Разрывая душу

Двадцать шестая. Осознание себя

Яр!

Я задохнулась. С каждой секундой взгляда в этот холодный, почти чёрный омут глаз дышать становилось всё трудней.

Я начала отталкивать Славу. Боже! Прекрати! Пожалуйста!

— Слав… Слав, остановись, — шептала я, а по щекам начали скатываться слёзы.

— Не могу, Злат, — прохрипел он, сильнее сжимая меня в своих объятиях.

— Слава, пожалуйста…

А Яр продолжал стоять и смотреть… Лицо непроницаемое, руки скрещены на груди.

— Прекрати! — не выдержав, крикнула я — то ли Славе, то ли Яру — и с остатками сил, что ещё были во мне, надавила на плечи Славы — отталкивая. — Мы не одни…

Слава, наконец, вернулся в реальность и округлил глаза, посмотрев мне за спину.

— Упс, — нервно улыбнулся он, быстро натягивая штаны.

А я спрыгнула со стола, делая тоже самое с колготками. Меня трясло. Пальцы закоченели и не слушались. Ну зачем он вернулся?! Пусть бы себе спокойно ужинал в компании свой будущей любовницы!

— Нам… — начал Слава, но Яр его перебил.

— Пошёл вон.

Голос спокойный, еле слышный, но в нём было столько льда и власти, что мы оба со Славой буквально окоченели, замерев на месте. Говорил он Славе, но смотрел только на меня.

Слава пришёл в себя первым и потянулся к моей руке:

— Пойдём, Злат.

— Она останется.

— Что?.. Если хотите что-то предъявить — предъявляйте обоим!

— Слав, иди. Всё в порядке, — тихо шепнула я, не в силах отвести взгляд от глаз Яра.

— Злат?

Я слышала непонимание в его голосе. Но сейчас ему лучше уйти. Я всё объясню ему потом.

— Воспользуйся шансом и уходи, — Яр медленно перевёл взгляд с меня на Славу.

Боже! Что я наделала?!

— Я не уйду без неё, — выдерживая взгляд, отозвался Слава.

— Слав, — тихо произнесла я. — Пожалуйста, уходи. Умоляю, просто уйди…

Мои слова вызывали недоумение на его лице. Боже! Мне так жаль… Ужасно-ужасно жаль…

— Я не понимаю…

— Уходи, — одними губами повторила я.

Он ещё секунду всматривался в моё лицо и, вероятно, не увидев того, что хотел, скривился, как от удара и быстро направился на выход.

Когда его шаги затихли в звенящей тишине офиса, Яр сделал медленный шаг ко мне навстречу. Затем ещё и ещё. До тех пор, пока не оказался слишком близко, нависая надо мной, как грозовая туча над омертвевшим полем ромашек.

Что я чувствовала? Страх, сожаление, муку, стыд, угрызения совести, волнение, но самым сильным было смятение… Я не знала, что произойдёт дальше, но то, что это будет решающая точка наших отношений — знала наверняка.

Яр поднял руку — я внутренне содрогнулась, но глаз от страха не закрыла — и коснулся пряди волос у лба, пропуская её между своих пальцев.

— Помогло? — губы дрогнули в улыбке, но глаза оставались холодными, словно в них совсем нет жизни.

— Ч-что?..

— Помог секс с ним меньше хотеть меня?

— Я…

— Котёнок, — шепот у моих губ, — хватит. Признай, — невесомое скольжение губ по скуле, — что меня, — обжигающее дыхание у уха, — заменить никто не сможет. Этот секс, эта глупость, на зло мне, верно? — Ладонь крепко обхватила мой затылок, не позволяя отстраниться, а слова звучали медленно, тягуче, повергая меня в полное ошеломление: — На самом деле, ты хотела быть не с ним. Ты хотела быть со мной.

Он отстранился, чтобы заглянуть в глаза и чуть прищурился, касаясь большим пальцем моих губ:

— Я прав?

— Да… — выдохнула я, прежде чем успела осмыслить его слова.

— Скажи это.

— Что… сказать?

Он наклонился к моим губам, горячим дыханием рассеивая оставшиеся крохи сознания:

— Скажи.

— Я… хочу тебя.

Его рот в ту же секунду завладел моим. Он целовал меня жёстко с каким-то злым напором, не давая глотнуть и капельки воздуха. Рука крепко сжимала затылок, а вторая… Вторая с остервенением задирала подол моего платья.

Что? Что он делает?! Боже!

Я начала упираться в его плечи руками, в попытке оттолкнуть, но он лишь сильнее сжимал затылок и ягодицу, прижимая к себе — позволяя почувствовать своё ненормальное в сложившейся ситуации возбуждение.

— Ты получишь меня, раз хочешь, — прижался он к моему уху, не обращая внимания на мои попытки вырваться. — Всего.

А затем резко развернул меня к себе спиной и грубо уложил на столешницу животом, надавливая на поясницу ладонью, лишая возможности выпрямиться.

Это конец. Это конец всему светлому, что во мне ещё осталось. Именно такой судьбы я и заслуживаю. После того, как обошлась со Славой… После того, как свела с ума Яра, задев его гордость.

— Пожалуйста, не надо, — шепнула я, глотая горькие слёзы.

Я ещё раньше услышала, как звякнула бляшка его ремня, но после моей фразы он замер.

— Господи, — тяжело выдохнул он. — Боже, котёнок…

Он быстро выпрямил меня и сгрёб в объятья, целуя в волосы.

— Прости… Прости… Я не знаю, что на меня нашло… Боже… умоляю, прости…

Я плакала в голос, сотрясаясь в его руках. Оплакивала его нездоровые отношения с сестрой, оплакивала ненужную связь со Славой и то, как плохо с ним поступала всё последнее время, оплакивала злость на Яра, что направляла меня мерзким путём, оплакивала наш с ним брак, который не будет простым и, наконец, оплакивала свою к нему любовь. Я так сильно его люблю, что буду вновь и вновь позволять ему приносить мне боль. Буду изнывать от желания и таять от его ласк, когда он будет возвращаться от любовниц. Буду позволять творить со мной всё, что пожелает его душа. Буду заглядывать ему в рот, стараться быть хорошей женой. Буду добиваться хоть одного короткого взгляда нежности…

Я слишком сильно его люблю…

И не хочу, чтобы это чувство погубили.

— Я не выйду за тебя, Яр, — мой голос был хриплым и дрожащим, но полным решимости.

Я выбралась из его объятий и твёрдо посмотрела ему в глаза. Он пошатнулся, словно в миг стал не здоровым и поднял руку с намерением коснуться, но тут же обессиленно опустил.

— Злата… Я не… Подобного не повторится. Никогда. Просто… Не знаю… Я был зол…

— Яр… Прости меня. За всё. За мою глупость. Нерешительность. Бесхребетность. За боль, что я тебе причинила. Я… я люблю тебя, Яр… Люблю тебя так сильно, что становится страшно от того на какие поступки может толкнуть меня эта любовь, какие унижения я готова вытерпеть ради неё. И поэтому я не выйду за тебя. Я принимала много неверных решений в последние недели, но это… Это правильное. Оно ради меня самой.

— Котёнок…

В его глазах стояли слёзы. Я, словно видела отражение самой себя. Та же боль в глазах. Та же обречённость. То же желание обнять и не отпускать. Никогда. Но мы были безумно далеки друг от друга. Пропасть, которую мы разверзли сами уже не преодолеть.

— Злата… Мой маленький котёнок… — прерывисто выдохнул он. — И я тебя люблю, малыш. Ты даже не представляешь, как сильно. Люблю давно и этого ничто не изменит. А ещё я горжусь тобой. Твоё решение… Оно говорит о том, что ты выбрала себя. Это именно то, что я от тебя ждал все эти месяцы. Именно то, что заставляло меня поступать так, как я поступал. Мне очень жаль, что иногда мои поступки диктовались гордостью и простой ревностью… Но ты… Сама… Ты сделала правильный выбор, Злата. И поэтому я тебя отпущу. Я должен тебя отпустить. Но позволь мне сказать одну вещь. Моя сестра…

— Яр, умоляю…

— Пожалуйста, выслушай. Мне необходимо, чтобы ты это знала. Моя сестра, она мне не родная. Наши родители сошлись, когда нам было около пятнадцати лет. Мы много лет общались лишь, как родственники, а в какой-то момент у нас закрутился роман. Именно тогда проявилась её не здоровая зависимость. А эти фото… Дата на них неверная. Их подделал тот ублюдок, что пытался тебя изнасиловать. Месть… Она губит всё хорошее. Прости меня.

— Яр…

Я больше не чувствовала твёрдой почвы под ногами… Меня накрыло невозможное облегчение… Я наощупь нашла край столешницы и вцепилась в неё пальцами. Боже! Почему?..

— Почему ты не сказал мне раньше?..

— Ты не готова была слушать, котёнок…

— Яр… Мне… мне так жаль… Я… Боже! Прости меня! Я столько всего…

Яр больше не сдерживал слёз, как и я, они скатывались дорожками по моим до боли любимым, небритым щекам. Мы долго смотрели друг другу в глаза, а через мгновение он, рвано выдохнув, шагнул ко мне и крепко прижал к груди.

— Нет, котёнок, ты не виновата. Это мне нужно молить прощения, стоя на коленях… Твой путь к себе был жесток… И виновен в этом я. И я не жалею, котёнок. Ни о чём не жалею. Тебе было необходимо пройти этот путь. Я лишь надеюсь, что когда-нибудь ты сможешь меня простить.

— И ты когда-нибудь меня прости, — шепнула я, крепко сжимая его талию. — Но сейчас…

— Да… Нам обоим необходимо время.

Я молчала, уткнувшись ему в грудь, вдыхала его аромат, как можно глубже. И слушала стук сердца, запоминая ритм. Эта мелодия… Самая дорогая в жизни мелодия останется со мной навсегда.

— Родители, — через минуту хрипло произнёс Яр. — Хочешь, я буду рядом, когда ты им скажешь?

— Нет. Я должна пройти через это сама.

— Я горожусь тобой. Горжусь так сильно…

— Знаю, — шепнула я. — Спасибо за всё, Яр… И… И прощай.

— До свидания, малыш, — шепнул он мне в волосы и выпустил из объятий.

Я покидала приёмную уже не тем человеком, которым вошла сюда ещё утром. Теперь я была сама собой.