Ради любви

Глава 9

Анджи уже забыла, что чувствуешь, когда тебя целуют по-настоящему. Она снова ощутила себя юной — больше, чем юной, — это ощущение пронзило ее всю, сотрясая тело. Легкий стон сорвался с ее губ.

Конлан отпустил ее.

Она смотрела на него, сощурившись, чувствуя нетерпеливое желание, граничащее с болью.

— Кон!

Он испытывал то же самое. Она видела, как напрягся его рот. На мгновение он потерял власть над собой.

— Я любил тебя, — произнес он.

Если до сих пор воспоминания Анджи были подернуты туманом, прошедшее время, которое употребил Конлан, развеяло этот туман.

Она схватила его за руку. В его глазах она видела неуверенность и страх. Но там была и искорка надежды, и она попыталась раздуть ее.

— Поговори со мной, — сказала она, зная, что он после смерти Софии научился молчать, опасаясь ее задеть.

— Что изменилось?

— О чем ты?

— Тебе было мало нашей любви.

— Я изменилась.

— Неожиданно, после восьми лет одержимости, ты вдруг изменилась?

— Вдруг? — Она отпрянула. — Я потеряла отца, дочь и мужа. Ты думаешь, через это можно пройти, не изменившись? Но то, что мучит меня, не дает спать по ночам, — это ты. Папа и София ушли. Ты… — Голос ее дрогнул. — Я оставила тебя. Я не жила для тебя. Так, как ты жил для меня.

Они молча смотрели друг на друга.

— Давай займемся любовью, — сказала она неожиданно для себя. В ее голосе слышалось явное отчаяние.

Он принужденно засмеялся:

— Это не так просто.

— Почему бы нет? Всю свою жизнь мы следовали правилам. Больше нет никаких путеводителей. Мы пережили трудные времена, теперь все изменилось. Отнеси меня в постель, — тихо сказала она.

Он что-то пробормотал, и она поняла, что он сердится, но признает свое поражение.

Анджи ухватилась за это:

— Прошу тебя. Люби меня.

Он тяжело вздохнул и, шепча «Черт бы тебя побрал», потянулся к ней.

На следующее утро Анджи проснулась под знакомую музыку дождя, барабанившего по крыше и стекавшего по оконным стеклам.

Конлан крепко обнимал ее. Она прижалась к нему с наслаждением, ощущая его всей кожей. Его медленное, ровное дыхание щекотало ей затылок и шею.

Анджи повернулась к нему. Он открыл глаза.

— Доброе утро, — сказала она, удивившись, как хрипло звучит ее голос.

— Доброе утро. — Он нежно поцеловал ее. — Что теперь?

Она не могла сдержать улыбки. Это было так похоже на Конлана. Вся эта теория «больше-нет-путеводителей» не годилась для человека, который всю жизнь только и делал, что задавал вопросы.

— По-моему, надо просто посмотреть, что получится, — сказала она.

— Это не для нас. Ты ведь знаешь, мы любим строить планы.

Мы. Это гораздо больше, чем было у нее вчера.

— Нам надо быть другими в этот раз.

— Ты изменилась.

— Утраты иногда действуют на женщин подобным образом.

Он вздохнул при упоминании об утрате, и она пожалела, что не может взять свои слова назад.

— Я должен быть на работе к двенадцати.

— Позвони, скажи, что заболел. Мы могли бы…

— Нет. — Он отодвинулся и вылез из постели. Он стоял, обнаженный, смотрел на нее, и в его глазах ничего нельзя было прочесть. — Нам всегда было хорошо в постели, Анджи. — Он наклонился за одеждой.

Все время, пока он одевался, она пыталась придумать, что сказать, чтобы он не уходил. Что бы ему сказать?

— Возвращайся, — в конце концов произнесла она, когда он направился к двери, — когда-нибудь. Когда будешь готов.

Он обернулся:

— Не думаю, что у меня это получится. До свидания, Анджи.

И он ушел.

С каждым днем ей было все труднее следовать распорядку школьной жизни. Лорен чувствовала себя инопланетянкой, попавшей на планету, языка и обычаев которой она не знала. Она не могла сосредоточиться на занятиях, не могла поддержать разговор, от еды ее все время тошнило. Ребенок… ребенок… ребенок все время присутствовал в ее мыслях.

Она ждала, что вот-вот начнутся разговоры. Она не знала, не отвернутся ли от нее подруги. И вообще, стоит ли так волноваться из-за неожиданной контрольной по тригонометрии или из-за сцены, которую Робин и Крис устроили на танцах? Все это казалось детским. Даже Дэвид стал относиться к ней по-другому. Он все еще любил ее, она это знала. Но она чувствовала, что он все больше уходит в себя, и она знала, что он размышляет над тем, как дорого обошлась ему их любовь.

— Лорен!

Подняв глаза, она с удивлением обнаружила, что голова ее склонилась на стол. Около нее стоял мистер Найтсбридж.

— Я утомил тебя, Лорен?

По классу прокатился смешок.

Она выпрямилась:

— Нет, сэр.

— Прекрасно. — Он вручил ей розовый листок бумаги. — Миссис Детлас ждет тебя у себя в кабинете.

Лорен нахмурилась. Зачем она могла понадобиться куратору? Она сложила вещи в рюкзак и вышла из класса, прошла по коридору и постучала в дверь кабинета миссис Детлас.

— Войдите.

Лорен открыла дверь.

— Здравствуйте, миссис Детлас, — сказала она.

— Лорен, садись. Утром я разговаривала с Дэвидом.

Никаких обычных шуток, никакой улыбки. Это не к добру.

— Дэвид сказал, что подумывает о том, чтобы отказаться от Стэнфорда. Он сказал, что-то произошло. Ты не знаешь, в чем дело?

Лорен проглотила вставший в горле комок:

— Как он мог отказаться от Стэнфорда?

— Действительно, как? Естественно, я позвонила Аните. Она ничего мне не сказала, тогда я отправила тренера Триппа в раздевалку к мальчикам. Ты знаешь, они дружны с Дэвидом.

Лорен тяжело вздохнула:

— Да, мэм.

— Итак, ты беременна.

Лорен закрыла глаза. Дэвид обещал никому не говорить. К концу дня об этой новости будут знать все.

Последовало долгое молчание.

Его прервала миссис Детлас:

— Мне очень жаль, Лорен. Больше, чем ты можешь себе представить.

— Что мне теперь делать?

Миссис Детлас покачала головой:

— Этого я не могу тебе сказать. Могу только сообщить, что до сих пор ни одна беременная девушка не оканчивала Феркрест. — Миссис Детлас открыла конверт, просмотрела его содержимое. — Я разговаривала с директором Уэст-Энд-Хай. Ты можешь доучиться там до конца семестра.

— Не понимаю.

— Здесь ты на стипендии, Лорен. Ее могут отобрать в любой момент, если ты дашь повод.

— Осталось всего шесть недель до конца семестра. Прошу вас. Я хочу окончить Феркрест.

— Я думаю, это окажется… неприятным для тебя. Девочки бывают очень жестоки друг к другу. Иди в Уэст-Энд-Хай и оканчивай досрочно. Слава богу, у тебя достаточно зачетов.

Иди в тот мир, которому ты принадлежишь. Лорен слышала эти слова так же четко, как если бы они были произнесены вслух.

Когда Лорен вернулась домой, миссис Мок встретила ее на лестнице. Лорен поздно заметила ее, повернуться и уйти было невозможно.

— Лорен, — она тяжело вздохнула, — сегодня я искала твою мать.

— Да? Вы застали ее на работе?

— Ты знаешь, что нет. Хозяйка парикмахерской сказала, что она ушла. Уехала из города.

Лорен согнулась под тяжестью этих слов.

— Да. Я собираюсь найти работу на полный рабочий день. Обещаю вам…

— Ничем не могу тебе помочь, детка. Домовладельцу уже надоело, что твоя мать всегда запаздывает с платой. Он требует вас выселить.

— Прошу вас, не надо.

Полное лицо миссис Мок сморщилось в печальной гримасе.

— Мне очень жаль.

Если еще кто-нибудь скажет, что ему жаль, Лорен начнет кричать. Она с трудом поднялась по лестнице и захлопнула за собой дверь.

«Думай, Лорен, — сказала она, пытаясь отыскать свое прежнее «я» — девушку, которая могла одолеть любую гору. — Думай».

Кто-то постучал.

Она подошла к двери и рванула ручку:

— Миссис Мок…

Но в темноте стояла Анджи.

— Привет, — улыбнулась Анджи. — Впустишь меня? Лорен представила себе: Анджи Малоун идет по вонючему истертому ковролину, садится на продавленный диван, начинает рассуждать на всякие темы, говорит, как ей жаль Лорен.

— Нет. Пожалуй, нет. — И она скрестила на груди руки.

— Лорен! — сурово проговорила Анджи и, прошагав мимо девушки, оказалась в квартире.

Лорен не могла не увидеть свою квартиру глазами Анджи. Отвратительные оштукатуренные стены, потемневшие от сигаретного дыма мутные стекла, за которыми не видно ничего, кроме кирпичной стены. Она, пожалуй, даже не решится пригласить Анджи сесть.

— Вы… не хотите колы? — нервно предложила Лорен. Анджи села на диван. Совсем не в позе «боюсь-испортить-одежду».

— Нет, спасибо.

— Моя работа… Я должна была позвонить.

— Да, должна была. Почему же не позвонила?

Лорен сложила руки на груди:

— Была плохая неделя.

— Сядь, Лорен.

Лорен принесла стул из кухни и села.

— Я думала, мы друзья, — сказала Анджи. — У тебя какие-то неприятности?

— Да.

— Чем я могу помочь?

Лорен разрыдалась:

— Ничем. Слишком поздно.

Анджи подошла к Лорен, обняла ее и подняла со стула. Лорен плакала все громче. Анджи гладила ее по волосам, приговаривая: «Все будет хорошо». Она повторила это не меньше десяти раз.

— Нет, не будет, — несчастным голосом сказала Лорен. — Мама бросила меня. Она уехала с Джейком.

— Ох, дорогая. Она вернется…

— Нет, — тихо произнесла Лорен. Удивительно, как больно было это признавать. Все эти годы Лорен имела возможность убедиться, что мать почти совсем ее не любит, но это все еще причиняло ей боль. — А миссис Мок говорит, что я не могу здесь остаться. Мне не заработать денег, чтобы платить за квартиру. — Она посмотрела в пол, затем медленно подняла взгляд на Анджи. — И даже это не самое плохое.

— Есть что-то еще хуже?

Лорен глубоко вздохнула:

— Я беременна.

Первой реакцией Анджи была зависть, ужалившая ее в самое сердце. Анджи ощутила, как по телу расходится яд.

— Девять недель, — сказала Лорен. Она была такая несчастная и такая юная.

Анджи отбросила свои эмоции. Еще будет время подумать, почему мир порой бывает так несправедлив, — ночью, когда она особенно явственно ощущает свое одиночество. Она быстро шагнула назад и села на кофейный столик. Ей нужно было создать дистанцию между ними.

Боль Лорен была осязаема. Рыжие волосы спутались, в карих глазах застыла печаль. Она, как никто, нуждалась в материнской заботе…

Нет. Анджи вздохнула:

— Ты сказала маме?

— Она потому и уехала. Она говорит, что вырастила «одну ошибку» и не собирается снова заниматься этим. Я пыталась сделать аборт. Но не смогла.

— Ты должна была прийти ко мне, Лорен.

— Как я могла прийти к вам в таком виде? Я знала, что это причинит вам боль. — Глаза Лорен медленно наполнились слезами. — Я не знаю, что делать. Дэвид говорит, что откажется от Стэнфорда и женится на мне, но он возненавидит меня. Мне этого не вынести. Мне просто страшно. Я не знаю, что делать, а теперь еще мне придется искать новое место для жилья.

— Все в порядке, Лорен. Сделай глубокий вдох и успокойся. — Анджи смотрела на нее. — Вы с Дэвидом собираетесь оставить ребенка у себя?

— Откуда я знаю? — Она опустила голову. Теперь она плакала почти неслышно. — Это моя беда. Я сама виновата. Может быть, миссис Мок разрешит мне пожить здесь еще некоторое время.

Анджи зажмурилась, чувствуя, как у нее самой выступают на глазах слезы. Она вспомнила Лорен в «Помоги ближнему»… на парковке у магазина… вот она обнимает Анджи в благодарность за такую ерунду, как одолженное платье и немножко косметики.

Лорен была одна в этом мире. Она добрая, ответственная девочка, она будет поступать правильно или изо всех сил пытаться это сделать, но как может семнадцатилетняя девочка найти верный путь в этом страшном мире?

«Будь осторожна с этой девочкой, Анджела».

Это был хороший совет, и Анджи пугало, что она не следует ему. Она с таким трудом избавилась от всепоглощающего желания иметь ребенка, разве она может позволить себе снова впасть в одержимость? Сумеет ли она быть рядом с другой беременной женщиной?

Но как она может отвергнуть Лорен в такой момент?

— Вот что я тебе скажу, — медленно проговорила Анджи, в сущности, ничего другого она не могла сказать. — Почему бы тебе не переехать жить ко мне?

Лорен, ахнув, подняла взгляд:

— Вы не можете этого хотеть.

— Я этого хочу.

— Вы передумаете. Вы увидите, как я становлюсь все толще, и…

— Ты доверяешь хоть кому-нибудь?

Лорен не ответила, но ответ читался в ее глазах.

— Доверься мне. Поедем вместе со мной в коттедж, на какое-то время, пока ты не разберешься, что делать дальше. Тебе нужна забота.

— Я буду убирать ваш дом и стирать. Еще я умею готовить…

— Тебе не нужно убирать мой дом, — улыбнулась Анджи. Хотя страх не исчез, ей вдруг стало легче. Возможно, она никогда не станет матерью, но это не значит, что она не может вести себя как мать. — Только появляйся на работе и продолжай учиться. Хорошо?

Лорен бросилась в объятия Анджи:

— Хорошо.

Лорен сложила в чемодан одежду, косметику, кое-какие мелочи, и комната сразу приобрела нежилой вид. Последней она забрала фотографию: они вдвоем с матерью. Годами Лорен пыталась вспомнить тот момент, когда была сделана эта фотография, но у нее ничего не получалось.

Спустившись по лестнице, она остановилась у дверей квартиры миссис Мок:

— Вот ключи.

— Куда ты поедешь?

Лорен подвела миссис Мок к окну. Анджи стояла рядом со своим автомобилем.

— Это Анджи Малоун. Я буду жить у нее.

— Я ее помню.

— Мебель вы можете продать в счет погашения долга?

— Ладно. — Миссис Мок грустно улыбнулась. — Мне жаль, Лорен. Если бы я чем-нибудь могла тебе помочь… Тебе не повезло. Твоя мать в самом деле не подарок.

Лорен отдала управляющей листок бумаги.

— Вот, — сказала она тихо. — Когда моя мама вернется домой, ей захочется узнать, где я.

В своем голосе она услышала прежнюю тоску по материнской любви, крик на краю пропасти, с этим ничего нельзя было поделать. Но сейчас было уже не так больно.

— Ты хорошая девочка. Желаю тебе всего самого лучшего.

— Может быть, я как-нибудь зайду.

— Лучше не надо, Лорен. Если ты уезжаешь из этой части города, то и не возвращайся. Но я буду здесь, если вдруг понадоблюсь тебе.

Миссис Мок улыбнулась в последний раз и попрощалась.

Пока они ехали по городу и вдоль побережья, Лорен смотрела в окно, не говоря ни слова. Время от времени она косилась на Анджи, которая что-то мурлыкала, подпевая радио. Возможно, она тоже не знала, что сказать.

Лорен закрыла глаза. Она попробовала представить Анджи в роли своей матери. Анджи никогда не дала бы пощечину своей беременной дочери и не сбежала бы от нее или…

— Приехали. Вот он, дом, милый дом.

Глаза Лорен широко раскрылись. Может быть, она на минуту заснула. Все это, безусловно, было похоже на сон.

Анджи говорила, пока они поднимались по лестнице:

— …очень сильный водяной напор. Смотри, чтобы тебя не смыло, когда принимаешь душ. — Она остановилась, обернулась. — Вот твоя комната. В детстве мы с сестрами спали здесь. — Она открыла дверь в конце коридора.

Это была большая красивая комната под скатом крыши. На обоях — розовые бутоны и виноград. Тот же узор на покрывалах двухъярусных кроватей. В углу маленький дубовый письменный стол, слева от него три больших окна с видом на океан.

— Вот это да! — вырвалось у Лорен.

— Это белье лежит уже давно. Я сейчас…

— Нет. Я постелю свое белье. — Лорен поставила чемодан и обняла Анджи. — Спасибо, — сказала она.

Анджи медленно обняла ее. Почувствовав, что сейчас заплачет, Лорен попыталась освободиться, но Анджи не отпустила ее. Она гладила Лорен по волосам, шепча, что все будет хорошо. Снова и снова: «Все хорошо, Лорен. Все хорошо».

— Что случилось?

Они произнесли эти слова одновременно. Вернее, выкрикнули.

— Лорен переехала ко мне.

Ее сестры и мама стояли рядом в маминой кухне.

— Вот как ты следуешь моему совету быть осторожной с этой девочкой? — задала вопрос мама.

— А я думаю, это хорошо, — сказала Ливви. — Они поладят друг с другом.

Мама нетерпеливо махнула рукой:

— Помолчи. Твоя сестра всегда была легкомысленной. — Она сделала шаг вперед. — Ты только и думаешь о том, чтобы пригласить в свой дом незнакомых рыжих.

— Какая же она незнакомая, — возразила Ливви. — Она работает в ресторане. К тому же она хорошая девочка.

— Анджи, — сказала Мира, — ты чего-то недоговариваешь.

Анджи вздрогнула.

— Что? Ты держишь что-то в секрете? — Мама угрожающе шмыгнула носом. — Ты же знаешь, папа говорил мне все.

Анджи почувствовала себя загнанной в угол.

— Она беременна.

Лорен взглянула на часы. Было шесть. За окнами еще темно.

Сегодня она в первый раз пойдет в колледж Уэст-Энда. Переведенная беременная ученица, которая доучится только до конца семестра. Можно себе представить, как ее там примут.

Лорен откинула одеяло, вылезла из постели и быстро приняла душ. Вернулась в спальню и стала выбирать одежду. Она остановилась на джинсах, широком поясе и белом свитере. Когда она надевала свитер, одна из сережек отстегнулась и покатилась по полу. Она опустилась на пол и стала искать ее. Вот она, под кроватью… но там есть что-то еще, задвинутое подальше. Что-то из половых досок, издали не разобрать.

Лорен вытащила длинный, узкий деревянный ящик. Открыв его, она обнаружила кучу старых черно-белых семейных фотографий. По большей части на них были изображены три маленькие девочки в платьицах рядом со смуглым, хорошо одетым мужчиной, улыбка которого освещала все лицо. Изящный, высокий и стройный.

Мистер Десариа.

Нелепо, но Лорен подумала о нем как об отце. Она смотрела на картины детства, о котором мечтала: семейные поездки в Большой каньон и в Диснейленд, дни на ярмарке в Грейс-Харборе, вечера в этом коттедже — все сидят вокруг костра у самой воды и поджаривают зефир.

Раздался стук в дверь.

— Половина седьмого. Подъем!

— Я уже встала!

Лорен задвинула ящик под кровать, затем убралась в комнате.

Анджи была внизу, на кухне, она перекладывала яичницу из сковородки на тарелки.

— Ты как раз вовремя.

— Ты приготовила мне завтрак?

— Разве это плохо? Ты возражаешь?

— Шутишь? Это замечательно.

— Хорошо. В ближайшие несколько месяцев тебе нужно есть как следует.

Они уставились друг на друга во внезапно наставшей тишине. Анджи вздрогнула:

— Может быть, мне не надо было это говорить.

— Я беременна. Нет никакого смысла делать вид, что это не так. — Лорен подошла к столу и села. — Пахнет чудесно.

Анджи поставила ей тарелку с яичницей, тостом с корицей и ломтиками дыни.

— Это одно из тех немногих блюд, что я умею готовить.

— Спасибо тебе, — мягко произнесла Лорен, глядя на нее.

Анджи села напротив:

— Пожалуйста. — Потом улыбнулась. — Ну, как ты спала?

— Хорошо. Я должна привыкнуть к этой тишине.

— Да. Когда я переехала в Сиэтл, мне пришлось привыкать к шуму.

— Ты скучаешь по Сиэтлу?

Казалось, Анджи была удивлена вопросом.

— На самом деле — нет. Последнее время я очень хорошо сплю, наверное, это что-то значит.

Они еще немного поговорили, затем Анджи встала:

— Ты моешь посуду. Я принимаю душ, и мы встречаемся через десять минут, потом едем в школу. Да, кстати, мне казалось, что в Феркресте носят форму.

— Да.

— Тогда почему ты ее не надела?

— У меня отобрали стипендию. — Лорен почувствовала, что щеки запылали. — И потом, вряд ли форму делают таких слоновьих размеров.

— Тебя выгнали из школы за то, что ты забеременела?

— Пустяки. — Она надеялась, что голос не выдаст, как она на самом деле к этому относится.

— Мой посуду, Лорен, и надевай свою форму. Мы нанесем визит в Академию Феркреста.

Час спустя они были в кабинете миссис Детлас. Лорен стояла, прижавшись спиной к стенке, пытаясь слиться с белой штукатуркой. Анджи расположилась на стуле напротив миссис Детлас, сидевшей за письменным столом.

— Очень приятно наконец увидеться с вами, миссис Рибидо, — сказала она. — Мне кажется, у вас какая-то неправильная информация относительно продолжения обучения Лорен здесь, в Феркресте.

— Именно это я и приехала обсудить, — произнесла Анджи, закидывая ногу на ногу.

— Вам следует говорить с воспитателем колледжа Уэст-Энда. Видите ли…

— Я вижу судебный процесс, — сказала Анджи. — Или, возможно, газетный заголовок: «Католическая школа исключает отличницу по причине беременности». Знаете, мой бывший муж — репортер «Сиэтл таймс». Он сказал, что газеты Сиэтла могут раздуть хороший скандал.

— Мы официально не исключали Лорен. Я просто предположила, что девочки могут быть жестокими к ученице, оказавшейся в таком положении. Я ничего не знала о вашем муже. — Миссис Детлас перелистывала бумаги Лорен.

Анджи посмотрела на Лорен:

— Тебя беспокоит, что девочки будут плохо относиться к тебе?

Лорен покачала головой. У нее пропал голос, она не могла произнести ни слова.

Миссис Детлас сказала:

— Думаю, она могла бы окончить семестр здесь и досрочно окончить школу, но я действительно надеюсь…

Анджи встала:

— Благодарю вас, миссис Детлас. Лорен окончит Феркрест надлежащим образом. Я уверена в этом и поэтому скажу моему дяде, что все закончилось благополучно.

— Вашему дяде?

— Ах, я забыла сказать. Кардинал Ланца — брат моей матери.

— О! — Казалось, миссис Детлас съежилась на стуле.

— Пойдем, Лорен, — сказала Анджи, направляясь к двери.

Лорен неверными шагами последовала за ней.

— Потрясающе, — сказала она, когда они вышли.

Анджи улыбнулась:

— Надеюсь, что кардинал Ланца существует.

Они обе расхохотались.

Анджи поехала домой, пытаясь не думать о пожаре сплетен, полыхавшем в стенах Академии Феркреста. Сигнал мобильного телефона отвлек ее. Она порылась в сумочке, извлекла телефон и ответила на третий звонок.

— Анджи?

Она не осознавала, что ждала этого звонка.

— Привет, Кон, — отозвалась она, стараясь, чтобы голос звучал как обычно.

— Я думал о той ночи. Нам надо поговорить.

— Это истина на все времена, — сказала Анджи. — Ты не хочешь приехать в коттедж? — Уже озвучив приглашение, она подумала: «Лорен. Эта ситуация его не порадует».

— Не сегодня… — Его голос звучал нерешительно.

— Сегодня понедельник. Наш ресторан закрыт. Я могла бы угостить тебя обедом.

— Обедом?

— Это такая еда. Часто состоит из сандвичей и супов. Ну же, Кон. Ты ведь должен пообедать.

— Как насчет «Аль Боккалино»?

— Я смогу быть там к половине двенадцатого.

Она включила поворотник.

— Тогда до встречи. Пока, — сказал он.

— Пока.

Анджи хотела улыбнуться, но не могла не думать о девушке, которая живет под ее крышей. Конлан вряд ли хорошо примет эту новость.

Анджи доехала до центра Сиэтла в рекордный срок, поставила машину и направилась в ресторан. За четыре квартала до него она попала под дождь. Крупные капли стучали по тротуару. Пришлось раскрыть зонтик.

В такую рань «Аль Боккалино» был пуст. Карлос, хозяин, улыбался:

— Миссис Малоун, как я рад снова видеть вас.

— Я тоже, — ответила Анджи, ее улыбка угасла, потому что она увидела Конлана. При ее появлении он встал.

Карлос усадил ее, вручил каждому меню и удалился.

— Странно оказаться здесь снова, — сказала Анджи.

— Я знаю. Я не был здесь с нашей годовщины.

Воцарилось молчание.

Они смотрели друг на друга.

У стола появился Карлос и наполнил узкие бокалы шампанским. Посмотрел на Конлана:

— Разрешите мне подобрать для вас меню.

— Конечно, — ответил Конлан, не сводя глаз с Анджи.

Этот взгляд заставлял ее чувствовать себя незащищенной, ранимой.

«Я хочу сказать тебе о девочке, которую я встретила».

— Конлан, — начала она, но тут у стола снова появился Карлос с салатом капрезе. К тому времени, как они закончили наслаждаться едой, Анджи утратила смелость.

«Она действительно замечательная. Она живет со мной. И она ждет ребенка».

Конлан подался вперед:

— Сегодня утром позвонил мой агент. Мне предложили контракт на книгу. Единственный человек, которому мне захотелось рассказать об этом, — это ты. Как думаешь, что это значит?

Она знала, как трудно ему было это признать.

— Думаю, это значит, что мы долго любили друг друга.

— Большую часть моей жизни.

Она коснулась его бокала своим. Тонкий звон символизировал начало. Она обязательно расскажет ему о Лорен, но не в эту волшебную минуту.

— Расскажи мне все.

Он с жаром начал историю о человеке, осужденном за насилие и убийство нескольких пожилых женщин. Конлан провел расследование и пришел к выводу, что этот человек невиновен, а пробы ДНК только подтвердили его правоту.

— Просто чудо, — сказал он. — Мне предложили неплохие деньги, чтобы я написал об этом книгу.

Час спустя, когда они закончили десерт и заплатили по счету, он все еще рассказывал свою историю.

Анджи поднялась:

— Я горжусь тобой, Конлан.

Его улыбка погасла.

— Это нехорошо.

— Что нехорошо? Я…

Он привлек ее к себе и поцеловал — прямо там.

— Нам надо поговорить, — прошептала она, пытаясь собраться с мыслями.

— Потом, — произнес он хриплым голосом. Взяв Анджи за руку, он потянул ее к двери. — Мы едем ко мне.