Радоваться жизни самой

Часть 11

Этот день разрушил бы Гермиону, если бы не было Гарри. Увидев инвалидное кресло, девочка зарыдала, и только объятия мальчика, его теплые слова, его нежность и ласка спасли девочку. Он уговаривал ее, просил, успокаивал, отчего рыдания стихали. Кресло девочку уничтожило бы, потому что было ее кошмаром с самого детства, но Гарри сумел как-то стабилизировать Гермиону, как-то уговорить уставшую от равнодушия взрослых свою девочку, и она доверилась. Полностью и без оглядки, без раздумий. Гермиона переложила все свои страхи и горести на мальчика, отныне веря только ему и тому, что он сказал.

И Гарри, и Гермиону возили по кабинетам, но утешить детей Виктору было нечем. Мальчику был нужен кислород, девочку пока можно было подержать без, если она не будет напрягаться. Но глядя в эти глаза, доктор Свенсон понимал, что дети вряд ли проживут долго — им нужен кто-то, кто отогреет. Что толку лечить сердце, когда страдает душа?

Гиппократ Сметвик слушал, что ему говорит племянник. Терапию детям назначили, она их поддержит и поможет, но тут очень много этих «но». Настоящую фамилию девочки установить удалось, благо книга учета магглокровок в Министерстве имелась. Озверевшая от новостей Амелия нашла, как звали девочку — Гермиона Грейнджер. Гиппократ лично аппарировал к родителям девочки, и они… известию о возможной гибели ребенка… обрадовались. Никаких заклятий не было и в помине, магглы просто радовались тому, что избавились от «обузы». Целитель не смог это понять и принять.

— Я никогда такого не пойму, Виктор, — сказал племяннику Гиппократ. — Это просто невозможно понять.

— Значит, мальчик сказал правду — они никому не нужны, — произнес Виктор. — Но как такое может быть?

— Люди разные, — вздохнул целитель Сметвик. — Ладно, я у тебя их заберу, нечего тебе проблемы создавать. Отвезу обоих к гоблинам и будем им семью искать.

— А ты… — вопросительно поднял бровь Виктор, и Гиппократ понял, что тот имеет в виду.

— Гарри Поттер — слишком опасная личность, — ответил целитель. — Я не готов рисковать своей жизнью ради него, да и вряд ли мне удастся его защитить.

То, что Виктор понял после разговора с дядей, Гарри знал изначально. Поэтому у мальчика была Гермиона, а у девочки — Гарри. И больше не было никого. Они были друг у друга, даже зная, что, возможно, им осталось жить не так долго. Гарри внимательно прочитал книжку, нашедшуюся на столе доктора, который их лечил. Шансов прожить хотя бы пять лет у них совсем немного. Мальчик не сказал это девочке, но запомнил.

Гермиона просто верила в то, что Гарри знает лучше, не сомневаясь в том, что говорил ей мальчик. Она не задумывалась больше о том, что будет, потому что есть же Гарри.

— А если не будет Гарри? — задал ей вопрос психиатр, не понимавший такой фиксации в этом возрасте.

— Тогда не будет и меня, — грустно улыбнулась Гермиона, заставив волосы врача встать дыбом, ибо ровно то же самое ему ответил и мальчик.

Психиатр просто не мог представить, как это — когда нет никого. Гиппократ, которому было детей, конечно, жалко, но себя-то жальче, решил помочь просто чем может.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — улыбнулся целитель. — Меня зовут Гиппократ Сметвик, я целитель.

— Здравствуйте, мистер Сметвик, — чуть поклонился мальчик, прижимая к себе испугавшуюся Гермиону.

— Как вы смотрите на то, чтобы отправиться в Гринготтс? — поинтересовался Гиппократ.

— Крайне положительно, целитель, — слегка улыбнулся Гарри. — Я так понимаю, что нам предстоит покинуть это место? В магическом мире есть гостиницы?

— Безусловно, — кивнул целитель Сметвик, видя, что мальчик все понял. — Ну что, готовы?

— Готовы, — Гарри твердо посмотрел в глаза целителя.

Амелия Боунс, услышав о пытках в школе, действительно взъярилась, в первую очередь проверив племянницу. Не обнаружив следов Круциатуса, она было вздохнула с облегчением, но потом решила проверить племянницу более тщательно. Видимо, просто на всякий случай. В Мунго девочку осмотрели очень тщательно, проверив, в том числе, и физическое здоровье.

— Что я тебе скажу, Мели, — произнес Гиппократ, листая пергаменты. — Заклятие невнимания, зелье подчинения, два стертых воспоминания, причем невосстановимо стертых.

— То есть Дамблдор? — мадам Боунс отлично знала, кто может необратимо стереть воспоминания.

— Или артефакт, — криво улыбнулся целитель Сметвик. — Над девочкой не надругались, физических повреждений нет, но вот физическому наказанию она подвергалась, причем сравнительно недавно.

— Как физическому наказанию? — пораженно расширила глаза Амелия, от которой малышке Сью не перепадало уже года три.

— Вот так, — вздохнул целитель. — Примерно в период от двух месяцев до недели.

— Да я эту тварь! — вот в этот момент Амелия Боунс и взбеленилась, решив проверить всех девочек курса, факультета и Хогвартса.

Для Альбуса Дамблдора наступали неприятные дни, спусковым крючком которых послужило заявление о Поттере — самозваном герое. К Дамблдору сразу же возникло очень много интересных вопросов, а обследование детей…

Поход в банк был морально тяжелым. Он был тяжел для Гермионы, которой запретили ходить, чтобы разгрузить сердце. Он был тяжел для Гарри, по причине очень грустной девочки, оживавшей, только когда ее обнимал мальчик. Но редкие прохожие на Косой аллее не обращали внимания на детей в сопровождении целителя. Официальная мантия будто делала их всех невидимками, отводя равнодушные взгляды.

Гоблины, волшебников не любившие, хотя бы не злорадствовали, чего целитель Сметвик подсознательно ожидал. Оплатив консультацию и проверку крови, Гиппократ не ждал особенных сюрпризов, но реальность, как всегда, выглядела совсем иначе, чем ожидали отдельные маги.

— Мистер и миссис Брухфельд, нерасторжимый магический брак, сейф номер шестнадцать, состояние полтора миллиона галлеонов.

— Это же не английская фамилия? — удивился Гиппократ, тогда как Гарри обнимал и успокаивал Гермиону.

— Это так называемый «скрытый род», — объяснил гоблин, читая пергамент. — Истинную фамилию имеет право назвать лишь глава рода. На мальчике проклятье, снимать будем?

— Гарри, на тебе обнаружили проклятье, — обратился целитель к мальчику. — Предлагают снять, ты согласен?

— Сколько это будет стоить? — поинтересовался Гарри, вызвав понимающую улыбку гоблина, сразу же озвучившего цену ритуала, на что мальчик согласно кивнул.

— Вы можете взять с собой вашу жену, — уточнил гоблин, увидев панику в глазах девочки.

— Благодарю вас, — поклонился Гарри. — Скажите, а вырастить другое сердце ей могут?

— Могут, — оскалился сотрудник банка, понимая, что имеет в виду ребенок. — Но только на континенте, мы можем вам помочь с клиникой.

— А у меня денег на это хватит? — мальчик явно готовил себя к отрицательному ответу, чтобы не надеяться понапрасну.

— Такие операции обычно в пределах миллиона, — сообщил ему гоблин, точно знавший, что сердце стоит значительно меньше. — Так что хватит, но вы останетесь почти без денег.

— Ничего, и без денег люди живут, — улыбнулся Гарри. Он погладил свою девочку. — Мы сможем тебя вылечить, котенок. Ты будешь ходить.

— Правда? — не вслушивавшаяся ранее в разговор Гермиона с надеждой взглянула на мальчика.

— Дядя гоблин говорит, что правда, — хмыкнул Гарри.

В ритуальном зале Гарри потребовалось раздеться, отчего Гермиона опустила голову, чтобы не смущать его и не смущаться самой. Обнаженного мальчика уложили в какой-то желоб и, полив зельями, начали ритуал, а Гиппократ обдумывал то, что узнал: на мальчика было наложено не определяемое обычными способами светлое проклятье отложенной смерти. Светлых в Британии было достаточно много, но наложить именно такое заклятье мог, по мнению целителя, только один человек. А это значит, что дело совсем не в «избранности». Правда, лезть в это все целителю совсем не хотелось. «Не мое это дело», — решил Гиппократ.

Гермиона просто ждала. Сегодня ей подарили надежду, и она ждала, пока закончится ритуал, который проводили над Гарри, чтобы потом просто обнять его. Девочке очень хотелось обнять ее Гарри, прижаться к нему, почувствовать его руки. Для Гермионы весь мир замкнулся вокруг одного человека, пусть он и был таким же ребенком, как она. Девочка просто очень устала.

Гоблин-охранник смотрел на человеческих детей и думал о том, что не зря его народ ненавидит магов. Ни одному гоблину не придет в голову бросить детей одних, оставить без помощи и поддержки, равнодушно смотреть на страдания ребенка своего народа. Это могли только люди. Прав, тысячу раз прав Брюхоног: людей, особенно магов, надо уничтожить, чтобы очистить планету от этого проклятья на ее теле!