Разрывая душу

Эпилог Спустя пять с половиной лет…

Меня разбудило лёгкое покалывание на коже шеи. Затем теплые пальцы пробежались от виска к затылку, отправляя мои волосы за ухо, и покалывание возобновилось. Верх-вниз. Без нажима, аккуратно. И та-а-ак тепло… И щекотно…

— Просыпайся, котёнок, — опалил ухо теплом тихий бархат, когда я, хихикнув, спрятала шею плечом. — Нам пора.

— Ещё минутку, пожалуйста…

— Только, если эта минутка будет посвящена моим губам.

Я счастливо улыбнулась и, не открывая глаз, легла на спину:

— Целуй…

Яр усмехнулся, а через секунду его губы накрыли мои. Голова закружилась, когда его язык проник в рот, касаясь моего, и я, зарывшись пальцами в его волосы, подалась всем телом к нему. Боже! Мне всегда будет его мало. Обещаю себе.

Яр, хрипло выдохнув, навалился на меня и с нажимом провёл ладонью по бедру, останавливаясь на ягодице, чтобы крепко её сжать пальцами… Минутка обещала затянуться, если бы нашего чуткого, родительского слуха не коснулся звук маленьких, голых пяточек, бежавших по паркету в сторону спальни…

Мы оторвались друг от друга, и Яр, улыбнувшись мне с ноткой грусти в глазах, но мелодией гордости и любви, скинул с меня невесомую простынь, затем наклонился к уже видному глазам, округлившемуся животу, поцеловав его и горячо шепнув:

— Вся надежда на тебя, сын — будешь развлекать свою сестру по утрам, пока мама с папой…

— Яр, — рассмеялась я, садясь в кровати. — Она уже здесь.

— Ага! — воскликнул он, резко разворачиваясь к двери, из-за которой выглядывали волнистые, черные волосы и один хитро-смеющийся, тёмный глазик. — Кто это там за нами поглядывает?

Эля рассмеялась звонким смехом и, толкнув дверь, помчалась в открытые объятия отца. Яр подхватил малышку на руки и, сделав круг в воздухе, опустил хохочущее от счастья чудо рядом со мной, тут же принимаясь подбородком щекотать её живот.

Это могло затянуться надолго, а нам и правда пора.

— Бегите умываться, — пожурила я своих любимых. — Я тоже уже встаю.

— Секунду, — Яр, продолжая щекотать одной рукой нашу дочь, второй потянулся к тумбочке и достал из ящика бумажный сверток, после вручая его мне: — С деревянной свадьбой, котёнок.

— Яр…

Я раскрыла упаковку, под любопытный взгляд мгновенно затаившейся дочери и обнаружила под ней деревянного — догадайтесь кого? Правильно — котёнка, с забавно торчащим вверх хвостом.

Это стало своего рода традицией — дарить мне каждый год разных котят.

— Вя-яу, — выдохнула мне в ухо Эля, опираясь на моё плечо и обнимая за шею.

— Ты права, малыш — вау. — Я с благодарностью посмотрела на мужа: — Спасибо.

Он подмигнул мне и, подхватив Элю на руки, направился в ванную комнату.

Я любовно провела пальцем по гладкому дереву, словно гладила настоящего котёнка и тихо шепнула сыночку в животе:

— Малыш, как же мне повезло с твоим папой…

Через два часа мы всем составом и с собранными чемоданами сидели в салоне машины, направляясь в дом моих родителей.

Ещё одна традиция — каждый год повторять медовый месяц.

Страну всегда выбирал Ярослав и обычно мы ездили всей семьёй, но последние два года моя мама проявляла необыкновенную любовь к нашей дочери и предложила оставить малышку у неё, чтобы дать нам возможность побыть наедине друг с другом.

Отец оставался ко мне холодным, так и не найдя в себе сил простить мне случившуюся однажды самостоятельность, и мы с мамой с энтузиазмом предполагали, что его сердце не устоит перед маленьким чудом, которое каждый день будет на его глазах. Обычно, наш приход он игнорировал, скрываясь в своём кабинете, но в этот раз отсидеться там целую неделю ему не удаться.

Мама встречала нас на крыльце, а отец, как раз выходил из своей машины, видимо, от куда-то вернувшись. Он лишь скользнул по нам безразличным взглядом и направился в дом.

— Бабуська! — воскликнула Эля и, извернувшись в руках Яра, спрыгнула на землю, помчавшись к ней с протянутыми вверх ручками.

Мама грациозно сбежала с лесенок ей навстречу и легко подхватила на руки, прижимая к груди. Яр рассмеялся и, обняв меня за плечи, поцеловал в висок, направляя в их сторону. А папа чуть замедлился и обернулся на нас всего на секунду, но я заметила промелькнувшую гордость и сожаление от безучастия в его глазах. Всё-таки, мы с мамой сделали правильные ставки.

— Веди себя хорошо, малышка, ладно? — заправила я за ухо шёлк её волос, уже начиная безумно скучать по ней.

Она серьёзно кивнула и потянулась ко мне с поцелуем. Я поцеловала сначала её, а затем и маму и уступила место Яру. Он перехватил её себе на руки, крепко обнял и тихо шепнул, но я услышала:

— Обещай скучать по нам, ласточка?

Эля быстро-быстро закивала, сжимая своими ручками его шею. Яр ещё секунду прижимал её к себе, а затем вернул бабушке.

— Хорошей вам дороги, мои дорогие, — пожелала мама, и мы быстро вернулись в машину, дабы не передумать.

Зал аэропорта, как обычно, наполняли шум и гам улетающих или вернувшихся людей и, мы с Яром в ожидании своего рейса, обнявшись, стояли у панорамного окна, наблюдая взлёты и приземления самолётов.

— Так куда мы направляемся в этот раз?

По названию рейса было понятно, что это Италия, но какое место он хочет для меня открыть я не знала.

— Помнишь, я как-то упоминал галерею костюмов, которую просто невозможно оставить без внимания?

Я охнула. Палаццо Питти! Не может быть! В очередной раз убеждаюсь, что у меня самый необыкновенный и лучший мужчина в мире!

Я встала на носочки и крепко обняла мужа за шею.

Люблю. Люблю безгранично сильно.

И тут я увидела знакомый профиль. Почти не изменился, но стал более мужественным.

Слава.

Частичка моей души, оставшаяся в прошлом.

Он сидел на корточках у ног девушки, с таким же, как у меня животиком, в месте для отдыха. И его глаза… Янтарь светился таким светом, который я никогда не видела в свой адрес в его взгляде. Он был счастлив, любит и любим. Всё — как я ему желала всем сердцем.

Это замечательно, впрочем, я не на секунду не сомневалась, что так и будет.

Но убедиться… Убедиться собственными глазами — блаженство, сродни бальзама для глухо-нудящей ранки.

Я оторвала взгляд от его счастья, возвращаясь к своему. Заглянула в родные, смеющиеся глаза с лёгким прищуром и прижалась своей щекой к его небритой:

— Я люблю тебя, Ярослав.

— И я тебя люблю, мой котёнок.