Распад

Глава 2

Ступая на открытую террасу перед зданием парламента, лорд Мауриций Чен чувствовал нервное возбуждение. Он знал, что собирается получить взятку.

Лорд Роланд Мартинес ждал за столиком с чашкой кофе. Его густые черные волосы трепал порывистый ветер, наполненный сладким ароматом вьющихся цветов, густо покрывавших скалы внизу. Весна пришла в столицу рано, смягчив ужасы полной событиями зимы.

За стенами парламента маячили контуры Великого прибежища, гигантского куполообразного сооружения из гранита, откуда шаа тысячелетиями правили своей империей и через ворота которого тело последнего из великих господ меньше года назад отправилось к Вечному пристанищу на другом конце Верхнего города. По ту сторону парапета увитые ползучими растениями утесы спускались к Нижнему городу. Внизу раскинулась сеть бульваров, проспектов, переулков и каналов, кишевших миллионами представителей всех разумных рас, покоренных в свое время шаа. Вдали на самом горизонте на фоне зеленоватого неба Заншаа вырисовывался изящный барочный силуэт башни Апсзипар, а над всем этим, выше даже Великого прибежища, мерцала грандиозная серебристая арка. Кольцо ускорителя опоясывало всю планету, оно служило гаванью для военного флота и гражданских судов, а также домом для тех миллионов обитателей столицы, что предпочли жить и работать над поверхностью планеты.

Заметив Чена, лорд Роланд поднялся навстречу. Он был выше и мощнее младшего брата, знаменитого капитана «Короны», однако напоминал его телосложением, с длинным торсом и руками при коротковатых ногах.

— Кофе, лорд Чен? — любезно предложил он. — Может быть, чаю? Или чего-нибудь покрепче?

Чен помедлил с ответом. Прямо над террасой возвышалась прозрачная стена парламента, где шло заседание. Любой из лордов депутатов мог заметить беседующих внизу и задаться вопросом, какие общие дела заставили их встретиться.

В баре было бы куда меньше любопытных глаз.

— Вы не будете возражать, если мы переместимся под крышу? — спросил Чен. Он окинул взглядом террасу и поморщился, втянув голову в плечи, облаченные в бордовый депутатский мундир. — У меня не слишком приятные воспоминания об этом месте.

Несколько месяцев назад во время неудачной попытки переворота он и его коллеги в пылу драки оттеснили к парапету и сбросили в пропасть на камни сотни наксидских представителей. В будущем на этом месте предполагалось построить величественный монумент с изображением исторической сцены. В памяти Чена от того страшного дня остались лишь беспорядочные фрагменты, подобные острым осколкам разбитой стеклянной мозаики, прикосновение к которым вызывало боль.

— Да, конечно, — понимающе кивнул Роланд. — Наверное, мне не стоило предлагать террасу.

Провинциальный акцент у него чувствовался ещё резче, чем у брата, и Мауриций Чен невольно испытал раздражение от того, что собирается взять деньги у такого человека. Клан Ченов находился на самом верху правящей иерархии, а Мартинесы, хотя тоже были пэрами, явились со своими богатствами черт знает откуда. В правильно организованном обществе просить об одолжении пришлось бы Мартинесам, а не наоборот.

Сделав последний глоток кофе, лорд Роланд последовал за Ченом мимо вооруженного торминела, стоявшего у выхода с террасы. После мятежа здание парламента тщательно охранялось. Депутат и посетитель не спеша поднялись по длинной лестнице. Мягкий ковер заглушал шаги.

— Надеюсь, леди Терза скоро оправится от своей потери, — вежливо проговорил Роланд.

— Спасибо, она справляется неплохо, — сухо ответил Чен.

Ему не слишком хотелось обсуждать с Мартинесом свои семейные дела. Едва ли этот человек когда-нибудь станет близким другом.

— Передайте ей мои искренние соболезнования.

— Спасибо.

Терза, дочь лорда Чена, потеряла жениха в битве при Магарии. С лордом Ричардом Ли они составляли очаровательную пару, вид которой неизменно согревал отцовское сердце, однако этот союз имел и другие преимущества. Клан Ли, хоть и уступавший в родовитости Ченам, в последние годы необычайно преуспевал. Гибель Ричарда была ещё одной неудачей, сделавшей необходимой сегодняшнюю встречу.

Высокие бронзовые двери с героическим барельефом в честь единства рас империи, вознесенных Праксисом, бесшумно распахнулись перед Ченом и его гостем. Войдя в холл, лорд Чен вздрогнул, заметив насекомоподобное существо в таком же, как у него, темно-красном мундире. Быстро перебирая четырьмя обутыми нижними конечностями и извиваясь всем телом, наксид проскользнул по блестящему каменному полу и исчез в ещё более величественных бронзовых дверях, ведущих в зал заседаний.

— Странно их снова видеть… — пробормотал Чен.

— Особенно наксидских депутатов, — отозвался Роланд, наблюдая, как двери захлопываются за кентаврообразной фигурой. — Я сначала думал, что вы их всех прикончили.

Лорд Чен беспокойно заморгал.

— Ну, не я лично… — заметил он, шагая вперед. Каблуки его сапог, отделанных самоцветами, звонко цокали по гранитному полу. — Как оказалось, далеко не все из них участвовали в заговоре.

В это непросто было поверить, но восстало даже не большинство. Самозваный Комитет спасения Праксиса, созданный на Наксасе, родной планете наксидов, до последнего момента сообщал о своих планах лишь самым верным из сородичей. Добрая половина наксидских депутатов не имела понятия о задуманном мятеже и во время драки в парламенте осталась сидеть на местах или сбежала.

Некоторое время после восстания наксидов трудно было увидеть в публичном месте — казалось, одна шестая населения империи исчезла бесследно. Даже в кварталах, где они жили, все улицы вдруг опустели. Однако с течением времени, когда ажиотаж слегка утих, наксиды по одному, а затем и небольшими группами снова стали появляться.

— Мы решили вернуть кое-кого из их представителей, — объяснил лорд Чен. — Разумеется, лорд председатель не допускает их к руководству комитетами и ни к каким делам, связанным с войной.

— Конечно, тут необходима осторожность, — согласился Роланд.

— Кстати, — продолжал лорд Чен, — они всегда стараются голосовать с большинством и то и дело передают патриотические петиции от своих избирателей.

— Хм… — Роланд задумчиво почесал подбородок. — Не представляю, как идут дела у их клиентов в теперешней обстановке.

— Да, им не позавидуешь. У парламента слишком много забот, чтобы обращать внимание ещё и на прошения наксидов. — Лорд Чен презрительно фыркнул. — Пройдут поколения, прежде чем кто-то поверит наксиду.

Они прошли через холл в депутатскую гостиную, мимо черной керамической стойки бара, отделанной полированным алюминием, и заняли кабинку с роскошными кожаными сиденьями, приспособленными к терранской анатомии.

Роланд заказал ещё кофе, а лорд Чен — стакан минеральной воды.

— Рад вам сообщить, что ещё два корабля прошли через систему Хон-бара в безопасные районы, — начал Чен.

— Превосходно, — вежливо улыбнулся Роланд. — Договор аренды, разумеется, распространяется и на них.

— Разумеется, — кивнул его собеседник.

Начавшаяся война нанесла клану Ченов жестокий удар.

Их родная планета и вся область, которую Мауриций Чен представлял в парламенте, вместе со всеми его клиентами и недвижимостью попала в руки мятежников. Прочая собственность Ченов, разбросанная по разным звездным системам, теперь также контролировалась наксидами, в том числе и добрая половина грузовых судов, принадлежавших дочерним торговым компаниям. Большая часть оставшегося была сосредоточена на Хон-Рейче, который в случае захвата Хон-бара, родной планеты лайонов, оказался бы отрезанным от империи.

Лорд Чен стоял перед угрозой разорения. К счастью, сейчас он разговаривал с человеком, который вызвался спасти его от финансовой катастрофы.

Лорд Роланд предложил взять в аренду корабли Ченов. Все корабли, включая те, что оказались в пространстве, захваченном наксидами. Договор, заключенный сроком на пять лет, в частности, освобождал Чена и его компании от любых штрафов за неисполнение обязательств вследствие войны или мятежа — иными словами, если торговые суда будут потеряны, уничтожены или конфискованы врагом. Клан Мартинесов брал на себя обязательство заплатить за них в любом случае. Страховку осуществляла компания с Ларедо, планеты Мартинесов.

Кроме того, лорд Роланд Мартинес — точнее, его отец, нынешний глава клана — обязывался финансировать Ченов все пять последующих лет.

Что Мартинесы хотели получить взамен, было достаточно ясно. Лорд Чен входил в состав Совета правления флота, который принимал все важнейшие решения по воинскому персоналу, поставкам, базам снабжения и военному строительству. Предприятия Ларедо уже получили один крупный контракт на постройку боевых кораблей взамен захваченных мятежниками, и Чен должен был обеспечить последующие. Расширение верфей и военных баз, дополнительные поставки, назначения на офицерские должности для своих людей и многое другое. Наконец, планировалось осуществить давнюю мечту Мартинесов — освоение под их покровительством двух планет, Чии и Холмии.

Лорд Чен был готов расплатиться. Нет ничего плохого в том, чтобы помочь друзьям. Никому не возбраняется сдавать в аренду свои торговые корабли. Новые контракты сделают флот сильнее в преддверии отчаянной войны. Почему бы не заняться освоением новых планет, даже несмотря на то, что такое не практиковалось уже больше тысячи лет, с тех пор, как энергия верховных правителей пошла на убыль.

Правда, стоит легиону справедливости узнать о сговоре, расследования не избежать, и последствия могут оказаться самыми тяжкими. Однако сыщики в последние месяцы были слишком заняты выявлением участников мятежа и их пособников, а детали военных контрактов защищались законами о государственной тайне, за исполнением которых сам же легион был обязан следить. Поэтому риск казался лорду Чену вполне оправданным.

— Я подготовил текст договора, — продолжал Роланд, — с названиями судов и оговоренными суммами. Желаете проверить?

— Да, пожалуйста.

Мартинес приподнял левую руку.

— Переслать на ваш дисплей, милорд?

— У меня нет нарукавного дисплея, — сказал Чен.

Такие вещи, возможно, были необходимы всяким мелким администраторам вроде офицеров флота и менеджеров в офисах, но у пэра высокого ранга выглядели вульгарно. Лорд Чен достал из внутреннего кармана записную книжку, щелчком выдвинул экран и зарегистрировал полученный файл.

Тем временем официант-крей подоспел с заказанными напитками. Над столиком поплыл аромат кофе.

— Ну что ж, думаю, проблем не будет, — сказал лорд Чен, пролистав документ. — Печатную копию доставят в вашу резиденцию завтра.

— Да, насчет завтра… — вежливо улыбнулся Роланд. — Мы были бы счастливы видеть вас с леди Чен на торжественном приеме в честь дня рождения Випсании.

Лорд Чен подавил раздражение. Одно дело заключить с безродными выскочками сделку, и совсем другое — вращаться в их обществе. Тем не менее отвертеться от визита было нельзя.

— Конечно, — улыбнулся он в ответ. — Мы с удовольствием придем. Кстати, я давно хотел спросить… Какие необычные имена в вашей семье: Випсания, Роланд, Гарет, Семпрония… Это традиция клана Мартинесов, или они имеют какое-то особое значение?

Лорд Роланд усмехнулся.

— Наша матушка обожает любовные романы — вот и все значение. Нас всех назвали в честь ее любимых персонажей.

— Очаровательно.

— Вы считаете? — Роланд иронически поднял брови. — Ну что ж, мы вообще очаровательное семейство.

О да! — с тонкой улыбкой подтвердил Чен. — Совершенно очаровательное.

— Кстати, — его собеседник вдруг посерьезнел, — могу я ещё побеспокоить вас, попросив совета относительно семейных дел?

— Я к вашим услугам.

Оглядевшись с опаской, лорд Роланд наклонился вперед и прошептал:

— Мой брат Гарет настаивает, чтобы наша семья покинула Заншаа. Вы входите в Совет правления флота и знакомы с планами передвижения войск. — Темно-карие глаза впились в лицо Чена. — Вы бы посоветовали то же самое?

Лорд Чен растерянно моргнул.

— Ваш брат… он как-то аргументирует свою точку зрения?

— Нет. Хотя, возможно, он считает поражение при Магарии достаточно очевидным доводом.

Что ж, не так плохо: по крайней мере Гарет Мартинес не делится с родными военными секретами, иначе Ченам пришлось бы беспокоиться за конфиденциальность деловых переговоров с этими провинциалами.

— Я бы сказал, — тихо произнес лорд Чен, помолчав, — что некоторые поводы для беспокойства имеются, однако об эвакуации думать пока рано.

Лорд Роланд мрачно кивнул.

— Спасибо, милорд.

— Не стоит благодарности.

Роланд снова подался вперед и слегка дотронулся до руки Чена, заставив того вздрогнуть от неожиданности.

— Я понимаю, что вы не боитесь за себя, — произнес он ещё тише, — но как человек рассудительный, не можете не тревожиться за судьбу своей семьи. Знайте, что, если вдруг леди Чен и Терза пожелают покинуть Заншаа, они всегда будут желанными гостями в поместье моего отца на Ларедо и могут отправиться туда вместе с моими сестрами на нашем корабле.

Будем надеяться, что до этого никогда не дойдет, с ужасом подумал Чен и ответил с улыбкой:

— Очень любезно с вашей стороны, благодарю вас, но мой корабль уже стоит наготове.

— Ошибка нашего флота при Магарии, — начал капитан Камарулла, — состояла в том, что корабли наступали в недостаточно тесном строю и тем самым лишились возможности в достаточной степени сосредоточить защитный огонь.

Мартинес окинул взглядом присутствующих. Виртуальный зал заседаний в его сознании состоял из четырех рядов по четыре лица в каждом, но в ноздрях стоял запах собственного немытого тела и изоляции вакуумного скафандра.

По птичьей физиономии Дофага, как и его лайонских капитанов, командовавших восемью судами тяжелой эскадры, трудно было что-нибудь понять. Лица двоих даймонгов, как и всегда, вообще ничего не выражали. Однако четверо терранцев, казалось, восприняли приведенный аргумент всерьез.

— Как близко, по вашему мнению, им следовало идти? — спросил один.

Мартинес снова оглядел шестнадцать виртуальных голов, плававших перед глазами, и, решившись, набрал в грудь воздуха.

— Со всем уважением, милорд, я позволю себе не согласиться. Мне кажется, что эскадры, напротив, рассредоточились слишком поздно.

В шестнадцати парах глаз загорелось любопытство, но ответил один Камарулла:

— Вы призываете к преждевременному разлету? Это же приведет к полной потере контроля над боевыми единицами!

— Я считаю, — возразил Мартинес, — что потеря контроля в результате мгновенной гибели всей эскадры гораздо опаснее. Если милорды капитаны согласятся уделить мне внимание, я готов привести некоторые аргументы…

На виртуальном экране появились избранные фрагменты битвы вместе с оценками количества запущенных ракет, эффективности лазерного огня и антипротонных лучей.

— Защитное боевое построение эффективно лишь до определенного момента, — продолжал он, — после чего система обороны катастрофически разрушается. Я ничего не могу пока строго доказать, но подозреваю, что взрывы антиматерии, сопровождаемые вспышками жёсткой радиации и плазменным экранированием, в конечном счете полностью блокируют работу судовых датчиков, не давая возможности скоординировать оборону. — Он ещё раз прокрутил запись, останавливая ее время от времени. — Обратите внимание, что в начале сражения потери с обеих сторон были почти равными, с одновременным уничтожением целых боевых соединений. Потом, когда погибло примерно по двадцать кораблей, начало ощущаться численное превосходство противника, и наступил перелом. Уничтожение пяти вражеских единиц леди Сулой оказалось единственной успешной атакой флота метрополии, в ходе которой наши корабли не пострадали.

Мартинес снова обвел взглядом шестнадцать обращенных к нему лиц.

— Я делаю очевидный вывод, что наша стандартная тактика боя ведет к равному ущербу для обеих сторон. К сожалению, противник имеет численный перевес, и я считаю, что такого стиля ведения войны мы себе позволить не можем.

Последовало долгое молчание, которое прервал звенящий голос одного из даймонгских капитанов из эскадры Мартинеса:

— Вы можете предложить другую тактику с учетом этого анализа?

— Боюсь, что нет, милорд, разве что попытаться рассредоточить корабли раньше.

Камарулла презрительно фыркнул — в наушниках это прозвучало как выстрел.

— Тоже мне, тактика! Разбежаться во все стороны и позволить, чтобы враг в тесном строю расстрелял одного за другим!

Мартинес ощутил дрожь разочарования. Он совсем не то хотел предложить, а теперь… Личная беседа была бы намного убедительнее.

— Я вовсе не предлагаю, чтобы наши корабли беспорядочно разлетелись по всему пространству, милорд капитан, — запальчиво возразил он.

— В случае же если оба противника предпримут подобную тактику, — не обращая внимания, продолжал Камарулла, — сражение превратится в серию поединков, и вот тогда-то численное превосходство врага на самом деле скажется. То, что вы предлагаете, как раз в его интересах. — Он хитро усмехнулся. — Хотя, конечно, для тех, кому не даются маневры в едином строю, такой вид боя, безусловно, предпочтительнее…

Мартинес сжал зубы. Ты за это заплатишь! Лица двух капитанов, что тоже числились в отстающих, словно в зеркале отразили его мысли. В виртуальном пространстве он не видел собственных рук, но чувствовал, как кулаки инстинктивно сжались.

— Наши предки понимали такие вещи лучше нас, — наставительно пропел один из даймонгов. — Нам следует довести до совершенства унаследованную от них тактику. Именно с ее помощью они создали империю!

Выиграв одну-единственную войну, добавил про себя Мартинес.

Командующий Дофаг устремил на него пронзительные золотистые глаза.

— Как вы предложили бы решить указанную проблему, лорд капитан-лейтенант?

Мартинес ответил, тщательно подбирая слова:

— Мне кажется, нам следует расширить само понятие боевого порядка, милорд. В идеале корабли должны идти достаточно широким строем, чтобы их нельзя было уничтожить одним ракетным залпом, но при этом иметь возможность согласовывать боевые действия.

Камарулла снова оглушительно фыркнул, заставив Дофага вздрогнуть и гневно приподнять хохолок на голове. Затем Чохал, капитан флагмана тяжелой эскадры, спросил:

— Но как же все-таки решить проблему координации действий?

Как правило, связь между боевыми кораблями осуществлялась с помощью направленного лазерного луча, который один лишь может пробиться сквозь плазменный хвост работающего двигателя, а также имеет важное преимущество конфиденциальности. Радиосигналы противник мог легко перехватить, а на шифрование особо рассчитывать не приходилось, так как повстанцы использовали те же самые компьютеры.

— У меня есть кое-какие мысли, милорд, — ответил Мартинес, — но они ещё… не слишком созрели. Один вариант — это радиосвязь с надежным шифром, другой предполагает, что после рассредоточения каждый корабль движется по заранее установленной траектории, что дает возможность засечь его коммуникационным лазером…

Он видел свое поражение на лицах присутствующих — даже не терранцев. Идея была не только незрелой, но и слишком сложной. Сочетание — нарочно не придумаешь…

— Милорд командующий, — обратился он к Дофагу, — я прошу разрешения доработать свой анализ сражения и послать вам вместе с выводами, когда они… немного оформятся.

Презрительная усмешка на губах Камаруллы превратилась в откровенную ухмылку.

Дофаг кивнул.

— Разрешаю. Мой специалист по тактике рассмотрит ваш анализ и даст свою оценку.

— Благодарю вас, милорд.

Камарулла также кивнул.

— Рад, что вопрос решен, — заметил он. — Прежде чем изобретать новую тактическую систему, нужно хотя бы как следует изучить существующую.

Прочие участники совещания промолчали. Мартинес покинул виртуальный зал заседаний, ощущая бешеное желание заставить Камаруллу проглотить свою ухмылку.

Он пригласил своих трех лейтенантов отобедать вместе в его каюте, потом, поразмыслив, послал приглашение и кадету Келли. Она была из старой команды «Короны» и проявила недюжинные способности вдень мятежа, помогая спасти корабль от наксидских ракет.

Прежний капитан Тарафа пользовался услугами собственного шеф-повара, которого устроил на должность корабельного старшины и старательно ублажал всевозможными премиями, официальными и неофициальными. Однако, несмотря на военное положение, запрещавшее увольнения и отпуска, по прибытии на Заншаа повар предъявил врачебную справку о сердечной недостаточности, и Мартинесу волей-неволей пришлось его отпустить.

Место повара занял Алихан, который обслуживал Мартинеса ещё до войны. Сегодня, как всегда, он приготовил обед на одну персону и не мог ничего изменить до наступления обеденного времени, когда ускорение снижалось до комфортных 0,7 g, позволявших войти в камбуз. Его импровизация в последнюю минуту могла сильно уступать по качеству обычному обеду, поэтому Мартинес решил подправить впечатления гостей, приказав открыть две бутылки драгоценного вина, упакованного для него сестрами ещё при назначении на «Корону».

— Приношу глубокие извинения, милорд каплей, за сегодняшние маневры, — начала Далкейт, едва появившись в каюте. — Путаница с ремонтными роботами больше не повторится…

— Ничего страшного, — улыбнулся Мартинес. В глазах заместителя появилось удивление — наверное, впервые в жизни. — Глядите, что я вам покажу.

Он активировал настенный дисплей и прокрутил отрывки битвы при Магарии, наблюдая растущий ужас на лицах офицеров по мере того, как эскадры одна за другой тонули в слепящих волнах антиматерии.

— Наша тактика не работает, — прокомментировал он страшные кадры. — Самое большее, на что можно рассчитывать, это взаимное уничтожение. Лично меня оно никак не устраивает, даже если враг разделит мою судьбу.

Подчиненные были явно шокированы таким высказыванием. Капитан продолжал:

— Требуется совсем новый подход… — Он улыбнулся. — Лорд лейтенант Вондерхейдте, чего вы ждете, бутылка рядом с вами.

— О! — Лейтенант принялся разливать вино по бокалам. — Прошу прощения, лорд каплей.

— Милорд! — Келли впилась в его лицо любопытными черными глазами. — Вы собираетесь изобрести новую тактическую схему? Прямо сейчас, за обедом?

Старший лейтенант Далкейт укоризненно поморщилась.

— Ну конечно, нет! — воскликнула она своим детским голоском. — Вы смеетесь?

Мартинес смущенно потер руки.

— Ну… — начал он, — боюсь, что и в самом деле всех рассмешу, но именно это я и собираюсь сделать.

Далкейт во второй раз вытаращила глаза от удивления.

— Есть, милорд.

Мартинес поднял бокал.

— Поможем нашим мыслям!

Остальные последовали его примеру и выпили. Вондерхейдте с одобрением взглянул на свой бокал. Особо прочный хрусталь, устойчивый к многократным перегрузкам, искрился изысканным темно-красным сиянием.

— Отличный урожай, милорд, — заметил лейтенант с уважением.

Вондерхейдте, молодой худосочный блондин, был самым младшим из лейтенантов. Во время наксидского мятежа на Магарии, ещё кадетом, он немало способствовал успешному бегству «Короны», и Мартинес в новой должности добился для него повышения.

Вондерхейдте повертел бутылку в руках, разглядывая этикетку.

— Нам бы такое в кают-компанию, — вздохнул он.

Раздался общий гул одобрения. Мартинес покатал вино на языке и пожал плечами. Вино как вино.

— Я рад, что вам нравится, — улыбнулся он.

— Так что, разлетаться нужно раньше? — нетерпеливо спросила Келли, подтягивая манжеты на худых запястьях. — Вы это имели в виду?

— Вроде того, — ответил Мартинес и принялся излагать свои туманные соображения.

Келли внимательно слушала, склонив голову набок. Рослая и черноглазая девушка занимала должность пилота катера, а во время бегства от наксидов сидела за оружейным пультом. Впоследствии, стремясь хоть ненадолго забыть об изматывающей гонке с преследованием, они с капитаном позволили себе испытать вместе сладостные мгновения в кабинке для отдыха. Больше это ни разу не повторилось — здравый смысл вовремя возобладал, — но сожалеть о тех минутах Мартинесу, по крайней мере, в голову не приходило.

— Значит, не то чтобы совсем разлетаться, — понимающе кивнула Келли, — а просто рассредоточиться.

— Я ещё точно не знаю, — признался Мартинес. — Преимущество тесного строя терять не хотелось бы, но сводить сражение к отдельным поединкам тоже нельзя.

— Как же тогда согласовывать перестроения и маневры? — продолжала удивляться Далкейт. — Вы сможете лишь догадываться, где находятся корабли, тем более невозможно точно нацелить лазеры связи. Если же использовать радио, его услышит враг и с помощью компьютера тут же разгадает шифр.

Мартинес ломал голову над этой проблемой с самого капитанского совета. До мятежа он специализировался в том числе и на военной связи, и решение уже брезжило в его мозгу.

— С радиосвязью больших проблем не будет, — ответил он. — Во-первых, каждый корабль, получив сообщение, повторит его для надежности другим, чтобы никто не потерялся. Кроме того, можно использовать очень сложный шифр, обновляя его при каждом следующем сообщении. Если врагу и удастся его разгадать, он уже будет бесполезен, тем более без ключа… Можно придумать и что-нибудь получше, но и этого хватит.

Пока офицеры размышляли над его словами, Алихан поставил на обеденный стол красного дерева, когда-то принадлежавший капитану Тарафе, первое блюдо своего импровизированного обеда: белые бобы на зеленовато-черном овощном пюре, приправленные для цвета кетчупом.

Могло быть и хуже, подумал Мартинес, вооружаясь вилкой.

— Как далеко в таком случае могут разлететься корабли? — спросил Вондерхейдте. — Наши командиры любят, чтобы развороты и смены курса производились без сучка без задоринки, строго одновременно. Едва ли нам удастся порадовать их при таком построении.

Да, пожалуй, убедить руководство в полезности новой тактики будет непросто.

— Милорд, — вступил в разговор Никкул Шанкарашарья, застенчиво глядя в бокал, — тут нужна формула… то есть, я хочу сказать, система математических уравнений, по которым можно рассчитать безопасное расстояние между судами.

Он говорил так тихо, что Мартинес едва различал слова. Черноволосый младший лейтенант с тонкими усиками и робкими манерами был возведен в чин меньше года назад и попал на «Корону» лишь в результате прямого вмешательства одного из главных патронов флота, входивших в Совет правления. В результате капитану пришлось возиться сразу с двумя юнцами, которые не имели никакого опыта, да ещё находились под началом безынициативной Далкейт, но лорда-патрона это нисколько не волновало.

Усугубляло ситуацию и то, что Шанкарашарья оказался возлюбленным Семпронии, младшей сестры Гарета, той самой, относительно которой у семьи имелись иные планы, во всяком случае, обручена она была совсем с другим человеком.

— Математические уравнения? Так, ну-ну… — подбодрил Мартинес молодого человека.

Шанкарашарья осторожно промокнул усики салфеткой.

— Мне представляется, что задача состоит из трех частей, — проговорил он, по-прежнему едва слышно. — Поскольку нам известны характеристики наших защитных систем и теперь имеется достаточно эмпирических данных о ракетной тактике противника, вполне можно рассчитать максимальную степень рассредоточения, при котором скоординированный лазерный и антипротонный огонь сохраняет свою эффективность при обороне.

Смущенно откашлявшись, лейтенант продолжал:

— Во-вторых, нужно знать, при каком расстоянии между кораблями теряет эффективность массированная атака — этот показатель, я полагаю, намного больше.

Он сделал глоток вина и снова поднес ко рту салфетку.

— А третья часть задачи? — нетерпеливо спросил Мартинес.

— М-м… я забыл.

Шанкарашарья испуганно заморгал. В этот момент Алихан появился со вторым блюдом, состоявшим из кусочков плотного паштета в корочке желтоватого желе, с сильным печеночным ароматом. К блюду были поданы маринованные овощи и простые судовые галеты в жестяной коробке.

Когда гости потянулись к еде, Шанкарашарья вдруг спохватился:

— Нет, погодите, я вспомнил! Третий параметр связан с радиусом поражения залпа неприятельских ракет. Нужно рассчитать вероятность одновременного уничтожения более чем одного корабля, но это уже не так важно, как первые два параметра… — Он откашлялся. — Вообще для каждого из них, наверное, можно вывести отдельное математическое выражение, зависящее от характеристик боевых судов, числа ракетных и лучевых установок и так далее. Так можно рассчитать оптимальную степень рассредоточения для отдельных эскадр и всего флота.

Мартинес задумчиво раскусил огурец. Подобные расчеты требовали решения систем уравнений с частными производными, которые он и сам проходил в академии, но помнил весьма смутно: в последующие годы требовалось лишь вводить числа в программу, остальное делал компьютер. Однако, к примеру, Вондерхейдте ещё недавно готовился к офицерским экзаменам, хотя после назначения в лейтенанты надобность в них и отпала. Келли также вовсю занималась, и сдать экзамен на чин ей помешала только война. Эти двое справятся с математической частью проблемы куда лучше, чем он сам и уж тем более Далкейт.

Вот пускай молодежь и проявляет инициативу, надо лишь ненавязчиво направлять их.

Он переключил настенный дисплей в режим структурно-математического моделирования.

— Отлично, тогда начнем.

— Милорды, — произнесла младший командующий эскадрой Миши Чен. — Мои корабли прибыли в систему Заншаа и ждут ваших распоряжений.

При виде сестры лорд Мауриций Чен почувствовал, как цепкие пальцы страха слегка отпустили его сердце. Строго говоря, радоваться было нечему: эскадра леди Чен состояла всего из семи боевых судов, собранных из остатков четвертого флота на Харзапиде. Наксидский мятеж там удалось подавить, но дорогой ценой, после отчаянной схватки, когда корабли палили друг по другу прямой наводкой из антипротонных излучателей. Миши Чен прибыла на Заншаа с такой небольшой эскадрой, потому что остальные уцелевшие суда стояли в ремонтных доках и могли простоять ещё месяцы.

Однако теперь, по крайней мере, у столицы было чем защищаться, кроме шести побитых кораблей, вернувшихся с Магарии, кучки катеров да наскоро переоборудованных торговых судов, которые и минуты не продержались бы против хорошо организованной атаки. Эскадра Ченов будет в состоянии хотя бы временно прикрыть Заншаа, пока остатки флота сбросят скорость, пришвартуются к кольцу и пополнят боезапас, а корабли Дофага наконец обогнут солнце Хон-бара и вернутся назад. Тогда в распоряжении парламента окажется двадцать восемь кораблей.

Самым страшным было то, что у наксидов после битвы при Магарии осталось по крайней мере тридцать пять боевых судов, а теперь, возможно, к ним присоединились ещё десять с отдаленной кольцевой станции на Комадоре. Кроме того, восемь, замеченные два месяца назад в системе Протипана, также могли направляться на Магарию. В таком случае враг обладал численным перевесом почти вдвое.

Лорд командующий Торк, председатель Совета правления флота, поднялся с места, рассеянно отдирая от лица полоску гниющей кожи.

— Ответ на сообщение командира эскадры Чен, — сказал он, глядя в камеру. Голос даймонга прозвенел в тишине зала подобно колокольчикам, перебираемым ветром. — Леди комэскадрой, будьте добры установить орбитальную защиту вокруг Заншаа. Когда остальные силы войдут в систему, мы определим их позиции с учетом вашей.

Это не был диалог. Рапорту леди Чен потребовалось шесть часов, чтобы дойти до столицы, и ответ Торка она могла получить примерно через такое же время.

Председатель вежливо обратился к Чену:

— Вы желаете сказать что-нибудь сестре, милорд?

— Да, лорд командующий, благодарю вас.

Мауриций Чен поднялся, камера услужливо повернулась к нему.

— Добро пожаловать домой, Миши, — улыбнулся он. — Твое прибытие весьма отрадно для всех нас. Мы счастливы тебя видеть. — И, уже собираясь сесть, добавил: — Позже я пошлю тебе личное сообщение.

Тебе о многом ещё следует узнать, мысленно вздохнул он, вновь ощутив под собой мягкую кожу кресла.

Послание леди Чен пришло как раз во время заседания совета, заметно приподняв настроение присутствующих. Судя по всему, иррациональное облегчение испытал не только ее брат.

Прежний спор тем не менее продолжался.

— Хон-Рейч надо оборонять, — твердо произнесла леди Сейкиин. Ее огромные глаза, приспособленные к ночному зрению, обходились в сумраке зала без обычных для торминелов темных очков.

— Мы не можем тратить силы на Хон-Рейч в ущерб обороне Заншаа, — упрямо возразил Торк. — Столица для нас все. Ее судьба решит исход войны. Мы не можем ее потерять.

Через стол донесся запах разлагающейся плоти. Лорд Чен машинально понюхал флакончик с одеколоном, припасенный в рукаве.

Всего два корабля, милорд! — настаивала леди Сейкиин. — Больше и не потребуется.

— Да, всего два, — поддержала ее леди Сан-Торас, единственная лайонка в составе совета. — Рейч не сможет сохранить верность Праксису, если мы откажемся его защищать.

Бесполезно, с горечью подумал Чен. В начале войны он так же горячо требовал послать подкрепление на Хон-бар и расположенный за ним Хон-Рейч, однако после битвы при Магарии… Теперь его мечты не простирались дальше вывоза тамошнего имущества. Торк прав: столица прежде всего.

Если Хон-Рейч будет потерян, останутся шансы его вернуть, а потеря Заншаа означала бы конец всему.

Совет правления заседал в хорошо оборудованном уютном зале штаба. Мягкий свет, полированное дерево, безукоризненно вычищенный пушистый ковер. Над головами собравшихся сияла схема империи, пересеченная цветными линиями, обозначавшими межпространственные тоннели. Хон-бар и Хон-Рейч выделялись тревожно мерцающим зеленым цветом.

Это была не звездная карта, поскольку взаимное расположение звезд не имело особого значения. Тоннели связывали между собой самые разные точки вселенной, в том числе и такие дальние, определить координаты которых пока не представлялось возможным.

Возле Хон-бара открывались три тоннеля, один из которых вел в четырнадцать систем Хон-Рейча. Тот, кто контролировал Хон-бар, владел доступом и в Хон-Рейч, где висела на волоске большая часть состояния лорда Чена.

В самом начале мятежа наксидов лорд Чен и его союзники настояли на том, чтобы послать Дофага на защиту Хон-бара, но теперь две его эскадры стали нужны здесь, в столице, и должны были, совершив крутой поворот вокруг главной звезды, срочно возвращаться домой.

— Времени у них мало, — озабоченно произнес старший командующий флотом Торк. Он содрал с бледного лица полоску сухой кожи, покатал в пальцах и уронил на ковер. — Враг может появиться раньше.

Пожилой даймонг стоял во главе совета девяти: четырех гражданских депутатов парламента и пяти офицеров флота, как отставных, так и находящихся на действительной службе. Некоторые из офицеров также были депутатами.

— Мы можем приказать им увеличить скорость? — спросил один из штатских.

— Нет. Они и так делают все, что могут. Организм лайонов не выдержит большего ускорения.

— Простите, милорд, — вмешался один из офицеров, — разве в легкой эскадре есть лайонские экипажи?

Недовольно помолчав, Торк был вынужден согласиться и отдал распоряжение, чтобы эскадра под командованием капитан-лейтенанта Мартинеса отделилась от тяжелой эскадры Дофага и следовала на Заншаа с максимально возможной скоростью.

— После битвы вражеским кораблям нужно по крайней мере два месяца, чтобы затормозить, пришвартоваться к кольцу Магарии и заправиться, — сказал Торк. — Столько же времени они будут набирать боевую скорость и лишь потом направятся сюда, и то лишь если пойдут в режиме предельной перегрузки — а команды у них и так находятся в крайней степени истощения, — и решатся пополнять боезапас все одновременно, рискуя подвергнуться нашему рейду.

Обо всем этом члены совета прекрасно знали и могли с точностью до дня сказать, когда можно ожидать вражеской атаки, однако давно уже научились перебивать председателя, когда он пускался в разглагольствования. Поговорить даймонг любил, а любые помехи лишь подогревали его дидактический пыл и удлиняли речь. Даже странно, что даймонг с его музыкальной и певучей речью был способен говорить столь нудно и нравоучительно.

— Флот метрополии, — продолжал Торк, — также должен сбросить скорость и принять на борт боеприпасы, прежде чем начнет ускоряться для выхода на боевую орбиту…

Только Торк, устало подумал лорд Чен, способен всерьез называть шесть изуродованных полутрупов «флотом метрополии», ставя их на одну доску с боевой армадой Ярлата, отправленной на захват Магарии.

— Меня очень беспокоит состояние экипажей. — Лицо даймонга с его испуганным выражением, навечно застывшим в круглых глазах, на самом деле не могло выражать ни страха, ни беспокойства, ни какого-либо другого чувства, однако по звучанию голоса Чен понял, что тревога Торка не фальшива. — К тому времени когда корабли смогут принять участие в обороне Заншаа, позади у них будет больше шести месяцев жестких перегрузок. Физическое и нервное истощение может оказаться чрезмерным.

— Разве у нас есть выбор? — спросила леди Сан-Торас. — Вы же сами сказали: столицу надо отстоять.

— В нашем распоряжении достаточно кадров, чтобы экипировать флот заново, — возразил Торк. — Я предлагаю полностью сменить команды, как только корабли пришвартуются для пополнения боезапаса.

— Новые экипажи? — удивленно вскинулся младший командующий флотом Пеццини. — У них же не будет времени, чтобы освоить управление кораблем!

— А учить будет некому! — поддержал его лорд депутат Монди, отставной капитан и второй торминел в составе совета. — Как можно лишать флот офицеров, имеющих боевой опыт!

Торк покачал головой.

— Тактика боя давно утверждена, и опыт не имеет почти никакого значения. Что касается офицеров, то все пэры равны между собой — и это, милорды, тоже часть нашей утвержденной доктрины. — Лорд Пеццини попытался перебить, но голос председателя зазвенел столь грозно, что младший по чину покорно замолк. — У новых экипажей будет целый месяц до предполагаемой атаки, чтобы освоиться на боевых постах! Кроме того, они получат предварительную подготовку на виртуальных имитаторах!

Несмотря на многочисленные возражения, Торк в конце концов сумел настоять на своем. Новые команды должны быть сформированы на кольцевых станциях и немедленно начать виртуальные тренировки. Вопрос о назначении командиров также вызвал ожесточенные споры: у каждого из членов совета были в запасе свои кандидатуры на продвижение.

— Теперь мы должны назначить главнокомандующего обороной столицы, — объявил Торк. — Командующие эскадрами леди Чен и лорд Дофаг ещё молоды и не имеют опыта управления целым флотом. Нужен кто-то другой.

Проблема стояла остро: большинство опытных старших офицеров пали вместе с Ярлатом при Магарии. Кроме того, новым главнокомандующим должен был стать терранец, поскольку руководить ему пришлось бы с одного из выживших кораблей, а все они оказались терранскими. Опять-таки каждый из присутствовавших рекомендовал своих кандидатов, и обсуждение зашло в тупик. Лорд Чен, воспользовавшись случаем, все-таки предложил назначить свою сестру, но его никто не поддержал. После бурной дискуссии Торк отложил вопрос до следующего заседания.

— Если все пэры равны, — проворчал Пеццини, — то почему все назначения проходят с таким боем?

Совет перешел к проблемам снабжения, предоставив лорду Чену шанс отработать деньги, полученные от Мартинесов. Одному из их клиентов-судовладельцев достался выгодный транспортный контракт, а заводы Ларедо получили заказ на поставку современной лазерной коммуникационной системы.

— Вы заметили, как много контрактов в последнее время уходят на Ларедо? — шепнул лорд Пеццини. — Я всегда считал, что там обитают одни лишь пастухи и лесорубы, а выходит, что это настоящий индустриальный центр!

— Правда? — поднял брови лорд Чен. — Я не обратил внимания.

«Так ты спрашиваешь, почему мы проиграли при Магарии? — Лицо Сулы на экране выглядело ещё более осунувшимся, чем в прошлый раз. Она едва дышала — перегрузка явно превышала трехкратную. — Причин много. Во-первых, они хорошо подготовились и имели больше кораблей. Нас перехитрили… впрочем, Ярлата трудно за это винить — его план был наилучшим из возможных, учитывая имевшуюся информацию. — Девушка с трудом перевела дух, поморщившись от боли в сдавленной груди. — Главная причина в том, что мы слишком поздно рассредоточились… Им удавалось одним ударом уничтожать целые боевые соединения. Хотя тактика наксидов ничем не отличалась от нашей, все решило численное превосходство — они могли позволить себе такие потери».

Мартинес оживился, услышав подтверждение своих выводов. Согласие собеседницы ему льстило. Интересно, с какой вдруг стати? Она всего лишь младший лейтенант…

Сула снова тяжело вздохнула, и он внезапно осознал, что старается дышать с ней в такт. Здесь, на «Короне», перегрузка была не меньшей, и Мартинес, так же как и его собеседница, находился в амортизационном кресле.

Не можем быть вместе, так хотя бы страдаем одинаково, с удовольствием подумал он.

Новый вдох… Мартинес заметил озорной огонек в ее глазах. Сула продолжала:

«Недавно у нас в кают-компании зашел разговор о цензуре — о том, что правительство скрывает информацию о Магарии. Я сказала тогда, что факты скрывают не от всех, а только от тех, кому их знать не положено. Если народ узнает, то начнет действовать в своих собственных интересах, а не в интересах избранных, вот его и держат в неведении. — Она снова жадно глотнула воздуха. — Один из офицеров — не будем называть имен — возразил, что нельзя допускать паники среди гражданских, однако, мне кажется, не в панике дело. Гораздо страшнее то, что будет после паники, когда люди придут в себя и начнут думать. — Зеленые глаза девушки пристально взглянули в камеру. — Хотелось бы знать, что ты думаешь по этому поводу…»

Она мрачно усмехнулась и добавила:

«Интересно, что твой старый приятель лейтенант Фути оставит из моего письма, особенно из моих рассуждений о контроле над информацией и его целями… Впрочем, если вырежет, то этим лишь подтвердит мою правоту. — Ее улыбка стала шире. — Ладно, буду ждать ответа. Расскажи, как пройдут следующие учения».

На дисплее вспыхнул оранжевый символ конца связи. Очевидно, цензор предпочел опровергнуть антиправительственные измышления, оставив сообщение Сулы в целости.

Какая же она умница, с нежностью подумал Мартинес. Он перенес файл в свою личную папку, продолжая размышлять о цензуре. В общем-то обычное дело, и прежде ему не слишком часто приходилось об этом вспоминать, разве что как о досадной помехе, когда поступал приказ проверить почту кадетов.

Официальную цензуру он всегда рассматривал как своего рода игру. Власти наводят тень на плетень, а остальные увлеченно читают между строк, пытаясь разобраться, что же в действительности произошло. К примеру, призыв усилить внимание к государственным проектам мог означать, что сорваны сроки какого-то крупного строительства, а славословия в адрес чрезвычайных служб — крупную катастрофу, в ликвидации последствий которой эти службы задействованы. Похвалы отдельным министрам могли быть завуалированной критикой тех министров, чьи имена не упоминались, а критика заместителя крупного чиновника часто означала подкоп под его покровителя.

В этой информационной игре Мартинес считал себя экспертом, однако ни разу не задумывался, подобно Суле, о существовании каких-то стратегически целей: слишком уж непоследовательными выглядели действия цензоров. Иногда казалось, что они просто забавляются, вырезая фразы по случайному принципу, например, только те, где встречаются определенные слова, сами по себе вполне невинные.

Утверждение Сулы, что цензура имеет целью обеспечить монополию на правду для избранных, озадачило Мартинеса. Кто же эти избранные? С цензурой приходилось иметь дело всем и везде, даже в штабе командующего флотом Эндерби, все выступления которого просматривались. Получалось, что всей правды не знал вообще никто, и это, если вдуматься, было куда страшнее, чем теория Сулы о заговоре элиты.

Во всяком случае, подогнать под теорию заговора вчерашний разговор за завтраком с Элиссой Далкейт не взялся бы никто. Вначале обсуждались обычные судовые дела, затем, когда подали кофе, первый лейтенант, помявшись немного, начала:

— Вы знаете, в мои обязанности входит проверка переписки младшего командного состава…

Как и всякое дело, которым никому не хотелось заниматься, цензура на корабле в основном была обязанностью подчиненных. Младшие кадеты читали почту срочнослужащих, лейтенанты проверяли кадетов, а сама Далкейт — двух лейтенантов ниже ее по рангу. Капитану оставалось лишь читать ее собственные письма — задача нетрудная, поскольку в них содержались лишь однообразные, хоть и теплые, приветствия семье, оставшейся на Зарафане.

— Да? — подбодрил Мартинес. — Что-нибудь не так?

— Да особых проблем нет… — Далкейт задумчиво пожевала губами. — Дело в том, что у лейтенанта Вондерхейдте есть подруга на Заншаа… леди Мэри.

— Правда? Я не знал, — вежливо кивнул Мартинес. — Ну и что?

— Вондерхейдте и леди Мэри обмениваются видеозаписями… э-э… в высшей степени эротического характера. Они делятся различными фантазиями и… как бы это сказать… пытаются продемонстрировать их перед камерой.

Мартинес потянулся за чашечкой кофе.

— А вам с таким прежде не приходилось сталкиваться? — вскинул он брови.

Впервые попав на борт корабля ещё зеленым кадетом, он был глубоко шокирован порочностью и нездоровой фантазией людей, почту которых проверял, однако через месяц-другой службы настолько привык и очерствел душой, что перестал обращать внимание, став ходячей энциклопедией всевозможных извращений.

— М-м… не в этом дело, — вздохнула Далкейт. — Поражает количество. Они целые часы проводят за этим занятием, проявляя настоящие чудеса воображения. Не понимаю, откуда у Вондерхейдте столько энергии, тем более учитывая перегрузки. — Она мрачно покачала головой. — Такое усердие кажется мне нездоровым. Боюсь, не повредил бы он себе. Как вы думаете?

Мартинес поставил чашку и мысленно пролистал свою энциклопедию извращений.

— Они не практикуют, случайно, удушение?

Далкейт молча покачала головой.

— А связывание… э-э… жизненно важных органов?

Она задумалась.

— Разве что считать жизненно важными ноги и руки… фактически одну руку. — Она подняла взгляд. — Вы не хотели бы сами просмотреть новый пакет исходящих сообщений?

Мартинесу пришлось объяснить своему заместителю, что как бы мало удовольствия ни доставляли ей эротические упражнения членов команды, его они привлекают ещё меньше.

— Мне нет дела до того, чем занимается младший лейтенант, лишь бы это было не в служебное время и не приводило к увечьям, — заключил он. — Вы ведь можете просматривать в ускоренном режиме, правда? Во всяком случае, едва ли Вондерхейдте разглашает во время своих развлечений какие-нибудь военные секреты… Или, если хотите, заставьте компьютер сделать текстовое описание и читайте его.

Далкейт вздохнула.

— Хорошо, милорд.

Не вешай нос, подумал он с усмешкой. Читать, может быть, куда интереснее. Фантазия в чистом виде, и нет необходимости любоваться телодвижениями Вондерхейдте.

После того разговора обычная флотская рутина показалась ещё более скучной.

Размышления Мартинеса прервал сигнал вызова. В наушниках послышался голос Вондерхейдте:

— Личное сообщение от командующего, милорд.

Хотя после вчерашней беседы с помощником голос лейтенанта поневоле наводил на игривые мысли, упоминание о начальстве мигом выбило всю чепуху из головы. Сразу вспомнился утренний маневр, который «Корона» снова успешно завалила. Капитан подобрался.

— Я на связи, — отчеканил он и, встретив пронзительный взгляд Дофага, отрапортовал: — Капитан Мартинес слушает, милорд.

Остроконечные зубы огромной птицы клацнули.

— Я получил новый приказ от правления флота, лорд капитан. Вашей эскадре надлежит увеличить ускорение, отделиться от тяжелой эскадры, войти в систему Хон-бара впереди нас и возвращаться на Заншаа с максимально возможной скоростью.

— Есть, милорд.

Мартинес давно ожидал подобного распоряжения. Появления врага у Хон-бара в скором времени не ожидалось, в то время как в столице каждый корабль был на счету. Мартинес и сам предложил бы разделиться, но молчал, опасаясь быть обвиненным в стремлении к независимому командованию… а также потому, что мысль о ещё более высоких перегрузках вызывала у него дрожь.

— Приступайте к исполнению немедленно, — продолжал Дофаг. — Официальный текст приказа поступит к вам, как только мой секретарь его напечатает. Желаю удачи!

— Спасибо, милорд.

Золотистый взгляд птицы немного смягчился.

— Я хочу, чтобы вы знали, капитан Мартинес, что у меня нет сожалений по поводу вашего назначения командиром эскадры.

Сердце Мартинеса подпрыгнуло в груди. Бремя сомнения, тяжкое, как мельничный жернов при двойной перегрузке, перышком слетело с его плеч.

— Благодарю вас, лорд командующий, — выдохнул он.

— Вам приходится иметь дело с необученной командой, которая тем не менее быстро набирает опыт под вашим руководством и со временем, я уверен, станет одной из лучших во флоте.

Нахлынувшая радость сковывала язык, но капитан все-таки сумел выговорить:

— Я горжусь вашим доверием, милорд. Для меня большая честь служить под вашим началом. — В голове возникла новая мысль, Мартинес неловко откашлялся. — Милорд… возможно, вы помните то совещание, когда… когда я высказал некоторые не до конца продуманные идеи относительно тактики боя…

Взгляд Дофага остался непроницаемым.

— Да, лорд капитан, — ответил он. — Прекрасно помню.

— С тех пор у меня было время… э-э… лучше сформулировать свои предложения…

Мартинес вкратце изложил попытку обосновать новые принципы боевого построения с помощью математики, не забыв отметить в заключение особый вклад младшего лейтенанта Шанкарашарьи.

— Вы делились информацией с Магарии с младшими офицерами? — немедленно отреагировал Дофаг.

Капитан смутился.

— М-м… да, милорд.

— Я сильно сомневаюсь в благоразумии такого шага. Вы же знаете, что нам предписано держать эти сведения под строгим контролем.

Кем предписано? Перед мысленным взором Мартинеса вновь возникло прекрасное лицо Сулы.

— Мои лейтенанты в высшей степени надежны, милорд, — отчеканил он. Рядового Алихана лучше было не упоминать. — Я нисколько не сомневаюсь в их благоразумии.

— Это может подорвать их боевой дух, — возразил командующий. — Нам не нужны пораженческие настроения.

«Но ведь каждая собака знает, что при Магарии нас разделали!» — хотелось воскликнуть Мартинесу. Однако вслух он почтительно произнес:

— Напротив, милорд, эта новость, как мне показалось, вдохновила их на новые успехи. Они поняли, насколько наши совместные усилия важны для победы.

Глаза Дофага впились в его лицо. После долгой изучающей паузы командующий сказал:

— Ну что ж, так или иначе, теперь уже поздно. Надеюсь, вы разъяснили подчиненным опасность распространения слухов.

— Конечно, милорд! — Капитан замялся. — Вы не хотели бы посмотреть формулы и выводы, милорд? Некоторые результаты представляются мне весьма интересными…

А выяснилось и впрямь много важного — в частности, эффективная дальность действия ракет оказалась куда меньше предполагаемой. Такого не ожидал даже Шанкарашарья, однако, судя по результатам анализа, при большой дальности выстрела, а значит, и долгом времени полета ракеты защитные системы легко успевали засечь ее и сбить. Наиболее эффективными оказались ракетные залпы с близкого расстояния, сопровождаемые облаком взорвавшейся антиматерии, которое ослепляло неприятельские датчики.

— Обязательно пришлите все выкладки, — благосклонно кивнул Дофаг, — я рассмотрю их вместе со своим специалистом по тактике.

— Есть, милорд.

Старательно обдумывая формулировки, Мартинес составил краткий обзор результатов для командующего и успел отправить его личным письмом как раз к тому моменту, когда пронзительная сирена возвестила о смене режима ускорения. Амортизационные подвески заскрипели, возвращаясь в нормальное положение, давление скафандра на тело ослабло. Легкие благодарно расширились, по телу прошла волна облегчения. Мартинес откинул лицевой щиток шлема и с удовольствием вдохнул прохладный стерильный воздух рубки.

Ровно двадцать шесть минут на душ, прогулку и еду при одном g потом снова перегрузка, причем такая, о какой ещё никто на корабле не подозревает.

— Вондерхейдте! — позвал Мартинес.

— Да, милорд.

— Передайте общий приказ по эскадре. Нам предписано оторваться от тяжелой эскадры и с максимальной скоростью возвращаться на Заншаа. Мы увеличим ускорение до 3,2 g сразу по окончании перерыва, в 19:26.

— Есть, милорд.

Голос лейтенанта невольно дрогнул. Да уж, теперь он едва ли сможет с прежним удовольствием позировать перед камерой, подумал Мартинес, отодвигая в сторону контрольные дисплеи. Он наклонился в кресле, коснувшись ногами пола, отстегнул ремни и встал.

Кровь сразу ударила в голову, все вокруг поплыло, пришлось некоторое время постоять неподвижно, опершись на подлокотник. Надо выпить воды или сока и ещё принять дополнительную дозу средства от перегрузок. Да, наступают тяжелые времена, и командирские обязанности сильно потеряют в привлекательности.

Четыре часа спустя, во время ужина, от привлекательности не осталось и следа. Поступил личный вызов от капитана Камаруллы. Мартинес сидел в каюте, рассеянно перебирая судовые бумаги, с бутербродом в руке. Возле стола на специальных амортизационных подставках возвышались два больших кубка, выигранных в свое время футбольной командой капитана Тарафы, рядом размешалась коллекция более скромных призов. Новый капитан за трофеями не гонялся — не осрамиться бы на завтрашних учениях, и то хорошо.

— Мартинес, — ответил он, включая дисплей.

На квадратном лице Камаруллы застыло напряжение, жесткий взгляд был направлен за плечо собеседника.

— Капитан-лейтенант Мартинес, извините, что прервал вашу трапезу…

— Все в порядке, лорд капитан. Чем могу быть полезен?

Мартинес не поднимал глаз от настольного дисплея с рапортом о замене турбонасоса в охлаждающем контуре двигателя. Предполагалось отключить всю линию на десять часов, пока дистанционно управляемые роботы справятся с заданием. Ручная замена заняла бы шесть часов, но команде пришлось бы покинуть амортизационные кресла. Подумав, Мартинес санкционировал дистанционную работу.

Теперь у «Короны» не оставалось возможности сбавить ускорение на целых шесть часов.

— Милорд капитан, — продолжал Камарулла, — могу я попросить вас разъяснить один вопрос?

Мартинес взглянул на следующий рапорт — о списании припасов, испорченных перегрузкой.

— Да, слушаю? — рассеянно спросил он.

Мне хотелось бы знать, кто отдал приказ об отделении нашей легкой эскадры от тяжелой под командованием Дофага?

— Совет правления флота, милорд.

— Не сам лорд командующий Дофаг?

— Нет, милорд.

Наступила пауза. Камарулла сухо кашлянул.

В таком случае, лорд капитан-лейтенант, должен поставить вас в известность, что, как старший по званию, я принимаю командование легкой эскадрой.

У Мартинеса застучало в ушах, но ему удалось быстро сориентироваться.

— Никоим образом, милорд.

— В настоящий момент мы напрямую подчинены правлению флота, — отчеканил Камарулла, — и уже не находимся под командованием лорда Дофага. Его приказ о вашем назначении потерял силу. В такой ситуации эскадрой должен управлять старший по званию, то есть я!

Мартинес обдумывал ответ, стараясь придать лицу выражение вежливого интереса. Взяв перо ввода данных, утвердил рапорт о списании, потом вывел на экран следующий…

— Совету правления флота прекрасно известно, — наконец сказал он, — что легкой эскадрой командую я. Приказ лорда Дофага никто не отменял, а потому все остается как прежде.

Уголком глаза он следил за собеседником. Под седеющими усиками старшего капитана обозначились резкие складки.

— В отмене назначения нет необходимости! В отсутствие приказа вышестоящего офицера командование отдельным боевым соединением всегда принимает старший по званию.

— Такой приказ существует — приказ о моем назначении.

Камарулла явно прилагал усилия, чтобы казаться спокойным.

— Однако мы уже не подчинены командующему тяжелой эскадрой и действуем самостоятельно. Приказы лорда Дофага больше не действуют.

Не действуют? До лайонской эскадры всего несколько световых секунд! Абсурд.

Мартинес глянул в камеру.

— Если вы настаиваете, — вежливо произнес он, — мы можем обратиться за разъяснением к ближайшему вышестоящему офицеру.

— Мнение этого офицера, — не сдавался Камарулла, — больше не имеет значения! — Он глубоко вздохнул, стараясь подавить возбуждение, и даже сумел изобразить кривую улыбку. — Послушайте, милорд, — снова начал он, — вы же знаете не хуже меня, что приказ лорда Дофага был актом произвола, основанным на чистом предубеждении. У вас достаточно хлопот с новым экипажем — зачем брать на себя ещё и всю эскадру? — Дружелюбные нотки в голосе капитана отдавали фальшью. — Вы же не будете отрицать, что вам тяжело… Я не хочу сказать ничего плохого о ваших способностях, но мы с моей командой вместе уже два года, и я мог бы уделять командованию другими кораблями гораздо больше времени. Разве это не в интересах общего дела?

Мартинес задумчиво откусил от бутерброда, облизнулся, наслаждаясь вкусом горчицы. Камаруллу и в самом деле несправедливо обошли, и Мартинес перепрыгнул через его голову, будучи любимчиком начальства. Капитан старше по званию, опыта у него куда больше, и команда отлично вышколена…

И все-таки, подумал Мартинес, есть одно «но».

Уж слишком надменно усмехался Камарулла, когда разбирались ошибки «Короны». А если вспомнить тот бред, что он нес, когда обсуждали Магарию и предложение о новой тактике…

Кроме того, лорд Дофаг, судя по истории с тем же Камаруллой, хорошо помнил обиды. Если теперь взять и добровольно сдать командование, принятое по его приказу, да ещё человеку, которого он презирает, едва ли можно ожидать от лайона в будущем каких-либо милостей. Не простит.

Ну и, наконец… Мартинес снова взглянул налицо собеседника. «Мне он просто не нравится».

— Я не возражаю против того, чтобы передать вопрос на рассмотрение в высшую инстанцию, — твердо проговорил он, — но до тех пор, пока не поступит ответ, командование эскадрой останется в моих руках.

Вспышка гнева превратила улыбку Камаруллы в звериный оскал.

— Ну что ж, если вы настаиваете, милорд, — почти прорычал он, — я пошлю запрос в правление флота.

— Нет, милорд, не пошлете, — спокойно ответил Мартинес. — Запрос пошлю я. Вам будет предоставлена копия… а также лорду Дофагу — для его архива.

Камарулла вспыхнул от бешенства.

— Я мог бы и просто так взять командование! Ставлю что угодно, большинство капитанов поддержали бы меня!

— Если только попробуете, Дофаг разнесет вас на куски, — усмехнулся Мартинес. — Он совсем рядом, не забывайте.

Отключив связь, Мартинес надиктовал письмо, изложив в двух словах ситуацию, и переслал своему секретарю Сааведре для надлежащего оформления.

— Копии капитану Камарулле и лорду командующему Дофагу, — добавил он.

Сааведра кивнул с кислой миной. Не поймешь его: то ли обижен за своего капитана, то ли за «Корону», то ли вообще недоволен всем на свете. Скорее всего, последнее.

Спустя несколько часов пришло сообщение, что эскадра Дофага временно сбрасывает ускорение, поскольку у капитана «Судьи Соломона» кровоизлияние в мозг — не выдержал многочасовых перегрузок. Такое случалось даже у зеленых новобранцев в расцвете сил, и Мартинес благодарил судьбу, что «Корона» пока избежала подобных неприятностей. В военное время несчастному капитану ничего хорошего не светило. Его, конечно, положили в лазарет и накачали лекарствами, но передышка не может быть сколько-нибудь долгой, и больной как минимум останется на всю жизнь калекой.

В результате через день с небольшим, когда «Корона» в составе легкой эскадры прошла через тоннель номер один в систему Хон-бара, восемь тяжелых кораблей Дофага отставали от нее на двадцать световых минут. Мартинес пока оставался командиром: запрос правлению флота ещё до столицы не дошел.

В системе Хон-бара все было с виду нормально — местное правительство сохраняло лояльность, непосредственной угрозы со стороны неприятеля не наблюдалось. Торговля шла вяло, вблизи находилось лишь одно гражданское судно — грузовик «Клан Чен», направлявшийся к первому тоннелю на скорости в четыре десятых световой.

В системе имелся единственный военный корабль, тяжелый крейсер, который, впрочем, стоял в доке на ремонте и мог вступить в строй не ранее чем через месяц, а пока лишь создавал видимость.

Мартинес не собирался подходить близко к самой планете. Он планировал сложную серию маневров вокруг главной звезды и трех газовых гигантов, совместное поле тяготения которых должно было развернуть эскадру по крутой дуге и забросить обратно в те же межпространственные ворота на максимальной скорости.

Вся команда находилась на боевых постах, как и положено во время выполнения маневра в военной обстановке. Подвеска капитанского кресла жалобно застонала, приняв на себя троекратный вес тела. Двигатели включились, выводя корабль на заданную траекторию — сначала к первой из самых тяжелых планет системы. Тело зажало в стальные тиски. Мартинес скрипнул зубами, стараясь думать о чем-нибудь приятном.

Кэролайн Сула… Бледная, прозрачная кожа, лукавый изгиб губ, светящиеся изумруды глаз…

— Следы! — В наушниках зазвенел тревожный голос старшего оператора Трэйси. — Вспышки двигателей, лорд капитан! Шесть… нет, девять! Десять факелов у ворот номер два. Вражеские корабли, милорд!

Мартинес, поднатужившись, набрал в легкие очередную порцию воздуха.

Черт побери! Только этого не хватало.