Рассказы

Мальчик

Это случилось на третий день после переезда. Кент уехал на работу, и Кристина вышла полить клумбу возле подъездной дорожки. Пора бы уже распаковывать вещи, но один только вид всех этих коробок наводил уныние, так что она вышла хоть как-то отвлечься от стресса, что уже на протяжении двух недель был ее постоянным спутником. Ни она, ни Кент не знали никого в районе, так что, увидев двух женщин на тротуаре перед соседним домом, Кристина решила взять инициативу в свои руки и познакомиться.

Дженна жила в том самом соседнем доме, разведенная мама с сыном — тот ходил в местную начальную школу. Стройная, элегантная, она выглядела как типичная мама из рекламы моющих средств, и оказалась неожиданно приятной в общении. Вторая женщина, Саманта («называй меня Сэм»), жила с мужем и двумя дочерьми в том самом двухэтажном доме с шикарно обустроенным двориком, которым Кристина восхищалась еще до покупки своего дома. Обе они, к радости Кристины, были домохозяйками. Они с Кентом пытались зачать ребенка, так что в марте Кристина ушла с работы. У нее была куча свободного времени, но при этом очень не хватало живого общения — намного больше, чем она могла представить.

Так что знакомство с соседками было настоящим счастьем.

Дженна, как оказалось, жила на весьма щедрые алименты от бывшего мужа. Она организовала с соседями гражданский патруль, и раз в два месяца проводила у себя дома заседание книжного клуба, не считая собраний Женского комитета. Ее сын, Уилли, был парнем крепким — увлекался футболом, регби, бейсболом и баскетболом. Учился в пятом классе, но уже стал президентом школы. Муж Сэм был ортодонтом, а сама она — церковной активисткой и президентом клуба садоводов. Обе ее дочери состояли в команде чирлидерш.

Кристине с ними было очень уютно, и она размечталась, что когда у них родится ребенок, для него или для нее это будет отличное место, и все они станут хорошими соседями.

Во время разговора легкий ветерок, растрепавший ее волосы, подул в другую сторону, и тут воздух наполнился разрастающимся смрадом, отвратительной смесью запахов тухлых яиц и дерьма. Она не хотела ничего говорить, и промолчала бы, чтобы не показаться невежливой, но Дженна кивнула в сторону мальчика, проходившего мимо них на противоположной стороне улицы, вслед за стайкой хихикающих девочек.

— Это он, — сказала она, поморщив нос в отвращении. — Каждый раз, как он тут появляется, воняет на всю улицу.

— Не может быть, — сказала Кристина. — На таком расстоянии?

— Может, может, — подтвердила Сэм.

Конечно же, как только мальчик ушел дальше, запах начал рассеиваться.

Дженна наклонилась, и доверительным тоном сказала:

— Он не играет в футбол, знаешь. И не состоит в бойскаутах.

— Он…? — Кристина подняла руку, ладонью вниз, и поводила взад-вперед: в пригородах такой жест значит «гей».

— И не сомневаюсь.

— Его мама еле говорит по-английски, — добавила Сэм. — Они с Ближнего Востока. В прошлом году, на родительском собрании, она встала, чтобы представиться, и так разнервничалась, что вся вспотела. Пришла в каком-то халате, голова замотана шарфом, и из-за акцента ее никто не понял. Даже ей было ясно, что ей там делать нечего, так что больше она не приходила.

Кристина проследила взглядом за мальчиком до самого конца квартала. Проходили и другие школьники — кто-то парами, кто-то — группами. Похоже, тот мальчик единственный ходил один.

— Ладно, мне пора, — сказала Сэм. — У меня занятие по йоге.

Дженна кивнула.

— И мне надо выгулять собаку, пока она не взбесилась.

— Рада была с вами познакомится, — сказала Кристина.

Она знала, что надо бы идти заняться вещами, — одна мысль о подобной перспективе повергала ее в ужас. День казался бесконечно длинным. Поэтому, когда Дженна сказала: «Эй, как насчет зайти на чай после ланча, познакомимся поближе?», Кристина подпрыгнула от радости.

— Конечно, — сказала она.

Дженна повернулась к Сэм.

— А ты?

— Приду.

Дженна улыбнулась.

— Увидимся в час.

— А я сегодня познакомилась с соседками, — сказала Кристина за ужином.

— И…?

— Понравились. Дженна живет в соседнем доме. В разводе, у нее сын. Ему, наверное, лет десять, не знаю. Сэм, Саманта, живет в том шикарном доме. У нее с мужем две дочери, они чирлидерши.

— Чирлидерши? Ну ничего себе!

— Ну прекрати. Они — хорошие люди.

— Ну хорошо, хорошо. Ужин ты сегодня заслужила. Мы должны знать своих соседей.

Кристина замялась.

— И еще утром произошла одна странная вещь. Мы стоим на тротуаре, разговариваем. И тут внезапно появился запах… как из канализации. Я не поняла, откуда он, но как оказалось, он шел от мальчика, который шел в школу.

Кент растерянно нахмурился.

— От мальчика пахло канализацией?

— Да. Я думала, они пошутили, но это не так. Клянусь, как только он ушел, запах пропал. — Она решила сменить тему. — Короче, утром я поливала цветы, и познакомилась с соседками, а потом Дженна пригласила меня к себе на чай после обеда, и мы поговорили.

— И о чем же?

— Ну… о всяком.

— Так вот почему вещи как лежали, так и лежат.

— Я разобрала кое-что. И еще, — сказала она многозначительно, — дела пошли бы намного быстрей, если бы мне кое-кто помог. Откуда мне знать, что делать со всеми этими сувенирами «Доджерсов»?

Кент засмеялся.

— Ну хорошо, хорошо, — сказал он. — После ужина посмотрим.

На следующий день это случилось снова.

В этот раз Кристина не поливала клумбу. Кент уехал в офис пораньше, и она тоже встала рано, быстро позавтракала, переоделась в рабочее, и принялась разбирать вещи. К тому времени она уже перебрала несколько коробок и вышла на улицу, чтобы успеть смять коробки и сложить картон в бак до приезда мусорщиков, и тут снова почувствовала тот самый смрад. На другой стороне дороги она увидела нестройные ряды детей, — кто шел, кто бежал, а кто скакал по тротуару.

Мальчик шел один. Тут с ним поравнялся паренек постарше, выбил книги у него из рук, и со смехом убежал. Вонючий мальчик остановился, наклонился, и безропотно собрал свои книги. Двигался он медленно, и Кристина подумала что он, наверное, слабоумный. Да, вполне может быть, только это не вызвало в ней ни капли сочувствия. Его покорность и заторможенность только раздражали — понятно, почему над ним издевались.

Она задержала дыхание, лишь бы не дышать этой мерзостью, но вдохнуть пришлось, так что она заткнула рот. Запах был такой, как будто сантехник вытащил черную дрянь, которой забилась труба в ванной, и бросил ее в кошачий лоток. Это все, что она могла сделать, чтобы не проблеваться прямо перед домом, так что она зажала нос и пулей понеслась в дом, едва успев домчаться до туалета.

Позже тем утром она пошла к Дженне. Соседка открыла дверь в спортивном костюме и с бутылкой воды в руке.

— Прости, я как раз занималась, — сказала она.

— Ой, я не хотела отвлекать, — извинилась Кристина. — Зайду попозже.

— Да ну, ты что. Заходи. Все равно мне пора передохнуть.

Она прошла в дом вслед за Дженной.

— Я тут просто подумала: мы можем что-нибудь сделать с этим мальчиком? Я выносила мусор утром, когда он шел в школу, а запах стоял такой, что меня вырвало! Это что, каждый день теперь так будет? Может, можно поговорить с его родителями, или с властями, или… что-то еще.

Дженна пожала плечами.

— Не думаю. У нас свободная страна. Хочешь — воняешь, не хочешь — не воняешь.

— Но разве школа не должна заботиться о детях? Представь себе, что у него в классе творится! Это, мягко говоря, отвлекает. Может, его уберут куда-нибудь или позовут родителей на лекцию по гигиене?

— Неплохая идея, — сказала Дженна. — Я поговорю с директором, когда заеду за Вайли в школу. Мы с ней дружим. Посмотрим, что она скажет.

— А раньше вы об этом не говорили?

— Это — не мое дело. Он ходит в другой класс, так что Вайли с ним не пересекается. И у меня никогда не было такой… сильной реакции, как у тебя. Просто раздражает немного, и все. — Она усмехнулась. — Тебя правда вырвало?

Кристина улыбнулась.

— Ага.

Дженна погладила ее по руке.

— Посмотрим, чем смогу помочь.

Телефон зазвенел, когда Кристина разделывала курицу. Шел уже шестой час, но Кент еще не вернулся с работы. Она уже было собралась оставить звонок на откуп автоответчику, но на случай, если это звонил Кент, — сообщить что у него сломалась машина, или стряслось что-нибудь еще, — все-таки вытерла руки бумажной салфеткой и ответила.

— Алло?

— Кристина? Это Дженна. Я поговорила с директором насчет этого мальчика. Она сказала, что жалоб не было. Ни от учеников, ни от учителей.

— Ты объяснила?

— Я попыталась.

— И что она сказала?

— Попыталась обставить дело так, будто проблема во мне. Сказала, что кухни разных этнических групп пахнут не так, как наша, и мы должны относиться к этому с пониманием. Пыталась выставить меня расисткой какой-то. — Дженна рассердилась. — Ноги ее не будет в моем клубе! Вон!

Кристина не поверила своим ушам.

— Еда не так пахнет? Это не какая-нибудь экзотическая приправа, которую можно унюхать только когда он открывает свое ведерко с обедом. От него же через дорогу прет, как будто в серной бане насрали.

— Как будто я не знаю. — По голосу Кристина поняла, что она улыбается. — Насрали в серной бане? Неплохо, неплохо.

Кристина улыбнулась сама себе.

— Да, неплохо. Но от него и правда так пахнет.

Дженна вздохнула.

— Ну что же, тогда нам придется сидеть дома, закрывать двери и окна, и ждать, пока он не пройдет мимо.

— Придется, — согласилась Кристина.

И все же, дома она сидеть не стала. Просто не могла. Было в этом мальчике что-то странным образом притягательное, так что на следующее утро она сидела на крыльце с газетой в руках. Так ведь заведено в пригородах, да? Выходить на свежий воздух в хорошую погоду?

К соседнему дому подъехала машина Дженны, и они с Сэм вышли. Видимо, отвозили детей в школу. Увидев Кристину, они помахали ей и подошли.

— Привет.

— Доброе утро, — поприветствовала Кристина.

— Угадай, кто идет! — поддразнила Дженна.

— Мы видели его по пути, — сказала Сэм.

Тут, как по сигналу, показался мальчик — сегодня он шел по их стороне дороги, всего лишь в каком-то футе от ее двора. С такого расстояния она смогла разглядеть, что он и вправду выглядит по-ближневосточному — темная кожа, пестрая рубашка со странными узорами. Дул легкий ветерок, но, — слава, тебе, Господи, — в другую сторону, так что запаха она сегодня не почувствовала. Но с виду мальчик был чумазый. Даже учебники в его руке были покрыты слоем грязи. Проезжавший рядом на велосипеде школьник швырнул ему персик в голову, мальчик увернулся, и персик покатился по тротуару.

Кристина не могла сдержать улыбку.

Мальчик посмотрел на нее — словно почувствовал, что она находит произошедшее смешным. На секунду они встретились взглядом. Она видела ненависть в его взгляде, и, не выдержав, отвернулась. Да как ты посмел злиться, это от тебя воняет на всю улицу, черт возьми! Она повернулась вновь посмотреть на него, но он уже ушел.

— Как грубо! Вы это видели?

— Вот бы он сделал нам одолжение и сдох. — Сэм выпучила глаза и прикрыла рот рукой, словно поразившись собственным словам, и внезапно прыснула от смеха.

Дженна тоже засмеялась.

— Утонул в бочке духов.

Сэм расхохоталась до слез.

— Простите! Простите!

— Не извиняйся, — сказала Дженна. — Мы все об этом думали. И, наверное, не мы одни.

— Кроме нашей директрисы, — вставила Кристина.

— Ага, — сказала Сэм. — И кто ее в жопу клюнул?

Она снова выпучила глаза, и вновь расхохоталась.

Как и ее подруги.

На следующее утро он пошел в школу пораньше. Кристина была дома и увидела его в окно. Детей было немного, но откуда-то к мальчику с улюлюканьем подбежали две девочки, повалили его на землю, и побежали дальше. Кристина усмехнулась, наблюдая, как он возился на земле — из-за тяжелого рюкзака он был похож на перевернутую черепаху, пытающую встать на ноги. Потом он встал, осмотрелся, и уставился на ее дом.

Ах ты ублюдок мелкий, подумала она.

Через день он вышел позже. Улица опустела — взрослые уже ушли на работу, дети — в школу, а домохозяйки уже попрятались по домам. Кристина вышла отдохнуть от расстановки мебели, и сажала кустик хризантемы, подаренный Дженной на новоселье. Она унюхала мальчика раньше, чем увидела, — этот отвратительный смрад, донесенный легчайшим порывом ветра, и первое, что она подумала — мальчик опоздает в школу. Ну и хорошо! Осмотревшись, она подпрыгнула, увидев его на тротуаре прямо перед собой.

Она испуганно ахнула, и мальчик повернулся к ней. Что это у него на лице? Презрение? Гнев? Ненависть? Неважно, что это было, потому что тут он споткнулся о черенок ее лопаты, лежавшей на тротуаре, и упал вперед, слишком внезапно, чтобы хоть как-то закрыться. Грохнулся головой в бетон, все так же сжимая книжки в безвольно повисших руках.

Послышался настоящий хруст!

Кристина подскочила. Инстинктивно, она должна была помочь, но вместо этого подумала — засудят ее или нет. Прежде чем проверить, в порядке ли мальчик, она оттащила лопату и бросила ее на газон, — так, на случай, если кто-то будет проезжать мимо, то подумает, что мальчик просто потерял равновесие, а не споткнулся об ее садовый инвентарь. Чтобы обезопасить себя еще больше, она развязала шнурки на одной из его туфель, так что можно будет повесить все беды на них.

Он не вставал — плохой знак, но стонал, а значит, был жив. Вонь стояла невыносимая, но она не обращала внимания и наклонилась, чтобы осмотреть его внимательней. Он свалился лицом вперед, но как-то выкрутился в падении, так что теперь полулежал на боку. Под головой медленно разрасталась лужица крови. Он смотрел на нее с нескрываемой ненавистью, и у нее в голове мелькнула мысль прибрать следы своих садовых работ, уйти домой, и оставить все как есть.

Но как только его откачают, мальчик все расскажет. Может быть, ей удастся убедить всех, что от удара у него повредился рассудок, может быть, ей все сойдет с рук — а может быть и нет.

Нет, она не сядет в тюрьму только за то, что этот гаденыш не смотрит под ноги.

Он все так же не отрывал от нее глаз, и она, не задумываясь, схватила его за волосы.

Подняла его голову.

И отпустила.

Снова что-то хрустнуло, и теперь стоны прекратились. Мальчик не шевелился, и взгляд стал совсем стеклянный.

На всякий случай, она снова подняла голову и снова отпустила.

А потом пошла в дом и позвонила в 911.

Как она собиралась рассказать об этом Кенту? Что сказать? Надо было позвонить сразу, как все случилось. Тело забрали быстро, но полиция немного задержалась — вот тогда и надо было рассказывать. Можно было даже позвонить сразу после их ухода. Но вместо этого она осталась на улице — поболтать со столпившимися перед домом соседями, снова и снова пересказывая им одну и ту же историю, а потом пошла домой, приготовила поесть, и весь остаток дня провела за телевизором, смотря CNN, словно ждала, что смерть мальчика покажут в новостях.

Кент зашел домой, хлопнул дверью, и с жутким акцентом, как у Рикки Рикардо[80] провозгласил: «Я дома!»

Кристина вздрогнула. Нахмурившись, она посмотрела в окно и удивилась, что не слышала, как «лексус» мужа подъехал к дому.

— Где машина?

— Там грузовик стоит. Пришлось припарковаться на улице.

Так и есть — перед домом стоял белый грузовик городской коммунальной службы, а человек в оранжевом костюме как раз спускался в люк перед машиной. Вслед за мужчиной в люк змейкой пополз толстый желтый шланг.

— Чинят там что-то. Видать, с канализацией проблемы. Поэтому, наверное, и запах такой жуткий.

Сердце Кристины застучало. Нет. Она бросилась к двери, распахнула ее, и глубоко вдохнула, втянув хорошо знакомую отвратительную вонь.

К горлу подступила тошнота. Ноги отказывались слушаться. Приникнув к дверной раме, она посмотрела туда, где упал мальчик. Там оставалось темное пятно — полиция не смыла кровь. Видимо, подумала она, это дело оставили мне.

— Дорогая, что случилось? — Кент положил ей руки на плечи.

— Я чувствую его запах, того мальчика, — сказала она.

— Так ты об этом запахе говорила?

Она отрешенно кивнула.

— Это из канализации. Ты думала, это тот ребенок? Да как такое быть может?

— Кент…, — сказала она, и глубоко вдохнула. И рассказала ему. Не все, а то, что рассказала полиции, врачам, медикам, Дженне и Сэм, рассказала другим соседям, а он крепко обнимал ее, говорил, что она не виновата, говорил, что все будет хорошо, но от этого становилось только хуже.

Ложась спать той ночью, она все еще оставалась на взводе… но не чувствовала себя плохо. Даже хорошо. Мальчик был проблемой, неважно, правда ли от него так уж воняло или нет — это несущественно; главное, что проблема решена. Теперь он никогда не будет ходить по их улице. Она чмокнула Кента на ночь, а потом уставилась в темноту. Чем больше она думала о случившемся, тем лучше становилось на душе. Она поступила так, как надо.

Ночь прошла спокойно, без снов.

Проснулась она свежей и отдохнувшей. Позавтракала, проводила Кента на работу, а потом вышла посмотреть на детей, идущих в школу. Дженна и Сэм отвезли детей в школу и заглянули к ней.

— Хорошо сегодня пахнет, — сказала Сэм, виновато улыбнувшись. — Наверное, нельзя так говорить.

Кристина улыбнулась в ответ.

— Нет. Ты права. Хорошо.

— Ужасно, конечно, что с ним так вышло. Но, ты знаешь, некоторые сами себе создают проблемы.

— Так и есть, — согласилась Дженна.

В воздухе пронесся легкий запах гнили. Не та жуткая смесь тухлых яиц и дерьма, а едва различимый аромат разложения, как от гнилых фруктов в мусорном ведре. Кристина поморщилась.

— Вы это чувствуете? Или мне кажется?

— Нет, я тоже чувствую, — подтвердила Сэм.

— Как думаете, что это? — Дженна огляделась в поисках источника запаха. — Мусор сегодня не вывозят.

— Я думаю, это вон тот мальчик, — показала Кристина. На противоположной стороне дороги двое крупных, сильных школьников швыряли из рук в руки тщедушного, бледного мальчишку.

Сэм кивнула.

— Родерик. Тиффани говорила мне, что он не ходит на физкультуру. Может, у него проблемы со здоровьем, но вместо того, чтобы заниматься спортом, он просто сидит целыми днями и читает.

— И еще, его родители — атеисты, — добавила Дженна. — В прошлом году они даже не пришли на нашу рождественскую вечеринку.

На мгновение повисла тишина.

Дженна многозначительно посмотрела на Кристину.

— Знаешь, я думаю, это он.

— И я так думаю, — Сэм тоже смотрела на нее.

Обе смотрели на нее.

Кристина все поняла и со вздохом кивнула.

Ⓒ The Boy by Bentley Little, 2017

Ⓒ Амет Кемалидинов, перевод