Real-RPG. Жало-2

Глава 22

Глава 22. Трудности и радости перелета

— Олег, блин! Я тут жду тебя, а ты до сих пор даже в душе не был! — недовольно зашипела Берта, аккурат над моей головой по шею высунувшаяся из-за занавешенного одеялами закутка нашей двухъярусной кровати.

— Ща-ща, еще чуть-чуть, — пропыхтел я в ответ дрожащим от напряжения голосом.

Сидя на полу в позе лотоса, и опираясь спиной о кроватную ножку, я отчаянно старался удержать в растянутой лишь наполовину «Сумке» целиком весь набор своих ножей, общим весом под два кило. Давалась эта добровольная пытка мне с огромным трудом, пот градом катился по голому торсу, глаза от боли в буквальном смысле лезли из орбит… а тут еще подруге, как назло, приспичило качать права:

— Олег! Тебе дня, что ли, было мало?.. Ну как живо в душ!

— Ща-ща еще…

— Я кому сказала!

— Марин, глянь, Варламовы опять собачатся, — донесся с верхней койки соседней кровати насмешливый голос Артема.

— Смерницкий, отвали, а, — раздался снизу сонный голос Черникиной.

— Слышь, длинный! Те че больше всех надо⁈ — Берта тут же переключилась на любопытного соседа.

— Все-все молчу, — хмыкнул Артем.

— Вот и не лезь!

— Ух! — выдохнул я с облегчением.

Отпущенные ножи, материализовавшись на ладонях, едва не грохнулись на пол, но вовремя сжав на рукоятях пальцы, я предотвратил чреватый наказанием тарарам.

Через секунду перед глазами загорелись строки системного лога:

Внимание! Функцией Инвентарь извлечены из Сумки носителя 3 предмета совокупным весом 2086,7 грамма — 2 метательных ножа и 1 десантный нож.

Сумка + 0,73 %

Телекинез + 0,73 %

Выносливость + 0,23 %

Регенерация + 0,09 %

— Ты закончил уже херней страдать? — вывел меня из блаженной прострации злой голос подружки.

— Угу, — буркнул я, безо всякого усилия отправляя метательные ножи в «Карман» (их общий семисотграммовый вес для растянутого на сто процентов килограммового хранилища был совершенно не заметен), а тяжелый десантный тесак возвращая на шкафную полку.

— Так шуруй живо мыться. Такого потного я тебя в кровать не пущу.

— Дай хоть чутка дух переведу.

— Олег!

— Млять! Да иду уже, иду…

Спросите, почему мне приспичило занимался прокачкой инвентаря после отбоя?.. Да шут его знает. Днем по казарме без дела слоняется слишком много жал, и уединиться даже на своей занавешенной кровати совершенно невозможно. Друзья постоянно зовут поучаствовать в игре, или присоединиться к разговору… в этой бесконечной никчемной суете чрезвычайно сложно сосредоточиться на болезненной медитации. И лишь после отбоя появляется возможность сосредоточиться на инвентарной прокачке.

Я поднялся и побрел по пустынного коридору спящей казармы в душ…

Без привычных утренних занятий, дневных тренировок и вечерних виртуальных тренингов, маяться днями на пролёт от вдруг свалившегося на голову безделья оказалось чрезвычайно утомительно. Но таковы оказались реалии межзвездного путешествия, в котором, как не крути, до пункта назначения активная роль по обслуживанию хофа целиком и полностью ложилась на плечи команды, а расквартированному по отдельном казармам десанту отводилась роль никчемного балласта. Лишь в случае боестолкновения хофа в открытом космосе с противником, поднятые по тревоге жала могли быть задействованы для штурма и захвата вражеского корабля. Но такие происшествия крайне редко случались с имперскими хофами, боевая мощь которых попросту отпугивала пиратские флотилии, стычки же с руховскими роями случались лишь в приграничных с Союзом системах, до которых нам еще предстояло лететь и лететь.

Теперь в течение дня, кроме походов в сортир, у нас вообще не возникало насущной необходимости отрывать задницу от насиженного места. Даже завтрак, обед и ужин строго в назначенный час доставлялся прямо в казарму специальным роботом-разносчиком — эдаким массивным слюдопластиковым шкафом на колёсах, двухметровой высоты, метровой ширины и трёхметровой длинны.

Нутро этой самоуправляющейся махины было забито закатанными в слюду тарелками с едой, запечатанными стаканами с горячим супом, чаем или кофе, и бутылками с водой. Из крыши робота-разносчика торчало три пары многометровых, гнущихся во всевозможных направлениях механических рук, которыми робот, проезжая по центру казармы, сноровисто раскладывал по кроватям немудрёную снедь, добываемую через боковые дверцы с верхних полок шкафа-кладовки.

Раздав пайки, робот покидал казарму, но ровно через час возвращался, и снова проезжал по центру, собирая уже грязную посуду с объедками, которую отправлял на нижний ярус своего многофункционального шкафа — в утилизатор.

Единственным способом скоротать тягучее, как кисель, безделье в опостылевшей казарме для нас стали настольные игры и чтение книг. В свое первое посещение, вместе с едой, робот-разносчик принёс ещё стопку карточных колод, стаканчики с костями, коробки с домино, клетчатые шахматные и шашечные доски, ларцы с нардами, и еще множество разновидностей игр, названия которых я не знал, а так же стопки тонких сенсорных экранов из слюдопластика (эдакий аналог знакомых мне электронных книг), содержащих тысячи томов разнообразной приключенческой и детективной литературы.

Несмотря на наличие у жал практически не потраченного жалования, накопившегося за три месяца в учебке, играть на интерес нам запретил Члюфа. Его круглосуточное присутствие в казарме послужило гарантом неукоснительного исполнения запрета це-стожа. Играть же просто так, без куража и азарта, большинству жал быстро наскучило. Потому большая часть выданных настольных игр оказалась не востребована, и лишь немногие осели в руках у любителей самого процесса игры.

Заядлых читателей в нашем сборном стоже тоже оказалось немного, лишь треть электронных книг разошлась по рукам, остальные так и остались пылиться до конца перелёта на столе возле входа, куда их выложил робот.

Основная масса сослуживцев продолжала коротать дни напролёт в бесконечных разговорах с друзьями ни о чём.

Когда звереющим от безделья жалам становилось совсем невмоготу, и бойцы из разных дежей, припоминая старые обиды, невзирая на строгий запрет Члюфы Грууска, начинали цапаться друг с другом из-за разных мелочей (типа: че так долгого в душе поласкался, или с хрена ты на меня уставился), це-стож быстро возвращал подопечных к порядку и спокойствию простым и действенным способом. Он строил стож и несколько часов к ряду изводил нас бесконечными физическими нагрузками, заставляя бойцов прыгать, приседать, отжиматься, или, наоборот, подолгу замирать в неудобной статичной позе… Хорошенько раскаченным в учебке телам жал от такой тренировки системных бонусов в развитие практически не прилетало, но выматывались мы более чем прилично, и, когда Члюфа нас в конце отпускал, по кроватям все практически расползались. Разумеется, ни о какой драке в таком состоянии уже не могло быть и речи.

Муштра быстро остужала самые горячие головы, но, к сожалению, ненадолго. Стоило Грууску оставить нас в покое, и через день-другой бойцами вновь овладевала невыносимая скука. Как-то само собой припоминались старые, давно забытые обиды, и вновь начинались озлобленные стычки в закрытых душевых и туалетах… Впрочем, все эти мелкие стычки по большому счету были лишь развлечением от скуки. До серьёзных столкновений между дежами периодически возникающие мелкие подначки никогда не доходили, сказывалась трёхмесячная привычка жить вместе в одной казарме бок о бок.

Лично для меня период вынужденного безделья во время перелета вовсе не стал таким уж утомительным. Напротив, я даже наслаждался свалившейся свободой от забот. Наконец-то у меня появилось достаточно свободного времени, чтобы очертя голову окунутся в стремительно развивающийся роман с Бертой.

Наплевав на косые сторонние взгляды, мы с подругой еще в день заселения спустили с боков верхнего яруса нашей кровати вниз длинные одеяла, и уединились под импровизированным шатром на закрытой нижней койке…

Вернувшись из душа, я застал подружку уже спящей.

— Ну вот, и стоило меня дергать, — проворчал я, осторожно пристраиваясь с боку от разметавшейся во сне девушки.

Не удержавшись, я поцеловал Берту в краешек губ. И тут же неожиданно нарвался на встречный поцелуй.

— Ах ты хитрюга, — хмыкнул я.

— Я правда чуть не заснула, пока тебя ждала, — фыркнула Берта и мстительно куснула меня за мочку уха. — Че как долго-то?

— Где ж долго⁈ Всего… — дальнейшие мои слава утонули в ее жадном поцелуе.