Распад

Глава 10

То, что парламенту предстояло эвакуироваться через ворота номер два, ведущие на Зарафан, было простой случайностью. Положение Заншаа на орбите в данный момент делало второй тоннель самым удобным. Однако Зарафан находился всего в десяти днях жёсткого ускорения, и экспедиционный корпус наксидов вполне мог решиться на преследование. При обсуждении этой проблемы лорд Мауриций Чен отработал каждый зенит из миллионов, вложенных в него Мартинесами, убедив Комитет по эвакуации, в состав которого входил и Совет правления флота, выбрать конечным пунктом назначения Ларедо.

Расположенная на задворках империи родная планета Мартинесов предоставляла наибольшую безопасность. Найти ее в ряду многих столь же отдаленных уголков наксидам было практически невозможно, но и даже выбрав это направление, они неизбежно растянули бы линии своих коммуникаций, сильно затруднили снабжение и лишились фактора внезапности. Кроме того, строившаяся на верфях Ларедо небольшая легкая эскадра могла в будущем сильно пригодиться для обороны.

Разумеется, направление эвакуации следовало держать в строгом секрете. Лорд Саид и председатель совета Торк особо это подчеркнули, а леди Сейкиин предложила распустить ложные слухи — для маскировки. Вот почему на следующий день депутатам пришлось голосовать за эвакуацию неизвестно куда, и передававшаяся из уст в уста новость о том, что жить предстоит на Эсли, известном на всю империю своими курортами и пляжами, помогла провести решение почти единогласно.

По настоянию лорда Саида вся подготовка должна была занять не более трех дней. Те, кто решил бы остаться, заранее объявлялись предателями. Каждый депутат имел право взять с собой двух слуг или членов семьи, а остальным домашним предстояло искать свой собственный транспорт и добираться до Эсли… или до Харзапида, где размещался штаб Четвертого флота? Слухи множились, обрастая подробностями.

К счастью, лорд Чен мог не бояться потерять Терзу в этой путанице. Она летела на Ларедо на семейной яхте Мартинесов, не догадываясь о том, что отец, возможно, окажется там раньше нее.

Накануне эвакуации, во время дебатов в парламенте о новых военных налогах, лорд Чен одержал замечательную победу. Ему и его партнерам удалось протолкнуть поправку к закону, отменявшую акциз на торговые грузы. Внезапно бизнес Ченов, который захирел было из-за жадности правительства, старавшегося в поисках средств для ведения войны выжать из судовладельцев последние соки, снова стал чрезвычайно прибыльным. Разумеется, в ближайшие пять лет большая часть доходов шла Мартинесам, но потом можно было надеяться встать на ноги и наконец покончить с унизительной зависимостью от наглых нуворишей. Кроме того, думал Чен, зубастым налоговым чиновникам на время ведения военных действий придется оставить свои офисы и таможни на кольцевых станциях и спуститься на планеты, а это ещё один плюс.

— Знаешь, Гарет, а у тебя, похоже, неплохой выбор.

Лейтенант Арт Абаша поднял к губам бокал с коктейлем.

Они познакомились, когда вместе работали в штабе, ещё при командующем Эндерби. Долговязый сноб с неподражаемыми лениво-величественными повадками, Абаша по-прежнему носил на вороте красные штабные треугольники. Впрочем, и Мартинесу, ныне офицеру по тактике, они снова полагались.

Здорово, что ты взял меня в клуб для старших офицеров, — продолжал лейтенант. С заговорщическим видом оглядев комнату, он придвинулся поближе. — Там этот, как его… капитан Хан-Гар — просто умора. Знаешь, поговаривают, что он захаживает к командующей эскадрой Пен-Дро…

— Опасное дело, — пробормотал Мартинес, не отрывая глаз от дисплея, где мелькали изображения судов и технические данные.

«Нет, этот никуда не годится, фактически простой катер».

Сорок или пятьдесят дней жёсткого ускорения никак не хотелось проводить в стальном гробу.

— Опасно только если жена узнает, — усмехнулся Абаша, — а Пен-Дро имеет обыкновение неплохо вознаграждать своих любовников. Помнишь, как повезло Эш-Драку?

Мартинес не слишком старался поддерживать скользкую тему, продолжая искать корабль, способный с максимальным комфортом доставить его на новое место службы — в эскадру леди Чен.

— Арт, — позвал он, — глянь-ка, что ты думаешь об этом?

«Нарцисс», одна из больших комфортабельных яхт, реквизированных после Магарии для защиты Заншаа, был спешно оборудован ракетной пусковой установкой в надежде, что сможет раз-другой выстрелить по врагу, прежде чем сам сгорит в аннигиляционном пламени. После прибытия эскадры Чен все реквизированное «ополчение» осталось не у дел.

— Неплохо, — заметил Абаша, поглядев на дисплей. — Судя по схеме, отличная лодка. Раньше возила чиновников рудодобывающих предприятий. Оснастка вполне основательная, и кухня, говорят, ничего. Жаль, что ты не сможешь взять с собой их шеф-повара.

— Ладно, тогда я беру, — решился Мартинес. — Спасибо тебе большое, Арт.

Да не за что, — лениво отозвался Абаша, вновь закидывая ногу на ногу. — Всегда рад помочь старому приятелю. — Лицо его вдруг перекосилось. — Ты не представляешь, какая тут теперь трется публика. Грубые, невежественные, никакого такта — только суетятся да портят жизнь нормальным людям. Не поверишь, но с тех пор, как началась война, мне иногда приходится сидеть здесь по восемнадцать часов кряду!

— Какой ужас! — покачал головой Мартинес.

— А как объявили об эвакуации, все стало ещё хуже. Мне разрешили взять всего три контейнера с вещами и одного слугу, хотя в правилах ясно сказано, что я имею право на пять мест багажа и двух людей! — Он гневно ударил кулаком по столу. — Я едва только успел научить своих правильно гладить воротнички и охлаждать «Веселый Роджер» до нужной температуры, и вдруг приходится одного отдавать. Кто знает, что с парнем сделают на флоте? Того и гляди, превратят в какого-нибудь чумазого машиниста…

— Я могу взять его к себе, — предложил Мартинес.

Ранг позволял ему иметь четырех слуг, но ему до сих пор вполне хватало Алихана, да и жизнь с момента бегства на «Короне» помчалась с такой скоростью, что на поиски и обучение людей времени просто не хватало. Теперь служить предстояло на флагманском корабле, где может пригодиться кто-нибудь поотесаннее бывшего оружейника.

Абаша поморщился.

— Я обещал мальчикам, что им никогда не придется драить палубу.

— Так или иначе, если они эвакуируются, — возразил Мартинес, — то вынуждены будут провести какое-то время на корабле. Иначе остается одно — спускаться вниз и ожидать наксидов.

Долговязый лейтенант отхлебнул коктейль и скорчил гримасу, словно откусил лимон.

— Ладно, спасибо, я спрошу. Только они все равно расстроятся.

— Скажи им, что это флагман, там все приличнее.

Абаша молча пожал плечами, потом вдруг оживился.

— Кстати, Гарет, мы тут здорово отжигаем в последние дни. Винные погреба с собой не возьмешь, так что все выставляют самое лучшее. Присоединяйся, если хочешь.

— Увы, — вздохнул Мартинес, — мне сейчас не до того.

— Ах, ну да… — Абаша просиял. — Ты же у нас молодожен. Невесту отхватил — высший класс. Поздравляю!

— Спасибо.

— Знаешь, а я тогда подумал, что следующая у тебя будет леди Сула.

Мартинес фальшиво улыбнулся.

— Правда? Интересно.

— Помнишь, я тогда дежурил на связи? Посмотрел то, что вы друг другу писали, ну… когда ещё была история с Блитшартсом… и подумал, что между вами что-то есть. — Он покачал головой. — А вообще жалко, что ничего не вышло. Очень она тебе подходила, то есть мне так казалось.

— Да нет, — выдавил Мартинес, с трудом ворочая языком, — ничего не вышло.

— Так или иначе, — снова развеселился Абаша, — все ведь кончилось хорошо, правда? — Он завистливо причмокнул. — Леди Терза Чен, ни больше ни меньше! Ты у нас просто счастливчик!

— Да, мне уже говорили, — хмыкнул Мартинес, потянувшись за своим бокалом.

Арт Абаша все не мог успокоиться.

— Ты и Сула… То есть, я хотел сказать, кто бы мог подумать, что вы станете такими знаменитыми? И как только такие вещи случаются на свете!

— Это все война, — сказал Мартинес. — Война.

Холодный сырой ветер гулял по улицам и площадям Верхнего города, наводя на мысль о дожде. Мартинес взял такси и поехал во дворец Шелли — он договорился пообедать вместе с Роландом и Вальпургой. Терза уехала с родителями по делам на кольцо и должна была вернуться поздно вечером.

В тот день должна была состояться эвакуация парламента и правительства. Хотя в новостях ничего не сообщалось, об этом знали все. По главным магистралям потоками шли грузовики, перевозившие на склады мебель и домашнюю утварь. Часть больших дворцов уже была заколочена. Жизнь покидала Заншаа, и никто не знал, что ждет город, особенно когда придут наксиды.

Дворец Шелли пока имел прежний вид, хотя вещи Мартинесов давно упаковали и отправили подъемником на «Энсенаду», пришвартованную на кольце. Семья ждала лишь, когда Гарет отправится к месту новой службы. Чувствуя в душе благодарность, Мартинес тем не менее несколько переживал за Терзу, которой предстояли нелегкие дни ежедневного общения с Роландом, Вальпургой и Пэ-Джи.

Для подготовки «Нарцисса» к путешествию требовалось четыре дня. Таким образом, медовый месяц молодой четы оказывался не дольше недели, за которой следовали месяцы, а может, и годы разлуки. Это ещё если повезет.

Первые дни после свадьбы прошли спокойно. Казалось, ясная уравновешенность супруги передалась и Мартинесу. Они проводили большую часть времени вместе в отеле, заказывали еду в номер и практически ни с кем не общались, если не считать случайных встреч на прогулках.

Разговаривали, писали благодарственные письма гостям, рассматривали свадебные подарки, которых оказалось множество. Мартинес испытал потрясение, увидев две вазы, присланные Сулой, но не подал виду. «Она ненавидит меня», — подумал он. Вазы тут же отправились на склад, где, как он надеялся, им предстояло остаться навсегда. Свежие цветы появлялись каждое утро и, искусно подобранные Терзой, превращали комнаты в многоцветный благоухающий сад. К счастью, о тех вазах она ни разу не вспомнила.

У молодых супругов обнаружились и общие интересы. Им нравились пьесы Коскинена: Мартинесу за колкий юмор, а Терзе за утонченность характеров героев. Устроившись рядышком перед настенным дисплеем, они снова и снова включали «Разлученных любовников», получая настоящее наслаждение.

Мартинесу, безусловно, не хватало того накала, той страсти, которую он испытывал с Сулой, когда они понимали друг друга без слов, думая об одном и том же, будь то план эвакуации или новые тактические схемы. Терза была совсем другой. Всегда спокойная и деловитая, она чутко реагировала на его желания и умело распоряжалась временем, проведенным вместе. Однако в ее спокойствии и уравновешенности ему вечно чудилось что-то искусственное, словно в блестящем спектакле, придуманном и исполненном одним человеком. Что же крылось внутри?

Возможный ответ замаячил, когда Мартинесу довелось наблюдать игру Терзы на арфе. Едва ее пальцы начали перебирать струны, всегдашняя мягкая улыбка внезапно сменилась напряжением, граничившим с яростью и страстью. Дыхание арфистки слилось с музыкой, глаза лихорадочно заблестели, жилка на нежной шее забилась чаше. Терза и божественные звуки, исходившие из-под ее рук, словно стали одним целым.

Мартинес пытался оживить эту музыку во время любовных занятий, зажечь в супружеской постели, окруженной гирляндами цветов, подобную же страсть, и порою ему казалось, что успех близок. Во всяком случае, в музыке их тел и сердец Терза быстро стала находить свой ритм. Тренированные пальцы музыкантши, чувствительные к любым нюансам, научились ласкать его, достигая желаемого звучания, от пиано до фортиссимо. Терза вовсе не была застенчивой, и проявления истинной нежности в перерывах между любовными схватками не могли не тронуть сердце самого требовательного ценителя.

Однако чего-то все-таки не хватало. Мартинес не переставал вспоминать Сулу, их любовные игры, где ощущения были ярче, взаимопонимание полнее, когда в момент кульминации он чувствовал, что владеет ответом на все тайны вселенной.

С другой стороны, подумал он, расплачиваясь с таксистом, пока ещё трудно понять, что вообще такое этот брак. Торговая сделка, политическая игра, банальный светский фарс? Кто они — мужчина и женщина, которых обратили в товар, продали и купили, или две одинокие души, пытающиеся взять как можно больше от коварной судьбы, пока все их надежды не обратились в пыль?

Вздохнув, Мартинес поднялся по ступенькам дворца Шелли и открыл дверь.

Пэ-Джи стоял в холле и явно колебался. Похоже, стоял уже давно. Мартинес, войдя, хмуро взглянул на него. По крайней мере у меня все не настолько плохо, подумал он.

— А, это ты, — растерянно моргнул Пэ-Джи. — Я вот думаю, стоит ли…

— Выйти погулять? Вряд ли. Там дождь собирается.

— Ах, вот как… — Пэ-Джи мрачно кивнул, возвращая трость на подставку. — Надо было мне самому выглянуть.

Подоспевшая служанка взяла у Мартинеса фуражку.

— Доложить леди Вальпурге, что вы пришли?

Нет, не надо пока! — вмешался Пэ-Джи, хватая Мартинеса за рукав. — Тебе нужно выпить… а то простудишься.

— Ну что ж, можно и выпить.

Мартинес последовал за новоиспеченным зятем в гостиную. На столе стоял пустой бокал. Видно, здесь уже пили.

— Надеюсь, леди Терза чувствует себя хорошо?

— Да, спасибо.

— Тебе этого, — спросил Пэ-Джи, поднимая бутылку с коньяком, — или…

— Сойдет, — кивнул Мартинес.

Они чокнулись и выпили. По широким оконным панелям уже вовсю колотил дождь, прохожие корчились под зонтиками и разбегались.

Пэ-Джи откашлялся.

— Наверное, тебе нужно знать… В общем, я решил остаться.

— Остаться? — удивился Мартинес. — В смысле — на Заншаа?

— Ну да. Я уже поговорил с лордом Пьером, и… короче, я остаюсь присматривать за интересами Нгени на время, пока никого не будет.

Мартинес замер, не донеся коньяк до рта, потом медленно опустил бокал.

— Ты хорошо подумал?

Пэ-Джи поднял на него печальные карие глаза.

— Да, конечно. — Он пожал плечами. — Наш брак с Вальпургой… одно беспокойство, да и всё, кто ж этого не видит? А так мы можем расстаться… и никто нас не осудит, понимаешь?

— Понимаю, — кивнул Мартинес, вертя в руке бокал. — Дело в том, что лорд Пьер — известный лоялист, и его имя наверняка у наксидов в списке… — Он задумался, подыскивая подходящий эвфемизм. — В списке подозреваемых. Я там тоже, конечно, есть, а ты теперь и мой родственник, так что вряд ли тебе безопасно тут оставаться.

Пэ-Джи лишь отмахнулся.

— Пьер считает, что все будет в порядке. В конце концов, я всего лишь кузен, да и толком не знаю ничего.

— Прежде чем наксиды в этом удостоверятся, тебе придется пережить массу неприятностей… Кроме того, ты можешь попасть в заложники.

Младший Нгени поставил бокал.

— Можно подумать, кто-нибудь в империи изменит свои планы от страха, что меня убьют!

Мартинес, смутившись, промолчал. Молодой человек был прав.

— Знаешь, Гарет, — снова начал Пэ-Джи, — это ведь единственное, чем я могу помочь. Идет война, и мне очень важно участвовать в чем-то… настоящем… Даже если это всего лишь забота о собственности и престарелых слугах.

— Ты, случайно, не ввязался ещё во что-нибудь? — Мартинес подозрительно взглянул на него.

Ты это о чем?

— Ну… работа в легионе, например, или в разведке.

Пэ-Джи, казалось, искренне удивился, потом задумался.

— Ты считаешь, меня все-таки могут взять?

Надеюсь, что нет, подумал Мартинес.

— Не думаю, — решительно ответил он вслух.

Пэ-Джи взял бокал и мрачно припал к нему.

— Ты прав, — сказал он наконец. — Я просто останусь жить в одном из флигелей дворца, том, что не запрут, и прослежу, чтобы моя старая нянька и сотня других слуг не слишком бедствовали.

— Ну что ж, — Мартинес пожал плечами и поднял свой бокал, — за твою удачу!

— Спасибо, Гарет.

Едва они успели выпить, как входная дверь с шумом распахнулась, и порыв сквозняка разметал бумаги на столе. Мартинес выглянул. Роланд стоял в холле, стряхивая с вечернего костюма капли дождя.

— Проклятие! — загремел он. — Ну почему я не догадался захватить плащ? Что у вас там, коньяк? — Войдя в гостиную, он от души плеснул себе из бутылки и опрокинул одним глотком. — Не слышали? Семпрония вышла замуж. Я только что со свадьбы.

— Я слышал, что мы с ней больше не общаемся, — с иронической улыбкой произнес Гарет.

— Разумеется, нет, но я должен был подписать разрешение на брак, — объяснил Роланд, доливая бокал. — Она угрожала, что в противном случае останется с Шанкарашарьей как любовница или, того хуже, пойдет служить добровольцем на флот в качестве его денщика.

Мартинес рассмеялся.

— Похоже, боевого духа у нее не убавилось.

— Ни на йоту, — кивнул Роланд. — Держит своего хахаля под каблуком, ты бы видел эту картину! Через десять лет, клянусь чем угодно, — хмыкнул он, — этот лейтенантик будет выглядеть на все пятьдесят, а она — как конфетка.

Гарет взглянул на брата.

— Теперь только ты у нас не женат, — заметил он с улыбкой, — хотя старше всех. Неправильно получается.

Роланд пожал плечами и поднес бокал к губам.

— Да вот… не нашел ещё подходящую.

— Честно говоря, не понимаю, почему ты не попытался жениться на Терзе сам.

Пэ-Джи, слушая их, нервно ерзал. Рациональный подход Мартинесов к матримониальным делам явно травмировал его и без того раненую душу.

В глазах старшего брата появилось циничное выражение.

— Ну… потому, что ты у нас самый порядочный, а я… я бы, наверное, отшвырнул Терзу в сторону, как только заимел от неё наследника и нашел себе какую-нибудь получше, на мой личный вкус.

На этот раз даже Гарет был слегка шокирован его откровенностью. Роланд допил свой коньяк и подмигнул.

— Может, позовем Вальпургу да усядемся ужинать? Очередную сестру я успешно сбыл с рук, теперь можно и подкрепиться…

Вернувшись к себе в отель, Мартинес застал Терзу уже в постели. Она лежала, свернувшись калачиком, и любовалась огромной лилией. На лице ее играла умиротворенная улыбка.

Гарет остановился в дверях, любуясь этой картиной.

— О чем ты думаешь? — наконец нарушил он молчание.

Терза счастливо вздохнула.

— О нашем ребенке.

Мартинес подошел с колотящимся сердцем и присел на кровать, взяв жену за руку.

— Но… ты ведь не можешь пока знать, что беременна, правда?

— Конечно не могу, то есть я даже уверена, что пока ещё нет. — Терза придвинулась и положила голову ему на колени. — Но мне почему-то кажется, что до твоего отъезда все получится. У меня предчувствие.

Мартинес ласково перебирал ее густые черные волосы.

— Осталось четыре дня, — сказал он.

Терза вздохнула.

— Ты так добр ко мне…

Он удивленно взглянул на нее.

— Почему ты так говоришь?

— Наш брак состоялся не по твоей инициативе, ты мог бы возненавидеть меня, выместить на мне свою злость… — Терза прикоснулась губами к его руке. — А ты стараешься сделать меня счастливой.

«А счастлива ли ты?» Мартинес не решился задать этот вопрос вслух. В комнате присутствовал дух правды, не стоило лишний раз испытывать судьбу.

— Мне и в голову не могло прийти обидеть тебя, — ласково произнес он.

Терза снова поцеловала его руку.

— Четыре дня, — вздохнула она. — Целых четыре дня.

— Да. — Он погладил ее по щеке, ощущая тепло нежной кожи. — Я счастливый человек.

«Самый счастливый в империи». Ему вспомнились давние разговоры с Сулой. Интересно, можно ли сказать так теперь?

Через день после того, как парламент покинул Заншаа, новый военный губернатор командующий флотом Пан-Ко ввел чрезвычайное положение и распорядился в течение двадцати девяти дней полностью эвакуировать кольцо. Почти восьмидесяти миллионам его обитателей предстояло спуститься на поверхность планеты, что представляло сложную техническую и гуманитарную проблему.

Могло быть и хуже, думала Сула. Правительство всегда опасалось заселять внутренние области кольца, с его стратегическими сооружениями и запасами антиматерии, социально нестабильными элементами, поэтому уровень цен на квартиры искусственно завышался и население оставалось немногочисленным. Позволить себе жить на кольце могли лишь состоятельные граждане империи. Большая часть его полезного объема фактически пустовала. Теперь состоятельность этих граждан оказалась под угрозой: спустившись вниз на планету с мешком пожитков и нуждаясь в пище и крове над головой, они вскоре могли пополнить ряды бедняков.

Блестящие умы Управления логистики день и ночь трудились над проблемой.

— Спускать почти по три миллиона в день! — Непосредственный начальник Сулы, пожилой лайон, нервно бегал по своему кабинету.

— Да что тут думать, сбросить их с кольца и пускай летят сами, — хмыкнула Сула.

Лайон в ярости взглянул на нее.

— Я жду от вас полезных предложений, а не идиотских шуток!

В конечном счете было решено воспользоваться огромными грузовыми контейнерами, которые пустовали после эвакуации военного оборудования и припасов. Путешествовать в таких условиях не слишком приятно, но пассажирам было не до комфорта.

Проблема устройства такого количества беженцев на планете, хоть восемьдесят миллионов и были каплей в море — на поверхности Заншаа проживало три миллиарда, — также требовала немедленного решения. Сула энергично взялась за работу. Принятие ее плана по эвакуации правительства и демонтажа кольца вдохновляло, несмотря на то, что ни медали, ни даже благодарности она так и не дождалась. Интересно, получил ли свою порцию лавров капитан Мартинес? Едва ли.

В эти дни Сула мало думала о своем бывшем любовнике. Дни, наполненные страхом, отчаянием и мыслями о самоубийстве, давно миновали. В конце концов, ничего страшного не случилось. Мужчина, которого Сула ненавидела, женился на мало знакомой ей женщине. Ее собственное положение — звание, награды и карьера — нисколько не изменилось.

Такие логические доводы, повторяемые раз за разом, постепенно возымели действие, и лишь одинокими ночами, ворочаясь без сна на огромной старинной кровати, Сула чувствовала, как в душе оживает былая ярость, смешанная с отчаянием.

Срочная работа была очень кстати. Сула радовала своих шефов, работая иногда сутки напролет. Узнав из новостей, что флот набирает добровольцев, готовых жертвовать жизнью ради Праксиса, она обрадовалась ещё больше. По-видимому, Совет правления согласился наконец с тем, что надо собрать ополчение для обороны города. Что ж, лучше поздно, чем никогда.

На нынешнем месте работы ее перспективы выглядели весьма тусклыми. Управление логистики предполагалось эвакуировать с планеты сразу по окончании работ. Суле предстояло провести войну, перебрасывая туда-сюда припасы и снаряжение, предоставив другим добывать победу в бою. Работа не пыльная, однако дальнейшим продвижением по службе тут и не пахло. Чтобы заслужить его, требовалось драться с наксидами, иного пути не было. Что до опасности смерти, то она никогда всерьез Сулу не страшила — просто-напросто из-за отсутствия серьезных логических аргументов, оправдывающих необходимость сохранения собственной жизни. А также любой чужой. Тем более что с тех пор, как Сула узнала о помолвке Мартинеса, ей постоянно хотелось кого-нибудь убить.

Она подала заявление сразу, не раздумывая, и прошла собеседование с даймонгским капитан-лейтенантом. Ряд заданных вопросов касался владения оружием и взрывчаткой, из чего Сула сделала вывод, что ее предположения верны. Однако, поскольку ответы в основном состояли из «нет» и «не приходилось», перспективы быть принятой оставались весьма туманными, и она продолжала день заднем заниматься организацией питания, устройства на работу и проживания перемещаемых обитателей кольца.

Собственно питание проблемой не было — планета, в полном соответствии с принципами Праксиса, полностью обеспечивала себя продовольствием. Правда, лишь в основном. В тропических районах в почве не хватало некоторых важных компонентов, и такие продукты, как кофе и какао, приходилось завозить. Касалось это также и табака. Сама Сула, как и большинство жителей планеты, терпеть его не могла, однако существовало и убежденное меньшинство, включавшее даже некоторых торминелов и даймонгов, которому табак требовался. Поскольку медицина давно уже научилась решать проблемы, связанные с его употреблением, шаа не стали вводить никаких запретов, так же как в отношении алкоголя, бетеля и гашиша, ограничившись строгой регуляцией и налогообложением, чтобы бессмысленная с их точки зрения привычка хотя бы приносила доход государству.

Осененная внезапной идеей, Сула принялась лихорадочно изучать динамику цен на тропические товары и затем, в обеденный перерыв, отправилась в свой банк. Преемник Векмана направил ее в товарный отдел. Никто пока не догадывался, что кольцо будет разрушено, и цены хоть и поднялись, но совсем немного. Удивляясь собственной смелости, она разом вложила половину своего состояния в товары, которые можно было ещё раздобыть на кольце, а вернувшись в Управление, договорилась, чтобы их доставили с орбиты в первую очередь и поместили на склад в Нижнем городе. Отдав необходимые распоряжения, она самодовольно откинулась на спинку кресла. Сула впервые чувствовала себя пэром.

В тот же день она получила повестку из таинственной службы, набиравшей добровольцев. Следовало прибыть через два дня на виллу Фоска недалеко от Эдернея в двух часах езды от столицы.

В последний день Сула отправилась в Верхний город, в галерею Ла-Гаа и Спейси. Чайник жу-яо стоял на своем месте и все ещё продавался. Покупателя, предложившего хотя бы минимальную назначенную цену в двадцать тысяч, пока не нашлось.

— Я дам четырнадцать, — решительно сказала Сула любезной молодой терранке, — но уезжаю сегодня и хочу забрать его с собой.

Удивление служащей было вполне искренним, или она обладала недюжинными актерскими способностями.

— Но, миледи, эта вещь стоит…

— Четырнадцать, и сегодня, — твердо повторила Сула. — Завтра уже меньше.

Девушка растерянно моргнула.

— Я поговорю с менеджером.

— Пожалуйста, я подожду.

Четырнадцать тысяч практически исчерпывали остаток на банковском счету, но Сула сильно подозревала, что при наксидском режиме от этих денег все равно не будет толку.

Продавщица вернулась, уважительно глядя на клиентку.

— Деньги нужны сегодня, — сообщила она.

Я заплачу прямо сейчас, — кивнула Сула. — Только запакуйте его в самый надежный контейнер, который выдерживает самые сильные перегрузки.

На следующий день она явилась на виллу Фоска, изящный мраморный дворец, затерянный среди зеленых холмов, и начала проходить специальные военные курсы под руководством инженеров-взрывотехников, бывших полицейских и кадровых разведчиков. Рядом были исключительно терранцы — очевидно, для прочих рас существовали отдельные центры.

С самого рассвета курсанты в полном вооружении, а иногда и по пояс в грязи отрабатывали тактику передвижения по пересеченной местности, занимались стрельбой, рукопашным боем и прочими практическими премудростями. Днем наставал черед теоретической подготовки, а к ночи вилла превращалась в летний курорт. Офицеры выходили к ужину в вечерних костюмах и предавались светским развлечениям. Почти все были молоды, даже командиру, капитан-лейтенанту Хонгу, ещё не исполнилось тридцати. Было много выпивки, музыки, а по ночам, как догадывалась Сула, и секса. Она сама держалась особняком, однако, поскольку могла похвастаться гораздо большим количеством боевых наград, чем другие, пользовалась уважением. У нее появился ординарец по фамилии Макнамара — высокий молодой человек с курчавой шевелюрой, взятый в центр подготовки из военной полиции. Он особенно отличался в рукопашном бою, и Сулу радовало, что при выполнении заданий она будет чувствовать его присутствие за спиной.

Почти сразу стало понятно, что идея Мартинеса оборонять город регулярной армией не получила одобрения. Их готовили к партизанским действиям — саботажу, сбору информации и уничтожению предателей.

К концу двадцатидневного пребывания курсантов приехал инспектировать капитан Ан-Кин из разведки флота. Осматривая строй, он остановился перед Сулой, стоявшей по стойке «смирно» в безупречно вычищенном мундире и в полном вооружении.

— Вы лейтенант леди Сула, не так ли?

— Да, милорд.

Лайон пристально взглянул ей в лицо.

— Как вы здесь оказались?

Растерявшись, Сула пролепетала что-то о желании защищать Праксис.

— Я не то имею в виду, — сердито кашлянул капитан. — Вы принадлежите к числу самых узнаваемых терранцев на этой планете. Как, интересно, вы собираетесь заниматься подпольной деятельностью, не имея ни единого шанса остаться не узнанной?

— Я изменю внешность, милорд.

— Надеюсь, — сухо кивнул Ан-Кин.

На двадцать второй день капитан-лейтенант лорд Октавиус Хонг собрал свою группу, чтобы провести последний инструктаж. Молодой, но преждевременно поседевший, он всегда был энергичен и подтянут, как бывший спортсмен, и явно любил руководить. Сула хорошо знала этот тип людей и не сомневалась, что для лорда Октавиуса подрывная работа в стане врага служила лишь средством быстрее продвинуться, перескочив через головы других младших капитанов. Говорил он звучно и резко, энергично жестикулируя:

— Военный губернатор, командующий флотом Пан-Ко приказал мне проинформировать вас о политической ситуации, — начал Хонг. — По прибытии наксидов он со своим штабом переместится в заранее подготовленную секретную резиденцию, откуда продолжит управлять всеми нашими боевыми соединениями и гражданской администрацией. Таким образом, вы должны иметь в виду, что любой приказ, полученный от меня, фактически исходит непосредственно от командующего, и все ваши действия во имя защиты Праксиса станут известны губернатору и послужат основанием для соответствующего награждения…

Сула слушала и недоумевала. Как престарелый командующий собирается контролировать общество в условиях оккупации, тут же не выдав себя, тем более что наксиды, без сомнения, сразу начнут его искать? Может, он не будет ни с кем встречаться лично, общаясь с помощью шифрованных донесений и приказов? В таком случае, насколько надежны шифры? Остается лишь надеяться, что начальству хватит ума не держать у себя список всех членов организации с именами и адресами.

По окончании подготовки группу разбили на команды по три человека в каждой. В команду Сулы под номером 491 вошли, кроме нее, инженер-взрывник первого класса Шона Спенс и Макнамара — для выполнения особых поручений и общей поддержки. Получив вымышленные имена и соответствующие документы, они отправились в столицу, где заняли отведенную им квартиру в Грандвью, одном из терранских кварталов Нижнего города. Квартира на четвертом этаже выходила окнами на две стороны. Кроме того, в разных концах города были заготовлены тайники с оружием, боеприпасами и спецсредствами.

Все было готово, однако наксиды не появлялись. Воспользовавшись передышкой, Сула зарегистрировала на фальшивые документы новую компанию, якобы торговавшую запасными частями для машин, и перевела на нее все закупленные запасы табака, какао и кофе. Теперь надписи на ящиках гласили: «Отработанные запчасти — на утилизацию» и едва ли могли вызвать чей-либо интерес.

С волосами, перекрашенными в черный цвет, в макияже, контактных линзах и гражданском платье, Сула стала неузнаваемой. Однако ей пришлось ещё раз надеть мундир и скрыть волосы под фуражкой — чтобы нанести последний визит в банк. Получив оставшиеся деньги, она показала служащему специальное предписание, выписанное губернатором, и потребовала стереть из файлов все свои отпечатки пальцев, уничтожив таким образом последние следы пребывания на этом свете настоящей леди Кэролайн Сулы.

Однажды утром в дверь квартиры позвонил консьерж, древний старик по фамилии Грейджин.

— У вас нет никаких жалоб по квартире, миледи? — прошамкал он.

— Нет, все в порядке, — ответила Сула и, вовремя вспомнив, что живет под другим именем, добавила: — Не называйте меня «миледи», я простая женщина.

Старик посмотрел на нее с удивлением.

— Прошу прощения, я, должно быть, не понял. Это в полиции сказали.

— Что сказали? — встревожилась Сула. — Какая полиция?

Военная полиция, — объяснил Грейджин. — Сказали, что им нужна квартира для каких-то пэров из космического флота.

— Вот как? — Сула подняла брови.

«Мы все в дерьме», — подумала она.