Распад

Глава 6

Когда Сула наконец пробралась сквозь толпу, чтобы присоединиться к общим поздравлениям, Мартинес раскрыл рот от удивления.

— Ни разу не видел тебя в гражданском, — сказал он и, взяв ее за руку, подвел к столу с угощениями.

Она улыбнулась, счастливо, хоть и немного нервно.

— Хотела сделать тебе сюрприз.

И в самом деле, она все последние годы носила только военную форму — просто не могла себе позволить что-нибудь купить. Состязаться с женщинами из сословия пэров, с детства приученными к роскоши, знавшими все, что можно знать о моде, и менявшими наряды чуть не каждый день, было немыслимо, имея на руках лишь скудное жалованье, да и, честно говоря, страшно. Любая ошибка могла привлечь ненужное внимание, а офицерская форма по крайней мере принималась всеми с уважением.

Не то чтобы мир духов и нарядов был Суле в новинку. Когда-то давно, в незапамятные времена, бывший любовник, начинающий «король» преступного мира, одевал ее — тогда ещё не Сулу — как куколку, во все самое модное и дорогое. Шкафы ломились от платьев и кружевного белья, и она раздаривала свое добро направо и налево, чтобы освободить место для новых вещей. Отправившись в академию флота, она бросила все на Спаннане и с тех пор ничего, кроме формы, не носила.

Так или иначе, самые роскошные магазины на родной планете показались бы жалкими, убогими лавчонками здесь, в столице империи, да и стиль был совсем другой.

Для торжественной вечеринки во дворце Шелли Сула купила довольно скромное черное платье, подходившее к любому случаю. Во всяком случае, она очень сильно на это надеялась, поскольку, приобретя ещё туфли и жакет, обнаружила, что ее состояние заметно уменьшилось. Таким образом, платью явно предстояло служить ещё много лет. Разумеется, оно никак не могло соперничать с мелькавшим вокруг разноцветьем парчи, кружев и оборок. В моду вошла пышность — возможно, в пику тяготам военного времени. Даже торминелы, густой мех которых не позволял слишком одеваться во избежание теплового удара, вовсю щеголяли в коротеньких накидках и шортах, усыпанных самоцветами. Сула на этом фоне должна была выглядеть серой мышкой, однако, к своему удивлению, успела получить немало комплиментов от совсем незнакомых людей.

Но самым главным комплиментом для нее было выражение лица Мартинеса.

— Эти бусы тоже фарфоровые? — спросил он, лаская взглядом шею девушки.

— Нет, дутое стекло, — ответила она, задрав голову, чтобы дать рассмотреть получше.

Изящно подобранные по цвету радужные бусы были настоящим произведением искусства, да и обошлись совсем не дорого по сравнению с остальным.

— Очень красиво… — Гарет втянул носом воздух. — А «Сумерки Сандамы» тоже входят в комплект?

— Конечно.

Мартинес счастливо улыбнулся.

— Я так рад, что вы смогли почтить нас своим присутствием, леди Сула, — галантно поклонился он.

Она ответила официальным поклоном, чувствуя растущее напряжение. Сердце трепетало в груди, как птичка в клетке.

— Мне очень приятно.

На время вечеринки все раздвижные перегородки открыли, превратив парадный зал, гостиную и столовую в единое пространство. Тем не менее свободное место было найти трудно. Мартинес наполнил тарелку Сулы, но она нервничала, поэтому не хотела есть и лишь откусила раз-другой от изысканного пирожного в форме бабочки.

Успокойся, а то все испортишь, повторяла она себе. Помни, что он на самом деле любит тебя. Это второй шанс, и последний — другого уже не будет.

Мартинес налил ей в бокал минеральной воды.

— У меня ее целый запас, специально для тебя.

— Ты ни о чем не забываешь, — улыбнулась Сула.

— Ага, — самодовольно кивнул он.

Сам Мартинес красовался в темно-зеленой парадной форме капитана, на груди его сиял орден Золотого шара — яркий солнечный диск на черной с золотом ленте. Рядом блестели ещё две награды: «За особые заслуги» первого класса — за участие в операции по спасению Блитшартса — и медаль Созвездия с бриллиантами за Хон-бар. Последнюю лорд Чен приколол к его мундиру только этим утром. Лорд Торк и другие члены правления на церемонии не присутствовали, занятые более важными делами, связанными с судьбой их коллеги леди Сан-Торас, арестованной накануне по обвинению в содействии заговорщикам Хон-бара. Ее приговорили к смерти и должны были казнить в тот самый момент, когда Мартинес получал медаль, — перебить ее хрупкие птичьи конечности стальными прутьями, потом четвертовать специальным гидравлическим приспособлением и ещё живую сбросить со скалы акрополя недалеко от гранитного купола Великого прибежища шаа, так же как наксидских депутатов в день мятежа — с террасы парламента.

«Умрут в муках», — вспомнились Суле зловещие слова лорда-инспектора. Иван Снегов не забывал своих обещаний.

Самих заговорщиков ждало падение с ещё большей высоты: их затолкали в скафандры и выбросили в космос с планетарного кольца Хон-бара. Запас кислорода был рассчитан точно — предателям предстояло сгореть заживо в атмосфере ещё прежде, чем они начнут задыхаться. Видеозапись казни должна была через три дня достичь столицы, где ее покажут в программах новостей, а также по специальному каналу, отведенному для публичных казней.

Какая изобретательность, думала Сула, стоя на галерее рядом с членами семьи Мартинесов и аплодируя. Жаль только, что они ее не проявляют в методах ведения войны.

Получили награды также Далкейт, которую повысили в звании до капитан-лейтенанта, и другие офицеры «Короны», и капитаны остальных кораблей — за исключением Камаруллы, на церемонии не присутствовавшего. Удивление вызвало и отсутствие леди Семпронии Мартинес. Дофаг, официальный победитель при Хон-баре, находившийся на расстоянии пяти световых часов от Заншаа, получил, помимо медали, повышение сразу на два ранга — до старшего командующего эскадрой. Широко освещавшиеся новости о победе, награждении героев и унижении недостойных призваны были поднять дух подданных империи и вести их к новым победам.

Сула осторожно провела пальцами по бриллиантам на груди Мартинеса.

— Тебе идет.

— Правда? — Он самодовольно улыбнулся, сжал ее руку и сразу нахмурился. — Тебе холодно?

— Нет… просто волнуюсь.

Мартинес огляделся и двинулся сквозь толпу, ведя за собой девушку.

— Пошли, найдем место, где потише… если только там ты не будешь нервничать ещё больше.

— Мне все равно… как хочешь, — послушно кивнула она.

Он уверенно двигался вперед с суровым видом победителя, гости молча расступались. Сула внезапно поняла, каким он был на «Короне» — резким, требовательным, строгим. Миновав зал, гостиную и холл, Мартинес остановился в небольшой пышно обставленной комнате.

— Это кабинет Роланда, — объяснил он, присаживаясь на край письменного стола, инкрустированного золотом, предварительно смахнув с него пыль. Взял из рук девушки бокал с водой и поставил рядом, потом притянул ее к себе. Она вздрогнула, ощутив на обнаженных плечах горячие мужские руки. — Как думаешь, ты перестанешь волноваться, если я тебя поцелую?

— Во всяком случае, это не повредит, — покраснела она.

Его губы были мягкими, но настойчивыми, и то и другое было приятно. Потом он отстранился и заглянул ей в глаза.

— Я, кажется, начинаю понимать, что такого особенного в сумерках Сандамы.

Сула нервно рассмеялась. В его темно-карих глазах светилось желание, но не было того нахальства, которое ей так не нравилось в мужчинах. Как это ему удается?

Мартинес продолжал:

— Ты здесь сегодня прекрасней всех, и я чувствую себя самым счастливым человеком в империи.

Щеки Сулы вспыхнули ещё сильнее.

— Я никогда не знаю, что говорить в такие минуты, — призналась она, глядя на свои туфли.

А ты попробуй похвалить меня, — улыбнулся он, — но если очень уж противно врать, просто скажи спасибо и продолжай краснеть — это так чудесно!

— Спасибо, — прошептала она.

Поцелуи продолжились, все более горячие и настойчивые. Сула чувствовала, что вся горит. Она начала отвечать, притянув его к себе и запустив пальцы глубоко в волнистые темные волосы. Губы Мартинеса скользнули ниже, к плечам и шее, по телу девушки прошла дрожь.

— Здесь есть боковая дверь на улицу, — проговорил он сдавленно. — Давай убежим от них. Ты так и не показала мне ту знаменитую кровать…

— Как можно, ведь прием в твою честь.

— Это моя вечеринка, что хочу, то и делаю! — рассмеялся Мартинес, снова принимаясь ее целовать, но Сула решительно отодвинулась.

— Нет, нельзя оскорблять гостей!

— Но они вовсе не мои гости, а Роланда! — горячо возразил Мартинес. — И ещё Вальпурги и Випсании. Я их почти никого не знаю.

— Все-таки побудь с ними час-другой, хотя бы из вежливости, а потом… — Она крепко сжала в руке медали и притянула его к себе. — Потом я хочу все сто процентов твоего внимания на остаток вечера!

— Ты его получишь, — серьезно кивнул он. — Теперь я в полном порядке, могу тебя заверить.

— Тогда через час, — «Если я выдержу тут ещё час», — я поблагодарю хозяев за гостеприимство и откланяюсь. Ещё через час буду тебя ждать у себя.

— А если я там окажусь раньше тебя? — подмигнул он.

— Нет! — Она шутливо погрозила пальцем. — На сей раз — никаких отклонений от тактического плана.

— А если… — Нарукавный дисплей Мартинеса внезапно зазвенел. — Черт побери!

Сула отступила в сторону, чтобы не попасть в поле обзора камеры. Из динамика раздался голос Роланда:

— Ты где? Я собираюсь сделать важное объявление!

— Сейчас буду, — горестно вздохнул Мартинес.

Сула, расхохотавшись, придвинулась и поцеловала его в губы, жадно и требовательно, но тут же отскочила, избегая его рук, и стала приводить в порядок платье, чтобы вернуться к гостям. Мартинес, продолжая вздыхать, вынул платок и стал вытирать с лица помаду.

— Ну что ж, по крайней мере помог тебе успокоиться, — философски рассудил он. — Вижу, ты уже в порядке.

«Пока».

— Спасибо, очень любезно с твоей стороны, — снова рассмеялась она. — Чувствуется опыт.

Мартинес нахмурился, потом тоже засмеялся. Забрав свой бокал, Сула вернулась вслед за ним к гостям. Но тут в расступившейся толпе мелькнуло знакомое лицо, и вновь обретенная уверенность в себе рассыпалась, как опилки из разорванной тряпичной куклы.

Она не знала имени женщины, но хорошо запомнила лоснящиеся черные волосы и пышную фигуру, похожую на песочные часы. Незнакомка блестяще разрешила проблему, как выглядеть достойно в обществе высших пэров, не надев практически ничего. Радужный переливающийся шелк скорее обнажал ее, чем прикрывал. Смуглая, ростом выше Сулы, она радостно сверкала белозубой улыбкой. Именно ее Сула видела в театре с Мартинесом после их внезапного разрыва и не могла забыть той вспышки жгучей ревности, которую тогда ощутила. Мартинес был известен своим успехом у женщин, и с этой ему вряд ли повезло меньше, чем с другими.

Заметив женщину, он шагнул навстречу с любезной официальной улыбкой.

— Мичман Аманда Таен, позвольте представить вам леди лейтенанта Сулу.

— О! — подняла брови Аманда. — Я видела вас по телевизору, вы настоящая знаменитость!

Сула нервно повела плечами. Казалось, от пышной брюнетки исходил мощный поток феромонов — волна за волной, словно прилив на океанском пляже. Ей стало не по себе.

— Вы где остановились? — спросила она, чтобы хоть что-то сказать.

— На кольце, — беспечно махнула рукой Аманда. — Пилотирую ремонтный катер, налаживаю спутники…

— Так, значит, тебя повысили? — заметил Мартинес.

— Я теперь мичман первого класса, — похвасталась она.

— Мои поздравления, — едва выдавила Сула, чувствуя комок в горле.

— Что вы, это я должна вас поздравлять! — радостно зачастила Аманда. — Вас обоих! Я ничего не сделала, только сдала экзамен, а вы… вы герои! Просто потрясающе!

Раздался удар гонга, избавив Сулу от необходимости продолжать разговор с этим живым воплощением мужских сексуальных фантазий. Все повернулись к Роланду, стоявшему с колотушкой в руке. Он ударил в старинный гонг ещё раз, явно наслаждаясь эффектом, затем повесил на место колотушку и с улыбкой обратился к притихшим гостям:

— Мы все сегодня собрались здесь, чтобы выразить восхищение подвигами моего брата Гарета, — кивок в сторону героя, — ставшего грозой наксидских мятежников. Однако я хотел бы на время отвлечь ваше внимание, чтобы объявить о событии, чрезвычайно важном для нашей семьи… — Сделав паузу, он указал на Випсанию, стоявшую рядом с улыбающимся мужчиной в депутатском мундире. — А именно о предстоящем бракосочетании моей сестры леди Випсании с лордом-депутатом Еситоси!

Жених, широкоплечий щеголь с прилизанными волосами и театрально седыми висками, улыбнулся и актерским жестом взял невесту за руку. Гости дружно зааплодировали.

Сула взглянула на удивленное лицо Мартинеса.

— Ты что, не в курсе? — спросила она чуть слышно.

— Я впервые слышу это имя.

Она сама знала лишь капитана Саймона Еситоси, который погиб при Магарии, командуя «Откровением Праксиса», одним из больших линкоров.

Мартинес вместе со всеми поднял бокал, приветствуя обрученных. Сула последовала его примеру и с улыбкой отхлебнула минералки. Последовали многочисленные тосты, вокруг молодых стала собираться толпа.

Когда общий ажиотаж немного прошел, Сула разглядела Мартинеса на другом конце зала. Рядом с ним маячила великолепная фигура Аманды Таен. Они мило беседовали, обнаруживая явные признаки дружеского расположения.

Рядом с Сулой стоял, облокотившись о бронзовую статую девы-воительницы, Пэ-Джи Нгени, который, судя по всему, был не в настроении.

— Где Семпрония? — окликнула его Сула. — Ее что-то не видно.

Пэ-Джи мрачно покрутил свой бокал, звякнув кусочком льда.

— Она плохо себя чувствует и последние два дня не выходит. Мне даже не позволили навестить ее.

— Наверное, что-то серьезное?

— Пожалуй. — Пэ-Джи отхлебнул из бокала. Лицо его отражало почти то же самое, что творилось в душе Сулы. — Должен признаться, что наша помолвка не слишком оправдывает мои ожидания. Я рассчитывал, что мы будем часто видеться, ходить в клубы, ездить за город, а вместо этого почти ее не вижу, а когда вижу, кругом столько народу, что поговорить толком невозможно.

Сула бросила взгляд через зал. Аманда вовсю хохотала, повиснув на руке Мартинеса.

— Я вас хорошо понимаю, — кивнула она.

«Сама виновата! Зачем было возвращаться? Упустила момент, дура».

Пэ-Джи мрачно посмотрел на нее.

— По вам не скажешь… Прошу прощения, конечно.

— Спасибо. — Сула поискала глазами буфет и бар. — Как вы смотрите на то, чтобы напиться сегодня?

— Отличная идея! — оживился Пэ-Джи. — К тому же вам есть что отмечать. Имеете полное право! — Стало ясно, что он уже совершенно пьян и удерживается на ногах лишь с помощью бронзовой воительницы. — Вы заслужили право делать все, что хотите! Что угодно… в отличие от меня. Что я сделал? Ни-че-го! Ни одного наксида не убил… даже шпионом не смог стать… даже с этой, как ее… благотворительностью…

Чтобы с ним беседовать, придется и в самом деле напиться, подумала Сула.

Ничего, не расстраивайтесь, ещё не поздно, — ободрила она молодого человека.

— Вы правы! Вы совершенно правы! — лихорадочно забормотал Пэ-Джи. — Я так хочу быть полезным… а сам только угощаю завтраками…

Слушая бесконечный пьяный монолог, пересыпанный комплиментами в свой адрес, Сула наблюдала, как Мартинес угощает Аманду, представляет ее другим гостям, смеется ее шуткам. Наконец, собрав остатки гордости, она подошла к Роланду и сестрам и поблагодарила их за теплый прием. Затем настала очередь младшего брата. Аманда, прощаясь, приветливо щебетала:

— Как я рада, что вас встретила! Надеюсь, мы ещё увидимся.

Он не придет, думала Сула, заворачивая в переулок. Зачем ему неврастеничка, раздражительная и неуверенная, когда рядом Аманда Таен, такая веселая, такая доступная, такая…

Тем не менее, едва переступив порог квартиры, она зажгла две заранее приготовленные свечи и принялась приводить в порядок косметику, испытывая ощущение, будто выполняет какой-то непонятный бесполезный ритуал. Нервы гудели, как натянутые струны.

«Он не придет».

На коммуникаторе вспыхнула заставка и прозвенел сигнал. Портье-даймонг сообщил, что с визитом явился капитан лорд Мартинес.

Через мгновение он уже стоял в дверях. Воротник мундира был расстегнут, ленточка ордена Золотого шара небрежно торчала из нагрудного кармана.

Сула никак не могла найти нужных слов.

— Ты что-то быстро, — начала она для пробы.

— Я подождал целых три минуты, — возразил он, шагнув через порог, — причем ценой невероятных усилий.

Вынув из-за спины, он протянул ей то, что до сих пор прятал, — вазу с цветами, точную копию той, что прислал накануне, только на этот раз с нарциссами.

— Ты хотела ещё одну, и мне ее только что прислали… а цветы пришлось украсть с вечеринки.

Сула шагнула к нему, обняла и прижалась щекой к плечу, вдыхая всей грудью его запах.

— Три минуты — это так долго… — вздохнула она. — Я уже представляла тебя с этой Таен.

Мартинес ласково провел рукой по ее волосам.

— Аманда — отличная девчонка, но когда я говорил с ней, то все равно видел только тебя. Я всегда вижу только тебя… и думаю только о тебе.

Сула ответила счастливым смехом. Он поцеловал ее в затылок, щекоча нежные волоски. Она вздрогнула и прижалась ещё крепче. Мартинес произнес еле слышным шепотом, приблизив губы к ее уху:

— Пойдем в спальню, ковер в прихожей меня отвлекает.

— Ты ещё кровати не видел, — хихикнула она и потянула его за собой.

Оглядевшись в полутьме гостиной, Мартинес приткнул куда-то вазу и жадно обхватил плечи любимой. Она принялась расстегивать дальше его мундир, потом лизнула шею… Ощущая всем телом горячие жадные поцелуи, Сула невольно вспомнила последний раз, когда была с мужчиной. Оглушающая пощечина, кулак Хромуши, впечатавшийся в живот, яростная возня на грязной измятой постели. Деньги, грубо сунутые в руку.

— Что с тобой? — спросил Мартинес, чувствуя, как она вдруг напряглась.

— Ничего… Так, вспомнилось кое-что.

— Мы не будем спешить, — сказал он, ласково гладя ее по плечу. — Не хочу, чтобы ты снова убежала.

Сула взяла его руку и поцеловала.

— Ты и так слишком терпеливый — это я во всем виновата.

— Я… — запротестовал было Мартинес, но она с улыбкой приложила палец к его губам, потом потянула дальше, в спальню.

Глазам предстала темная громада кровати в стиле Севиньи — тяжелые стойки черного дерева и примитивные резные фигурки похотливо резвящихся дикарей. Уродливо гипертрофированные груди, торчащие фаллосы.

— Квартира сдавалась вместе с мебелью, — смущенно объяснила Сула.

— Черт побери, — рассмеялся Мартинес, — они так и будут таращиться на нас всю ночь?

— А ты закрой глаза, — улыбнулась она.

— Тогда я не увижу тебя.

От его взгляда Сулу бросило в жар, но спешить ей не хотелось. Методично стаскивая с него мундир, она разглядывала длинный мощный торс и руки, большие ладони и те самые коротковатые ноги, из-за которых штабные кадеты наградили Мартинеса обезьяньим прозвищем. Завистливые придурки.

Она снова лизнула его — совсем не такой вкус, как у Хромуши, и запах другой. Другие руки, другие губы… Почувствовав его пальцы на своих пуговицах, Сула предупредила:

— У меня под платьем почти ничего нет, только чулки и…

— Чулки можешь оставить, — сказал Мартинес немного смущенно, и она невольно улыбнулась.

Кровать скрипнула, принимая любовников. Сула прижалась к Мартинесу, целуя его жадно и влажно, ощущая его руки на своей груди.

«Другая кровать, — снова подумала она, — другие губы, другие руки. И здесь… Нет, это не Хромуша».

— Имей в виду, — хрипло пробормотал он, — я потом уже не смогу остановиться.

Ее глаза бриллиантами отразили блеск свечей.

— Очень надеюсь.

Мартинес зарычал и бросился на нее, жадно лаская губами шею и плечи. Его руки казались огненными. Задыхаясь от желания, Сула снова и снова твердила себе, подавляя растущую панику: «Это не Хромуша».

И это было правдой. Прикосновения его рук доставляли удовольствие, быстро перераставшее в непреодолимую страсть. Тот, прежний, был деревенским пареньком, диким и неотесанным, а этот — взрослый, опытный мужчина, уверенный в себе, умный, умеющий доставить радость женщине и желающий этого… но по сути тоже мальчик, утопивший весь свой расчетливый и дисциплинированный ум в пучине вожделения. Охваченная на миг восторгом от его беспомощности, Сула внезапно почувствовала, что сама неудержимо тонет в том же океане. Вскрикнув, она перестала сопротивляться и бросилась в звездные объятия ночи.