Рассказы о собаках [из сборника «Море. Тундра. Собаки»]

Радмир Коренев: «Я на собаках в писатели въехал…»

Несколько книг прозы, сборник стихов, многочисленные публикации в литературных альманахах — вот далеко не полный итог творчества Радмира Коренева. Кроме того, он моряк, за его плечами два кругосветных плавания и тысячи миль, пройденные по морям Тихого океана. И, конечно, — друзья, которыми обрастает в жизни человек, как корабль ракушками. Думается, много разного люда придет к Кореневу на творческий вечер, который состоится 21 октября в областной библиотеке.

На интервью я приехал к Радмиру Александровичу в его скромную однокомнатную квартирку в поселке Новом Елизовского района. На кухне жарится свежая картошка с лучком. В комнате на столе среди горшочков с фиалками разных цветов и оттенков — портативная пишущая машинка, листы бумаги, книги писателя, выложенные стопкой специально к разговору. Именно с книг мы и начинаем беседу.

— Я обычно радуюсь каждой книге, которая вышла. Любимой, как таковой, у меня нет. Когда книга выходит, я читаю каждый рассказ, каждую повесть, перечитываю сам себя и забываю, что это я писал. Читаю где-то с увлечением, где-то критически, где-то нахожу недоработки. Но — отдал, книга вышла, теперь не исправишь. Наверное, любимая — та, которая крайняя, только что изданная. Сейчас таких у меня сразу две — книга прозы «Дик возвращается в стаю» и поэтический сборник «Осенний бриз». Наконец собрал свои стихи. Конечно, далеко не все здесь, много потерял, забыл, потому что не думал издавать сборник стихов, но получилось, что издал. А книга прозы «Дик возвращается в стаю» — самая, пожалуй, большая моя книга. Спасибо спонсорам, спасибо нашему издателю Станиславу Петровичу Кожану. Я принес ему маленькую рукопись своих стихов, он отбросил ее и говорит: «У тебя же есть добротная проза! Вот ее и неси». С этого и пошло. И вот теперь держу в руках книгу, которую приятно даже просто держать. И теперь я снова читаю себя.

— Хороший, но болезненный вопрос ты задаешь. С таким трудом приходится собирать нужную сумму на издание, а всего тысяча экземпляров. Что такое тысяча? Да ничего. Во Владивостоке была издана «Собака — зверь домашний», она была 30 тысяч экземпляров, но даже не дошла до Камчатки, не хватило, там все раскупили. Мне удалось тогда лично привезти оттуда 100 штук. Мы исколесили все магазины и только в одном застали книгу, и я купил 100 штук. Она даже в библиотеку не попала, все раздал лишь близким друзьям. И у меня не осталось. У друга попросил его экземпляр, вот и держу, не возвращаю. Вот вам 30 тысяч. А что такое тысяча?

— Все разошлись, несмотря на большие тиражи. Что говорить, если уж государство оплачивало, то щедро. Но книг не осталось, некоторых у меня действительно нет.

— С одной стороны, мы с ним — один человек, и разницы никакой. С другой стороны, это художественное произведение, поэтому есть и элементы вымысла. Но суть остается автобиографичной. И вообще все повести в цикле, как ты правильно назвал, автобиографичны.

— Собаки тоже из жизни. После любого случая, который меня немножко взволновал, я прихожу домой и сразу пишу. И стараюсь обязательно свою взволнованность сохранить, чтобы и читатель взволновался, что-то в нем пробудилось. Я вообще, когда пишу, думаю о читателе, хочу обязательно заинтересовать его чтением. И стараюсь, чтобы конец был неожиданным для читателя, чтобы он все время был в ожидании развязки, как в детективе. Детективность, по-моему, должна быть в любом произведении.

Что касается собак, то любовь к ним началась на Курилах, на китокомбинате Подгорном, во время цунами 1952 года. Только там, на Парамушире, и только на Подгорном были эти особенные собаки, которые жили без людей, одной, практически волчьей стаей. Я остался зимовать, и поскольку у меня не было развлечений, я сдружился с собаками, зимовал с ними, близко узнал их. Собаки — как люди, у каждой свой характер. И вообще их стая похожа на общество людей. Конечно, все наблюдения за собаками мне запомнились, но я тогда писал только стихи. А однажды издатель Евгений Гропянов предложил мне попробовать написать рассказик для одного из наших журналов. Писал я только о море, надоело, поэтому вспомнил о собачках. И первый мой рассказ был «Рыжик». Гропянову он понравился, он мне сказал тогда: «Напишешь десять — дадим книжечку». Я написал больше, вышла книжечка. То есть, начал я свою прозу именно с собак. Некоторые шутили, что Радмир Коренев на собачках в союз писателей въехал.

— Дик у меня был в детстве, и мне нравится эта кличка — Дик. Что-то в ней диковатое, волчье, да и короткое, звучное. А название повести «Дик возвращается в стаю»… Знаешь, собака возвращается в стаю, это все равно, что человек возвращается в семью. Где бы его судьба ни носила, но он вернется. И вот мой Дик после многих приключений возвращается в стаю. И герой мой, Кряжев, устал бегать по меридианам и возвращается домой.

— Думаю, оправданы. О, я еще мягко пишу, а в жизни происходит сложнее и тяжелее. С людьми еще тяжелее, чем с собаками, которых я еще щажу, чтобы обильную слезу у людей не выбивать. Но никуда не денешься, факт есть факт: и бьют, и бросают, и голодные собаки, незаслуженно обиженные.

— Да кипа всего. Мне даже неудобно рассказом об этом отвлекать твое время. Отмечали еще мою рабочую, нетворческую деятельность, а уж творческую — многократно. Лауреат премии администрации Камчатской области, еще Бирюков награждал. Лауреат премии имени Новограбленова — это учительская премия за работу в Школе юных литературных дарований. Литературная премия имени Георгия Поротова. А что касается почетных грамот, то, думаю, у нас у всех их много. Всегда приятно, когда не забывают, отмечают. Хуже, когда никто ничего не замечает, как сейчас во многих отраслях, где на первом месте коммерция, деньги.

— Да, все в нашем обществе свели к коммерции, полезен лишь тот, кто деньги приносит. А кто воспитывает, духовными, культурными ценностями занимается — на втором плане. Но немаловажно и то, что написать, издать книгу сейчас проще, это тоже надо учитывать. Раньше всякая рукопись проходила своеобразную цензуру, и уж если выпустили книгу, то она стоила того. Например, вот эта книга, «Сжатие», прежде, чем издать ее здесь, она была отослана в Москву рецензенту Свининникову. Это был известный литературный критик, очень авторитетный. Если он написал, что «надо доработать», то книгу никогда не издадут. Мою книгу он рекомендовал к изданию, и это все решило. Сейчас же решают только деньги, нет никаких фильтров, нет преград, поэтому писатели получаются легко. Но это с одной стороны, а с другой — попробуй, собери эти деньги.

— Да, после этого приняли. Но я принимаю твою ремарку и хочу заметить тем же коммерсантам, вообще спонсорам книг: литература — это часть культуры Камчатки, надо помогать издавать книги. Ничего после нас не остается, кроме немногих вещей и памяти людской. Книги сохраняют память. Это важно, думаю, для любого человека. И я безмерно благодарен спонсорам моих только что изданных книг, на творческом вечере я каждому из них персонально выражу свою благодарность. И это хорошо, что такие люди на Камчатке есть. Благодарю и своих коллег, писателей, которые единогласно проголосовали за издание моей книги прозы, с тем, чтобы обратиться в администрацию за денежной суммой. Книга, как видишь, вышла. И я счастлив.

Александр СМЫШЛЯЕВ