Решающие победы Красной Армии над объединенными силами Антанты и внутренней контрреволюции

Глава четвертая. Победоносное наступление Красной Армии на Восточном фронте.

28 апреля 1919 года началось контрнаступление Южной группы армий Восточного фронта. Оно обеспечило возможность перехода Красной Армии в контрнаступление по всему Восточному фронту и привело в конечном итоге к разгрому главных сил Колчака.

Наступательные действия советских войск начались почти одновременно на фронте протяжением около 300 километров: от железной дороги Сургут — Кротовка (Самаро-Златоустовской дороги) до реки Салмыш. В контрнаступлении Южной группы участвовали Туркестанская и 5-я армии, 24-я и частично 20-я стрелковые дивизии 1-й армии. Остальные войска 1-й армии, а также 4-я армия обороняли Оренбург и Уральск. В резерве Южной группы, в районе Самары, находилась 2-я стрелковая дивизия, незадолго перед этим переданная в Южную группу и еще не закончившая формирование.

Особенность группировки советских войск перед началом контрнаступления состояла в том, что вместо одной ударной группы, как это намечалось первоначально, фактически образовалось три: основная ударная группа севернее Бузулука в составе Туркестанской армии и одной бригады 25-й стрелковой дивизии и две вспомогательные группы. Одна — на правом фланге 5-й армии из двух бригад 25-й дивизии и другая — к востоку от Бузулука, в районе Михайловского (Шарлык), — из 24-й дивизии. В эти войска входили соединения трех различных армий, и поэтому основная тяжесть по управлению их действиями легла непосредственно на командование Южной группы.

Контрнаступление Южной группы состояло из трех последовательно проведенных операций: бугурусланской (28 апреля — 13 мая), белебейской (15–19 мая) и уфимской (25 мая — 19 июня). В каждой из этих операций менялись как состав сил, так и задачи войск, но все они были проникнуты единым замыслом и имели общую цель — ударом во фланг центральной группировке Колчака разгромить его главные силы.

На первом этапе боевые действия происходили на трех направлениях: бугурусланском, сергиевском и вдоль Волго-Бугульминской железной дороги.

Наиболее упорные бои развернулись на бугурусланском направлении, где наступали основная ударная группа и войска правого фланга 5-й армии. Части 25-й дивизии под командованием В. И. Чапаева успешно развивали удар в обход Бугуруслана с юга и совместно с частями 31-й (стрелковой дивизии и кавалерийской бригадой И. Д. Каширина охватывали бугурусланскую группировку врага. Героически действовали красноармейцы и командиры 73-й бригады 25-й дивизии. Они в первых же боях захватили в плен несколько сот колчаковских солдат и офицеров и десять пулеметов. Командир бригады И. С. Кутяков с двадцатью кавалеристами атаковал вражескую батарею и захватил орудие. Красноармеец 217-го полка Василий Советников в бою 28 апреля под селением Преображенским первым бросился в атаку, отбил у белых пулемет и захватил пленных.

Ожесточенные бои вели также полки 74-й и 75-й бригад 25-й дивизии при форсировании реки Малая Кинель. Белогвардейское командование стремилось во что бы то ни стало задержать советские войска и не дать им перерезать Самаро-Златоустовскую железную дорогу. Однако упорство белых оказалось тщетным. 225-й полк 75-й бригады с боем прорвался к реке и ночью форсировал ее у селения Пилюгино. При этом полк захватил 370 пленных, а артиллеристы подбили у врага 4 орудия.

В боях против белогвардейцев участвовали и жители некоторых селений. Крестьяне деревни Сосновки помогли красноармейцам лесными тропами незаметно проникнуть к деревне и окружить белых. При отступлении противника они открыли по нему стрельбу из овинов, сараев и других укрытых мест; в результате колчаковцы понесли большие потери, оставив пулеметы, много раненых, убитых и часть обоза.

Левее 25-й дивизии наступала на Бугуруслан 26-я дивизия 5-й армии. Противник и здесь оказывал упорное сопротивление. 30 апреля белые четыре раза переходили в контратаку, но каждый раз безуспешно. В первые же дни наступления на бугурусланском направлении оказались наголову разбитыми 11-я и 7-я пехотные дивизии белых. Уже к вечеру 30 апреля Туркестанская армия, тесня противника, вышла к Самаро-Златоустовской железной дороге в районе станции Заглядино. Здесь у селения Нижнее Заглядино снова разгорелись бои. Белогвардейцы пытались артиллерийским огнем отрезать от переправы через реку Большая Кинель советские части, занявшие позицию на правом берегу. После артиллерийского обстрела противник начал атаку. Советские бойцы, подпустив врага на близкое расстояние, с криком «ура» перешли в контратаку. Удар был так стремителен, что белые не выдержали и обратились в бегство. Преследуя их, красноармейцы заняли Нижнее Заглядино и захватили 700 пленных, 7 пулеметов, 4 орудия и много снарядов.

В этом бою особенно отличился комиссар полка Уваровский. Пренебрегая опасностью, он шел под обстрелом впереди цепи, воодушевляя своей храбростью бойцов. Самоотверженно действовал медицинский персонал. Медицинская сестра Николаева перевязывала раненых под пулеметным огнем и вместе с бойцами ходила в атаку.

Одновременно с Туркестанской армией части 26-й дивизии с боями продвигались к реке Большая Кинель и 30 апреля заняли станцию Бугуруслан и несколько населенных пунктов. У спешно наступала к северу и 24-я дивизия 1-й армии под командованием В. И. Павловского, продолжая теснить 12-ю пехотную дивизию противника.

Но в то время, как на фронте ударной группы и правом фланге 5-й армии были достигнуты крупные успехи, обстановка на центральном участке 5-й армии в районе Сергиевска становилась все более угрожающей. Белогвардейцы продолжали здесь наступление силами 2-го Уфимского корпуса, вынуждая к дальнейшему отходу части 5-й армии. Продвигаясь на юг от Сергиевска, белые приблизились на 40 километров к станции Кротовка и угрожали перехватить пути сообщения Южной группы с Самарой. На Волго-Бугульминской железной дороге и севернее ее противник также продвигался вперед и теснил находившиеся здесь части 5-й армии.

Командование фронта, считая положение на сергиевском и симбирском направлениях особенно опасным, потребовало от Южной группы изменить направление главного удара Туркестанской и 5-й армий с северо-восточного на северо-западное. 5-я армия после овладения Бугурусланом должна была своим правым флангом действовать в направлении на станцию Шелашниково Волго-Бугульминской железной дороги, а Туркестанская армия — на Бугульму. Кроме того, в 5-ю армию для усиления ее центра была передана 2-я дивизия — резерв Южной группы, — предназначавшаяся ранее для развития удара на главном направлении.

Ввиду этих изменений М. В. Фрунзе 1 мая отдал приказ, в котором поставил 5-й армии задачу — охватом с двух сторон уничтожить группу противника, действовавшую к югу от Сергиевска. Туркестанской армии было приказано продолжать самое энергичное и быстрое наступление в тесной связи с войсками правого фланга 5-й армии и выйти во фланг и тыл бугурусланской группе противника. Вся конница, за исключением кавалерийской бригады И. Д. Каширина, оставленной в районе железной дороги Бугуруслан — Белебей, должна была выдвинуться в тыл белых в направлении на Бугульму. В дальнейшем намечалось совместными усилиями 5-й и Туркестанской армий отбросить бугульминскую группу колчаковцев на север, отрезав ее от Уфы.

Таким образом, в первоначальный план операции были внесены существенные изменения. Войскам Южной группы теперь ставилась задача последовательно разбить две вражеские группы: одну южнее Сергиевска и другую — наступавшую вдоль Волго-Бугульминской железной дороги.

Однако охват сергиевской группы противника с севера не мог осуществиться. Левофланговые части 5-й армии на бугульминском направлении не смогли перейти в наступление, так как подкрепления, формировавшиеся в Мелекессе, опаздывали.

Тем не менее первые успехи Южной группы на главном направлении ее наступления — на Бугуруслан — уже начали сказываться. Бугурусланская группировка белых под влиянием угрозы ее левому флангу и тылу вынуждена была перейти к обороне, а затем начать отход к Бугульме. Такое решение противника было вызвано также и тем, что ему стали известны план действий и группировка советских войск. Эти сведения были получены от перебежавшего на сторону белых командира 74-й бригады 25-й дивизии, бывшего царского офицера Авалова.

Но перейдя к обороне и начав оттягивать свои войска из района Бугуруслана и Сергиевска, белогвардейцы не теряли надежды на успех. Колчаковское командование собиралось нанести контрудар. 2 мая колчаковская ставка, явно недооценивая происходившие на фронте события, потребовала от командующих армиями:

«… все большевистские войска, сбившиеся в районе Самара, Оренбург, Уральск, окружить и уничтожить»[159].

Для этого Западной армии было приказано: образовать под командованием генерала Войцеховского временную армейскую группу из 2-го и 3-го корпусов с задачей, — прикрывая бугульминское направление, сосредоточить войска для удара на станцию Кинель, чтобы отрезать советские части от путей на Самару; весь Волжский корпус генерала Каппеля сосредоточить в районе Белебея, где также образовать временную группу под командованием Каппеля, включив в нее, кроме Волжского, 6-й корпус и все части в районе Белебей — Шафраново; после сосредоточения нанести удар на Бузулук; армейской группой генерала Белова нанести удар в общем направлении на станцию Сорочинская.

Таким образом, колчаковцы намеревались одновременным ударом с трех сторон разгромить Южную группу и продолжить прерванное наступление к Волге.

Оренбургской белоказачьей армии была поставлена задача обойти Оренбург с юга, поднять мятежи оренбургских и уральских казаков по реке Урал и его притокам и, действуя по тылам советских войск, прервать движение по Ташкентской железной дороге между Оренбургом и Самарой. Уральские белоказаки должны были воспрепятствовать отходу советских войск из района Бузулук — Оренбург через Уральск и Николаевск на Саратов.

Пока колчаковцы готовились к нанесению контрудара, войска Южной группы продолжали развивать наступление. К 4 мая ее части, теснившие врага восточнее Бугуруслана, прочно овладели Самаро-Златоустовской железной дорогой на всем протяжении от Бугуруслана до станции Сарай-Гир, лишив бугурусланскую группировку колчаковских войск путей отхода на Уфу. Под Сарай-Гиром и Филипповкой кавалерийская бригада И. Д. Каширина взяла в плен 1550 колчаковских солдат и офицеров.

4 мая развернулись бои под самим Бугурусланом. Несмотря на упорное сопротивление, белые потерпели поражение. В боях за Бугуруслан советские войска проявили высокий героизм.

Бойцы и командиры 232-го полка 26-й дивизии с боем переправились вплавь по холодной весенней воде через Большую Кинель и первыми ворвались в город, где захватили много трофеев. На следующий день был освобожден и Сергиевск. Здесь советские части смелым маневром прорвались за станцию Кабановка на железной дороге Сургут — Кротовка и нанесли противнику тяжелое поражение.

В боях на сергиевском направлении большую помощь советским частям оказали местные крестьяне. Когда фронт достиг границы Самарского уезда, исполком Тростянской волости организовал из местных жителей разведку, которая удачно действовала в тылу противника и помогала поддерживать связь между частями Красной Армии.

Одновременно со взятием Сергиевска десант, высаженный кораблями советской Волжской военной флотилии, овладел Чистополем.

Разгром 6-го корпуса белых, поражение их 3-го корпуса и угроза охвата остальных войск, в частности 2-го корпуса, заставили колчаковское командование ускорить отход к Бугульме.

Белогвардейские войска, еще несколько дней назад находившиеся в 50–60 километрах от Волги, теперь были отброшены далеко на восток. Несколько соединений Западной армии понесли тяжелые потери. 11-я и 12-я дивизии 6-го корпуса были полностью разгромлены. Командир 6-го корпуса генерал Сукин еще 30 апреля доносил командующему Западной армией:

«… Потери полков граничат с полным уничтожением… все влитые в последнее время пополнения передались красным и даже участвовали в бою против нас. Дивизию (11-ю. — Ред.) нужно создавать заново…»[160].

Удары советских войск не только привели к огромным потерям в колчаковской армии, но и усилили ее разложение. Сказывалась и деятельность в белогвардейском тылу подпольных большевистских организаций. Все чаще солдаты с полным вооружением группами переходили на сторону Красной Армии или сдавались в плен. У селения Кузьминовского, южнее станции Сарай-Гир, добровольно сдался, перебив своих офицеров, целый полк, так называемый «курень имени Тараса Шевченко» в составе 1100 человек со всем вооружением, в том числе тремя орудиями. Этот полк формировался в Челябинске из украинцев, проживавших в Сибири. Еще во время формирования в полк проникли большевики из Челябинской партийной организации. В полку был создан подпольный военно-революционный совет, который разработал детальный план восстания и перехода на сторону Красной Армии. Заранее были назначены командиры, чтобы в нужный момент заменить офицеров.

При переходе на сторону Красной Армии солдаты «куреня» на общем собрании решили назвать свой полк именем В. И. Ленина. В приветственной телеграмме В. И. Ленину они заявляли, что «не опустят своего красного знамени до полной победы и с честью умрут на холмах Урала за Советскую власть, за завоевания Октябрьской революции»[161].

После того как колчаковцы были выбиты из Бугуруслана и Сергиевска, инициатива полностью перешла в руки советских войск.

Газета «Красный отклик» с сообщением об освобождении Бугуруслана войсками Южной группы Восточного фронта. (Фотокопия.)

Ввиду поспешного отхода противника и изменившейся обстановки М. В. Фрунзе 4 мая отдал новый приказ, в котором 5-й армии, усиленной всей 25-й дивизией и другими частями, была поставлена задача уничтожить как бугурусланскую и сергиевскую, так и бугульминскую группы белых. Для этого правый фланг армии должен был выдвинуться в направлении станции Дымка (юго-западнее Бугульмы), чтобы отрезать противнику пути на Бугульму, а левый фланг, усиленный 2-й бригадой 35-й стрелковой дивизии и Мелекесским полком, — разбить 8-ю Камскую дивизию белых (из 2-го Уфимского корпуса) и выйти в тыл сергиевской группе. Туркестанская армия должна была продолжать наступление с целью прикрыть операции 5-й армии с востока. Часть конницы этой армии выдвигалась на Бугульму для удара по путям сообщения врага.

Таким образом, на 5-ю армию была возложена теперь основная роль в окружении отходивших групп противника. Между тем белогвардейское командование, боясь оказаться в мешке, ускорило отход своих частей. 2-й и остатки 3-го корпусов белых, объединенные под командованием Войцеховского, успели отступить к Бугульме и перегруппироваться. Группа Войцеховского насчитывала около 30 тысяч штыков и сабель. Если до 2 мая эти силы были разбросаны на 180-километровом фронте, то к 8 мая их фронт, принявший под Бугульмой форму подковы, значительно сузился. 5-я армия, действовавшая против этой группы, насчитывала к 4 мая около 22 тысяч штыков и сабель. Таким образом, численное превосходство оказалось на стороне противника.

В эти же дни начал выгрузку на станции Приютово (в 25 километрах южнее Белебея) Волжский корпус Каппеля. Корпус имел тридцать батальонов пехоты, тринадцать эскадронов конницы — всего 21 тысячу человек. Он располагал хорошим вооружением; солдаты и офицеры были одеты в английское обмундирование. Корпус Каппеля представлял собой серьезную силу. С ним колчаковское командование связывало свои надежды на успех контрудара. Однако формирование частей этого корпуса сильно затянулось и сосредоточение его в районе Белебея запаздывало.

В то время, как шла подготовка к боям за Бугульму, создалась тревожная обстановка под Уральском. В начале мая уральские белоказаки получили из деникинской армии крупную партию вооружения: 7 тысяч винтовок и 4 миллиона патронов. Белоказаки осадили Уральск и 6 мая перехватили последний путь, связывавший район Уральска с Южной группой. Дальнейшее их продвижение и усилившиеся в Уральской области контрреволюционные мятежи создавали опасность для тыла Южной группы.

Положение под Уральском осложняло и без того напряженную обстановку на фронте Южной группы. Несмотря на это, Реввоенсовет группы настойчиво продолжал осуществлять план разгрома главной группировки врага. Учитывая угрозу со стороны Белебея, М. В. Фрунзе 6 мая отдал приказ, согласно которому Туркестанская армия должна была перейти из района станции Сарай-Гир в наступление на Белебей и в дальнейшем выйти на Волго-Бугульминскую железную дорогу по тракту, идущему от Белебея на север.

1-я армия получила задачу начать наступление силами 24-й дивизии в тесной связи с Туркестанской армией в направлении на Шафраново (юго-восточнее Белебея) и 20-й дивизией — в направлении на Стерлитамак. Этим командование Южной группы предусмотрительно парализовало действия корпуса Каппеля еще до его полного сосредоточения. Одновременно выходом частей Туркестанской армии от Белебея на север намечалось перерезать пути отхода группы Войцеховского от Бугульмы на Уфу.

Тем временем войска правого фланга 5-й армии продолжали наступление. При этом по приказанию командующего армией М. Н. Тухачевского 25-я дивизия, чтобы не допустить отхода противника, выдвигалась северо-восточнее станции Дымка. В результате контрудар белых, предпринятый 9 мая к югу от Бугульмы, вылился во встречное столкновение с советскими войсками и потерпел неудачу. С 9 по 11 мая в районе населенных пунктов Татарский Кандыз, Секретарка и Богдановка развернулись ожесточенные встречные бои, о которых понесли поражение лучшие войска противника. Были наголову разбиты Ижевская бригада, 4-я Уфимская дивизия и Оренбургская казачья бригада. Советские войска захватили свыше 2 тысяч пленных, 3 орудия, много пулеметов и другого оружия. Остатки разбитых вражеских частей, чтобы избежать полного уничтожения, отступили на восток вдоль Волго-Бугульминской железной дороги.

10 мая М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышев прибыли в район действий Туркестанской армии. Обращаясь к бойцам с призывом усилить наступление, они дали высокую оценку действиям 25-й дивизии под Бугульмой и поставили перед Туркестанской армией задачу — добить врага, не дать ему ускользнуть.

Потерпев новое поражение на подступах к Бугульме, остатки главной группировки Западной армии белых отступали за реку Ик. Отступление было очень поспешным, так как колчаковцы боялись оказаться отрезанными от своих баз. 13 мая части 27-й стрелковой дивизии 5-й армии, наступавшие вдоль Волго-Бугульминской железной дороги, выбили конницу противника из Бугульмы и заняли город.

Бугурусланская операция закончилась выходом войск 5-й и Туркестанской армий на реку Ик.

За эти дни героическими усилиями советских войск и в первую очередь 25-й и 26-й дивизий был достигнут решающий успех на важнейшем участке Восточного фронта. Последовательно были разбиты основные соединения Западной армии белых. 6-й корпус подвергся почти полному уничтожению, 3-й и 2-й корпуса понесли крупные потери. Коренным образом изменилась обстановка в центре Восточного фронта. Враг, угрожавший Волге, был отброшен на 120–150 километров; от наступления он был вынужден перейти к обороне, а затем и к отступлению. Советские войска прочно удерживали инициативу действий, вырванную в упорных боях. Войска 5-й армии, в марте и апреле непрерывно отходившие и изнуренные тяжелыми оборонительными боями, буквально переродились — настроение красноармейцев стало боевым, окрепла их вера в победу.

Газета «Красный отклик» с сообщением об освобождении Бугульмы войсками Южной группы Восточного фронта. (Фотокопия.)

Успех первого этапа контрнаступления был прежде всего результатом огромной работы, проведенной Коммунистической партией и Советским правительством по мобилизации сил страны на помощь Восточному фронту. Войска, боровшиеся против Колчака, непрерывно пополнялись коммунистами, рабочими, по призыву партии прибывавшими со всех концов страны. Непрерывная связь фронта и тыла воодушевляла красноармейцев на массовый героизм. 10 мая Реввоенсовет Южной группы от имени своего фронта послал телеграмму Рязанскому губернскому комитету партии с благодарностью «за первую ласточку партийной мобилизации, долетевшую до него с того берега Волги», и выразил твердую уверенность в том, что «напряжением сил великой Российской Коммунистической партии армия разгромит уже отступающего врага»[162].

В боях росло и крепло боевое мастерство советских войск. Широко и смело маневрируя, проявляя упорство и разумную инициативу в бою, советские воины показали свое превосходство над врагом.

Однако победа была далеко еще не полной. Главная группировка противника была разбита, но колчаковцы еще имели возможность оказывать серьезное сопротивление. В районе Белебея белогвардейское командование, хотя и с опозданием, накапливало свежие силы. Для того чтобы закрепить успех и добиться окончательной победы, как того требовала партия, надо было, не давая врагу опомниться, энергично продолжать наступление.

Колчаковцы понесли серьезное поражение на самарском и симбирском направлениях, но Западную армию, усиленную корпусом Каппеля, еще нельзя было скинуть со счетов. К тому же на левом крыле Восточного фронта, а также на юге — в Уральской области и Оренбургской губернии — инициатива все еще находилась в руках врага. Севернее Камы Сибирская армия Гайды, хотя и медленно, но продолжала теснить советские 2-ю и 3-ю армии. Войска 2-й армии отошли за реку Вятку — последний крупный рубеж, прикрывавший Казань. На фронте 3-й армии противник рвался к Глазову, угрожая Вятке.

На южном участке фронта оренбургская группа советских войск, в основном местные рабочие полки, успешно отбивала атаки врага. Но силы белоказаков все время возрастали. Положение здесь резко ухудшилось после кулацкого мятежа, вспыхнувшего в нескольких казачьих станицах в районе Илецкого Городка (Илек). Для подавления его требовались дополнительные силы. Командующий 1-й армией Гая, отвечавший за оборону Оренбурга, вместо решительных действий, старался убедить высшее командование в невозможности удержать Оренбург наличными силами и в целесообразности оставить город. 11 мая М. В. Фрунзе указал ему, что при имеющихся силах и возможности их пополнения на месте панические настроения недопустимы, и приказал принять все меры к защите Оренбурга.

Более опасным становилось положение в районе Уральска. Оборонявшие город войска 4-й армии оказались в окружении. Шансов на благополучный выход из окружения почти не было. Надо было отстаивать город, оставаясь в осаде. На это и указал М. В. Фрунзе, обращаясь 8 мая к защитникам Уральска:

«Привет вам, товарищи! Будьте спокойны и тверды. Помощь вам идет. Враг на уфимском направлении разбит. Оренбург надежно в наших руках. В ближайшие недели уральской контрреволюции будет нанесен последний, сокрушающий удар. Врагу не сломить рабоче-крестьянской силы. На вас смотрит сейчас вся трудовая Россия. Смелее в бои!»[163].

Призыв М. В. Фрунзе поднял боевой дух красноармейцев и командиров. Командование Южной группы, несмотря на напряженность борьбы на главном, уфимском направлении, принимало все меры для оказания помощи Уральску. Только в первой половине мая на помощь 4-й армии было послано пять полков. Готовились к отправке новые силы.

Тревожная обстановка на северном и южном участках фронта требовала быстрого завершении разгрома Западной армии. Только таким путем можно было добиться коренного изменения положения на всем Восточном фронте. Южная группа вполне могла справиться с этой задачей.

Но во время завершения бугурусланской операции произошла смена командования Восточного фронта. С. С. Каменев, имевший разногласия с главкомом И. И. Вацетисом по поводу ведения операций на Восточном фронте, по настоянию главкома был снят. Вместо него на Восточный фронт 9 мая прибыл А. А. Самойло, командовавший до того Северным фронтом и 6-й отдельной армией. Новый командующий решил изменить план действий и сосредоточить основные усилия фронта против Сибирской армии белых, то есть к северу от Камы. Директивами от 11 мая комфронта, не считаясь со сложившейся обстановкой, приказал изменить группировку сил в центре Восточного фронта, что вело фактически к ликвидации Южной группы.

Из нее выделялась 5-я армия в составе как постоянно, так и временно входивших в нее шести дивизий (2-й, 5-й, 25-й, 26-й, 27-й и 35-й). Это по существу означало расформирование ударной группировки, с таким трудом созданной Реввоенсоветом Южной группы. На бугурусланском и белебейском направлениях Южная группа имела восемнадцать стрелковых бригад, из них тринадцать выводились из ее подчинения. 5-ю армию новый командующий фронтом решил использовать после овладения Бугульмой для наступления в северном направлении с целью нанести удар во фланг и тыл противнику, действовавшему против 2-й армии. Для этого 5-й армии предстояло наступать на Мензелинск и форсировать Каму. Остальные войска Южной группы должны были левым флангом продолжать наступление на Белебей и Стерлитамак, обеспечивая операцию 5-й армии. Такое решение не соответствовало обстановке. Оно приводило к распылению сил и оттягивало во времени разгром основной группировки противника.

Приказ командующего Южной группы Восточного фронта о развитии наступления. 11 мая 1919 г. (Фотокопия.)

Для Реввоенсовета Южной группы было ясно, что главной задачей остается — во что бы то ни стало добить Западную армию белых, не дать ей восстановить свои силы. Для этого следовало возможно быстрее разгромить корпус Каппеля в районе Белебея и продолжать стремительное наступление на Уфу. Только так, создав угрозу глубокого обхода Сибирской армии Гайды, можно было оказать действенную помощь Северной группе Восточного фронта. Поэтому М. В. Фрунзе решительно выступил против неправильных распоряжений командующего фронтом, нарушавших группировку сил на центральном направлении. 12 мая, излагая в разговоре с А. А. Самойло свои соображения, М. В. Фрунзе указывал на то, что удар на север от Бугульмы не достигнет цели и в лучшем случае заставит противника отойти, надо нацеливать удар глубже в тыл, чтобы отрезать противнику пути отхода на восток, а для этого необходимо развивать успех на уфимском направлении. Далее М. В. Фрунзе заявил, что предстоящая операция на направлении Белебей — Уфа требует сохранения Южной группы в ее прежнем составе; в крайнем случае надо вернуть из 5-й армии 2-ю и 25-ю дивизии. Если же все указанные требования невыполнимы, тогда надо ликвидировать Южную группу и оставить 4-й армии только одну задачу — борьбу с белоказаками в районах Оренбурга и Уральска.

Выехав в штаб фронта, М. В. Фрунзе добился пересмотра и частичной отмены директивы командующего фронтом. 25-я и 2-я дивизии были оставлены в Южной группе. Таким образом, М. В. Фрунзе сохранил в составе Южной группы для развития наступления на белебейско-уфимском направлении десять бригад из восемнадцати. Кроме того, по его настоянию задача 5-й армии — нанесение удара в северном направлении — была отложена до окончания операции под Белебеем.

После поражения под Бугульмой наиболее боеспособной силой у противника на центральном участке фронта остался корпус Каппеля. Когда Реввоенсовет Южной группы принял окончательное решение провести белебейскую операцию, боевые действия против этого корпуса уже фактически начались. Полки 24-й и 31-й дивизий, наступавшие в направлении Белебея, уже 10–11 мая вошли в соприкосновение с передовыми частями корпуса. В боях у деревни Чегодаево (Троицкое), в 40 километрах южнее Белебея, 212-й полк 24-й дивизии разгромил 10-й Бугульминский полк белых, захватив 700 пленных и 9 пулеметов. 276-й полк 31-й дивизии в боях у деревни Новотроицкой (в 45 километрах юго-западнее Белебея) отбросил противника на северо-восток. 12 мая части из корпуса Каппеля, атаковавшие правый фланг 25-й дивизии на реке Ик, также потерпели неудачу.

15 мая М. В. Фрунзе отдал приказ о наступлении на Белебей. 25-я дивизия включалась в состав Туркестанской армии, а 2-я дивизия оставалась в резерве Южной группы, продвигаясь из Бугульмы на Белебей.

Туркестанская армия силами 31-й дивизии совместно с левофланговыми частями 1-й армии должна была атаковать корпус Каппеля с фронта, а 25-я дивизия и конница направлялись для глубокого охвата противника с севера. 1-й армии ставилась задача — обеспечить белебейскую операцию с юга энергичным наступлением на Стерлитамак.

М. В. Фрунзе учитывал, что при сложившейся неблагоприятной для белых обстановке каппелевский корпус, не успевший еще закончить сосредоточения, не сможет оказать сильного сопротивления. И действительно, после неудачного столкновения с 24-й дивизией и особенно под влиянием угрозы, созданной выходом 25-й дивизии на их правый фланг, каппелевцы 16 мая начали отходить на северо-восток. Однако для удержания Белебея они оставили два полка и батальон пехоты, а также кавалерийский полк. Эти части имели много пулеметов, артиллерию и Два бронепоезда. На окраинах города были вырыты окопы.

Бои за город начались утром 17 мая решительным наступлением частей Туркестанской армии и продолжались весь день. Белогвардейцы оказывали упорное сопротивление. Дважды их оттесняли к самому городу, но они снова переходили в контратаки. Сопротивление белогвардейцев сломила советская конница. Лихими налетами она наносила врагу большие потери. Вечером 17 мая сотни 13-го казачьего имени Степана Разина полка во главе со своим доблестным командиром А. Е. Карташевым первыми ворвались в Белебей и освободили город. Советские кавалеристы захватили свыше 800 пленных, пулеметы и другое оружие. Белые оставили на подступах к Белебею много убитых. За успешные боевые действия в районе Самаро-Златоустовской железной дороги и за овладение Белебеем 13-й полк вместе с другими полками кавалерийской бригады И. Д. Каширина был награжден почетным революционным Красным знаменем.

Для успешного завершения операции командование Южной группы считало необходимым, не давая противнику передышки, преследовать его всеми наличными силами до полного уничтожения. Но командующий фронтом, продолжая ориентироваться на перенесение центра тяжести усилии на северный участок, потребовал от Южной группы ограничиться лишь ликвидацией остатков войск противника в районе Белебея. 5-я армия снова получила директиву двигаться на север с переправой через Каму на участке Елабуга — устье реки Вятки, чтобы нанести удар по левому флангу Сибирской армии. Командующий фронтом дал приказ, согласно которому наступление Южной группы впредь до особого распоряжения приостанавливалось на линии: гора Таукай Тау — станция Шафраново — озеро Асли-Куль. М. В. Фрунзе возражал против этого решения, так как оно давало возможность противнику привести в порядок свои разбитые части и оказать новое сопротивление. Благодаря вмешательству Центрального Комитета партии директива командующего фронтом была отменена.

20 мая последовала новая директива фронтового командования о переходе всех армий Восточного фронта в контрнаступление. Южной группе было приказано продолжать преследование противника и овладеть районом Уфы. 5-я армия получила задачу: сосредоточить две дивизии в низовьях реки Белой и приступить к подготовке переправы для наступления в тыл противника, действующего по правому берегу Камы; остальными полутора дивизиями продолжать наступление в направлении населенного пункта Ахлыстина (северо-западнее Уфы) и преследовать белых совместно с Южной группой. Однако временная приостановка наступления Южной группы привела к тому, что противник получил возможность отвести свои разбитые, но не добитые части за реку Белую и там организовать оборону.

Белебейская операция, несмотря на ее незавершенность, имела большое значение. Если в бугурусланской операции были разгромлены главные силы Западной армии Колчака, то под Белебеем понес поражение основной резерв белых — корпус Каппеля.

Победа советских войск под Белебеем и дальнейшее наступление их в направлении Уфы оказали влияние на обстановку к северу от Камы, как это и предвидел М. В. Фрунзе. Сибирская армия Гайды вынуждена была ослабить, а затем и вовсе прекратить наступление против Северной группы Восточного фронта и начать подготовку к отходу.

Советская 2-я армия получила возможность перейти к наступательным действиям против левого фланга Сибирской армии белых. Хотя на вятском направлении против 3-й армии колчаковцы еще продолжали нажим на подступах к Глазову, но уже было ясно, что попытка противника удержать инициативу обречена на неудачу.

ФРУНЗЕ И ЧАПАЕВ ПОД УФОЙ. (С картины А. И. Плотнова.)

Успехи Южной группы под Бугурусланом, Бугульмой и Белебеем предопределили общее поражение колчаковских войск и создали возможность для перехода в контрнаступление всех армий Восточного фронта. Эти успехи подорвали моральное состояние белогвардейских войск, расшатали их тыл. Непримиримые противоречия между колчаковским режимом и интересами трудового крестьянства проявлялись все более открыто как на фронте, так и в тылу. Солдаты колчаковской армии отказывались воевать, сдавались в плен, дезертировали и расходились по домам. Против белогвардейцев активно выступали уже не только рабочие, но и крестьяне Урала, Сибири и Дальнего Востока.

В тылу колчаковцев разгоралось пламя рабочих и крестьянских восстаний, ширилось партизанское движение. Упоминавшийся уже ранее колчаковский управляющий военным министерством барон Будберг в связи с этими событиями писал в своем дневнике в мае 1919 года:

«… несомненно, на фронте Западной армии инициатива перешла в руки красных. Наше наступление выдохлось, и армия катится назад, неспособная уже за что-нибудь зацепиться… при отходе местные мобилизованные расходятся по своим деревням, унося одежду, снаряжение, а иногда и вооружение… у красных огромное преимущество в том, что они не боятся брать на пополнение старых солдат, не нуждающихся в обучении, а мы боимся этого, как черта, и принуждены призывать только зеленую 18 — 19-летнюю молодежь…

На внутренних фронтах по мере наступления теплого времени число очагов восстания все увеличивается…

На Тайшетском участке красные свалили под откос двенадцать новых паровозов…

Фронт трещит и катится назад; приходится уже подумывать о том, удастся ли нам сохранить за собой Урал…»[164].

Успехи Красной Армии на Восточном фронте обеспокоили организаторов первого похода Антанты. В конце мая 1919 года они официально заявили, что готовы помочь правительству адмирала Колчака и тем, кто с ним объединился, укрепиться в качестве Всероссийского правительства [165].

Оказание этой помощи обусловливалось согласием Колчака соблюсти после своей победы некоторую видимость «демократизма» (созыв Учредительного собрания, допуск свободного избрания земских и городских гласных, признание независимости Польши и Финляндии и т. п.). Вместе с тем главы держав Антанты потребовали подтверждения Колчаком его декларации от 27 ноября 1918 года о признании царских долгов. После того как Колчак принял эти условия, Верховный совет Антанты в ноте от 12 июня 1919 года выразил готовность, на этот раз уже официально, оказать ему и его союзникам помощь.

Вскоре военное министерство США заявило о своем намерении продать колчаковскому правительству в кредит новую партию военных материалов и подписало контракт. В это же время по указанию Антанты белогвардейские армии развернули наступательные действия на других фронтах, чтобы облегчить положение колчаковских войск.

В середине мая на северо-западе Республики начали наступление войска Юденича, поддержанные белоэстонское армией, белофиннами и английским флотом. Империалисты надеялись, что нападение на Петроград отвлечет внимание Советской страны от Восточного фронта, заставит Красную Армию прекратить или хотя бы ослабит наступление против колчаковцев.

Активизировались действия контрреволюционных сил и на Южном фронте. Еще в начале мая деникинские войска захватили в Донбассе Луганск. На Дону разгорались мятежи зажиточной части казачества. На Украине в мае поднял мятеж против Советской власти атаман Григорьев. Его части создали угрозу Одессе и Николаеву. Вскоре начался мятеж Махно. Положение на Западном фронте в связи с нападением белополяков на Литву и Белоруссию также складывалось неблагоприятно для Советской республики.

В этой обстановке Красная Армия должна была напрячь все усилия, чтобы не дать Колчаку возможности привести свои войска в порядок и предпринять новое наступление. Быстрый разгром колчаковской армии позволил бы перебросить часть сил с Восточного фронта под Петроград и на юг.

В. И. Ленин в телеграмме Реввоенсовету Восточного фронта 29 мая писал:

«Если мы до зимы не завоюем Урала, то я считаю гибель революции неизбежной. Напрягите все силы… Следите внимательнее за подкреплениями; мобилизуйте поголовно прифронтовое население; следите за политработой. Еженедельно шифром телеграфируйте мне итоги»[166].

По просьбе Реввоенсовета Восточного фронта и указанию В. И. Ленина вместо А. Л. Самойло командующим войсками Восточного фронта снова был назначен С. С. Каменев.

В. И. Ленин потребовал от войск Восточного фронта напряжения всех сил для дальнейшего контрнаступления, успешно начатого Южной группой. В телеграмме В. И. Ленина указывалось основное стратегическое направление и подчеркивалась исключительная важность быстрейшего освобождения Урала. Командование Восточного фронта получило в телеграмме В. И. Ленина точное указание, что необходимо сделать для достижения быстрой победы.

Реввоенсовет Южной группы еще до того, как была дана директива о продолжении наступления, разработал план уфимской операции и представил его командованию фронта. Реввоенсовет Южной группы возлагал освобождение района Уфы на Туркестанскую армию в составе четырех стрелковых и одной кавалерийской дивизий. Туркестанская армия должна была выйти к реке Белой, чтобы овладеть рубежом Стерлитамак — Уфа. При этом правофланговая 24-я дивизия направлялась к реке Белой с целью обойти Уфу с юга и выйти противнику в тыл, а 3-я кавалерийская дивизия — в район южнее Уфы для последующего перехвата железной дороги в глубоком тылу белых. Действовавшая на левом фланге армии 25-я дивизия В. И. Чапаева предназначалась для непосредственного овладения Уфой.

Переправа частей 25-й стрелковой дивизии через реку Белую во время боев за Уфу. Июнь 1919 г. (Фото.)

С севера операцию намечалось обеспечить наступлением 26-й дивизии 5-й армии (начдив М. С. Матиясевич, комиссар Н. К. Гончаров). Она должна была овладеть переправой через Белую 1 южнее Бирска и воспрепятствовать передвижению неприятельской флотилии. С юга операция обеспечивалась бригадой 20-й дивизии 1-й армии, направляемой для освобождения Стерлитамака.

После овладения районом Уфы командование Южной группы предполагало использовать башкирские части, направив их из района Стерлитамака на освобождение всей Башкирии. Это вовлекло бы основную массу трудящихся башкир в борьбу за Советскую власть. Красная Армия получила бы новые пополнения.

Представляя план командованию фронта, М. В. Фрунзе настаивал на быстрейшем его осуществлении, чтобы не дать белым подготовиться.

«Оставление противником Белебея и явное отсутствие серьезного сопротивления в районе нынешнего наступления наших войск, — писал он, — выдвигают вопрос о необходимости немедленного проведения операции с целью овладения районом Уфы»[167].

Тем временем разбитые под Белебеем белогвардейские части, прикрываясь сильными арьергардами, продолжали отходить на восток. Главные силы Западной армии стремились отойти на правый берег Белой, уничтожить за собой переправы и плавучие средства. Колчаковское командование торопилось привести свои части в порядок, пополнить их, произвести перегруппировку. Из Екатеринбурга спешно, походным порядком, перебрасывался сформированный из резервов ударный корпус в составе шести полков, имевший 6330 штыков и 12 орудий.

Все белогвардейские войска на уфимском направлении были сведены в три группы: волжскую, которая должна была оборонять реку Белую южнее Уфы; уфимскую, занимавшую оборону от устья реки Уфы до Благовещенского завода; уральскую — для обороны участка от Благовещенского завода до впадения Белой в Каму. Основные силы противника входили в волжскую группу. Для задержки наступления советских войск был оставлен у станции Чишмы на заранее подготовленных позициях сильный заслон.

План белых сводился к тому, чтобы, используя водный рубеж, остановить наступление советских армий, а в случае их переправы обрушиться на них контратаками из глубины и, разбив по частям, сбросить в реку. Колчаковское командование намеревалось также нанести два контрудара по флангам 5-й и Туркестанской армий.

Волжская группа должна была нанести контрудар южнее Уфы, а Ударный корпус — севернее, в низовьях Белой.

Перед началом операции белые имели на уфимском направлении около 47 тысяч штыков и сабель, 700 пулеметов, 119 орудий, а противостоявшие им Туркестанская и 5-я армии — 49 тысяч штыков и сабель, 817 пулеметов, 92 орудия. Таким образом, советские войска имели незначительное превосходство в живой силе и пулеметах, но уступали в артиллерии. Им предстояло решить сложную задачу — форсировать Белую, разгромить укрепившегося врага и овладеть районом, открывавшим путь к Уралу. Это требовало большого искусства, инициативы и героизма.

Ввиду особой важности задачи, которая легла на Туркестанскую армию, М. В. Фрунзе взял на себя непосредственное командование этой армией. 23 мая в связи с. началом новой операции он обратился к войскам Туркестанской армии с приказом, в котором выразил уверенность в том, что «закаленные в битвах славные бойцы 24-й, 25-й, 31-й и 3-й кавалерийской дивизий с указанной задачей справятся в кратчайший срок».

Приказ заканчивался словами:

«Наш первый этап — Уфа; последний Сибирь, освобожденная от Колчака. Смело вперед!» [168].

28 мая Туркестанская армия начала общее наступление. Ближайшая задача состояла в том, чтобы отрезать группировку противника в районе Самаро-Златоустовской железной дороги южнее станции Чишмы от путей на Уфу, отбросить ее на юго-восток и прижать к Белой. Выполнение этой операции возлагалось в основном на 25-ю дивизию. К 30 мая, на двое суток ранее назначенного срока, 25-я дивизия вышла к станции Чишмы и после упорного боя заняла ее. Колчаковские части начали быстро отходить за Белую, рассчитывая нанести контрудар по флангам выдвинувшейся вперед Туркестанской армии.

В это время на фронте соседних армий разыгрались важные события, расстроившие планы белогвардейцев. На южном участке 20-я дивизия 1-й армии к вечеру 29 мая освободила Стерлитамак; колчаковцы и здесь вынуждены были отойти за реку Белую. Тем самым они лишились выгодных позиций для удара по правому флангу Туркестанской армии.

На фронте 5-й армии потерпел жестокое поражение ударный корпус белых. 27 мая он выдвинулся к устью Белой с целью выйти в тыл частям 5-й армии, которые вели бои на реке Базе — левом притоке Белон. Белогвардейский корпус, не предполагая наличия здесь крупных советских сил, неожиданно оказался зажатым «в клещи» 27-й и 35-й дивизиями 5-й армии. В то же время с фронта он был скован Чистопольским отрядом. Стремительные удары советских дивизий по флангам корпуса привели к огромным потерям белых. После жестокого поражения возле селения Байсарова остатки корпуса бежали к Бирску, где были окончательно разгромлены. За два дня — 28 и 29 мая — ударный корпус белых потерял половину своего состава и в дальнейшей борьбе в предгорьях Урала уже никакой роли не играл.

К 30 мая части Туркестанской и 5-й армий находились в одном — двух переходах от Белой; угроза контрударов противника по флангам наступавших советских войск была ликвидирована.

30 мая М. В. Фрунзе отдал приказ о форсировании Белой. Общий фронт форсирования реки достигал по прямой линии 75 километров. Белая в среднем течении имела ширину 150–180 метров, а в некоторых местах до 300 метров; в конце мая вода еще держалась несколько выше обычного уровня. Участки для переправы были выбраны на изгибах реки, обращенных к западу, что обеспечивало советским войскам возможность нанесения фланговых ударов. Замысел М. В. Фрунзе заключался в том, чтобы охватить противника с юга и с севера, одновременно отрезав ему конницей пути отхода на восток.

Переправа через такую широкую водную преграду, как Белая, при отсутствии переправочных средств, была весьма трудным делом. К вечеру 4 июня Туркестанская и 5-я армии вышли к Белой и развернули подготовку к форсированию. Для переправы использовались бочки, бревна, наспех сооруженные плоты. Кроме того, разведчики 25-й дивизии захватили два небольших пассажирских парохода.

Политотделы дивизий и партийные организации полков развернули большую политическую работу среди местного населения. В деревнях и селах устраивались митинги. Особенно часто они проводились в прибрежных селениях, откуда слова выступавших на митингах ораторов долетали до колчаковских позиций на противоположном берегу. Красноармейцы завязывали через реку разговоры с солдатами белых частей. На сторону Красной Армии перебегали не только одиночки, но и целые подразделения противника.

В ночь на 5 июня храбрые разведчики 25-й дивизии по собственному почину переправились на правый берег реки в районе Красного Яра (18 километров северо-западнее Уфы) и захватили небольшой плацдарм. Одновременно батальон 230-го Старорусского полка 26-й дивизии захватил плацдарм в районе селения Старая Баскакова (60 километров северо-западнее Уфы). Попытки противника опрокинуть переправившиеся подразделения были отбиты. Этот частный успех, достигнутый благодаря геройству и разумной инициативе, имел большое значение для последующего хода событий.

М. В. Фрунзе в соответствии с директивой комфронта намечал при форсировании Белой нанести главный удар правым флангом Туркестанской армии: ударной группой в составе 24-й дивизии, 2-й бригады 2-й дивизии и 3-й кавалерийской дивизии. Но попытки ударной группы переправиться южнее Уфы не удались. В то же время передовые подразделения 25-й и 26-й дивизий захватили на правом берегу Белой плацдармы. Это побудило М. В. Фрунзе перенести основное внимание на левый фланг Туркестанской армии.

7 июня он прибыл в 25-ю дивизию, на месте проверил подготовку ее к форсированию реки и дал указание начать переправу в ночь на 8 июня — на сутки ранее намеченного срока.

М. В. Фрунзе лично возглавил первые переправившиеся части — 217-й Пугачевский и 220-й Иваново-Вознесенский полки — и руководил их боем на правом берегу.

Наступление 25-й дивизии было неожиданным для белых. Это дало возможность к утру 8 июня расширить плацдарм до 8 километров по фронту и до 10–12 километров в глубину и обеспечить переправу еще двух стрелковых и сводного кавалерийского полков.

Приближение советских частей к Уфе вызвало панику среди белогвардейских властей. Началась поспешная эвакуация. Колчаковские власти особым приказом пытались заставить всех служащих покинуть город. Однако, за исключением некоторой части старых чиновников, никто не захотел бежать с белогвардейцами и буржуазией.

Утром 8 июня белогвардейское командование, видя угрозу, создавшуюся севернее Уфы, бросило в бой свои резервы. Противнику удалось потеснить переправившиеся полки к реке. Колчаковская авиация обстреливала с воздуха советские части.

В этот опасный момент М. В. Фрунзе лично возглавил контратаку 220-го полка, почти полностью состоявшего из иваново-вознесенских рабочих. Он с винтовкой выбежал вперед и повел за собой дрогнувшие было цепи. Воодушевленные храбростью командующего, бойцы бросились вперед. Дружным ударом они опрокинули наседавшего врага и восстановили положение. Атаки белых были отбиты. Переправа продолжалась. Но вскоре разгорелся новый бой. Опять в воздухе появилась вражеская авиация. М. В. Фрунзе был контужен взрывом авиабомбы; лошадь под ним была убита. Но он остался на поле сражения и продолжал руководить войсками.

В. И. Чапаев в это время вел переправу остальных частей дивизии. Белогвардейские самолеты сбрасывали бомбы и обстреливали из пулеметов переправлявшихся бойцов. Советские летчики героически отражали налеты белогвардейской авиации, но самолетов у колчаковцев было больше.

Пулеметным огнем одного из вражеских самолетов был ранен В. И. Чапаев. Но он, как и М. В. Фрунзе, остался на своем посту и продолжал руководить переправой.

К исходу дня 8 июня через реку переправились две бригады. Соседняя слева 26-я дивизия также продолжала наступление и освободила Бирск. Успеху боев на участке этой дивизии способствовал переход 7 июня на сторону Красной — Армии целого батальона из 21-го Челябинского полка белых. Под влиянием большевистской агитации солдаты этого батальона бросились во время боя на офицеров, перебили часть из них и перешли на сторону советских войск.

Однако положение оставалось напряженным. Связи между правым флангом 5-й армии и Туркестанской армией не было.

На участке 25-й дивизии белые готовили сильную контратаку. Об этом В. И. Чапаеву стало известно от рабочего, пробравшегося из Уфы через линию фронта. Действительно, на рассвете 9 июня колчаковцы бросили в контратаку одновременно около пяти полков.

Ударные части белогвардейцев, состоявшие из офицеров и добровольцев, наступали молча, без выстрела, густыми цепями во весь рост. Колчаковцы, предпринимая эту «психическую атаку», намеревались своим бесстрашием вызвать растерянность среди советских бойцов, чтобы вплотную подойти к их позициям и сильным ударом опрокинуть красные полки. Но чапаевцы не дрогнули: они близко подпустили врага, а затем дружно открыли огонь из винтовок и пулеметов. Вражеская атака захлебнулась и была отбита с большими потерями для колчаковцев.

В этот день полки 25-й дивизии окончательно сломили сопротивление противника. Белые начали отступать. Но путь по железной дороге был уже перерезан 73-й бригадой 25-й дивизии. Среди колчаковцев началась паника, кто сдавался в плен, кто спасался бегством, бросая вооружение и обозы. Этим воспользовалась 75-я бригада 25-й дивизии, наступавшая непосредственно на Уфу. Она переправилась через Белую и вскоре вступила в город. К вечеру 9 июня Уфа была окончательно освобождена. Войска Красной Армии взяли много пленных и богатые трофеи.

Радостно встречали своих освободителей трудящиеся города. Среди красноармейцев, участвовавших в освобождении Уфы, было немало уфимцев-железнодорожников и рабочих Старицкого затона. Не успели смолкнуть выстрелы, как навстречу бойцам вышли женщины, со слезами радости и счастья встречая своих сыновей, мужей и братьев.

Благодаря победе под Уфой создались благоприятные условия для наступления на Урал, а также для разгрома колчаковских войск севернее Камы. Лишь на крайнем южном участке под Уральском, осажденном белоказаками, обстановка оставалась напряженной. Но в целом положение на Восточном фронте уже не внушало тех опасений, какие были еще месяц назад.

В момент завершения уфимской операции В. И. Ленин со всей остротой поставил вопрос о мобилизации новых сил для пополнения армий Восточного фронта, чтобы обеспечить дальнейшее наступление. 6 июня в телеграмме Реввоенсовету фронта В. М. Ленин, сообщая о невозможности дать готовые пополнения на восток ввиду тяжелого положения на юге, потребовал усилить мобилизацию людей и сбор оружия в прифронтовой полосе.

9 июня В. И. Ленин снова телеграфировал Реввоенсовету Восточного фронта, указывая, что для успешного проведения мобилизации необходимо по-революционному перейти к военной работе «Мобилизуйте в прифронтовой полосе поголовно от 18 до 45 лет, — писал В. И. Ленин, — ставьте им задачей взятие ближайших больших заводов вроде Мотовилихи, Миньяра, обещая отпустить, когда возьмут их. Ставя по два и по три человека на одну винтовку, призывая выгнать Колчака с Урала, мобилизуйте 75 процентов членов партии и профсоюзов.

Иного выхода нет, надо перейти к работе пореволюционному» [169].

Эти указания В. И. Ленина послужили основой для перестройки всей работы командования Восточного фронта и подготовки последующих решающих ударов по колчаковцам.

Контрнаступление советских войск продолжалось с новой силой. В период с 12 по 15 июня войска правого фланга Туркестанской армии после упорных боев переправились через Белую в нескольких местах и, быстро продвигаясь на восток, стали угрожать тылу волжской группы противника. 16 июня белогвардейцы, боясь попасть в окружение, начали общий отход на восток.

Уфимская операция была последним из трех этапов контрнаступления, проведенного Южной группой. За время контрнаступления ее войска освободили от врага обширную территорию между Волгой и предгорьями Урала. Были последовательно разбиты все соединения Западной армии белых, в том числе резервный корпус Каппеля и ударный корпус, на которые белогвардейское командование возлагало особые надежды. Противник понес тяжелые потери — более 25 тысяч человек.

Смотр частей 25-й стрелковой дивизии после освобождения Уфы. 9 июня 1919 г. (Фото.)

Победы советских войск на центральном участке фронта оказали решающее влияние на ход борьбы и севернее Камы — на казанском и вятском направлениях. На левом крыле Восточного фронта создались условия для перехода в контрнаступление 2-й и 3-й армий.

Отступление Западной армии Ханжина заставило Сибирскую армию прекратить нажим на казанском направлении и перебросить часть сил на свой левый фланг. Для заполнения разрыва между Западной и Сибирской армиями колчаковское командование использовало все резервы, которые оно имело на северном направлении.

25 мая перешли в наступление войска советской 2-й армии, действовавшие вдоль правого берега Камы в направлении Елабуга — Сарапул. Еще 20–21 мая 28-я стрелковая дивизия этой армии частью сил переправилась через реку Вятку близ ее устья и овладела плацдармом на левом берегу.

28-я дивизия, прославившая себя в 1918 году в боях за Казань, Сарапул и Ижевск, показала стойкость и героизм и во время оборонительных боев в марте — апреле 1919 года. Боевые заслуги дивизии были высоко оценены Советским правительством. Председатель ВЦИК М. И. Калинин во время своего пребывания на Восточном фронте через командование армии выразил от имени ВЦИК благодарность бойцам и командирам 28-й дивизии.

«Считаю своим долгом, — писал М. И. Калинин, — довести до сведения Рабоче-Крестьянского Правительства о геройских и самоотверженных боях славной дивизии.

Слава героям красы и гордости нашего Социалистического отечества!» [170].

Успешные действия 28-й дивизии, поддержанные Волжской флотилией и высаженным ею десантом в тылу противника, позволили развернуть наступление на всем фронте 2-й армии.

Волжская флотилия, нанеся поражение колчаковской речной флотилии и обеспечив форсирование советскими войсками реки Вятки, активно помогала их продвижению вдоль Камы. Белогвардейская флотилия под ударами советских войск была вынуждена отойти в верховья Камы.

25 мая, когда войска Южной группы развернули победоносное наступление в сторону Уфы, части 28-й дивизии заняли Елабугу, а 2 июня — Сарапул, важный пункт в среднем течении Камы на екатеринбургском направлении. Потеря Сарапула была настолько неожиданной для колчаковцев, что они, отступая, не успели повредить железнодорожные пути. Стремительное продвижение советских войск, охваченных наступательным порывом, не задержала даже такая широкая водная преграда, как Кама. Быстро переправившись на лодках и паромах на левый берег, советские части прочно заняли там плацдарм, создав угрозу правому флангу Западной армии, отступившей за реку Белую.

Успешное наступление 2-й армии быстро сказалось и на положении 3-й армии. Последним успехом белогвардейцев на этом направлении был захват Сибирской армией 2 июня Глазова.

6 июня В. И. Ленин, выразив опасение относительно возможности движения колчаковцев на Вятку для прорыва к Петрограду, дал указание Реввоенсовету Восточного фронта обратить серьезное внимание на положение под Глазовом [171].

Войска 3-й армии, усиленные прибывшими пополнениями, перешли в наступление, и 13 июня Глазов был освобожден. Правофланговые части 3-й армии, начавшие наступление одновременно со 2-й армией, тоже вынудили белогвардейцев начать отступление.

В это время 28-я дивизия продолжала стремительно наступать вдоль правого берега Камы и, сломив упорное сопротивление колчаковцев, к исходу 7 июня совместно с другими частями освободила Ижевск с его крупнейшим на Урале оружейным заводом. Вслед за этим советские войска заняли Воткинск, где белогвардейцы перед оставлением города учинили зверскую расправу над рабочими.

К концу июня войска Северной группы Восточного фронта подошли к Каме от Сарапула до Перми, обеспечивая себе выгодное положение для форсирования этой реки и удара в направлении центра Урала — Екатеринбурга.

Переход войск Восточного фронта в контрнаступление севернее Камы имел одним из своих важнейших результатов окончательный провал плана интервентов соединить свои войска, действовавшие на севере, с колчаковским фронтом.

Империалисты Антанты не хотели примириться с этим. Когда колчаковская армия потерпела поражение не только на центральном направлении, но и на северном участке фронта, руководители Антанты решили снова использовать находившиеся еще в Сибири чехословацкие войска.

Правда, после понесенного осенью 1918 года поражения на Волге чехословацкие части уже не представляли надежной боевой силы. Чехословацкие солдаты начали понимать истинные цели, ради которых английские, французские и американские империалисты держали их в Сибири. Они открыто отказывались участвовать в боевых действиях против Красной Армии и все настойчивее требовали отправки на родину. Интервенты вынуждены были отказаться от использования чехословацких солдат в операциях на фронте. Тем не менее их продолжали держать в тылу колчаковских армий, поручив им охрану Сибирской магистрали. Однако и здесь эти войска показали себя малонадежными; все чаще чехословацкие солдаты отказывались вести борьбу с партизанами.

Командующий американскими войсками в Сибири Грэвс еще в конце марта 1919 года писал в Вашингтон:

«Чехословацкие офицеры желают остаться сколько необходимо под руководством союзников для выполнения задач, которые они преследуют, но армия хочет только одного — вернуться на родину, не считаясь ни с какими другими обстоятельствами. Если не будут приняты меры к урегулированию создавшегося положения, то чехи могут оказаться скорее угрозой, чем помощью в Сибири» [172].

Эти опасения американских интервентов усилились, когда колчаковская армия откатилась к Уфе. Поражение колчаковцев сильно отразилось на настроении чехословацких солдат. Руководитель американской железнодорожной администрации в Сибири Стивенс сообщал 13 июня Лансингу, что положение с чехословацкими войсками чрезвычайно серьезно.

«Они, — писал Стивенс, — выражают массовое недовольство, стремятся домой, а их командующий предупреждает меня, что удержать их в повиновении дольше, чем в течение трех месяцев, не удастся. Четыре полка уже отказались нести службу, иными словами, они не будут воевать. с большевиками. Существует серьёзная опасность, что они расправятся со своими офицерами и попытаются договориться с большевиками о пропуске их домой через Россию»[173].

Интервенты не хотели удовлетворить законного желания чехословацких солдат вернуться на родину. Наоборот, стремление чехословацких войск скорее отправиться домой они решили использовать в своих целях. Черчилль, поддерживаемый американской делегацией в Париже, предложил Верховному совету Антанты следующий план «эвакуации» чехословацких войск из Сибири:

«… 30 тысяч чехословацких солдат должны, сражаясь, проложить себе путь по линии Вятка — Котлас на Архангельск…»[174].

Эту же точку прения высказал Лансинг, который считал, что чехословацкие войска сами должны пробить себе дорогу на север через районы, занятые Красной Армией [175].

Американские и английские империалисты хотели обманным путем втянуть чехословацкие войска в новую авантюру и ценой их крови еще раз попытаться осуществить план соединения контрреволюционных сил на севере и востоке. Но из этой затеи ничего не вышло. Под натиском советских войск Сибирская армия белых откатывалась все дальше на восток. Антанта была уже лишена какой-либо возможности изменить в свою пользу ход борьбы на востоке Советской страны.

Блестящий успех контрнаступления Южной группы благоприятно отразился не только на положении 2-й и 3-й армий. Он позволил ликвидировать опасность, создавшуюся и на самом южном участке Восточного фронта.

Во время контрнаступления, когда все усилия Южной группы были сосредоточены на главном направлении, ее командование не могло выделить сколько-нибудь значительных сил для обороны Оренбурга и Уральска. Белоказаки стремились воспользоваться этим, чтобы ударом в тыл Южной группы сорвать контрнаступление советских войск. Еще в начале мая Колчак потребовал от белоказачьей Оренбургской армии, чтобы она прервала железнодорожное сообщение между Самарой и Оренбургом и установила связь с уральскими белоказаками. Уральская белоказачья армия должна была наступать в направлении на Бузулук, а затем выйти к Самаро-Златоустовской железной дороге и, перехватив ее, нарушить связь Южной группы с Самарой. Одновременно уральским белоказакам ставилась задача прервать сообщение Южной группы с Саратовом. Осуществить эти планы белогвардейцы могли, только овладев Оренбургом и Уральском.

Начальник 25-й стрелковой дивизии В. И. Чапаев (X) и комиссар дивизии Д. А. Фурманов (XX) среди командиров и политработников дивизии. Июнь 1919 г. (Фото.)

В районе Оренбурга к началу контрнаступления Южной группы оставалось лишь три советских полка, два из которых были сформированы из оренбургских рабочих. В начале мая, когда белоказаки усилили натиск непосредственно на город, в нем было создано еще два рабочих полка. На Оренбург наступали два белоказачьих корпуса, состоявших в основном из конницы. Белоказакам удалось оттеснить советские части на ближние подступы к городу. Но попытки захватить Оренбург оказались тщетными. Оренбургские рабочие полки, поддержанные трудящимся населением, отбивали все атаки врага. Однако положение оренбургского гарнизона, неполучавшего подкреплений, с каждым днем становилось все более тяжелым.

В. И. Ленин, считая необходимым оказать помощь осажденному городу, 12 мая отправил следующую телеграмму М. В. Фрунзе в штаб Южной группы:

«Знаете ли Вы о тяжелом положении Оренбурга? Сегодня мне передали от говоривших по прямому проводу железнодорожников отчаянную просьбу оренбуржцев прислать 2 полка пехоты и 2 кавалерии или хотя бы на первое время 1000 пехоты и несколько эскадронов. Сообщите немедленно, что предприняли и каковы Ваши планы. Разумеется не рассматривайте моей телеграммы, как нарушающей военные приказания» [176].

М. В. Фрунзе в это время выезжал в штаб фронта. В середине мая он дал указание использовать для защиты Оренбурга часть сил 20-й дивизии 1-й армии. Кроме того, он намечал направить в Оренбург Казанский мусульманский полк из Самары. По возвращении в штаб Южной группы М. В. Фрунзе получил вторую аналогичную телеграмму В. И. Ленина от 22 мая и немедленно доложил о принятых мерах:

«… все, что только позволяли сделать средства, находившиеся в моем распоряжении, сделано, — сообщал он. — Должен доложить, что этих средств для исчерпывающей помощи Оренбургу и одновременного с этим разрешения задач на основном уфимском направлении совершенно недостаточно. Но, во всяком случае, помощь для удержания самого Оренбурга впредь до решения вопроса на основном направлении была подана достаточная, как это и подтверждают сообщения последних дней» [177].

К этому времени на положение под Оренбургом уже начали оказывать влияние успехи Южной группы на главном направлении. Колчаковское командование вынуждено было использовать один из корпусов, действовавших под Оренбургом, на другом участке. В результате белоказаки под Оренбургом перешли к обороне и уже не предпринимали активных действий.

Более сложным оставалось положение в Уральской области. Уральские белоказаки получали от английских интервентов помощь вооружением и боеприпасами, которые доставлялись через Кавказ и каспийский порт Гурьев. Благодаря превосходству в силах белоказакам удалось разъединить и оттеснить части 22-й дивизии непосредственно к Уральску. В первой половине мая противник перерезал последний путь, соединявший Уральск с Бузулуком, и гарнизон Уральска оказался блокированным.

Реввоенсовет Южной группы понимал всю серьезность положения Уральска. Еще 6 мая, обращаясь с телеграммой к Саратовскому губернскому комитету партии, командование Южной группы указывало, что дальнейшее продвижение белоказаков «грозит срывом успешно развивающихся наших операций на путях к Уфе». М. В. Фрунзе и В. В. Куйбышев выразили уверенность, что «Саратов окажет 4-й армии должную помощь и спасет положение всей южной части Восточного фронта» [178].

В первой половине мая для 4-й армии были направлены подкрепления. Посланные войска должны были предпринять наступление против Уральской белоказачьей армии, нанося удары в нескольких направлениях. Но этот план не удалось выполнить, так как части были малочисленны и слабо вооружены. Полк, выступивший из Николаевска, вскоре столкнулся с крупными силами противника и потерпел поражение. Самарская бригада, половина бойцов которой не имела еще оружия, в первую же ночь после выступления из Самары подверглась внезапному налету белоказачьей конницы и была разбита. Саратов также не мог быстро оказать помощь 4-й армии.

Поражение Самарской бригады открыло белоказакам путь на Самару. Эту возможность выхода в тыл Южной группы противник немедленно использовал. 30 мая вражеские разъезды появились у станции Кротовка. Через несколько дней белоказаки захватили несколько пунктов в 40–50 километрах юго-западнее Самары. Таким образом, над Самарой вновь нависла угроза, но на этот раз не с востока, а с юга и юго-запада. Между тем в Самаре после выступления бригады на помощь Уральску почти не осталось войск.

Военный совет Самарского укрепленного района, возглавляемый В. В. Куйбышевым, принял чрезвычайные меры по организации обороны города. Он призвал все трудовое население встать на защиту Самары. 5 июня В. В. Куйбышев обратился с воззванием к трудящимся Самарского уезда. Он призывал рабочих и крестьян дать решительный отпор белоказакам, которые своими бандитскими налетами на тылы советских войск пытались помочь отступавшей армии Колчака. Самарский уезд был объявлен на осадном положении.

Военный совет Самарского укрепленного района уделил особое внимание обороне железных дорог, связывавших Самару с фронтом. Срочно строились укрепления на южных подступах к городу. Для усиления гарнизона была объявлена мобилизация всех мужчин в Самарском уезде в возрасте от 18 до 35 лет.

Благодаря усилиям партийных и советских организаций на подступах к Самаре была создана надежная оборона. Белоказакам не удалось прорваться к городу. Южная группа могла успешно продолжать контрнаступление, не отвлекая своих сил для ликвидации опасности в тылу.

В Уральске осажденный гарнизон продолжал оказывать стойкое сопротивление, отражая атаки наседавшего врага. Но положение становилось все более тяжелым. Чтобы поддержать боевой дух защитников города, М. В. Фрунзе 15 июня обратился с телеграммой к В. И. Ленину:

«Уральск уже пятьдесят дней выдерживает осаду. Необходимо продержаться еще минимум две недели. Мужество же гарнизона истекает. Полагал бы целесообразным посылку приветственной телеграммы лично Вами. Телеграмму можно прислать на штаб Южгруппы, который передаст по радио» [179].

В. И. Ленин на другой же день ответил М. В. Фрунзе:

«Прошу передать уральским товарищам мой горячий привет героям пятидесятидневной обороны осажденного Уральска, просьбу не падать духом, продержаться еще немного недель. Геройское дело защиты Уральска увенчается успехом» [180].

Ленинская телеграмма ободрила и воодушевила защитников Уральска.

Телеграмма председателя Совета Обороны В. И. Ленина командующему Южной группой Восточного фронта М. В. Фрунзе. 16 июня 1919 г. (Фотокопия.)

16 июня М. В. Фрунзе дал приказ о переброске 25-й дивизии в район Бузулука, чтобы оказать помощь Уральску. Через несколько дней первый эшелон с частями дивизии прибыл к месту назначения и начал готовиться к наступлению в сторону Уральска.

Удары Красной Армии по колчаковцам с каждым днем становились все сильнее. Победоносные советские войска подходили к Уралу. На Восточном фронте был достигнут решительный перелом в пользу Советской власти.

Одновременно с контрнаступлением на Восточном фронте Красная Армия вела ожесточенную борьбу на других фронтах. На подступах к Петрограду она сражалась против армии Юденича; на Южном фронте в упорных боях сдерживала наступление войск Деникина; на севере продолжала борьбу с интервентами и белогвардейцами: на западе отражала нападение белополяков и петлюровцев.

Контрнаступление Южной группы, а затем 2-й и 3-й армий Восточного фронта привело к тому, что главная группировка колчаковских войск в центре фронта была разбита, а Сибирская армия начала отступление.

Однако враг еще имел резервы — в тылу у него формировались новые дивизии. Было ясно, что, пока в руках Колчака оставались Урал, Сибирь и Дальний Восток с их людскими и материальными ресурсами, всегда можно было ожидать, что белогвардейцы с помощью иностранных империалистов смогут восстановить свои силы и начать новое наступление. В этих условиях нельзя было ни на минуту замедлить наступление Красной Армии. Надо было возможно быстрее освободить Урал и Сибирь и окончательно разгромить врага.

Успех уфимской операции открыл советским войскам путь на Урал и подготовил условия для перехода в общее наступление всего Восточного фронта. Огромные потери белых и все усиливавшееся разложение их войск облегчали быстрое и полное освобождение Урала. Но главком И. И. Вацетис при поддержке Троцкого еще в начале июня выступил с предложением приостановить дальнейшее наступление советских войск на линии реки Белой, закрепиться на этом рубеже и перебросить значительную часть войск на Южный фронт против Деникина.

В соответствии с этим Вацетис директивами от 6 и 12 июня потребовал от командования Восточного фронта превратить реки Белую и Каму в оборонительный рубеж. Реввоенсовет Восточного фронта не согласился с приостановкой наступления и направил 9 июня В. И. Ленину телеграмму, в которой отмечал всю пагубность такого плана. Командование фронта заверяло, что советские войска имеют все возможности для дальнейшего победоносного наступления против Колчака.

В. И. Ленин поддержал Реввоенсовет Восточного фронта, ибо приостановка наступления дала бы возможность Колчаку вновь собраться с силами. Нельзя было также оставлять в руках Колчака Урал с его заводами, фабриками, шахтами, железнодорожной сетью. 15 июня Пленум Центрального Комитета партии постановил продолжать наступление против колчаковцев. Выполняя эту директиву ЦК партии, советские войска освободили весь район Уфы, вышли в предгорье Урала и стали готовиться к преодолению Уральского хребта.

20 июня В. И. Ленин в телеграмме Реввоенсовету Восточного фронта вновь указывал, что «наступление на Урал нельзя ослабить, его надо безусловно усилить, ускорить, подкрепить пополнениями» [181].

Однако Троцкий и Вацетис не отказались от своего плана. Они мотивировали его тяжелым положением на Южном фронте и под Петроградом, необходимостью перебросить туда войска с Восточного фронта. Член Реввоенсовета Республики С. И. Гусев 20 июня писал в Реввоенсовет Восточного фронта:

«Троцкий настаивает на возврате к старому и развивает бешеную агитацию против Востфронта…» [182].

О новой попытке навязать свой план говорили и телеграммы Вацетиса командующему Восточным фронтом в конце июня и начале июля, то есть в то время, когда советские войска уже вели бои в Уральских горах [183].

Речь шла теперь о приостановке частей Красной Армии на Уральском хребте. Главком ориентировал командование Восточного фронта на ведение затяжной войны на Урале, подчеркивал трудности и длительный характер предстоящей кампании. Одновременно с этим Вацетис предлагал изменить группировку сил на Восточном фронте, перебросить новые части из района Уфы под Уральск для устранения опасности соединения белоказаков с армией Деникина Такая опасность действительно существовала и для ее устранения командование фронта принимало необходимые меры. В частности, к Уральску была направлена одна из лучших на Восточном фронте — 25-я дивизия. Переброска же новых частей из-под Уфы могла ослабить советские войска на направлении главного удара и затруднить разгром Колчака.

Таким образом, действия Троцкого и главкома Вацетиса шли вразрез с ленинской директивой и указаниями партии о скорейшем освобождении Урала. Ссылка на тяжелую обстановку на Южном фронте не оправдывала их действий.

Коммунистическая партия и Советское правительство не преуменьшали опасности, грозившей в то время стране с юга. Центральный Комитет партии и Советское правительство принимали меры к тому, чтобы использовать в этот момент против Деникина войска Украинского фронта. Часть войск была послана на юг и с Восточного фронта. Но переброска частей производилась с таким расчетом, чтобы ни в коем случае не ослаблять наступления против Колчака.

В. И. Ленин наметил пути к усилению Красной Армии на Восточном фронте и указал источники, из которых должно было идти пополнение взамен перебрасываемых частей. Он требовал от Реввоенсовета Восточного фронта мобилизовать в прифронтовой полосе большую часть членов партии и профсоюзов, а также провести здесь призыв в армию всех трудящихся мужчин от 18 до 45 лет.

Мобилизации в прифронтовой полосе проходили успешно. В армию вступали десятки тысяч новых бойцов, горевших желанием принять участие в разгроме колчаковщины.

3 — 4 июля 1919 года состоялся Пленум Центрального Комитета партии. Он предложил снять с поста главкома И. И. Вацетиса и назначить вместо него С. С. Каменева. Командующим войсками Восточного фронта вместо С. С. Каменева решено было назначить М. В. Фрунзе.

Центральный Комитет потребовал от войск Восточного фронта усилить наступление против колчаковцев.

Подготавливая решительное наступление на Урал, советское командование произвело перегруппировку войск на главном направлении Уфа — Златоуст — Челябинск. Туркестанская армия была расформирована, а ее дивизии переданы другим армиям Восточного фронта и частично другим фронтам.

Освобождение Урала возлагалось на 5-ю, 2-ю и 3-ю армии. По плану, разработанному командованием Восточного фронта, главный удар наносила 5-я армия. Ей ставилась задача овладеть Златоустом. 2-я армия должна была переправить все свои войска на левый берег Камы, установить связь с 5-й армией и освободить Красноуфимск и Кунгур. 3-й армии предстояло овладеть Камой в районе Перми и самим городом с последующим выходом в район Калино — Чусовая. Конечной целью всей операции было освобождение Челябинска и Екатеринбурга с примыкающими к ним районами.

Большую помощь Красной Армии в подготовке наступления на Урал оказали партийные и советские организации прифронтовых районов. 11 июня совещание представителей губернского комитета партии и штаба 3-й армии в Вятке постановило развернуть среди населения и в воинских частях агитационную кампанию под лозунгом: «Весь Урал к зиме должен быть наш!» [184].

После завершения уфимской операции 5-я армия вышла к реке Уфе. Дальше начинались предгорья Урала. В центре путь на Златоуст преграждал труднодоступный хребет Каратау, протянувшийся с востока на юго-запад и не имевший на участке в 80 километров ни одной дороги. Обход хребта Каратау был возможен лишь в двух направлениях: с юга вдоль железной дороги Уфа — Златоуст и с севера — по тракту Бирск — Златоуст. Эти направления были отдалены друг от друга на 100 километров, но за хребтом Каратау, у станции Сулея, в 50 километрах западнее Златоуста, они сходились.

Войска 5-й армии были сгруппированы следующим образом. На фронте армии протяжением более 200 километров были созданы три группы. На правом фланге через труднодоступные горные проходы на Верхне-Уральск, Троицк наступала 24-я дивизия. Она должна была освободить Троицк. В центре, вдоль железной дороги Уфа — Златоуст, наступала группа в составе кавалерийской бригады и одной бригады 26-й стрелковой дивизии. Эта группа должна была сковать главные силы белых — корпус Каппеля. На левом фланге, по Бирскому тракту и вдоль реки Юрюзани, двумя колоннами наступала ударная группа армии в составе 26-й (без одной бригады) и 27-й дивизий. Севернее ударной группы действовала 35-я дивизия, обеспечивавшая левый фланг армии со стороны Красноуфимска, так как соседняя 2-я армия отставала, примерно, на два перехода.

Такое построение армии и выбор направления главного удара были целесообразны, хотя и рискованны, так как ни одна из трех групп не могла оказать поддержки какой-либо другой. Однако, имея перед собой деморализованного противника, можно было пойти на этот смелый риск.

Белогвардейцы после разгрома в районе Уфы рассчитывали отсидеться до лучших времен за Уральским хребтом. Западная армия белых к концу июня насчитывала до 27 тысяч штыков и сабель. Кроме того, отдельные дивизии, например 12-я пехотная дивизия, ранее выведенные в резерв, были пополнены и приведены в порядок. Большие надежды белогвардейцы возлагали на корпус Каппеля, располагавшийся на главном направлении вдоль железной дороги Уфа — Златоуст. Противник решил оборонять район Златоуста — ключ к преодолению Уральского хребта.

Не зная, где именно советские войска нанесут главный удар, белогвардейцы создали сильный резерв из 4-й, 12-й дивизий и Ижевской бригады под общим командованием Войцеховского. Этот резерв они расположили на Уфимском плоскогорье в районе Сулея — Айлино — Насибаш, то есть в районе соединения южного и северного направлений, ведущих к Златоусту.

Завершив перегруппировку войск, 5-я армия утром 25 июня перешла в наступление.

В первых числах июля, преодолев огромные трудности горного перехода, ударная группа 5-й армии вышла на Уфимское плоскогорье. В этом героическом походе особенно отличились 1-я и 2-я бригады 26-й дивизии, появление которых было совершенно неожиданно для белых. Полки за трое суток проделали путь в 120 километров. Они двигались по дикой, труднопроходимой долине реки Юрюзани и вышли в тыл врагу. Во время похода красноармейцы на себе везли орудия, переносили их на руках через горные пропасти и перевалы.

2 июля передовые части 1-й бригады 26-й дивизии столкнулись у населенного пункта Насибаш с 12-й дивизией белых. Обстановка была невыгодной. Колонна бригады, вытянувшаяся по горной дороге, оказалась под угрозой охвата с обоих флангов. 3 июля бой принял неблагоприятный оборот, и над советскими частями нависла угроза окружения.

В этих трудных условиях части 26-й дивизии проявили исключительную маневренность и отвагу. После перегруппировки четыре полка дивизии атаковали превосходящего по численности противника и вынудили его к отходу. Продолжая наступление, части 1-й бригады встретили и разгромили один из полков 4-й дивизии белых, захватив при этом до 400 пленных. Так в ходе боев была обнаружена вся группировка Войцеховского. 5 июля наступавшая по Бирскому тракту 27-я дивизия, громя противостоявшие ей части Уральского корпуса белых, одновременно атаковала 4-ю дивизию противника и отбросила ее на юг. В итоге боев со 2 по 6 июля обе колчаковские дивизии (4-я и 12-я) потерпели поражение и вместе с разгромленным Уральским корпусом отступили за реку Ай. Из-за угрозы быть отрезанным от остальных частей Западной армии сюда же отступил и корпус Каппеля.

На рубеже реки Ай, на подступах к Златоусту, белогвардейцы вновь попытались организовать оборону.

До 10 июля 5-я армия подтягивала отставшие части и приводила себя в порядок для продолжения наступления. Левая и центральная группы соединились и занимали теперь общий фронт от населенного пункта Гривенка через Айлино на Юрюзанский завод.

10 июля советские войска вновь перешли в наступление.

После упорных боев сопротивление белых было сломлено, и к исходу дня 13 июля части 26-й и 27-й дивизий одновременно с севера и с юга ворвались в Златоуст. Колчаковцы в беспорядке отступили к Челябинску.

Освобождение Златоуста имело важное значение. Для Красной Армии открывались ворота на равнину Западной Сибири. В руки Красной Армии попали большие продовольственные запасы колчаковской армии: 2 миллиона пудов хлеба, 200 тысяч пудов гречневой крупы и много других трофеев. В районе Златоуста войска 5-й армии захватили 3 тысячи пленных, 8 орудий, 32 пулемета, бронепоезд, 30 паровозов, около 600 вагонов. На заводах белые оставили 3 миллиона пудов стали, 2 миллиона пудов угля, 20 тысяч пудов меди.

Освобождение Перми войсками Красной Армии. 1919 г. (С картины худ. И. А. Владимирова.)

Одновременно с Златоустовской операцией 5-й армии продолжалось наступление 2-й и 3-й армий в направлении на Екатеринбург. Части 7-й и 28-й дивизий 2-й армии, занявшие Ижевск и Воткинск, в течение 20 и 21 июня при поддержке Волжской флотилии переправились на левый берег Камы и начали продвигаться в северо-восточном направлении, на город Осу. С фронта на Осу наступали левофланговые части 21-й дивизии. Им пришлось двигаться через болота. Мириады комаров и мошкары забивали рот, глаза, уши, причиняя бойцам невероятные страдания. Выбравшись из гнилых болот, части дивизии попали на горящий торф. Огонь обжигал ноги, а густой смрадный дым настолько затруднял дыхание, что многие впадали в обморочное состояние. Героически преодолев все это, полки 21-й дивизии вышли к Каме и с помощью судов Волжской флотилии форсировали реку.

Советская флотилия, подавляя сопротивление белогвардейской флотилии и огонь береговой артиллерии, преодолевая минные заграждения, продвинулась выше по реке и помогла также переправе 30-й и 29-й дивизий 3-й армии, наступавшим от Глазова на Пермь. С помощью вооружённых судов советские войска подавили оборону противника на левом берегу Камы.

Волжская флотилия прорвалась к Перми и поставила суда вражеской флотилии в безвыходное положение. Тогда колчаковцы решили уничтожить свою флотилию, а также остальные пароходы и баржи. Они сожгли на Каме 22 пассажирских, 81 буксирный пароход и 38 барж. 120 других судов белогвардейцы угнали на реку Чусовую, а затем также уничтожили.

Вскоре советская Волжская флотилия получила новое задание и была переброшена в низовье Волги, под Царицын.

1 июля в Пермь вступили части 29-й дивизии. Во главе этой дивизии наступал прославившийся в боях Путиловский кавалерийский полк, сформированный из петроградских рабочих. В Перми советские войска захватили около миллиона пудов соли, 100 тысяч пудов муки, 9 тысяч пудов животного масла, а также 25 паровозов и более тысячи вагонов. На заводе в Мотовилихе находилось около миллиона пудов стали, несколько сотен орудийных стволов, в том числе много совершенно готовых. В тот же день войска 2-й армии заняли Кунгур — важный опорный пункт белых на Сибирском тракте. В Кунгуре сдалось в плен свыше 800 солдат колчаковской армии.

После освобождения Кунгура в руках Красной Армии оказался важный участок железной дороги Пермь — Екатеринбург. Кроме того, открылась возможность широкого обходного движения в тыл группировке противника, занимавшей район горных заводов восточнее Перми. В. И. Ленин высоко оценил значение этой победы. В приветственной телеграмме, отмечая успех 2-й и 3-й армий, он писал:

«Поздравляю геройские красные войска, взявшие Пермь и Кунгур. Горячий привет освободителям Урала. Во что бы то ни стало надо довести это дело быстро до полного конца. Крайне необходимо мобилизовать немедленно и поголовно рабочих освобождающихся уральских заводов. Надо найти новые революционные способы тотчас включать этих рабочих в войска для отдыха уставшим и для отпуска на юг» [185].

Телеграмма председателя Совета Обороны В. И. Ленина Реввоенсовету Восточного фронта. 1 июля 1919 г. (Фотокопия.)

Рабочие уральских заводов и трудящиеся крестьяне восторженно встречали Красную Армию. Многие рабочие сразу же вступали в ее ряды, оставшиеся создавали бригады для восстановления транспорта, налаживали ремонт и изготовление оружия.

Успешному продвижению Красной Армии содействовали восстания рабочих в тылу Колчака и удары партизан. Так, 2 июля в боях под станцией Симская и Симским заводом вместе с красноармейцами-кавалеристами активно действовали партизаны — рабочие Симского завода. Двое рабочих провели эскадроны труднопроходимой горной дорогой в тыл врага и тем самым помогли его разгромить. 800 рабочих Симского завода добровольно вступили в Красную Армию. Вместе с наступавшими советскими войсками сражались и 700 добровольцев из Златоуста.

Уральский пролетариат не дал колчаковцам увезти оборудование промышленных предприятий. Рабочие приложили все силы к тому, чтобы сохранить важнейшие машины, детали к ним, запасы сырья и готовой продукции. Рабочие Карабашского завода, например, во время эвакуации белогвардейцев вместо заводского оборудования упаковывали в ящики камни, кирпичи, а оборудование прятали. С приходом Красной Армии рабочие-уральцы принялись за восстановление своих заводов. Урал вскоре стал мощной кузницей советского оружия.

После освобождения Перми и Кунгура дальнейшее наступление советских войск на Екатеринбург носило характер преследования отступавшего противника. Впереди двигались войска 2-й армии. 3-я армия несколько отставала. Чтобы выправить это положение и ускорить продвижение, командование 3-й армии создало из кавалерийских частей 29-й и 30-й стрелковых дивизий группу численностью более 2000 сабель Командовать этой группой было поручено опытному кавалерийскому командиру, оренбургскому казаку Н. Д. Томину. Выходец из народа, Н. Д. Томин принадлежал к числу тех беспартийных советских людей, которые были беззаветно преданы Советской власти и готовы были отдать за нее свою жизнь.

Группа получила задачу прервать железнодорожное сообщение между Нижним Тагилом и Екатеринбургом и расчленить группировку противника. Сосредоточившись на правом фланге 3-й армии, в 100 километрах восточнее Кунгура, группа Н. Д. Томина 14 июля начала наступление в сторону железной дороги. В течение 15 и 16 июля кавалеристы в нескольких местах вышли к железной дороге, соединяющей горнозаводской район с Екатеринбургом. Советские конники освободили Верхне-Тагильский, Невьянский и другие заводы.

В. К. Блюхер — начальник 51-й стрелковой дивизии.

В. М. Азин — начальник 28-й стрелковой дивизии.

Н. Д. Томин — командир конной группы 3-й армии.

При взятии Верхне-Тагильского завода большую помощь советским кавалеристам оказали местные рабочие; они участвовали в качестве проводников в ночной операции по окружению противника. Во время боев за завод было взято в плен около 500 колчаковских солдат и офицеров. Заняв участок железной дороги от Верхне-Нейвинского завода до станции Шайтанка, кавалерийская группа отрезала войска генерала Пепеляева, действовавшие на Северном Урале, от остальных колчаковских сил. Это создало возможность нанести удар в тыл врагу. Однако командование 29-й дивизии, которому подчинялась группа Н. Д. Томина, не сумело использовать создавшуюся обстановку. Вместо того, чтобы немедленно бросить кавалеристов в обход противника, штаб 29-й дивизии отдал Н. Д. Томину приказ закрепиться в занятом районе. В результате кавалерийская группа вынуждена была некоторое время топтаться на месте, а белогвардейцы, воспользовавшись этим, начали поспешно отходить из горнозаводского района.

Тем временем войска 2-й армии подошли к Екатеринбургу и 14 июля вступили в город. Навстречу красноармейцам вышли рабочие с краевыми флагами. Повсюду раздавались революционные песни. Трудящиеся ликовали, празднуй победу.

Путь от Кунгура до Екатеринбурга Красная Армия прошла с боями всего за две недели. Крупные успехи советских войск явились результатом массового героизма бойцов и командиров, их возросшего боевого мастерства и той всенародной поддержки, какую встречала повсюду Красная Армия.

В первых рядах, увлекая красноармейцев своим примером, шли коммунисты. В одном из боев комиссар Путиловского кавалерийского полка А. П. Огарков лично повел в атаку бойцов. Противник был разбит наголову, потерял много убитыми и ранеными; около 200 белогвардейцев было взято в плен. Бесстрашный комиссар погиб в этом бою смертью героя.

В бою под городом Далматовом 28 июля комиссар 267-го полка 30-й дивизии Бондарь во время разведки столкнулся с батальоном белых. Не растерявшись, он обратился к солдатам противника с призывом переходить на сторону Красной Армии. Под влиянием пламенных слов комиссара солдаты обезоружили офицеров и всем батальоном сдались в плен.

Высокий героизм проявляли и целые части. Во время Златоустовской операции особенно отличился 240-й полк 27-й дивизии под общим командованием начдива А. В. Павлова. В бою 5 июля он разгромил три пехотных и один кавалерийский полк врага, поддержанных тремя бронеавтомобилями и артиллерией. Советские бойцы захватили много пленных, оружия, боеприпасов, снаряжения. Среди трофеев были два бронеавтомобиля. За проявленную доблесть 240-й полк был награжден почетным революционным Красным знаменем.

Немало славных страниц в историю борьбы с колчаковцами на Урале вписали советские кавалеристы группы Н. Д. Томина. После захвата линии железной дороги Нижний Тагил — Екатеринбург, получив, хотя и с некоторым запозданием, приказ ударить во фланг и тыл группировке белых, отступавшей из горнозаводского района, кавалерийская группа стремительно двинулась к станции Егоршино — важному железнодорожному узлу к северо-востоку от Екатеринбурга.

Узнав о приближении красной конницы, белогвардейцы обратились в бегство. Два дня советские кавалеристы пытались настичь отступавшего врага. На дорогах валялись брошенные белыми повозки, оружие и другое военное имущество. Иногда из лесов выходили группы колчаковских солдат и сдавались в плен красным конникам.

Наконец, 19 июля в 12 километрах юго-западнее Егоршино белогвардейцы приняли бой. Они понимали, что захват Егоршино отрежет остальным войскам путь отступления, и дрались с ожесточением. Несмотря на это, в течение нескольких часов противник был разгромлен. С освобождением Егоршино оказались отрезанными остатки 7-й дивизии белых. 1-й Сибирский корпус белых, отступавший севернее, отошел на Ирбит. В ночь на 22 июля кавалерийская группа Н. Д. Томина освободила Ирбит. Так завершилось освобождение от колчаковцев всего горнозаводского района Северного Урала.

В то время как 5-я, 2-я и 3-м армии гнали и били противника в Уральских горах, 4-я и 1-я армии продолжали вести упорную борьбу в районах Уральска и Оренбурга против уральских белоказаков и Южной армии Колчака, образованной из армейской группы Белова и Оренбургской армии Дутова.

На южном участке Восточного фронта белогвардейцы обладали значительным численным превосходством, и обстановка для Красной Армии складывалась здесь менее благоприятно. Враг по-прежнему стоял под Оренбургом. Все теснее сжималось кольцо вокруг осажденного Уральска. Белоказаки предпринимали отчаянные попытки прорваться к Волге и соединиться в районе Саратова с наступавшими с юга войсками Деникина. В середине июня противник нанес несколько чувствительных ударов частям 4-й армии в районе Шипова (80 километров западнее Уральска). 26 июня белоказаки заняли город Николаевск — в 65 километрах от Волги.

В. И. Ленин телеграфировал 1 июля М. В. Фрунзе:

«Развитие успехов противника в районе Николаевска вызывает большое беспокойство. Точно информируйте, достаточное ли внимание обратили вы на этот район? Какие вы сосредоточиваете силы и почему не ускоряете сосредоточение? Срочно сообщите о всех мерах, которые принимаете» [186].

В тот же день М. В. Фрунзе доложил В. И. Ленину о том, что делается командованием Южной группы для разгрома белых войск на уральско-оренбургском участке фронта. Намечалось ликвидировать белоказачьи части в районе Николаевска и освободить Уральскую область.

План проведения уральской операции был сообщен частям 1-й и 4-й армий еще 23 июня. Однако в связи с продвижением белоказаков в районе Николаевска в него были внесены изменения, и только 3 июля в приказе по армиям Южной группы план уральской операции был окончательно уточнен. Войска Южной группы должны были, перейдя в решительное наступление, до 15 июля освободить Уральск от блокады и выйти на линию железной дороги Саратов — Уральск и реки Урал до Нижне-Озерной. Основной удар в направлении на Уральск наносила группа В. И. Чапаева, образованная из 25-й дивизии, переброшенной из района Уфы, и Особой бригады 4-й армии. Эта группа подчинялась непосредственно М. М. Фрунзе.

4-й армии была поставлена задача окружить и уничтожить противника в районе Николаевска, а затем содействовать наступлению группы В. И. Чапаева. Правофланговые части 1-й армии, наступая на юг, должны были отбросить противника, действовавшего к востоку от Уральска, за реку Урал и тем самым помочь ударной группе.

Что касается войск 1-й армии, оборонявших Оренбург, то их задача, как и прежде, состояла в том, чтобы прочно удерживать обороняемый район и одновременно готовиться к наступлению на Илецк и Актюбинск с целью восстановить связь с Туркестаном.

5 июля войска Южной группы перешли в наступление на Уральск. Противник, отступая, поджигал ковыль в степи. На огромных пространствах бушевал огонь. Над станицами, хуторами стояли густые черные тучи дыма. Прокопченные, в дыму и гари, шли по выжженной земле полки 25-й дивизии. Жажда мучила бойцов. Кругом рыскали конные отряды белоказаков. Не осмеливаясь нападать на полки, они, как стервятники, носились по степи, выслеживая легкую добычу. И стоило какой-либо роте красноармейцев отстать, как она подвергалась нападению. По наступательный порыв советских войск не ослабевал. 11 июля части 25-й дивизии, разорвав кольцо вражеской блокады, соединились с гарнизоном Уральска.

Наступление подразделения Красной Армии под Екатеринбургом (Свердловск). 15 июля 1919 г. (Фото.)

Героическая оборона Уральска завершилась славной победой. Два с половиной месяца защитники города, отрезанные от Советской республики, претерпевая невероятные лишения, мужественно отражали яростные атаки белоказаков. В войска гарнизона Уральска добровольно влились рабочие города. Борьба шла не на жизнь, а на смерть.

Радостно встретили уральцы своих освободителей. Участник боев за Уральск Д. А. Фурманов так описывал это событие:

«Из Уральска, верст за десять, выехали навстречу руководители осажденного гарнизона, с ними эскадрон кавалерии, оркестр музыки… Под гром «Интернационала», под радостные крики, со слезами радости на глазах встречались, обнимали один другого, хотели сразу и многое друг другу рассказать, но не могли — так переполнены были чувствами, растроганы, потрясены» [187].

Беспорядочное отступление колчаковских войск. 1919 г. (Фото.)

После освобождения Уральска 4-я армия наступала по трем направлениям: вдоль реки Урал на Лбищенск, от Александрова Гая на Сломихинскую и от Ханской Ставки (Урда) на Нижнюю Казанку. 9 августа Лбищенск был взят частями 25-й дивизии.

Освобождение Уральска и значительной части Уральской области окончательно сорвало попытку Антанты летом 1919 года соединить в районе Саратова войска Деникина с войсками Колчака.

Одновременно с наступлением 4-й армии усилились военные действия на фронте 1-й армии. 1 августа ее полки освободили Илецкий Городок. Частям 1-й армии предстояло разгромить Южную армию колчаковцев и соединиться с советскими войсками, действовавшими в Туркестане.

После преодоления Уральского хребта и сокращения линии фронта была проведена реорганизация войск Восточного фронта. Она вызывалась также необходимостью послать часть сил на Южный фронт. 2-я армия была расформирована: ее 21 я и 5-я дивизии были переданы соседним армиям; 28-я дивизия была выведена в резерв, а затем направлена на Южный фронт. Против основных сил Колчака теперь действовали две армии: 3-я и 5-я. Первая из них наступала в общем направлении на Тюмень, вторая после освобождения Златоуста продолжала двигаться на Челябинск.

Противник, используя некоторое замедление темпа наступления советских войск, особенно на фронте 3-й армии, вызванное разрушениями дорог и мостов, тоже осуществил реорганизацию своих войск. Из Сибирской и Западной армий Колчак образовал три армии: 1-ю армию — на тюменском направлении, 2-ю — на курганском и 3-ю — на челябинском.

Пытаясь поднять свой престиж в глазах интервентов, колчаковское командование готовилось осуществить контрнаступление. В середине июля в белогвардейские войска были влиты пополнения. Новые части спешно отправлялись на фронт. Колчак объявил мобилизацию интеллигенции прифронтовых районов, рассчитывая, что этот контингент будет более надежным.

Собрав все наличные силы, белогвардейцы приступили к осуществлению своего замысла. Они рассчитывали завлечь 5-ю армию в районе Челябинска в мешок и одновременными ударами по флангам уничтожить ее. Белогвардейскому командованию удалось создать превосходство в силах на направлении главного удара, который предполагалось нанести севернее Челябинска, Колчаковцам казалось, что успех обеспечен.

А в это время в Челябинске местная буржуазия, уже потеряв веру в стойкость белых войск, поспешно собирала чемоданы и бежала из города; местные власти эшелонами отправляли имущество и заводское оборудование.

23 июля полки 5-й армии вышли на ближние подступы к Челябинску. Они двигались, охватывая город широким полукольцом со стороны станции Полетаево, села Шершни и станции Аргаяш.

Рабочие Челябинска под руководством коммунистов тайно сформировали боевые отряды для помощи Красной Армии. В ночь на 24 июля, пользуясь темнотой, часть этих отрядов вышла из города, чтобы пробраться через линию фронта и соединиться с советскими войсками. Подпольная Челябинская коммунистическая организация, установившая связь с Красной Армией, подготовила к выступлению оставшиеся в городе отряды вооруженных рабочих. Когда красноармейцы начали штурм, рабочие ударили в тыл белым войскам.

Постановление Совета Рабоче-Крестьянской Обороны. 23 июля 1919 г. (Фотокопия.)

Отряд рабочих-железнодорожников, перерезав железнодорожную линию, прекратил отправление поездов. Стрелочники пустили под откос два колчаковских бронепоезда, и они попали в руки красноармейцев. Части 27-й дивизии, стремительно ворвавшись на станцию Челябинск, захватили большое количество вагонов и паровозов. Утром 24 июли 242-й Волжский полк и часть 243-го Петроградского полка 27-й дивизии под командованием одного из храбрейших командиров С. С. Вострецова вступили в Челябинск. В этот же день был сформирован Челябинский ревком, который приступил к приему рабочих-добровольцев в Красную Армию. За короткий срок записалось 8500 человек.

В то время как советские полки вступали в Челябинск, белогвардейское командование заканчивало последние приготовления к нанесению контрудара по 5-й армии. Белым удалось занять выгодное охватывающее положение по отношению к советским войскам, находившимся в районе Челябинска. Северо-западнее, в районе озер Урефта — Агач-Куль (25–40 километров от Челябинска), была сосредоточена северная ударная группа войск противника под командованием Войцеховского, общей численностью около 16 тысяч штыков и сабель. К югу от Челябинска в районе озер Смолино — Камышное и населенного пункта Тимофеевского (15 — 30 километров от Челябинска) сосредоточилась южная ударная группа под командованием Каппеля, численностью около 10 тысяч штыков и сабель.

На рассвете 25 июля северная группа белых начала наступление, направляя главный удар в стык между 27-й и 35-й дивизиями. Одновременно южная группа противника должна была наступать на станцию Полетаево и перерезать единственную железнодорожную коммуникацию, связывавшую 5-ю армию с ее тылами. Группа Войцеховского имела почти двойное превосходство в штыках, орудиях и пулеметах и четырехкратное в коннице над советскими войсками, сражавшимися северо-западнее Челябинска.

Такое превосходство противника на направлении главного удара, казалось, обеспечивало успех. Но вышло не так, как рассчитывали колчаковцы. Когда войска белых прорвались на юг, из Челябинска на выручку частям 27-й и 35-й дивизий были брошены на подводах два полка. Славные 236-й Оршанский и 241-й Крестьянский полки 27-й дивизии разбили наголову лучший колчаковский 15-й Михайловский полк 4-й дивизии и остановили противника. Наступление группы Каппеля также было сорвано умелыми действиями 26-й дивизии, части которой первыми начали атаку. Вскоре перешла в наступление и 27-я дивизия. Вклинившиеся в расположение советских войск колчаковские части сами оказались под угрозой окружения. После четырехдневных боев они были настолько обескровлены, что Войцеховский и Каппель вынуждены были отказаться от «окружения и уничтожения» советских дивизий. 29 июля войска 5-й армии после перегруппировки, произведенной командармом М. Н. Тухачевским, перешли в решительное наступление и одержали крупную победу севернее Челябинска. Белогвардейцы начали отступление по всему фронту 5-й армии.

В боях под Челябинском отличились многие советские части. Кроме 236-го и 241 го полков, геройски сражались 237-й Минский полк 27-й дивизии, 228-й Карельский и 232-й полки 26-й дивизии. В приказе Реввоенсовета Республики о награждении 232-го полка почетным революционным Красным знаменем за бои в районе Челябинска говорилось:

«Несмотря на огромные потери как в рядах красноармейцев, так и командного состава (20 %), будучи до невозможности ослаблен большим протяжением фронта, 232-й полк, понимая всю важность занимаемого им участка и могущие возникнуть чрезвычайно серьезные последствия для всей армии в случае прорыва или отхода его, решил, защищаясь до последнего человека, во что бы то ни стало удержать натиск противника и восстановить положение. Задержавшись на вышеозначенной линии, 232-й полк немедленно перешел в энергичное контрнаступление и после ряда ожесточенных боев, доходивших до штыковых встреч и стрельбы артиллерии картечью на 150 шагов, причем некоторые пункты переходили 10–12 раз из рук в руки, и рискуя быть каждую минуту окруженным, полк своим мужеством и беззаветно храбрым стремлением вперед не только сдержал лавины противника, но и в свою очередь заставил их отойти и восстановил прежнее положение, чем и обеспечил положение всей группы действующих в Челябинском районе войск. Этим самым он дал возможность окончательно закрепить за нами г. Челябинск, ворота в житницу России — Сибирь» [188].

Геройски вели себя в боях рабочие Челябинска. С пением «Интернационала» они ходили в атаки. на вражеские цепи.

В итоге челябинской операции белые потеряли только пленными 15 тысяч человек, лишились важнейшего железнодорожного узла и последней остававшейся в их руках рокадной железной дороги Троицк — Челябинск — Екатеринбург. Части 5-й армии захватили свыше 3500 груженых вагонов, 32 исправных паровоза, около 500 тысяч пудов муки и богатые военные трофеи.

Важнейшим оперативно-стратегическим результатом челябинской операции явилось освобождение 4 августа Троицка. Благодаря этому колчаковский фронт оказался разорванным на две части. Остатки 1-й, 2-й и 3-й колчаковских армий начали отступать в глубь Сибири, Южная армия отходила на Туркестан.

Взятием Челябинска было завершено освобождение Урала. 9 августа в газете 5-й армии «Красный стрелок» было опубликовано письмо красноармейцев В. И. Ленину. Они писали:

«Дорогой товарищ и испытанный верный наш вождь! Ты приказал взять Урал к зиме. Мы исполнили твой боевой приказ. Урал наш. Мы идем теперь в Сибирь…

Больше Урал не перейдет в руки врагов Советской Республики. Мы заявляем это во всеуслышание. Урал с крестьянскими хлебородными местами и с заводами, на которых работают рабочие, должен быть рабоче-крестьянским» [189].

Поражение белогвардейцев в мае — июне 1919 года и последующий разгром их сил на Урале означали, что армия Колчака как главная ударная сила Антанты утратила свое значение. Поражение колчаковцев свидетельствовало о крахе первого объединенного похода Антанты против Советской республики.

Освобождение Красной Армией территории Урала площадью в 675 тысяч квадратных километров с населением около 6 миллионов человек, с большим количеством заводов и рудников, с важными сельскохозяйственными районами имело огромное значение для Советской республики. Освобождение Урала открывало возможность улучшить снабжение всем необходимым не только советских войск, преследовавших колчаковцев в Сибири, но частично и войск, действовавших на других фронтах, дать заводам Центральной России чугун, сталь, железо, медь, доставить стране значительное количество каменного угля и древесного топлива. Сельское хозяйство Урала и прилегающих к нему районов могло обеспечить центр страны десятками миллионов пудов хлеба, а также важнейшими видами сельскохозяйственного сырья. Рабочий Урал мог дать несколько десятков тысяч новых бойцов для Красной Армии.

Но чтобы все это осуществить, необходимо было немедленно восстановить на Урале партийные и советские организации и с их помощью наладить работу транспорта, возродить промышленность, сельское хозяйство.

Благодаря накопленному опыту восстановление Советов и партийных организаций происходило на Урале быстрыми темпами. Непосредственное участие в этом приняли политотделы Красной Армии, которые организовали специальные отряды из политработников.

В только что освобожденных местностях создавались ревкомы. В Перми временный ревком был образован 2 июля, на второй день после освобождения города. В Златоусте ревком возник на третий день после освобождения города. Его организаторами были инструкторы крестьянской секции политотдела 27-й дивизии. В первые месяцы после изгнания врага ревкомы проделали большую работу по созданию советского аппарата, укреплению тыла, снабжению Красной Армии и восстановлению народного хозяйства.

Кунгурский уездный ревком, организованный 10 июля политотделом 21-й дивизии, в том же месяце создал уездную и городскую милицию, биржу труда для учета и распределения рабочих, уездный продовольственный комитет, финотдел, уездный Совет народного хозяйства, отдел народного образования и т. д. Созданный ревкомом отдел социального обеспечения взял на учет семьи красноармейцев и начал оказывать им помощь.

Вскоре Кунгурский ревком приступил к подготовке выборов в сельские, волостные и уездный Советы. В сентябре ревком отчитался о своей работе перед уездным съездом Советов и передал власть съезду. Осенью 1919 года и другие ревкомы Урала, выполнив свои обязанности, передали всю полноту власти Советам.

Одновременно с советскими органами шло восстановление партийных организаций.

В некоторых уральских городах коммунистические организации возродились в первые же дни освобождения. Они и создавали в этих городах органы Советской власти. Так было, например, в Перми, где 2 июля состоялось совещание членов РКП(б), на котором были созданы временные губернское партийное бюро и губревком.

Вышедшие из подполья, а также вновь созданные партийные организации возглавили борьбу трудящихся Урала за упрочение Советской власти на освобожденной территории, за оказание помощи Красной Армии, за восстановление народного хозяйства. Например, партийная организация Железнодорожного района Уфы 7 июля, обсудив вопрос о мобилизации населения в Красную Армию, выделила 28 коммунистов для агитационной и организационной работы в волостях Уфимского уезда.

Листовка с текстом письма красноармейцев Южной группы Восточного фронта В. И. Ленину. 9 августа 1919 г. (Фотокопия.)

Огромную помощь трудящимся Урала в партийном и советском строительстве оказали Центральный Комитет партии и ВЦИК. Центральный Комитет для организации и развёртывания партийной работы направил в Пермь, Екатеринбург, Челябинск и другие города Урала сотни коммунистов, а ВЦИК и наркоматы послали своих работников на укрепление советских и хозяйственных органов. Большую политическую, организационную и культурно-массовую работу в освобожденных районах Приуралья и Урала провела летом 1919 года бригада ЦК РКП(б) и ВЦИК. Эта бригада, в составе которой были Н. К. Крупская и другие ответственные работники, на специальном пароходе «Красная звезда» посетила ряд городов, в том числе Чистополь, Сарапул, Осу, Оханск, Пермь.

Деятельное участие в восстановлении промышленности и оказании помощи Красной Армии приняли профсоюзы Урала. В ноябре 1919 года Екатеринбургский губернский съезд печатников постановил:

«В качестве очередной задачи профессиональных союзов съезд считает необходимым напряжение всех сил для скорейшего восстановления разрушенного и разгромленного белогвардейскими бандами народного хозяйства. Съезд призывает все рабочие организации и всех сознательных рабочих обратить самое серьезное внимание на усиление работы по обороне Советской республики и на оказание немедленно реальной помощи всем красным фронтам» [190].

На освобожденной территории с помощью партийных организаций и ревкомов были восстановлены военные комиссариаты. В июне начал действовать Уфимский губернский военкомат, в июле— Пермский, в начале августа — Екатеринбургский. Уже в июле военкоматы Урала приступили к массовой мобилизации трудящихся в Красную Армию. С 9 июля по 9 августа по пяти уездам Уфимской губернии было призвано в армию и вступило добровольно более 59 тысяч человек.

В Екатеринбургской губернии с 19 сентября по 2 октября только по трем уездам — Екатеринбургскому, Камышловскому и Ирбитскому — на призывные пункты явилось 13 500 человек. С октября мобилизация и формирование тыловых частей на Урале были сосредоточены в руках Приуральского окружного военного комиссариата. За три месяца — с октября по декабрь — на Урале военными комиссариатами было мобилизовано около 90 тысяч человек. Кроме того, партийные и профсоюзные организации сами послали в армию более 6 тысяч человек. Общее число вступивших в Красную Армию на Урале с лета по декабрь 1919 года как по мобилизации, так и добровольно составило около 200 тысяч человек. — Одновременно трудящиеся Урала развернули энергичную деятельность по снабжению советских войск оружием, снаряжением, обмундированием, продовольствием.

Рабочие Ижевского, Боткинского и Мотовилихинского заводов сумели, несмотря на огромные разрушения, в короткий срок наладить производство и ремонт оружия. С 17 июни ижевцы начали делать винтовки и к 26 июня уже собрали первые 2480 винтовок. В июле Ижевский завод производил ежедневно 500 винтовок. Значительное количество орудий дал Красной Армии Мотовилихинский завод. Из месяца в месяц увеличивалось производство предметов снаряжения и обмундирования для армии.

Уральские рабочие, применяя новые формы труда — коммунистические субботники, в короткий срок пустили в ход крупнейшие заводы, восстановили шахты и рудники.

«И эти чудеса были проявлены. Рабочая самодеятельность в оживлении промышленности двигала горами» [191], — писал в конце 1919 года о героизме уральских рабочих А. А. Андреев, возглавлявший профсоюзы Урала. Рабочие Златоуста через две недели после освобождения города пустили в ход мартеновский цех, давший первую сталь на нужды фронта. К концу года на Урале работали 14 доменных, 16 мартеновских печей и свыше трети всех прокатных станов.

Благодаря напряженному труду рабочих уже к концу 1919 года Урал смог дать стране значительное количество металла, металлоизделии и угля. С 1 июля по декабрь с Урала было вывезено около 350 тысяч пудов чугуна, 115 тысяч пудов полуфабрикатов, почти 2 миллиона пудов различных сортов железа и более 10 тысяч пудов меди и медных изделий [192]. За это же время Урал дал несколько миллионов пудов угля. Осенью 1919 года Балтийский флот, потребность которого в угле составляла 700 тысяч пудов в месяц, получал уголь с Кизеловских копей.

Заводы и фабрики Центральной России и в первую очередь военные заводы получили с Урала ценнейшее сырье для производства вооружения. Помощь, оказанная трудящимися Урала Красной Армии, облегчила и приблизила окончательную победу над врагами Советской республики.

Еще задолго до того, как на Восточном фронте войска Красной Армии перешли в контрнаступление, трудящиеся Урала, Сибири и Дальнего Востока начали борьбу в тылу интервентов и белогвардейцев. В этой борьбе рабочие и крестьяне проявили массовый героизм, беспримерное мужество и преданность делу социалистической революции.

Тяжелый гнет колчаковщины, принесшей трудящимся неисчислимые бедствия и страдания, убедил крестьян Урала, Сибири и Дальнего Востока в том, что единственный путь к спасению от кабалы и полного разорения — это путь активной поддержки Советской власти.

«Мы бесконечно сильными стали потому, — говорил В. И. Ленин в июле 1919 года, — что миллионы научились понимать, что такое Колчак; миллионы крестьян Сибири пришли к большевизму, — там поголовно ждут большевиков, — не из наших проповедей и учений, а из собственного опыта, из того, что они социалистов-революционеров звали, сажали, а из этого посаждения на власть эсеров и меньшевиков вышла старая русская монархия, старая держиморда, которая во время «демократии» принесла неслыханное насилие стране. Но это излечение народа многого стоит» [193].

Широкие массы крестьянства постепенно убеждались в том, что за демагогическими обещаниями меньшевиков и эсеров, обещаниями, которым вначале они верили, скрывается не что иное, как возврат к старым, царским порядкам.

Революционную борьбу трудящихся Урала, Сибири и Дальнего Востока с самого начала возглавила Коммунистическая партия. В ноябре 1918 года в Центральном Комитете партии под руководством Я. М. Свердлова состоялось совещание представителей большевистских организаций восточных районов, захваченных интервентами и белогвардейцами. Совещание учредило Центральное бюро коммунистических организаций оккупированных районов, которое возглавило подпольную работу. Для оперативного руководства подпольными организациями и помощи им в январе 1919 года было создано брало-сибирское бюро Центрального Комитета партии. брало-сибирское бюро, в состав которого входили крупные партийные работники — Ф. И. Голощекин, А. А. Масленников, А. Я. Нейбут, М. М. Рабинович, — имело два отделения — в Вятке и Уфе. Оба отделения проделали большую работу по налаживанию связи с подпольными организациями Урала и Сибири. Уральским и сибирским организациям были даны указания развертывать революционную борьбу рабочих и крестьян, согласовывая ее с действиями Красной Армии на фронте.

Руководи борьбой трудящихся масс, коммунисты Урала, Сибири и Дальнего Востока понимали, что настоящего размаха она достигнет только при условии организованности самих коммунистов. Необходимо было укрепить подпольные коммунистические организации, сделать их более оперативными и боевыми. брало-сибирское бюро, посылая людей в подполье, передавало с ними инструкции, деньги, литературу. Вся территория Урала и Сибири, занятая врагом, была разбита на пять районов: Приуралье, Южный Урал, Северный Урал, Западная Сибирь и Средняя Сибирь. В свою очередь эти районы были разделены на подрайоны. На Урале их было девять: Екатеринбургский, Кыштымский, Нижне-Тагильский, Гороблагодатский, Богословский, Лысьвенский, Пермский, Алапаевский и Курганский. В каждый район был послан представитель Урало-Сибирского бюро. Из отчета Вятского отделения Урало-Сибирского бюро видно, что им к маю 1919 года во вражеский тыл было послано более ста партийных работников. Переправлялись также большие партии литературы, листовок, газет.

Среди листовок были обращения к солдатам колчаковской армии, к казакам, к мобилизованным в белую армию уральским рабочим и крестьянам. В листовке к рабочим Урала говорилось: «Центральный Комитет РКП (большевиков) в полном сознании своей ответственности перед рабочими всего мира, перед трудящимися России, зовет вас: восстаньте, оставьте станки, бросьте дома, забудьте о своей маленькой жизни и идите на помощь борющейся Красной Армии. Если можешь достать ружье — стреляй в спину офицерам, белогвардейцам, если у тебя есть бомба — бросай в их воинские эшелоны, разворачивай гайки, снимай рельсы, рви связь, прячь продукты, порти и взрывай их боевые склады; пусть каждая пролетарская жена, каждый пролетарский ребенок встанет в ряды борцов за свое освобождение, за освобождение трудящихся» [194].

В подпольной деятельности коммунистических организаций и партизанском движении на Урале, в Сибири, Казахстане и на Дальнем Востоке выдвинулись как талантливые руководители масс революционеры-подпольщики: Антон Валек, Александр Масленников, Арнольд Нейбут, Федор Мухин, Павел Постышев, Алибей Джангильдин, Амангельды Иманов и закаленные в борьбе партизанские военачальники: Павел Журавлев, Сергей Лазо, Ефим Мамонтов, Игнатий Громов, Петр Щетинкин, Александр Кравченко, Дмитрий Шилов, Иван Шевчук, Генрих Дрогошевский и многие, многие другие.

П. Е. Щетинкин.

А. Д. Кравченко.

Е. М. Мамонтов.

П. П. Постышев.

Ф. Н. Мухин.

С. Г. Лазо.

Коммунисты-подпольщики не сразу нашли правильные пути и формы организации народных масс на борьбу против интервентов и белогвардейцев. В августе 1918 года подпольная Сибирская конференция коммунистов признала нецелесообразным организацию небольших местных вооруженных выступлений и призвала готовить вооруженное восстание в масштабе всей Сибири. В этом решении сказалась недооценка врага, переоценка своих возможностей, а главное, непонимание соотношения классовых сил в Сибири. Призывать к всеобщему восстанию в момент, когда поворот сибирского крестьянина середняка в сторону Советской власти еще не наступил, было преждевременно. Только при помощи Центрального Комитета партии и посланных им уполномоченных коммунисты Сибири исправили свою тактическую линию.

В конце ноября 1918 года состоялась II Сибирская областная партийная конференция. Она предложила местным партийным организациям одновременно с подготовкой всесибирского восстания готовить и поддерживать также «восстания местного характера, охватывающие более или менее крупные районы, при наличности особо благоприятных условий» [195].

II Сибирская областная конференция имела большое значение для развертывания революционного движения в Сибири. Решения ее призывали коммунистов повсюду поддерживать инициативу масс в борьбе против колчаковского режима, возглавить эту борьбу. После конференции во многих городах Урала и Сибири вспыхнули восстания рабочих. В течение декабря 1918 года и января — марта 1919 года восстания произошли в Омске, Енисейске, Тюмени и других городах. Наиболее крупными были восстания в Омске 22 декабря 1918 года, на прииске Бодайбо 26 января 1919 года и в Кольчугино (Ленинск-Кузнецкий) 5–6 апреля 1919 года. Правда, все эти восстания вследствие недостаточной организованности и отсутствия связи с крестьянскими выступлениями, а также между собой, были жестоко подавлены, но как первый опыт они много дали для успеха дальнейшей борьбы.

Особенно большое значение для развития партизанского движения в тылу колчаковцев и интервентов имела III Сибирская партийная конференция, которая собралась нелегально 20–21 марта 1919 года в Омске. На конференции были делегаты от Урала, Сибири и Дальнего Востока. Все решения конференции были направлены на организацию всенародной партизанской войны, создание партизанских отрядов и осуществление непосредственного руководства боевыми действиями партизан со стороны рабочего класса и его авангарда — Коммунистической партии.

Конференция разработала и приняла специальную инструкцию об организации тайных деревенских комитетов, районных штабов и партизанских отрядов.

Для руководства текущей работой коммунистических организаций Урала и Сибири конференция избрала Сибирский областной комитет из семи человек и при нем Уральское и Восточно-Сибирское бюро комитета. В зону действий Уральского бюро входили Екатеринбург, Пермь, Челябинск, Уфа, Златоуст, Курган и их районы. На Восточно-Сибирское бюро возлагалось руководство организациями Верхнеудинска (Улан-Удэ), Читы и районов, расположенных на восток от Читы. Кроме того, при областном комитете были организованы Общесибирский военно-революционный штаб, крестьянская секция, редакционная коллегия и другие органы.

К весне 1919 года подпольные коммунистические организации действовали почти во всех городах и в некоторых сельских местностях Сибири, Урала и Дальнего Востока. Партийные комитеты крупных городов стали руководящими центрами большевистского подполья.

Подпольные организации работали в трудных условиях кровавого колчаковского террора и несли большие потери. Почти все члены областного комитета, избранного на III Сибирской конференции, были арестованы, а руководители комитета Масленников, Вавилов и Рабинович подвергнуты истязаниям и замучены насмерть.

После ареста членов областного комитета в его состав были кооптированы новые активные члены подпольной организации — Марк Никифоров и Пантелеймон Парников. Они и их товарищи по работе организовали издание подпольной газеты «Правда коммуниста», распространили листовки, вели революционную агитацию среди призываемых в армию Колчака.

В дни подготовки к празднованию 1 мая 1919. года произошли новые аресты руководящих работников Сибирской организации. На этот раз были арестованы связные Центрального Комитета партии И. Б. Борисов и Л. 3. Годисова, член Сибирского областного комитета М. С. Никифоров и партийный организатор одного из районов Омска Дергачев (Кирилл). Белогвардейцы захватили подпольную типографию и арестовали Алексея Улыбина, Михаила Воробьева, Антонину Ковригину и других коммунистов-подпольщиков. Вместе с типографией были захвачены отпечатанные листовки, прокламации и первый номер газеты «Правда коммуниста».

Но ни арестами, ни казнями врагам не удавалось подавить революционную борьбу. Оставшиеся в живых коммунисты немедленно создали организационное бюро, которое стало готовить выборы нового состава Сибирского областного комитета. Продолжалась и подготовка к первомайским выступлениям против колчаковского режима.

1 мая под руководством коммунистов в городах Сибири прошли массовые забастовки и демонстрации рабочих, еще и еще раз показавшие огромное влияние и силы подпольных коммунистических организаций. За несколько дней до 1 мая колчаковские сласти по всем городам опубликовали приказы, запрещавшие маевки, митинги и демонстрации. За невыход на работу в день 1 мая рабочим грозили тюрьмой. Войска колчаковских гарнизонов и белогвардейская милиция были приведены в боевую готовность. Повсюду шли аресты и обыски. Но, как ни усердствовала колчаковская контрразведка, 1 мая забастовали рабочие Омска и других городов Сибири. На заводе томского губернского земства не вышли на работу 2800 рабочих; собравшись на митинг, они подняли красный флаг. На завод были посланы белогвардейские войска.

На улицах Новониколаевске рабочие демонстрировали с красными флагами и лозунгами, призывавшими к свержению узурпатора Колчака. Против демонстрантов были двинуты войска интервентов.

Руководимые подпольной большевистской организацией иркутские рабочие после митинга с флагами двинулись к центру города, продемонстрировав свою сплоченность и решимость к борьбе. В Кольчугино забастовавших рабочих штыками выгоняли на работу. Первомайскую массовку шахтеров Анжерска колчаковцы и интервенты разогнали только силой оружия; были убитые и раненые.

На первомайских демонстрациях, митингах и маевках распространялись листовки, прокламации, воззвания. Коммунисты, несмотря на угрозу быть схваченными и расстрелянными на месте, выступали с призывами к вооружённой борьбе против интервентов и Колчака.

После первомайских выступлений интервенты и колчаковцы усилили репрессии. Были произведены новые аресты. В начале июня колчаковцы казнили большую группу активных коммунистов, В их числе были расстреляны Борисов, Годисова, Никифоров, Дергачев. Все они умерли геройской смертью. Борисов перед казнью писал:

«Мы уйдем с поля брани, но наши ряды будут пополняться и доведут дело до конца. Я верю в мощь пролетариата и с этой верой бодро иду под вражеские пули» [196].

Марк Никифоров, активный участник революции 1905 года, еще юношей начавший революционную деятельность, ведал секретной перепиской Областного комитета, руководил типографией, исполнял обязанности кассира комитета. В письмах из тюрьмы, полных глубокой веры в великое дело Коммунистической партии, Никифоров призывал своих товарищей к упорной борьбе за социалистическое будущее:

«Товарищи, я умираю на заре новой жизни, — писал он, — не изведав плодов своих рук. Но не для себя я работал, как мог и как умел. Мир обновится, — я знаю, я твердо верю, ибо старый строй рушится, обломками убивая нас. Но нас много: все новые и новые силы идут под красное знамя, и они непобедимы. А как хочется жить, как хочется знать, верить и трудиться за идеалы человечества! Но судьбе угодно бросить жребий на меня — и я пойду на смерть с верой в жизнь, завещан оставшимся не месть, а борьбу. Прощайте, товарищи! Не отчаивайтесь, если волна революции уменьшится. Верьте, снова поднимется ветер, будьте всегда сильны духом» [197].

На смену павшим бойцам вставали новые герои и продолжали борьбу за свободу и независимость своего народа.

На Урале особенно активно действовали коммунистические организации Екатеринбурга, Перми, Нижнего Тагила, Алапаевске, Невьянска, Кушвы, Надеждинска (Серов) и Челябинска. В инваре 1919 года в Екатеринбург приехал уполномоченный Центрального Комитета партии А. Я. Валек, возглавивший подпольную деятельность уральских коммунистов. В Челябинске подпольной большевистской организацией руководил 3. И. Лобков (Голубев). В первой половине 1919 года под руководством коммунистов прошли забастовки и вооруженные выступлении рабочих и солдат белой армии против власти Колчака. Особенно упорной была забастовочная борьба рабочих Екатеринбурга, Челябинска, Златоуста. В середине мая 1919 года произошли крупные волнения среди колчаковских войск, расположенных между Иркутском и Красноярском. В июне в Томске восстал 46-й Сибирский стрелковый полк, солдаты которого отказались идти на фронт. Колчаковское правительство жестоко расправилось с восставшими. Было арестовано 112 солдат, из которых 70 было расстреляно по приговору военно-полевого суда.

Примерно в это же время взбунтовались 13-й и 20-й Сибирские стрелковые полки, расположенные недалеко от станции Тайга. Восстание солдат было жестоко подавлено белочешскими войсками. Многие солдаты были арестованы и направлены под конвоем в Томск. Вооруженные выступления мобилизованных в колчаковскую армию произошли в Челябинске, Нязепетровске, Туринске, на Кизеловских угольных копях.

Одновременно подпольные организации Урала усиленно создавали партизанские отряды в тылу врага. Первые партизанские отряды на Урале возникли еще летом 1918 года в период борьбы с чехословацкими мятежниками. На весь Урал прославились боевыми делами партизаны Бирского уезда Уфимской губернии, Осинского уезда Пермской губернии, особенно партизаны Уинской волости. В дни борьбы против белочехов здесь возник небольшой партизанский отряд. В августе 1918 года после соединения с отрядом Бирского ревкома силы партизан возросли до 800 человек. Была создана 1-я Барская партизанская бригада, боровшаяся в тылу врага вплоть до освобождения этого района Красной Армией.

Активно действовали коммунисты Симского и Миньярского заводов. Они пользовались большим влиянием среди рабочих на заводах Сима, Катав-Ивановска, Вязовой и Златоуста. Миньярские и симские коммунисты за короткое время организовали несколько крупных партизанских отрядов, которые совершали внезапные и стремительные налеты на тылы врага, отвлекая с фронта значительные силы колчаковцев.

Весной 1919 года во время решающих боев на Восточном фронте партизаны действовали особенно активно. Партийные организации Урала немало сделали для того, чтобы помешать продвижению колчаковских войск к Волге. В апреле 1919 года брало-сибирское бюро разослало всем подпольным организациям и штабам партизанских отрядов директивное письмо, в котором призвало готовить население к восстанию.

Оперативное руководство партизанской борьбой осуществлял военный отдел, созданный в это время при Урало-Сибирском бюро. Только в мае для организации и руководства боевыми действиями партизанских отрядов военный отдел послал в тыл врага 32 военных работника-коммуниста. Во многих районах Урала были созданы крупные партизанские отряды.

Партизаны Урала наносили сильные удары по ближайшим тылам колчаковских войск. Они сжигали мосты, разрушали железнодорожные пути, пускали под откос поезда с войсками и военными грузами. Партизаны оказали Красной Армии на Восточном фронте значительную помощь в разгроме колчаковщины на Урале.

Еще более широкий размах приняло партизанское движение в Сибири. Инициаторами создания партизанских отрядов здесь были также партийные организации.

Наиболее крупной подпольной партийной организацией в Сибири была Красноярская организация. Она имела подпольные ячейки в железнодорожных мастерских, на речном флоте, на лесопильном заводе и даже в колчаковском гарнизоне. По приблизительным данным, летом 1919 года в Красноярской организации состояло не менее 300–350 человек. Красноярский комитет партии организовал партизанское движение по всей обширной Енисейской губернии. Коммунисты Красноярска оказывали партизанам помощь кадрами, вооружением, медикаментами. Влияние Красноярского комитета распространялось на организации коммунистов Ачинска, Канска, станции Иланская, а также на партизан Канского и Нижнеудинского уездов.

Героическая борьба трудящихся Енисейской и Алтайской губерний — одна из наиболее ярких страниц в истории партизанского движения в Сибири. В Енисейской губернии начало партизанскому движению положили отряды под командованием местного агронома-коммуниста А. Д. Кравченко, фронтовика, штабс-капитана из рядовых, крестьянина И. Е. Щетинкина и рабочего Знаменского стеклозавода, потемкинца Н. М. Копылова, члена партии о 1905 года.

Группа сибирских партизан у самодельной пушки. 1919 г. (Фото.)

Отряд Л. Д. Кравченко был создан в конце 1918 года в районе села Степной Баджей; отряды П. Е. Щетинкина действовали в Ачинском уезде. Еще в конце 1918 года коммунисты Красноярска и Канска организовали в Степно-Баджейской волости двадцать коммунистических ячеек, члены которых вели активную работу среди своих односельчан. Коммунисты не только создавали партизанские отряды и руководили их боевыми действиями, но и укрепляли их, объединяя в более крупные части и соединения.

Собравшийся осенью 1918 года в селе Степной Баджей волостной съезд партизан вынес резолюцию, в которой говорилось:

«Чем идти воевать с Советской властью на Урал, будучи мобилизованными Колчаком, лучше воевать здесь, с белой властью за Советскую власть» [198].

Весть о восстании крестьян Степного Баджея всколыхнула всю Енисейскую губернию. В Красноярске участились забастовки рабочих, волнения в воинских частях. 27 декабря 1918 года произошли выступления рабочих и солдат 32-го Сибирского полка в Канске, железнодорожников на станции Иланская. Местные власти доносили колчаковскому правительству, что на улицах Красноярска появились прокламации, призывающие сбросить власть Колчака и объявить беспощадную войну интервентам и белым.

В листовках, которые так напугали колчаковских чиновников, подпольные коммунистические организации призывали рабочих и солдат оказать помощь восставшим крестьянам. Колчаковские власти вынуждены были признать, что выступления рабочих и крестьян имели связь между собой. Управляющий Енисейской губернией, сообщая о событиях в Канске и других местах колчаковскому министерству внутренних дел, писал, что эти события — выполнение одного и того же плана, который проявился в Красноярске в виде забастовок печатников и железнодорожных рабочих, а в уездах — в виде крестьянских выступлений.

В апреле 1919 года партизанские отряды А. Д. Кравченко и П. Е. Щетинкина соединились и прочно закрепились в Канском и Красноярском уездах Енисейской губернии. Здесь, на территории нескольких волостей, была восстановлена Советская власть с центром в Степном Баджее.

В конце апреля в Степном Баджее состоялся съезд повстанцев Канского, Красноярского я Ачинского уездов. Съезд заслушал доклады командующего партизанской армией А. Д. Кравченко и его помощника П. Е. Щетинкина. На съезде были приняты решения об укреплении Советской власти на занятой партизанами территории. Делегаты постановили продолжать начатое великое дело освобождения Сибири до полного разгрома интервентов и колчаковцев.

Съезд утвердил инструкцию по работе органов Советской власти на освобожденной территории; разработал устав волостных революционных судов и положение о постановке медицинского и санитарного обслуживания армии и населения; установил твердые цены на продукты первой необходимости и нормы добровольного самообложения населения для нужд партизанской армии; принял решение о помощи продуктами деревенской бедноте и семьям пострадавших от войны.

Съезд избрал руководящий орган Советской власти на освобожденной территории — Объединенный Совет, возглавляемый коммунистом С. К. Сургуладзе.

Главное внимание Объединенный Совет уделял укреплению партизанской армии. В ней были созданы полки: Манский, Тальский, Канский и Ачинский, названные так по месту возникновения первых партизанских отрядов. Каждый полк состоял из пяти-шести рот, разведывательных эскадронов и насчитывал от 400 до 600 бойцов. Партизанские полки возглавлялись командирами и полковыми советами. Вооружались полки преимущественно за счет трофеев, захваченных при разгроме карательных отрядов.

Объединенная партизанская армия А. Д. Кравченко и П. Е. Щетинкина в июне 1919 года насчитывала до 3500 человек. Она была сильна своим революционным энтузиазмом и тем, что постоянно опиралась на поддержку трудящихся; армия получила хорошую закалку в боях, обладала большой маневренностью. Действовала она главным образом вдоль Сибирской магистрали в районе станций Камарчага и Клюквенная, срывая движение колчаковских поездов. Засевшие на этих станциях вражеские гарнизоны были блокированы и боялись высунуть нос.

Освобожденная территория была превращена в военный лагерь, где все было подчинено интересам вооруженной борьбы. Создавались новые партизанские формировании, возводились оборонительные сооружения, наводились мосты, строились паромы. 15 мастерских шили для партизан обмундирование. Кустарным способом изготовляли порох, а в специально приспособленных помещениях делали патроны и ремонтировали оружие. Большую помощь в снабжении оружием и производстве боеприпасов оказывал партизанам Красноярский партийный комитет.

Продовольственные органы волостных и сельских Советов заготовляли для армии продовольствие и фураж. Земельные отделы заботились о том, чтобы вся земля была обработана и засеяна. Принимались меры против эпидемических заболеваний в армии и среди населения. Был оборудован лазарет для раненых партизан.

Агитационный отдел армии печатал на гектографе газету «Крестьянская правда», издавал листовки и воззвания к населению, к солдатам колчаковской армии, к войскам интервентов. Работники агитационного отдела проводили в деревнях и селах митинги, собрания.

К северу от Канска, в 160 километрах от линии железной дороги, находился второй крупный очаг партизанского движения в Енисейской губернии — село Тасеево. Организаторами и руководителями партизанских отрядов здесь были В. Г. Яковенко, П. И. Денисов, И. 3. Нижегородов.

На восток от Канска, на границе Енисейской и Иркутской губерний был третий очаг — повстанческий район партизан Тайшета.

Кроме того, северные волости Капского уезда Енисейской губернии и многие волости Нижнеудинского и Киренского уездов Иркутской губернии занимали партизаны, имевшие своей базой селение Шиткино. Во главе шиткинских партизан стоял коммунист, местный учитель И. А. Бич (Таежный).

Военные действия тайшетских и шиткинских партизан велись во взаимодействии с партизанами Тасеева. Вооруженные силы тасеевских партизан летом 1919 года насчитывали несколько тысяч человек. Село Тасеево партизаны превратили в сильно укрепленный пункт. Подходы к нему прикрывались завалами, засеками и ловушками.

Партизаны отважно дрались, хорошо применялись к местности, прекрасно стреляли и отличались большой стойкостью в бою. 18 апреля белогвардейцы атаковали партизан в селе Бирюса. Бой продолжался более двенадцати часов. Партизаны, укрывшиеся в замаскированных окопах, успешно отбивали все атаки врага и не раз переходили в контратаки. Лыжные группы партизан внезапными налетами наносили чувствительные удары по флангам белогвардейцев. На помощь белогвардейцам интервенты подтянули броневики, артиллерию, которая начала стрелять снарядами с удушливым газом. И все же бой закончился поражением карателей.

В Иркутской губернии наиболее активными были партизанские отряды рабочих Черемховских копей, действовавшие в Нижнеудинском уезде; партизаны контролировали большой район, включавший в себя 16 волостей. Отряд партизан из бывших красногвардейцев действовал в горах Байкала, выводя из строя участки Круго-Байкальской железной дороги.

Успешные действии партизан Енисейской и Иркутской губерний вызвали серьезную тревогу среди белогвардейцев. 31 марта Колчак специальным приказом объявил эти губернии на военном положении. Против партизан были брошены три пехотные чехословацкие дивизии, батальон итальянцев, польские и румынские легионеры и наспех сколоченные соединения из резервов колчаковской армии. Дли борьбы с партизанами одной лишь Енисейской губернии было сосредоточено до 22 тысяч войск с горной и полевой артиллерией. Речная флотилия белогвардейцев на Енисее тоже была целиком занята борьбой с партизанами.

Партизаны, отвлекая на себя крупные силы врага, облегчали тем самым борьбу Красной Армии против войск Колчака на фронте.

Канско-минусинские партизаны. 1919 г. (Фото.)

Ценою огромных потерь интервентам и белогвардейцам удалось захватить Степной Баджей и Тасеево. Каратели изощрялись в насилиях над мирным населением, зверски расстреливали взятых заложников. Захваченных в плен партизан интервенты убивали на месте. Телеграфные столбы на протяжении нескольких километров по линии железной дороги в районе станции Тайшет были превращены в виселицы. Дотла сжигались и сносились огнем артиллерии деревни и села, уничтожалось имущество крестьян, истреблялись посевы и скот. Колчаковский управляющий Енисейской губернией в июле 1919 года, докладывая о расправах с населением, писал:

«Был обнаружен случай, что жители д. Солнечно-Талой уже после занятия этого района нашими войсками отправили в тайгу для скрывшихся там мятежников 50 подвод съестных продуктов. В наказание за это деревня был зажжена сразу в 5 или 6 местах…

Дополнительно поступившие донесения говорят, что в Степно-Баджейской волости Красноярского уезда сожжены почти все селения за исключением Ст. Баджея. Сожжение этого села отложено до эвакуации церкви и больницы» [199].

Однако уничтожить партизан интервенты и белогвардейцы не смогли. Тасеевские, шиткинские и тайшетские партизаны вместе с населением отошли на время в северные районы Енисейской и Иркутской губерний. Партизанская армия А. Д. Кравченко и П. Е. Щетинкина с массой спасавшегося от карателей мирного населения, с лазаретом и с большим обозом ушла на время через Минусинский уезд в пределы Тувы.

В Томской губернии южнее Сибирской железнодорожной магистрали центром партизанского движения был Кузбасс (Кузнецкий и Мариинский уезды). Здесь действовали отряды В. П. Шевелева-Лубкова, Г. Д. Шувалова-Иванова, Путилова, В. Попова-Пугачева и других. Севернее магистрали оперировали отряды Гончарова-Толкунова, П. Лубкова, М. Перевалова, Буркова-Зубова. На западе Томской губернии в Каинском уезде вел борьбу с колчаковцами партизанский отряд И. Чубыкина. В районе к северу от Томска был известен своими смелыми действиями партизанский отряд В. П. Долгова.

Партизанское движение руководилось подпольными комитетами большевиков Томска, Щегловска (Кемерово), Кольчугино, Мариинска, Анжерска, Боготол а и станций Тайга и Топки. Томские партизаны нарушали движение по Томской железной дороге, выводили из строя угольные шахты, помогали населению укрываться от мобилизаций в колчаковскую армию.

Руководимое коммунистами, широко развернулось партизанское движение в Алтайской губернии. Партийная организация Барнаула насчитывала летом 1919 года свыше 200 коммунистов. Она имела свои группы почти на всех предприятиях города, в мастерских затона, на железной дороге, в лагере военнопленных первой мировой войны, в местном гарнизоне. Барнаул был разбит на несколько районов, и в каждый из них были назначены доверенные партийного комитета. Коммунистические ячейки и группы беспартийных сторонников Советской власти действовали во многих деревнях Барнаульского уезда. Партийный комитет Барнаула укреплял партизанские отряды коммунистами и рабочими, руководил боевой деятельностью партизан, добывал для них оружие и боеприпасы. В подпольной типографии комитета печатались листовки, воззвания, призывавшие трудящихся к борьбе с интервентами и Колчаком.

Одним из центров партизанского движения на Алтае было село Зимино Барнаульского уезда. Здесь партийная организация, возглавляемая петроградским рабочим, членом партии с 1908 года Г. С. Ивкиным, созвала в августе 1919 года съезд представителей партизанских отрядов Барнаульского, Бийского, Змеиногорского, Славгородского и Каменского уездов, на котором было принято решение объединить все силы и восстановить в освобожденных районах Советскую власть. Партизанские отряды Зиминского района возглавляли командующий К. Н. Брусенцов и начальник штаба Ф. И. Архипов.

Крупным районом партизанской борьбы на Алтае был также Славгородский уезд, связанный с Кулундинской железной дорогой. Центром повстанческого движения в этом уезде вначале было село Вострово, а затем Солоновка. В Солоновке располагался главный штаб повстанческих войск, руководимых делегатом I Всероссийского съезда Советов, беспартийным крестьянином-фронтовиком Е. М. Мамонтовым.

Третий центр партизанского движения на Алтае возник на территории Каменского уезда, где коммунисты создали партизанские отряды, во главе которых стал И. В. Громов.

Одновременно на юге Алтайской губернии создавался партизанский очаг с базой в селении Черный Ануй в горном районе Алтая. Алтайские партизаны имели связь с повстанцами Кузнецкого уезда Томской губернии. Партизанские отряды действовали также на реке Чумыш. Здесь была создана партизанская дивизия под командованием М. И. Ворожцова.

Партизанские отряды трудящихся Алтайской губернии внесли большой вклад в разгром колчаковщины. Партизаны срывали мобилизации в колчаковскую армию. Они лишили колчаковцев и интервентов продовольственных ресурсов Алтайской губернии — житницы Сибири. Партизаны парализовали движение поездов по дороге Новониколаевск — Барнаул — Семипалатинск и пароходное сообщение по Оби. Они изолировали от колчаковского тыла казачество Семиречья и своими действиями помогали партизанам Казахстана и советским войскам на Семиреченском фронте.

В освобожденных партизанами районах Алтая была восстановлена Советская власть, органы которой главной своей целью ставили помощь населению и партизанской армии. Были созданы мастерские по изготовлению пороха, гранат, патронов, пошивочные, пимокатные и другие. В селах были открыты школы для взрослых и детей, лазареты для раненых бойцов и амбулатория для населения, организованы фельдшерские курсы.

На подавление партизанского движения в Алтайской губернии враг бросил крупные силы — до 12 тысяч человек: белогвардейские, чехословацкие и польские части. Однако карательные экспедиции против партизан ожидаемых результатов не давали. Потрепанные и деморализованные войска интервентов и белогвардейцев вынуждены были каждый раз отступать, а партизанское движение ширилось, росло и укреплялось. В одном из своих приказов по Славгородскому району летом 1919 года руководитель партизанских отрядов Е. М. Мамонтов писал:

«За последнее время с нами установлена связь уездов: Барнаульского, Змеиногорского, Каменского и Семипалатинской области. Повсеместно восстания крестьян против ненавистного правительства Колчака. Имеется в организации более 500 сел и деревень. Все карательные отряды белых, свирепствующие в разных районах, разбиты и уничтожены. Многие, бросая оружие, бегут в разных направлениях. Наши отряды идут во всех направлениях к городам и ж. д. пунктам» [200].

Интервентов и белогвардейцев охватила паника. Барнаул был объявлен на осадном положении. Колчаковский управляющий Алтайской губернией с тревогой доносил в Омск о том, что партизаны нападают на железную дорогу, захватывают станции, прерывают телефонную и телеграфную связь и уже заняли несколько селений вблизи самого Барнаула. Управляющий сообщал, что приказ о введении осадного положения в городе не привел к желаемым результатам и среди рабочих продолжает крепнуть уверенность в скором приходе Советской власти.

Большого размаха достигло партизанское движение в Кустанайском уезде Тургайской области и Атбасарском уезде Акмолинской области. Сообщая о положении в районе Кустаная, атаман Дутов в телеграмме Колчаку писал, что в уезде «почти в каждом селении имеется большевистская организация» [201].

Группа горно-алтайских партизан. 1919 г. (Фото.)

В начале апреля 1919 года в Кустанае вспыхнуло восстание, которое быстро распространилось по всему уезду. В восстании участвовало около 25 тысяч человек. Повстанцы несколько дней удерживали Кустанай. Присланный в район Кустаная для руководства подавлением восстания колчаковский каратель сообщал своему начальству: «… ожесточение страшное, дерутся даже женщины и мальчики до 12 лет» [202].

Крупные силы колчаковцев неоднократно шли на приступ города, но каждый раз под ударами повстанцев были вынуждены откатываться назад, неся огромные потери; повстанцами был полностью уничтожен Бузулукский офицерский полк.

Однако натиск врага, численно намного превосходившего повстанцев, был слишком силен, и 10 апреля они оставили Кустанай. Повстанцы по тракту отходили на Тургай, освобожденный партизанами-казахами. Тем временем казахские буржуазные националисты-алашордынцы совершили в Тургае контрреволюционный переворот. Прибывший в Тургай передовой отряд кустанайцев был вероломно обезоружен и перебит алашордынцами. 13 мая алашордынцы произвели в Тургае массовые расстрелы коммунистов и преданных революции беспартийных трудящихся. Зверски был убит казахский народный герой, коммунист Амангельды Иманов, беззаветно боровшийся за Советы.

В середине мая к Тургаю подошли основные силы кустанайских повстанцев. Они разгромили алашордынцев и двинулись на соединение с советскими войсками, находившимися в районе Актюбинска. Сформированный на этом участке фронта из партизан-кустанайцев Коммунистический полк сражался с врагами революции до конца гражданской войны.

В апреле началось восстание против колчаковцев в Атбасарском уезде Акмолинской области. Восстание охватило многие селения уезда. Центром повстанческого движения было село Марииновка, где сосредоточилось до трех тысяч повстанцев. Только после длительных и кровопролитных боев колчаковцам удалось выбить повстанцев из Марииновки. Восстания в Кустанайском и Атбасарском уездах были жестоко подавлены. Участников восстания расстреливали, избивали прикладами, засекали насмерть нагайками. Многие тысячи борцов за Советскую власть пали от рук колчаковских палачей.

Пламенем партизанской войны был охвачен и Дальний Восток: Забайкалье, Амурская область, Приамурье и Приморье.

В Забайкальской области партизанское движение сначала развернулось восточнее и южнее Читы, позднее очаг партизанской борьбы возник и в Западном Забайкалье (Прибайкалье), к югу от Верхнеудинска. Развитию партизанского движения в Забайкалье способствовало наличие там довольно значительной прослойки рабочих, занятых на рудниках, приисках и железной дороге, а также ссыльно-поселенцев.

Организаторами и руководителями партизанского движения в Забайкалье, как и в других местах, были коммунисты. Они создали первые повстанческие организации из бывших красногвардейцев, рабочих, революционно настроенных казаков и крестьян.

Одной из таких организаций была Алтагачанская «лесная коммуна», образовавшаяся осенью 1918 года с районе Александровского завода (150 километров к юго-востоку от Нерчинска). Члены коммуны, возглавляемые М. И. Бородиным, С. С. Киргизовым, С. П. Зарубиным, И. Я. Семенихиным, установили тесную связь с Читинской подпольной партийной организацией, от которой получали боевые задания.

Алтагачанская коммуна вела агитацию среди населения окрестных сел и казачьих станиц, мобилизуя его на борьбу с белогвардейцами и интервентами. В марте 1919 года Алтагачанская коммуна была реорганизована в отряд, а в апреле из этого отряда и других мелких партизанских формирований образовалось четыре кавалерийских полка. Во главе партизанских полков стал военно-революционный штаб. При нем существовал агитационный отдел, издававший газету «Красноармеец». Вся деятельность партизан направлялась Читинским комитетом партии.

Другим центром по руководству партизанским движением был Верхнеудинск (Прибайкалье), где в начале 1919 года во главе подпольного комитета стоял старый большевик, бывший член второй Государственной думы А. П. Вагжанов («Петрович»). Он был одновременно членом Сибирского областного партийного комитета.

А. П. Вагжанов вскоре погиб. Во время поездки во Владивосток в апреле 1919 года он был арестован и замучен в семеновских застенках. В Прибайкальский комитет входили также А. А. Кузнецов, Н. Е. Изаксон, Г. Т. Петров — Трофимов — все трое участники революционных боев 1905 года, N. V. Кузнецов (Воронов), Е. К. Лебедев — командующий всеми партизанскими отрядами Прибайкалья и другие.

С весны 1919 года партизаны Восточного Забайкалья начали активные боевые действия. В боях прославился мужественный и талантливый руководитель забайкальских партизан крестьянин-фронтовик, бывший офицер П. И. Журавлев. Еще в 1918 году он командовал на Забайкальском фронте полком, созданным им в районе Александровского завода. В апреле 1919 года П. Н. Журавлев был избран командующим партизанскими полками. А вскоре он возглавил целую партизанскую армию, полки которой состояли из рабочих, крестьянской и казачьей бедноты и середняков. Умелыми командирами партизанских отрядов были Я. Н. Коротаев, Ф. А. Погодаев, М. М. Якимов, П. И. Косякович, Н. Е. Гусевский. В конце апреля 1919 года забайкальские партизаны развернули наступление главными силами на Нерчинский завод, где находились большие запасы Оружия и боеприпасов. Один полк направился по западному берегу Аргуни, чтобы поднять восстание в прибрежных селениях.

В середине мая главная группировка в составе трех полков достигла Нерчинского завода и завязала бой. Однако двукратная попытка овладеть Нерчинским заводом не увенчалась успехом. Тогда 1-й Революционный партизанский полк под командованием Журавлева произвел внезапный налет на Газимурский завод, разгромил вражеский гарнизон и перерезал сообщение Арчинского завода со Сретенском. Партизаны захватили склады с оружием, боеприпасами, обмундированием и продовольствием, уничтожили 12 офицеров, взяли в плен роту семеновской пехоты. Эти действия партизан вынудили семеновское командование направить сюда крупные силы.

В конце мая произошли бои в районе Большого Зерентуя, продолжавшиеся двое суток. Белым удалось расчленить партизанские войска на три группы и оттеснить их. Однако после больших переходов и тяжелых боев все полки сосредоточились в районе Усть-Урова на Аргуни.

Весенние бои и отход на север были первым серьезным испытанием для партизан. В этих боях закалялась и оттачивалась воля к борьбе. Отсей вались все колеблющиеся и неустойчивые, выдвигались наиболее способные и смелые командиры. Несмотря на то, что состав полков уменьшился, внутренняя сплоченность, дисциплина и боевые качества партизан повысились. Это дало возможность после небольшого перерыва снова начать активные действия.

В июне и июле 1919 года партизаны провели несколько удачных боев. 1-й Революционный кавалерийский полк предпринял экспедицию на Газимурский завод и наголову разбил там два семеновских казачьих полка. 4-й Революционный кавалерийский полк, действуя по-прежнему вдоль западного берега Аргуни, занял станицу Аргунскую, вынудив белоказачью дружину бежать на китайскую территорию.

2-й Революционный кавалерийский полк после боев овладел станицей Богдать и развил успешное наступление в направлении Нерчинского завода с севера. Белые несколько раз пытались отбросить партизан от Богдати, ставшей партизанской «столицей», но каждый раз терпели поражение. При одной из таких попыток семеновская конница подверглась стремительным ударам с флангов и тыла и была окружена партизанами. Противник с трудом вырвался из кольца, понеся большие потери и оставив на поле боя много вооружения. Под влиянием разгрома у Богдати, а также вследствие революционной пропаганды 15 июля восстал 1-й Забайкальский белоказачий полк и в полном составе, за исключением офицеров, перешел к партизанам. Получив название 5-го Революционного кавалерийского полка, восставшие казаки приняли участие в последующих боях против семеновцев и интервентов.

Это восстание, а также угроза, нависшая над Нерчинским заводом, заставили белогвардейцев взорвать там склады боеприпасов и отступить на юг. В конце июля и в начале августа 1-й, 2-й, 4-й и 5-й партизанские полки, очистив от семеновцев почти всю территорию между реками Аргунь и Газимур, вели бои уже значительно южнее Газимурского и Нерчинского заводов.

В то же время 3-й Революционный кавалерийский полк, направленный к реке Шилке с задачей поднять восстание в прибрежных селениях, развернул успешные действия на этой важной водной коммуникации врага. В августе и первой половине сентября партизаны совершенно дезорганизовали речное сообщение интервентов с Амурской областью. Все транспорты, направлявшиеся из Сретенска к Амуру, подвергались обстрелу и либо поворачивали назад, либо попадали в руки партизан.

Нарушение речного судоходства на Шилке приобрело особо важное значение потому, что как раз в это время восставшие рабочие железнодорожных мастерских станции Зилово Амурской железной дороги организовали летучий партизанский отряд в 250 человек и парализовали сообщение на участке Зилово — Урюм.

В первых числах сентября Шилкинский и железнодорожный районы партизанского движения значительно расширились и составляли уже один общий район активных действий партизанских отрядов, объединенных под командованием Ф. А. Погодаева, ставшего заместителем П. Н. Журавлева на сретенском направлении.

Самоотверженно боролись против интервентов и белогвардейцев коммунисты-подпольщики и трудящиеся Амурской области. Осенью 1918 года здесь сосредоточились отступившие под натиском превосходящих сил врага остатки красногвардейских отрядов, партийные и советские организации Забайкалья, Приморья и Приамурья. Дальнейшая фронтовая борьба ввиду явного превосходства врага, отрезавшего к тому времени Дальний Восток от Советской республики, стала невозможной. Было принято решение уйти в подполье, в тайгу и начинать повстанческую и партизанскую войну.

В начале октября 1918 года был избран подпольный областной комитет РКП(б), который возглавил член партии с 1904 года, один из виднейших организаторов борьбы трудящихся на Амуре Ф. Н. Мухин. Амурская партийная организация так же, как другие большевистские организации Дальнего Востока и Сибири, получала помощь от Центрального Комитета партии. В Благовещенск приезжал связной Центрального Комитета Д. Д. Киселев.

Большинство членов Амурского обкома выехало в область. В конце 1918 — начале 1919 года были проведены совещания в Ильиновке, Жарикове, Бочкарево, Гондатти, Свободном, Сохатино, Завитой и других населенных пунктах, где обсуждались директивы областного комитета партии о развертывании вооруженной борьбы против интервентов и белогвардейцев.

Толчком к вооруженному восстанию послужили кровавые бесчинства японского и белогвардейского отрядов в селе Мазапово. Крестьяне этого села в начале января 1919 года выступили с оружием в руках против японо-белогвардейских грабителей и убийц. Восстание поддержали окрестные села и деревни. Под руководством революционного военного штаба, созданного перед этим на крестьянской конференции в деревне Сохатино, повстанцы уничтожили карателей. Интервенты бросили против повстанцев большие силы. Восстание было подавлено, и повстанцы ушли в тайгу Японские захватчики сожгли Сохатино и Мазаново. Оставшиеся жители, в том числе женщины, старики и дети, были расстреляны. Во время восстания погиб один из его организаторов член ВЦИК 3. Ф. Кулинич.

После Мазановского восстания партизанское движение охватило почти всю область. По решению Благовещенского подпольного партийного комитета для руководства движением был создай в январе в деревне Красный Яр областной военно-революционный штаб. В него вошли коммунисты В. А. Бородавкин, С. Г. «Пашкевич, И. Ф. Матвеев и другие. Командующим армией был избран И. Г. Безродных, а после его ранения в февральских боях — Г. С. Дрогошевский. Начальником штаба был назначен В. К. Аксенов. Партизанская армия Амурской области, объединившая многие отряды, насчитывала в начале 1919 года до 10 тысяч бойцов. Она провела в январе — марте несколько крупных боев с японскими войсками и нанесла им большие потери. Интервенты были вынуждены признать, что волна партизанского движения «захлестнула Дальний Восток». Японская газета «Иордзу-Чиохо» 3 марта 1919 года писала о том, что советские партизаны — весьма серьезный противник для японских войск. Японское командование отмечало, что войска в безуспешной борьбе с партизанами несут огромные потери. И действительно, в зиме-весенних боях 1919 года амурские партизаны уничтожили до 7 тысяч японцев и белогвардейцев. Они сковали значительные силы врага. Интервенты сосредоточили против партизанской армии 14-ю японскую пехотную дивизию, части 13-й, 17-й японских дивизий и несколько белоказачьих полков.

В марте партизанское движение на Амуре понесло тяжелую утрату. Белогвардейская разведка раскрыла подпольный большевистский комитет в Благовещенске и арестовала 66 руководящих партийных работников В числе их был арестован и Ф. И. Мухин, который был убит белогвардейцами по дороге в тюрьму. Но эта утрата не ослабила воли к борьбе с интервентами. В апреле был избран новый состав подпольного Амурского обкома, в который вошли Я. Ф. Яковлев (председатель), З. А. Нестеров, О. Н. Иогансон, М. А. Трилиссер, М. Шергов, П. В. Яницкий.

С наступлением весны и началом полевых работ часть партизан была распущена по домам. Опыт прошедших боев показал, что создание большой, малоподвижной партизанской армии нецелесообразно. Интервенты и белогвардейцы, имея численное и техническое превосходство и удерживая в своих руках важнейшие дороги, имели возможность изолировать и блокировать такую армию. Поэтому революционный военный штаб принял решение перестроить тактику борьбы. Амурская армия разделилась на мелкие отряды, которым было приказано действовать самостоятельно в отведенных им районах. Партизанам, которые могли жить легально, было предложено на время разойтись по домам.

Летом колчаковские власти начали проводить мобилизацию нескольких возрастов молодежи в армию. В ответ на это большинство призывников вступало в партизанские отряды. Партизанское движение разрасталось.

Широко развернулось партизанское движение в Приамурье. Началось оно с восстания в Хабаровске. Здесь группа партийных работников, оставшихся в подполье после занятия города интервентами и белогвардейцами, несмотря на жесточайший террор, уже в сентябре 1918 года сумела начать активную деятельность, завязать связи и создать подпольную организацию. В начале октября была установлена связь с союзом грузчиков, рабочими арсенала, матросами речной флотилии Амура, железнодорожниками депо Хабаровска и станции Вяземская. В районе Вяземской в декабре 1918 года был сформирован один из первых партизанских отрядов под командованием паровозного машиниста, большевика А. Е. Погорелова. Здесь же в январе 1919 года организовался отряд под командованием Г. Ф. Коваля — бывшего командира красногвардейского бронепоезда.

Хабаровские коммунисты подготовили в январе 1919 года восстание в одном из калмыковских полков, куда попали бывшие красногвардейцы. Восстание началось в ночь на 28 января. Повстанцы перебили часть офицеров и юнкеров. Был убит начальник хабаровского гарнизона полковник Бирюков. Самого Калмыкова захватить не удалось, он успел скрыться в японском штабе, где поднял тревогу. Японские части отрезали пути отхода повстанцам. Но часть повстанцев все же прорвалась и ушла через Амур в сторону китайской границы.

После хабаровского восстания подпольная организация перенесла центр тяжести революционной работы на периферию. 10–11 марта в деревне Соколовке состоялся нелегальный областной съезд трудящихся Приамурья, на котором присутствовало 76 делегатов. Съезд положил начало массовому партизанскому движению в Приамурье. Для руководства партизанами съезд избрал военно-революционный штаб во главе с рабочим хабаровского арсенала, коммунистом Д. И. Бойко-Павловым, на которого было возложено командование партизанскими отрядами Приамурья. По решению съезда уже в марте — апреле было сформировано несколько новых отрядов.

На левобережье Амура из мелких партизанских групп еще в начале 1919 года выросли крупные, боеспособные отряды. Среди них были такие, как 1-й Тунгусский отряд, которым командовал хабаровский грузчик И. П. Шевчук, а политическим руководителем был видный партийный работник П. П. Постышев; 2-й Тунгусский отряд под командованием Алексея Кочнева и его братьев — рабочих базы Амурской флотилии; отряд под командованием матроса Мизина, действовавший в районе озера Катар, и другие.

На правобережье Амура, между Вяземской и Хабаровском, сражались отряды Гармашова, Рубеля, М. Изотова, И. Федотенко, И. Жукова, Н. Найденова и другие. В апреле 1919 года в Приамурье действовало свыше 20 партизанских отрядов.

Японское командование не один раз посылало карательные отряды против партизан, но все они возвращались битыми. Никакими мерами белогвардейские власти и интервенты не могли задушить разраставшееся движение. Население сел и деревень встречало карательные отряды огнем или уходило в тайгу к партизанам.

Хабаровская подпольная организация большевиков, возглавлявшаяся последовательно Б. Славиным, Я. Луненко, Б. Ждановым, настойчиво вела работу среди трудящихся и солдат гарнизона. На многих предприятиях, в воинских частях и учреждениях были созданы подпольные группы. Добывалось оружие, боеприпасы. Среди населения собирали одежду, белье, медикаменты, и все это переправлялось партизанам.

Подпольная организация неоднократно терпела провалы и несла потери. Мучительной смертью погибли в калмыковском «вагоне смерти» сотни подпольщиков, среди них активные коммунисты Н. Гаврилов, Б. Славин (члены «Центросибири»), Г. Штылев (председатель хабаровского союза грузчиков), Г. Аксенов, Болотин и Болотина (члены Хабаровского комитета партии), Я. Луненко и многие другие. На смену погибшим вставали новые бойцы и самоотверженно продолжали работу.

Приамурье стало ареной ожесточенных боев с интервентами, которые имели здесь значительные силы. Почти на каждой станции Амурской и Уссурийской железных дорог стояли японские гарнизоны. Условия борьбы требовали объединить действия партизанских отрядов, сделать их более целеустремленными. В 20-х числах августа в деревне Алексеевке была созвана конференция представителей партизанских отрядов и хабаровского подполья. Было принято решение: всем партизанским отрядам начать разрушение железнодорожных и. водных коммуникаций врага и усилить работу по разложению вражеского тыла. Конференция постановила также создать в селах нелегальные ревкомы и возложить на них оказание помощи партизанским отрядам. После конференции в Алексеевке партизанское движение в Приамурье приобрело еще больший размах. Оно стало более организованным; отряды сосредоточили теперь основные усилия на разрушении вражеских коммуникаций.

Огромного размаха достигло партизанское движение в Приморской области. Здесь основными центрами его были Сучанские каменноугольные копи, Тетюхинские серебро-свинцовые рудники, таежные селения Ольга, Анучино, Фроловка и другие.

Начало партизанскому движению в Приморье было положено осенью 1918 года, когда в Сучанской долине учителя Н. К. Ильюхов, Т. А. Мечик и группа рабочих-шахтеров, крестьян и фронтовиков образовали нелегальный комитет по подготовке сопротивления внешней и внутренней контрреволюции. Благодаря энергичной деятельности комитета в разных местах Приморья стали создаваться боевые дружины. В них охотно вступало трудящееся население, чтобы бороться против интервентов и белогвардейцев. В начале января 1919 года вспыхнуло восстание на Сучане, которое получило отклик почти по всему Приморью. Началось повстанческое движение в Цемухинской долине. На вооружённую борьбу поднялись шахтеры Тетюхинского рудника. В районе Спасска действовал крупный партизанский отряд А. Д. Борисова, в Иманском уезде — отряд владивостокского грузчика И. Я. Мелехина.

Колчаковцы направили в Ольгинский и Никольск-Уссурийский уезды карательные отряды. Но они потерпели поражение. Партизаны освободили целые районы. В марте 1919 года в Сучанской районе в селении Фроловке собрался съезд руководителей партизанских отрядов Ольгинского и Никольск-Уссурийского уездов. На съезде был создан Временный военно-революционный штаб партизанских отрядов Ольгинского уезда, который стал высшим органом военной и гражданской власти на освобожденной территории. Председателем штаба был избран И. В. Слинкин. 19 апреля на конференции коммунистов во Владивостоке было принято решение укрепить партизанское движение рабочими кадрами, оказать помощь вооружением, продовольствием и медикаментами. Благодаря этой помощи к маю весь обширный район Сучана, а также Ольгинский уезд были почти полностью очищены от интервентов и белогвардейцев. Только на шахтах Сучана и на станциях Сучанской железнодорожной ветки с большим трудом удерживались американские и японские гарнизоны. Центр уезда, селение Ольга, находился в руках повстанцев.

Партизан поддерживали рабочие. 21 мая вспыхнула забастовка шахтеров Сучана и рабочих железнодорожной ветки. Забастовка проходила под лозунгом: «Ни одной тонны угля Колчаку». Шахтеры требовали немедленного удаления интервентов. В результате забастовки более половины рабочих Сучана ушло в партизанские отряды. Командующий американскими войсками генерал Грэвс и глава технического совета по эксплуатации Сибирской железной дороги Стивенс пытались задушить забастовку путем жестоких репрессий. Но, несмотря на это, забастовка продолжалась все лето.

Основная масса крестьянства поддерживала партизанское движение всеми средствами. Она безвозмездно оказывала помощь семьям бастующих рабочих и партизан. В этом ярко проявился союз рабочих и крестьян в борьбе с интервентами и белогвардейцами.

С 22 по 25 мая 1919 года в селе Анучино под руководством коммунистов проходил первый повстанческий съезд трудящихся всего Приморья. Съезд избрал руководящий орган — Временный революционный комитет Приморской области. Для укрепления партизанского движения Дальневосточный областной комитет Коммунистической партии направил в мае 1919 года в районы, охваченные восстанием, своих представителей: С. Г. Лазо, М. И. Губельмана, А. А. Фадеева — впоследствии известного советского писателя, Г. Раева, В. Владивостокова, З. Секретареву, Т. Головину и других.

По инициативе областного комитета партии партизанские отряды Приморья были переформированы в единую военную организацию. Они состояли из пехотных рот, подразделений конных разведчиков, отделений связи, команд минеров, санитарных групп.

27 июня 1919 года, в разгар партизанской войны по всему Приморью, в селении Сергеевка открылся съезд трудящихся Ольгинского уезда, сыгравший важную роль в истории борьбы за освобождение Дальнего Востока. На съезд прибыло до 140 делегатов, в том числе представители от корейского населения Приморской области. На съезде присутствовали представители областного комитета партии и посланцы партизанских отрядов Приморья. Некоторые делегаты, пробираясь на съезд по таежным тропам, прошли по нескольку сот километров.

Съезд провозгласил восстановление власти Советов в Ольгинском уезде, признал необходимым провести мобилизацию населения в партизанскую армию и избрал С. Г. Лазо командующим партизанскими вооруженными силами Приморья.

По указанию областного комитета партии был разработан план наступления партизанских отрядов против интервенционистских войск, расположенных на Сучанской железнодорожной ветке.

Партизанские отряды Г. Шевченко, Петрова-Тетерина, В. Владивостокова под общим командованием С. Лазо начали наступление в 20-х числах июня одновременно на широком фронте. Бои закончились полной победой партизан. Гарнизонам интервентов на Сучанской ветке было нанесено сильное поражение. Почти весь американский гарнизон в селении Романовна, не пожелавший сдаться, был уничтожен. Снабжение интервентов сучанским углем прекратилось.

Спустя некоторое время Грэвс разразился в белогвардейских газетах статьей, в которой называл партизан дикарями, возмущался тем, что они применяют в бою старое оружие, а это якобы является не гуманным и т. д. Штаб партизанского отряда ответил на эту статью письмом, в котором рекомендовал Грэвсу выдать партизанам несколько тысяч винтовок, если он не хочет, чтобы интервентов били из берданок.

Другие отряды партизан наносили удары по гарнизонам интервентов в селе Кролевец, в районах бухты Ольга и залива Владимира.

Несколько позже, оправившись от полученного удара, американские и японские интервенты и белогвардейцы стянули в Ольгинский и Никольск-Уссурийский уезды до 9 тысяч отборных войск и начали наступление. По всему Сучану закипела ожесточенная борьба. Партизаны под давлением превосходящих сил врага были вынуждены временно отступить в тайгу и сопки хребта Сихотэ-Алинь.

В партизанских отрядах Сибири и Дальнего Востока плечом к плечу с русскими сражались против общего врага представители местных народов: татары, казахи, буряты, якуты, гольды (нанайцы), гиляки (нивхи), удэгейцы и другие. Среди партизан Сибири и Дальнего Востока было также немало бывших военнопленных чехов, словаков, венгров, немцев, австрийцев, сербов, поляков и других.

Деятельное участие в партизанском движении принимало китайское и корейское население Дальнего Востока. Оно горячо откликнулось на революционные события и оказывало большую помощь партизанам Приморья.

Трудящиеся китайцы и корейцы сформировали партизанские отряды, которые героически боролись с интервентами и белогвардейцами. Партизаны Приморья с уважением отзывались о славном китайском партизанском отряде, которым руководил старый революционер Сун, участник китайской революции 1911 года. Вместе с русскими трудящимися сражался героический корейский партизанский отряд под командованием Хан Чен Гера.

По далеко не полным данным, в рядах партизан сражалось до трех тысяч корейцев. Так, на Сучане действовал корейский отряд Ким Геи Чена, в Суйфунской долине — Ли Дюн Диба. Кроме того, между Владивостоком и Хабаровском сражались отряды Н. Цоя, И. Пака, Ли Ена, Хван Хайра и других. Отважно действовали китайские партизанские отряды Сип Ди-у, Ван Ин-зуна, Ку Ма-чена, Ли Фу, Тун Ло и других.

Партизанское движение, развернувшееся на Урале, в Сибири и на Дальнем Востоке, сыграло большую роль в успешной борьбе Советской республики в период первого похода Антанты. Своими внезапными стремительными ударами партизаны парализовали работу всей Сибирской железнодорожной магистрали, дезорганизовали снабжение белогвардейского фронта вооружением и продовольствием. Партизанская война порождала в стане врагов тревогу и неуверенность, она усиливала разброд и подрывала моральное состояние войск интервентов и колчаковцев. Своей мужественной борьбой партизаны Урала, Сибири и Дальнего Востока сковали значительные с иль врага и оказали неоценимую помощь Красной Армии на Восточном фронте.