Раксис

— 20 —

Темные круги под глазами Джокера больше подошли бы к пустым глазницам высушенного черепа, да и лицо от него не очень отличалось. У Сашки создалось впечатление, что с последней их встречи демон похудел вполовину.

Волосы его свободно падали на плечи, обрамляя изможденное лицо, почти такое же страшное, как в день, когда два года назад он появился перед ними на башне. В опущенной руке у бедра Джокер держал хорошо знакомую им Железную книгу.

— Ты в самом деле хочешь получить ответы на свои вопросы или просто выпускаешь пар? — спросил он, когда после его вступительной реплики Сашка кинул несколько коротких злых фраз.

Сашка вызывающе произнес, с трудом сдерживая гнев:

— Если у вас в самом деле есть ответы, я сгораю от желания их услышать!

С трудом шевеля губами, Джокер сказал:

— Тогда не трать мое и свое время. Твоя мать лежит в коме в госпитале, тетка там же, и даже в сознании. Обеих я выдернул у Хавелока прежде, чем наступила их смерть. Затем, не имея выбора, воспользовался Арпонисом. Тем самым, который вы однажды столь удачно мне оставили.

Сердце подпрыгнуло у Сашки в груди, и окружающий мир заиграл новыми красками. Он чуть не бросился обнимать демона, но в последний момент вспомнил, кто перед ним, и лишь уставился на него сияющими глазами, думая про себя, что кома — это ерунда, это не смерть, из комы мать выкарабкается обязательно.

Он не видел, как приосанился и повеселел Андрей. Но хорошо расслышал, как шумно вздохнула с облегчением Маша, и только тут до Сашки дошло, что Джокер выглядит как смертельно больной. Видимо, Арпонис отнял у него чересчур много жизненной энергии, и Сашка мысленно поблагодарил демона.

В бездонных зрачках Джокера зажегся слабый огонек.

— Я заморозил ее, как делали с нами когда-то сердары, — сказал он. В тихом голосе Сашка уловил скрытую издевку. — Чтоб остановить смерть и добраться до госпиталя, ибо Арпонис не всесилен. Дополнительная причина, почему я не стал ее лечить, состоит в том, что я спешил заняться твоей теткой, пока она меня самого не убила.

Он достал из складок плаща симпатичную серебряную заколку, одну из тех, что час назад украшали рубашку тети Зины.

— Можешь забрать на память… Тебе она вреда не принесет, разве что будет ожог. Яд рассчитан на метаболизм демона. Чистого демона, как я. Бери!

Маша, стоя на полшага дальше, вытянула шею рассмотреть, что именно Джокер протягивает Сашке.

— А вы не боитесь? — брякнула она и тут же смутилась.

Джокер оскалился одной стороной лица.

— Старая дилемма, правда? Однако догадаться просто: наши портреты мы рисуем своими решениями. Последствие одного из самых непростых решений я наблюдал только что — те трое помятых, но живых служак Хавелока.

Сашка осторожно забрал из длинных пальцев заколку и прицепил себе на рубашку там, где она была у тети Зины. Наблюдавший за его действиями Андрей порозовел и отодвинулся. Маша, заметив это, не удержалась и прыснула в кулак.

Джокер не проявил к ним внимания, он смотрел только на Сашку. Подождав, пока тот закончит свои манипуляции, он продолжил:

— После того как мне удалось воспользоваться Арпонисом, она отключилась. Сердар, как и человек, после лечения этим инструментом засыпает на некоторое время, что дало мне возможность больше не опасаться за свою жизнь. Предполагаю, через несколько дней она будет на ногах. Таким образом, я сделал всё, что в моих силах, и у тебя нет права меня обвинять. Теперь в рамках нашего соглашения я требую выполнения твоих обязательств.

«Встреча, — догадался Сашка. — Он хочет провернуть ту встречу сегодня!»

Судя по всему та же мысль пришла в голову Маше с Андреем.

— Э-э, нет… — прерывая Джокера, протянул Андрей. — Так не пойдет!

Сашка готов был поклясться, что Андрей лишь в последний момент проглотил свое привычное «дедуля».

— Мы идем с ним, — решительно сказала Маша.

Бегло глянув на Андрея, Джокер почтительно склонился перед ней.

— Подумайте хорошенько, прежде чем настаивать. В отличие от Александра, у вас нет передо мной обязательств.

— А что тут думать? — азартно бросил Андрей.

— Мы уже подумали, — эхом отозвалась Маша.

Джокер, казалось, не очень удивился.

— Молодость, — усмехнулся он уголком рта. — Что ж, ценю ваш выбор и не буду спорить. Я не спорю с судьбой.

Впервые с момента появления здесь он внимательно, с головы до ног, оглядел Андрея. И так ехидно улыбнулся, что стало ясно как день: Джокер знал, кто перед ним.

— Слышал, вы славно отдохнули прошлым летом, — сказал он. — А следовало бы прислушаться к моему предостережению, звездам не всегда можно доверять!

Он повернулся к ним спиной, раскрыв Железную книгу. Андрей с Сашкой переглянулись. Однако, припомнив интонацию и фразу, вспомнили туриста, что спрашивал у них время на набережной Судака, когда в четыре утра под проливным дождем они шагали в Новый Свет.

Они потрясенно уставились на Машу, которая тоже наверняка слышала эти слова, пусть не заметила, кто их произнес, и увидели, как к ней медленно приходит понимание.

Глядя в спину демона, Маша прошипела одними губами:

— У-у, змей!

Джокер тем временем нашел нужную страницу и обернулся.

— Вы готовы? — спросил он, держа книгу на ладони.

Они едва сумели кивнуть в ответ. Слишком хорошо им было известно, сколько весит эта книга: два года назад Андрей с Сашкой могли поднять ее только вдвоем.

Джокер вновь отвернулся и произнес длинную фразу на незнакомом языке, ничего общего не имевшем с тем ужасом из шипящих и согласных звуков, с которым им самим пришлось иметь дело. Сразу после этого перед ними возник проем. Увидев, что находится за ним, Сашка поежился. Андрей вполголоса выругался. Машу стал бить крупный озноб.

Песок за полосой холодного света переходил в плотно уложенные шершавые плиты небольшой площадки, вверх и вниз от которой вела витая лестница. Каменные стены, примыкавшие к ней, упирались в темный сводчатый потолок. Это была та самая башня, где два года назад они дрались с Джокером, и та самая лестничная площадка, на которую они ступили тогда из квартиры Андрея, еще не зная, что их ждет впереди.

Видимо, щадя их чувства, Джокер первым шагнул на площадку и, спустившись на пару ступеней, стал рассматривать что-то в раскрытой книге. По его изможденному лицу бегали тени от горящих факелов, висевших на стенах башни. Сквозь открытый проем доносился запах горячей смолы.

В тот день Сашка первым переступил черту, но сегодня не мог заставить себя сделать это: слишком хорошо он помнил, что случилось потом. Машу била дрожь, и ему не требовалось спрашивать почему: именно на эту площадку они упали с Андреем без чувств, стоило в темноте лестницы над ними появиться зловещей фигуре. А потом, вымахнув бомбой из-за Сашкиной спины, кот Андрея вонзил когти в того, кто так и остался для них загадкой.

Сашка шагнул к Джокеру и, глянув вверх по лестнице, хрипло спросил:

— Что случилось тогда с котом, он умер? На кого он прыгнул?

Услышав эти вопросы, Андрей шагнул следом. Последней, как в памятный день, переступила черту Маша.

Джокер нашел нужную страницу, прочитал короткую фразу, повернулся и захлопнул книгу. Проем исчез, будто его никогда не было, но никто не обратил на это внимания. Куда больше их интересовало сейчас, что ответит демон.

— Кот умер, — подтвердил Джокер. — Он выбрал неудачный объект для атаки — того, кто стоял передо мной.

В следующую секунду Андрей спросил:

— А кот был демоном?

— Перед вами стоял мой сумасшедший отец, да? — выпалил одновременно с ним Сашка.

В ожидании ответа он не видел, как Андрей с Машей уставились на него с тревожным вниманием. Все трое двинулись по лестнице за Джокером, который коротко бросил через плечо:

— Кот не был демоном, это был обычный кот.

— А кто стоял перед вами? — настаивал Сашка. — Мой отец? Я знаю, он здесь, я это вычислил.

Маша с Андреем, спускаясь следом, опять переглянулись. Они ждали ответа с тем же нетерпением, что Сашка, но Джокер не отвечал. Только, когда все четверо достигли площадки, на которой их атаковал ядовитый ящер, Джокер сказал:

— Я надеюсь, именно он.

Приложив палец к губам, Маша дала Андрею знак молчать. Сашка быстро спросил:

— Тот самый, что убил уйму людей? — Он подумал про себя со злостью: «Тот самый, из-за которого плакала мать, узнав, что он жив».

Не оборачиваясь, Джокер ответил невозмутимо:

— Надеюсь, это сделал не он.

— Тогда кто, его брат-близнец? — с вызовом бросил Сашка.

— Я думаю, да, — ответил Джокер спокойно.

— А зачем мы здесь? — опять спросил его Сашка. — Чтобы он поведал нам о своей тяжелой судьбе?

— Чтобы освободить его, — ответил Джокер. — Но это решаешь ты. Как и почему он сюда угодил, он сам тебе расскажет.

— Ладно, послушаем! — сказал Сашка.

И тут же спросил напористо:

— А почему он не уберется отсюда с помощью железной книги?

Они достигли конца лестницы и оказались в большой круглой комнате без окон, в середине которой в полу зияла огромная дыра. Ребята узнали это место: именно здесь, держа наперевес Арпонис, Андрей изображал мушкетера, а Маша выступала в роли гарпии. Они посмотрели друг на друга, и Андрей сделал выпад, будто у него опять в руке Арпонис. Маша зарделась, приложив палец к губам.

— Он пробовал, книга его не пустила, — ответил Джокер.

Он уже вел их по коридору, что начинался в комнате с дырой в полу.

— А он не сочиняет? — спросил Сашка ехидно. — Мы два раза пользовались книгой, и всё прошло гладко!

Джокер открыл дверь в зал, где тогда на Сашку напали волки. Слушая их диалог, Маша с Андреем не уставали оглядываться, толкая друг друга локтями, узнавая очередной участок пути.

Джокер ответил:

— Не сочиняет, и именно поэтому я считаю вас счастливчиками. По странному капризу судьбы вы трое обладаете иммунитетом к побочным эффектам данного устройства…

Джокер остановился посередине зала и качнул книгу на ладони. До стен с факелами было далеко, и в сгустившейся тьме зрачки демона тускло светились. Прямо как в какой-нибудь страшилке, подумал Сашка, отметив про себя, что за Андреем он такого эффекта никогда не наблюдал.

— Вы вообще осознаете, что являете собой уникальное сочетание? — спросил Джокер. — В вашей компании не хватает только чистого демона и чистого сердара, чтобы вам всё стало по плечу. Нужен, правда, еще один компонент, — усмехнулся он, — но его не бывает в природе. И без того вы невероятно расторопны и слабо предсказуемы. Что касается твоего вопроса, — он посмотрел на Сашку, — в реальном мире не бывает универсальных волшебных палочек. Врата, открываемые раковиной, сокращают жизнь человека и иногда приводят к сумасшествию.

Маша насторожилась и обратилась в слух. Андрей с Сашкой глянули на нее, словно желая убедиться, не сошла ли она уже с ума.

— А зажечь их получается всего у одного процента людей и никогда у демонов. У сердаров выходит лучше, и они не сходят с ума во Вратах, зато их убивает вот это! — Джокер опять взвесил на руке железную книгу. — Как убивает или не пускает многих людей, к числу которых относится невольный узник сего места.

Стоило Джокеру упомянуть предполагаемого Сашкиного отца, как Сашка опять почувствовал сильнейшую антипатию к этому человеку. Будь у него возможность избегнуть встречи, он немедленно повернулся бы и ушел. Чтобы мать плакала, когда от нее требовалась полная концентрация, это каким гадом надо быть, думал он, недаром она никогда не называла его иначе, как человек!

— Когда вы узнали, что я сердар? — мрачно спросил он Джокера, который снова вышагивал впереди.

— Сегодня, — ответил тот.

Через низкую дверь они вошли в еще один коридор, чьи стены от старости давно покрылись мхом. Это место Сашке тоже было знакомо: оно вело в зал, где два года назад, вернувшись в башню, он нашел своих друзей. Отсюда не было выхода, Сашка был в этом уверен, и тут он увидел в конце коридора свет. Обычный дневной свет.

— Сегодня примечательный день, — продолжал говорить Джокер. — Сегодня снова заработал Сотерис. Сегодня я узнал, что ты сердар. Сегодня я сам впервые спас жизнь сердарам. Сегодня вы опять здесь и снова вместе, хотя давно должны были разругаться и рассориться. Что это, как не рука судьбы?

Очередной зал был освещен солнечными лучами, падающими через большое квадратное отверстие в стене. Кусок ее лежал наклонно, как пандус, и вел куда-то наверх к подножию башни.

Увидев это, Андрей прошептал:

— Мать моя, отсюда-таки есть выход! Как открывается? — спросил он у Джокера.

— Обычная механика, — ответил тот, слабо улыбнувшись. — Требуется найти правильный камень в стене и с силой на него надавить, остальное сделает встроенный механизм.

— То есть тогда мы могли просто уйти? — странным голосом спросила Маша.

Джокер успокаивающе произнес:

— Нет, не могли. В лаборатории под нами работает устройство, не позволяющее никому пересечь невидимую границу у подножия гор, образуя защитный купол с башней в центре его основания. Это устройство тебе и предстоит выключить, — сказал он Сашке.

Маша уже бежала наверх по импровизированной аппарели. Проводив ее взглядом, Андрей спросил:

— А можно посмотреть эту лабораторию?

— А почему именно я? — спросил одновременно с ним Сашка.

Он расслышал, как Маша наверху здоровается с кем-то, затем увидел, как она стала спускаться назад. Лицо ее медленно заливалось багровым цветом, круглые глаза смотрели на Сашку. «Кого она там увидела, папочку?» — подумал он в растерянности.

— Можешь прямо сейчас туда спуститься, я провожу, — ответил тем временем Джокер. — Наш узник тоже там, готовит оборудование, он ответит на любые вопросы. До полудня почти пять часов, успеешь насмотреться.

Маша подошла к ним и негромко спросила:

— А я могу с вами?

— Можешь, — кивнул ей Джокер со странной усмешкой.

Он повернулся к Сашке.

— Ну а ты? Идешь знакомиться или погуляешь в окрестностях?

Сашка долго не раздумывал.

— Да пошел он… Я лучше подышу свежим воздухом!

Он видел, что Маша хочет что-то сказать, но не может решиться, и ему стало жутко интересно, с кем она там здоровалась.

— Что ж, тогда иди наверх, — буднично произнес демон. — Она тебя ждет.

Сашке на секунду показалось, что он ослышался, но после легкого кивка Джокера Маша стесненно улыбнулась и шепнула что-то Андрею, который хлопнул себя по лбу, бросив в восхищении: «Силен, дедуля!», и тогда Сашка побежал наверх.

Солнце ударило ему по глазам, и он испугался, что не заметит ее, пробежит мимо, ослепнув после долгого полумрака, но тут раздался короткий вскрик, и знакомый голос произнес его имя.

Он в самом деле не увидел ее рядом с входом в башню и, отбежав на несколько шагов, стоял теперь как остолоп на отказавшихся подчиняться ногах, вынужденно дожидаясь, пока она подойдет. Собранные в конский хвост волосы смешно подпрыгивали и раскачивались над длинной шеей, и Сашка заметил, что Лилия похудела.

Она смотрела как-то странно, словно не была уверена, рад ли он, и Сашка рассмеялся от мысли: какая же она дура, ведь всё снова обрело смысл, и еще раз рассмеялся, когда она улыбнулась ему, потом сумел-таки шагнуть вперед, обнял ее и ткнулся лицом в пушистый затылок.

Она пискнула: «Сашка, раздавишь!», и он отпрянул, поняв, что переборщил, снова обнял ее, уже осторожней, а затем граница между двумя мирами исчезла.

Птицы запели, и опять журчала в ручьях вода, но земля еще качалась под ногами, когда они снова посмотрели друг на друга. Уже без улыбки, просто рассматривая знакомые черты, заново узнавая и, не в силах поверить, водя пальцами по лицу.

Сашка изумленно глядел на нее, еще раз прогоняя в голове слова Маши, не находя в них изъяна, одновременно ощущая, как их совместные логические построения рушатся как карточный домик, потому что они не имеют значения, хотя и являются правдой. Потому что сейчас в устремленных на него глазах он читал то, что увидел тогда, пасмурным зимним днем в спортзале, после турнира, за мгновение до того, как Лилия его покинула.

Спустя вечность он сказал:

— Опять ты стала худющая. Дедушка Джокер тебя что, не кормил?

Он не ждал ответа, потому что спросил не то, что хотел спросить. Она отвела глаза и коротко рассмеялась.

— Не в коня корм! А ты что, зовешь его дедушкой Джокером? — заметила она с интересом. — С каких пор?

— Я зову его просто Джокером, — сказал Сашка. — Дедулей его кличет Андрей. А ты сама как его зовешь? — спросил он, и опять это был не тот вопрос, который он хотел задать.

Лилия неуверенно посмотрела на него, взяла под руку и пошла по тропинке, что начиналась сразу от входа в башню.

— Ну… — задумчиво произнесла она. — У него действительно есть имя, но знать его тебе совершенно не нужно. Иначе он явится на зов, даже если ты случайно вспомнишь его во сне. Так он нашел меня, кстати, когда я отчаялась выкарабкаться.

Сашка искоса глянул на нее. Рука, которой она касалась своей ладонью, стала как деревянная.

— Ага, — сказал он рассеянно, и опять спросил не то, что хотел. — А у тебя какое имя было?

Она чуть слышно вздохнула, будто ждала чего-то другого, и откинула ногой ветку с тропинки.

— Ты имеешь в виду, когда была демоном? Литика. Простенько и незамысловато. Только учти, это уже не сработает!

Она опять бросила на него неуверенный взгляд и засмеялась. Сашка старательно смотрел в сторону. Бодрым и веселым голосом она добавила:

— Ты вообще собираешься рассказать, зачем вы прибыли сюда с мечами за спиной в компании Джокера?

Сашка повел глазами вокруг. Он, оказывается, забыл, как здесь красиво. Укрытые снегами горы держали на себе синее небо, отливая на дальних пиках золотом. В легком вкусном воздухе, насыщенном запахом лугов, слышалось журчание ручья и щебет птиц. Это было место невероятной красоты и роскоши, и только башня за их спинами выглядела совершенно чужой. Ненужной здесь, фальшивой, как новый развеселый голос Лилии. Этого ее нового голоса Сашка не выдержал.

Он заступил ей дорогу и взял ее за плечи. Лилия удивленно подняла брови, но он опередил ее. Его собственный голос прозвучал незнакомо, когда он задал ей вопрос, который хотел задать с зимы, после разговора с Игорем и Машей.

— Лилька, — хрипло выдохнул он. — Что ты наделала?

Фальшивая улыбка стала шире, зеленые глаза потемнели. Затем лицо Лилии исказила некрасивая гримаса.

— Потому что я была дура, набитая дура! — неожиданно закричала она, отталкивая Сашку от себя и взмахивая руками перед его носом. — Я только несколько месяцев была человеком и не понимала ничегошеньки! Что происходит со мной, с тобой, с нами и с твоими друзьями — я брела как слепая! Да, я умная, очень умная. Ха-ха, кто мне только этого не говорил! — воскликнула она с сарказмом. — С момента, как научилась читать, я поглощала знания как пылесос. Но я не знала, как это БОЛЬНО — быть человеком! — опять закричала она и всплеснула сжатыми в кулаки руками.

Глядя в ее искаженное пылающее лицо в обрамлении растрепавшихся волос, Сашка сильно жалел, что сроду не умел успокаивать людей. Поэтому он молчал, давая ей выкричать то, что долгое время копилось в ней и сейчас рвалось наружу, будто своим вопросом он разом сорвал крышку с бурлящего котла.

— Нигде не написано, что ждет тех, в ком течет человеческая кровь! — горько воскликнула она. — Нигде не написано, что любовь есть сумма всех чувств! Врут ваши поэты! Ненависть, злость, ревность, жадность в ней присутствуют так же, как все остальные чувства. Любовь — это их ОБЩАЯ СУММА! Итоговое количество. Просто ВСЁ! Ваша кровь дает вам эту способность, именно она возбуждает в демонах любопытство, зависть, страх и презрение, а я была чрезвычайно любопытным демоном!

Она убрала с лица волосы и сказала сердито, не глядя на Сашку:

— Пошли куда-нибудь, а то я взорвусь сейчас! Там есть озеро, неподалеку…

Она всё еще порывисто размахивала руками, и Сашка не стал брать ее за руку, а просто пошел рядом.

— Я сгорала от желания испытать это ощущение и решилась на трансформацию, — сказала Лилия несколько спокойней. — Сама нашла способ, старый и весьма ненадежный, как выяснилось, потому что я умерла. Вторая попытка оказалась удачней, я выжила, но никому не пожелаю увидеть то, во что я тогда превратилась — сгорбленное, скрюченное, жуткое подобие человека. У демонов нет понятия внешности — какая разница, как выглядишь… А оказалось, чтобы жить среди людей, человеком надо родиться!

Она усмехнулась.

— Оказалось, что счастья мало, а боли много, потому как даже в том облике я почти сразу умудрилась влюбиться. То есть это я сейчас понимаю, а тогда только ревела целыми днями и била зеркала, чтобы не видеть себя… По человеческим меркам мне было чуть больше шестнадцати лет. А объектом страсти оказался самовлюбленный красавец, который открыто высмеивал меня перед своими друзьями. Тоже очень умный. Осознав, во что вляпалась, я решила покончить с собой и сообщила ему точную дату. Он обещал прийти и привести с собой друзей. Но вместо него пришел Джокер…

Она замолчала, теребя на шее цепочку, ту самую, что он давно привык считать своей. Из высокой травы слышалось нестройное тонкоголосое пение кузнечиков. Сашка выискивал на пути метелки иссопа, стараясь держаться края тропинки, чтобы Лилия шла посередине. Но, погруженная в свои мысли, она ничего не замечала, а скорее всего, точно знала, что здесь нет опасного для нее растения.

— Джокер предложил сделку, — произнесла она спустя некоторое время, — твою раковину на новую внешность. Мне было всё равно, и я согласилась. Информацию он дал скупую: факт, что его внук появился здесь с двумя друзьями, затем один из них сбежал, но опять вернулся обратно. Джокеру нужна была раковина, которая, возможно, находится у этого третьего. И если она рабочая, в том же состоянии я должна была ее принести… Он дал мне карт-бланш и время до следующего лета, потому что последнее условие трудно обеспечить. Чтобы выяснить, рабочая ли раковина, достаточно узнать, что она не ворованная. Но получить ее в таком состоянии я могла только из твоих рук. А это значило получить твое доверие.

Она обогнала его и повернулась к нему лицом, продолжая идти спиной вперед.

— Думаю, за полтора года ты успел разобраться, что и как я проделала, — сказала Лилия, не пряча глаза. — Если не сам, то с помощью Маши.

— Я ему верю, потому что он так сказал, — произнес Сашка слова, которые он запомнил на всю жизнь.

Лилия кивнула:

— Эта фраза была тщательно рассчитана. Ни одного лишнего слова и нужный эффект.

Она не улыбалась, она просто констатировала факт. Сашка спросил:

— А что раковина не ворованная, ты поняла из реплики Маши на лестничной площадке, да?

— Именно из нее.

— А дальше? — Он догнал Лилию и взял ее ладонь в свою. Они снова пошли рядом. — Твой рёв на полу перед дверями в ванную, когда ты получила что хотела, он чем объясняется?

Он почувствовал, как дрогнули ее пальцы, и крепче сжал ее ладонь.

— А дальше произошла катастрофа, — сказала она. — Твоя раковина оказалась не регистрирована, у нее нет характерного утолщения по ободку. Это страшная редкость, за много лет их выявлено меньше десятка, и все, буквально все они принадлежали сердарам. Но сердар никогда не передаст свою раковину человеку, а значит, тот, кто тебе ее вручил, знал, что ты не человек.

Ее пальцы задрожали сильней, она клещами впилась в Сашку. Однако голос ей не изменил.

— Вот тут-то и встал передо мной выбор: забрать у тебя раковину, и тогда Джокер узнает, что ты сердар. И при следующей вашей встрече, коли такая случится, тебе не уйти живым. Или мне, потому что этот господин жестоко наказывает тех, кто его обманул. То есть выбор однозначен. Только вот, слушая твою с Машей перепалку, я успела посмотреть назад, вспомнив всё происшедшее с нами с самого первого дня, и я…

Лилия остановилась, глядя перед собой.

— Я получила сокрушительный удар. Совсем не тот, каким я заставила ударить себя Игоря. Я вдруг разом поняла, что умру, если ты умрешь по моей вине. Оказалось, я давно получила что хотела. Я просто сложила всё вместе, чисто аналитически, пока вы лаялись с Машей. А потом… Потом я по-настоящему стала человеком, и надо было делать выбор, и всё произошло так быстро… В общем, это была агония, ее ты и наблюдал.

Она усмехнулась, опустив голову. Затем снова взглянула в его лицо.

— Я не ответила на твой вопрос. Ответ будет такой, — Лилия сорвала травинку и принялась ее рассеянно жевать, — я перехитрила сама себя. Я бросилась из квартиры, уже зная, что Джокеру придется обойтись без твоей раковины, а значит, надо было продумать стратегию защиты. Ты — сердар, это всё, что у меня было. Но у сердаров есть собственная, запрещенная сейчас техника тренинга, которую я стала искать. Заодно раскопала твои корни и узнала, что твой отец — первый меч Империи. Глупость, конечно, мечами махать, но сам факт… — Она махнула изжеванной травинкой. — Против Джокера это могло сработать.

Утро было замечательное — тихое, прозрачное, в меру прохладное. Зеленые кроны деревьев, что тянулись в синее небо, пронизывали ласковые лучи поднимающегося над горами солнышка. Сашка поймал себя на мысли, что у него нет ни малейшего желания слушать сейчас про своего отца, и перебил:

— Лилька, ты уходишь от ответа. Не убеги ты тогда, Маша с Андреем ничего бы не смогли сделать. Тебе надо было только рассказать мне всё, как есть, но ты убежала. Почему?

Она отбросила травинку и сорвала следующую. Похлопывая ею себя по ноге, Лилия двинулась спиной вперед по тропинке.

— Я же сказала тебе в самом начале — дура была потому что! — Она покраснела. — Решила, что признание в моей необычной родословной надо делать при полном параде, а не покрытой коростой. В лучшей возможной форме, так сказать. Уж больно страшно было в этом признаваться!

Она потупилась и стала грызть травинку, глядя исподлобья на Сашку.

— Я даже турнир выиграла с перепугу…

Он заметил за ней толстый корень сосны и сказал с улыбкой:

— Ты сейчас брякнешься, как тогда.

Лилия сказала:

— Не брякнусь.

Но тут же споткнулась и полетела спиной в высокую траву. Не успел Сашка подскочить к ней, как она выпалила возмущенно, сама встав на ноги:

— Я говорила тебе: не жди, что упаду, и я не упаду! Ну когда ты, наконец, запомнишь?

Она надулась и стала стряхивать с себя прилипшую траву. Сняв с ее головы запутавшийся в волосах листочек, Сашка спросил миролюбиво:

— Лилька, а сколько сердары живут?

— От ста пятидесяти до двухсот лет, а вообще по-разному, — ответила она и хлопнула в удивлении глазами. — А что?

Сашка снял с ее плеча лепесток ромашки.

— А демоны?

— Отдельные демоны заметно дольше, — улыбнулась Лилия. — Да зачем тебе это?

Сашка тяжело вздохнул.

— Тогда возьмем сто пятьдесят… Откидываем мой возраст, еще полгода на разные ссоры, остается сто тридцать два. Как думаешь, мне достаточно сто тридцать два года, чтобы запомнить, если ты будешь повторять это каждый день? Только учти, я тугодум.

Лилия побледнела и сделалась очень серьезной. Кроме глаз, взгляд которых стал нежным, радостным и абсолютно сумасшедшим.

— Заранее предсказать трудно, — спокойно произнесла она, хотя губы ее плясали, готовые расползтись до ушей. — Проведем эксперимент?

— Давай! — сказал он. И рассмеялся вместе с ней, как не смеялся очень давно, а именно все эти долгие-долгие полтора года.

Потом они сидели у лесного озера и бродили по полянам цветов куда глаза глядят, а Сашка рассказывал, как они всё-таки раскололи ребус и что произошло в Крыму. Лилия стала проклинать Хавелока на чем свет стоит, и тогда Сашка рассказал, что он узнал от тети Зины, а потом что случилось сегодня. Он постарался сделать это как можно быстрее и короче, так как внезапно ощутил, что едва затянувшаяся рана в душе начинает снова приоткрываться.

Лилия поняла его состояние и не стала дополнительно расспрашивать. Сашка быстренько перескочил на историю с Витькой Самоходовым, и Лилия злорадно посмеялась над тем, как Витька пятился в ужасе от Андрея. А потом она застыла на секунду, будто прислушиваясь к чему-то, и сказала деловито:

— Пошли, дедушка Джокер зовет!

— Как это? — удивился Сашка. Он растерянно огляделся. — Его же тут нет… А, знаю, магия какая-нибудь? — прищурился он.

— Вроде того, — усмехнулась Лилия. — Пошли, пошли!

Они быстро зашагали к далекой башне.

— Слушай, — торопливо спросил Сашка, — а почему у Андрея ничего не выходило в прошлом году вблизи Сотериса? Что за эффект такой странный? А потом в волноводе нас чуть не утопило в грязи.

Лилия хмыкнула:

— Так и должно быть. Вдали от Сотериса поле слабое, как батарейка в игрушке. А вплотную к нему — как в розетке. Игрушка или не будет работать, или сразу сгорит, а постараешься, так и тебя долбанет током.

— Доступно, — кивнул Сашка. — Тогда еще вопрос: Джокер на совсем другом языке обращался к книге, чем мы два года назад. А тут в чем собака зарыта?

— А тут совсем просто, — сказала Лилия. — Граница между мирами сильно искажает звук. Источник-то энергии, которым пользуется книга, находится здесь, — пояснила она.

— Где именно? — насторожился Сашка. Он только сейчас вспомнил о страхах Маши, связанных с какими-то там Запретными Землями.

Лилия ответила:

— Здесь есть очень плохое место, туда когда-то ударил метеорит. Он так там и лежит, потому что никому неохота травить себя, а он довольно токсичен. И еще он искривляет вблизи себя магнитные линии. Раньше там жили демоны, но в сильно неравномерном магнитном поле они теряют психическую стабильность. Вообще демоны просто-напросто очень любопытны, отсюда их беды, а тут становятся агрессивными. Одно хорошо, скорость реакции у них падает с ростом агрессии… В общем, жуткое место, там всё мутирует: люди, животные, оттого доступ туда закрыт.

Она вдруг рассмеялась чему-то, а Сашка вспомнил про «забор».

— Кем закрыт, сердарами? Они забор там построили?

— Ага, — сказала она. — И решение его типично сердарское.

— Мечами по периметру утыкали? — спросил Сашка.

— Нет, зачем? — усмехнулась Лилия. — Травкой засадили. Специально выведенной.

— С ума сойти, — пробормотал Сашка. — Изящно, мне нравится!

«Если иссоп ее практически искалечил, на что способна специально выведенная травка?» — подумал он с уважением.

Не отрывая глаз от уже близкой башни, Лилия вздохнула.

— Железная книга демонов хранилась когда-то там, — сказала она. — Под запором, так как в ней прописан путь в Запретные Земли. Это третье место, где вы могли оказаться, кроме Хранилища и башни, и я думать не хочу, что случилось бы, попади вы туда. Тот лагар и волки, о которых ты рассказывал и которые вовсе не волки, они ведь именно оттуда!

Сашка видел, что ее надо как-то отвлечь, но, кроме торчавшей перед ними башни, ничего в голову не лезло. Потому он ляпнул первое, что пришло на язык:

— Расскажи мне ее историю, есть же у нее какая-то история? Это же часть замка, как я понимаю?

Слова «который разрушил мой отец» он проглотил. Оказалось, он угодил в точку — Лилия разулыбалась.

— Правильно понимаешь! — сказала она. — Был здесь когда-то славный, очень добрый, не от мира сего император Флав. Это была его любимая башня, и он устроил там лабораторию. Он же первый сообразил, что соседство вашего мира можно использовать. Он отправил к вам своих шпионов, наказав им собирать доступную техническую информацию и сманивать лучшие умы. Потом он открыл университет и взял его на баланс государства… Он вообще много чего сделал, но главная его страсть была запираться в этой башне и проводить различные опыты. Именно он однажды запустил в Хранилище Арпонис и развалил замок Хальмстем, чем впоследствии очень гордился. А незадолго до своей смерти учудил кое-что похуже — с помощью таинственной установки, которую собрал в своей лаборатории, он вырастил из окружавших город холмов эти горы. Тут уж Совет не выдержал и заставил его подписать отречение. С тех пор императора у нас выбирают, столицу перенесли, башню закрыли и опечатали. Во-от… Такая вот история!

Она бросила на него быстрый взгляд и взяла под руку. Вытянув шею, Сашка заглянул ей в лицо.

— Ты ничего специально не опустила?

Лилия неопределенно повела плечом.

— Вроде нет… Ну ладно, ладно! — сказала она, поняв, что ей не отвертеться. — Город в самом деле уничтожил твой отец, или так говорят. Только без него ведь не было бы меня! У самого дедушки Джокера, какой бы он ни был старый и мудрый, нужных знаний просто нет. Их нет ни у кого, даже у этого бандита Хавелока. Кроме твоего отца — он эксперт.

Горные пики на горизонте медленно погружались в густые темные облака. «А ведь это мои тучки, — подумал Сашка. — Их несет с юга…»

— Ладно, — сказал он, тяжело вздохнув. — Пойдем, поговорим с этим экспертом.