Real-RPG. Жало-2

Глава 28

Глава 28. Наземный перелет с происшествием

Полностью оправившийся от досадного происшествия Члюфа Грууск снова построил стож и повёл нас к ближайшему лифту, у края платформы.

Огромные двери из прозрачного слюдопластика бесшумно разошлись в сторону, приглашая пройти в просторный короб кабины, способный одновременно принять целиком сотню жал, с массивными ранцами за спиной. Прозрачный, как стены с потолком, пол огромной кабины открыл вид на затянутую туманом облаков бездонную пропасть под ногами, от вида которой я снова испытал приступ панической атаки.

Опять отчаянно заколотилось сердце, и захотелось ухватиться за крепкий, надежный поручень. Но, имея уже опыт преодоления подобного страха, я усилием воли заставил себя, не отрываясь, смотреть в разверзшуюся бездну под ногами, и дрожь в коленях исчезла через считанные секунды — гораздо быстрее, чем в первый раз.

Тут же перед глазами ожидаемо загорелась строка системного лога:

Левитация: +0,26 %

Системный бонус за преодоление страха высоты стал существенно меньше, косвенно подтверждая мою догадку, что организм уже начал приспосабливаться к акрофобии.

За ступившим на прозрачную площадку последним це-стожем двери лифта бесшумно сомкнулись, и кабина плавно заскользила вниз.

Спуск лифта происходил с той же скоростью, как и месячной давности подъем, и занял, соответственно, примерно пятнадцать минут.

Опытный це-стож первым скинул с плеч ранец и, коротая вынужденное ожидание, относительно комфортно на нем устроился. Мы, разумеется, тут же подхватили почин командира, и уже через несколько секунд все жала стожа сидели на ранцах, и жадно пялились в туманную неизвестность под ногами.

Наконец кабина прошла через границу облаков, и мы увидели огромный, от края до края, зелёный лесной массив, с редкими вкраплениями синих лент-рек и монет-озёр. Картина бескрайних первозданных джунглей тянулась во все стороны до самого горизонта, и нигде в зеленом море древесных крон не наблюдалось даже намека на проплешины поселений.

По мере снижения, дальние леса, реки и озёра, уходили за линию горизонта, и в сплошном лиственном массиве под ногами начинали очерчиваться контуры отдельных древесных крон, окружающего платформу ближнего леса.

Вскоре стало понятно, что внизу раскинулась пальмовая роща. Проступили ровные ряды тропических деревьев с колышущимися на ветру шапками широких листьев. И еще через сотню метров стали различимы блестящие на солнце тёмно-зелёные макушки перистых листьев, фонтанами вырывающиеся из макушек стволов более светлого оттенка.

Высоту деревьев удалось определить лишь на последних метрах затяжного спуска. Пальмы были примерно восемь-десять метров, с листьями полутораметровой ширины, и пятиметровой длинны. На некоторых деревьях верхушка ствола, под торчащими основаниями листьев, была облеплена увесистыми гроздями непонятных красновато-зелёных плодов, величиной с теннисный мяч.

Когда кабина лифта достигла земли и створки дверей беззвучно разошлись в стороны, к жалам, гурьбой высыпавшим на чернильный слюдопластик лифтовой площадки, подлетело пять армейских антигравов, хорошо знакомой «сигарной» формы. По команде це-стожа, снова разбившись на десятки, мы проворно разбежались по указанным летательным аппаратам.

Внутри местные антигравы оказались полны сюрпризов. В отличие от зукдаских, здесь было вдвое меньше пассажирских скамеек по бокам. Добрую половину пространства вместительных салонов занимали три здоровенные пулемётные установки, с примыкающими к каждой креслами стрелков. Установки располагались в хвостовой части, в середине салона и спереди, справа от пилотского кресла. Стрелки-жала, в МБПП и шлемах, восседали в креслах за своими установками и не без интереса разглядывали торопливо расползающихся по салону новичков. Сверкающие смазкой чёрные спаренные стволы крупнокалиберных «вастергов» упирались в слюдопластиковые прозрачные стены закругленных бортов, что наводило на логичное предположение, о наличии там скрытных люков-бойниц, открывающихся только непосредственно перед началом стрельбы.

Каждый антиграв принял всего по два дежа десанта, но сидячих мест в стеснённых стрелковыми установками салонах все равно хватило не всем. Некоторым, плетущимся в хвосте своих дежей, жалам пришлось весь полёт до имперской цитадели снова сидеть на ранцах, пристроенных прямо в проходе между ног у более расторопных товарищей. Опытные пилоты направляли громоздкие «сигары» плавно и без рывков, на набранной со старта тридцатиметровой высоте. Болтанки в салоне не возникало, и даже на незакрепленных ранцах сидеть было практически так же комфортно, как на боковых скамейках.

Перелёт от платформы космопорта до цитадели занял чуть более часа. Сквозь прозрачные стены и пол антиграва я непривычно близко наблюдал бескрайнее зелёное море колышущейся листвы. Каких только деревьев тут не было. Ровные ряды красавиц-пальм сменились густым частоколом бамбука, следом за которым начался смешенный лес, настоящие непролазные джунгли. Среди разнообразных пальм, густо обвитых разноцветными лианами с пышной листвой, часто замелькали группы стройных великанов кипарисов, а далее среди непонятных ветвистых деревьев с редкой тёмной листвой светло-зелёными пятнами выделялись, невольно бросающиеся в глаза одиночки-эвкалипты…

Кроме живописных видов, первый надземный перелет на Срытмпе пассажирам нашего антиграва подарил до кучи еще и неожиданное яркое дорожное приключение.

Вдруг наш антиграв трижды ощутимо тряхануло, да так, что на секунду он, потеряв управление, резко ухнулся метра на три вниз, вывалившись из строя «сигар», и даже чиркнул брюхом по макушке оказавшегося под нами кипариса. К счастью, пилот сумел обуздать вышедший из повиновения летательный аппарат и тут же вернул антиграв обратно на безопасную тридцатиметровую высоту.

Одновременно с воздушной ямой, стрелок гэручи на задней пулемётной установке яростно замолотил облезлым хвостом по стене салона, напугав нас с Бертой, волей случая оказавшихся рядом с беспокойным «крысюком». Мы инстинктивно шарахнулись вперёд, и едва не сбили притулившегося на ранце перед нами Смерницкого.

— Эй! Вы че, блин⁈ — вскинулся задремавший и вдруг вероломно разбуженный нами Артем.

— Гэручи, спятил что ли⁈ — в свою очередь возмутился я, но уже в адрес шизанутого пулеметчика.

— Да отвали ты!.. — не оборачиваясь, бросил стрелок и тут же разразился безадресным потоком грязной брани.

Из возмущённых воплей «крысюка» стало понятно, что антиграв тряхануло не просто так, мы только что подверглись обстрелу. Но глазастый стрелок успел приметить дерево, с которого поганый рух посмел обстрелять колонну имперцев, и сейчас этот ублюдок сполна расплатится за наглость.

До омерзения похожий на большую бешеную крысу стрелок не замедлил привести угрозу в исполнение. Прозрачный слюдопластик под стволами «вастерга» бесшумно разъехался в стороны, открыв в корпусе антиграва круглое окошко-бойницу, куда тут же нырнуло спаренное пулеметное дуло и мгновенно разразилось оглушительной очередью.

Из-за отсутствия шлемов, нам пришлось зажать уши руками. Но временное неудобство стоило увиденного следом яркого зрелища. Забившаяся под градом тяжелых пуль, как под порывом урагана, листва проплывающего внизу эвкалипта тут же прыснула в стороны фонтанами светло-зеленых ошметков, и в переплете вмиг оголившихся веток дерева мелькнуло вытянутое тело, прижавшегося к стволу гразуха-попрыгунчика. Продолжающие перемалывать все в труху пули в следующую секунду буквально разорвали хитиновую броню руха, и трехметровая уродливая туша расплескалась серо-зеленым облаком крови и на куски разлетающихся внутренностей.

Основательно развороченный пулями ствол эвкалипта, с жалкими огрызками на месте веток, с протяжным стоном разломился пополам, и большая его половина с треском полетела вниз.

За считанные секунды лихо срубив дерево и кончив укрывающегося на нем террориста, гэручи вернул свое грозное оружие в исходную позицию, и створки круглой бойницы тут же сошлись обратно, снова превратив корпус в единый монолит.

Предельно жёсткий ответ на диверсию, вероятно, напугал всех окрестных партизан, и до конца полёта наша колонна обстрелам больше не подвергалась.

Но уже случившееся тройное попадание руховских кислотных снарядов вылилось чуть позже в крайне неприятное продолжение происшествия.

Спустя примерно полминуты после ликвидации «попрыгунчика» в салоне завоняло палёной проводкой. Источник гари первым обнаружил сидящий в середине антиграва Алонсо. Малыш Васкес вдруг вскочил со скамейки и, тыкая пальцем в прозрачный пол под подхваченным ранцем, завопил, привлекая всеобщее внимание:

— Гляньте-ка! У меня под ногами открылись пробоины! Это от них так воняет! Они быстро расширяется! Нужно сажать антиграв, пока он в воздухе не развалился, и валить всем отсюда к чёртовой матери!

Сидящий напротив Алонсо Сергей, поддавшись панике, вскочил ногами на скамью и потянулся к креслу центрального стрелка лехлеца. Но получив от рогатого здоровяка локтем в солнечное сплетение, болезненно ойкнул и, раненой птицей, скорчился на скамейке, как на жердочке.

Все жала нашего дежа, расположившегося в задней части антиграва, взбудораженные криками товарища, повскакивали со своих мест, и стали жадно вглядываться в кусок пола, на который указывал Алонсо… Чтобы за головами выстроившихся в проходе ребят разглядеть тамошние дырки, размером примерно с яброко, мне пришлось даже встать на скамейку. Оплавленные края дыр шипели и шкворчали, как масло на сковороде, выделяющийся при этом сизый дым вытягивало через пробоины из салона наружу.

На моих глазах пробоины за считанные секунды выросли вдвое, и стали размером уже с грейпфрут.

Не зная, как устранять такие повреждения, мы с Бертой, Артемом и остальными ребятами, поддавшись общей панике, присоединились к призыву Алонсо и тоже стали требовать от пилота: немедленно сажать антиграв.

— Эй, ну-ка заткнись ты, горлопан! — рявкнул на вопящего громче всех Алонсо стрелок, с центральной установки.

Грозный вид лехлеца, с мощным мускулистым торсом, огромными бицепсами и увенчанной длинными кривыми рогами бычьей головой, невольно внушал уважение. Алонсо затравленно примолк. Следом, под суровым взглядом быкоголового, постепенно стихли и наши вопли.

— Ишь, устроили тут!.. Ну-ка живо рассаживайтесь по местам! — продолжил лехлец наседать на притихшую толпу новичков. — Было бы из-за чего шум поднимать! Эка невидаль — пробоины!.. Не ссыте, салаги, сильно они не разрастутся! Противопожарная система не позволит! Сейчас она активизируется, и вы до сотни досчитать не успеете, как пена полностью нейтрализует действие кислоты и залатает пробоины!

— Всё точно так, как он сказал. Дыры больше не дымят и быстро затягиваются, — подтвердил сидящий напротив пробоинам Сергей.

От центра к периферии, убеждаясь, что опасность миновала, жала моего дежа друг за дружкой стали рассаживаться обратно по местам. До нас с Бертой и Артемом, как до самых далеких от центра, очередь глянуть на пострадавший фрагмент пола дошла последними.

Я увидел, что дырки в полу действительно стали значительно меньше и продолжали уменьшаться прямо на глазах… Края пробоин в слюдопластиковом корпусе теперь покрывала густая белая пена, которой с каждой секундой становилось всё больше. Клочья пены срывало и уносило в дыры, но на смену слетевшим фрагментам тут же наползала новая белая шапка. Прямо у нас на глазах пенные края одной из пробоин сошлись в центре, и тут же затвердели, превратились в белую пробку, накрепко запечатавшую повреждённый фрагмент корпуса.

В остальных двух отверстиях борьба пены с пустотой тоже неумолимо приближалась к безоговорочной победе супер-пены. Убедившись, что опасность точно миновала, мы тоже расселись по местам.

— Ну чего там? Как? — потребовала объяснений сидящая на скамье напротив нас Маринка. Из-за небольшого роста она, единственная, наверно, из всех жал, не попыталась даже вскочить и разглядеть далекие пробоины.

— Всё супер, — откликнулась Берта. — Напрасно мы запаниковали, дыры сами собой надёжно запенились.

— Эти армейские антигравы просто полны сюрпризов, — подхватил из середины салона впечатленный Алонсо (имея место аккурат напротив пробоин, он наблюдал процесс их запенивания от и до). — Кто бы мог подумать, что они способны вот так, в полёте, латать раскуроченный корпус! Автоматическая противопожарная система — это просто чудо. И почему такими не оснащаются антигравы на гражданке?

— Васкес, ты будто вчера на свет родился, — фыркнул подключившийся к разговору Артем. — Вояки не любят делиться своими секретными технологиями.

— Эй, салаги, заткнитесь, а! — рявкнул на разговорившихся новичков стрелок гэручи.

— Сам заткнись, морда! — тут же набычился Смерницкий.

— Вот как с такими уродами можно дело иметь? — игнорирую злобно глядящего на него Артема, обратился к приятелю лехлецу гэручи.

— И не говори, брат. Никакого уважения к заслуженным ветеранам, — кивнул быкоголовый.

— Но мы же вас не трогаем. Это вы нас подначиваете, — попытался вразумить соседа-стрелка пострадавший уже недавно от его тяжелого локтя Сергей.

Быкоголовый презрительно фыркнул в ответ и, отыскав глазами меня, потребовал:

— Це-деж, уйми свой выводок, от дозора отвлекают!

— Ты кого это выводком назвал, скотина рогатая! — взревел задетый за живое Мих.

— И тебя, жирный, тоже, — хмыкнул ничуть не смутившийся лехлец. — Че ублюдок безрогий, желаешь бросить мне вызов?

— Нет! — я поторопился встрять в назревающий не шуточный конфликт. — Уважаемые ветераны, от лица дежа приношу вам извинения.

Прежде чем лезть на рожон нужно сперва разобраться, че это еще за вызовы такие. А то хрен поймешь этих ветеранов отмороженных, может им тут новичка прихлопнуть — что высморкаться. А Мих мой друг, и развести вспыльчивого силача на слабо я не позволю!

— Олег, да че ты перед ними!.. — возмутился уязвленный моим откровенным прогибом Гуруда.

— Деж, слушай команду: всем молчать до выхода из антиграва! — перебил я, не дослушав раздосадованного Миха, и тут же активировал Метку Подчинения.

— Другое дело, — хмыкнул гэручи. — А то, ишь, салаги раздухарились.

— Извинения принимаются, — кивнул мне лехлец. — Без обид, це-деж, я вижу парень ты толковый, но, чую, намучаешься ты еще со своими выскочками.

Я не стал отвечать. Скованные приказом ребята тоже были вынуждены промолчать. И остаток полёта в нашей части салоне антиграва царила гробовая тишина.

Опасный лесной участок остался далеко позади, но полёт колонны из пяти антигравов продолжался. Новички снова через прозрачные стены и пол жадно вглядывались в красоты проносящегося под ногами бескрайнего лиственного моря, но первоначальный беззаботный восторг в наших глазах сменился теперь напряжённой настороженностью.

Обстрел антиграва вдребезги расколошматил закравшуюся было в душу иллюзию спокойной службы на прекрасной, зелёной планете. До каждого новичка дошла простая, как глоток воды, правда: мы здесь не желанные гости, а ненавистные захватчики. Проносящиеся внизу джунгли — это чужая, враждебная территория, где с мощных, быстрых и отменно вооруженных антигравов можно разглядеть лишь макушки деревьев, а опасная тенистая глубина у подножья стволов надёжно хранит свои тайны. Возможно, уже сейчас там затаился, в ожидании реванша, смертельный враг, жаждущий отбить у захватчиков свою планету.

Только сейчас я отчетливо осознал, что безопасные виртуальные тренинги с рухами остались далеко позади. Отныне любая стычка с врагом может обернуться реальной трагедией. Игры кончались, и уже началась реальная жесть. Здесь и сейчас, на этой ослепительно яркой зеленой планете, реальные жала империи могут реально сдохнуть в любую минуту. Потому, да поможет нам Бог выжить на чужбине!..

Смешанный лес под брюхом антиграва расступился внезапно и на открывшемся свободном пространстве, как чёртик из табакерки, выросла имперская цитадель — четырёхугольная твердыня квадратной формы из титана и слюдопластика, в виде четырёх десятиметровых угловых башен, соединённых идеально гладкой семиметровой стеной. Ворот в стенах цитадели не было. Да в них, как вскоре мы узнали из ознакомительного инструктажа новичков, никогда и не возникало необходимости.

Пять наших антигравов, как летели, так же гуськом, друг за дружкой и пошли на снижение. При заходе на посадку стали заметны нацеленные верх хищные жерла стволов крупнокалиберных «карготов» — зенитно-ракетных установок, высовывающихся из узких бойниц куполообразных крыш крепостных башен.

Антигравы по очереди опустились на плоскую крышу единственного внутреннего строения, занимающего добрую половину огороженной стенами земляной площадки. Кроме пяти наших летунов на просторной крыше в два ряда выстроились ещё два десятка сигароподобных армейских антигравов. Но это оказался ещё не весь парк местных летательных аппаратов. Как выяснилось позже, ещё пять антигравов временно отсутствовали — на них патруль осуществлял обязательный ежедневный утренний облёт соседнего рухского города-миллионника Грсючзза.