Разоритель Планет

14.01.2580, 13:00

Сектор Корво, Система Немезида, Планета Итарис, Город Кирен-1,

Район № 5, строение 10, этаж 1, бар «Хмельная Лагуна»,

14.01.2580, 13:00

Жнец сидел за одним из столов бара, заполненного лояльными наемниками, вместе с Грэмом. Были они задумчивы и слегка мрачны, хотя сам Гришка все-таки был слегка в приподнятом настроении.

— Мы как-то все не могли нормально пообщаться, Грэм. Давай хоть поговорим. Сейчас я не пьян, да и… По стриптиз-клубам тебя не потащил. Ты уж прости за это, понимаю, что, наверное, не сильно понравилось. Кем ты стал, Гарри? — улыбнувшись, спросил Гришка.

— Кем-кем? По стопам отца пойду. Только вот не быть мне профессором. Совсем другой путь, да и в «гирлянде» я болтаться не собираюсь, поэтому что-то другое будет. Хоть как, только не таким образом, — проговорил спокойно Грэм. — Есть из наших кто-нибудь в ближайших системах?

— Ну… Среди ближайших имеется Торкель Синий, Азбек Горец и Хасан Прорыв. Даже не знаю… Хасан недавно побывал в довольно тяжелой передряге, сейчас у него десять человек боеспособных, не думаю, что согласится. С Горцем и с Синим я как-то редко пересекался, но… У Торкеля здоровый отряд. Тридцать рыл с лишком. У Горца еще двадцать. Можно всех троих позвать. С Хасаном я бы с радостью увиделся, он прям хорошо врага бьет. Ты-то у нас новенький, Грэм, их не точно не знаешь.

— Угу… Но про Азбека слышал. Насколько помню, он участвовал в рейде на «Триумф-5», то есть в одной из самых крупных операций против пиратов за последние пять лет. Он там отличился тем, что его отряд ликвидировал добрую сотню пиратов с рядом капитанов, то есть он подкован в плане боевых операций.

— Ты на меня сердишься, Гарри? — спросил Жнец, прищурившись.

— Не задавай глупых вопросов, Гришка. У нас сейчас забот полон рот, а ты треплешься. Пиши давай.

— А че писать? «Здравствуйте, Азбек. Мы бы хотели позвать вас на бойню, ибо мы сами как-то не тянем, а противника много. Помоги, пожалуйста»? — ухмыльнулся Гришка, а Грэм посмотрел на него своим уставшим взглядом.

— Ты не меняешься. Как был балбесом, так и остался, хотя старше меня на три года.

— Ну, знаешь ли… Я-то всего лишь сержант. Это ты у нас офицерское училище прошел и аж Героем Федерации заделался. Так что, звиняй. Ладно, я понял. Не надо тебе с Романо работать, а то больно серьезный становишься, — ухмыльнулся Жнец, после чего стал набирать что-то поочередно всем трем капитанам. — Вуаля.

— Угу. О чем поговорить-то хотел? — спросил на этот раз Грэм.

— Да так. Чего ты хочешь в этой жизни добиться, братишка? — спросил с улыбкой Жнец.

— Перемен, если кратко, — человек положил руки на стол. — Знаешь… Вот Романо… Он странный. У него такой запал, но он воюет в другую сторону. Льет воду абсолютно не на наше колесо. Ему бы быть среди подпольщиков. С его-то навыками.

— А ты уверен, что вода не на наше колесо? — спросил Жнец, подмигнув.

— В каком смысле? — спросил Железный, глядя на своего товарища.

— Да в том самом. Смотри… Чем беднее становятся люди — тем меньше им терять, но одновременно в геометрической прогрессии растет и глубина противоречий, то есть разрыв между богатыми и бедными, и не только он. Напряжение растет, — Гришка откинулся на спинку стула, а после посмотрел в потолок.

— То есть, ты хочешь сказать, что он делает все для обострения противоречий?

— Да. Именно это. Он пользуется тем местом, которое у него есть. Помнишь… Эту… «Детскую болезнь левизны»? Там Ленин говорил о том, что европейским левым следует бороться политически, то есть, в том числе участвовать в демократических выборах, поскольку уже есть социалистическая страна. Как думаешь, про что это?

— Про то, что надо отталкиваться от того времени и обстоятельств, которые вокруг?

— Верно. Романо находится на той позиции, которая может быть довольно эффективна для достижения определенных целей, но он погибнет. Будет забыт историей или выставляем в ней, как некий злодей. Он делает то, на что каждый из нас просто не сможет пойти. А вот про детскую болезнь… Там же было про то, что политические лидеры как бы спешили с революцией. Настоящей революционной ситуации не было, однако они желали ее оседлать. Просто, прикинь…

— Конь еще не родился, а его уже хотят седлать.

— Верно, — ухмыльнувшись, махнул пальцем Гришка. — Вот и мы думаем оседлать то, чего еще в полной мере нет. В наши задачи сейчас, считай, входит то, чтобы помогать массам осознать, кто их истинный враг, но лучше всего с этим справляется Романо, производя прямые действия против них. Он даже не даст шанса планете в виде МилитариКорп, ибо милитаристы могут обеспечить людей неплохими рабочими местами, а также прикормить их за счет существования ЧВК. Но! — глаза Гришки в этот момент загорелись. — Если выкинуть на улицу эти тысячи ЧВКшников, появится куча вооруженных пролетариев прямо на улицах городов, но за этим есть и минусы, большая часть пойдет грабить и убивать, а не станет революционерами. С другой стороны, поредеют шок-пех и полиция. В общем, это довольно мощный ход, который приведет планету к окончательному краху. Конечно, возникнет куча добывающих предприятий, и они уже возникают. Мы видели, как поднимались в космос корабли шахтеров, и мы можем наблюдать то, как начинают образовываться новые внутренние периферийные вахтеры. Уже куча народа бежит в какие-то мировые задницы, чтобы начать добывать там нефть, газ, железо, уран, кучу других ископаемых. Итог? Образование наиболее революционных слоев пролетариата, у которых нет ничего, кроме их цепей. Тебе, Грэм, еще учиться и учиться, — улыбнулся Гришка, глядя на товарища.

В этот момент раздался звонок Прорыва.

— Да, здравствуй, Хасан, — улыбнувшись, проговорил Гришка.

— Салам. Что у вас там за шухер? — спросил грубый голос человека.

— Да, видишь… Имеется повод для мсти кой-кому из корпоратов. У Жабодава погиб один из бойцов — Глаз, во время штурма кворонов на Айскриме. Там, короче, дело в том, что кворонов снабжала эта самая корпорация, есть определенные подозрения, что квороны, кстати, могли поставлять что-то в ответ, ну и короче… Мы работаем с КаренияИндастриз, а если точнее, с гендиректором Роберто Романо. Собственно, на кону вертятся большие деньги, но и большая опасность, ибо противника будет раза в два больше.

— А если конкретнее?

— Что-то около четырех сотен, но имеется довольно сложный и подробный план действий для того, чтобы их всех задолбить… Погоди, — в этот момент раздался звонок Горца, а затем и Синего, после чего оба были добавлены.

— Салам, — проговорил спокойно одноглазый бородач новым гостям аудио сеанса.

— Какие люди? Сам Прорыв, — улыбнувшись, проговорил человек с орлиным носом, подключившийся к видеозвонку.

— Он самый, Горец. Он самый.

— Торкель Синий на связи. Разъясняй, что да как. Дел еще до чертиков, поэтому, чтобы добраться до Итариса, мне надо будет затратить три дня, — проговорил человек с синим от татуировок лицом.

— Да. Всех приветствую, — снова проговорил Гришка. — Собственно. Я уже начинал рассказ Хасану, но надо его теперь полностью повторить. В общем. Началось все со штурма кворонского клана Йори на Айскриме в системе Немезида, ну и… Возникли определенные траблы, а если точнее: погиб один из бойцов Жабодава — Глаз. Выяснилось, что местная корпорация, МилитариКорп, торговала с кворонами, а также хотела слить нанимателя Милета Жабодава, а потому, зная, что Роберто Романо сам вместе с Милетом будет участвовать в ликвидации кворонов, слили информацию о нападении кворонам. Короче, история запутанная, я сам кое-чего не понял, но, в итоге, Роберто Романо сулит большие деньги за то, что мы будем участвовать в штурме главного офиса МилитариКорп, во время слета директоров. Вероятно, директорат будет перебит, поэтому участвуем в относительно мокром деле, да и число бойцов ЧВК будет превышать нас раза в два. Вообще, по всем тонкостям — надо беседовать с самим Романо. Я дам ваши контакты ему, если вы согласны.

— Если сулит хорошие деньги за каждое рыло… Можно пойти, — проговорил Горец, ухмыльнувшись.

— У меня бойцы побиты, но, может быть, человек семь, включая себя, смогу подрядить, — проговорил Прорыв. — Все-таки тут дело касается и наших братьев, поэтому милитаристы должны получить по заслугам.

— Мои парни в деле, — проговорил Синий, после чего отключился.

— Замечательно! Я тогда вам троим закину контакты Романо и сейчас можем расходиться, — улыбнувшись, сказал Гришка, после чего помахал рукой и отключился.

— Так просто? — спросил Грэм.

— Ну… Да. Мы же, по сути, одна группа наемников. Конечно, наемников вообще больше гораздо, но вот мы сбились в небольшой такой лагерь и помогаем друг другу. В общем, зашибись. Слушай… А может, как в старые времена? — улыбнулся Гришка.

— Держись, мой друг, за жизни круг, — начал Грэм.

— Какой бы, вдруг, не взял недуг! — подхватил Гришка.

Люди пропели какую-то старую свою песню, после чего оба радостно засмеялись.

…

В скором времени Романо стали поступать по очереди вызовы от новых наемников. Он поочередно выдавал информацию о том, какого рода дело планируется, высылал им координаты и выдавал частичную информацию о том, что планируется, ибо полную информацию следовало выдавать лишь при личной встрече.

Вскоре к нему зашел Паук. Был этот полуметаллик снова слегка мертв и немного жив, но все-таки на губах его была блеклая веселая улыбка.

— Здравствуйте, господин Романо, — проговорил Иоганн, садясь на стул перед Романо.

— Здравствуй, Иоганн, — мрачновато проговорил директор.

— Видок у Вас, конечно, мертвенный, скоро станете, как я, — ухмыльнулся киборг, сверля человека восемью красными глазами.

— Да-да. У меня к тебе одно дело. Пробей, пожалуйста, всех директоров милитаристов, чтобы можно было предположить то, что будет представлять собой наша с вами бойня. Насколько я вижу по данным, часть директоров имеет военное прошлое, к примеру, Винсент Ли — владелец цехов МилитариКорп на Айскриме, — прошел кампанию Триумвирата в ранге полковника. Насколько вижу, показал себя не сильно хорошо, но все-таки, кроме того, имеет большой перерыв в военных действиях, поэтому, скорее всего, особенной угрозы не представляет. Штурмовал Дромир, при этом угробил половину полка, а учитывая, что Дромир — это даже не коммунисты, такой «успех» звучит крайне плачевно. Меня интересуют подробнее директора: Эшвин Дорн, старичок уже, но, если правильно понимаю, шок-пех или гэбист в отставке, вся информация скрыта; Назар Волынский — человек средних лет, но, судя по всему, из армии был, что называется, отставлен в звании майора, информация также скрыта, а тратить много времени на это не хочется; ну и, напоследок, Харрис Блюхарт, личность странная — информации почти нет, возможно, опять либо гэбист, либо шок-пех, так шифруют своих отставников только эти организации. Можешь пробить прямо сейчас? — спросил Романо как-то мрачно.

— Уже. Эшвин Дорн — это генерал-майор Федерального Совета Государственной Безопасности, ушел в отставку в возрасте семидесяти лет, а отличился тем, что участвовал в ликвидации Бура. Имеет довольно глубокие связи, поэтому лучше сразу завалить. Назар Волынский — отставлен в должности майора в возрасте сорока лет за то, что много кутил, а также торговал военным оборудованием с самыми различными ЧВК и даже пиратами. Не приговорили к расстрелу, судя по всему, из-за того, что Назар Остапович является сыном Остапа Георгиевича Волынского, который являет собой одного из знаковых генералов Прорыва Заснежина и, судя по всему, он за сынка попросил. Харрис Блюхарт — это оружейный барон, фактический глава МилитариКорп, имеет прошлое капитана Военного Космического Флота Федерации в отставке, ушел в отставку в возрасте тридцати пяти лет, имеет довольно большой послужной список сбитых кораблей, а также является одним из членов эскадры Хелтона, участвовал в бомбардировках миров Триумвирата, включая бомбардировку разбитыми кораблями Грейика. В общем, клейма негде ставить, — констатировал по завершении своего доклада Паук. — Каковы Ваши мысли, Романо?

— Ситуация становится все более страшной. Если мы убьем старика, наживем себе проблемы в среде гэбни… Что думаешь на этот счет? — спросил Романо у Иоганна, а тот на секунду задумался.

— Возможно, подстроить ему сердечный приступ. Дескать, старичок сам загнулся. У него имеется имплант сердца, поэтому данное можно подстроить одной ЭМИ-детонацией, — Паук улыбнулся.

— Хочешь сказать, что можно убить до того, как он попадет на съезд?

— Это вызовет подозрения, хотя… Любое действие вызовет подозрения. Можно пленить его, как Омониана.

— Можно. Только вот если мы пленим его, это приведет к штурму Крига, поэтому не катит. Возможно, что мы сможем получить много информации о грязных делишках этих граждан, но у нас и у самих руки по локоть в крови.

— А что, если сфабриковать дело о том, что МилитариКорп планировало отсоединиться от Федерации? — спросил с какой-то улыбочкой Иоганн.

— Можно и сфабриковать… Но, мне кажется, что не нужно. МилитариКорп слишком быстро проникает везде, где только может. Айскрим, новые заводы, перекупленные у директоров экспроприации или отжатые в кооперации с ними, массовый набор в ЧВК. Это все похоже на какую-то подготовку. Они будто хотят построить собственную армию для ведения корпоративной войны. Причем, армию большую. За сегодня в ряды ЧВК «Арес» было принято пятьсот человек, кроме того, открываются полигоны конкретно ЧВК, и да… Они переименовались. Арес — это некий древнегреческий бог войны. В общем, каждый день промедления влечет за собой то, что мы попадаем в очень странную и грязную игру, которую мажоры из Карении просто не видят. Нам желательно взять кого-то из лидеров ЧВК живьем, пусть это будет сложно, но все-таки, Паук. Нам нужен живой командир ЧВК, и все трое из перечисленных директоров.

— А зачем Вам один из палачей Хелтона? — спросил Паук.

— Потому что он владелец фирмы. Не знаю, надо будет смотреть по ситуации. Может, вернее все-таки положить всех сразу, ибо из Столицы мы их вряд ли вывезем, а договоренность с генерал-губернатором Итариса говорит о том, что пленных из директората брать нельзя, а иначе их изымут на ближайшем полицейском посту. В общем, мы в довольно интересном положении. Старика убивать, наверное, не стоит. Он все-таки военный старого склада, поэтому лучше сделать так, чтобы он подписал нам «дарственную», а далее помочь ему убраться с Итариса под слово чести. С Блюхартом и Волынским миндальничать не стоит, ибо это твари без чести, псы режима и, в целом, мерзкие людишки. Их проще сразу ликвидировать. Что касается остальных директоров… Даже не знаю. Надо бы подумать о том, что с ними делать. К примеру, Ли является бесполезным человеком, которого убивать-то жалко. Его, скорее всего, взяли в корпорацию из-за его знакомства с самим Блюхартом, плюс… Судя по всему, у них имеется глубокая дружба, поэтому даже не знаю… Если Блюхарт будет убит, а он будет убит, то Ли попробует мстить. Директор из Кирен-1 — странная личность, скользкая, именно он работал с Борманом, а также отдал приказ Гире его убить. При этом директор не имеет никаких моральных установок и, судя по всему, является бывшим бандитом, ибо имеется за ним один интересный след, ибо он был одним из обвиняемых по первому делу Лемана, то ли изнасилование, то ли мокруха, то ли все вместе. Уже не помню, но факт остается фактом: когда Леман сел в тюрьму, Баукус остался на воле. То ли коррупционная сделка с судьей, ибо Максимилиан имел определенные деньги за своей спиной, в отличие от Лемана, то ли что иное. В общем, странная картинка складывается. Максимилиана решаем точно. Надо подумать и по поводу других директоров. Судьба четверых из двенадцати решена в направлении ликвидации, одного отпускаем под честное офицерское. Ладно. Не смею больше задерживать, — озадаченно проговорил Романо, а Паук кивнул и вышел из кабинета, после чего директор снова уставился в монитор.

Перед ним находилось еще семь нерешенных судеб. С одной стороны, каждый из них являлся в какой-то мере убийцей, а с другой стороны, каждый из них был человеком.

— Иоганн Вольф, — он проговорил имя бритоголового мужчины с выразительными и хищными голубыми глазами, русой бородой и каким-то звериным оскалом на одной из фотографий. — Очередной бывший вояка. Этот участвовал в компании Триумвирата… Еще один палач, да вот только у него семья… — Романо цыкнул, разрывая правый край губ и слегка впуская воздух в полость рта. — С другой стороны, ты, Вольф, не участвовал в штурмах коммунистических миров, ты не совсем палач, но вот рожа твоя мне все-таки не сильно нравится. Попробуем поглядеть вглубь… Чем ты занимался до того, как стать акционером? — Романо улыбнулся, а далее начал подключать самые различные архивы.

Он поднялся из-за стола, затем взял свою кружку, подошел к шкафу, открыл его и далее достал термос, наполненный ароматным кофе. Пожалуй, запах кофе был одним из основных запахов, которые впитывались в одежду директора и во всю мебель вокруг. Рядом с запахом кофе иногда ощущался запах пота и крови, весь облик директора говорил о том, кто он, а он был жнецом, только не по позывному, но зато по его кровавой работе. Он почти ежедневно снимал кровавую жатву с этого жалкого мира, по крайней мере, именно так склонны были именовать Итарис и многие другие миры периферии выходцы из Центра.

— Столько веков прошло, человек видел самые разные преступления и наказания за них, но остался таким же, каким и был… Изменились только масштабы заселенных пространств, если когда-то мы бороздили лишь просторы своей треклятой солнечной системы, то теперь мы, по идее, распространились сразу на два Сектора, если, конечно, Земля выжила. Связи все-таки у нас нет, но хотелось бы верить в то, что однажды мы сможем вернуться на Родину, ведь там люди могли достигнуть большего, чем мы… Дегенераты, оторвавшиеся от своей истории и от всего опыта человечества. Дегенераты моральные, нравственные, культурные, политические и социальные, — во время этих слов Романо подошел к окну, которое расположилось за его столом. На улице было цивильно, не было того, что творилось в остальной части города, однако число шок-пехотинцев зашкаливало, с каждым днем в центре города их становилось все больше, по крайней мере, так казалось. — Хе-хе… Шок-пех… Еще пару месяцев назад здесь было всего отделение, а сегодня их уже четыре. Да. Атмосфера на планете накаляется, а через пару месяцев посыпятся и розовые очки с глаз «предпринимателей»-шахтеров. Сандерс знает то, как облапошивать «индивидуальных предпринимателей», у которых из средств производства только свои ручонки, шахтерская «банка» со взрывчаткой, плавильной машиной, небольшим реактором, да несколькими плазменными резаками. Только вот продавать минералы наши «предприниматели» могут лишь в одном месте, а именно, на станции, к которой они ближе всего, ибо топливного бака вряд ли хватит на то, чтобы долететь до другой станции, да и шахтеры привычны жертвовать топливным баком ради того, чтобы грузить больше руды. Ничего личного, только бизнес… — Романо снова как-то болезненно улыбнулся, после чего отпил из кружки. — Вроде бы, фраза в четыре слова, а в ней столько смысла. Действительно. Ничего личного, ибо личные отношения вызывают антипатии или противоположные чувства, что влечет за собой то, что человек-калькулятор больше не может действовать как калькулятор, он вынужден опираться на некие эмоции внутри своих действий. Там, где начинаются человеческие отношения — кончается бизнес, он просто схлопывается. Исчезает навек, ибо личная месть — это уже не бизнес, Жабодав идет на дело вместе со мной не из-за бизнеса, хотя и получит определенную прибыль за это дело, но скольких своих парней он может потерять там. Бизнеса нет и в отношениях среди его соратников. Бизнес есть только между мной и МилитариКорп, между двумя чудовищами в своей сущности. Я — тот, кто уничтожает людей, по сути, в промышленных масштабах, они — то же самое, только они хотят сохранить местных людей для того, чтобы выжимать из них соки. Да… Изменяется только локация выжимания соков… И объем их выжимания. Я создам целую кучу внутренних экономических мигрантов, которые будут перемещаться из таких городов, как Кирен-1, в космос, в места добычи местных ресурсов или же на Центральные миры, становясь трудовыми мигрантами. Я замечательный человек, который, ненавидя свою работу, продолжает ее исполнять! Да… Я прекрасный человек, — при этих словах глаза Роберто будто бы стекленели, теряли всякую осмысленность, если бы его кто-то увидел, быть может, испугался бы, ибо в этот момент он скорее напоминал какого-то киборга, чьи глаза стали простыми стекляшками, не выражающими эмоций. Кажется, что в этот момент у него прекратилось дыхание, да и сердце остановилось, он стал живой машиной, но… Прекращение дыхания было недолгим, он достаточно громко вздохнул, опустил глаза, а после сел назад за компьютер. Не время отдыхать.

— Итак… Вернемся к тебе, Иоганн. Ты у нас проходил по коррупционным делам, однако ни разу не сел, какое-то время был чиновником аж в Столице Итариса, затем произошла некая ссора с генерал-губернатором, и ты вышел из чиновничьего аппарата… Угу… — снова на губах Романо возникла легкая улыбка. — Да ты у нас лоббист! Будучи одновременно директором и одним из крупных акционеров МилитариКорп, ты являешься еще и депутатом, по крайней мере, являлся до последних событий. На последних выборах получил лишь десять процентов голосов по одномандатному округу. Судя по всему, тебя специально выбили из гонки… Интересно-интересно… — Романо открыл какой-то другой архив, кажется, с делом на победившего кандидата. — Исаак Штейнманн, еврей, судя по фамилии, представитель интересов КаренияИндастриз, как интересно… То есть, мы тоже работаем локтями. Одновременно жмем ручку, а потом покупаем для себя место в планетарном парламенте, но ничего-ничего, зато теперь понятно, почему они точат на нас зуб. Но почему вы, МилитариКорп, решили слить именно меня? Зачем? Если бы не замахнулись, я бы на вас и не попер. Хорошо… Надо подумать над твоей судьбой, все-таки, в отличие от многих директоров, у тебя несовершеннолетние дети, и я бы был зверем, если бы лишил их отца без всяких на то причин. Иоганн Вольф останется в живых, если не будет мешаться под ногами и без вопросов подпишет документ о передаче своей доли акций МилитариКорп в мое владение. Более того… Нужно будет обеспечить ему и его семье, чтобы они смогли улететь отсюда куда-то подальше и в место поспокойнее. Следующий? — Романо закрыл страничку Вольфа, после чего посмотрел на человека кавказской наружности.

Этот человек сверлил своим прозорливым и мудрым взглядом, он не был молод, борода и волосы уже покрывались легкой сединой, орлиный нос, карие глаза, густые брови, а еще морщины. Все это выдавало в нем кого-то, кто уже не первый год работает в том деле, которое он выбрал, он явно был хитер и, вероятно, был опасным противником.

— Интересно, Саламбек Исмаилов… Кто же ты, мудрый горец? — спросил Романо, глядя в его глаза, а после открыл архив, вбил имя и фамилию, много тезок, но предприниматель всего один. — Почти на каждого из вас есть дело, Саламбек… Спецслужбы следят за каждым. Как это там? Старший Брат следит за тобой? — Роберто оскалился, но начал, как и ранее, проговаривать информацию вслух. — Саламбек Исмаилов — это выходец из богатой семьи, видел худших президентов Федерации в малом возрасте, ты старше меня всего на десять лет, а уже поседел… Да… Генетика. Итак… В возрасте двадцати лет начал заниматься оружейным делом… Ага, — Романо задумался. — Судя по всему, именно ты был основателем МилитариКорп… Давай-ка пробьем поглубже… Как ты в эти дела попал и тебя с концами не кинули? — Романо прокрутил еще несколько документов, далее зацепился за биографию, после чего пролистал примерно до возраста в тридцать-сорок лет. — Ага… Как раз в этом возрасте ты и столкнулся с Блюхартом. Далее вы вместе начали осваивать оружейный бизнес, произвели захват нескольких предприятий, вернее, их выкуп. У Блюхарта было три завода, а у тебя два… Интересно… Откуда они были у Блюхарта? Он же вояка… Когда он успел? Ладно. Будем знать. Никаких темных пятен у тебя за спиной нет, по сути, чист. Скорее всего, я дам тебе жизнь и помощь в отлете с планеты.

И последний из значимых директоров. Крепкий мужчина лет сорока пяти, ровесник Романо. Снова голубые глаза, густая черная борода с проседью, опускающаяся примерно до груди, волевой, что называется, подбородок, лицо кирпичом, волосы с зачесом назад, такие же, как и борода, с проседью, нос, кажется, прошедший не одну пластическую операцию. Он выглядел солидно… Синий галстук, белая рубашка и новомодный пиджак со стоящим воротом.

— Отто фон Лефтхенд. А вот тебя я знаю, — улыбнулся Романо. — Мы были в одном полку, а ты был капитаном. Так же, как и я, гвардеец с большим опытом, но ты не участвовал в ликвидации Гор’Ту-у-ула. И кем же ты стал здесь, Отто? Промышленником? Хотя, зная, что твоя семья сохранила приставку «фон» через века, у тебя имелось много денег, но родом ты не с Итариса. Что же привело тебя сюда, Отто? — спрашивал у фото Роберто. — А привела тебя сюда жажда наживы. Сразу после того, как ты ушел в отставку, возникли какие-то уголовные дела. Превратился в бандита, хотя нет… В мафиози. Полупирата, полурэкетира. Вероятно, МилитариКорп удобно было заиметь такого громилу у себя в помощниках, поэтому тебя и приняли с распростертыми объятиями. Ты решал самые грязные делишки корпорации, да, — Романо смотрел на текст биографии директора. — Я восхищаюсь тем, как быстро можно перестать быть человеком чести и стать бандитом. Чем-то мы с тобой похожи, Отто, только вот ты не имеешь тех целей, что имею я. Ты желаешь лишь обогатиться, поэтому ты пиратствовал какое-то время, будучи наемником, а потом осел здесь. Превратился в самую грязную тварь, которая носит звание гвардии капитана в отставке… Странно, что у тебя не отняли звания, хотя с такими друзьями… Да… С такими друзьями ничего не страшно. Прямо как мне… Но боитесь ли вы меня? Недооцениваете, вероятно, ну ничего… Скоро сведем все счеты.

Романо после этих слов снова поднялся из-за стола. Немезида заходила за горизонт из множества домов, а город опускался во мрак. Вены пульсировали от напряжения, правый глаз щипало от лопнувшего сосуда, а в голову то и дело лезла мысль о том, чтобы опять закурить, но человек помнил то, как влияло курение на его дыхалку в прошлых боях. Поэтому он и бросил. Сейчас стало гораздо лучше, но желание опуститься в дурман снова посещало. Все это было слишком сложным и скользким, он в любой момент мог сорваться вниз и разбиться насмерть. А в голову в этот момент лезли самые различные образы. Расцветший маком Шпак… Его дочь Кира, которая осталась одна в этом мире. И много-много других людей, которые покончили с собой из-за действий Роберто. Он вздохнул… Снова вспомнил тот мост, в который специально влетел аэроциклист, черных пятен на нем было немало, а это значило, что этот аэроциклист не единственный. И сколько же боли принес он сам и Карения в этот мир? Но… Вся эта боль ничто по сравнению с той болью, которая светит в будущем.

— И нальются реки кровью, — с легкой улыбкой проговорил человек перед тем, как вернуться за свой стол и на время закрыть глаза.