. Тут нужны специальные устройства, Коммуна активно пользуется. Как-то раз появились конкуренты, но они их так жёстко зачистили, что все зареклись. Впрочем, не жалко, те ещё уроды были. Сейчас у коммунаров по реперам монополия. Кросс-локус не чувствуется?

— Нет. Тут ещё эта чёрная штука фонит…

— Ладно, пошли дальше. Вообще-то, скорее всего, можно просто спросить в Библиотеке, где он.

— Так почему мы этого не сделали?

— Долго. Там такая бюрократия…

Проход отыскался чуть дальше, возле площадки, похожей на рынок. Похожей всем, кроме наличия людей. Каменные крытые прилавки для продавцов, проходы для покупателей, но ни тех, ни других нет. Рядом несколько помещений, видимо, склады. Одно из них, самое большое, похоже на грузовой гараж, вот оттуда и сквозит характерным ощущением.

— Нашёл? — спросила наблюдающая за мной Аннушка.

— Ага. Вот он, — я указал на массивные ворота.

— Логично, — согласилась она. — Тут когда-то был большой рынок, но так давно, что даже я не застала.

— Раз проход не сдох, кто-то им до сих пор пользуется.

Я подёргал дверь, она открылась. Внутри пусто, пыльно, каменные стены, вторые ворота в противоположной стене. Сквозной, значит.

— Готова?

— А как надо готовиться?

— Да никак. Просто если что-то забыла или передумала…

— Давай, крути, солдат. Нечасто я попадаю на ваши пути, интересно.

Я закрыл дверь, сосредоточился. Проход отозвался легко, ощущается нахоженным. Таскается сюда наш брат, таскается… Пересёк помещение, открыл другую дверь. На той стороне вечер, темнеет.

— Уже? — спросила Аннушка. — А быстро это у вас. Жаль, не угадаешь, куда занесёт… Ну-ка…

Она выглянула наружу.

— На первый взгляд пустенько. Это радует…

Я вышел и огляделся. С этой стороны гараж остался гаражом, большим и грузовым, только ворота не деревянные, а стальные, чуть гнутые и тронутые ржавчиной. Это удивительный момент, его никогда не поймаешь. Вот только что мы были в каменном с деревянными, и вот уже в бетонном с железными. Толкал от себя вроде дерево, ещё тёплое ощущение в ладони, но открыл уже стальную створку. И размер другой, и отделка, и хлам какой-то свален у стен… Ну, как, хлам… Несколько старых скелетов. В истлевших тряпках, которые были одеждой. Я пожал плечами и закрыл за собой дверь — пусть, как говорится, мёртвые хоронят своих мертвецов.

За вторыми воротами заброшенный пригород, точнее, промзона. Больше всего похоже на логистический центр с полуразрушенным складом, замусоренными подъездными путями, ржавыми рельсами узкоколейки.

— И куда нам дальше? — поинтересовалась Аннушка.

— Туда, — показал я рукой. — Вроде бы не особо далеко.

— Надеюсь. Всё-таки ходить пешком не моё. Машины не зря придуманы. Может, тут какое-то ведро с болтами найдётся? Хотя вряд ли…

— Да, — подтвердил я, — заброшка слишком старая. Не меньше десяти лет прошло. Если что и найдём, то на ход не поставим.

— Ладно, тогда потопали.

Кросс-локус оказался действительно недалеко, причём практически в таком же грузовом боксе. Это наводит на мысль, что ставил их кто-то осмысленно, прокладывая логистический маршрут, а не использовал случайную оказию. Теперь я знаю, что люди, на это способные, есть, а значит, и коммерческие линии они вполне могут делать, хоть для себя, а хоть и под заказ. Востребованная опция.

Мои подозрения подтвердил следующий переход, в результате которого мы снова оказались в большом гараже с мощными воротами. Явно это не совпадение, кто-то подбирал их так, чтобы входил грузовик. Осмотрев стену возле выхода, я окончательно убедился в этом.

— Что ты там записываешь? — удивилась Аннушка.

— Видишь, на стене?

— Цифры, да. И буквы. Это на каковском?

— Просто кодовая последовательность. Проходом пользуются контрабандисты. Причём недавно, код относительно свежий, хотя и не из самых последних. В базе должен быть. У меня её с собой нет, была в телефоне, но я его давно потерял. Пофиг — кому нужно, тот сориентируется.

— А кому нужно?

— Мы же хотели наладить поставку продуктов?

— Точно. Вылетело из башки. Хреновый из меня менеджер. И как это работает?

— Я знаю одного мужика из сталкеров. Надёжный, опытный, но консигнаторы на хорошие караваны его не ставят, там места для своих. Связаться с ним может… да хоть Керт по своим каналам. Предварительно договориться, свести с ребятами мадам Бадман. По этой последовательности цифр и букв он будет знать, куда ему надо привести караван. Я сейчас допишу сюда бессмертное «как пройти в Библиотеку», и всё, маршрут, считай, построен.

— Надо же, — удивилась Аннушка, — не знала, что у вас так всё продумано!

— Что в нашем срезе развито лучше всего, так это бизнес-практики, — вздохнул я. — Ежели где-то пахнет большими деньгами, то маршрут туда проложат моментально и в наилучшем виде. Система контрабанды — это теневая корпоративная структура, и консигнаторы там далеко не верхний уровень пищевой пирамиды. Не спрашивай, кто наверху, я не в курсе. Я был в самом низу, крошечки упавшие подбирал.

— Лишён карьерных амбиций?

— И это, и цена входа велика. А выход и вовсе не по карману. Ладно, давай двигать дальше. Если маршрут действительно прокладывали контрабасы, то следующий должен быть недалеко. Они не любят зря бензин жечь.

Не ошибся — ещё одна пустая промка, на этот раз похожая обилием рельсов на железнодорожную сортировку, привела нас не к гаражу, а, скорее, к пакгаузу, но, раз туда есть заезд, то, видимо, общая концепция не нарушена. Ржавые рельсы местами перекрыты дощатыми помостами, чтобы машине было удобнее проехать, кто-то хорошо организовал трафик. Правда, судя по всему, тут давно не ездили.

— Как думаешь, почему такой сытый маршрут бросили? — спросила Аннушка, пока я сверял цифры на стене с записанными в блокнот.

— Без понятия. Может, стало невыгодно, товар упал в цене. Может, срез, в который он вёл, накрылся. Они же не в Библиотеку ходили, она просто рядом. Может, с теми, кто тут ходил, что-то случилось, а другие о маршруте не знали, такие секреты берегут. Может, он где-то стал непроходим — закрылся кросс-локус или ещё что-то стряслось. Это самый неприятный вариант, придётся искать обход.

Пакгауз тоже «сквозной» — есть ворота в противоположной стене. Вообще «сквозняки» встречаются гораздо реже «перевёртышей», а тут прямо один за другим. За ними удивительно чистенький и ухоженный бокс, похожий на пункт разгрузки. Когда мы закрыли за собой проход, на стенах даже зажглись лампы.

— Ого! Да тут есть жизнь! — удивилась Аннушка.

— Возможно, это конечный… ну, или начальный путь маршрута. Смотри, тут электрические кран-балки, погрузчики у стены стоят, тележки самоходные. Тут явно загружали или выгружали товар.

— Интересно, что они возили…

— Может быть, сейчас узнаем. Хотя я бы предпочёл тихонько удалиться, не вступая в контакты с аборигенами. Чёрт их знает, чего от них ждать…

Аборигены вступать в контакт не спешили, так что даже будь у нас с собой стеклянные бусы и зеркала, вручать их было некому. Так что мы сами вышли на улицу и огляделись.

— А вот и караван, — сказал я, включая винтовку.

— Понятно, почему маршрут заброшен, — откликнулась Аннушка, доставая пистолет.

Три грузовика незнакомых моделей, рядом с ними «Нива». Все машины расстреляны, судя по пробоинам — из пулемётов. За металл уже зацепилась ржавчина, но, судя по всему, бой был не очень давно, с год назад.

— Не наши ли это знакомцы?

— Вряд ли, — возразила она. — Они бы не забрали груз.

Тенты грузовиков вспороты, кузова пусты. Следы внедорожных покрышек на почве…

— Слишком свежие, — сказал я.

— Что?

— Перестрелка была давно, но следы буквально вчерашние. Тут кто-то есть. Давай-ка уйдём с дороги, нас издалека видно.

Мы ушли вглубь здешней промзоны — кто бы ни прокладывал маршрут, он был последователен, от промки к промке. В этом срезе всё на удивление новое, как будто жизнь прекратилась совсем недавно.

— Постколлапсник, — уверенно сказала Аннушка. — Относительно молодой, пара лет максимум.

— Возможно, маршрут прервался из-за коллапса, — предположил я. — А потом, когда срез открылся, его решили обновить, но неудачно. Нарвались на кого-то. И этот кто-то, возможно, ещё здесь…

Виновников мы нашли довольно скоро, хотя и не искали. Шли, ведомые моим внутренним компасом, к следующему кросс-локусу, стараясь держаться кустов и прикрываясь зданиями, поэтому не быстро. Нам здешние проблемы ни к чему, нам просто пройти. Но увы — очередной грузовой терминал, в котором ждёт следующий проход, находится под наблюдением.

— Какая-то банда, — сказала Аннушка. — Очень типично. Причём, я бы сказала, не локальная. Больше похожи на рейдеров с Дороги.

Я склонен согласиться: типичные машины конструкции «свалка плюс сварка» в постап-мэдмакс-стиле и обильно татуированные панкобайкеры вокруг них. Парочка дежурит у развёрнутых стволами в сторону ворот пулемётных багги-тачанок, остальные ведут себя непринуждённо — валяются на вытащенных из машин сиденьях, пьют что-то из бутылок, жарят еду на кострах, ржут, болтают. Их немного, человек десять, но для тех, кто пройдёт кросс-локусом, этого хватит — в гараже они окажутся в ловушке без возможности оказать нормальное сопротивление. Похоже, нескольким караванам уже не повезло — к бетонному забору, ограждающему промку, оттащены несколько побитых пулями, с распотрошёнными кузовами, грузовиков и расстрелянных внедорожников.

— Неужели такой популярный маршрут? — удивился я шёпотом. — Если тут грабят, то почему до сих пор ездят?

Мы залезли на крышу склада и лежим на нагретом пыльном гудроне, прикрывшись невысоким кирпичным ограждением.

— Если бы не ездили, эти ребята давно бы отсюда свалили, — резонно отвечает Аннушка.

— Вот я и удивляюсь. У контрабандистов довольно активное комьюнити, несколько пропавших на одном маршруте караванов определённо заметили бы. Тем более, если он накатанный. Консигнаторы за этим следят, ведутся записи, контроль, мониторинг. Уже после второго должны были отправить разведку, а если бы она не вернулась…

— То что?

— Не знаю, — признался я. — Я был сталкер, а не контрабас, так что мне не рассказывали. Так, что-то краем уха слышал. Может, послали бы группу зачистки, а может, плюнули и поменяли маршрут. А эти даже не скрываются, не прячут следы, ведут себя так, словно уверены в беззащитности добычи.

— Что им караванщики сделают? — пожала плечами Аннушка. — У них дробовики да пистолеты, а у этих пулемёты и автоматы. И эффект неожиданности.

— Я слышал, что консигнаторы в таких случаях скидываются и платят наёмникам. Представь, что вместо каравана с водилами и экспедиторами из гаража выезжает бронетранспортёр с тридцатимиллиметровой пушкой в башне и штурмовой группой в десантном отсеке. Кому тогда будет сюрприз?

— Я на рейдеров тогда не поставлю. Но пока, похоже, они ведут в счёте. Какие будут предложения, солдат?

— Думаю, нам не помешает немного информации.

— Считаешь, они захотят ей поделиться?

— Уверен в этом.

— Вот видишь, — сказал я назидательно, — он просто жаждет нам всё рассказать. А ты сомневалась.

— А почему он мокрый и воняет?

— Не капризничай, это же рейдер. Кроме того, он как раз отошёл за угол отлить, когда мы встретились. Отлил. Уж как смог.

У парня не хватает зубов, куча шрамов, примитивные татуировки, грязная одежда и засаленные патлы. Видимо, жизнь рейдера не усыпана розами. А ещё у него шишка на голове, связаны руки и ноги, и тряпка во рту, но это уже я постарался. Караульная служба у банды отсутствует полностью, было несложно. Я отволок его подальше, чтобы не услышали, но, кажется, отряд не заметил потери бойца — его даже не хватились.

— Говорить будем? — ласково спросил я. — Или опять нос зажать?

Рейдер выпучил глаза и интенсивно закивал.

— Что киваешь? Зажать?

Он выпучил глаза ещё больше и замотал головой так, что чуть не треснулся лбом об стену, у которой сидит.

— Кричать не надо, — предупредил я. — Во-первых, мы в подвале, отсюда не слышно, во-вторых, я тогда раздавлю тебе яйца. В воспитательных целях. Ботинком. Вот так. Больно? Ну, ещё бы. А представь, как будет больно, если я всерьёз наступлю? Так что, вынимаю тряпку?

Рейдер снова закивал. Носом ему дышится плохо, наверное, давно козюли не выковыривал.

— Да ребята тебя… — начал он и сразу перестал.

— Ох, — сказала невольно Аннушка.

— Ничего, сейчас продышится, — успокоил её я. — Тебе стоит выйти пока. Может быть неэстетично. Но эффективно, не сомневайся. Опыт есть.

— И то верно, — согласилась девушка, нервно сглотнув, — подожду снаружи…

Когда я через полчаса поднялся из подвала наверх, она задумчиво сидит в офисном кресле, закинув ноги на стол, и просматривает какие-то бумаги.

— Что-то интересное? — спросил я.

— Нет, ни черта не понятно. Куча цифр. Тут, наверное, бухгалтерия была. Думала узнаю, что отсюда возили, но хрен там рос. А у тебя что, солдат?

— У меня есть кое-что любопытное. Нам достался ни много ни мало целый заматамана, причём не дурак и довольно наблюдательный.

— И что же он наблюл?

— У рейдеров, ты удивишься, тут не просто рыбалка, а браконьерский лов!

— В смысле?

— Читерский артефакт. Если включить, то он переориентирует кросс-локус, делая из него… суперлокус, может быть? Не знаю, как это правильно назвать, но караван, входящий чёрт знает где в рандомный проход, внезапно выходит не там, где рассчитывал, а вот здесь, у них. Поэтому и не парятся — люди пропадают не на одном маршруте, а на разных, закономерность не вывести. Мультиверсум — опасное место, бывает.

— Как-то слишком много артефактов стало в последнее время, — мрачно констатировала Аннушка.

— Именно! Причём, угадай, где они его взяли?

— Без понятия, скажи сам.

— Взяли в лизинг с выкупом! Выплачивают теперь. Но, говорят, выгодно, добыча сама в руки идёт. Риска минимум, топливо не тратится, погони с перестрелками устраивать не надо, и консигнаторы не вычислят и не пришлют наёмников за твоей немытой башкой.

— И где же такой сервис?

— Там же, где выдают гранжевых глойти. Эти ребята не проводники, так что купили стартовый комплект «олл инклюзив». В него входит артефакт-перехватчик, дешёвый гранжевый глойти и наводка на этот кросс-локус, сами они их искать не умеют. Глойти такие долго не живут, так что рейдеры регулярно мотаются для замены, заодно вносят очередной лизинговый платёж. Налаженная бизнес-схема.

— И кто там глойти? Я не увидела…

— А его сейчас нет. Их атаман как раз отбыл с ним в очередной бизнес-тур. Так что тут всего полбанды, и они не могут покинуть срез. Дисциплина без начальства тоже ни к чёрту, поэтому я так легко его взял.

— Раз артефакт не их, то он, скорее всего, не единственный и не дорогой. Потому что рейдерам что-то ценное не доверишь…

— Тут ещё один момент. Попавшийся мне чувак сказал, что, по его прикидкам, тем, кто эти штуки раздаёт, важнее не выплаты, а то, что караваны, ходящие через кросс-локусы, будут нести большие риски. Так что да, артефактов-перехватчиков много, их раздают чуть не даром, лишь бы поднасрать контрабандистам. Правда, надо сказать, что рейдеров держат на поводке за счёт одноразовых глойти. Да и артефакт, как я понял, не вечный, его надо не то заряжать, не то обменивать, не то настраивать. Так что о выгоде не забывают.

— Но главное задушить конкурентов, так?

— Похоже на то. Видимо, их основной бизнес — продажа гранжевых глойти, значит, они заинтересованы в том, чтобы караваны ходили по Дороге, а не через кросс-локусы.

— Вот же сволочи, — сплюнула Аннушка.

— Вся эта схема с гранжем выглядит какой-то запредельно людоедской, даже рейдерам от неё не по себе. Поэтому нормальные караванщики стали переходить на маршруты контрабандистов, через кросс-локусы. Дольше, сложнее, тратится больше топлива, большой караван не везде просунешь, зато совесть чище. Пока процесс в самом начале, они осторожничают, прикидывают плюсы и минусы, но тенденция очевидна. Ничего личного, только бизнес. «Звериный оскал капитализма», я плакат такой видел.

— Что там пленник?

— Ты правда хочешь знать? — спросил я.

— Нет, вообще не хочу. А мы что будем делать? Что ты на меня так уставился? Тушь потекла?

— Ты разве красишься?

— Нет. Вот и удивляюсь, чего ты пялишься.

— Знаешь, — сказал я осторожно, — кажется, это первый раз, когда ты спрашиваешь у меня, что нам делать. До этого ты только командовала.

— Да? Ну, не знаю. В любом случае, не привыкай к этому, солдат.