"В алмазную пыль..."

4. "ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ…"

Проснулся Шалимов сразу, мгновенно, не затратив ни секунды на преодоление вяжущей истомы сна. Вместо сигнала будильника для него послужил осторожный скрежет металла, донёсшийся от входной двери. Быстро натянув трико и рубаху, он глянул на часы. Пересчитав с Московского на местное он понял, что сейчас уже десять часов вечера.

Михаил прихватил свою трость и прошёл в прихожую. Включив свет, он уставился на дверной замок и понял, что с другой стороны кто-то пытается его открыть. Равномерное поскрипывание и колыхание собачки замка подсказали ему, что незваные гости подбирают ключи. Судя по приглушённым голосам, доносящимся из-за двери, этих умельцев было как минимум двое. Шалимов как раз застегнул на рубахе последнюю пуговицу, когда замок не выдержал и, щёлкнув, открылся.

В эту секунду Михаил решил, что пора выразить поздним визитёрам своё возмущение подобным их поведением. Опёршись на трость, журналист со всей силы ударил ногой в дверь. Из-за неё донёсся болезненный вскрик, Шалимов ещё раз изо всей сильно пнул дверь, и она распахнулась во всю ширь. На слабо освещённой лестничной площадке стояли двое, мужик лет пятидесяти, с пропитой мордочкой типичного работяги, и парень, высокий, худой, в чёрной вязаной шапочке и синей куртке. Лица его Михаил толком рассмотреть не смог, тот прикрывал его обоими руками и, судя по тому как сквозь пальцы парня капала кровь, именно ему досталась вся сила удара массивной двери.

Несколько секунд все трое рассматривали друг друга, причём двое «гостей» выглядели явно ошеломлёнными. Наконец пострадавший парень решил высказать своё мнение о столь «радостной» встречи.

— Э, мужик, ты охренел что ли?! Ты же мне нос разбил!

— Я тебе сейчас вообще всю рожу разобью, — пообещал Шалимов, — какого хера вам тут надо? Чего ломитесь в чужую квартиру?

— Ты чё, козёл! Это уже наша квартира. Нас сам Лалёк сюда послал. Верно, Муха?

— Да мне то что, — хмыкнул мужичок, отступая за спину напарника. — Моё дело столярное. Велели новый замок вставить, я и потопал. Эт, вы уж сами туточки разбирайтесь. Ежели что, я это, завтра, завсегда.

И подхватив ящик со столярными инструментами, мастеровой поспешно выскользнул из подъезда на улицу. Оставшись один, парень почувствовал себя ещё более неуютно, и, отступив на два шага назад, продолжил разговор.

— Ты откуда тут взялся, мужик? Здесь же никого не должно быть?

— Живу я тут, понял. Ну, так что, парниша, морду тебе набить или просто сдать в ментовку?

Парень отступил ещё на шаг назад и всё-таки попытался изобразить некую угрозу.

— Слушай, мужик, ты тут сильно то не понтуй, понял! Запомни, эта хата уже Лалька, и если не хочешь на жопу приключений, то вали отсюда колбаской.

— Эх, и надоел ты мне, — мотнул головой Шалимов, шагнул вперёд, но парень отчаянно сыпанул вниз по лестнице, и единственное что успел сделать журналист, это прибавить скорости нежданному визитёру с помощью доброго пинка в зад.

Вернувшись в квартиру, Михаил с минуту раздумывал над создавшейся ситуацией, потом оделся по полной форме, прошёлся по комнате, рассматривая вид из окон, долго стоял на балконе, осматриваясь по сторонам. Выложив из сумки вещи в шкаф, он сунул её под кровать, распихал в карманы деньги, документы. После этого он занялся осмотром нехитрой мебели брата. В шкафу он нашёл то, что искал — документы на квартиру. Как он и думал, она оказалась приватизирована, иначе бы эти местные бандиты на неё и не позарились бы.

С одной стороны он понимал, что ввязываться во все эти дела — себе дороже. Но, с другой стороны его заедала злость на брата, на самого себя, что какие-то козлы хотят отправить на улицу его родного брата.

Как раз в это время со стороны лестничной клетки послышался громкий топот нескольких ног, а затем сильный стук в дверь. Сунув документы в карман, Шалимов прошёл в прихожую, и, выключив свет, распахнул дверь.

Высокорослый парень с красивым, несколько хищным лицом и роскошными, кудрявыми волосами цвета спелой пшеницы, сразу показался Михаилу хорошо поддатым. За ним виднелись ещё какие то фигуры, раздавались многочисленные голоса. Прищурившись в темноту первый из новых гостей, а Шалимов сразу как-то понял, что это и есть легендарный Лалёк, рявкнул во всю глотку: — Ну и кто тут!…

Докончить фразу Михаил ему не дал. Школа бокса на всю жизнь подарила Шалимову нокаутирующий удар с правой. Мощный удар в челюсть мгновенно выключил сознание мафиозного главаря Ангарки, и, покачнувшись, тот начал оседать, заваливаясь назад на подогнувшихся ногах. Упасть на пол ему не дали, и ошеломлённые лица спутников Лалька сменили в дверном проёме фигуру своего главаря.

— Ты чё, козёл! — заорал один из этих новых действующих лиц. — На перо хочешь!

Он не стал бросать слов на ветер, а действительно выхватил финку. Проникнуть в квартиру ему мешало тело «отдыхающего» главаря, но Шалимов не стал дожидаться, пока тот приблизится, и со всей силы ударил тростью нападавшего по лицу. Бандит вскрикнул, выронил нож и зажав руками разбитую в кровь морду, отшатнулся вглубь лестничной площадки. На смену ему пришёл ещё один местный абориген, невысокого роста, но с квадратной фигурой, и круглым, оплывшим лицом.

— Падла, да я тебя за Лалька замочу! — пробормотал он. Шалимов не сразу понял, что в руках у того был пистолет, слишком скудная лампочка освещала "поле битвы". Журналиста спасло то, что низкорослый бандюга был мертвецки пьян, и забыл снять пистолет с предохранителя. Нажав на спуск, и не услышав выстрела, парень с недоумением уставился на пистолет.

Шалимов не стал дожидаться пока круглолицего осенит истина, и, выхватив из трости стилет он рубанул им по руке нападавшего. Заорав от боли, тот невольно выпустил оружие и зажал левой рукой окровавленную кисть правой руки. Не давая ему опомниться, Михаил резким ударом ноги откинул и его, и начавшего подниматься Лалька назад, в глубь лестничной клетки. За первыми рядами кто-то ещё с грохотом загремел вниз по лестнице. Журналист попробовал захлопнуть дверь, но что-то ему помешало это сделать.

Взглянув вниз, Михаил понял, что это был пистолет. Подняв его Шалимов повторил свою попытку, но с другой стороны дверь уже рвали сразу несколько рук, она распахнулась, на какую то секунду нападавшие застряли в дверном проёме, и этого хватило Михаилу для того, чтобы сдернуть флажок предохранителя вниз и дважды выстрелить поверх голов атаковавших.

Эффект от усиленных замкнутым пространством грохота выстрелов был потрясающим. Лестничная площадка опустела мгновенно, только топот бегущих ног вызвал небольшое сотрясение всего дома.

Закрыв дверь на все засовы и цепочку, Шалимов вытер со лба пот и, подняв трясущиеся от напряжения руки, осмотрел свой трофей. Это оказался самый обычный пистолет Макарова. Вытащив обойму, Михаил убедился, что в запасе у него осталось четыре патрона и начал думать, что ему теперь делать.

— Вот попал, а? Козлы.

После короткого раздумья он надел свою куртку и, не, зажигая в квартире свет, осторожно проскользнул на балкон.

Они все были здесь, у подъезда, Шалимов слышал каждое слово своих «оппонентов». В основном это был мат, густой и злобный. Вслушиваясь в «добрые» пожелания в свой адрес Михаил раздумывал над тем, вызвал кто-нибудь из соседей милицию или нет. Ещё раз связываться с этой толпой у него не было ни какого желания.

"Может, у них еще и телефонов ещё нет", — подумал он, тщетно вслушиваясь в тишину за плотной завесой ругательств. — "Не добрались ещё сюда чудеса прогресса. Вместо машин тройки, вместо телефонов телеграф. "Барышня, барышня, мне Смольный…"

Удивляло Шалимова и то, что, похоже, ни кто из этой толпы его не узнал.

"Вот всегда так: когда не нужно — каждая собака пристаёт с расспросами и разговорами. А эти козлы даже не поняли, с кем имеют дело. Что они, с-суки, телевизор не смотрят?! Сколько их тут, человек десять, не меньше. Козлы!"

После коротких раздумий журналист пришёл к выводу, что просто эта шайка не сумела его толком рассмотреть в полутьме подъезда. К тому же все эти незваные гости, как понял Михаил, были смертельно пьяны. Один из этой компании просто мирно лежал на скамейке, ещё двоих постоянно приходилось поддерживать под руки.

Наконец из-за угла показались фары милицейского «Жигулёнка». Но то, что произошло потом, было для Шалимова полной неожиданностью. Выскочивший из машины милиционер почему-то был в одной летней форменной рубашке с короткими рукавами и фуражкой на голове. Поздоровавшись за руку с высокорослым Лальком он спросил: — В чём дело,

Леха?

— Да, козел один на нас наехал, брат. Надо его выкурить.

— А сам что?

— У него ствол.

В течение пяти минут Михаил выслушивал своеобразную версию всего произошедшего у дверей квартиры сорок два. Судя по этой "библейской притче", Шалимов ни с того ни с сего напал на мирных прохожих, почему то зашедших к нему на огонёк, зверски избил их и угрожал огнестрельным оружием.

— Так он с пушкой? — радостно переспросил сержант.

— Ну да, — подтвердил Лалёк.

— Да мы его сейчас в два счёта, на раз-два организуем! Показывай, куда идти, — велел представитель закона, и, махнув напарнику, первый вошёл в подъезд.

"Однако дело тухлое", — решил журналист, и осторожно выглянул с балкона вниз. Со стороны прихожей уже доносились грохот сразу несколько кулаков, и, не став больше мешкать, Михаил перелез через перегородку на соседний, спаренный балкон. Из окон этой квартиры лился свет, звучал странно знакомый голос, чуть разбавленный телевизионным шипеньем. Шалимов хотел постучать в балконную дверь, но потом догадался просто толкнуть её, и обнаружил, что она не заперта. Тогда он уже смело растворил её, и, войдя в комнату, вежливо произнёс самые обычные слова: — Здравствуйте! Добрый вечер.

Он был готов ко всему, к истошному визгу, к истерике, даже к драке. Но дородный мужчина лет пятидесяти в белой майке и трико на подтяжках только открыл рот, и, выпучив глаза, замер в лежачей позиции на диване. Странно, но точно так же поступила и его жена, не менее солидная женщина, уютно устроившаяся в мягком кресле с вязаньем. Не понимая причины этого столбняка, Шалимов неспешно, но уверенно прошёл от балконной двери до прихожей, говоря первое, что пришло в голову.

— Извините, что потревожил вас, я сейчас живу тут по соседству, если что, заходите на огонёк. Всего хорошего…

Уже в дверях зала он глянул на экран телевизора и понял причину странного поведения "святого семейства". На экране красовался он сам, собственной персоной, Михаил Шалимов. Уже покинув гостеприимную квартиру и сбегая вниз по лестнице, он глянул на часы и убедился, что как раз пришло время "Криминал — видео", последней передачи записанной перед самым отъездом.

"Да, это конечно, прикол. Спокойно смотришь телевизор, а тут вдруг открывается дверь и на пороге появляется сам ведущий. Во, до чего дошла техника! Я бы сам обалдел случись то же самое со мной".

Но улыбаться ему долго не пришлось. Выглянув из подъезда, Михаил убедился, что вся банда по-прежнему в доме. Две машины местных рэкетиров были пусты, но выезд загораживал автомобиль милиционеров. Шофёр в бело-синем «Жигулёнке» благодушно смолил свою сигарету, выпуская дым в приоткрытое окно.

Медлить было нельзя, надо было уходить, и как можно быстрей и дальше. Но пешком от трёх автомобилей он на пустынных улицах не уйдёт. Да и куда? К сестре? Через весь город?

Решение пришло неожиданное и остроумное. Выйдя из подъезда, Михаил подошёл к «Жигулёнку», пробарабанил пальцами по стеклу дверцы. Журналист рассчитывал, что милиционер выйдет из машины, но тот только опустил побольше стекло и спросил:

— Тебе чего?

— Выйди-ка! — велел Шалимов.

— Чего ради? — удивился шофёр, и на Михаила пахнуло свежим, ещё не застоявшимся водочным запахом. Машинально милиционер положил правую руку на кобуру. Это уже разозлило Михаила, тот схватил милиционера за ухо и со всей силы рванул его на себя. Отчаянно заорав, тот оставил в покое кобуру и схватился за руку Шалимова. Но журналист не ослабил своей бульдожьей хватки, левой рукой он открыл дверцу и выволок водителя из салона. Оказалось, что парнишка невелик ростом и весом. Очутившись на свежем воздухе тот снова потянулся к оружию, но Шалимов его опередил и вырвав пистолет из кобуры выбросил его за давно не стриженные кусты облетевшей акации, а затем сильным толчком послал туда же и хозяина оружия. Тот ещё вопил что-то непотребное в кустах, а Михаил, прихватив свою трость, тронул машину с места.

Уже сворачивая за угол Шалимов услышал сзади усилившиеся крики и, глянув в зеркальце заднего вида, увидел, как темная масса толпы вываливается из подъезда на улицу.