Разная магия

Глава 10

Романовский ничего интересного нам не говорит. То, что он рассказывает, кажется таким путаным и непонятным, что я решаю завтра разобраться на месте. Дуся выглядит усталой, она зевает, и не похожа на человека, готового объяснить мне особенности съемок.

Понимаю я только одно — утром телестудия занята, и мы сможем приступить к съемкам после обеда. Большая часть сотрудников разбежится, потому что пятница, у женщин — женский день, а у мужчин — солидарность с женщинами, а мы мол сможем нормально поработать себе в удовольствие. Насчет удовольствия я что-то сомневаюсь, но не спорю. Зачем?

Наконец, нам позволено разойтись по домам.

— Чао! — произносит Аркадий и удаляется, не дождавшись ответа.

Мы с Дульсинеей заходим за угол и телепортируемся в квартиру. Поговорить не удается, потому что Дуся, еще раз громко и неприлично зевнув, отправляется спать.

Проснувшись, пьем кофе и отправляемся во Всемирную паутину, как романтично назвала Интернет Дуся. Не знаю, отчего, но общаться с потенциальными ухажерами мне уже не очень хочется. Сразу отметаю восемь предложений нетрадиционного секса, хотя, признаться честно, некоторые из описаний меня заинтриговали. Я и не знала раньше, что такое кто-то практикует. Парочка нормальных кандидатов тоже есть, однако отнестись к их предложениям с полным доверием мешают воспоминания о хорьке. Надо будет поинтересоваться у Романовского, как там Васек поживает. Не обижают ли его?

В начале третьего мы вновь в телестудии. Владос уже здесь — сидит на кресле у стены, и вид у него встревоженный. Видимо, боится не пройти следующее испытание. Стоящий рядом с ним дед Иван привычно безразличен. Анны нет. Аркадий тоже отсутствует.

— Что? Боишься, не придет твоя жертва научного эксперимента? — ехидничает Дуся.

— Придет! — отвечаю с излишней уверенностью в голосе.

Что касается Аркадия, я ни в чем не уверена. Вчера он с такой заинтересованностью слушал мои объяснения о формировании заклинаний, но ни разу не попробовал сплести хоть одно. Сказал, что он в этом не нуждается, а то, что его интересует, делается само собой, без лишних усилий. Я спросила, зачем он пошел на шоу. Говорит, что хочет доказать миру, что экстрасенсы существуют. Глупость какая! Сам-то он уверен в своем существовании, так зачем ему лишние подтверждения данного факта? Или, если в него не верят, значит, его нет?

Рассуждая на эту тему, я пропустила момент появления Анны в обнимку с Золотниковым. Сегодня он выглядит слегка растрепанным, и шарф у него не оранжевый, а светло-зеленый в полосочку.

Анна окидывает присутствующих торжествующим взглядом, после чего дарит Валерию невинный поцелуй в щечку.

— Ну все, — говорит она, — увидимся, милый.

— Все готовы? — спрашивает "милый". Мы утвердительно мычим.

Минут через пятнадцать появляется сияющий Романовский, после чего мы дружною толпой проходим в студию. Нас рассаживают по зрительским местам, гасят свет на нашей половине.

— Ни звука! — предупреждает Алексей Дмитриевич.

Через минуту, шурша плащом, в зал прокрадывается Аркадий и усаживается за моей спиной.

На сцене установлены два диванчика под тупым углом друг к другу. На одном из них уже, сияя зубами, восседает Золотников — причесанный и без шарфа. На другом, поджав под себя ноги, расположилась полная женщина лет пятидесяти, выглядящая смущенной девушка младше меня лет на пять и подросток. Последний сидит, не двигаясь, и смотрит вытаращенными глазами на Золотникова.

По лицу женщины вдруг начинают течь слезы, и она захлебывающимся голосом вещает:

— Сыночек мой. Сереженька, старшенький. Уж как я его любила. Как холила и лелеяла кровиночку мою…

Тут же сзади меня раздается возмущенный шепот:

— Какая кровиночка! Это ж сын ее мужа от прошлого брака! Она его терпеть не могла!

Анна шикает. Аркадий замолкает. Женщина продолжает говорить:

— Все для него готова была отдать! Последнее снять с себя и отдать.

Тут фыркает Дуся и поясняет:

— Представляю парня в ее последнем.

— …но он попал в дурную компанию. Он был хороший мальчик!

Аркадий:

— Ага, с тремя приводами!

Женщина:

— … его подставили его поганые дружки…

Аркадий:

— Которыми он успешно руководил.

Женщина:

— Он рассказывал мне, как все случилось. Он сидел в компании. К нему подошел наркоман и попросил денег на пиво. Сережа дал ему пятьдесят рублей. А потом наркоман вернулся и стал требовать еще. Сережа опять дал. Но наркоману показалось, что этого мало. Так у Сережи ножичек был малюсенький… Он наркомана этого нечаянно порезал. Легонечко. А его на восемь лет посадили!

Дуся:

— Нифига себе легонечко, если восемь лет дали!

Аркадий:

— Не так уж и легонечко. И это еще мало дали. У него условный был.

Женщина:

— А потом… я узнала… Что Сереженьку убили в колонии! Ах!

Аркадий (ехидно):

— Интересно, а то, что его там опустили, она не узнала?

Дуся (заинтересованно):

— А что опустили?

Аркадий:

— К сожалению, нет.

Я:

— Вы о чем?

И тут нервы не выдерживают у Золотникова.

— Так, — командует он, — стоп. Вы там заткнетесь или нет? Вас комментировать происходящее пока не просили. А Вы, Вероника Андреевна, продолжайте.

Вероника Андреевна продолжает.

— А перед тем, как его посадили, он снял со сберкнижки все деньги и куда-то их дел.

Тут, как по команде, начинает выть подросток:

— Аааааа! Сережаааа! Брааатиииик!

Минуты через две он выключает звук, Золотников изображает фирменную улыбку и интересуется:

— А теперь, уважаемые господа экстрасенсы, прошу Вас рассказать этой милой женщине, где деньги Сережи?

Загорается свет в зрительном зале, я оглядываю экстрасенсов и получаю возможность полюбоваться ошарашенным лицом Дульсинеи.

А к нам уже бежит помощница Золотникова с продолговатой штукой — микрофоном.

Она сует микрофон в лицо Аркадию. Тот отшатывается и произносит:

— Какие деньги?

— Деньги, которые Сережа снял со сберкнижки, — терпеливо поясняет Золотников.

— Ничего он не снимал. Карта у него была, но не в Сбербанке. Так они там и лежат.

— Ай-ай! — произносит Валерий с осуждением в голосе, — а Вы казались нам таким перспективным экстрасенсом.

— В каком банке? — выкрикивает Вероника Андреевна. Девушка, сидящая рядом с ней, задумчиво смотрит куда-то вдаль.

— В ак…, - начинает было отвечать Аркадий, но микрофон у него уже отобрали. Помощница Золотникова бежит к Владосу.

Тот делает важное лицо и медленно проговаривает:

— Чтобы ответить на этот вопрос, мне нужно получить какую-нибудь вещь, которую он носил в тот момент, когда снимал деньги.

У Вероники Андреевны на лице появляется озадаченное выражение, которое быстро сменяется озарением:

— У меня крестик его есть. Вот он!

Смотрю на Владоса, сиротливо стоящего на сцене и понимаю, что ничего я не понимаю! Зачем он начал рукой водить над крестиком? Я не жестовик, но кое-что в этом соображаю, у меня большая часть семьи жестовики, так что авторитетно могу заявить — жесты Владоса были всего лишь бессмысленными телодвижениями. Надо полагать, для зрелищности, о которой так печется Золотников. Кстати бяка он, не дал Аркадию высказаться, а ведь мальчик бы действительно правду сказал этой жадной тетке. Но, видимо, правда здесь никого не интересует.

— Я вот думаю, как долго бедный Владик собирается продолжать дирижировать? — пробормотала я, сдерживая некрасивое издевательское хихиканье.

— Он только лечить умеет и, кстати, очень неплохо, — шепнул Аркадий, наклонившись вперед и бессовестно обнимая нас с Катькой за плечи. — Непонятно, зачем он сюда пришел?

— А ты сам, зачем пришел? — полюбопытствовала я. — За славой? Деньгами? Или просто от скуки на все руки?

— Дусь, отстань от человека, — вмешалась Катерина.

Да конечно, как я — так отстань! А как сама к нему вчера с разговорами лезла, так это можно. Ну и ладно. Я изобразила оскорбленную добродетель и пересела подальше. Катерина на мое бегство никак не среагировала, а Аркадий воспользовался моментом и перебрался с заднего ряда на мое место. Как я и подозревала, внученька моя тут же принялась активно к мальчику приставать. Не в том смысле, о котором вы сейчас подумали, а в том, что разговор у них какой-то завязался, судя по выражению их лиц весьма увлекательный.

— Плохо видно, — наконец подал голос Владос, — темно. Подвал? Или комната без окон. Вероника Андреевна, у вас есть дача?

— Нет, — задумчиво промычала тетка, а в следующую секунду заорала, вытаращив глаза, — есть! Есть домик в деревне, там бабка сереженькина живет! В нескольких километрах под Омском!

— Надо поискать там, — авторитетно заявил Владос и вернул крестик.

— Под домом клад зарыли, лет триста назад, — громко сказал Аркадий, — а Сережа там никаких денег не оставлял.

— Какой такой клад? — заинтересовалась Вероника Андреевна.

— Разбойники награбленное прятали, там украшений приблизительно на…

— Аркадий, ну право слово хватит сказки рассказывать! — перебил Золотников и повернулся к одной из камер, — итак, Владос предполагает, что деньги покойный спрятал в доме своей бабушки, в деревне. Что скажут остальные господа чародеи?

Аркадий благоразумно промолчал, хотя от него так и искрило. Вот зуб даю, не выдержит он и в один прекрасный день превратит этого Золотникова в какую-нибудь гадость.

На сцену гордо взошла Анна, показала прямо в камеру все тридцать два зуба и прошествовала за спину Вероники Андреевны. Бедная тетка аж подпрыгнула, когда Анна картинно плюхнула на ее голову ладошки, смяв пышно начесанные волосы.

— Попрошу тишины, — торжественно изрекла девица, хотя и так было тихо.

Анна закатила глаза и замычала. Нет, ну правда замычала, как буренка, которую подоить забыли. Еще и раскачиваться к тому же начала. Ну, прямо-таки танец с бубном — обновленная версия. Интересно сценарий ей жених писал или сама додумалась?

— Ой, не могу, держите меня семеро! — пискнула я, переползая обратно поближе к Катерине и ее готу. Точнее, поскольку этот засранец мое место занял, то ближе я оказалась к нему, а он прямо-таки в малиннике очутился — между мной и Катериной.

— Что она делает? — озадаченно шепнула моя внучка, — ей нехорошо?

— Нет, ей очень хорошо, — ехидно шепнул в ответ Аркадий, — это она свои актерские таланты демонстрирует. Звезда, блин, оргазма!

— Что?

У Катерины аж глаза на лоб полезли.

— Это выражение такое. Образное, — пояснила я.

— Забавно, — резюмировала Катерина и снова бросила взгляд на сцену, — интересно, долго она собирается… хм, демонстрировать свои таланты?

— Сейчас в обморок свалится, — буркнул Аркадий.

Анна действительно вдруг побледнела, на этот раз глаза у нее очень даже натурально закатились, и она кулем свалилась на пол, вызвав переполох.

— Аркаш, это ты ее? — поинтересовалась я.

— Это она сама себя, идиотка.

— Это как это? — озадачилась я, — специально что ли? Для шоу?

— Ага, специально для шоу в корсет затянулась. На четвертом месяце беременности.

— У нас для того, чтобы увидеть беременность, есть специальное заклинание, — задумчиво проговорила Катька. — А как это у тебя происходит?

— Я просто почувствовал. Не понял сначала — думал Анне плохо и воздуха не хватает, оказалось не ей. Мальчик у нее был бы.

— Что значит, был бы? — насторожилась я. — У нее, что вот прямо сейчас выкидыш случится? Ну, вообще!

— Не сейчас. На седьмом месяце, — сообщил Аркадий, мрачно изучая перстни, которыми были унизаны его пальцы.

— Нужно ее предупредить, — решила Катерина.

— Не трать время. От судьбы не уйдешь.

— Но ведь возможность знать будущее дается нам именно для того, чтобы мы могли что-то изменить.

— Не в этом случае. У этой девушки не должно быть детей, это ее судьба.

— Одинокая старость? — предположила я.

— Нет. Карьера, слава, счастливый брак (не с Золотниковым), благотворительность, приемные дети и их забота и любовь в старости.

— Однако у этой мымры все неплохо сложится. Везучая, — мне даже как-то обидненько стало. Такая недалекая, к тому же вредная, курица и вот, пожалуйста. Наверно, правда это — дуракам всегда везет.

— Дульсинея, ты тоже везучая.

Нет, вот лучше бы Аркадий молчал, а то его слова прозвучали как намек, что я ничем не лучше Анны этой и мне вот тоже подфартило. Хотела я ему об этом сказать, но это чучело готичное продолжило свою речь:

— Твоя судьба переломилась и свернула на иную плоскость в тот день, когда ты встретила, — Аркадий замолчал и недоверчиво покосился на меня. — Мышь?

— Ну да, это Вальдор был, — объяснила я, решив, что потом пообижаюсь на такого талантливого мальчика. — Так и что бы со мной было, не встреть я мышь? Знаешь, вот то, что ты сейчас делаешь, похоже на просчитывание альтернативного будущего.

— Да? Наверно, похоже. Тебя бы на следующий день машина сбила.

— Насмерть?

— Нет. Инвалидное кресло до конца жизни. И человек рядом с тобой. Ты с его вещью уже много лет не расстаешься.

— Это что это?

— Тапок, — подсказала Катька.

— Жорик? Охренеть! Кто бы мог подумать, что случись со мной такое, он бы меня не бросил!

От офигевания я это все сказала громче, чем следовало, и тут же получила втык от раздраженного Романовского. Оказывается, пока мы болтали, Анну привели в чувства и съемки продолжились, а я тут раскричалась не по делу.

Анна, все еще бледненькая, но уже вполне себе живая, продолжала свой сеанс непонятно чего. Снова возложила руки на голову Вероники Андреевны, закатила глазоньки и загробным голосом возвестила:

— Слышу Вашего сына. Говорит, что часть денег потратил. Где вторая часть, Светка знает. Кто такая Светка? Знакомо вам это имя?

— Так вот же, — пискнула Вероника Андреевна указав на, до сих пор безучастно сидевшую рядом с ней, девушку, — вот Светочка, невеста его… Свеееееточка, так ты знаешь? Ай-яй, знаешь и молчишь! Как не стыдно, Светочка, мы же одна семья, я украшения продала, чтобы Сереженьку достойно похоронить, а ты…

— Врет и не краснеет, — проворчал Аркадий. — Не продавала ничего. И похоронили экономно, даже памятник не поставили и не собираются.

— Ну, так для красного словца соврала, наверно, — предположила я.

— Не знаю я ничего! — тем временем возмутилась Светочка и грозно взглянула на Анну, — девушка, что Вы ерунду какую-то говорите? Вы меня обвиняете в том, что я тетьверины деньги присвоила?

— Стоп! — рявкнул Золотников, — переснимать будем! Аня, что за самодеятельность? Я тебе сказал про темную комнату говорить, а ты что устроила?

— Владос про подвал сказал, а это почти то же самое. Что я буду, как дура повторять за ним? Чтобы зрители надо мной поржали? Ты меня на посмешище выставить хочешь, да? — скуксилась Анна.

— Идиотка! — еще больше разозлился Золотников, — монтировать будут, как будто каждый из вас говорил с этими людьми наедине, без других экстрасенсов, так что никто не подумает, что ты за Владосом повторила! Будут думать, что вы оба угадали.

Я захихикала. Ну, вот умора! Интересно, Владосу тоже нашептали, что нужно говорить? А почему в таком случае нас никто не предупредил?

— Я понял, — Аркадий с ухмылкой откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. — Подставные деньги лежат дома у Вероники. В столе, в коробочке под стопкой документов. Анна их благополучно найдет в итоге. Веронике за участие в представлении пару тысяч отстегнут.

— Но это же нечестно, — возмутилась Катерина.

— Это тебе не магический совет, а телевидение, — ехидно напомнила я, — так что сиди не рыпайся и набирайся нового опыта. Сама хотела!

— Катя, не принимай близко к сердцу. Дуся права — это телевидение. Шоу. Здесь всегда так. А карточку сережину эта дама никогда не найдет.

— Но ты знаешь, где она? — заинтересовалась я, — может быть, ты еще и код угадать сможешь? Мы могли бы…

— Нет! — Перебил Аркадий. — Воровать у покойников я не стану. Если вы нуждаетесь, я вам одолжу денег.

— Мы не нуждаемся, Дуся просто очередную глупость сморозила, — возмущенно прошипела Катерина.

— Ой, да ладно, — пробурчала я. — Уверяю вас, мертвым деньги не нужны. Я у них сама лично спрашивала.

— Да когда же вы, мать вашу, заткнетесь? — Золотников аж на визг сорвался от бешенства, — вы мне работать мешаете! Алексей Дмитриевич, уберите эту троицу из зала!

— Так, вы трое, — начал Романовский.

— Да-да, нас уже практически здесь нет, — заверила я, перегнулась через Аркадия, который сидел между мной и Катериной, сцапала внучку за руку и переместила нас в уютную комнату с кофеваркой.

— Ты, почему Аркадия не забрала? — возмутилась Катерина.

— Ой, а я смотрю, этот мальчик тебе так нравится, что ты с ним ни на секунду расстаться не можешь, — поддела я и призналась, — я хотела и его прихватить, но, видимо, он сильно меня боится и выставил такую мощную защиту, стоило мне сделать движение в его сторону, что ни о каком перемещении и речи быть не могло.

— Он не тебя боится, а твоей небрежности при магических действиях, — уточнила Катерина и решила, — пойду, заберу его.

— Не стоит, — остановила я внучку, которая уже собралась переместиться обратно в зал. — Вот зуб даю, он сейчас сам примчится. Поругается с Валерочкой, наложит на него какую-нибудь мерзкую порчу типа несводимой бородавки на нос, и прилетит сюда на крыльях ночи. Черный плащ, блин.

— При чем тут его одежда? — не поняла Катерина.

— Ни при чем. Мультик такой есть… не важно, долго объяснять. Короче, шутка это была.

— Все, капец! — с такими словами в бытовку ворвался Аркадий.

— Ты его убил? — предположила я.

— Я его проклял.

— Ой! — это я.

— Любое проклятие можно снять, — это Катерина. — Если, конечно, ты не хочешь оставить все как есть.

— Да неважно, чего я хочу! — воскликнул Аркадий, опускаясь на пол рядом с Катькой и, будто так и надо, укладывая голову ей на колени. — Не снимается такое проклятие!

Катерина заинтересованно склонилась к нему и коснулась пальцами висков.

— Что за черные спирали у тебя вот здесь?

— А так всегда бывает, когда я проклятие с одного объекта на другой перекидываю.

— В смысле? — не поняла я.

— Я вчера с мальчика убрал венец безбрачия, — напомнил Аркадий. — Думал, потом найду какого-нибудь засранца и на него скину. А тут Золотников, мудила е***. Довел меня, ну я и… в общем, не специально это получилось.

— Может быть, это его судьба, — заметила Катерина, увлеченно наматывая на палец спираль, похожую на дымок, который клубился всеми оттенками черного у левого виска парня. С правого она уже эти художества убрала.

— Может быть, — не стал возражать Аркадий и, наконец, додумался смутиться и попытался от Катьки отползти.

— Сидеть! — скомандовала внученька, — я еще не закончила. Ты вообще в курсе, что нельзя забирать подобные проклятия на себя?

— Я же их перебрасываю потом. Они не успевают мне навредить.

— Ты умрешь не от рака легких, а от вот таких глупых выходок. Это уйму жизненных сил съедает.

— Никто не живет вечно, — философски пожав плечами, изрек Аркадий.

— Ой, не скажи, — фыркнула я, — вот Кардагол, родственник наш, кажется, планирует вечно жить. Кать, сколько ему лет, не помнишь?

— Много, — равнодушно отозвалась Катерина.

Интересно, мне стоит сказать Аркадию, что девочка уже давно все бяки с него поубирала и сейчас просто так, ради собственного удовольствия по лицу его гладит?

— Может быть по кофейку? — решив быть деликатной и промолчать насчет катькиных действий, предложила я.

— Можно, — великодушно согласилась моя внученька, явно решив предоставить мне честь воевать с кофеваркой.

Дуся соглашается приготовить кофе, и даже почти приступает к процессу, но все портит девушка, бегавшая ранее с микрофоном наперевес. Она заглядывает в нашу комнатку и возвещает:

— Госпожа Тамбовская, пройдемте!

Дульсинея, ехидно ухмыльнувшись, выскальзывает за дверь.

— А какое заклинание для поиска собирается применить твоя бабушка? — интересуется Аркадий, выворачиваясь из моих рук и отодвигаясь в сторону. Будто для того, чтобы сидеть рядом со мной, ему жизненно необходимы зрители, а так как последний из них испарился, то и телячьи нежности ни к чему. Хоть бы спасибо сказал за то, что я с него "темное послевкусие" сняла. Та еще гадость!

— Если честно, не знаю, — признаюсь я, — обычно, если бабушке что-нибудь нужно, она машет тапком, а там искомое или появляется или нет. Во втором случае она идет к деду.

— Твой дед сильный маг.

— Еще какой!

— А что будешь делать ты?

— Ничего. Ты же сказал мне, где лежат эти поддельные… подставные деньги.

— А если б не сказал?

— Не знаю. Я… Если честно, в такой ситуации мне было бы проще поднять Сережу и спросить у него лично. Можно, конечно, попробовать смоделировать прошлое, но это очень трудозатратное заклинание. К тому же, с шестидесятипроцентным попаданием. Честно, не знаю. Может, придумала бы что-нибудь.

Тут из студии вылетает сияющая Дуська и начинает верещать:

— Катька! Прикинь, получилось! Я тапком махнула, и деньги бац, и у них на столе! Они все так офигели, что и сказать ничего не смогли. Не знаю, может, переснимать заставят. Но, в общем, тебя просили позвать. Иди, давай.

Процесс съемки меня не волнует, отношусь к нему, как к выполнению задания — уже не слишком интересного, если не считать встреч с Аркадием. Потому прохожу внутрь спокойно, с милой улыбкой на устах. Поднимаюсь на сцену, усаживаюсь на диванчик рядом с Золотниковым. Кошусь на него, ага, так и есть, венец безбрачия. И вот что-то снимать мне его не хочется…

— Здравствуйте, Катерина! — радостно произносит ведущий.

— Здрасте, — вежливо отвечаю я.

— Вы слышали историю этой милой женщины…

— Ага.

— Так что Вы можете сказать по этому поводу?

Ну что я могу им сказать? После Дусиного колдовства всегда остается очень характерный след.

— Деньги лежат у Вас в портфеле, — говорю я, — а портфель стоит вон у той стеночки.

— Что Вы такое говорите, Катенька?! — голосом радостного идиота вопрошает Валерий, — как Сережа мог спрятать деньги в моем портфеле?! Подумайте хорошенько.

— Никак. Это Вы их туда спрятали.

— Но откуда же я их взял?

— Дуся дала.

— Стоп камеры. Катерина, что Вы несете? Вы не знаете, где лежат деньги? В принципе, Вы у нас очень колоритная особа, выгонять Вас мы сегодня не собирались, я скажу Вам, что нужно ответить, а Вы мне подыграйте. Денежки лежат у Вероники дома. Нужно просто хорошенько поискать в столе. ВЫ поняли меня? Так, мотор. Катенька, где деньги?

Угу, думаю, выгонять вы меня не собираетесь, а придется, а потому упрямо повторяю:

— В Вашем портфеле, Валерочка.

Щелкаю пальцами, и портфель медленно и величало подплывает к нам. Он плюхается на колени к раздосадованному ведущему и открывается. Я заглядываю внутрь, чтобы издать торжествующий вопль и вижу — денег нет. Это видит и Валерий.

— Не понял, — бормочет он.

Поднимает на меня недоуменный взгляд. Тут же к нам подлетает Романовский и возмущенно восклицает:

— Валер! Ты охренел! Ты куда деньги дел? Что я спонсорам скажу?!

— Сюда положил, — бормочет Валерий.

— Точно положил, — подтверждаю я.

Романовский пренебрежительно машет рукой в мою сторону:

— Так, ты вообще молчи. Валера, это что за ерунда здесь творится? Где бабло? Триста пятьдесят тысяч, Валера, ты же мне жопой своей их отрабатывать будешь.

Взгляды присутствующих, и без того обращенные в сторону Золотникова, становятся еще более заинтересованными.

Алексей Дмитриевич вдруг поворачивается ко мне, смотрит прямо в глаза и медленно произносит:

— Катерина, это Ваши шуточки?

— Неа, я тоже считала, что деньги в портфеле. А что, поискать?

— Поищи! — рычит Романовский.

Задумываюсь, что бы такого сотворить. Из комнаты при мне никто не выходил. До меня — только Дуся, которая, собственно, и вручила купюры Золотникову. Следовательно, постарался кто-то из присутствующих. А как их можно вывести на чистую воду? Правильно. Заклинанием правды. От одноименной сферы оно отличается тем, что действует непродолжительное время, и людям нужно задавать наводящие вопросы, сами они не ответят. Плюс, от сферы очень трудно отбиться, а от заклинания — запросто, только едва ли кто из присутствующих знает, как это сделать.

Пара пассов и все готово.

— Валерий, — спрашиваю, — Вы брали деньги?

— Да Вы что! — кричит Золотников, — У меня карьера! У меня репутация! Я их взял у Дульсинеи и спрятал в портфель!

— Отлично, — отвечаю, — Алексей Дмитриевич, Вы…

И тут дверь студии влетает в эту самую студию.

— Что за… — бормочет Романовский.

Первая мысль, признаюсь, что это Дуся что-то намудрила. Но мысль эта занимает меньше мгновения, потому что следом за дверью в студию влетают шесть человек с автоматами. Да, я знаю, что это такое, мне Дуся по телевизору показывала. Что такое телевизор, она пусть сама объясняет.

— Всем стоять! — кричит один из посетителей, — руки за голову!