Разрывая душу

Двадцать седьмая. Освобождение

У меня было время обдумать хотя бы намётки для новой жизни, пока я ехала в дом родителей. Душа спокойна, как никогда за всю жизнь. Ни страха. Ни волнений. Я поступаю правильно. Именно так, как поступить нужно было уже давно.

Родители ждали меня. И, когда я вошла в гостиную, меня окутало витавшее в воздухе напряжение. Словно они уже догадывались о том, что я собираюсь им сказать. Но делать преждевременные выводы я разучилась на всю жизнь. Да и уверенность, что Яр не стал бы им что-то говорить прочной стеной обосновалась в моём сердце, не допуская и намёка на сомнение.

— Мам, пап, — начала я, по очереди взглянув на каждого. — Мне нужно кое-что вам сказать, и я надеюсь на ваше благоразумие.

— Благоразумие? — усмехнулся отец и, нарочито медленно поставив на каминную полку бокал с алкоголем, устремил на меня свой хищный взгляд. — Наше? Наше благоразумие? У самой-то оно есть, чтобы требовать его от других?

— Я не требую, а прошу, — в этот раз я посмотрела на маму, с неестественно-прямой спиной сидевшую на диване, но она брезгливо скривилась, словно я мошка, случайно залетевшая в её тарелку с супом.

— Не смотри на мать — она тебе не поможет. Она ровно, как и я считает потраченное на тебя время пустым.

Я сглотнула обиду, определённо догадываясь, что они знают что-то, что не знаю я. И очень-очень недовольны этим знанием. Плевать? Именно. Я здесь за другим.

— Мне жаль вашего времени…

— Ей жаль! — воскликнул папа, перебивая меня. — Ты мелкая, не благодарная дрянь! Твоё свинское поведение в первую очередь порочит нас! Нас!

— Я не знаю, что твои слова подразумевают и не хочу знать, — спокойно возразила я. — Я здесь, чтобы озвучить вам своё решение не выходить замуж. Не по вашей указке, по крайней мере. Отныне я сама решаю, как мне жить. И прощение просить не буду.

Мама подавила возмущённый вздох, наткнувшись на брошенный на неё остерегающий взгляд отца. А затем он долго всматривался в моё лицо жёстким, подавляющим взором. Пытался вызвать страх, как делал это на протяжении всех прошедших лет. Но в этот раз у него ничего не выйдет. Теперь я понимаю, что бояться мне нечего, как нечего было бояться всё прошлое время.

— И где ты будешь жить со своим решением? — издевательски усмехнулся он в итоге.

— Я знала, что этот вопрос возникнет и поэтому вам нет нужды об этом переживать, особенно учитывая то, что вы и не будете.

— Что? Неужели, тебе хватит смелости порвать с нами всякие отношения?

Он не верил в то, что я говорю всерьёз. Насмехался, точно зная, что мне не хватил сил.

Но мне хватит сил, пап, они уже наполняют всё моё естество уверенностью в правильности своих действий.

— Я уже сейчас именно это делаю.

— Ты смешна, Злата. Думаешь, без тех удобств, что всегда наполняли твою жизнь, ты протянешь хотя бы один день?

— Я очень постараюсь.

— Ты слаба, — начал он двигаться в мою сторону, словно грозовое облако метая молнии из глаз. — Изнежена. Избалованна. И глупа. Тебе не прожить без нашей поддержки и дня!

— Твои слова, лишь, подтверждают то, как плохо ты меня знаешь.

— Я знаю тебя очень хорошо! Я твой отец!

— Ты мой родитель. Ты дал мне жизнь, питание, образование, воспитание, но отцом ты никогда не был. Никогда. Ни тогда, когда меня толкнул мальчик на одном из приёмов и я сильно ушибла голову об пол, ни сейчас, когда я прошу принять моё решение.

— Ты стояла у него на пути! Ты сама попала под его руку!

— Нет, папа. И ты сам это прекрасно знаешь. Я хотела остановить его от пакости, и он меня оттолкнул. Но его родители были столь влиятельны, были столь важны для тебя, что ты предпочёл их — родной дочери. Тебе было удобней обвинить меня, чем встать на мою защиту. Ты всегда выбирал положение, и это не идёт в пользу отцовских качеств.

— Решила поучать меня? Ты? Та, что трахалась с отбросом на офисном столе, как последняя шлюха?!

Неожиданно. Я попыталась скрыть поразившее меня удивление за маской спокойствия и холодности:

— Не знаю, откуда вам стало это известно и даже боюсь предполагать то, какие меры вы готовы предпринимать, чтобы контролировать мою жизнь, но отныне то, как я провожу своё время — не ваше дело.

— Заканчивай этот цирк. Помолвку разорвал Ярослав, когда застал вас! Так?! И ты… Ты будешь стоять на коленях, вымаливая его прощение, если придётся!

Всё ясно. Водитель. Видимо, мама всё же попросила его подняться, чтобы проверить то, что я на работе. И скорее всего, он подоспел, как раз за Яром, учитывая то, что они не знают всего.

— Нет.

И вот тут его терпению пришёл конец. Рука взлетела молниеносно и оставила на моей щеке звонкий, обижающий болью след. Мама подскочила с места, но побоялась сделать и шага в мою сторону. Я видела в её глазах боль за меня, но страх перед отцом был сильней. И мне… мне было жаль её. Теперь я свободна от его тирании, она же погрязла в этом очень глубоко, без шанса выбраться.

— Ты будешь делать то, что я тебе скажу, — шипел отец рядом. — Будешь слушаться! И не посмеешь вякнуть и слова против! Ты меня поняла?

— Ты можешь ударить меня ещё тысячу раз, но по твоему больше не будет никогда, — твёрдо посмотрела я ему в глаза. — Больше я не инвестиция в твой бизнес. Не проект, который требует постоянного контроля и доработок. Не вещь, которая не имеет права голоса. Я — человек. Человек, который надеяться, что ты когда-нибудь поймёшь, что он тебе не враг и может иметь иное от твоего, собственное, мнение на то, как должна складываться его жизнь. — Я сделала паузу, сглатывая ком в горле и продолжила: — Я верю в то, что когда-нибудь ты найдёшь в своём сердце любовь к своей дочери, папа… Или вспомнишь… Ведь, наверняка, раньше ты меня любил… Не мог не любить. Я благодарна вам за всё, что вы для меня сделали. Честно. Но на этом наши пути расходятся.

Боюсь, он слышал меня, но не слушал. Гнев завладел всем его существом, заставляя шумно трепыхать крылья его носа, зло сжимать кулаки и прожигать меня взглядом, полным огня ярости. И лучшим решением в сложившейся ситуации было — быстро развернуться и уйти. Что я и сделала.

— Злата! — надтреснуто выкрикнула мама мне в спину.

— Ты не нужна ему!

А вот слова отца заставили меня замедлиться.

— Он был здесь. Этот сосунок. Я приказал привезти его сразу после вашей совместной низости. Он оказался крайне удивлён тому, что ты обручена. Ты так глубоко погрязла во лжи, Злата… Я предложил ему денег за то, чтобы он исчез из твоей жизни. И он их взял. Охотно. Ты не нужна ему. Ты никому теперь не нужна.

Я зажмурилась, пытаясь не обращать внимание на сжавшую сердце боль и решительно продолжила свой путь к выходу из дома, в котором меня никогда не любили по-настоящему.

Такси вызвала уже за воротами. Спокойствие сменилось волнением. Я боялась за него. Боялась, что отец мог обмануть на счёт денег и на самом деле, сделал с ним что-нибудь похуже. Или же вообще Славы здесь не было, и он ни о чём не знает, а отец просто-напросто всё выдумал, чтобы меня остановить. Но позвонить ему, чтобы узнать наверняка я опасалась… Сама до конца не понимала — чего, но точно знала, что в нашей ситуации лучшим вариантом будет личный разговор.

И потому примерно через час я решительно вышла из машины напротив его подъезда. Номер квартиры я не знала — в тот далёкий день было не до этого — и не работающий домофон оказался кстати, позволив через пару лестничных пролётов позвонить в его дверь.

Час поздний, и я очень переживала, что мой визит может принести дискомфорт его бабушке, но мне было крайне важно поговорить со Славой.

— Злата?

Дверь передо мной распахнулась, и я увидела на лице Славы смесь удивления, радости и ещё чего-то еле уловимого. Недоверие? Обида? Впрочем, облегчение в его глазах звучало ярче.

— Ничего, что я так поздно?

— Нет! Конечно, нет. Проходи.

— Я решила, что нужно, как можно скорее объяснить тебе сегодняшнее, — зачем-то начала причитать я, проходя вглубь квартиры. — Я точно не помешаю твоей бабушке?

— Точно, — как-то странно глянул он на меня. — Она смотрит свой любимый сериал. Хочешь поздороваться?

— Да… Это было бы вежливо с моей стороны, но… Лучше не будем её тревожить. В твою комнату?

— Пойдём, — дёрнулись вверх его плечи, и он пошёл вперед.

Я прошла к окну, наблюдая на бледным проявлением луны на небе. Не представляю с чего начать разговор. Очень сложный, но тем не менее необходимый разговор.

— Слава…

— Злата…

Начали мы одновременно и улыбнулись друг другу, переглянувшись.

— Ты первый.

— Что ты здесь делаешь, Злата?

— Ты бы предпочёл, чтобы меня здесь не было?

— Нет, я не об этом. Как? Раньше ты не могла гулять после полуночи, по всей видимости, превращаясь в тыкву, — улыбнулся он, но голос выдавал его волнение. — Я просто пыта… Что означает твой приход, Злат? Для меня?

Сердце сжалось, но жалость это последнее, что он будет ждать от меня. Я не поступлю с ним так. Только правда, пусть и горькая.

— Больше надо мной не довлеет злая мачеха, — грустно улыбнулась я и присела на его кровать. — Мне нужно с тобой объясниться, и что будет значить мой приход для тебя ты решишь уже сам.

Сглотнув, Слава кивнул и нервно усмехнулся:

— Стрёмно признаваться, но… меня это всё пугает. Я тупо не знаю, что думать… Как быть… На чистоту?

— На чистоту.

— Ты обручена?

— Была, — кивнула я, наблюдая, как он качается с пятки на носок, пытаясь не смотреть на меня, но мой ответ заставил его посмотреть и вздернуть черные брови, на что я пояснила: — Сегодня я разорвала помолвку.

— Значит, моё предположение, что жених — это твой босс было верным, — поджал он губы, вновь отводя взгляд. — Ты именно поэтому просила меня уйти. Измену застал он, но помолвку разорвала ты сама… Понятней не становится.

— Мне было пятнадцать, когда я в полной мере осознала, что меня готовят к замужеству. Что воспитывали меня, образовывали, учили для единственной цели — выгодно отдать замуж. Ни отца, ни мать не волновало моё мнение на этот счёт — его из меня методично удаляли на протяжении многих лет. Мне пришлось смириться. Я сама убедила себя в том, что у меня нет другого выбора. Но Ярослав доказал мне, что он есть. Сегодня я окончательно это поняла и теперь у меня начало новой жизни.

— Так ты не хотела выходить за него замуж? — с надеждой во взгляде спросил он.

— Не хотела…

— Злат, — тяжело выдохнул он. — Я разговаривал с твоим отцом… Злат… — он резко подскочил ко мне и присев на пол рядом, обхватил пальцами мои ладони. — Он дал мне денег… Я взял их… Не знаю зачем… Сегодня… То, что между нами было… Это нереально. Злат, твой отец не отпустит тебя так просто. Я видел его глаза. Я знаю такой тип людей. Всё и всегда будет так, как они этого захотят. Это не объяснимо, но факт. И поэтому… Злат, давай сбежим? Вот! Вот для чего я взял деньги. Уедем из города или из страны, если придётся. Завтра! А хочешь, даже сегодня. Сейчас.

— Я тоже знаю своего отца, Слав, — заставила я себя улыбнуться. — Гордость не позволит ему предпринимать попытки меня вернуть в лоно семьи. Он ждёт, что я сама прибегу, поджав хвост, когда пойму, что не справляюсь без его бдительного контроля. Сбегать смысла нет, а у тебя бабушка. И эти деньги лучше потратить на её лечение. Предполагаю, что подсознательно ты именно для этого взял деньги. И это очень замечательно, Слав. Путь мой отец не знает, но он поможет — впервые в жизни — нуждающемуся в помощи человеку. Хорошему и доброму человеку, заслуживающему жизнь.

— Злат, зачем ты здесь? — повторил он свой вопрос, убирая руки и отсаживаясь чуть в сторону. — Твоя новая жизнь… Она предполагает моё присутствие в ней или отсутствие?

Всё больнее и больнее… Но я обязана справится.

— Слав… Я не буду предлагать тебе дружбу — это слишком эгоистично с моей стороны. Я здесь, чтобы попросить прощения. Ты очень дорог мне. Я люблю тебя, но…

— Договаривай. Смелей, — скривился он, сжимая кулаки.

— Но этой любви недостаточно, чтобы полностью принадлежать тебе.

Слава усмехнулся, зарываясь пальцами в свои волосы:

— Недостаточно… Я чувствовал… Чёрт. Я же чувствовал… Но обманул сам себя. Ха… Дурак. Ты слишком уникальна, чтобы быть моей. Слишком недосягаема для такого, как я.

— Ошибаешься. Я самая простая. И таких глупых, запутавшихся в себе или нет миллион. А вот ты… Слав, ты уникален! И не смей принижать свои человеческие качества. Ты заслуживаешь самой лучшей судьбы, в которой достойная девушка будет любить тебя всем своим сердцем.

— Но этой девушкой не можешь быть ты…

— Не могу…

— Чертовски жаль… Я понял. Насильно мил не будешь, — он хрипло рассмеялся и посмотрел на меня. — Но… Злат… Что будет с тобой? Дальше, я имею ввиду. Где и как будет проходить твоя новая жизнь?

— Парочка идей есть, — тепло улыбнулась я и, поднявшись с кровати, села рядом с ним, поцеловав в щеку: — Спасибо, что однажды не дал мне упасть… Я очень рада, что ты был в моей жизни. И не принимай за наглость, но я надеюсь, что однажды ты сможешь в неё вернуться самым лучшим другом. По крайней мере, я буду ждать…

— Состаришься, — усмехнулся он, но в ту же секунду серьёзно посмотрел мне в глаза: — Злат… Ты точно всё решила? Чёрт, я до скрипа зубов не хочу тебя отпускать. Не представляю, как жить дальше без твоих глаз, улыбки, смеха… Ты слишком глубоко забралась в моё сердце.

— Пройдёт время, и ты даже имя моё забудешь, — снова заставила я себя улыбнуться.

— Не забуду, — он осторожно обхватил рукой мой затылок и прижался своим лбом к моему. — Ты моя золотая девочка. Была и будешь всегда.

— Всегда, — шепнула я и, сильно зажмурившись, чтобы не расплакаться, поднявшись с пола, вышла из его комнаты, а затем и из квартиры.