Разведка боем

Глава 7

— Что это за шум? — соскакиваю с постели, успев прикрыть бедра сдернутой простыней, бесцеремонно скидывая шлюху, совсем недавно пытавшуюся ублажить меня, на пол. За окном раздавались крики, и вспыхнуло зарево разгорающегося неподалеку пожара. Я подошел к окну сбоку и встал таким образом, чтобы меня не было видно с улицы. Давняя привычка, но я ей следовал неукоснительно: из окна может много чего прилететь, а некоторые заклятья очень неприятные, и чрезвычайно плохо снимаются даже опытными и умелыми магами.

Дверь распахнулась и в комнату ворвался Гастингс, который должен был дожидаться меня внизу в салоне. Обычно он себе подобного не позволяет. Значит, произошло что-то действительно чудовищное и неординарное…

— Ваше высочество, это эльфы, на город напали! Нужно немедленно уходить отсюда! — закричал командир моей личной стражи, которых еще называли неудачниками, из-за того, кому именно они служат, указывая обнаженным мечом на огонь за окном.

— О чем таком ты говоришь, капитан? Что значит: «эльфы напали»? Если мне память не изменяет, остроухие ублюдки выиграли всего две битвы, и то, только из-за того, что мой папаша поставил командовать армией этих старых лизоблюдов, которые только и умели, что лизать его королевскую задницу, а вот о том, что такое сражение — они имели довольно смутные представления. С таким командованием, я считаю, что наши войска еще слишком долго продержались, — я отшвырнул ненужную простыню и, совершенно не смущаясь собственной наготы, принялся облачаться в одежды, подбирая каждую деталь с пола, находя некоторые из предметов моего туалета в совершенно неожиданных местах. Да, девчонка попалась на этот раз горячая, жаль только, что я не довел дело до конца. Если капитан прав, то нам скоро станет не до развлечений.

— Я не знаю, ваше высочество, как именно произошло нападение. Все это время я находился здесь, с вами. И я не могу судить о профессионализме командиров армий, проигравших эльфам, по одной простой причине — меня там не было. — Гастингс убрал на время меч в ножны, и подошел к окну. Голос его звучал сухо, но открыто на конфронтацию он не нарывался. — Вот только факт остается фактом, эльфы сумели проникнуть в столицу, потому что возле наружных стен я не видел подступающей армии, а армия обычно не за один час разворачивает осаду, и не заметить ее просто невозможно, но я пропустил это зрелище, да и никто другой не видел эльфов на подходе к столице. Но у длинноухих очень сильные маги, и эти их лорды — могут да фору верховному архимагу…

— Это всего лишь слухи, — я надел перевязь и проверил насколько легко выходит меч из ножен. Хотя не понимаю, зачем вообще его ношу с собой, ведь меня так и не научили как следует владеть мечом. Спасибо папаше, чтоб ему первый же длинноухий лорд башку снес: магией или по-простому — топором, для меня это не принципиально. Но, если это правда, и эльфы действительно умудрились напасть на город, который не был готов к их появлению внутри его стен, мне нужно как можно быстрее бежать и желательно в соседнее королевство, еще пока не захваченное этими ублюдками. Пока не захваченное, потому что, судя по всему, действовать они привыкли изнутри, ведь иначе, чем предательством невозможно объяснить их стремительную атаку. Только вот нашу пламенную ненависть с отцом никто не мог предугадать, и проистекающее из этой ненависти простую истину — он понятия не имеет, где я гуляю, а я перед ним уже давно не отчитываюсь. И эльфийским лордам не удастся уничтожить всю королевскую семью одним ударом. Вот такой сюрприз их будет ждать во дворце — истекающий желчью король, думающий не о своей скорой смерти, а о том, что, вопреки его чаяньям корона все равно достанется мне. Правда, из-за этой проблемы в виде захватившего страну врага я, скорее всего, не сразу сяду на трон, но факт остается фактом. Хотя возможно, именно из-за этого незнания лордами истинной обстановки в королевской семье, Гроумен в итоге станет для захватчиков той самой костью, которая встанет у них поперек горла. А сейчас нужно бежать. Но бежать практически голыми? Вот еще. Не только эльфы знают, как можно попасть куда-то незамеченными. Есть прекрасный потайной ход прямиком во дворец; он идет под землей и краем касается старых туннелей. Туннели… туннели… а не так ли они пробрались за крепостную стену? Не по древним ли туннелям? Хотя, какая сейчас разница? Нужно убираться отсюда, и чем скорее, тем лучше.

— Может быть, это и слухи, но я не рискнул бы их проверять, — Гастингс бросил быстрый взгляд в сторону съежившейся на полу девчонки, пытающейся хоть немного прикрыться платьем, которое, как и вся остальная одежда валялось на полу, сорванная мною в пылу страсти. — Шла бы ты домой, здесь скоро станет небезопасно, — бросил ей капитан, и снова повернулся лицом ко мне.

— У меня нет дома, — прошептала она, даже не пытаясь подняться с пола.

— Тогда спрячься понадежней, и при первой же возможности, беги отсюда, — ответил я равнодушно и направился к двери. Если я начну беспокоиться о судьбе каждой маленькой шлюшки, то вряд ли спасу свою задницу, и тогда эльфы точно победят.

Рванув дверь на себя, я быстро вышел в коридор, Гастингс шел за мной. Нам нужно как-то пройти два квартала, чтобы попасть в нужное мне здание, откуда начинается подземный ход во дворец. Мне нужна казна, или хотя бы то, что от нее осталось, если, конечно, папаша не вбухал все средства в совершенно ненужные кампании, осыпав золотом своих так называемых командиров. А еще, нужно собрать всех, кто еще жив из дворцового гарнизона. Все-таки отрядом пробиваться…

Я резко распахнул глаза, сел, озираясь по сторонам и пытаясь понять в каком мире вообще нахожусь. Рядом со мной зашевелилась Олия, чуть в стороне спал Конор. Мы завалились спать наверху, прямо над дорогой, ведущей к городу, как только раскаленная дверь перестала светиться, а земля плавиться и стекать, собираясь в небольшое озеро расплавленной лавы прямо возле той тропы, по которой мы карабкались вверх.

Протерев лицо, я посмотрел вниз на раскинувшийся под нами город. Внешне ничего не изменилось с того момента, когда я смотрел на него перед тем, как уснуть. Все те же черные тени домов, словно порождение самых страшных кошмаров, мечущиеся силуэты чвыр, их мерзкие, пробирающие до костей визги — Конор сказал, перед тем как упасть с закрытыми глазами, то ли засыпая, то ли впадая в забытье, что мы должны будем задеть лишь самую окраину города, не более двух-трех кварталов, прежде чем выберемся к дороге, ведущей к туннелям. Но сможем ли мы пройти эти два-три квартала и не погибнуть, вот в чем вопрос.

Да еще и этот сон. В том, что это был кусок жизни принца Бертрана я даже не сомневался, сложно было сомневаться, тем более, что во сне я был принцем и ощущал себя им. Ну что тут сказать, принц мне не понравился, слишком надменный и зацикленный на себе эгоцентрик. Конечно, тут не последнюю роль сыграли его отношения с отцом, но все же… Не знаю. Не могу понять, в этом надо разбираться скрупулезно, дотошно, а у меня нет не это ни желания, ни времени. Вот только из этого отрывка становилось понятно, что идея с казной принадлежит именно Бертрану, и Гастингс принимал его руководство беспрекословно. В чем-то был не согласен, но откровенно не грубил и не оспаривал приказы. Что же в итоге произошло, что так сильно изменило отношение капитана к его высочеству? Наверное, я никогда об этом не узнаю, если только снова не увижу в очередном сне или очередной глюк не покажет мне веселую картинку.

— Что вы там видите, ваше высочество? — я так сильно задумался, что даже не заметил, как проснувшаяся Олия подползла ко мне поближе и теперь сидела рядом, с тревогой пытаясь заглянуть мне в глаза. Покосившись на девушку, я снова посмотрел на город, пытаясь выделить главный момент, который мне еще в самый первый осмотр показался довольно любопытным.

— Я вижу, что в основном чвыры тянутся к центру, словно там находится нечто, привлекшее их внимание. Они туда слетаются как мотыльки, летящие на свет. На окраинах почти не видны их силуэты.

— Как вы вообще различаете какие-либо силуэты в этом сплошном мраке? — Олия закусила губу, а в глазах снова промелькнула безнадежность.

— Это просто, — я попытался объяснить на первый взгляд необъяснимую вещь. — Абсолютной тьмы не бывает, ее просто не существует. Мы называем тьмой отсутствие света, при котором ничего не можем разглядеть. А вот кошка, например, прекрасно видит там, где человек просто растерянно будет стоять и водить руками, стараясь нащупать преграду. Город стоит в темноте, но не абсолютной, потому что мы прекрасно видим силуэты домов, башен, много чего можем на самом деле разглядеть. Но и дома — не абсолютно черны. Они словно подсвечены изнутри. Возможно, из-за каких-то наложенных на них заклятий. А вот чвыры — они еще темнее, чем дома. Если присмотреться, то можно увидеть двигающиеся тени, вот это они и есть, во всяком случае, звуки, которые они издают, раздаются из тех же мест. Хотя, возможно, я и ошибаюсь.

— Лучше будет, если не ошибаетесь, ваше высочество, — Олия села, обхватив себя за ноги. — Потому что, если не ошибаетесь, то у нас появляется очень маленький, призрачный шанс выбраться из этой ловушки.

— Да уж, очень-очень маленький шанс, надо сказать, — я тронул Конора за плечо. — Эй, пора вставать.

Мальчишка едва не подпрыгнул, ощутив мое касание, и зажал себе рот руками, чтобы не заорать. Разглядев, кто именно на него напал, он повалился обратно на землю, всхлипнув от облегчения.

— Не раскисай, соберись, мать твою, — схватив его за плечо, я тряхнул, приводя тем самым Конора в чувства. — Ты же мужчина, в конце концов.

— Это не помогло в итоге сэру Каусту, — Конор все же сумел взять себя в руки, и поднялся на ноги. — Так какая разница: буду я носиться кругами и орать от избытка чувств, или пойду навстречу собственной гибели стиснув зубы?

— Вообще-то, разница есть, и она довольно существенная, — я поправил перевязь и вытащил меч, по лезвию которого пробежало несколько голубоватых искр. — Если ты будешь идти, стискивая зубы, то есть очень большой шанс, что находящиеся там твари тебя не услышат, и ты в итоге останешься в живых. Как тебе такая перспектива? — Конор насупился, но ничего не сказал. Он боится, и это совершенно нормальная реакция. Я сам боюсь, так что требовать смелости в подобной ситуации с хрупкой девушки, и этого паренька — не самое мудрое решение. — Идем, здесь все равно ничего полезного не высидим, а то, что мы встретили двух чвыр в том комплексе, чем бы он не являлся в древности, говорит о том, что эти милые зверушки сюда иногда забредают, а это ничего хорошего нам не принесет в любом случае.

Я шел впереди нашего маленького отряда, который заметно поредел с гибелью Вольфа. Как бы я не стремился не предавать этой гибели слишком много значения, осознание того, что рыцарь был еще совсем мальчишкой, ненамного старше Конора, никак не хотело оставлять меня. Почему я не удержал его от той самоубийственной атаки? Почему изначально не приказал держаться у меня за спиной и прикрывать принцессу? Кроме сожаления пришли совершенно неуместные мысли о том, что я на самом деле хреновый командир, что, возглавь я армию, то повел бы их за собой к бесславной гибели…

Стоп. Что это за мысли такие пораженческие? Я не помню, чтобы меня когда-нибудь посещало нечто подобное. Даже в самые плохие моменты своей жизни я не сомневался в одном — в своей квалификации. Да, возможно ее было недостаточно для того, чтобы встать во главе армии, но скрытые операции малыми группами — это было то, чем я занимался очень много лет. Точнее, не я, а майор Вяземский… Черт, я опять запутался в определение того, кого во мне все же больше: майора или принца Бертрана? Так, опять эти мысли, словно кто-то специально настраивает меня на поражение, а то и подталкивая к…

— Эва, что это за дрянь лезет ко мне в башку и чуть ли не заставляет петлю на шею накинуть? — я сжал рукоять меча так, что один из камней впился в коду на ладони. Сильная, резкая боль заставила меня заскрипеть зубами и прийти в себя настолько, чтобы понять — на меня кто-то или что-то влияет. И очень может быть, что та депрессивная муть, нахлынувшая на нас после того как мы выбрались из крематория, была вовсе не случайной и не реакцией на гибель Вольфа, просто все навалилось сразу и я не сумел вовремя распознать, что происходит.

— Какая разница, если жизнь вообще тлен? Я — такая молодая, такая красивая, попалась в эту мерзкую ловушку твоих камней. Так какая разница, каким именно образом сдохните вы, и сколько веков я вынуждена буду валяться в этой дыре, пока кто-нибудь меня здесь не найдет? И этот кто-то почти стопроцентно будет эльфом, и меня будет передергивать каждый раз, как он будет до меня дотрагиваться, — меланхолично произнесла Эва, и я споткнулся о подвернувшийся под ногу камень. Да какого демона творится?

— Эва, соберись, — я остановился. Не пойду никуда с подобным настроем. Иначе сам побегу искать ближайшего чвыра, чтобы радостно прыгнуть ему в пасть. — Почему нам так тоскливо и хочется самоубиться о ближайший камень?

— О, стон банши вселяет тоску по стремительно уходящей жизни, хотя сами банши всего лишь жалкие неудачницы, которые не сумели при жизни…

— Так, стоп. Банши? Ты уверена?

— Уверена ли я? Конечно, ведь я слышу ее. Но какая теперь разница? Если мы все умрем?

— Ты уже умерла!

— Это было подло с твоей стороны напоминать мне об этом происшествии. О, смотри, у нас гости. — Я резко развернулся, выставив перед собой меч, краем глаза отметив, что Олия и Конор сидят рядышком на тропинке и молча смотрят в одну точку, а в их глазах застыла полная безнадега. Из темноты со стороны города вышла женщина в длинном плаще с капюшоном, надвинутом так низко, что из-за этого ее лица не было видно. Но долго она скрываться не стала, а отбросила капюшон и злорадно рассмеялась, глядя на мое ошарашенное лицо. Передо мной стояла та самая ведьма, пардон, магиня, которая весело и непринужденно топила путников только за то, что они были мужского пола. Но как? Я ведь весьма ловко ей голову от остального тела отделил. — Надо же. Пожертвовать душой… ради чего?

— А ради чего ты, кошка облезлая пожертвовала своей? Чтобы всю жизнь быть у этого животного в качестве уникального дополнения к его… хм… мечу?

— Что-о-о-о? — камни Тавидия на рукояти меча вспыхнули так ярко, что на мгновение ослепили. Зато любые намеки на меланхолию пропали, в голосе Эвы слышалась только неприкрытая ярость. — Да как смеешь ты… ты… так разговаривать с Керрай?!

Нищая крохоборка! Даже сдохнуть не смогла хотя бы красиво! Стала нежитью из низших и пытаешься мне вменить, что я не смогла противиться воле Тавидия, которому не могли противиться даже Боги?! — она завизжала, я страдальчески поморщился, потому что ее визг ударил по мозгам, зато такое поведение было привычным и не выбивало меня из колеи.

— Если бы ты находилась передо мной во плоти, я бы проявила уважение, возможно, потому что все Керрай известны лишь тем, что шлюхи они добр…

— Убей эту тварь! — если честно, я понятия не имею из-за чего они сцепились, вот только то, что банши, в которую превратилась та тетка, которую я все-таки убил, очень не любит Эву — еще больше, чем меня, было очевидно. Пока две убиенные мною магини выясняли отношения, тот морок, что наслала на нас банши начал развеиваться, и уже Олия с Конором принялись недоуменно осматриваться по сторонам, пытаясь понять, что же произошло. — Что ты стоишь как истукан? Убей эту мразь! — крик Эвы ввинтился в мозг, вызывая мигрень. Не понято, до чего они договорились, часть столь занимательной беседы я благополучно пропустил, но Эва жаждала крови и ей было наплевать на некоторые небольшие детали, препятствующие этому благому делу.

— Я не могу этого сделать, — стараясь говорить, как можно нейтральнее ответил я на ее призыв.

— Ты что владеть мечом разучился? Извини, но вопли банши так не действуют. Они всего лишь канючат, надеясь, что кто-нибудь их пожалеет, бедняжек, хнык-хнык.

— Нет, не разучился. Просто то, что ты просишь — невозможно осуществить по одной простой причине: она уже мертва! Так же, как и ты! — они замолчали, а потом на меня навалилась такая тоска, что просто к земле пригнула. Даже дышать стало тяжело.

— Почему ты постоянно мне об этом напоминаешь? Ты просто подонок! — я повалился на колени и зажал уши руками, а спустя минуту, почувствовал, что мои руки отпустили голову и теперь целенаправленно ищут кинжал, чтобы покончить уже с этим миром, который все равно скоро полностью захватят эльфы, а людей поработят. — Отпусти его, он все понял, осознал и раскаялся, — буркнула Эва. — Немедленно! Ты же знаешь, дорогуша, что он-то действительно не может убить тебя дважды, но я могу, даже находясь внутри камня.

— Все-таки вы, Керрай, всегда были первостепеннейшими стервами, — тоска отступила, и убивать себя резко расхотелось, зато появилось горячее желание прикончить кого-нибудь еще. Банши развернулась и попыталась было уйти, но ее остановил холодный голос Эвы.

— Не так быстро. Как им выбраться на поверхность? Отвечай! — от камня на рукояти отделилась крохотная искорка и понеслась в сторону нежити. Я, наверное, отнесся бы к подобной демонстрации скептически, но с другой стороны, я понятия не имел, что именно применила Эва. Банши же, увидев эту искорку, взвизгнула и отскочила в сторону, вот только искра также сменила направление вслед за ней.

— Я скажу, убери его! — огонек еще секунд десять погонялся за банши, а затем вспыхнул и разлетелся множеством мелких искр. — Им все равно нужно войти в город. Два квартала, затем свернуть в переулок «Ткачей». Перед ним сохранилась вывеска — не перепутают. Чвыр в этот районе немного, но они есть, так что эти люди все равно сдохнут.

— Не увлекайся, я не предсказывать их судьбу тебя прошу. — А, ну, если это была просьба — в общем, Эва в своем репертуаре. Но она нам только что спасла жизнь, а я никак не могу ей отплатить. Вот такие вечные долги.

— Из переулка «Ткачей» основная мостовая вливается в туннель. Он прямой и ведет прямо наверх. Выходит в Гроумене, аккурат в баронстве Ротгурф. Это все, что я могу сказать. Я могу идти?

— Иди, — Эва милостиво отпустила ее, а до меня наконец-то дошло, что она на нас не напала, потому что совсем не хотела вступать в схватку с Керрай. Все-таки Эва не преувеличивала, когда говорила, что она из семейства великих магинь.

— Что это было за заклятье, которым ты вынудила ее помогать нам? — я подошел к Олии и без слов протянул ей руку, помогая подняться. Нам нужно было идти, потому что у нас элементарно не хватит еды, чтобы долго болтаться по подземельям, которые у меня уже поперек глотки стоят.

— Тебе не нужно этого знать. Есть вещи, которые живым не стоит не только использовать, но и даже просто знать, — Эва редко разговаривала со мной нормально, и сейчас был как раз такой вот редкий случай. — Ты не о том думаешь. Думай лучше, как через эти два квартала пройдешь, да и еще и этот балласт за собой протащишь. А также о том, как вы будете из захваченного Гроумена возвращаться. И это, если не забыть про то, что окажетесь вы на бывших землях твоей бывшей мертвой любовницы, и что может так оказаться, что ее муж все еще жив. Вот об этом нужно думать, а не о запрещенных заклинаниях.

Я знаю, черт подери. Я все это знаю, просто я не хочу пока об этом думать. Пока нужно выполнить программу минимум и выбраться из подземелий, а там уже будем на месте решать, что делать.