Реализованная Вероятность

15.

- ...Испугалась, малыш?

Очень, видно, подмывало Дису: увернуться от неловкой, виноватой ласки. Выдать небрежно: "Вот ещё!", или: "Видала, как я его?!", или ещё что-то донельзя фарфаронистое, псевдобывалое. Однако - призналась со всей откровенностью, каковая и есть настоящая солидность:

- Ага. Перетрусила здорово.

И, шмыгнув носом, добавила:

- За тебя в основном, Шейла. А потом... так уж захотелось, чтоб войны у нас таки не было. Зря ты, что ли, старалась?

Пичуга, пичуга! тоже туда же - решать глобальные проблемы под дамокловым лучевым мечом. С трудом сглотнув шерстистый ком в горле, Шейла впервые взяла на себя смелость: притянуть к себе неподатливую головёнку-растрёпку.

Одна ты у меня во всех реальностях-вероятностях, ершистая, близкая, тёплая... пропадай пропадом все на свете войны, если не сумею оградить тебя от любой напасти!

- Ну, полно, Шейла... - смущенно, полуразборчиво бурчит Диса, не делая всё ж попыток отстраниться. - Впервой мне, что ли?

- В последний. - Клятва непарадная, но твёрдая.

Оказать первую помощь Дисе - тут же, в коридоре у двиг-отсека, где её разыскала - труда не составило: слегка прочистить пережжённые-закупоренные сосуды на шее, убрать всякие следы ожога на лице. Что до моральной травмы... удивительно, в первом телепатическом приближении ничего подобного не обнаружилось. Может, получила сатисфакцию сполна, в буквальном смысле отведав крови своего обидчика? Во всяком случае, не мешает ещё, чтоб Эндо расследовал-побеседовал подробнее. Он, в конце концов, Дисин официальный и обожаемый Наставник.

А террориста-любителя - так и вовсе с самого начала, со спокойной совестью сбыла она с рук, как гнилой товар. На попечение Эндо, вызванного срочно, и Хейти, на всякий случай дождавшегося её на прежнем месте.

Кивайте сколько угодно на атавизмы в сознании, да на хронический недостаток человечности, достойные этши, - неподходящее у неё сегодня настроение, чтобы возлюбить и возжалеть врага своего, который не ведает, что творит. Зато до сих пор остаётся загадкой, как это она за весь обратный полёт ни разу не поддалась искушению: втихаря вышвырнуть оного врага, вконец охлявшего от потери крови, в мировое пространство, да сделать вид, что так и было.

Может, впредь умнее станет... через реинкарнацию-другую.

Ветерок срывает несколько капель с ближайшего садового фонтана, игриво бросает в лицо. Вот кстати: поостудил кровожадные помыслы... не до конца.

- Ты сейчас - к нему? - Диса подхватывает её мысль (впервые! бальзам на раненую душу!)

- Да, малыш. - Руки сами собой выпускают угловатые детские плечики из объятий. - Прости - без тебя. Настоящие взрослые разговоры - не всегда приятны и полезны.

- Зна-аю... и не напрашиваюсь, кроме шуток. Лучше пойду, оляпку нашу понаблюдаю... вдруг "побеседовать" удастся.

Тряхнула, кнопка, курчавым недоразумением шевелюры (шалопут-ветерок, лучший детский парикмахер, по-своему причесал её и вплёл самоцветы водяных капелек). Опять сверкнула взглядом неисправимым, беспризорным.

- Вот не допущу его больше к нашему нуль-приводу, - грозится совсем по-детски: мол, ты мне больше не дружок, не садись на мой горшок! - Пускай знает.

- Ты бы теперь вообще держалась от него подальше, - серьёзно-заботливо предупредила Шейла. - Сама понимаешь.

- Угум. - Солидный кивок. - Не больно-то и хотелось... Ну что, пойдёшь вливание делать?

Очень Шейла надеялась, что ответная гримаса получилась у неё не слишком каннибалообразной. Как-то абстрактно даже жаль тебя, Узурпаторское... скоро, ох скоро не рад будешь, что и на сей раз твою шкуру спасли! Уж я-то сумею устроить тебе форменный ад, даже по эту сторону от черты! сама такого удовольствия хлебнула всласть, искушена...

- Только вы все, того... не слишком его шпыняйте. - Диса, видно, тоже рассудила по выражению лица взрослой подруги, что позавидовать злополучному террористу-экстремисту-шантажисту трудно. - Он же - большой... и даже уже немножко старый. И потерял в нашем мире куда побольше, чем я, к примеру. Насколько ж ему паршивей?!

Доверительное прикосновение к плечу... и, кажется, к разуму тоже. Уголья мстительного чувства шипят и гаснут один за другим, изнемогая в неравном поединке с щемящей гордостью.

Спасибо тебе, Диса. За твои успехи в науке человечности. Сама уже можешь давать уроки разным всезнающим, всемогущим и всеглупейшим.

- Торжественно обещаю: до смерти не калечить. - Вот, и чувство юмора, хоть самого избитенького, прорезалось: добрый знак. - Сам он достаточно шишек набил, честолюбец несчастный. Ну, разве что выдам ата-та по попке, в целях воспитания.

С совсем уже хорошей, невымученной улыбкой, очень ласково землянка прижала пальцем кончик Дисиного носа-курноса.

- И не говори, что - непедагогично.