Решающие победы Красной Армии над объединенными силами Антанты и внутренней контрреволюции

Глава восьмая. Разгром контрреволюции на юге страны.

В то время, как советские войска Южного фронта готовились к переходу в контрнаступление и разрабатывались планы операций, деникинцы еще продолжали упорно продвигаться вперед. Опьяненные предыдущими успехами, они неудержимо рвались к Орлу, Туле и Москве. Фронт на юге к 10 октябрю 1919 года представлял собой гигантскую дугу протяжением более 1130 километров. Вершина ее была обращена в сторону Москвы, а концы упирались в устье Волги и в Днепр. На этом огромном фронте враг сосредоточил почти все свои силы.

Перед Юго-Восточным фронтом в районе Царицына и к юго-востоку от него располагалась Кавказская армия Врангеля. За правым флангом Кавказской армии в направлении Астрахани действовал отряд генерала Драценко из группы белогвардейских войск Северного Кавказа. Северо-западнее Кавказской армии от реки Иловля до Воронежа занимала фронт Донская армия генерала Сидорина. На центральном направлении, от Воронежа почти до Чернигова, наступала «Добровольческая» армия генерала Май-Маевского. К юго-западу от «Добровольческой» армии в районе Бахмача и Киева действовали так называемые «войска Киевской области» генерала Драгомирова. На Правобережной Украине оперировала группа Шиллинга.

Дальше всех продвинулась «Добровольческая армия. Она вышла на фронт Кролевец — Дмитровск — Ливны — Воронеж. На наиболее важном, курско-орловском направлении по-прежнему действовал 1-й армейский корпус генерала Кутепова, состоявший из отборных белогвардейских дивизий — Дроздовской, Корниловской и Марковской. За правым флангом корпуса в районе Воронежа действовали кавалерийские корпуса Мамонтова и Шкуро; левый фланг прикрывал от устья реки Сейм до Хутора Михайловского 5-й кавалерийский корпус генерала Юзефовича. Кутеповский корпус наносил удары в трех основных направлениях: в сторону Брянска наступала Дроздовская дивизия; на Орел — Корниловская дивизия и в направлении Ельца — Марковская дивизия.

Конный корпус С. М. Буденного под Воронежем. Октябрь 1919 г. (Фото.)

Деникинцы наступали, сосредоточивая свои войска отдельными группировками на наиболее важных направлениях. Действуя так, они достигли значительных успехов. Однако, увлекшись захватом территории и разбросав свои войска на огромном пространстве, деникинское командование все сильнее и сильнее ощущало недостаток резервов. Наступление велось при крайнем напряжении сил. Упорное сопротивление советских войск и кровопролитные бои почти за каждый населенный пункт приводили к большим потерям, восполнять которые было нечем. Ближайшие оперативные резервы были израсходованы, а приток пополнений из глубины уже со второй половины сентября почти прекратился. Полыхавшее в тылу пламя партизанской войны и восстаний трудящихся поглощало не только все свободные резервы, но вынуждало снимать все больше и больше войск с фронта.

Изменилось и лицо «вооружённых сил юга России». Насильственные мобилизации крестьян и казаков, принудительное зачисление в армию пленных красноармейцев оказывали свое влияние. Деникинская армия перестала быть классово однородной. Обострявшиеся классовые противоречия стали сказываться на ее боеспособности. Даже основное ядро деникинских вооруженных сил — «Добровольческая» армия, хотя и представляла собой еще мощное боевое оперативное объединение, но и в ней уже шел процесс внутреннего разложения. Этому сильно способствовала и система «самоснабжения» войск. Деникинское командование, не желая утруждать себя заботами о довольствии войск, предоставило это дело попечению самих частей за счет местных средств и захваченных трофеев. В результате процветали грабежи, насилия над местным населением и безудержная спекуляция.

Характеризуя «Добровольческую» армию этого периода, Врангель в своих воспоминаниях позднее писал:

«Война обратилась в средство наживы, а довольствие местными средствами — в грабеж и спекуляцию.

Каждая часть спешила захватить побольше. Бралось все; что не могло быть использовано на месте — отправлялось в тыл для товарообмена и обращения в денежные знаки. Подвижные запасы войск достигли гомерических размеров — некоторые части имели до двухсот вагонов под своими полковыми запасами. Огромное число чинов обслуживало тылы…

Армии развращалась, обращаясь в торгашей и спекулянтов» [342].

Таким образом, военное положение южной контрреволюции, казавшееся еще недавно таким прочным, таило в себе признаки приближавшегося кризиса. Однако превратить этот кризис в катастрофу могло только крупное поражение, вызванное могучим ударом со стороны Красной Армии. А пока деникинские войска, в особенности «Добровольческая» армия, оставались еще сильным, опасным противником. Большой боевой опыт врага, умение быстро маневрировать и наносить внезапные и дерзкие удары — все это делало борьбу с ним очень трудной. К тому же деникинское командование, понимая, что только крупный успех стратегического значения может упрочить положение в тылу и на фронте, стремилось во что бы то ни стало сохранить инициативу действий в своих руках. Не считаясь ни с какими потерями, оно требовало от войск наступления на Москву.

Советские армии Южного фронта, сдерживая натиск врага, к 10 октября находились на линии Новгород-Северский, Хутор Михайловский, Кромы, южнее Орла и Ельца, восточнее Воронежа и до Боброва.

На правом крыле, прикрывая направление на Брянск, действовала 14-я армия, в командование которой 5 октября вступил И. П. Уборевич. Членом Реввоенсовета армии был Г. К. Орджоникидзе. Ее левофланговые части вели бои с Дроздовской дивизией противника за Дмитровск. В центре фронта на южных подступах к Орлу и Ельцу оборонялись части 13-й армии. На левом крыле в отрыве от 13-й армии располагалась фронтом на запад, от станции Тулиново до Боброва, 8-я армия. Командовал ею в это время В. В. Любимов, членами Реввоенсовета армии были В. А. Барышников и Г. И. Окулова-Теодорович.

Для прикрытия разрыва между 13-й и 8-й армиями, где действовал всего лишь отряд Я. Ф. Фабрициуса, выдвигалась группа войск липецкого направления в составе 61-й стрелковой дивизии и 11-й кавалерийской бригады. Кроме того, в район действий 8-й армии восточнее Воронежа подходил Конный корпус С. М. Буденного.

Ударная группа орловского направления в составе Латышской стрелковой дивизии, бригады П. А. Павлова и бригады червонных казаков к ночи 10 октября сосредоточилась к юго-западу от Орла на линии Турищево — Молодовое.

По указанию командования Южного фронта она должна была под прикрытием войск 14-й и 13-й армий выйти не позже 12 октября на рубеж Шарыкино — Кромы, чтобы с этой линии нанести удар в общем направлении между Фатежем и Малоархангельском.

Наступление ударной группы началось 11 октября и проходило в ожесточенной борьбе за инициативу. В течение 9 и 10 октября, в то время когда ударная группа развертывалась на исходном рубеже, противник, сосредоточив сильную группировку в районе Дмитровска и Кром, прорвал фронт на стыке 14-й и 13-й армий. 9 октября дроздовцы нанесли поражение левофланговым частям 14-й армии и, оттеснив их на север, заняли Дмитровск. Корниловская дивизия 10 октября захватила Кромы. В тот же день части 14-й армии вынуждены были после упорного сопротивления оставить Севск. Фронт и фланги ударной группы оказались обнаженными, а рубеж Шарыкино — Кромы, на который ей предстояло выйти, был захвачен противником.

Первое столкновение ударной группы с врагом произошло вечером 11 октября. Но это были пока разведывательные части белых. На следующий день ударная группа встретилась с главными силами противника. Особенно ожесточенный бой развернулся у села Мелихово (18 километров северо-западнее Кром) с Дроздовской дивизией. Исход боя был решен стремительной кавалерийской атакой 1-го полка бригады червонных казаков. Удар советской конницы оказался совершенно неожиданным для деникинцев, и они в панике бежали. Был полностью разгромлен батальон Самурского полка белых. Об этой атаке Г. К. Орджоникидзе, назначенный уполномоченным Реввоенсовета Южного фронта при ударной группе, сообщал в штаб фронта:

«Червонные казаки действуют выше всякой похвалы» [343].

Вместе с ударной группой перешли в наступление и части правого фланга 14-й армии. Сломив сопротивление белогвардейцев, они в ночь на 12 октября заняли Хутор Михайловский и несколько других населенных пунктов.

Несмотря на эти первые успехи, положение на Южном фронте и особенно на участке 13-й армии продолжало оставаться крайне тяжелым. 12 октября части Корниловской дивизии белых вели бои уже севернее Кром. Создалась угроза выхода противника во фланг и тыл ударной группе.

Белогвардейцы все ближе подходили к Орлу. На помощь Красной Армии выступили трудящиеся города. Вся полнота гражданской и военной власти была сосредоточена в руках губернского ревкома, председателем которого был избран 2 октября Ф. В. Сулковский. По постановлению губревкома создавалась внешняя и внутренняя оборона Орла. 2 октября на специальном заседании ревкома был утвержден план обороны города. По этому плану весь город и ближайшие окрестности были разбиты на участки. Во главе каждого участка находились начальник и комиссар, подобранные из числа опытных и стойких коммунистов. Ревком обратился к окружному хозяйственному управлению и отделу снабжения 13-й армии с просьбой выделить для вооружения рабочих дружин 5 тысяч винтовок, 20 пулеметов и необходимое количество патронов.

Большевистская организация Орла создала рабочий полк, в который вошли рабочие типографии и каменщики. Командиром полка был назначен коммунист, рабочий М. Г. Медведев, участник борьбы за установление Советской власти в 1917 году.

12 октября Орловский рабочий полк получил приказ занять вместе с частями Красной Армии боевые позиции южнее города.

Стойко и мужественно сражались бойцы Орловского полка. Они отбили все атаки врага на своем участке. Однако белогвардейские части ворвались в Орел с других направлений. Измученные непрерывными боями и поредевшие войска 13-й армии не смогли сдержать натиска врага.

13 октября они оставили город.

Захвату Орла деникинцы придавали большое значение. Они полагали, что после этой победы дни Советской республики будут сочтены. Один из белогвардейских военных «авторитетов» писал в то время:

«Есть все основания полагать, что добровольцам не придется даже вести боев до самой Москвы, хотя красные укрепляют ее с лихорадочной поспешностью…» [344].

Падение Москвы, по мнению автора, являлось вопросом лишь времени, ибо взятие Орла имело решающее значение.

Лагерь контрреволюции торжествовал. Белогвардейское командование отдало Орел на разграбление своим войскам. Начались пьяные оргии, грабежи, насилия. Озверевшие белогвардейцы не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. Только за одно подозрение в большевизме деникинцы без всякого суда расстреливали на месте или бросали в тюрьмы ни в чем не повинных людей.

Попытки частей 13-й и 14-й армий выбить врага из Орла и Дмитровска оказались безуспешными. Под натиском деникинцев советские войска были вынуждены отойти на север.

Отход частей 13-й армии и падение Орла осложнили положение ударной группы и нарушили ее связь с командованием 13-й армии. Несмотря на это, ударная группа продолжала двигаться вперед. Однако в условиях, когда противник находился уже севернее Орла, дальнейшее наступление ударной группы на Фатеж и Малоархангельск временно теряло смысл и могло поставить ее в крайне невыгодное положение. Поэтому направление наступления ударной группы было изменено. 14 октября она получила приказ нанести решительный удар по противнику в сторону станции Куракино — Малоархангельск, то есть севернее ранее данного направления. В тот же день для удобства управления ударная группа была подчинена командованию 14-й армии.

Выдвижение ударной группы в район Кром и освобождение от противника этого пункта в ночь на 15 октября создали угрозу флангу и тылу Корниловской дивизии, захватившей Орел. В этих условиях белые не могли продолжать наступление к Туле, не обезопасив себя со стороны Кром.

Деникинское командование вынуждено было временно прекратить продвижение к северу от Орла и направить основные усилия своих войск против ударной группы. Противник намеревался фланговыми ударами из района Орла и со стороны Дмитровска уничтожить ударную группу. От Орла должны были наступать части Корниловской дивизии, а из района Дмитровска — Дроздовская дивизия. Назревали решающие бои, от исхода которых во многом зависело положение на Южном фронте.

В это же время осложнилась обстановка на петроградском участке Западного фронта. Пытаясь осуществить свой план комбинированного похода и отвлечь силы Советской республики с Южного фронта, руководители Антанты организовали новое наступление армии Юденича на Петроград. Белым удалось прорвать фронт 7-й армии, захватить Ямбург и в середине октября выйти на ближние подступы к Петрограду. Положение под Петроградом на этот раз создалось еще более опасное, чем было в начале лета 1919 года. Белогвардейцы обладали на этот раз более значительными силами, и наступление их совпало с самым напряженным моментом борьбы на юге, когда деникинские войска угрожали Москве.

Па Восточном фронте после временных успехов колчаковских войск в сентябрьских боях у Тобола враги Советской власти вновь воспрянули духом. Колчаковское командование с помощью иностранных империалистов принимало все меры к восстановлению боеспособности своей армии. Советским войскам предстояли еще нелегкие бои.

В этих условиях вопрос о положении на фронтах был вынесен на обсуждение Политбюро Центрального Комитета РКП(б). Был подготовлен проект постановления, в котором давался общий план борьбы против интервентов и белогвардейцев.

15 октября состоялось заседание Политбюро. Как и всегда, председательствовал на этом заседании В. И. Ленин. Политбюро наметило ряд мероприятий, направленных на усиление обороны Советской страны в целом и в первую очередь на укрепление Южного фронта и повышение боеспособности его войск.

Признавая наличие самой грозной военной опасности, Политбюро постановило добиться действительного превращения Советской России в единый военный лагерь. Политбюро указало на необходимость усилить мобилизацию всех сил и средств страны. Было решено провести поголовный учет коммунистов, членов профсоюзов и советских работников, чтобы отобрать среди них всех пригодных для военной работы. Политбюро дало указание снять с советской работы в центре и на местах, за исключением Народных комиссариатов путей сообщения, продовольствия и аппарата Чрезвычайной Комиссии, возможно большее число коммунистов и сочувствующих и перевести их на военную работу. Для проведения в жизнь этих мер Политбюро создало специальную комиссию, в которую вошел В. И. Ленин. Комиссии было предложено подготовить проект декрета об упрощении гражданского управления, чтобы высвободить наибольшее количество пригодных для военной работы людей. Комиссия должна была также составить план мобилизации коммунистов и беспартийных рабочих для обороны Тулы. Особое внимание Политбюро уделило формированию новых пяти дивизий, которые предназначались в резерв Красной Армии. Политбюро обязало комиссию принять энергичные меры для развертывания политической работы в этих дивизиях.

Важное место в решениях Политбюро заняли оперативно-стратегические вопросы. Политбюро постановило ни в коем случае не сдавать противнику Тулы, Москвы и подступов к ним и подготовить в течение зимы общее наступление против Деникина. Было решено также ни в коем случае не допустить сдачи врагу цитадели пролетарской революции — Петрограда. Для его обороны намечалось снять с беломорского участка фронта максимально возможное количество войск, а также послать под Петроград новые кавалерийские части.

Политбюро признало необходимым сосредоточить основные усилия Красной Армии в первую очередь в Московско — Тульском районе и во вторую очередь — под Петроградом. Боевые операции на Севере и Западном фронте было предложено рассматривать лишь под углом зрения обеспечения безопасности Московско — Тульского района и Петрограда; главному командованию предлагалось еще раз рассмотреть вопрос о возможности снять часть войск с Западного и Туркестанского фронтов для усиления Южного фронта. Политбюро признало необходимым временно перейти на Юго-Восточном фронте к обороне, не позволяя Деникину соединиться с уральскими белоказаками, и выделить часть сил для защиты Тулы и Москвы.

Для закрепления успехов, достигнутых в борьбе против остатков колчаковской армии, Политбюро дало указание подготовить линию обороны восточнее Урала и обеспечить прочную связь с Туркестаном. Политбюро решило запросить Реввоенсовет Юго-Восточного фронта и Донской исполком Советов о возможности использования в военно-политических целях антагонизма между донскими и кубанскими казаками и Деникиным.

Таким образом, решением Политбюро ЦК партии от 15 октября Южный фронт признавался главным фронтом Советской республики. По существу это вело к изменению ранее принятого плана борьбы с Деникиным. Тем самым намечался новый план нанесения основного удара по войскам Деникина не силами Юго-Восточного фронта через Донскую область, а силами Южного фронта на его центральном участке.

Были намечены также мероприятия по выявлению военного имущества, упорядочению военно-санитарного дела, обеспечению московского сектора обороны продовольствием, фуражом и т. д. При этом Реввоенсовету Республики было предложено пересмотреть вопрос, необходимо ли самостоятельное существование московского сектора обороны и не подчинить ли его формирования непосредственно Южному фронту.

В связи с военной угрозой центральным районам страны Политбюро приняло решение немедленно приступить к созданию военно-снабженческих и продовольственных баз на Урале и в Туркестане, куда направить опытных работников.

По решению ЦК партии на Южный фронт двинулись новые отряды коммунистов и беспартийных рабочих. Особое внимание было уделено пополнению фронта новыми частями и соединениями. 16 октября в состав Южного фронта была передана полностью 12-я армия под командованием С. А. Меженинова. До этого 12-я армия входила в состав Западного фронта. Она насчитывала свыше 35 000 штыков и около 1500 сабель. Включение 12-й армии в Южный фронт позволило надежно обеспечить его правое крыло и уплотнить группировку войск на центральном участке. Кроме того, Южный фронт пополнился 61-й стрелковой дивизией.

Решение Политбюро Центрального Комитета партии о временном переходе Юго-Восточного фронта к обороне позволило основную часть маршевых пополнений направить на Южный фронт. В течение октября — ноября он получил около 38 тысяч человек. Кроме того, из состава Юго-Восточного фронта 17 октября была передана в 8-ю армию 40-я стрелковая дивизия, созданная из трудящихся Богучарского уезда и отличавшаяся своей доблестью. Такой приток пополнений позволял не только закрепить первые успехи, наметившиеся на орловском участке, но и развить их в мощное контрнаступление на всем Южном фронте.

Центральный Комитет партии и лично В. И. Ленин установили строжайший контроль за выполнением решений о Южном фронте. В. И. Ленин указывал на необходимость непрерывно наращивать силу ударов против Деникина, не успокаиваться на достигнутом.

«Если возьмем Орел, — писал В. И. Ленин 20 октября, — работу не ослаблять, а вдесятеро усилить, ибо без этого мы не победим, а остановка наступления для нас смерть» [345].

Еще 13 октября В. И. Ленин направил телеграмму Реввоенсовету 5-й армии Восточного фронта, потребовав провести спешную мобилизацию местных рабочих и крестьян с целью замены части войск 5-й армии, чтобы высвободить их для пополнения Южного фронта. 21 октября В. И. Ленин послал новую телеграмму Реввоенсовету 5-й армии, запрашивая «сколько войска при начавшемся у вас наступлении можете дать и когда Южфронту» [346].

Получив телеграмму от И. В. Сталина с Южного фронта о задержке пополнений, В. И. Ленин написал на ней: «Спешно разрешить», «Проверить», «Поторопить» и направил ее Реввоенсовету Республики [347].

20 октября В. И. Ленин получил телеграмму из 8-й армии Южного фронта. В ней сообщалось, что эта армия в результате последних боев сильно ослаблена и нуждается в срочной присылке пополнений, вооружения, обмундирования. Тотчас В. И. Ленин дал указание Реввоенсовету Республики и снабженческим органам о принятии необходимых мер.

В. И. Ленин вникал во все детали, связанные с положением на Южном и Юго-Восточном фронтах. Он постоянно следил за ходом формирования новых частей и соединений, интересовался тем, как идет работа по укреплению обороны Тулы и Москвы. 20 октября В. И. Ленин направил в Тульский ревком телеграмму, в которой обращал внимание на огромное значение Тулы для Республики. Он требовал, чтобы Тульский ревком сосредоточил все свои силы на военной и военно-снабженческой работе.

В. И. Ленин лично следил за отправкой некоторых работников на фронт.

Осуществление намеченных Центральным Комитетом мер явилось одним из главных условий коренного перелома в развернувшемся в октябре сражении на Южном фронте.

15 октября Реввоенсовет Южного фронта поставил войскам задачу — сорвать операцию белых против ударной группы и разгромить вражескую группировку в районе Орла. С этой целью командование фронта снова изменило направление наступления ударной группы. Она должна была теперь наступать в сторону станции Еропкино, непосредственно во фланг и тыл Корниловской дивизии белых и одновременно левым флангом нанести удар на Орел с юго-запада. Обеспечение действий ударной группы с запада возлагалось на 14-ю армию, которой предстояло уничтожить белогвардейские части в районе Дмитровска, развивая дальнейшее наступление в восточном и юго-восточном направлениях. 13-й армии было приказано остановить наступление противника на север и энергичным ударом своих главных сил на Орел оказать содействие ударной группе, а на левом фланге овладеть Ливнами. Совместно с частями 13-й армии на Орел должна была наступать Эстонская дивизия. Находясь в резерве фронта, эта дивизия пополнилась, в ее полки влились опытные, закаленные в борьбе коммунисты. Начальником Эстонской дивизии 15 октября был назначен Я. К. Пальвадре.

Начиная с 16 октября, на фронте 13-й и 14-й армий развернулись ожесточенные бои, положившие начало перелому в борьбе на центральном направлении.

Наступление ударной группы в новом направлении значительно ухудшило положение вражеской группировки в районе Орла. Белогвардейское командование решило любой ценой уничтожить ударную группу/ Из района Орла против нее начали наступление части Корниловской дивизии. Одна за другой офицерские роты и батальоны поднимались в атаку. Основной удар корниловцев был направлен против стрелковой бригады П. А. Павлова. Противник стремился уничтожить ее, захватить Кромы и выйти в тыл Латышской дивизии. Несколько позже, 17 октября, белые повели наступление из района Дмитровска. Дроздовская дивизия нанесла здесь удар в стык 7-й и 41-й стрелковых дивизий 14-й армии. Белые рассчитывали стремительным натиском разгромить части 14-й армии и атаковать с запада во фланг и тыл ударную группу.

Не считаясь с потерями, они предпринимали одну атаку за другой, но все атаки разбивались о стойкость и упорство воинов 41-й дивизии, которой командовал славный сын латышского народа, активный участник Октябрьской революции, коммунист Р. П. Эйдеман. Деникинцам не удалось прорвать боевых позиций дивизии.

Исключительно напряженный характер носили бои в районе Кром. Особенно упорными они были на участке Отдельной стрелковой бригады П. А. Павлова, которая геройски отражала натиск превосходящих сил врага. На подкрепление Корниловской дивизии белые бросили части Марковской дивизии и Кабардинский полк. Бригаде П. А. Павлова пришли на помощь латышские стрелки.

Советские воины проявили исключительную выдержку и упорство. Воспользовавшись несогласованностью действий противника, ударная группа в течение 16–17 октября не только отбила наступление Корниловской дивизии на Кромы, но и нанесла ей поражение. Развивая успех и преодолевая упорное сопротивление белых, она продвигалась к южной окраине Орла.

На фронте 13-й армии бои приняли такой же ожесточенный характер. Используя свое численное превосходство в центре и на левом фланге 13-й армии, белые потеснили советские войска севернее железной дороги Орел — Елец и 17 октября захватили город Новосиль. На этом участке фронта против деникинцев сражались 3-я и 42-я стрелковые дивизии В непрерывных боях полки этих дивизий сильно поредели. Бойцы, не отдыхавшие несколько суток подряд, были до крайности утомлены. Однако они ясно выдели, что силы у белых иссякают, враг выдыхается. Требовалось еще немного усилий, чтобы выстоять и добиться перелома. Под командованием начдива И. X. Паука полки 42-й дивизии вновь и вновь бросались в контратаки.

Исключительное упорство в боях проявила и 3-я дивизия. В первых рядах атакующих нередко можно было видеть ее начдива А. Д. Козицкого и комиссара Ф. И. Скопова. Несмотря на свою малочисленность и отсутствие тактической связи с соседними частями, 3-я и 42-я стрелковые дивизии остановили вражеское наступление.

18 октября был перехвачен приказ командира Дроздовской дивизии, из которого стало известно о замысле белогвардейского командования уничтожить советскую ударную группу атаками с двух сторон: Корниловской дивизии со стороны Орла и Дроздовской дивизии со стороны Дмитровска.

Командование советской 14-й армии решило, в свою очередь, разбить Дроздовскую дивизию.

Для этого часть войск 14-й армии должна была наступать на Дмитровск через Севск с юго-запада, а 1-я бригада Латышской стрелковой дивизии с кавалерийской бригадой червонных казаков — нанести удар на Дмитровск со стороны Кром. Остальным войскам ударной группы была поставлена задача продолжать наступление на Орел и станцию Стишь.

Таким образом, ударная группа с 18 октября начала действовать в двух противоположных направлениях. Две ее бригады наступали на Дмитровск, а три бригады — на Орел.

Наступление на дмитровском направлении вылилось в упорные и затяжные бои, в которых бригада червонных казаков, умело маневрируя, отразила все контратаки белых. Совместными усилиями войск 14-й армии и ударной группы наступление Дроздовской дивизии было остановлено. В это же время на орловском направлении основные силы ударной группы нанесли поражение Корниловской дивизии. Неудачные бои с ударной группой ослабили силы деникинцев и вынудили их приостановить наступление на Тулу.

В боях с деникинцами красноармейцы, командиры и политработники проявили исключительное упорство, мужество и героизм. Нередко создавались такие моменты, когда приходилось бросать в бой необученные, только что сформированные части. В дни решающего сражения за Орел противнику удалось вклиниться в стык между 3-й и 9-й стрелковыми дивизиями, что грозило тяжелыми последствиями не только для этих дивизий, но и для всей 13-й армии, в состав которой они входили. Чтобы закрыть брешь, была срочно введена в бой еще не закончившая формирование 55-я стрелковая дивизия. Более половины ее бойцов было не обучено, полки не сколочены, не подобран полностью командный состав. Времени на устранение всех этих недочетов не было. Командование дивизией принял на себя помощник командующего 13-й армии А. В. Станкевич, бывший генерал старой армии, перешедший на службу Советской власти. Он принял все меры, чтобы организовать оборону и остановить противника.

Белые, бросая в бой все свои силы, теснили части 55-й дивизии. В самый трудный момент сбежал к врагу начальник штаба дивизии, забрав с собой важные документы. В результате этого предательства начдив Станкевич вместе с группой командиров попал в плен к деникинцам. Они жестоко отомстили бывшему генералу, честно служившему своему народу. Связанный, под сильным конвоем, Станкевич был доставлен в Орел. Там он подвергся нечеловеческим издевательствам и пыткам. Его избивали, плевали в лицо, всячески оскорбляли. На груди генерала белогвардейские палачи выжгли пятиконечную звезду. После пыток деникинцы приговорили Станкевича к смертной казни через повешение. Ни пытки, ни надругательства не сломили воли советского начдива. На вопрос белогвардейцев, хочет ли он сказать что-либо перед смертью, Станкевич заявил:

«Да, только несколько слов. Я служил честно в Красной Армии, где мне доверяли, и теперь, умирая, я оправдываю это доверие. Красная Армия молода, но не радуйтесь слишком рано. Она уничтожит ваши кровавые банды. Да здравствует Революция. Да здравствует Красная Армия» [348].

Так погиб бывший генерал Станкевич, отдавший свои знания, а когда понадобилось, и жизнь новому, советскому строю.

Благодаря действиям ударной группы, поддержанным частями 14-й и 13-й армий, положение советских войск севернее Орла улучшилось.

Так как главные силы 1-го армейского корпуса белых оказались скованными боями с ударной группой, 13-я армия получила возможность привести себя в порядок и подготовиться к наступлению. В эти дни дивизии 13-й армии получили пополнения. Была значительно усилена 9-я стрелковая дивизия. В нее влилось много рабочих. Она была пополнена подразделениями 55-й стрелковой дивизии. Численность ее возросла до 7 тысяч штыков и сабель. Новые пополнения позволили укрепить партийные ячейки и усилить командный состав. Начальником дивизии был назначен выходец из питерских рабочих, коммунист П. А. Солодухин — один из наиболее опытных боевых командиров. 9-я дивизия стала одной из лучших не только в 13-й армии, но и на всем Южном фронте.

19 октября советские войска с трех сторон охватили Орел: с запада наступала Эстонская дивизия, с севера — 9-я дивизия, с юго-запада — части ударной группы. В этот же день левофланговые части 13-й армии освободили Новосиль. Над вражескими войсками, засевшими в Орле, нависла угроза окружения. Они предпринимали отчаянные попытки остановить наступление советских полков.

Особенно сильный натиск белых пришлось выдержать 9-й дивизии. Ее бойцы проявили непоколебимую стойкость и решимость разгромить врага. Красноармейцы подпустили корниловцев на близкое расстояние, а затем начали косить их ружейно-пулеметным огнем. Неожиданно из-за холмов появилась вражеская кавалерия. Ей навстречу ринулся полк кавбригады 9-й стрелковой дивизии во главе с командиром, бывшим матросом эсминца «Гневный» Саввой Пилинейко. Противник не выдержал лихого встречного удара и начал отступать.

Все ближе и ближе подходили советские войска к Орлу. Трудящиеся города с нетерпением ждали Красную Армию. Вместе с регулярными войсками в наступлении на Орел участвовал и Орловский рабочий полк.

Реввоенсовет Южного фронта приказал командованию 13-й армии внезапной атакой в ночь на 20 октября уничтожить белогвардейские части и освободить город. Враг, спасаясь от окружения, поспешно покидал Орел. Утром 20 октября советские войска вошли в город. Первыми вступили в Орел кавалерийская бригада под командованием Ф. В. Попова, 76-й стрелковый полк 9-й дивизии и 5-й полк Эстонской дивизии.

С. К. Тимошенко — начальник 6-й кавалерийской дивизии.

О. И. Городовиков — начальник 4-й кавалерийской дивизии.

И. Р. Апанасенко — командир бригады 6-й кавалерийской дивизии.

Победа под Орлом знаменовала собой начало коренного перелома в борьбе против Деникина. Мощный контрудар советских войск заставил «Добровольческую» армию, понесшую тяжелые потери, перейти на центральном участке фронта от наступления к обороне. Путь белогвардейцам на Тулу и Москву был прегражден. Теперь следовало не дать противнику привести в порядок свои разбитые части, не допустить, чтобы он закрепился на выгодных для него рубежах.

Второй удар по врагу на Южном фронте был нанесен в районе Воронежа Конным корпусом С. М. Буденного и войсками 8-й армии. Основная задача советских войск на этом участке состояла в том, чтобы освободить Воронеж, выйти к Дону и разгромить конные корпуса Шкуро и Мамонтова, стремившиеся прорваться между 8-й и 13-й армиями в тыл Южного фронта. Главная роль в разгроме белогвардейской конницы отводилась Конному корпусу Буденного. Накануне наступления корпус получил — пополнения, переброшенные с Юго-Восточного фронта и из Запасной армии Республики. В состав корпуса были переданы также 56-я кавалерийская бригада, конная группа 8-й армии и несколько батальонов пехоты.

Наступление Конного корпуса Буденного началось 13 октября из района юго-восточнее Воронежа. Оно развертывалось в крайне тяжелых условиях. На стороне врага было численное превосходство, и он прочно удерживал в своих руках инициативу. 3-й донской корпус белых, действовавший в основном на Новохоперском направлении, на стыке Южного и Юго-Восточного фронтов, продолжал теснить на север войска 9-й армии. Вместе с ними отходили левофланговые части 8-й армии, которые в середине октября вели бои на линии железной дороги Бобров — Новохоперск. Для укрепления левого фланга 8-й армии пришлось направить все армейские резервы, столь необходимые для развития наступления на Воронеж. Несмотря на все эти трудности, советская конница продолжала настойчиво продвигаться вперед.

К 16 октября части Конного корпуса Буденного сосредоточились в 35–40 километрах восточнее Воронежа. С выходом советской конницы на подступы к Воронежу была ликвидирована угроза прорыва корпусов Мамонтова и Шкуро в промежутке между 13-й и 8-й армиями и созданы условия для перехода от обороны к наступлению войск правого фланга 8-й армии.

В течение 17 и 18 октября части- Конного корпуса Буденного, чтобы выяснить обстановку, находились в обороне. Они вели разведку и готовились к решительному наступлению.

Готовились и белогвардейцы, нацеливая против корпуса Буденного свой основной удар. Общие силы Мамонтова и Шкуро составляли к этому времени 9500 сабель, 2000 штыков, 42 орудия, 235 пулеметов и 5 бронепоездов. Корпус Буденного вместе с приданными частями насчитывал 8392 сабли, 806 штыков, 26 орудий и 221 пулемет. Противник превосходил советские войска как в живой силе, так и в вооружении.

Предстояло решающее сражение за Воронеж. Вместе с Красной Армией к освобождению города готовились рабочие Воронежа и трудящиеся крестьяне Воронежской губернии. Во главе их стояла Воронежская подпольная организация коммунистов. Ее опору составляли рабочие железнодорожных мастерских, заводов «Рихард-Поле», «Столь» и других предприятий.

Воронежская губернская партийная организация была на военном положении. Большую организаторскую работу в эти напряженные дни вели члены Воронежского ревкома, в частности М. С. Сергушев, бывший до этого председателем Нижегородского губкома РКП(б), член партии с 1904 года, и другие руководящие работники губернии. Во время боев за Воронеж ревком находился недалеко от фронта, на станции Грязи, организуя помощь наступавшим частям Красной Армии.

Продвижение Конного корпуса к Воронежу встречало яростное сопротивление противника. Белогвардейское командование решило на подступах к Воронежу смять и разбить советскую конницу. Для этого была создана ударная группа из двенадцати кавалерийских и одного пехотного полков. На рассвете 19 октября белогвардейцы начали стремительную атаку. Весь удар приняла на себя 6-я кавалерийская дивизия под командованием И. Р. Апанасенко. Завязался ожесточенный бой. Отступая под натиском превосходящих сил белых, 6-я кавалерийская дивизия увлекла их за собой. В то же время подошедшая 4-я кавалерийская дивизия во главе с начдивом О. И. Городовиковым смелым маневром вышла во фланг и тыл наступавшим частям противника и нанесла им внезапный удар с севера. Вражеская пехота была почти полностью уничтожена, а конные полки обращены в бегство. Советские кавалеристы на плечах белых ворвались в Усмань-Собакино.

С утра 20 октября Конный корпус и приданные ему части перешли в наступление. Воодушевленные успехом, они гнали врага до реки Воронеж. Только отсутствие переправочных средств помешало им с хода ворваться в город. В этом бою 1-я Кубанская казачья и 1-я Терская дивизии белых понесли тяжелое поражение. Только 1-я Терская дивизия потеряла 1500 человек, 7 орудий и 52 пулемета. Буденновцы захватили также два бронепоезда.

Используя успех советской конницы, 12-я и 15-я стрелковые дивизии 8-й армии наступали юго-восточнее Воронежа. Они надежно прикрывали левый фланг Конного корпуса. Остальные войска 8-й армии — 33-я, 16-я и 40-я дивизии — вели в это время упорные оборонительные бои, сковавшие значительные силы белогвардейцев. Действия 8-й армии способствовали успеху Конного корпуса на подступах к Воронежу.

21 октября Реввоенсовет Южного фронта объявил благодарность частям славного Конного корпуса С. М. Буденного, одержавшим блестящую победу.

Однако враг не был еще сломлен. Хотя конные корпуса Мамонтова и Шкуро потерпели поражение, но оставались еще серьезной боевой силой. Белогвардейское командование делало все возможное, чтобы удержать Воронеж.

20 и 21 октября Реввоенсовет Южного фронта дал директивы о преследовании деникинских войск с целью окончательно разбить «Добровольческую» армию. Главный удар войска фронта должны были наносить в общем направлении на Курск.

Перед 14-й армией стояла задача при содействии ударной группы ликвидировать белогвардейские части в районе Дмитровска и нанести стремительный удар на Фатеж, Курск. 13-я армия должна была энергично наступать на Щигры и станцию Касторная.

Конный корпус получил приказ, овладев Воронежем, занять совместно с частями 13-й армии Застойную и нанести удар в общем направлении на Курск, чтобы отрезать части противника, действовавшие к северу от железной дороги Воронеж — Курск. 8-я армия, продолжая наступление, Должна была в кратчайший срок отбросить белогвардейские войска за Дон. В директиве Реввоенсовета фронта обращалось внимание всех командующих армиями на то, чтобы они, памятуя условия победы советских войск под Орлом и Воронежем, не разбрасывали силы, а наносили удары по врагу собранными в кулак войсками на узком фронте, действуя стремительно и решительно.

Таким образом, контрнаступление Южного фронта, начатое успешными контрударами под Орлом и Воронежем, получало теперь широкий размах. Разгром «Добровольческой» армии должен был осуществляться всеми армиями фронта. Главные удары наносились по флангам противника: один — 14-й армией, совместно с ударной группой в общем направлении на Курск, чтобы охватить деникинцев с юго-запада, второй — Конным корпусом С. М. Буденного и частью сил 8-й армии от Воронежа на Застойную, чтобы выйти на основные коммуникации врага.

Успех контрнаступления Южного фронта во многом зависел от действий Юго-Восточного фронта. Необходимо было, чтобы 9-я и 10-я армии прочно удерживали позиции по линии Новохоперск, Урюпинская и далее по рекам Хопер и Дон. 17 октября командование Юго-Восточного фронта отдало войскам приказ об обеспечении наступления 8-й армии Южного фронта. Чтобы остановить продвижение белых в стыке двух фронтов, 9-я армия должна была создать ударную группу в районе Урюпинской и нанести удар во фланг белогвардейским войскам.

Развитие контрнаступления Красной Армии сопровождалось ожесточенными боями по всему фронту. Белогвардейское командование не оставляло надежды вернуть утраченную инициативу и продолжить наступление на Москву. Деникинцы сделали попытку снова захватить Орел. Рано утром 21 октября полки Корниловской дивизии под прикрытием бронепоездов и артиллерии перешли в наступление у станции Стишь. 2-я латышская бригада под командованием А. Д. Фрейберга мужественно отразила три атаки. На следующий день напряжение боя еще более возросло. От понесенных потерь полки латышских стрелков сильно ослабли. Между тем, деникинцы бросали в бой все новые силы. 2-я латышская бригада начала отходить. Но на помощь ей пришла бригада П. А. Павлова. 25 и 26 октября бои велись в 10 километрах южнее Орла. Находившиеся здесь деревни переходили из рук в руки. Советские части отбили натиск деникинцев, нанеся им тяжелый урон.

Одновременно противник вел наступление на Кромы. 23 октября ему удалось захватить город. Но уже на следующий день полки ударной группы выбили оттуда белогвардейцев. Противник атаковал войска ударной группы со всех сторон и 25 октября снова овладел Кромами. Бои продолжались с неослабевающей силой.

В это же время части «Добровольческой» армии предпринимали одну контратаку за другой в районах Севска, Новосиля и Ельца. Но как ни напрягали свои усилия деникинцы, они не смогли добиться существенных успехов Части Красной Армии, пополняясь свежими силами и прежде всего коммунистами, передовыми рабочими, проявляли в боях стойкость, героизм и высокое боевое мастерство. 24 октября В. И. Ленин, оценивая положение на Южном фронте, отмечал:

«Наступает момент, когда Деникину приходится бросать все на карту. Никогда не было еще таких кровопролитных, ожесточенных боев, как под Орлом, где неприятель бросает самые лучшие полки, так называемые «корниловские», где треть состоит из офицеров наиболее контрреволюционных, наиболее обученных, самых бешеных в своей ненависти к рабочим и крестьянам, защищающих прямое восстановление своей собственной помещичьей власти. Вот почему мы имеем основание думать, что теперь приближается решающий момент на Южном фронте» [349].

Противнику хотя и не удалось вернуть утерянные позиции, однако, он добился некоторых преимуществ в группировке своих войск. Силы белогвардейского корпуса Кутепова были почти все сосредоточены на центральном участке. В то же время войска советской ударной группы в результате боев оказались разбросанными на широком фронте.

В ночь на 25 октября И. В. Сталин вызвал к прямому проводу члена Реввоенсовета 14-й армии Г. К. Орджоникидзе и от имени Реввоенсовета фронта потребовал от командования 14-й армии не распылять полки ударной группы, а бить противника единой массивной группой в одном определенном направлении. При этом было указано, что речь идет об истреблении лучших полков Деникина.

В течение 25 октября в 14-й и 13-й армиях производилась перегруппировка войск, подтягивались тылы. Части ударной группы вновь были собраны в кулак в районе Кром. По решению командования фронта были четко распределены объекты действий для каждой армии. 14-я армия с ударной группой должна была разбить кромскую группировку деникинцев и отбросить ее в юго-западном направлении. 13-я армия с переданной в ее состав Эстонской дивизией нацеливалась против орловской группировки, чтобы разбить ее и отбросить в юго-восточном направлении. Таким образом, удары обеих армий были направлены против главных сил противника с задачей разъединения и разгрома их по частям. 23 октября Реввоенсовет фронта приказал 12-й армии сменить своими частями 46-ю стрелковую дивизию, находившуюся на правом фланге 14-й армии. Эта дивизия была направлена на Севск и Дмитровск для нанесения удара во фланг белым.

25 октября наступление 14-й армии возобновилось. На следующий день советские войска освободили Дмитровск. Преследуя противника, они двинулись на Дмитриев. Одновременно бои шли у Кром и южнее Орла, куда противник подтянул свежие силы. Белогвардейцы прилагали отчаянные усилия, чтобы разбить войска ударной группы. Однако части Латышской дивизии, Отдельной стрелковой бригады П. А. Павлова и бригады червонного казачества отбили все контратаки противника и при содействии войск 14-й и 13-й армий вынудили его к поспешному отходу. В этих боях 3-й Дроздовский полк и два кавалерийских полка белых были наголову разбиты. Ночью 25 октября 3-я бригада Латышской дивизии, внезапно атаковав белогвардейцев, снова заняла Кромы. 3-й Марковский полк белых, оборонявший Кромы, после атаки латышских стрелков перестал существовать: из тысячи солдат и офицеров 200 было взято в плен, а остальные уничтожены.

За стойкость и мужество, проявленные в боях за Орел и Кромы, Реввоенсовет Южного фронта 28 октября объявил благодарность бойцам, командирам и политработникам Латышской дивизии и бригады червонного казачества.

Возобновили наступление и войска 13-й армии. Эстонская дивизия 27–28 октября с боями освободила станции Стишь и Становой Колодезь. В это же время части 42-й и 3-й стрелковых дивизий этой армии успешно атаковали Марковскую дивизию и потеснили ее на юг от Ельца.

Успехи советских войск в боях 26–28 октября окончательно похоронили надежды Деникина вернуть инициативу на центральном участке фронта. Враг вынужден был отступать.

Одновременно советские войска добились новой победы и на воронежском участке фронта.

Белогвардейское командование сосредоточило в районе Воронежа крупные силы. На каждый километр фронта по правому берегу реки Воронеж у белых приходилось до ста штыков и ста сабель при четырех пулеметах. Пять бронепоездов должны были поддерживать оборону белых своим огнем. Не довольствуясь этим, генерал Шкуро мобилизовал на «защиту» Воронежа местную буржуазию, бывших чиновников и гимназистов. Противник рассчитывал, что, прикрываясь рекой Воронеж, ему удастся упорной обороной в выгодных для него условиях обескровить советскую конницу, сломить боевую силу красных войск. Но дело обернулось по-иному.

Наступление советских войск на Воронеж было тщательно подготовлено. Основной удар наносился Конным корпусом Буденного с севера и северо-запада. Здесь действовали 4-я кавалерийская дивизия и отдельная кавалерийская бригада. С востока готовилась наступать 6-я кавалерийская дивизия. Она наносила вспомогательный удар, но должна была демонстративными действиями внушить противнику, будто здесь наносится главный удар. К тому же, по просьбе С. М. Буденного, Воронежский ревком организовал на виду у белых восстановление железнодорожного моста у станции Отрожка — северо-восточнее Воронежа. Отрожские рабочие выполняли боевое задание под пулеметным огнем, рискуя жизнью. Все это создало у белогвардейцев впечатление, что основной удар советских войск готовится восточнее Воронежа. Сюда и были стянуты главные силы врага.

Тем временем Конный корпус Буденного и части 8-й армии заканчивали последние приготовления к штурму. Большую помощь им оказали местные жители. Ночью накануне наступления в штаб 6-й кавалерийской дивизии явились крестьяне-рыбаки из поселка Придача, занятого белыми. Они сообщили важные сведения о силах белогвардейцев и показали удобные переправы через реку. Крестьяне доставили красноармейцам лодки. К вооруженному выступлению против белых готовились и рабочие Воронежа. 23 октября наступление началось. Вместе с частями Красной Армии участвовали в бою отряды коммунистов и беспартийных рабочих.

Спешенные бойцы 6-й кавалерийской дивизии, действуя плечом к плечу со стрелками 12-й стрелковой дивизии 8-й армии, демонстрировали лобовую атаку на город. Враг ответил шквальным пулеметным и артиллерийским огнем. Опасаясь прорыва, Шкуро подтягивал к городу новые части, обнажая и без того слабый левый фланг своего корпуса. Между тем, именно по этому флангу буденновцы и собирались нанести главный удар.

С помощью местных рыбаков в ночь на 24 октября переправились через приток реки Воронеж два полка 6-й кавалерийской дивизии. На рассвете они внезапно атаковали вражеские части в поселке Придача. Среди белогвардейцев поднялась неописуемая паника. Используя замешательство противника, советские войска ворвались на восточную окраину города и завязали уличные бои.

Успешно развертывалось наступление и с севера. 4-я кавалерийская дивизия с частью сил 21-й отдельной железнодорожной бригады также переправилась через реку Воронеж в районе Рамони и развивала удар на Воронеж по шоссе со стороны Задонска. Внезапное появление советской конницы на окраинах города вызвало панику. Солдаты и офицеры, местная буржуазия и чиновники бросились на вокзал, штурмуя поезда. Одним из первых бежал только что назначенный воронежский генерал-губернатор князь Трубецкой.

Приближение советских войск к городу послужило сигналом для вооруженного выступления трудящихся Воронежа. Под руководством подпольной большевистской организации рабочие в ночь на 24 октября заняли вокзал и другие важные пункты. Вооруженные отряды рабочих отрезали противнику путь к отступлению по железной дороге.

Оказавшись под двойным ударом с севера и востока, белые окончательно потеряли способность к сопротивлению. Бросая артиллерию, пулеметы, обозы, противник в беспорядке и поспешно отступал за Дон. Советские войска стремительно преследовали остатки разбитых белогвардейских полков. Части 8-й армии и Конного корпуса захватили много пленных и трофеи: 7 орудий, до 160 пулеметов, 3 бронепоезда, 2 танка, 3000 винтовок и большое количество снарядов и патронов. На станции Воронеж был захвачен штабной поезд Шкуро. Сам он едва успел бежать из города на автомобиле.

24 октября Воронеж полностью был очищен от вражеских войск. С радостью встречали трудящиеся своих освободителей. В конце дня на площади III Интернационала состоялся многотысячный митинг. Трудящиеся благодарили Красную Армию за избавление от деникинского ига и обещали всеми силами помогать ей, чтобы добить врага до конца.

На следующий день Воронежский ревком объявил, что вся власть в городе и губернии принадлежит ревкому. Рабочие-железнодорожники по указанию ревкома немедленно приступили к восстановлению железнодорожных путей, мостов. Заработали фабрики, заводы, мастерские.

Разгромом белогвардейской конницы под Воронежем был нанесен непоправимый ущерб деникинцам. Они лишились лучших, наиболее боеспособных соединений. Помимо кавалерийских корпусов Шкуро и Мамонтова здесь были разгром лены Тульская пехотная дивизия, 2-я Донская казачья дивизия и отдельная пехотная бригада.

Крупный успех был достигнут также к югу от Воронежа. Стремительным ударом с севера части 8-й армии 26 октября овладели станцией Лиски и к 27 октября вышли к Дону на участке от Ендовище до устья реки Икорец.

Серьезные потери понес враг и на правом крыле Южного фронта — в полосе 12-й армии, войска которой, чтобы облегчить положение советских частей в районе Чернигова, занятого 11 октября противником, нанесли контрудар на киевском направлении. Наступлению пехоты предшествовал налет на Киев советской Днепровской флотилии, которой командовал А. В. Полупанов — моряк-коммунист Черноморского флота, бывший командир бронепоезда «Свобода или смерть», героически сражавшегося в 1918 году. 5 октября суда флотилии подошли к самому городу, обстреляли деникинские пароходы в гавани, вокзал и вступили в бой с береговой артиллерией. 15 октября части 12-й армии выбили деникинцев из Киева. Белогвардейцы вынуждены были срочно снять свои войска с черниговского направления. 44-я дивизия 12-й армии в течение двух суток упорно отражала натиск превосходящих сил врага, но в конце концов в ночь на 18 октября оставила Киев. Тем не менее контрудар, предпринятый 12-й армией, сыграл свою роль — противник вынужден был прекратить дальнейшее наступление в районе Чернигова и перейти к обороне на всем украинском участке Южного фронта.

Войска 12-й армии развернули наступательные операции и 27 октября освободили Бердичев.

Первые успехи Красной Армии на Южном фронте послужили толчком к новому подъему освободительной борьбы трудящихся в тылу врага. В то время как основные силы Деникина были скованы боями на фронте, в его тылу все сильнее разгоралась партизанская война.

«… Украина горит и на Кавказе восстание» [350], — так характеризовал В. И. Ленин положение в деникинском тылу в это время.

Успеху советских войск Южного фронта способствовали действия армий Юго-Восточного фронта.

Ведя тяжелые оборонительные бои и отходя под натиском противника, 9-я армия Юго-Восточного фронта оттягивала на себя крупные силы Донской белогвардейской армии. Создалось трудное положение. 20 октября 9-я армия вынуждена была оставить переправы на правом берегу Хопра в районе станиц Тишанской и Акишевской (50 километров южнее Урюпинской). 17 октября белые нанесли также удар между Доном и Волгой по левому флангу 10-й армии и потеснили его.

Бойцы Юго-Восточного фронта сражались отважно и самоотверженно. 17 октября бои разгорелись на участке 22-й дивизии 9-й армии. Собрав крупные силы, противник прорвал линию обороны дивизии, разобщил ее полки, стремясь разгромить их порознь. На южной окраине хутора Колодезный (35 километров северо-восточнее Усть-Медведицкой) занимал оборону 191-й полк этой дивизии, в котором насчитывалось всего около 300 бойцов. Белые бросили против них три полка конницы. Пять раз враг ходил в атаку, обстреливая позиции красноармейцев сильным артиллерийским и пулеметным огнем, но каждый раз откатывался обратно, встречая стойкий отпор. Полк выстоял, не сдал позиций и нанес белогвардейцам тяжелые потери. За доблесть и мужество 191-й стрелковый полк был награжден почетным революционным Красным знаменем.

Чтобы парализовать наступление белых, части правого фланга 10-й армии получили 20 октябри приказ нанести совместно с войсками 9-й армии и Сводным конным корпусом Юго-Восточного фронта контрудар в районе между Доном и Волгой. 11-й армии 21 октября была поставлена задача сосредоточенными силами начать наступление в районе Черного Яра.

В разгоревшихся боях снова отличились красноармейцы и командиры 22-й стрелковой дивизии. Впереди шли коммунисты, увлекая своим примером других. Много раз водил в атаку 193-й полк его командир коммунист И. Кирьянов. Не зная страха, он всегда был на самых опасных участках. Когда вражеская пуля сразила героя, смертельно раненный, истекая кровью, он крикнул красноармейцам: «Бейте врагов Республики…» [351].

Незаурядную воинскую доблесть проявили в эти дни и участники боев в районе Черного Яра. Здесь, на правом берегу Волги, длительное время героически сражались с белыми 305-й и 306-й полки 3-й бригады 34-й стрелковой дивизии. Большую помощь им оказывали своим огнем суда Волжско-Каспийской флотилии.

Одновременно восточнее Астрахани успешно вели бои части 1-й бригады 34-й стрелковой дивизии, отражавшие наступление астраханских и уральских белоказаков. Защитники Астрахани, выполняя указания В. И. Ленина, превратили свой город в неприступную крепость на Волге. Они стойко отражали удары белогвардейских войск, наступавших со всех сторон.

За героизм и воинское мастерство, проявленные в боях с белогвардейцами при обороне Астрахани, Черного Яра и на подступах к Царицыну летом и осенью 1919 года, многие командиры и комиссары 34-й стрелковой и 7-й кавалерийской дивизий, а также Волжско-Каспийской флотилии и других частей 11-й армии были награждены орденами Красного Знамени и другими болевыми наградами.

Юго-Восточный фронт своими активными действиями сковал крупные силы врага. Только перед 9-й и 10-й армиями белые вынуждены были сосредоточить около 30 тысяч штыков и более 24 тысяч сабель. Почти ничего из этих войск деникинское командование не могло перебросить в помощь «Добровольческой» армии, хотя и пыталось это сделать. 29 октября начальник деникинского штаба генерал Романовский запрашивал командующего Кавказской армией Врангеля, может ли он выделить силы для образования ударной группы на центральном направлении или же Кавказская армия сама сможет немедленно предпринять наступление. На это Врангель ответил, что он не в силах выполнить ни того, ни другого.

Под ударами советских войск противник вынужден был отступать на всем центральном участке Южного фронта. Медленно, с упорными арьергардными боями белогвардейские части отходили к югу в общем направлении на Курск. Разгромив белогвардейские полки под Орлом и Воронежем, Красная Армия прочно захватила в свои руки боевую инициативу. Освобождение Орла и Воронежа знаменовало собой перелом во всей борьбе Советской республики против второго похода Антанты.

«Победа под Орлом и Воронежем, где преследование неприятеля продолжается, — указывал В. И. Ленин, — показала, что и здесь, как и под Петроградом, перелом наступил. Но нам надо, чтобы наше наступление из мелкого и частичного было превращено в массовое, огромное, доводящее победу до конца» [352].

Вести о победе советских войск на Южном фронте были с радостью встречены трудящимися Советской страны. На собраниях и митингах они выражали восхищение доблестью Красной Армии.

В конце октября пленум Московского Совета послал телеграмму Реввоенсовету Южного фронта, в которой выразил глубокую благодарность бойцам и уверенность в том, что Красная Армия, перейдя от обороны к наступлению, опрокинет врага и освободит рабочих и крестьян на юге России от ига царских генералов.

«Пролетарская Москва, — говорилось в этой телеграмме, — готова отдать все свои силы, чтобы ускорить час решительной победы над врагами трудящихся. Братский привет красноармейцам, командирам и комиссарам южных армий!» [353].

Пленум Московского Совета послал приветствие Конному корпусу С. М. Буденного.

Отклики трудящихся на победы под Орлом и Воронежем вдохновляли красноармейцев на новые подвиги, повышали наступательный порыв войск Южного фронта.

Руководствуясь указанием В. И. Ленина о том, что необходимо превратить наступление Южного фронта из местного и частного в общее наступление всех сил Красной Армии на юге и добиться окончательного разгрома врага, Реввоенсовет фронта поставил войскам новые задачи. Прежде всего нужно было полностью разгромить отступавшие деникинские войска, которые белогвардейское командование стремилось вывести из-под фланговых ударов Красной Армии. Реввоенсовет фронта потребовал от войск немедленно развернуть самые энергичные действия в обход отступавшей группировке противника. При этом особое внимание было обращено на использование конницы для ударов во фланг и тыл врага. 27 октября по указанию главного командования Конному корпусу Буденного было приказано: переправившись через Дон, совместно с частями 13-й армии ударом во фланг и тыл уничтожить вражеские войска северо-западнее Воронежа. 13-я армия должна была во взаимодействии с Конным корпусом разгромить противника в районе Ельца и Ливн и выйти к станции Касторная. На 8-ю армию возлагалось, прочно удерживая район Воронежа, восстановить положение на своем левом фланге. В дальнейшем правофланговые части 8-й армии должны были, используя успех Конного корпуса, выйти в район Нижнедевицка.

В условиях, когда вражеский фронт дрогнул и противник начал отходить, действия конницы, обладавшей высокой маневренностью, приобретали особенно большое значение. Реввоенсовет Южного фронта постарался усилить кавалерийские соединения. 31 октября в состав Конного корпуса Буденного была включена 11-я кавалерийская дивизия, которая только что закончила в Липецке свое формирование: Организуя наступление в общем направлении на Курск, Реввоенсовет Южного фронта сделал все возможное, чтобы надежно обеспечить фланги наступавшей группировки. Прикрытие ее справа возлагалось на 12-ю армию. Прочно удерживая занимаемые позиции, 12-я армия должна была готовить наступление, чтобы освободить Чернигов и Киев. Сложнее обстояло дело с прикрытием левого крыла фронта. Под натиском противника правофланговые части 9-й армии Юго-Восточного фронта вынуждены были несколько отойти. К 28 октября они находились на линии Новохоперск, Филоновская, Арчединская, река Медведица, 45 километров северо-восточнее Усть-Медведицкой; образовавшийся между 8-й и 9-й армиями разрыв при дальнейшем продвижении 8-й армии мог еще больше увеличиться. Создавалась угроза удара во фланг 8-й армии и выхода врага в тыл Южного фронта.

На войсках Юго-Восточного фронта лежала ответственная задача — не допустить прорыва деникинцев во фланг и тыл наступавших соединений Южного фронта. С этой целью Сводный конный корпус под командованием Думенко, действовавший совместно с 10-й армией, был переброшен в район 9-й армии. Сосредоточившись северо-восточнее Арчединской, он 29 октября перешел в наступление вдоль железной дороги Царицын — Поворино, чтобы ударить по тылам противника, наседавшего на 9-ю армию и на левый фланг 8-й армии. Совместно со Сводным корпусом должна была действовать и Конная группа 9-й армии, сформированная из кавалерийских частей этой армии. Группой командовал прославившийся необычайной храбростью в борьбе с белогвардейцами на Дону казак-большевик из станицы Кенинской М. Ф. Блинов. Но все это пока не устраняло опасности левому крылу Южного фронта со стороны Донской армии белых. Поэтому обстановка оставалась сложной.

Между тем, преодолевая все трудности, войска Южного фронта непрерывно наращивали мощь своего натиска.

Отходя под ударами советских войск, белые пытались закрепиться на рубеже: станция Еропкино — южнее Дмитровска — Севск. Чтобы преодолеть сопротивление противника, было решено организовать рейд конницы по его тылам. Для этого была создана Конная группа в составе бригады червонных казаков, Латышского и Кубанского кавалерийских полков общей численностью в 1700 сабель, 32 пулемета на тачанках и 6 орудий. Группу возглавил командир бригады червонных казаков В. М. Примаков. Группа должна была войти в прорыв, образованный Латышской дивизией, и, действуя по тылам белых в направлении станция Поныри — Фатеж, прервать сообщение по железной дороге Орел — Курск, а затем нанести удар в тыл вражеским войскам.

На рассвете 3 ноября две бригады Латышской дивизии стремительно атаковали белогвардейцев юго-восточнее Дмитровска и прорвали фронт. В образовавшуюся брешь сразу же устремилась Конная группа. Рейд был нелегок. В начале ноября наступило резкое похолодание, дороги и поля покрылись льдом, крайне затруднявшим движение кавалерии. Но советские кавалеристы, несмотря ни на что, упорно продвигались вперед. Они выдавали себя за части корпуса Шкуро. 4 ноября Конная группа заняла станцию Поныри и освободила там 380 пленных красноармейцев. Из них была создана рота, которая присоединилась к коннице. В середине дня 5 ноября червонные казаки на галопе ворвались в Фатеж. Вражеский гарнизон был полностью уничтожен.

Рейд отважных кавалеристов продолжался около двух суток. Конники прошли по тылам деникинцев 120 километров. За это время они разгромили более шести рот пехоты, захватили обоз и поезд с обмундированием, вывели из строя два тяжелых орудия и два бронетрактора, разгромили несколько штабов и тыловых баз, нарушили связь белогвардейских штабов с войсками и в 15 местах взорвали полотно железной дороги Орел — Курск.

Смелый рейд Конной группы еще более надломил силы врага и облегчил наступление советских войск с фронта. 6 ноября после двухдневного боя войска ударной группы и 14-й армии заняли Севск.

11 ноября Г. К. Орджоникидзе телеграфировал В. И. Ленину о разгроме вражеских войск в районе Дмитриева и освобождении города. В этих боях 14-я армия и ударная группа захватили много пулеметов и винтовок, два железнодорожных состава со снарядами. Враг яростно пытался вернуть Дмитриев. Город несколько раз переходил из рук в руки. Белогвардейцы понесли огромные потери и вскоре вынуждены были окончательно оставить Дмитриев.

Успешно развивалось наступление и 13-й армии. Разгромив два Алексеевских полка белых, 371-й стрелковый полк 42-й дивизии этой армии утром 3 ноября вступил в Ливны. В боях полк захватил около 300 пленных солдат и офицеров. 7 ноября части 13-й армии выбили врага из Малоархангельска, а 9 ноября бои шли уже у станции Щигры. С выходом советских войск в район этой станции железнодорожное сообщение белых между Курском и станцией Касторная было прервано. Орловская и касторненская группировки врага по существу оказались разъединенными.

Борьбу против касторненской группировки белых вели 8-я армия и Конный корпус Буденного. Они должны были быстро форсировать Дон и ударить в стык «Добровольческой» и Донской армий в районе Касторной. Сделать это было нелегко. Белое командование выдвинуло к переправам через Дон вновь пополненные после недавнего поражения под Воронежем части Мамонтова и Шкуро. Белогвардейцы рассчитывали надолго задержать здесь советскую конницу.

26 октября С. М. Буденный отдал приказ форсировать Дон Конным корпусом и временно подчиненными ему 12-й и 16-й стрелковыми дивизиями 8-й армии. 28 октября 4-я и 6-я кавалерийские дивизии с боем преодолели реку и захватили плацдарм на ее правом берегу в районе Хвощеватки.

31 октября противник, собрав до семи конных полков, перешел в контратаку. Но все его попытки сбросить буденновцев в Дон были безуспешны. Части 4-й и 6-й кавалерийских дивизий, удерживая занимаемый плацдарм, сами перешли в наступление. Вражеская кавалерия получила новый сокрушительный удар. Провалом закончилась и контратака белых 2 ноября. На правый берег Дона переправилась еще одна советская дивизия (11-я кавалерийская), которая сосредоточилась в районе Землянска.

Враг спешно подтягивал к Касторной и Нижнедевицку полки Марковской дивизии, отступившей из Ельца, и 12-ю Донскую дивизию с юга. Всего противнику удалось сосредоточить до 10 тысяч сабель и около 4 тысяч штыков с сильной артиллерией. Здесь же действовали 7 бронепоездов, а также английские тяжелые танки. Одновременно с подготовкой контрудара у Касторной противник начал наступление крупными силами Донской армии против 8-й армии в районе Боброва. Деникинцы рассчитывали уничтожить ее основные силы, захватить Воронеж и выйти в тыл советским войскам, наступавшим в направлении Касторной. Назревали новые упорные бои на левом крыле Южного фронта.

С неослабевающей силой продолжались бои и на Юго-Восточном фронте, особенно в полосе действий 9-й армии. Все чаще войска этого фронта, главным образом конница, стали наносить контрудары по врагу. Сводный конный корпус и Конная группа Блинова, перейдя 29 октября в наступление из района Михайловки (северо-восточнее Арчединской), успешно продвигались в северо-западном направлении. Они должны были нанести стремительный удар во фланг вражеской группировке, которая к этому времени вышла в район Поворино — Борисоглебск — Новохоперск.

Внезапный удар советской конницы во фланг окончательно подорвал силы белых на поворинском направлении. Опасаясь за свой тыл, противник 1 ноября поспешно оставил станцию Поворино и начал отходить к Хопру.

2 ноября Реввоенсовет Юго-Восточного фронта приказал 9-й армии преследовать отходящего противника и в кратчайший срок выйти к Хопру. Войска 9-й армии должны были ликвидировать разрыв с Южным фронтом и восстановить связь с 8-й армией. Кавалерийским соединениям Юго-Восточного фронта ставилась задача отрезать пути отхода вражеских войск за Хопер.

Сломив сопротивление белых, 23-я стрелковая дивизия 9-й армии уже 5 ноября вышла к Хопру и заняла станицы Михайловскую и Урюпинскую. 13 ноября к реке вышли также Сводный конный корпус Юго-Восточного фронта и еще одна стрелковая дивизия. Началась подготовка к форсированию Хопра.

Несколько ударов было нанесено врагу также в полосе действий 10-й и 11-й армий. 30 октября началось наступление 11-й армии в районе Черного Яра, который был блокирован белыми и героически выдержал двухмесячную осаду. За восемь дней наступления части 11-й армии продвинулись более чем на 20 километров северо-западнее Черного Яра и значительно расширили плацдарм на правом берегу Волги. При этом 7-я кавалерийская и 34-я стрелковая дивизии подошли на подступы к Сарепте (Красноармейск), создав угрозу флангу и тылу вражеской группировки в районе Царицына.

Действия войск Юго-Восточного фронта обеспечивали условия для развития успехов армий Южного фронта и в первую очередь 8-й армии и Конного корпуса Буденного.

4 ноября на фронт, в расположение Конного корпуса, прибыл Председатель ВЦИК М. И. Калинин. Он привез красным кавалеристам подарки тружеников тыла и наказ — еще беспощаднее и решительнее бить врага. На митингах и собраниях в присутствии М. И. Калинина буденновцы поклялись не отступать ни на шаг и покончить с касторненской группировкой белогвардейцев.

В боях с численно превосходящим противником, развернувшихся с 8 по 10 ноября на подступах к Касторной, советская конница вновь проявила героизм и высокое боевое мастерство. Умело маневрируя и атакуя противника сосредоточенными силами, советские кавалеристы отбили натиск двадцати белоказачьих полков, поддержанных бронепоездами, и нанесли им серьезный урон. После двухдневных боев противник вынужден был прекратить атаки.

Боевые действия 8-й армии и Конного корпуса Буденного способствовали продвижению войск 14-й, 13-й армий и ударной группы на Курск.

Но враг еще сохранил силы и предпринимал все новые и новые попытки вернуть утраченную инициативу. В первой половине ноября белогвардейцы, подтянув резервы, нанесли контрудар по войскам 8-й армии на воронежском участке фронта. Ослабленные боями части этой армии вынуждены были оставить Нижнедевицк и начать отход к Воронежу. Тяжелое положение на участке 8-й армии повлекло за собой временную приостановку наступления Конного корпуса Буденного в районе Касторной.

Напряженные бои шли и на фронте 13-й и 14-й армий. В результате непрерывных боев ударная группа Южного фронта и в частности ее ядро — Латышская дивизия была измотана. Значительно ослабленной оказалась и 13-я армия. Ее части временно оставили Щигры. В районе Курска противник вводил в бой свежие части, переброшенные из глубокого тыла. В этих условиях для развития контрнаступления советских войск и наращивания ударов по врагу требовались добавочные силы.

Политбюро Центрального Комитета партии, обсудив 6 ноября заявление члена Реввоенсовета Южного фронта И. В. Сталина о необходимости срочно дать фронту пополнения в количестве 83 тысяч человек, предложило Реввоенсовету Республики

«… по возможности сегодня же поставить вопрос о распределении пополнений между Южным, Юго-Восточным и другими фронтами».

Причем Реввоенсовету было указано:

«… при распределении пополнений между Южным и Юго-Восточным фронтами рекомендовать делать это пропорционально тому количеству, которого не хватает на каждом фронте до нормального состава всех частей (принимая во внимание законный 35-процентный некомплект), если этот принцип распределения не встретит возражений со стороны Главкома» [354].

10 ноября главное командование дало директиву Юго-Восточному фронту о подготовке к переходу от обороны к наступлению. В директиве говорилось, что основной задачей Юго-Восточного фронта остается нанесение удара по противнику в общем направлении на Новочеркасск. Для выполнения этой задачи фронт должен пополниться и принять соответствующую группировку к первой половине декабря. Главный удар предлагалось наносить из района к западу от реки Иловля, сосредоточив для этого не менее трех лучших и наиболее пополненных дивизий.

Подготавливая наступление Юго-Восточного фронта, Ставка главного командования недооценила изменившейся обстановки на Южном фронте и решающей роли, которую приобрел Южный фронт в общем ходе борьбы против Деникина. Развитие успешно начатого контрнаступления и наращивание силы ударов по врагу на курско-орловском направлении, где противник оказывал особенно упорное сопротивление, требовали выделения для Южного фронта значительно больше резервов, чем ему выделялось Ставкой. Командование Южного фронта- обратилось 12 ноября к главкому с просьбой передать этому фронту с других фронтов минимум две дивизии. В то же время Реввоенсовет Южного фронта обратился в Политбюро ЦК РКП(б) с рядом заявлений, в которых говорилось о необходимости отмены старого плана, усиления новыми частями войск Южного фронта и указывалось на недопустимое игнорирование нужд Южного фронта Ставкой главного командования.

Всестороннее обоснование необходимости замены старого плана новым дано в известном письме И. В. Сталина с Южного фронта В. И. Ленину. В своем письме И. В. Сталин защищал фактически уже осуществлявшийся по инициативе В. И. Ленина план нанесения основного удара по деникинским армиям из района Воронежа через Харьков — Донбасс на Ростов-на-Дону. Отвергая старый, уже отмененный самой жизнью план наступления Красной Армии через Донскую область в условиях поддержки Деникина значительной частью казачества и абсолютного бездорожья, И. В. Сталин обратил внимание на благоприятно изменившуюся в сравнении с летом 1919 года группировку советских войск для наступления через Харьков — Донбасс на Ростов-на-Дону.

8-я армия передвинулась на донбасское направление, Конный корпус Будённого — в район Воронежа, а с Западного фронта пришла на подкрепление Латышская дивизия. Отстаивая новый план нанесения основного удара по войскам Деникина из района Воронежа через Харьков — Донецкий бассейн на Ростов-на-Дону, И. В. Сталин писал:

«Во-первых, здесь мы будем иметь среду не враждебную, наоборот — симпатизирующую нам, что облегчит наше продвижение. Во-вторых, мы получаем важнейшую железнодорожную сеть (донецкую) и основную артерию, питающую армию Деникина, — линию Воронеж — Ростов (без этой линии казачье войско лишается на зиму снабжения, ибо река Дон, по которой снабжается донская армия, замерзнет, а Восточно-Донецкая дорога Лихая — Царицын будет отрезана). В-третьих, этим продвижением мы рассекаем армию Деникина на две части, из коих: добровольческую оставляем на съедение Махно, а казачьи армии ставим под угрозу захода им в тыл. В-четвертых, мы получаем возможность поссорить казаков с Деникиным, который (Деникин) в случае нашего успешного продвижения постарается передвинуть казачьи части на запад, на что большинство казаков не пойдет, если, конечно, к тому времени поставим перед казаками вопрос о мире, о переговорах насчет мира и пр. В-пятых, мы получаем уголь, а Деникин остается без угля» [355].

Центральный Комитет партии пристально следил за ходом операций против Деникина и за посылкой подкреплений на Южный и Юго-Восточный фронты. 14 ноября Политбюро ЦК обсудило заявления членов Реввоенсовета Южного фронта и вынесло постановление поручить Реввоенсовету «передать главкому Каменеву от имени правительства политико-экономическую директиву о необходимости взятия Курска и передвижения на Харьков и Донбасс и о соответствующем этой директиве распределении между Южным и Юго-Восточным фронтами подкреплений, снимаемых с Восточного и Туркестанского фронтов» [356].

Политбюро предложило В. И. Ленину лично переговорить с главкомом по содержанию этой директивы.

Этим постановлением Политбюро ЦК был окончательно решен вопрос о принятии нового плана разгрома Деникина с направлением главного удара на Курск, Харьков, Донбасс.

Выполняя постановление Центрального Комитета, главное командование приняло меры к тому, чтобы передать Южному фронту 45-ю и 52-ю стрелковые дивизии. 17 ноября главком, извещая об этом командование Южного фронта, писал:

«Дабы окончательно сломить упорство левого фланга группы противника, прикрывающей Курск, и для энергичного развития наступления Южного фронта, приступлено к переброске на Южный фронт 45-й и 52-й стрелковых дивизий» [357].

В той же директиве главком дал указание, как использовать перебрасываемые дивизии.

«… Обе эти дивизии, — писал он, — назначаются для удара из района Глухова в общем направлении на Харьков или западнее его, если противник будет быстро отходить от Курска. Одновременно с этим ударом должно продолжаться неослабное наступление всего Южного фронта, выводя при этом в резерв наиболее прочные дивизии для короткой передышки и затем направления снова для удара» [358].

Главком указывал, что главной задачей Южного фронта остается разгром «Добровольческой» армии и овладение Донбассом. При этом он извещал, что для выполнения этой задачи Южному фронту в течение месяца будут даны в район 8-й армии три новые дивизии. Указано было и на то, что операции 12-й армии нужно развивать лишь строго в тех пределах, которые необходимы для прочного обеспечения правого фланга наступающей 14-й армии.

Центральный Комитет партии, придавая важное значение быстрому пополнению Южного фронта резервами, 17 ноября возложил на члена Реввоенсовета Республики С. И. Гусева «непосредственное наблюдение за отправкой на Южный фронт предназначенных туда двух дивизий» [359].

Таким образом, ЦК РКП(б) и главным командованием были приняты необходимые меры для усиления наступления войск Южного фронта на Курск и далее на Харьков и Донбасс. Вместе с тем Юго-Восточный фронт согласно директиве главкома от 10 ноября должен был подготовить удар на Новочеркасск.

Реввоенсовет Южного фронта на основе полученных указаний уточнил задачи армий, потребовав от них решительных наступательных действий на всем протяжении фронта, чтобы не дать противнику возможности перебросить свои силы к Курску.

Наступление на Курск с севера вели войска 14-й и 13-й армий, а также ударная группа. Чтобы ускорить разгром врага, был предпринят новый рейд советской конницы — на Льгов. Этот город имел для белых большое значение как узел путей, которые связывали Курск, Конотоп, Харьков. Льгов являлся также важной базой снабжения «Добровольческой» армии.

Рейд был возложен на 8-ю кавалерийскую дивизию, развернутую из бригады червонных казаков и кавалерийских частей 14-й армии, имевших уже большой боевой опыт. Накануне рейда дивизия насчитывала 1900 сабель с 6 орудиями и 40 пулеметами. На рассвете 14 ноября во время снежной вьюги дивизия под командованием В. М. Примакова при поддержке латышских стрелков прорвалась через линию фронта. Местные крестьяне всячески помогали советским кавалеристам. Двадцать жителей села Большое Городьково, юго-западнее Фатежа, были проводниками кавалеристов. 15 ноября части 8-й дивизии с боем вступили в Льгов. Они взорвали два моста и разрушили льговский железнодорожный узел. 17 ноября дивизия разбила севернее Льгова отступавший с фронта полк Дроздовской дивизии.

За время рейда 8-я кавалерийская дивизия уничтожила до 500 деникинских солдат и офицеров и 1700 взяла в плен. Было захвачено 11 орудий, 50 пулеметов, 5 бронепоездов и 200 вагонов с военным имуществом. В телеграмме В. И. Ленину 20 ноября Г. К. Орджоникидзе сообщал, что в районе между Дмитриевом и Льговом советские войска разгромили лучшие полки противника — Дроздовский и Самурский, — так называемую «белую гвардию».

Удачные действия советской конницы усилили панику в частях противника и окончательно дезорганизовали вражескую оборону в районе Курска. Белые оказались под ударом с фронта и тыла. Развивая наступление, войска 13-й армии к 17 ноября вышли на ближние подступы к Курску. В этот же день 3-я стрелковая дивизия 13-й армии освободила город Тим, изолировав курскую группировку врага с востока и юго-востока от остальных его сил.

Деникинские войска в районе Курска оказались охваченными с трех сторон: с запада — частями 14-й армии и в частности 8-й кавалерийской дивизией, занявшей Льгов; с севера и востока — 13-й армией. В ночь на 18 ноября части Эстонской и 9-й стрелковой дивизий перешли в атаку, закончившуюся разгромом противника и освобождением Курска. Первыми в город вступили кавалерийская бригада и 78-й полк 9-й дивизии.

В освобождении Курска большую помощь Красной Армии оказали трудящиеся города и губернии. Местные жители помогли советским войскам наиболее удобным путем подойти ночью к городу.

Белогвардейское командование не смогло перебросить к Курску ни одного полка с воронежско-касторненского направления, где происходили напряженные бои. При поддержке частей 8-й армии Конный корпус С. М. Буденного наносил удар в направлении станции Касторная.

Главные силы Конного корпуса — 4-я и 6-я дивизии двигались к станции Суковкино, расположенной в 16 километрах к югу от Касторной. Здесь находился стык между белогвардейской пехотной группой генерала Постовского, прикрывавшей Касторную, и конницей Мамонтова и Шкуро. Сюда, в самое уязвимое место позиции врага, С. М. Буденный и направил основной удар. Одновременно 11-й кавалерийской дивизии была поставлена задача образовать заслон на правом фланге корпуса северо-восточнее Касторной, а с переходом главных сил в наступление ударить на Касторную и овладеть ею.

15 ноября под прикрытием бушевавшей снежной метели части Конного корпуса ворвались на станцию Суковкино. Атака застала противника врасплох. Батареи, стоявшие у Суковкино, даже не успели открыть огонь. Гарнизон станции сложил оружие без единого выстрела. Тут же С. М. Буденный от имени офицера белогвардейского оперативного пункта управления вызвал по телеграфу штаб Постовского и попросил прислать для прикрытия станции бронепоезд. Военная хитрость блестяще удалась: это требование было выполнено. Буденновцы быстро обезоружили и захватили ничего не подозревавшую команду вражеского бронепоезда. Здесь же были задержаны поезд с награбленным белыми имуществом и эшелон с боеприпасами.

После занятия Суковкино силы корпуса разделились: 4-я дивизия повернула на север в тыл касторненской группировке врага, а 6-я дивизии направилась на юг, чтобы с тыла атаковать полки Мамонтова.

Между тем, в районе Касторной разыгрались ожесточенные бои. Конница Шкуро и белогвардейская пехота были атакованы одновременно с трех сторон: с востока фронтальный удар наносила 11-я кавалерийская дивизия, с севера наступала 42-я стрелковая дивизия 13-й армии, а с тыла — 4-я кавалерийская дивизия. Большую помощь советской кавалерии и пехоте оказали артиллеристы. Особенно отличились бойцы 1-й батареи 3-го легкого артиллерийского дивизиона 42-й стрелковой дивизии. Под яростным обстрелом двух вражеских бронепоездов и артиллерии 1-я батарея своим огнем прокладывала путь коннице и пехоте к Касторной. В решающий день боев, 14 ноября, когда началось наступление непосредственно на станцию, артиллеристы 1-й батареи выкатили орудия на открытые позиции и повели огонь по вражеским бронепоездам прямой наводкой. Два бронепоезда были подбиты. После этого артиллеристы обрушили огонь на вражескую батарею. Первыми же выстрелами были сбиты наблюдатели противника, которые находились на колокольне церкви. Когда белогвардейцы побежали, артиллеристы огнем преградили им путь отхода.

Вместе с конниками Буденного геройски сражались пехотинцы 42-й дивизии. За стойкость и мужество 376-й и 378-й стрелковые полки этой дивизии были награждены почетными революционными Красными заменами.

Используя успех Конного корпуса и приданных ему частей, войска 8-й армии форсировали Дон и развернули наступление на Нижнедевицк. Положение противника в районе Касторной с каждым днем все более ухудшалось. Истекая кровью, враг метался в кольце советских войск. Конница Мамонтова, атакованная частями 6-й кавалерийской дивизии, также понесла большие потери и была не в состоянии помочь группировке у Касторной. Лишь жалким остаткам белогвардейской конницы удалось спастись бегством. Полки Терской и Кавказской пехотных дивизий противника, видя бесполезность дальнейшего) сопротивления, сложили оружие. К 4 часам дня 15 ноября Конный корпус и части 13-й армии закончили освобождение Касторной.

За два дня боев — 15 и 16 ноября — в районе Касторной было захвачено до 3 тысяч пленных, 4 бронепоезда, 4 танка, 22 орудия, свыше тысячи лошадей, несколько десятков тысяч снарядов, большое количество патронов. Конный корпус во время воронежско-касторненской операции прошел с боями свыше 250 километров. Совместно с частями 8-й армии он разгромил два кавалерийских корпуса белых и несколько пехотных соединений. Советские войска освободили ряд городов, много сел, деревень.

Красная Армия прочно удерживала инициативу за собой и на правом крыле Южного фронта. Здесь в период с 4 по 6 ноября части 12-й армии наступали на Чернигов. К началу наступления армия располагалась по линии Паричи, западнее Мозыря, Новоград-Волынский, Житомир, Фастов; далее ее фронт шел по левому берегу Днепра, затем поворачивал на восток и проходил северо-восточнее Чернигова, через Сосницу, до Хутора Михайловского.

Взятие станции Касторная Конным корпусом С. М. Буденного. (С картины худ. М. И. Авилова.)

Фронт армии растянулся более, чем на 700 километров. Ей приходилось вести боевые действия не только против деникинцев, но и против петлюровцев и белополяков. Общая численность вражеских войск, противостоявших 12-й армии, составляла более 52 тысяч штыков, 4 тысяч сабель с 1300 пулеметами, 318 орудиями, 17 бронепоездами, 9 бронемашинами, 4 танками и 17 самолетами. Кроме того, у белых был резерв в районе Киева, насчитывавший свыше 14 тысяч человек, преимущественно вновь мобилизованных, не имевших военной подготовки.

12-я армия в это время имела 35 453 штыка, 1440 сабель, 656 пулеметов, 132 орудия.

Таким образом, в численном отношении превосходство было на стороне противника: в пехоте — более чем полуторное, в коннице — почти тройное, по пулеметам — двукратное, по артиллерии — в два с половиной раза. Однако в морально-политическом отношении советские войска несравненно превосходили интервентов и белогвардейцев. На стороне Красной Армии были миллионные массы трудящихся Украины. Борьбу советских войск облегчали также противоречия между деникинцами, с одной стороны, белополяками и петлюровцами, с другой. В дни решающих боев на Южном фронте в октябре — ноябре 1919 года белополяки фактически прекратили активные боевые действия против Красной Армии.

Приказ о наступлении частей 12-й армии на Чернигов был дан Реввоенсоветом армии 29 октября. Намечалось одновременно ударить по врагу с запада, севера и востока. На 58-ю стрелковую дивизию и Днепровскую военную флотилию возлагалась задача не допустить переброски в Чернигов резервов противника из района Киева.

Наступление началось на рассвете 4 ноября. В трехдневных боях войска 12-й армии разгромили части 9-й и Сводной гвардейской пехотной дивизий белых и 6 ноября освободили Чернигов. Доблестно сражались 532-й стрелковый и кавалерийский полки 60-й дивизии, а также 2-я Таращанская! бригада 44-й дивизии. Первым в Чернигов вступил 392-й Таращанский полк.

Противник отвел остатки разбитых под Черниговом войск на левый берег Десны, стремясь задержать дальнейшее продвижение 12-й армии. Пытавшиеся с ходу форсировать реку советские войска были встречены ураганным артиллерийским и пулеметным огнем. Надо было любой ценой захватить черниговский мост через Десну, чтобы обеспечить переправу. Эту трудную задачу выполнил 395-й полк пластунской бригады. Стремительной атакой, поддержанной артиллерией, пластуны разбили врага и захватили мост в полной исправности. Под сильным огнем деникинцев два батальона быстро перешли по мосту на левый берег и после короткого, но горячего боя захватили плацдарм и закрепились. Героизм пластунов обеспечил быструю переправу через Десну главных сил 12-й армии. За мужество и героизм, проявленные в боях под Черниговом, многие красноармейцы, командиры и политработники получили боевые награды. За разгром деникинских войск в районе Чернигова и освобождение города был награжден орденом Красного Знамени один из организаторов и руководителей черниговских и полтавских партизан, боровшихся с немецкими оккупантами в 1918 году, начальник 60-й дивизии Н. Г. Крапивянский.

Развивая наступление, войска 12-й армии 12–14 ноября форсировали Десну юго-западнее и восточнее Чернигова и захватили новый плацдарм. Одновременно кавалерийские части армии переправились через реку Сейм возле Батурина. К 19 ноября советские войска освободили Бахмач и вышли на линию реки Остер, подойдя вплотную с севера к Нежину и Конотопу. На этом рубеже они закрепились.

Наступательная операция 12-й армии была проведена с ограниченной целью, тем не менее она сыграла важную роль в развитии контрнаступления главных сил Южного фронта. 12-я армия приковала к себе крупные силы Деникина, содействуя, таким образом, успеху Южного фронта на решающих направлениях — курском и воронежско-касторненском.

Наступление 12-й армии способствовало росту партизанского движения на Украине. Всюду население встречало Красную Армию как свою избавительницу. В политсводках 12-й армии за ноябрь отмечалось, например, что в селе Переяславке Нежинского уезда крестьянский сход постановил помочь Советской власти всем, в Чем она нуждалась. В Бородянской волости Киевского уезда крестьяне решили провести мобилизацию в Красную Армию. В Радомысле (Радомышль) женщины собрали белье для красноармейцев. Крестьяне предоставляли советским войскам подводы и снабжали их продовольствием. В ряды 12-й армии на пути ее продвижения вступали сотни добровольцев.

Поражением белогвардейских дивизий у Курска, Касторной, а также у Чернигова и переходом инициативы в руки советских войск на Юго-Восточном фронте закончился первый этап боевых действий против Деникина.

Красная Армия нанесла тяжелое поражение главной ударной силе южной контрреволюции — «Добровольческой» армии. Некоторые полки этой армии были сведены в батальоны. Марковская дивизия, два Алексеевских полка и Особая бригада были почти полностью уничтожены. Белогвардейское командование вывело их в глубокий тыл на переформирование. Один из сильнейших белогвардейских корпусов — 5-й кавалерийский насчитывал теперь немногим более тысячи сабель «Добровольческая» армия, еще недавно угрожавшая Москве, откатывалась теперь все дальше на юг под натиском Красной Армии. Крупные неудачи потерпела и Донская армия.

Красная Армия на юге прочно захватила инициативу в свои руки. Решающая роль в достижении перелома в борьбе с Деникиным принадлежала войскам Южного фронта, развернувшим мощное контрнаступление. Успех Южного фронта в значительной мере обеспечивался действиями армий Юго-Восточного фронта. В ходе обороны и частных наступательных операций Юго-Восточный фронт приковал к себе крупные силы белогвардейцев, не позволив Деникину перебросить их для отражения ударов Южного фронта. В этих боях войска Юго-Восточного фронта измотали и нанесли врагу тяжелые потери.

За время контрнаступления войска Южного фронта продвинулись вперед на 165 километров, освободили территорию общей площадью в 50 тысяч квадратных километров. Было освобождено 4 губернских города — Орел, Чернигов, Воронеж, Курск, 18 уездных городов и сотни других населенных пунктов. Деникинцы понесли огромный урон. Только с 20 октября по 20 ноября войска Южного фронта, по неполным данным, взяли в плен 300 офицеров и 7367 солдат, захватили большие Трофеи: 41 орудие, 200 пулеметов, более 2300 винтовок и 2 вагона с оружием, 10 бронепоездов, 87 бронепаровозов, 2 санитарных поезда и другое военное имущество.

Победы Красной Армии вызвали новый политический и трудовой подъем среди трудящихся Советской республики. Рабочий класс ответил на успехи советских войск трудовыми победами на заводах, фабриках, транспорте. Усилило свою помощь фронту и трудовое крестьянство. На занятой врагом территории с каждым днем все более ширилась борьба рабочих и крестьян против деникинщины.

Сочетание мощных ударов Красной Армии с фронта и массовых революционных выступлений трудящихся в тылу особенно страшило врага.

«Наше тяжелое положение, — писал впоследствии Врангель, — осложнялось еще тем. что в районе Екатеринослава, Полтавской и Харьковской губерний, в тылу армии повсеместно вспыхивали крестьянские восстания» [360].

Пытаясь погасить пламя народных восстаний, враг бросал на подавление их не только свои резервы, по и войска с фронта. Осенью 1919 года белогвардейскому командованию пришлось создавать в своем тылу для борьбы с партизанами, по существу, новый фронт, со специальным командованием, возглавленным генералом Слащевым.

Все это означало, что складывались благоприятные условия для развертывания общего наступления Красной Армии на юге страны с целью полного разгрома деникинщины.

РАЗГРОМ БЕЛОГВАРДЕЙСКИХ ВОЙСК ДЕНИКИНА

(октябрь 1919 г. — февраль 1920 г.)

В середине ноября 1919 года советские войска Южного фронта находились на линии Паричи, Птичь, Новоград-Волынский, Житомир, Фастов. Далее фронт проходил западнее Киева, по линии реки Остер, Бахмач, Рыльск, Курск, Лиски. Юго-Восточный фронт в это время занимал рубеж: Бутурлиповка, Арчединская, севернее Царицына, Черный Яр, Астрахань.

Неотступно преследуя противника, советские войска должны были не дать ему оправиться от поражения, рассечь его армии и объединенными усилиями Южного и Юго-Восточного фронтов разгромить по частям. Предусматривалось нанести белым мощные удары в сходящихся к Новочеркасску и Ростову-на-Дону направлениях.

Южный фронт сосредоточивал основную группировку своих сил — 1-ю Конную, 8-ю и 13-ю армии на левом крыле и направлял ее на Донбасс, чтобы быстрее овладеть Донецким бассейном и разгромить «Добровольческую» армию, отрезав ее от Донской. 12-я армия, действуя на киевском направлении, должна была прочно обеспечивать правый фланг 14-й армии, которой предстояло развивать энергичное наступление в направлении Сумы — Харьков и на Полтаву.

Юго-Восточному фронту, наносившему свой главный удар правым крылом, следовало вести наступление 9-й армией вдоль железнодорожной магистрали Лиски — Миллерово с целью выхода к Новочеркасску и Ростову-на-Дону; 10-я армия, действуя между Волгой и Доном, должна была овладеть Царицыном, а затем преследовать противника вдоль железнодорожной линии Царицын — Тихорецкая.

Для выполнения поставленных задач на юг с других фронтов перебрасывались все новые и новые полки и дивизии, непрерывным потоком двигались из центра страны людские пополнения, поезда с боеприпасами, продовольствием, обмундированием.

Центральный Комитет партии и Совет Рабочей и Крестьянской Обороны внимательно следили за переброской пополнений и снабжением войск. 1 декабря В. И. Ленин по прямому проводу дал распоряжение Самарскому губернскому продовольственному комитету немедленно, вне всякой очереди, отправить весь имевшийся зернофураж в Камышин для 10-й армии.

«Через пять дней телеграфируйте мне, — указывал В. И. Ленин, — количество отправленного и дни отправки» [361].

В конце ноября началась переброска из-под Петрограда 45-й стрелковой дивизии, а к 6 декабря дивизия уже была сосредоточена на Южном фронте. Она насчитывала более 6,5 тысячи штыков и сабель. Ее части обладали большим боевым опытом. Командовал 45-й дивизией И. Э. Якир, который в тяжелых летних боях против деникинцев проявил себя талантливым военачальником. В ноябре — декабре на Южный фронт прибыли с Западного фронта 52-я стрелковая дивизия, а также другие части. Армии пополнялись и добровольцами из освобождаемых районов.

Все это позволило значительно усилить Южный фронт. К середине ноября его войска насчитывали более 79,5 тысячи штыков и около 16 тысяч сабель с 2426 пулеметами и 580 орудиями. Несмотря на жестокие бои и связанные с этим потери, численность войск фронта не только не уменьшалась, но быстро росла и уже к началу декабря составляла более 99,5 тысячи штыков. Число пулеметов увеличилось к этому времени до 2896 и орудий до 622 [362].

Прибывали новые войска и на Юго-Восточный фронт. В ноябре — декабре, помимо маршевых рот и батальонов, прибыли Кавказская кавалерийская дивизия из резервной армии, 1-я бригада 50-й стрелковой дивизии, две бригады 24-й стрелковой дивизии с Туркестанского фронта. С Восточного фронта сюда перебрасывалась еще одна бригада 21-й стрелковой дивизии и другие части. К середине ноября, еще до полного сосредоточения перебрасываемых войск, Юго-Восточный фронт насчитывал 38 735 штыков, 9754 сабли с 1418 пулеметами и 319 орудиями [363].

Таким образом, в середине ноября войска Южного и Юго-Восточного фронтов вместе имели более 118 тысяч штыков, около 26 тысяч сабель, 3844 пулемета и 941 орудие.

С изменением обстановки, когда развертывалось преследование врага, еще больше повысилось значение конницы, как самого маневренного в то время рода войск. Кавалерийские части и соединения могли стремительно выходить на пути отхода противника и наносить ему внезапные удары во фланги и тыл. Реввоенсовет Южного фронта, организуя преследование, требовал, чтобы командующие армиями выдвигали вперед всю свою дивизионную конницу и наносили стремительные удары во фланг и тыл белогвардейских войск. Чтобы ускорить продвижение войск, многие стрелковые части перебрасывались на повозках.

11 ноября Реввоенсовет Южного фронта вынес постановление о создании 1-й Конной армии. В нее были включены 4-я, 6-я и 11-я кавалерийские дивизии и одна стрелковая бригада. Предполагалось впоследствии включить в Конную армию еще одну стрелковую бригаду. В состав Реввоенсовета 1-й Конной армии вошли: командующий армией С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов и Е. А. Щаденко.

Реввоенсовет 1-й Конной армии: К. Е. Ворошилов, С. М. Буденный и Е. А. Щаденко. 1919 г. (Фото.)

Конная армия была оснащена большим количеством пулеметов на тачанках и сильной конной артиллерией. Она имела бронеотряд, который состоял из бронеавтомобилей и обыкновенных грузовиков с пулеметами. Бронеотряд носил имя Я. М. Свердлова. Конной армии придавались так же самолеты и бронепоезда.

Обладая мощными боевыми средствами, 1-я Конная армия могла решать оперативно-стратегические задачи как самостоятельно, так и во взаимодействии с другими войсками. До этого история военного дела не знала такого рода войсковых объединений. Буржуазные военные авторитеты после первой мировой войны пришли к выводу, что конница уже потеряла свое значение. Но это было не так. Гражданская война не только возродила значение конницы, но и обусловила новый этап в ее развитии. Организация Конной армии явилась крупнейшим вкладом в военное искусство того периода.

Пулеметная тачанка 1-й Конной армии. (С картины М. Б. Грекова.)

Проведенное Коммунистической партией и Советским правительством укрепление Южного и Юго-Восточного фронтов явилось одним из решающих факторов, обеспечивших разгром деникинских армий.

В то время как советские войска, опиравшиеся на могучую поддержку миллионных масс трудящихся, с каждым днем усиливались, армия Деникина все более слабела. По данным белогвардейского командования, боевой состав контрреволюционных сил на юге России исчислялся во второй половине ноября почти в 100 тысяч человек и в резерве было около 30 тысяч человек. Моральный уровень войск был низким. Поражения, понесенные белыми, и восстания в их тылу усилили процесс разложения деникинских войск. Это выражалось во все учащавшихся случаях неповиновения солдат офицерам, младших начальников — старшим. На морально-политическом состоянии белых войск сказывались также постоянные распри между Деникиным и его правительством, с одной стороны, и командованием Донской и Кавказской армий — с другой. Обострились отношения и с буржуазно-националистическими правительствами Закавказья. Наконец, повальные грабежи и насилия, чинимые над населением, еще более усугубляли разложение белых армий.

Бее же деникинскому командованию удавалось жестокими мерами поддерживать дисциплину и организовывать сопротивление Красной Армии. План противника заключался в том, чтобы, обеспечив фланги в районе Киева и Царицына, перейти на всем фронте к обороне, используя для этого реки Днепр и Дон. Одновременно намечалось правым флангом «Добровольческой» и левым флангом Донской армий нанести удар на воронежско-ростовском направлении. Белогвардейское командование спешно сосредоточивало в районе Волчанск — Валуйки крупную группировку войск численностью в 7 тысяч сабель и 3 тысячи штыков. Войска этой группы имели 58 орудий, танки, бронепоезда и авиацию. В группу входили свежие, хорошо укомплектованные кубанские и терские части и донские полки с прекрасным конским составом. Силами этой группы под командованием генерала Улагая деникинская ставка рассчитывала нанести советским войскам сокрушительный контрудар, вырвать у них инициативу и тем самым поправить катастрофическое положение на фронте.

В то время как противник готовил силы для контрудара, советские войска продолжали стремительное наступление на юг. 30 ноября части 14-й армии с помощью трудящихся освободили город Сумы. 1-я Конная армия при поддержке пехоты 13-й армии, развивая стремительное наступление вдоль железной дороги Елец — Валуйки, 25 ноября заняла Новый Оскол. Используя успех Конной армии, усилила свои удары по врагу и 8-я армия. После ожесточенных боев ее войска овладели 24 ноября Острогожском, а 27 ноября вступили в Бобров.

Наступление деникинцев из района Волчанск— Валуйки началось 3 декабря. Противник наносил удар в стык 13-й и 8-й армий. Белогвардейским частям удалось 4 декабря захватить Бирюч и продвинуться в северном направлении. Вводом в бой резервов 13-й армии дальнейшее продвижение противника на север было остановлено. Белым был нанесен серьезный урон. 5 декабря советские войска снова заняли Бирюч.

В это время 1-я Конная армия во взаимодействии с войсками 13-й армии вела наступление на Валуйки. 5 декабря она достигла района Волоконовки — 35 километров южнее Нового Оскола.

6 декабря, пытаясь задержать продвижение Конной армии, группа Улагая нанесла удар по ее флангу из района южнее Бирюча. Белогвардейцам удалось смять некоторые части и захватить Волоконовку. В руки врага попала часть обоза 6-й кавалерийской дивизии. Однако у Волоконовки белогвардейская конница сама оказалась зажатой между 6-й и 11-й кавалерийскими дивизиями. Ударами с двух сторон группа Улагая была наголову разбита. Смело действовали бойцы 6-й кавалерийской дивизии. В первых рядах атакующих находились начдив С. К. Тимошенко и военком П. В. Бахтуров — активный участник Октябрьской революции на Дону. Побросав обозы, враг начал поспешный отход на юг. Буденновцы захватили большие трофеи: 400 подвод с награбленным белыми имуществом, 3 орудия, 20 пулеметов, 200 тысяч патронов, 500 лошадей.

Широко задуманный белогвардейцами контрудар закончился полным провалом. Преследуя разбитые и деморализованные войска противника, советские кавалеристы 9 декабря овладели Валуйками и продолжали движение на Купянск. Днем раньше войска 13-й армии освободили Волчанск.

Успешно развивалось наступление и на других участках фронта. 4 декабря войска 14-й армии овладели Ахтыркой, а 6 декабря — Краснокутском. 7 декабря стремительным ударом Латышской и Эстонской дивизий враг был выбит из Белгорода. 4 декабря войска 8-й армии освободили Павловск.

Партия и правительство заботились о том, чтобы натиск Красной Армии на деникинцев неустанно нарастал. Приближалось освобождение Харькова — одного из крупнейших административных, промышленных и культурных центров Советской страны. Для усиления 1-й Конной армии 12 декабря в ее оперативное подчинение были переданы 9-я и 12-я стрелковые дивизии. Одновременно по указанию Центрального Комитета партии усиливались удары по врагу с тыла. Под руководством подпольных большевистских организаций подготавливались вооруженные выступления в занятых врагом районах. Местные партизанские отряды объединялись в большие группы, способные к широким наступательным действиям.

Бои приближались к Харькову, освобождения которого с нетерпением ждала вся страна. 14-я армия наносила удар из района Ахтырки в юго-восточном направлении. С северо-востока, из района Волчанска, наступали части 13-й армии.

1-я Конная армия, нанося главный удар от Валуек на Купянск, создавала угрозу глубокого обхода харьковской группировки белых с юго-востока. Преодолевая сопротивление противника, войска 14-й армии овладели 9 декабря городом Валки, отрезав тем самым пути отхода деникинцам из Харькова на юго-запад. Через два дня (11 декабря) 8-я кавалерийская дивизия 14-й армии заняла станцию Мерефа. Противнику был отрезан путь отхода и на юг.

Чтобы сдержать наступление Красной Армии на Харьков белогвардейцы сосредоточили в Константинограде несколько бронепоездов, большое количество артиллерии и кавалерии, намереваясь нанести контрудар по советским войскам. Необходимо было любой ценой задержать деникинцев в районе Константинограда. Эту задачу выполнили партизаны. Партизанский отряд численностью в 80 человек 8 декабря произвел внезапный налет на Константиноград, нанес врагу большой урон и заминировал железнодорожный мост. В тот же день при прохождении эшелона с белоказаками мост взлетел на воздух. Враг не смог перебросить свои силы к Харькову, намеченный контрудар провалился.

Ночью 11 декабря части Латышской дивизии совместно с 8-й кавалерийской дивизией вошли в предместье Харькова. Деникинские войска, находящиеся в городе, оказавшись под угрозой окружения, прекратили сопротивление. На следующий день советские войска с помощью трудящихся полностью очистили Харьков от белых.

Вступление в Харьков Латышской стрелковой дивизии Красной Армии 12 декабря 1919 г. (Фото.)

Накануне правофланговые части 14-й армии совместно с партизанскими отрядами освободили Полтаву.

Не удалось белогвардейцам задержаться и в районе Купянска, хотя они сосредоточили здесь в середине декабря части 2-го, 3-го Кубанских и 4-го Донского корпусов, усиленных тремя бронепоездами и, кроме того, стянули две пехотные дивизии к станции Сватово.

Командование 1-й Конной армии решило разгромить вражескую группировку по частям: вначале в районе Сватово, а затем — у Купянска. 16 декабря 4-я кавалерийская дивизия заняла Сватово, отрезав пути отхода белогвардейских войск из района Купянска на юго-восток. Занятие станции Сватово было осуществлено настолько быстро и внезапно, что белогвардейцы не успели сообщить об этом в Купянск. Советское командование, прибегнув к военной хитрости, поддерживало телефонную связь с вражеским штабом в Купянске, представляя дело так, будто бы в Сватово все еще находятся белогвардейцы. Враг спокойно продолжал эвакуировать сюда имущество из Купянска, направляя эшелоны прямо в руки красноармейцам.

В то время, когда советская кавалерия совершала обход Купянска с юго-востока, части 42-й стрелковой дивизии 13-й армии усилили натиск на деникинцев, оборонявших город с севера. 15 декабря советские пехотинцы разгромили в 20 километрах северо-западнее Купянска два кавалерийских полка Шкуро. Выход советской кавалерии в район Сватово и поражение вражеской кавалерии севернее Купянска предрешили исход боя за овладение городом. 17 декабря 42-я стрелковая дивизия 13-й армии при содействии партизан освободила Купянск. Советские войска захватили здесь три исправных бронепоезда белых.

Успешно развивалось наступление Южного фронта и на правом крыле, где действовала 12-я армия.

Удары советских войск под Харьковом поколебали всю систему обороны противника и создали благоприятные условия для наступления на Киев. Но это наступление было связано с большими трудностями. Днепр покрылся льдом, но по нему нельзя было еще пройти. Использовать плавучие средства также было невозможно, а мосты прочно удерживал противник. Неоднократные попытки Богунской бригады 44-й стрелковой дивизии штурмом взять мосты ни к чему не привели. Пять дней советские войска стояли без движения. На помощь им пришли местные жители. Ночью 15 декабря в штаб 389-го Богунского полка явился из деревни Осокорки старый рыбак П. К. Алексеев и вызвался перевести полк через Днепр. В ночь на 16 декабря богунцы сосредоточились в деревне Осокорки, в 4 километрах к юго-востоку от Киева. Ночь была тихая. Лишь изредка раздавались одиночные выстрелы. Под покровом темноты полк двинулся через Днепр. Впереди с командой пеших разведчиков шел Алексеев. Рядом с ним — комиссар полка. Старый рыбак хороню знал Днепр. Он провел полк в том месте, где река замерзала раньше и лед был более крепким.

На рассвете Богунский полк стремительно атаковал с тыла ничего не подозревавшего врага. В лагере белых поднялась паника. Воспользовавшись ею, красноармейцы отбили у противника мосты через Днепр. Это позволило начать общее наступление. После ожесточенного боя 16 декабря войска 12-й армии освободили Киев — столицу Советской Украины. Остатки вражеских войск поспешно отступали на юг. Преследуя их, войска 12-й армии развернули наступление в направлении Белой Церкви.

Советское правительство высоко оценило подвиг П. К. Алексеева — он был награжден орденом Красного Знамени.

Успех на Южном фронте облегчал положение советских войск на Юго-Восточном фронте. Белогвардейское командование вынуждено было снять часть сил со своего правого крыла, чтобы поддержать терпевшую поражение «Добровольческую» армию. Однако такая переброска удавалась деникинскому командованию с большим трудом. Чтобы облегчить положение своих войск на центральном участке, оно пыталось сосредоточить основные усилия Донской армии на ее левом фланге. По признанию Деникина, он несколько раз, начиная с августа и до конца 1919 года, требовал от командования Донской армии, чтобы ее основные силы концентрировались на левом фланге. Но это требование так и осталось невыполненным. Политические противоречия между «Добровольческой» армией и донскими казаками мешали Деникину наладить взаимодействие между этими армиями и взаимную помощь.

Из всех белогвардейских войск, которые действовали перед Юго-Восточным фронтом, наиболее сильной была Донская армия. В распоряжении командования этой армии имелось достаточно пополнений, но и ее положение с каждым днем становилось все более тяжелым. Отход «Добровольческой» армии на юг открывал фланг Донской армии. Опасаясь флангового удара, она вынуждена была в середине ноября отказаться от дальнейшего продвижения на север и под натиском войск 9-й армии и Сводного конного корпуса Юго-Восточного фронта начать постепенный отход. К 18 ноября части 9-й армии и конные соединения форсировали Хопер, продолжая наступление на станцию Бутурлиновка, где должны были соединиться с войсками 8-й армии.

Чтобы отвлечь советскую конницу с фронта 9-й армии, враг предпринял 19 ноября наступление в районе северо-западнее Царицына, между реками Иловлей и Волгой. Однако войска 10-й армии, отразив все атаки, на следующий день сами перешли в наступление на этом участке. Было очевидно, что и на Юго-Восточном фронте наступательные возможности белых исчерпаны. 23 ноября Конная группа Блинова после двухдневных боев выбила противника из Бутурлиновки и соединилась с 8-й армией. Разрыв между Южным и Юго-Восточным фронтами был ликвидирован. В боях за Бутурлиновку группа лишилась своего отважного командира М. Ф. Блинова, погибшего смертью храбрых. Последние его слова, с которыми он обратился к собравшимся вокруг бойцам, были: «Товарищи, я умираю, а вам завещаю дело победы над врагами народа довести до конца». Вскоре после смерти М. Ф. Блинова Конная группа была переформирована в кавалерийскую дивизию, названную позднее его именем. После потери Бутурлиновки противник вынужден был перейти к обороне. Советские войска прочно захватили инициативу и на Юго-Восточном фронте.

К 26 ноября они форсировали Хопер на широком фронте от Новохоперска до устья реки и овладели плацдармом на ее правом берегу. Белые понесли тяжелый урон. Только один Сводный конный корпус захватил в плен до двух полков вражеской пехоты. 28 ноября войска фронта освободили город Калач. 9-я армия вышла на оперативный простор. Возникла возможность наступления на Новочеркасск в тесном взаимодействии с 8-й армией Южного фронта.

В это же время Донская армия белых, потерпев поражение на Хопре, потеряла важный естественный рубеж, на который опиралась ее оборона. Прорыв Сводного конного корпуса в район Калача создавал возможность выхода советской конницы в тыл Донской армии. Все это заставило белогвардейское командование продолжать поспешный отход на Дон. Намереваясь закрепиться на донском рубеже, белые одновременно спешно укрепляли оборону в районе Царицына.

28 ноября Реввоенсовет Юго-Восточного фронта, используя успех 9-й армии, отдал приказ о наступлении на Царицын. Предусматривалось нанесение двух охватывающих ударов силами 10-й и 11-й армий. 10-й армии предстояло действовать в районе Карповки (40 километров западнее Царицына). Части 11-й армии должны были ударить от Сарепты с юга и перерезать железную дорогу Царицын — Тихорецкая, не допустив тем самым переброски белогвардейских резервов к Царицыну.

Наступление на Царицын началось 29 ноября. Части 10-й армии подошли вплотную к укрепленным позициям противника и здесь вынуждены были остановиться: белые, собрав крупные силы конницы, стали наносить контрудары. Советским войскам пришлось закрепиться на захваченных рубежах. Хотя наступление на Царицын не дало желаемых результатов, оно не позволило противнику перебросить силы против правого фланга 9-й армии, где советские войска Юго-Восточного фронта наносили главный удар.

Отход «Добровольческой» и Донской армий по всему фронту привел к дальнейшему ослаблению сопротивления вражеских войск на правом крыле Юго-Восточного фронта. Командование фронта 1 декабря приказало 9-й армии перейти в решительное наступление. Ломая сопротивление арьергардных частей противника, Сводный конный корпус Юго-Восточного фронта в ночь на 4 декабря вышел на рубеж Новая и Старая Криуша.

11-я армия провела во второй половине ноября несколько частных наступательных операций. Ее войска разгромили противника на левом берегу Волги юго-восточнее Царицына. Белые понесли большие потери, лишь небольшой их группе удалось уйти за Волгу. Левый берег Волги был полностью очищен от врага. Одновременно левофланговые части 11-й армии провели наступление, приведшее к разгрому вражеских войск в устье Волги.

Еще летом 1918 года астраханское контрреволюционное казачество, получившее оружие от английских интервентов, захватило прикаспийское побережье северо-восточнее Астрахани. Белоказаки намеревались перерезать движение по Волге и захватить волжскую крепость — Астрахань. Опорными пунктами врага служили Байда Тюбек, Софоновка, Ганюшкино и Джамбай.

Советское правительство дало задание 11-й армии ликвидировать это гнездо контрреволюции. 5 ноября 1919 года Реввоенсовет 11-й армии, в состав которого входили командующий армией Ю. П. Бутягин и С. М. Киров, отдал приказ войскам в районе Астрахани при поддержке боевых кораблей Волжско-Каспийской флотилии разгромить противника на участке Ганюшкино — Джамбай.

С. М. Киров — член Реввоенсовета 11-й армии.

Г. К. Орджоникидзе — член Реввоенсовета Кавказского фронта.

Командование 11-й армии предполагало про-, вести операцию путем комбинированных действий частей пехоты и Волжско-Каспийской флотилии. Основной удар наносился в направлении Ганюшкино, расположенного при впадении одного из восточных рукавов волжской дельты в Каспий. Здесь противник сконцентрировал значительные силы. Операция проводилась тремя взаимодействующими группами — 298-м, 299-м и 300-м полками 34-й стрелковой дивизии и отрядом судов с малой осадкой. Кроме того, предполагалось у самого Ганюшкино высадить морской десант. Наступление после тщательной подготовки началось 18 ноября.

Белоказаки оказывали отчаянное сопротивление. Особенно упорные бои велись за переправы. Советские войска несли большие потери. Отчасти это объяснялось условиями местности: приходилось пробираться по болотам, форсировать многочисленные речки со взломанным льдом, переправляться через мелкие протоки, ставшие в ноябре непроходимыми из-за моряны, нагнавшей воду из Каспия. Тем не менее, наступление развивалось успешно. Белые были прижаты к Каспийскому морю. Уже 25 ноября Реввоенсовет 11-й армии сообщил командованию фронта, что на подступах к Ганюшкино были сброшены в море две сотни вражеской конницы и пехотная часть в 400 штыков. Советские войска захватили много оружия, французского и английского обмундирования, запасы муки, табака и пр. По всему было видно, что белоказаки надеялись продержаться здесь всю зиму.

28 ноября после кровопролитных боев части 11-й армии приблизились к Ганюшкино. Сюда же должны были подойти и суда флотилии, но сильный затор льда и спад воды вынудил их удалиться от берега. Десант высадить не удалось. Однако действия советской флотилии все же сыграли положительную роль: они прервали морское сообщение врага и помешали его флоту оказать содействие своим войскам.

На следующий день, несмотря на яростный пулеметный и артиллерийский огонь противника, красноармейцы ворвались в Ганюшкино. Враг был разбит наголову.

1 декабря Реввоенсовет 11-й армии направил телеграмму Центральному Комитету партии на имя В. И. Ленина, в которой сообщал о полной ликвидации контрреволюционных войск астраханского казачества в районе устья Волги. В течение 10-дневного наступления советские войска захватили свыше 5 тысяч пленных, в том числе 117 офицеров, и богатые трофеи: 6 тысяч винтовок, 128 пулеметов, 23 орудия, 2 миллиона патронов, несколько тысяч снарядов, радиостанцию, 6 гидропланов, большое количество обозов с войсковым имуществом [364].

Центральный Комитет партии и местные партийные организации оказывали Юго-Восточному фронту большую помощь. В действующие части выезжали уполномоченные Центрального Комитета, которые помогали командованию и политорганам укреплять воинскую дисциплину, улучшать партийно-политическую работу. Помощь, оказываемая Юго-Восточному фронту, явилась одним из важных условий наметившегося на этом фронте успеха.

Наступление войск правого крыла Юго-Восточного фронта проходило в тесном взаимодействии с войсками Южного фронта. Используя успех 8-й армии, войска 9-й армии к 10 декабря вышли к Дону. Оставив часть сил на левом берегу, они после небольшой подготовки приступили к форсированию реки. Противник упорно оборонялся, но благодаря согласованным действиям 8-й и 9-й армий сопротивление его было сломлено и на этом рубеже.

Крупный бой произошел в районе станицы Вешенской. 7 декабря 190-й полк 22-й стрелковой дивизии 9-й армии совместно с кавалерийским полком начал наступление на станицу. Жители окрестных хуторов сообщили красноармейцам о силах врага. Стремительной атакой белые были разбиты. Они бежали, не успев взорвать переправу через Дон.

На левом берегу Дона осталась отрезанной пластунская бригада противника в составе трех полков с 9 орудиями. Пытаясь захватить переправу, белые прибегли к хитрости. Они заявили, что бригада желает сдаться в плен, но в то же время стали усиленно готовиться к атаке. Белые рассчитывали легко уничтожить противостоящий им полк, который насчитывал вместе с поддерживавшими его кавалеристами всего около 350 стрелков и 100 всадников. Открыв неожиданно сильный огонь из орудий и пулеметов, белые бросились в атаку. Красноармейцы не растерялись, спокойно и уверенно встретили они врага. Атаки следовали одна за другой. Любой ценой белые хотели прорваться и уйти за Дон. В одну из атак им удалось было прорвать позицию советских бойцов, но затем стремительной контратакой красноармейцы отбросили противника с большими для него потерями. Собрав силы, белоказаки снова ринулись в атаку. Их встретили огнем из винтовок и пулеметов, а затем советские пехотинцы пошли на врага в штыковую атаку. Одновременно кавалеристы атаковали белых во фланг. Противник был разбит, потеряв только убитыми около тысячи солдат и офицеров. В руки бойцов 190-го полка попало 8 орудий, много винтовок, 3 пулемета и другое военное имущество. Так, советский полк, слабый по численности, но сильный духом и боевым мастерством, разгромил бригаду белогвардейцев. За этот бой славный полк был награжден орденом Красного Знамени.

Разгромом белых у Вешенской и захватом переправы через Дон 190-й полк в значительной мере обеспечил успех действий всей 9-й армии. 14 декабря ее части успешно форсировали Дон и совместно со Сводным конным корпусом перешли в наступление на Богучар. 15 декабря город был освобожден. Южнее Богучара, в районе Журавки, Сводный конный корпус нанес крупное поражение Донской армии.

Тем временем войска Южного фронта развивали стремительное наступление к Донбассу. Неся огромные потери, «Добровольческая» и Донская армии продолжили откатываться на юг.

Опасаясь, как бы Донская и Кавказская армии не оказались отрезанными от своих баз, Деникин отдал 28 декабря приказ об эвакуации Царицына и отходе Кавказской армии на линию реки Сал и на участок Торговая — Цимлянская. Закрепившись на этом участке, армия должна была прикрыть ставропольское и тихорецкое направления. Донской и «Добровольческой» армиям было приказано прикрыть ростовское и новочеркасское направления. Белогвардейские войска на Украине, объединенные в декабре под общим командованием генерала Шиллинга, предназначались для обороны Северной Таврии и Крыма.

Но Красная Армия сорвала и эти планы врага. После выхода советских войск на рубеж Харьков, Купянск, Дон, устье Хопра перед ними встала важнейшая задача — освободить Донецкий угольный бассейн, в котором так нуждалась Советская страна. 12 декабря Реввоенсовет Южного фронта определил задачи каждой армии. 12-я армия должна была перенести центр тяжести своих действий на правый берег Днепра и преследовать вражеские войска в общем направлении на Одессу, а своими левофланговыми частями выйти в район Кременчуга. 14-я армия получила задачу наступать в направлении станции Лозовая, Бердянск, отрезая правобережную группу противника от Донецкого бассейна. 13-й армии совместно с 1-й Конной армией предстояло освободить Донбасс. Для этого она должна была развернуть наступление на Славянск, Юзовку, Новониколаевскую (на берегу Азовского моря). 1-й Конной армии, составлявшей с приданными ей 9-й и 12-й стрелковыми дивизиями ударную группу фронта, ставилась задача наступать на Донбасс и отрезать пути отступления «Добровольческой» армии в Донскую область. Буденновцам предстояло также освободить Таганрог. 8-я армия должна была выйти в район Луганска.

Реввоенсовет Южного фронта требовал от командующих армиями образовать сильные резервы, не ослабляя темпов преследования.

Командовавший в то время «Добровольческой» армией Врангель, видя катастрофическое состояние своих войск, считал бесполезным защищать Донбасс. Он предлагал немедленно эвакуировать Ростов-на-Дону и Таганрог и начать отводить остатки «Добровольческой» армии в Крым на соединение с группой Шиллинга.

Но Деникин не согласился с планом Врангеля, опасаясь, что в этом случае Донская и Кавказская армии окончательно выйдут из его подчинения. Дивизиям «Добровольческой» армии было приказано круто повернуть с южного на юго-восточное направление, чтобы соединиться с Донской армией в районе Ростова-на-Дону. В связи с этим «Добровольческой» армии приходилось совершать фланговый маневр. Стремясь обеспечить ее от внезапных ударов, особенно со стороны 1-й Конной армии, белогвардейское командование решило, в свою очередь, нанести контрудар в районе Донбасса. Противник сосредоточил для этого крупную группировку войск, куда вошли остатки трех кавалерийских корпусов, усиленные пятью бронепоездами и одной свежей пехотной дивизией из резерва. Главные силы группировки находились в районе Бахмута и были нацелены для удара по 1-й Конной армии.

Советская разведка установила группировку сил и намерения противника.

Успех наступления Красной Армии на Донбасс во многом зависел от того, удастся ли быстро овладеть переправами и мостами через Северный Донец. Белогвардейское командование прилагало все усилия, чтобы удержать в своих руках переправы. Но все было тщетно. Г. К. Орджоникидзе сообщил вскоре В. И. Ленину о том, что в боях 20 декабря на переправах через Северный Донец 1-я Конная армия разбила наголову конную группу противника в составе частей Мамонтова, Шкуро и Улагая и сводной дивизии генерала Челнокова. Советские кавалеристы захватили 17 орудий, 80 пулеметов, обозы с военным имуществом, тысячу лошадей с седлами; более тысячи солдат и офицеров противника были убиты, три тысячи — взяты в плен. Стремительной атакой советские кавалеристы захватили железнодорожный мост между станциями Рубежное и Лисичанск, предотвратив его разрушение противником. Бронепоезда 1-й Конной вышли на правый берег реки.

Форсировав Северный Донец и овладев Лисичанском, советская конница вступила в Донбасс. Одновременно части 13-й армии 21 декабря заняли город Изюм и также, переправились на правый берег Северного Донца.

Реввоенсовет 1-й Копной армии принял решение сильными ударами по флангам противника уничтожить группировку белых в Донбассе. В центре расположения 1-й Конной армии находились 9-я и 12-я стрелковые дивизии, а на флангах были сосредоточены 11-я и 6-я кавалерийские дивизии. 4-я кавалерийская дивизия была оставлена в резерве.

Сражение за Донбасс началось 25 декабря встречными боями между частями 1-й Конной армии и конной группой Улагая и 2-й пехотной дивизией деникинцев к северу от Бахмута. Бои длились весь день. Исход их решил смелый маневр 4-й кавалерийской дивизии. Утром 26 декабря она, продолжая наступление, создала угрозу правому флангу и тылу группировки белых у Бахмута. Появление в тылу советской кавалерии внесло растерянность в ряды противника. Белые дрогнули и начали отходить на юг. Преследуя их, буденновцы выбили из Бахмута Марковскую дивизию и 27 декабря освободили город. Удар 4-й кавалерийской дивизии разорвал белогвардейскую группировку на две части, значительно облегчив тем самым ее разгром.

В те же дни 12-я стрелковая дивизия при поддержке бронепоездов нанесла тяжелое поражение частям 2-го Кубанского корпуса белых. 26 декабря она вышла в район станции Попасная и на следующий день заняла се. Одновременно 6-я кавалерийская дивизия, сломив сопротивление 4-го Донского корпуса, вышла в район станции Хорошее.

Несмотря на поражение в северной части Донбасса, противник не отказался от мысли нанести контрудар. Теперь белые стали собирать для этого остатки своих войск на линии железной дороги Горловка — Дебальцево. Однако советские войска снова опередили врага, нанеся ему мощный удар в районах Горловки и Дебальцево. После упорных боев 1-я Конная армия 29 декабря заняла Дебальцево, а 30 декабря — Горловку. В районе станции Амвросиевка 11-я кавалерийская дивизия, действуя совместно с 9-й стрелковой дивизией, разгромила Черкесскую дивизию белых, захватив при этом 600 пленных и 40 пулеметов. Остатки разбитой кавалерийской группы Улагая бежали в разных направлениях.

Наступлению Красной Армии на Донбасс помогали донецкие рабочие. Они разоружали отдельные части белых, препятствовали угону паровозов и вагонов. Взаимодействуя с войсками Южного фронта, донецкие партизаны освобождали целые районы, города, громили штабы и тылы белогвардейцев, пускали под откос вражеские эшелоны с боеприпасами и провиантом. В Гришинно, Чаплино, Синельниково, Павлограде и в Новомосковском уезде повстанцы вели активные боевые действия против отступавших белогвардейцев. Только в районе Новомосковска и Павлограда действовало несколько тысяч хорошо вооруженных партизан, которые парализовали железнодорожное сообщение в этом районе. Партизанам Гришино — Юзовского района удалось задержать десятки эшелонов. Возле Лимана партизанами был разбит батальон белых.

При освобождении советскими войсками Боково-Хрустальное два шахтера провели команду пулеметчиков под землей, по штрекам шахты, в тыл белым. Красноармейцы неожиданным ударом разгромили деникинцев и захватили большие трофеи. Железнодорожники станции Авдеевка по своей инициативе построили «бронепоезд» из трех крытых вагонов и двух платформ, предоставив его в распоряжение 42-й стрелковой дивизии. С помощью этого «бронепоезда» был организован внезапный налет на станцию Юзовка.

Трудовой Донбасс с великой радостью встречал Красную Армию. На ее пути не было ни одного района, где навстречу советским войскам не выходили бы шахтеры со знаменами. Продвигаясь по Донбассу, Красная Армия встречала шахты, залитые водой, погруженные во мрак, с испорченными силовыми станциями. Но как только приходили советские войска, рабочие пускали в ход электростанции и давали уголь.

Самой же ценной помощью пролетариата Донбасса Красной Армии были новые бойцы-добровольцы. 1-я Конная армия, насчитывавшая к началу ее создания 7 тысяч сабель, подошла к Ростову-на-Дону с 12-тысячным боевым составом, несмотря на потери в боях. Беззаветная поддержка рабочих облегчила разгром донбасской группировки противника и освобождение Донбасса, К 1 января 1920 года Донбасс был полностью очищен от белогвардейских войск. Советские войска разгромили крупные силы врага. Только убитыми в боях за Донбасс белые потеряли около 3 тысяч, а пленными 5 тысяч солдат и офицеров. В руки советских войск попали большие трофеи: 24 орудия, 170 пулеметов, 5 бронепоездов и другое военное имущество.

Разгром деникинцев в Донбассе имел огромное значение. Самый мощный в стране по тем временам угольно-металлургический бассейн с крупными рабочими центрами был возвращен Советской республике.

30 декабря войска Красной Армии вступили в Екатеринослав, где еще накануне Революционный комитет, опираясь на вооруженных рабочих, взял власть в свои руки. С ликованием встретили трудящиеся города своих освободителей. 7 января состоялся многолюдный митинг, на котором рабочие вручили Красное знамя советским частям С разгромом белогвардейских войск в Донбассе перед Красной Армией были открыты пути к берегам Азовского моря, к Ростову-на-Дону, превращенному деникинцами в центр контрреволюционных сил юга.

Большие успехи были достигнуты и на правом крыле Юго-Восточного фронта. После форсирования Дона 9-я армия и Сводный конный корпус стремительно наступали в направлении Миллерово. После упорного боя Миллерово было взято, и войска 9-й армии в конце декабря форсировали Северный Донец. Овладение правым берегом Северного Донца открывало путь к узловой станции Лихая и столице донского казачества — Новочеркасску.

Успешное продвижение 9-й армии и Сводного конного корпуса на главном направлении Юго-Восточного фронта создавало условия для перехода в наступление 10-й и 11-й армий.

В течение ноября и первой половины декабря эти армии были пополнены, созданы запасы вооружения, патронов, снарядов. 26 декабря Реввоенсовет Юго-Восточного фронта дал директиву о переходе в наступление всех войск фронта. Общая задача оставалась прежняя — овладение районом Новочеркасска с выходом на реку Маныч. Ближайшая задача состояла в том, чтобы разгромить Донскую и Кавказскую армии противника. 9-й армии было приказано продолжать энергичное преследование белых в тесной боевой связи с 8-й армией Южного фронта, а Сводному конному корпусу в кратчайший срок захватить район станций Лихая и Заповедная, чтобы прервать сообщение «Добровольческой» армии с Новочеркасском. 10-я армия должна была овладеть районом Царицына. Для этого ей передавались из фронтового резерва 20-я, 28-я стрелковые и Кавказская кавалерийская дивизии. 11-я армия получила задачу перейти в решительное наступление своей Черноярской группой в направлении на станцию Тингута с целью перерезать железную дорогу Царицын — Тихорецкая и оказать содействие 10-й армии в овладении районом Царицына.

Первые дни нового, 1920, года ознаменовались новыми славными победами Красной Армии. 1 января войска 9-й армии освободили от белых станцию Лихая, отрезав путь отхода частям «Добровольческой» армии на Новочеркасск.

В это же время 10-я армия наступала с севера на белогвардейцев, оборонявшихся в Царицыне. Главный удар она наносила западнее Царицына, в направлении станции Чир, чтобы перерезать железную дорогу Царицын — Лихая. 10-й армии содействовали наступлением с юга и востока войска 11-й армии — 7-я кавалерийская, 34-я и 50-я Таманская стрелковые дивизии. Ударом из-за Волги по льду части 50-й Таманской дивизии под командованием начдива Е. И. Ковтюха захватили Французский патронный завод. Одновременно 34-я стрелковая и 7-я кавалерийская дивизии вышли в тыл белым и наступлением на Сарепту и станцию Тингута создали угрозу путям отхода царицынской группировки белых. Противник не выдержал натиска и, опасаясь полного окружения, оставил Царицын, отступая на Северный Кавказ двумя колоннами — на Тихорецкую и на Ставрополь. 3 января советские войска вступили в Царицын.

В боях за город отличилась 37-я стрелковая дивизии 10-й армии, которой командовал бывший моряк, член большевистской партии с 1912 года, активный участник Октябрьской революции П. Е. Дыбенко. Кавалерийская группа дивизии во главе с П. Е. Дыбенко прорвалась в тыл вражеских войск и в течение двух дней героически вела там неравные бои, нанося большие потери белым. За этот подвиг П. Е. Дыбенко был награжден орденом Красного Знамени.

Важнейшим звеном в рассечении деникинских войск на части и разгроме основных сил врага явилось наступление Красной Армии на Таганрог, Новочеркасск и Ростов-на-Дону.

В первой половине января 1920 года белогвардейские войска насчитывали более 81,5 тысячи штыков и сабель с 522 орудиями. Наиболее сильной была Донская армия. Она имела 18 622 штыка и 19 140 сабель со 154 орудиями. Остатки «Добровольческой» армии составляли 10 000 штыков и сабель. Кавказская армия насчитывала 7000 штыков и сабель. Эти войска, хотя и были истощены и сильно утомлены беспрерывными боями, но, будучи сосредоточены на узком участке фронта, могли оказать еще серьезное сопротивление. От Красной Армии требовались большое напряжение и высокое воинское мастерство, чтобы окончательно разбить врага, покончить с деникинскими армиями.

Советские войска успешно справились с этой задачей. В ночь на 7 января 11-я кавалерийская дивизия 1-й Конной армии освободила от белых Таганрог. Здесь было захвачено 12 английских тяжелых орудий, 50 бомбометов, несколько английских танков и много боевого снаряжения. Еще до прихода Красной Армии рабочие Таганрога, чтобы не дать врагу вывезти из города награбленное имущество и разрушить предприятия, создали под руководством подпольной большевистской организации боевые дружины и взяли под свою охрану фабрики и заводы. Рабочее население Таганрога торжественно встретило армию-освободительницу. Повсюду собирались митинги, на которых выступали трудящиеся города и воины Красной Армии.

7 января была одержана новая большая победа. Поздно вечером 1-партизанская бригада из Сводного конного корпуса Юго-Восточного фронта под командованием Д. П. Жлобы совместно с частями кавалерийской дивизии имени М. Ф. Блинова после продолжительного боя заняла Новочеркасск. В Новочеркасске советские части захватили огромные трофеи: 167 орудий, 8 самолетов, 8 танков, 60 тракторов, более 500 пулеметов, 7 железнодорожных эшелонов с военными грузами, большое количество паровозов, вагонов, цистерн с горючим, интендантские склады, массу снарядов, патронов и много другого военного имущества. Часть Донского войскового круга была захвачена в плен, часть разбежалась. Газета «Правда» 10 января 1920 года писала об этой победе:

«Осиновый кол вбит в самое сердце контрреволюции. Ее главной опоры — Донской армии — не существует; остатки ее бегут, гонимые нашими частями. Наши войска неудержимой лавиной двигаются на Кавказ».

6 января начались бои за Ростов-на-Дону. Их вела 1-я Конная армия. Вскоре подошли войска 8-й армии, которые совместно с конниками перешли в решительное наступление. Однако, продвинувшись к селу Генеральский Мост, советская пехота встретила такое упорное сопротивление белых, сломить которое не смогла. В ночь на 7 января противник, рассчитывая на внезапность удара, попытался контратакой своей конницы смять и отбросить советскую пехоту. 6-я кавалерийская дивизия 1-й Конной армии отбила эту контратаку, нанеся белым немалые потери. 7 января боевые действия развернулись с новой силой. Противнику удалось потеснить стрелковые части 8-й армии. Деникинцы, чтобы поднять дух своих войск, хвастливо объявили в листовках и газетах, что Красная Армия и в частности 1-я Конная армия будто бы отброшена на сто километров от Ростова-на-Дону.

8 января на рассвете белые вновь перешли в контратаку, стремясь отрезать 1-ю Конную армию от 8-й армии. Снова закипел ожесточенный бой. 6-я кавалерийская и 33-я стрелковая дивизии стойко отражали натиск ударной группы деникинцев. В это время 4-я кавалерийская дивизия, продвинувшись в направлении хутора Волошин (Ольгинский), неожиданно для противника" оказалась за правым, слабо защищенным флангом его пехотной группировки и в тылу конницы, наступавших против 6-й кавалерийской дивизии. Используя выгодную обстановку, 4-я кавалерийская дивизия ударила во фланг и тыл вражеской пехоты. Действия дивизии были молниеносны. Белогвардейцы не успели предпринять никаких мер для отражения атаки. Началось паническое бегство. Конница белых, увидев в своем тылу буденновцев, также обратилась в бегство. Кавалерия, пехота и танки противника смешались и в беспорядке откатывались к Ростову-на-Дону. Советские войска неотступно преследовали бегущего врага.

1-й автобронеотряд имени Я. М. Свердлова, входивший в состав 4-й кавалерийской дивизии, устремился прямо по степи наперерез отступавшей коннице белых; машины на ходу вели уничтожающий огонь из пулеметов. Удар автобронеотряда поддерживали конница и пехота. Белогвардейцам не помогли и английские танки. Они были захвачены частями 1-й Конной армии.

Развивая успех, 4-я кавалерийская дивизия в тот же день ворвалась в Нахичевань, а 6-я кавалерийская дивизия устремилась на Ростов-на-Дону. Она была встречена бешеным огнем спешенных казачьих частей. Советские кавалеристы на галопе ринулись на врага. В ход пошли шашки. Деникинцы не выдержали и стали отступать. Многие, видя бесполезность сопротивления, сдавались в плен. Бой длился весь день и затих поздно вечером. Чтобы не дать врагу прийти в себя, собраться с силами, советское командование решило ночью штурмовать город.

Белогвардейцы никак не ожидали этого. Обманутые лживыми сообщениями своей пропаганды, они считали, что красная конница отброшена далеко от города и отступает на север. Белые офицеры спокойно готовились праздновать рождество. Конная армия полностью использовала преимущества внезапной ночной атаки и ворвалась в город.

«Мы с тов. Ворошиловым, — вспоминает С. М. Буденный, — ночью на улице Ростова остановили одного мальчика, который разносил свежие номера белогвардейской газеты. В ней белое командование писало: «Царицын мы сдали по стратегическим соображениям, а Ростов и Новочеркасск никогда не сдадим, хотя бы это стоило нам жизни»» [365].

Белые опомнились лишь после того, как 6-я кавалерийская дивизия заняла половину города, а с востока из Нахичевани в него вступила 4-я кавалерийская дивизия.

Утром 9 января в Ростове-на-Дону завязался уличный бой, длившийся весь день. 10 января город был полностью очищен от белогвардейцев. Враг отступил в направлении на Батайск и Ольгинскую. Только туманы и дожди помешали преследовать врага и дали ему возможность уничтожить переправы через реки Койсуг у Батайска и Дон у Аксайской. Но взорвать переправы через Дон и железнодорожный мост в Ростове-на-Дону противник не успел.

На подступах к Ростову-на-Дону войска Южного фронта захватили 11 тысяч пленных, 7 танков, 33 орудия, 170 пулеметов.

Взятие Ростова. (С картины худ. М. Б. Грекова.)

Победами под Новочеркасском и Ростовом-на-Дону был завершен решающий этап в борьбе с Деникиным. Советские войска Южного и Юго-Восточного фронтов прошли с боями от исходных рубежей, которые они занимали в октябре 1919 года, до берегов Азовского моря свыше 740 километров. В ходе этих боев только войсками Южного фронта было захвачено более 40 тысяч пленных, 750 орудий, 1130 пулеметов, 23 бронепоезда, 11 танков, 400 паровозов, 20 200 вагонов и огромное количество другого военного имущества.

Много пленных и трофеев было захвачено и войсками Юго-Восточного фронта.

В результате контрнаступления Южного фронта, переросшего в общее наступление Южного и Юго-Восточного фронтов, деникинская армия в начале января 1920 года была рассечена на три группировки. Наиболее крупная из них отошла на Северный Кавказ. Она состояла из остатков «Добровольческой» армии, переформированной в «Добровольческий» корпус, Донской армии и Кавказской армии, которая была переименована в Кубанскую армию. Эти войска, насчитывавшие до 29 тысяч штыков и около 25 тысяч сабель, отошли под натиском Красной Армии за Дон и Маныч. Вторая группа белых войск численностью не более 5 тысяч штыков и сабель под командованием Слащева отходила в Крым. Третья группа деникинских войск, которая действовала на Правобережье Украины под командованием Шиллинга, поспешно отступала к Одессе.

Задача Красной Армии состояла в том, чтобы уничтожить отошедшие войска Деникина. Изменение обстановки на юге и расчленение войск Деникина потребовали реорганизации управления армиями Южного и Юго-Восточного фронтов. 10 января 1920 года Южный фронт был переименован в Юго-Западный. В его состав вошли 12-я, 14-я и 13-я армии. Основная задача фронта состояла в том, чтобы уничтожить белогвардейские войска, отходившие в Крым и на Одессу, а также быть в готовности отразить возможное нападение белополяков на Украину. 12-я армия должна была прикрыть Киев; 14-я армия — вести наступление на Одессу; 13-я армия — преследовать группу Слащева и освободить Крым.

Юго Восточный фронт 16 января 1920 года был переименован в Кавказский. В его состав вошли 8-я, 9-я, 10-я, 1-я Конная и 11-я армии. Включение 8-й и 1-й Конной армий в состав Кавказского фронта объяснялось тем, что северокавказская группировка противника была наиболее многочисленной и на нее теперь переносился главный удар. События, развернувшиеся уже в январе 1920 года, показали, что разгром деникинских войск на Северном Кавказе будет сопряжен с немалыми трудностями.

Фронт действия вражеских войск на Северном Кавказе достигал 400 километров. Основные силы белых были сосредоточены на ростовском направлении. Водные преграды — Дон и Маныч, покрытые тонким льдом, создавали врагу благоприятные условия для обороны. Укрывшись за этими водными рубежами, деникинцы пополнили свои разбитые и деморализованные части и укрепились.

В то же время советские войска на Кавказском фронте оказались в январе 1920 года в неблагоприятных условиях. Подвоз пополнений, боеприпасов и продовольствия для них был крайне затруднён разрушением железнодорожного транспорта во всей полосе отступления противника. Тылы войск были расстроены и сильно отстали. Гололедица затрудняла передвижение конницы.

Командование Кавказского фронта не учло всего этого. Оно не имело и необходимых сведений о группировке войск противника и его намерениях. В то время, когда белые решили закрепиться, командование фронта предполагало, что они будут продолжать отход. Не приняв нужных мер к подтягиванию тылов и перегруппировке сил, Реввоенсовет Кавказского фронта 14 января отдал директиву о продолжении наступления.

8-й армии и 1-й Конной армии предстояло, в кратчайший срок форсировав Дон на участке Ростов — Ольгинская, выйти на линию Ейск — Кущевская — Мечетинская; 9-я армия, наступая в тесном взаимодействии с 8-й армией и имея на своем левом фланге ударную группу в составе Сводного конного корпуса и 22-й стрелковой дивизии, должна была ударом на хутор Ефремов оказать содействие 1-й Конной и 8-й армиям.

10-й армии, действуя на тихорецком направлении, следовало выйти на рубеж Маныча. 11-я армия, в командование которой вступил в декабре М. И. Василенко, имела задачу наступать из района Царицына одной группой (34-я и 50-я Таманская стрелковые дивизии) вдоль железной дороги Царицын — Тихорецкая, а другой (7-я кавалерийская дивизия, Таманская кавалерийская бригада и одна бригада 50-й Таманской стрелковой дивизии) — в направлении Ставрополя. На левом фланге 11-й армии был создан под командованием Ю. П. Бутягина Экспедиционный корпус для наступления в двух направлениях: на Святой Крест (Прикумск) — Георгиевск и на Кизляр.

Наступление правого крыла Кавказского фронта было рассчитано на нанесение фронтального удара. При этом 1-я Конная армия должна была действовать как обычная общевойсковая армия, что не давало возможности использовать в полной мере ее высокую маневренность.

Наступление советских войск началось 17 января и продолжалось до 21 января. Части 8-й, 1-й Конной и 9-й армий трижды устремлялись в атаку на вражеские позиции под Батайском. Им несколько раз удавалось переправиться через Дон по тонкому льду, но перевезти артиллерию было невозможно. Действуя без артиллерии, они оказывались беззащитными под сосредоточенным огнем противника. Болотистая местность делала невозможным какое-либо маневрирование. Все это приводило к тому, что советские войска вынуждены были с большими потерями возвращаться в исходное положение.

22 января главком С. С. Каменев указал командованию Кавказского фронта, что повторение лобовых атак на Батайск не обещает успеха. Было приказано отложить атаки 8-й и 1-й Конной армий, назначенные на 24 января, и прочно закрепиться на занимаемых позициях. 23 января Реввоенсовет 1-й Конной армии предложил новый план действий. 8-я армия должна была, оставаясь в Ростове-на-Дону и Нахичевани, взять на себя оборону этих городов, а 1-я Конная армия перебрасывалась восточнее, в район станицы Константиновской, где переправиться на левый берег Дона было легче. После переправы предполагалось форсированным маршем двигаться в юго-западном направлении, в обход батайских позиций.

Фронтовым командованием была спланирована новая операция. 8-я армия, усиленная 9-й и 12-й стрелковыми дивизиями, должна была прочно закрепиться и удерживать участок фронта Новочеркасск — Синявская. 1-я Конная армия перебрасывалась в район Константиновской, Раздорской, где она должна была совместно с частями Сводного конного корпуса и одной стрелковой дивизией нанести решительный удар в направлении на Мечетинскую с целью выхода во фланг и тыл противника. Но и этот план оказался построенным на неверном расчете. Новое направление главного удара находилось лишь в 40 километрах восточнее прежнего. Позиции противника здесь были так же прочны, как и под Батайском. Местность была не менее трудной. Советским войскам предстояло переправиться через две реки — Дон и Маныч и действовать в районе с большим количеством озер и болот.

Скрыть от противника перегруппировку войск не удалось. Белые, пользуюсь пассивностью 8-й и 9-й армий, заблаговременно перебросили в район Мечетинской большую часть сил, действовавших ранее под Батайском. 28 и 29 января на левом берегу Маныча развернулись ожесточенные встречные бои, в условиях явно неблагоприятных для 1-й Конной армии. Под напором превосходящих сил противника она вынуждена была отойти за Маныч. 1 и 2 февраля Конная армия вместе со Сводным конным корпусом вновь форсировала Маныч и заняла ряд населенных пунктов на левом берегу. Но и на этот раз белые, действуя крупными конными массами в обход флангов переправившихся частей, оттеснили их на правый берег.

Основной причиной неуспеха наступления являлось неправильное использование командованием Кавказского фронта кавалерийских соединений, которые были вынуждены атаковать укрепленные позиции белых на открытой заболоченной местности без поддержки общевойсковых армий. И начале февраля Реввоенсовет 1-й Конной армии обратился с письмом к В. И. Ленину, с докладом к главкому С. С. Каменеву и связался по телеграфу с И. В. Сталиным. С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов указывали на неправильное использование конницы и просили вмешаться в дела Кавказского фронта. Вскоре вместо В. И. Шорина прибыл новый командующий фронтом М. И. Тухачевский. В Реввоенсовет фронта был введен Г. К. Орджоникидзе 7 февраля по фронту последовал приказ закрепиться на занимаемых рубежах, привести части в порядок и подтянуть тылы, тщательно подготовить наступление на Северном Кавказе. Положение на Кавказском фронте в это время оценивалось советским главным командованием как весьма тревожное. В докладе главкома и Реввоенсовета республики В. И. Ленину от 27 января отмечалось, что войска Деникина приведены в порядок и могут оказать новое сильное сопротивление. В докладе указывалось на необходимость напрячь все силы Республики, чтобы нанести окончательное поражение армиям Деникина — главному и непримиримому противнику Советской власти в России.

М. Н. Тухачевский — командующий Кавказским фронтом.

В то время как под Батайском происходили неудачные бои, на левом крыле Кавказского фронта продолжалось успешное наступление.

Войска 10-й армии, развивая успех царицынской операции, сломили сопротивление Кубанской армии белых на реке Сал и к 25 января вышли к реке Маныч на фронте станица Платовская, станция Великокняжеская и далее на юго-восток. За 10-й армией к Маныч у выдвигались 34-я и 50-я Таманская дивизии 11-й армии. С выходом 6 февраля в район станций Двойная — Куберле они были включены в состав 10-й армии. Ставропольская группа 11-й армии к 25 января также вышла к Манычу. Переправившись с помощью местных жителей на левый берег, она с боем заняла в конце января селение Дивное на пути к Ставрополю.

Экспедиционный корпус 11-й армии развивал наступление на святокрестовском и кизлярском направлениях. Святокрестовская группа, совершив переход через калмыцкие степи, заняла при поддержке населения ряд сел на реке Куме и 18 января завязала бои за город Святой Крест. Здесь белые оказывали упорное сопротивление. В ожесточенном бою советские части совместно с партизанами разбили несколько полков противника, захватили около 3 тысяч пленных, 12 орудий и 19 января освободили от врага город. Кизлярская группа натолкнулась на сопротивление превосходящих сил противника южнее Черного Рынка и вынуждена была отойти за реку Куму.

К концу января войска 10-й и 11-й армий находились на линии Платовская — Великокняжеская — Дивное — Святой Крест и далее по реке Куме до побережья Каспийского моря.

Наступавшим войскам 11-й армии помогали партизаны Ставрополья, Терека и Дагестана.

В начале февраля 1920 года по постановлению Центрального Комитета партии было создано Бюро по восстановлению Советской власти на Северном Кавказе. Председателем Бюро был назначен Г. К. Орджоникидзе, его заместителем — С. М. Киров. Бюро поддерживало связь с партизанами Северного Кавказа, руководило их действиями.

Изменившееся положение на левом крыле Кавказского фронта и широкий размах партизанского движения в тылу врага позволяли по-новому спланировать всю операцию по разгрому деникинцев на Северном Кавказе. Советское командование решило нанести главный удар силами Кавказского фронта на тихорецком направлении во фланг и тыл основной группировке Деникина — Донской армии и «Добровольческому» корпусу.

На Кавказском фронте была произведена перегруппировка. 8-я армия растягивала свой фланг до станицы Манычской, освобождая часть войск 9-й армии, которая должна была сосредоточить главные силы — не менее четырех дивизий — в 30 километрах северо-западнее станицы Платовской. 1-я Конная армия была переброшена в район Платовской. Вышедшая на Маныч 10-я армия сосредоточивала у Великокняжеской не менее шести стрелковых дивизий. 11-й армии предстояло занять своей правофланговой группой, наступавшей на ставропольском направлении, исходное положение для атаки Ставрополя. Всю перегруппировку предлагалось закончить к 14 февраля. Таким образом, на участке Платовская — Великокняжеская создавалась сильная группировка для удара по стыку Донской и Кубанской армий и глубокого охвата основных сил противника с юго-востока.

12 февраля командование Кавказского фронта дало директиву о начале общего наступления с рассветом 14 февраля. Наступающим армиям ставилась задача разбить противника и отбросить его к Азовскому морю.

8-я армия должна была наносить свой главный удар в направлении Кагальницкой, имея целью быстрый выход на рубеж реки Кагальник;

9-я армия — развивать удар в общем направлении на Ново-Роговский; 1-я Конная армия, — разрывая и сбивая фланги Донской и Кубанской армий, прорваться в район станции Тихорецкая; 10-я армия, наносившая вместе с 1-й Конной армией главный удар, имела задачу отрезать возможные пути отхода Кубанской армии белых на Армавир и выйти в район Белая Глина — Успенская; 11-я армия должна была овладеть Ставрополем и Армавиром. Замысел операции заключался в том, чтобы охватить вражескую группировку с ее правого фланга с одновременным прорывом на тихорецком направлении и сковывающими действиями на ее левом фланге.

В период подготовки наступления Реввоенсовет Кавказского фронта осуществил ряд мер по реорганизации войск, их пополнению и устройству тыла. Кроме того, были приняты меры по укреплению Сводного конного корпуса. Это было вызвано тем, что командовавший корпусом Думенко, попав под влияние проникших в штаб контрреволюционных элементов, встал на антисоветский путь. Думенко и его окружение вели линию на свертывание партийно-политической работы в частях, были враждебно настроены к военным комиссарам. По их заданию было организовано в ночь на 3 февраля зверское убийство комиссара корпуса В. Н. Микеладзе, незадолго до этого прибывшего из Москвы. Революционный Военный Трибунал Республики, расследовав преступные действия Думенко и его сообщников, приговорил их к высшей мере наказания — расстрелу.

Командиром Сводного конного корпуса был назначен бывший донецкий шахтер, командир 1-й партизанской бригады Д. П. Жлоба. Очищение корпуса от антисоветских элементов и усиление в частях коммунистического влияния значительно повысили его боеспособность.

В то время, когда Кавказский фронт готовил наступательную операцию, белогвардейское командование, ободренное успехами своих войск в январских боях под Батайском и на Маныче, также готовилось к переходу в наступление. План белых сводился к тому, чтобы ударами в охват с востока и запада овладеть Ростовом-на-Дону и Новочеркасском.

О перегруппировке советских войск деникинское командование угнало лишь в середине февраля — советское командование сумело обеспечить скрытность передвижения. Когда белогвардейцам стало известно о переброске конницы в район Платовской, Деникин в свою очередь создал большую конную группу в составе 2-го и 4-го Донских корпусов, численностью до 12 тысяч сабель, под командованием генерала Павлова. Ей была поставлена задача разгромить 1-ю Конную армию, которая насчитывала в это время около 10 тысяч сабель.

С утра 14 февраля армии Кавказского фронта перешли в общее наступление. В первых же боях сказалось хорошее взаимодействие 1-й Конной армии со стрелковыми дивизиями 10-й армии.

14 — 15 февраля 10-я армия под командованием А. В. Павлова форсировала Маныч. Развивая успех в направлении главного удара армии, 20-я стрелковая дивизия при содействии 34-й дивизии после упорного боя с 1-м Кубанским корпусом генерала Крыжановского 16 февраля заняла станцию Торговая. 18 февраля в район Торговой переходит и 1-я Конная армия.

На Кубань. (с картины М. Б. Грекова.)

Деникинское командование, стремясь разбить главные силы Кавказского фронта, решило нанести удар конной группой генерала Павлова вдоль южного берега Маныча во фланг наступавших советских войск. 17 февраля белая конница всей своей массой обрушилась на 1-ю Кавказскую кавалерийскую дивизию Гая и 28-ю стрелковую дивизию 10-й армии и нанесла им поражение. Жертвуя собой, эти дивизии все же задержали противника и дали возможность 1-й Конной и 10-й армиям подготовиться к решительному отпору. В этом бою 28-я дивизия лишилась своего прославленного начдива В. М. Азина. Он как всегда в трудные моменты боя находился на самых опасных участках. Стремясь получить точные данные о силах и намерениях врага, Азин, несмотря на ранение в руку, лично отправился в разведку, взяв с собой нескольких красноармейцев. Разведка наткнулась на эскадрон белоказаков. Азин пытался вместе со своими бойцами уйти от врагов, но его конь попал в канаву. Белым удалось захватить бесстрашного начдива. После зверских истязаний В. М. Азин был убит. Белогвардейцы пытались использовать славное имя героя-командира в своей пропаганде. Они выпустили листовки с поддельной подписью Азина, призывавшие красноармейцев к прекращению борьбы с белыми. По этим листовкам никто не поверил.

Оттеснив за Маныч Кавказскую кавалерийскую и 28-ю стрелковую дивизии, конная группа генерала Павлова повела наступление на станцию Торговую. Реввоенсовет 1-й Конной принял решение разбить конницу Павлова. По инициативе командования 1-й Конной армии 20-я, 34-я, 50-я стрелковые дивизии и кавалерийская бригада П. В. Курышко были объединены в ударную группу 10-й армии и перешли в оперативное подчинение Реввоенсовета 1-й Конной. Командующим ударной группой был назначен начальник 20-й дивизии М. Д. Великанов, испытанный во многих боях на Восточном и Юго-Восточном фронтах командир, показавший незаурядное мастерство в руководстве войсками.

В ночь на 19 февраля начался бой 1-й Конной армии и ударной группы 10-й армии против конной группы генерала Павлова. Белая конница до этого проделала изнурительный четырехдневных переход вдоль левого берега Маныча в сильный мороз, потеряла много обмороженными и отставшими. Но деникинцы были крайне ожесточены и ставили своей задачей во что бы то ни стало овладеть Торговой Противник встретил организованную оборону советских войск.

Бой был упорным. Захватив окраину, белоказаки отчаянно цеплялись за каждый дом. Но удары красной конницы заставили белых отступить в степь, где их ждали мороз, леденящий ветер и гибель в снегу. Не добившись успеха и потеряв много людей и лошадей, конная группа противника отошла в направлении к Среднему Егорлыку. В последующие дни специальная комиссия, выделенная командованием 1-й Конной армии, обследовала поле боя и насчитала на нем до пяти тысяч убитых и замерзших казаков и более двух тысяч лошадей.

19 февраля 1-я Конная и подчиненная ей ударная группа 10-й армии начали наступление и вышли в район Крученая Балка — Богородицкое. 20 февраля в селе Крученая Балка Реввоенсовет 1-й Конной армии получил сведения о том, что у станций Песчанокопская и Белая Глина расположен 1-й Кубанский корпус генерала Крыжановского, отошедший сюда из Торговой. Реввоенсовет 1-й Конной решил: используя успех боя с конной группой Павлова, овладеть сперва Средним Егорлыком и в дальнейшем совместно с ударной группой 10-й армии разгромить 1-й Кубанский корпус в районе станций Песчанокопская — Белая Глина. Ударной группе 10-й армии была поставлена задача нанести фронтальный удар по 1-му Кубанскому корпусу белых и овладеть Развильной и Песчанокопской.

Развивая наступление, 1-я Конная армия отбросила белогвардейскую конницу Павлова и 21 февраля заняла Средний Егорлык.

22 февраля ударная группа 10-й армии повела фронтальное наступление на противника и, нанеся ему крупные потери, овладела Песчанокопской. В этот же день дивизии 1-й Конной армии нанесли удар во фланг и тыл 1-му Кубанскому корпусу, пленили у Горькой Балки Гренадерскую дивизию белых и заняли Белую Глину, где захватили штаб этого корпуса и все корпусные тылы. Всего в этом бою белогвардейцы потеряли несколько сот убитыми и ранеными и до 4500 пленными. Советские войска взяли большие трофеи — всю артиллерию корпуса, 3 бронепоезда и много другого военного имущества.

В то время когда 1-я Конная вместе с ударной группой 10-й армии, наступая на стыке Донской и Кубанской армий, наносили белогвардейцам одно поражение за другим, снова осложнилось положение под Ростовом-на-Дону. На рассвете 20 февраля пехота «Добровольческого» корпуса внезапно начала наступление на город и потеснила части 8-й армии. Этим наступлением деникинское командование хотело отвлечь советские войска от тихорецкого направления. 21 февраля белогвардейцы ворвались на улицы города. Но уже 23 февраля 8-я армия выбила их из Ростова-на-Дону и отбросила на левый берег Дона.

Наступление 9-й армии, развернувшееся в это же время, успеха не имело. Создавался разрыв между флангами 9-й и 10-й армий, нарушалось их взаимодействие. В этих условиях белогвардейское командование решило нанести удар с севера во фланг наступавшим на тихорецком направлении 1-й Конной и 10-й армиям. 24 февраля конная группа Павлова, отбросив части 11-й кавалерийской дивизии 1-й Конной армии, снова захватила Средний Егорлык. Реввоенсовет 1-й Конной, получив об этом сведения, решил временно отказаться от дальнейшего продвижения на тихорецком направлении и повернуть армию вместе с 20-й и 50-й стрелковыми дивизиями на север и северо-запад, чтобы разбить сначала конницу врага.

25 февраля в районе Среднего Егорлыка произошло встречное сражение крупных масс белой конницы с 1-й Конной армией и ударной группой.

6-я кавалерийская дивизия 1-й Конной армии во встречном бою южнее Ново-Роговского наголову разбила 4-й конный корпус группы Павлова.

2-й конный корпус белых, наступавший в направлении Белой Глины, встретился с ударной группой, которая вступила с ним в бой. В это время 4-я кавалерийская дивизия под непосредственным руководством Реввоенсовета 1-й Конной армии нанесла сокрушительный удар по открытому правому флангу 2-го корпуса противника. Белая конница была разбита и обращена в бегство. Противник в панике отступил в район посада Иловайского — станицы Егорлыкской. Белые бросили на поле боя 29 орудий и 120 пулеметов, до тысячи повозок, потеряли несколько сот пленными и много лошадей.

Операции 1-й Конной и ударной группы 10-й армии в период с 16 по 25 февраля представляли собой яркий пример правильного выбора направления главного удара, искусной организации взаимодействия конных и стрелковых соединений, смелого маневрирования кавалерии. С. М. Буденный и К. Е. Ворошилов за блестящее руководство 1-й Конной армией в этих операциях были награждены орденами Красного Знамени.

28 февраля Реввоенсовет Кавказского фронта дал директиву 1-й Конной армии совместно с правофланговыми частями 10-й армии разбить стянутые со всего фронта конные соединения и пехоту белых в районе Егорлыкская — станция Атаман — Мечетинская и, продолжая преследование противника к югу, овладеть железнодорожным узлом Тихорецкая. Левофланговые части 10-й армии должны были взять станцию Кавказскую. Командование Кавказского фронта и главком, оценивая обстановку, сложившуюся в конце февраля, считали, что «эти дни должны быть решающими как в силу завязавшихся сражений, так и в силу того, что скоро вскроются реки». От войск требовалось напряжение всех сил, чтобы разбить врага и покончить с деникинщиной на Северном Кавказе. Это необходимо было сделать возможно быстрее, так как на западных рубежах Советской республики начала вырисовываться новая опасность со стороны буржуазно-помещичьей Польши.

1 марта началось наступление 1-й Конной армии и 20-й стрелковой дивизии на противника в районе Егорлыкской и станции Атаман, где сосредоточились и укрепились части 1-го Донского корпуса, терско-кубанские конные дивизии, отборная пехота из «Добровольческого» корпуса и пластунские части генерала Чернецова. Все эти войска были собраны для усиления конной группы Павлова, чтобы дать решительный бой 1-й Конной армии и ликвидировать прорыв фронта на тихорецком направлении. Наступление советских войск происходило в оттепель, дороги раскисли, артиллерия, тачанки, повозки увязали в грязи.

Начавшийся в 10 часов утра бой у станицы Егорлыкской носил исключительно ожесточенный характер. Противник яростно сопротивлялся, несколько раз переходил в контратаки конными массами, пытался огнем пехоты, артиллерии и бронепоездов остановить наступление советских войск. Стремительные атаки буденновцев продолжались до вечера. Конной армии оказала большую помощь 20-я стрелковая дивизия. Пехота этой дивизии, героически преодолев укрепленные позиции врага, первой ворвалась в станицу и выбила из нее белых. За правым флангом 20-й дивизии наступали Кавказская кавалерийская дивизия Гая и кавалерийская дивизия имени М. Ф. Блинова. В этом бою противник понес большие потери пленными, убитыми и ранеными. Под Егорлыкской и станцией Атаман была окончательно разбита белогвардейская конница, которая с большими потерями вынуждена была на этот раз уже бесповоротно отступать. Инициатива в боевых действиях окончательно была выбита из рук врага.

За героизм и умелое командование в решающих боях с деникинцами были награждены орденами Красного Знамени начальники дивизий 1-й Конной армии С. К. Тимошенко, О. И. Городовиков, начальник штаба 20-й дивизии Б. В. Майстрах и другие командиры.

Успешно развивались боевые действия и на левом фланге 10-й армии. Частями этой армии была освобождена от белогвардейцев станция Кавказская.

Войска 11-й армии, наступавшие на ставропольском направлении, после упорных боев в середине февраля вышли на подступы к Ставрополю. Белогвардейское командование прилагало все усилия к тому, чтобы удержать город, так как потеря его грозила нарушить связь между основными силами белых на Кубани и белогвардейскими частями на Тереке. В течение двух недель под Ставрополем шли упорные бон, завершившиеся 29 февраля освобождением города. Первыми ворвались в Ставрополь полки 7-й кавалерийской дивизии совместно с 442-м и 444-м полками 50-й Таманской стрелковой дивизии. Советские войска захватили большие трофеи и около двух тысяч пленных. После освобождения города Ставропольская группа развернула наступление на Армавир и Невинномысскую. 4 марта она на обоих направлениях вышла к реке Кубани.

В полки Ставропольской группы широким потоком вливались партизанские отряды, конные и пешие добровольцы из местного населения. В короткий срок ее боевой состав возрос в два — три раза.

Между тем, белогвардейцы попытались снова захватить Ставрополь. 10 марта 4-й корпус генерала Писарева в составе трех кавалерийских дивизий и сводной пехотной бригады перешел в наступление на Ставрополь. Противнику удалось охватить город кавалерийскими дивизиями с западной и восточной стороны. В то же время белогвардейская пехота вела атаки на юго-западную окраину Ставрополя. Для защитников города создалось опасное положение. Но стойкость и беззаветная храбрость бойцов Ставропольской группы обеспечили победу над врагом. Несмотря на крайне напряженную обстановку борьбы в полуокружении, советские части сами перешли в решительное наступление. В бою были окружены и взяты в плен остатки пехотной бригады противника численностью до тысячи человек, захвачены его артиллерия и пулеметы. За мужество и доблесть, проявленные в сражении под Ставрополем, ряд командиров, политработников и красноармейцев 7-й кавалерийской дивизии был награжден орденами Красного Знамени. Героический 442-й стрелковый полк получил почетное революционное Красное знамя. После разгрома белых Ставропольская группа 11-й армии возобновила наступление на Армавир и Невинномысскую.

Разгром белогвардейской конницы в районе Среднего Егорлыка и Егорлыкской и успехи советских войск на левом крыле Кавказского фронта создавали все более угрожающее положение для деникинских корпусов и дивизий, действовавших против 8-й и 9-й армий. Боясь окружения, враг и здесь начал отступать. 2 марта 1920 года советские войска после упорного боя освободили Батайск. Начался общий отход противника. В ночь на 11 марта 20-я стрелковая дивизия при содействии 50-й Таманской стрелковой дивизии овладела Тихорецким железнодорожным узлом, где были захвачены большие трофеи. Противник отходил к реке Кубани и далее на запад и юг, преследуемый войсками Кавказского фронта. Армия Деникина распадалась. Она не могла теперь оказать сколько-нибудь серьезного сопротивления. Белогвардейцы не смогли задержаться даже на таком удобном для обороны рубеже, как река Кубань. Единственным препятствием к тому, чтобы ускорить преследование разбитого врага, была весенняя распутица. Бурная кубанская весна сделала все дороги непроезжими. Невозможно было продвигать артиллерию, повозки с пулеметами и боеприпасами.

9 марта главное командование дало директиву Кавказскому фронту овладеть в кратчайший срок нефтеносным районом Грозного и перегруппировать силы для грозненской операции. Армии Кавказского фронта получили новые задачи. 8-я армия должна была развивать наступление на Новороссийск, 9-я армия — овладеть Екатеринодаром (Краснодар), 10-я армия — главными силами выйти в район Пятигорска, чтобы в последующем совместно с 11-й армией овладеть районом Грозного. 1-я Конная армия получила задачу овладеть районом Майкопа, а 11-я армия — Армавиром.

Выполняя эти задачи, войска фронта продолжали наступление. 8-я армия выходила к нижнему течению реки Кубань. Войска 9-й армии 17 марта подошли к Екатеринодару и после упорного боя овладели городом. 22-я стрелковая дивизия под командованием С. П. Захарова совместно со Сводным ко иным корпусом Д. Н. Жлобы первыми вступили в Екатеринодар. Здесь смертью героя погиб начальник дивизии С. П. Захаров. В бою под Екатеринодаром противник потерял 20 тысяч пленными, 40 орудий, более 100 пулеметов, 4 бронепоезда, 30 аэропланов. 1-я Конная армия повернула на юго-восток и двинулась на Майкоп. 22 марта части 1-й Конной вступили в город. 10-я армия, действовавшая на екатеринодарском направлении, перегруппировывалась в район Пятигорска.

Белогвардейцы надеялись, что, создав крепкую оборонительную линию вокруг Новороссийска, им удастся при помощи английского и французского флотов, стоявших на Новороссийском рейде, организованно эвакуировать свои войска. Кроме того, 12 бронепоездов курсировали по линии Новороссийск — Крымская. В этих условиях освобождение Новороссийска было трудным делом и могло потребовать много времени.

На Новороссийск наступали со стороны Екатеринодара войска 9-й армии и с севера — войска 8-й армии. Им содействовали отряды партизан. Части 8-й армии, после форсирования Кубани, 25 марта утром внезапным ударом опрокинули белогвардейцев в районе Натухаевская — Раевская — Борисовка. В течение ночи на 26 марта они продолжали наступление, прорвав во многих местах линию обороны противника. Охваченные мощным наступательным порывом, советские бойцы под непрерывным огнем с вражеских кораблей и бронепоездов развернули наступление на город.

В Новороссийске среди белогвардейских частей 26 марта вспыхнула невероятная паника. Повозки, автомобили, танки, ожидавшие на пристанях очереди для погрузки на корабли, смешались в бесформенную массу. По улицам метались табуны лошадей. Обезумевшие от страха деникинские офицеры потеряли всякую власть над солдатами. Взрывались склады с боеприпасами, в разных концах города начались пожары.

Утром 27 марта войска 8-й и 9-й армий с севера, а части партизанской Красной Армии Черноморья с юга вступили в Новороссийск. 22 тысячи солдат и офицеров противника были захвачены в плен, взяты огромные военные трофеи.

Бегство буржуазии из Новороссийска. (С картины И. А. Владимирова.)

В это время остатки Кубанской армии белых прорвались к Туапсе. Войска 9-й армии, развивая наступление вдоль берега Черного моря, 8 апреля совместно с партизанами освободили Туапсе, 29 апреля — Сочи. Деникинцы были прижаты к границе меньшевистской Грузии.

Кубанские казаки, оказавшиеся далеко от своих станиц, не желали больше воевать. 2 мая 1920 года Кубанская армия и другие части численностью в 60 тысяч солдат и офицеров капитулировали. Лишь небольшое число деникинцев, главным образом офицеров, бежало в Грузию.

Перед 11-й армией, освободившей Армавир, Пятигорск и Невинномысскую, была поставлена новая задача. Ее силы, пополненные в районе Пятигорска войсками 10-й армии, были направлены на освобождение Терской области с последующим движением в Дагестан.

Освобождение Терской области проводилось в тесном взаимодействии частей Красной Армии с группой повстанческих войск.

В Дагестане к этому времени деникинцы удерживались лишь вдоль железной дороги на Петровск-Порт (Махачкала) и в прибрежной полосе вдоль Каспийского моря. Горная часть Дагестана находилась в руках восставшей горской бедноты, власть здесь принадлежала ревкомам.

Большую роль в восстании горцев Дагестана сыграли рабочие-большевики из Баку, направленные в Дагестан Бакинским комитетом Коммунистической партии Отряды Кюринского и Самурского округов, в которых были бакинцы, отличались своей организованностью, сознательностью и дисциплиной. В начале восстания в дагестанских партизанских отрядах насчитывалось 500 бакинских рабочих, а к приходу Красной Армии их количество достигло 1200 человек.

После того как Красная Армия, освободив Терскую область, подошла к границам Дагестана, Дагестанский обком партии дал партизанам задание — начать наступление на Дербент и Темир-Хан-Шуру (Буйнакск), чтобы облегчить советским войскам освобождение Петровск-Порта.

После освобождения партизанами Дербента и Темир-Хан-Шуры белым не удалось задержаться и в Петровск-Порте. В конце марта войска Экспедиционного корпуса 11-й армии подошли к Петровск-Порту, где встретили упорное сопротивление крупной группировки белых. В результате удара корпуса с северо-запада при активном содействии партизан со стороны Дербента и Темир-Хан-Шуры сопротивление белогвардейцев было сломлено. Бросая награбленное добро и вооружение, их остатки спешно эвакуировались на пароходах в Баку. 30 марта части 11-й армии совместно с партизанами вошли в Петровск-Порт и этим завершили освобождение Дагестана.

2 апреля 1920 года член Реввоенсовета Кавказского фронта Г. К. Орджоникидзе писал В. И. Ленину:

«Освобождение от белых всего Северного Кавказа, Кубани, Ставрополья, Черноморья, Терской и Дагестанской областей стало совершившимся фактом. Осетины, ингуши, кабардинцы, дагестанцы, балкарцы проникнуты полным сознанием могущественности Советской власти и безграничным доверием к ней. Революционное настроение масс во многих местах достигает такого напряжении, что еще задолго до прихода к ним Красной Армии население по собственной инициативе сбрасывает власть белых, избирает ревкомы, всегда состоящие исключительно из одних коммунистов» [366].

Таким образом, в течение января — марта 1920 года войска Кавказского фронта завершили разгром белогвардейцев на Северном Кавказе. Советская власть была восстановлена на территории Кубани, Черноморья, Ставрополья, на Тереке и в Дагестане. Поддержка, оказанная трудовым населением Красной Армии, выразившаяся прежде всего в широком размахе партизанского движения, явилась одним из важнейших условий этого успеха. Взаимодействие Красной Армии с отрядами трудящихся, поднявшихся с оружием в руках против ненавистного белогвардейского режима, окончательно решило судьбу деникинщины на Северном Кавказе.

На Украине ликвидация остатков деникинских войск была завершена в течение января — февраля 1920 года… Войска 14-й армии, вышедшие к 10 января на рубеж Павлоград — Александровой (Запорожье) — Волноваха, начали наступление с целью ликвидации группировки Шиллинга. 17 января после двухдневных боев части 45-й стрелковой дивизии овладели крупной узловой станцией Апостолово Латышская и 41-я стрелковые дивизии в это время переправились по льду на правый берег Днепра в районе Екатеринослава и Александровска. Войска 14-й армии к 3 февраля освободили Ольвиополь, Вознесенск, Николаев, Херсон. Части белогвардейского 2-го армейского корпуса общей численностью до 2500 штыков и 4500 сабель оказались зажатыми на узкой полосе вдоль Днестра. У них оставался единственный выход — пробиться к Одессе.

Интервенты прилагали отчаянные усилия, чтобы удержать район Одессы. Французский генерал Манжен и английский генерал Хольман, находившиеся при ставке Деникина, опасались, что потеря Одессы создаст в Лондоне и Париже представление о полном крахе белых армий. Хольман обещал белогвардейским войскам в Одессе всяческое материальное содействие — лишь бы они устояли. Чтобы подбодрить белых, в Одесском порту были сосредоточены английские военные корабли. Однако удержаться на рубежах под Одессой белогвардейцам все же не удалось.

Командование 14-й армии старалось не допустить соединения белогвардейцев, действовавших в Приднестровье, с одесской группировкой. Для этого части 45-й и Латышской дивизий были нацелены на Рыбницу и Раздельную, имея задачей не дать белогвардейцам продвинуться с тираспольского направления на Одессу. Непосредственно на Одессу наступала 41 я стрелковая дивизия, усиленная 1-й бригадой 45-й дивизии и кавалерийской бригадой под командованием Г. И. Котовского. На бригаду Г. И. Котовского возлагалось захватить штаб 2-го корпуса белых и перерезать в последующем пути отхода вражеских войск.

К вечеру 6 февраля части 41-й дивизии вышли на ближние подступы к городу. Сопротивление белогвардейцев усилилось. Их поддерживали орудия военных кораблей и бронепоезда. Но ничто не могло ослабить наступательный порыв советских войск. На рассвете 7 февраля начался штурм Одессы. Красноармейцам пришлось с боем брать каждую улицу. В течение дня они заняли большую часть города и гавани. К 8 часам утра 8 февраля ликвидация белогвардейских войск в Одессе закончилась. Были захвачены большие трофеи — 5 бронепоездов, более 200 орудий, много пулеметов, винтовок, снарядов, патронов.

Белогвардейские части, прижатые в районе Тирасполя к Днестру, также капитулировали. Лишь небольшая часть этой группы пробилась на соединение с белополяками, пройдя вдоль Днестра на север. Группа Шиллинга была, таким образом, разгромлена.

Перед 13-й армией Юго-Западного фронта стояла задача ликвидировать группу Слащева и освободить Крым. В состав 13-й армии входили 3-я и 46-я стрелковые дивизии и 8-я кавалерийская дивизия. Из них только 46-я дивизия вела бои против войск Слащева, а остальные соединения охраняли побережье Азовского моря, готовясь оказать помощь 8-й армии в районе Ростова-на-Дону. Сил одной 46-й дивизии оказалось недостаточно, чтобы прорваться в Крым. Атаки в районе Армянска и на чонгарском направлении, проводившиеся в январе, не дали никаких результатов. В феврале было предпринято новое наступление уже с участием 8-й кавалерийской дивизии. Но противник к этому времени подтянул свежие силы, и численное превосходство опять оказалось на его стороне. Так же безуспешным было и третье наступление на Перекопском перешейке, предпринятое советскими войсками в первой половине марта 1920 года.

После того как белогвардейцы перебросили на Крымский полуостров значительные силы из Новороссийска, задача освобождения Крыма осложнилась. Крым оставался в руках контрреволюции и стал базой вновь формировавшейся белогвардейской армии Врангеля.

Но основная задача была решена. Красная Армия, опираясь на безграничную поддержку широких масс трудящихся, разгромила белогвардейские армии Деникина — главную ударную силу второго объединенного похода Антанты. Это была новая победа Советской власти. Разгром Деникина и поражение Колчака означали коренной перелом в ходе всей гражданской войны в пользу Советской власти.

Огромную помощь Красной Армии в разгроме деникинских войск оказали трудящиеся временно захваченных белогвардейцами и интервентами районов юга России. Борьба против деникинского режима носила самые разнообразные формы. Рабочие и трудящиеся крестьяне укрывались от мобилизаций в белую армию, не платили налогов, срывали работу заводов, фабрик, шахт и железных дорог, прятали хлеб, уничтожали помещичьи имения, разгоняли местную белогвардейскую администрацию и т. д. С обострением классовых противоречий сопротивление трудящихся буржуазно-помещичьей диктатуре перерастало в высшую форму — повстанческое движение. Летом 1919 года в тылу деникинской армии начал создаваться огромный внутренний фронт сопротивления, который отвлекал на себя большие силы белогвардейцев, чем облегчал борьбу Красной Армии против деникинских войск и ускорял крах кровавой диктатуры буржуазии и помещиков.

В авангарде народной борьбы против деникинщины шел рабочий класс промышленных центров юга России и Украины. Он объединял вокруг себя все слои трудящихся под лозунгом восстановления Советской власти. Пламя повстанческого движения охватывало один за другим районы деникинского тыла: Украину, Дон, Причерноморье, Ставрополье, Кубань, Терек, Дагестан.

Тысячи коммунистов-подпольщиков возглавили это движение. Коммунистическая партия призывала массы к борьбе, вдохновляла их верой в победу, вносила в стихийное возмущение организованность, политическую сознательность, революционную дисциплину и преодолевая все испытании вела рабочих и трудящихся крестьян к победе над деникинщиной.

Первые подпольные организации РКП(б) возникли на Дону и Северном Кавказе еще осенью 1918 года. Непосредственное руководство всем партийным подпольем Дона осуществляло созданное тогда же по указанию ЦК партии при политотделе Южного фронта Донское зарубежное бюро РКП(б) (Донбюро). В работе Донбюро принимали участие видные работники Донской организации партии — П. Г. Блохин, И. В. Решетков, И. А. Дорошев, С. Л. Лукашин, А. А. Френкель и другие коммунисты. ЦК РКП(б) направлял работу Донского бюро, помогал ему кадрами и средствами, заслушивал его отчеты. Так, на заседаниях Оргбюро ЦК РКП(б) 7 мая и 29 октября 1919 года Донское бюро доложило о своей работе по руководству борьбой трудящихся в тылу Деникина. По указанию ЦК РКП(б) Донбюро направляло за линию фронта партийных работников, большевистские газеты, воззвания, а также деньги, документы и пр. При штабах 8-й, 9-й, 10-й и 13-й армий Донбюро имело свои представительства, через которые действия подпольных организаций согласовывались с планами советского военного командования.

Трудящееся население Дона, терроризованное и ограбленное белогвардейцами, горячо воспринимало большевистские призывы к борьбе. В городах и станицах Донской области учащались стычки населения с местными властями. На заводах и фабриках возникали забастовки.

В феврале — марте 1919 года в Таганрогском округе Донской области вспыхнули крестьянские восстания. Их возглавили сельские ячейки коммунистов, действовавшие под руководством Таганрогского подпольного комитета. Центром восстания стала слобода Федоровка, где находился штаб повстанцев. По призыву штаба из близлежащих сел в Федоровку прибыло до трех тысяч крестьян. Повстанцы разоружили отряд казаков, стоявший в Федоровке. Район восстания быстро расширялся. Белогвардейцы вынуждены были снять с фронта несколько частей для борьбы с крестьянами. Только после десятидневных боев белым удалось сломить сопротивление повстанцев. Карательные отряды огнем и мечом прошли по всему Таганрогскому округу. Пеплом пожарищ, тысячами расстрелянных и повешенных отметили они свой кровавый путь.

Восстание в Таганрогском округе было одним из первых признаков начавшегося перелома в сознании крестьянства юга России в сторону решительной поддержки Советской власти.

Весной 1919 года деникинской контрразведке удалось напасть на след ряда подпольных организаций Дона. 20 мая произошел провал типографии в Ростове-на-Дону. На следующий день по доносу провокатора была арестована часть членов Ростово-Нахичеванского комитета. Массовые аресты произошли также в Новочеркасской, Таганрогской и других партийных организациях. Члены Ростовской подпольной организации А. Аболин, М. Гуньков, М. Мироненко, Г. Спирин и другие были приговорены деникинским военно-полевым судом к расстрелу, и лишь благодаря подкупу судебных властей удалось предотвратить приведение приговора в исполнение. На смену попавшим в лапы деникинцев становились новые подпольщики, и героическая борьба продолжалась.

В июне в Ростове-на-Дону руководящий партийный центр был восстановлен. С огромными трудностями комитет оборудовал подпольную типографию, в которой опять начали печататься листовки и газета «Пролетарий». Вскоре Ростово-Нахичеванский комитет установил связь с подпольщиками Новороссийска и партизанскими отрядами Причерноморья. Для подкрепления большевистских организаций Новороссийска и повстанцев в Причерноморье из Ростова-на-Дону одна за другой выехали две группы коммунистов-подпольщиков, в том числе: А. Сидорчук, Г. Пустынников (Максимович), В. Петров, А. Селиванов, И. Пивоваров, А. Васильев-Шмидт. При комитете РКП(б) в Ростове-на-Дону был образован военный штаб, который сосредоточил в своих руках работу среди деникинских войск, организацию боевых дружин, сбор секретных военных сведений о противнике и т. д. Все это имело исключительно важное значение для боевых действий Красной Армии на Южном фронте. В письме Ростово-Нахичеванскому комитету РКП(б) Донбюро писало в ноябре 1919 года:

«Мы еще раз указываем на важность систематической информации о положении в тылу у белых. Ваши военные сведения также имеют большое значение и посланы нами в штаб Республики» [367].

С конца 1918 года развернулась упорная борьба против деникинцев на Кубани и в Причерноморье. Ее начали рабочие Екатеринодара, Новороссийска, Тихорецкой, Майкопа, Армавира и других городов. В 1919 году эта борьба приняла массовый характер. Белогвардейские газеты пестрели сообщениями о забастовках в городах, о стихийных выступлениях в селах и станицах, налетах партизанских отрядов на гарнизоны и военные объекты. Тысячи рабочих и крестьян, спасаясь от преследований и мобилизаций, уходили в леса и горы. Партизанские отряды начали быстро пополняться. Возникали десятки новых отрядов. Партизаны, укрывавшиеся в лесах и горах Кубани и Причерноморья, получили название «красно-зеленых».

Ядро повстанческих отрядов составили рабочие Новороссийска, Екатеринодара и других городов. На юге Причерноморья (в районе Сочи — Адлер), где отсутствовали сколько-нибудь значительные пролетарские центры, некоторое время на партизанском движении сказывалось эсеровское влияние. Но суровый опыт борьбы, через который прошли «красно-зеленые» повстанцы, а также неустанная деятельность коммунистов-подпольщиков свели в дальнейшем это влияние на нет.

Руководство «красно-зеленым» движением на Кубани и в Северном Причерноморье взяли на себя Екатеринодарский и Новороссийский подпольные комитеты РКП(б). Они в свою очередь получали помощь от Ростово-Нахичеванского комитета и Донбюро РКП(б).

Екатеринодарский комитет образовался в марте 1919 года. В него входили коммунисты-подпольщики: член партии с 1905 года А. А Лиманский, М. Т. Маслиев, М. С. Кочин и В. Ф. Черный.

В докладе ЦК РКП(б) Екатеринодарский комитет писал:

«Считая, что стихийные, неорганизованные и разрозненные восстания только вредят нашему делу, ослабляя наши силы, комитет берет на себя руководство всеми скрывающимися отрядами и вооружёнными силами в пределах достижения на территории, занятой «Добровольческой» армией, устанавливая и поддерживая с ними непрерывную связь. Дело это находится в руках Военно-революционного штаба…» [368].Комитет сообщал о своем решении связаться через Ростово-Нахичеванский комитет с командованием Южного фронта для согласования с ним действий партизан и для передачи секретных сведений, добытых в белогвардейских штабах и учреждениях.

В ответном письме Центральный Комитет РКП(б) 5 мая 1919 года приветствовал образование подпольного Екатеринодарского комитета и выражал уверенность в успехе его деятельности.

«Мы думаем, — говорилось в письме ЦК, — что желание ваше связаться со штабом Манычского фронта (участок Южного фронта на реке Маныч. — Ред.) безусловно необходимо удовлетворить, в мы дали соответствующие указания товарищам из Реввоенсовета Южного фронта. Комитет ваш нами утвержден, и мы считаем, что временно вы можете взять в свои руки инициативу и права областного комитета» [369].

ЦК утвердил Екатеринодарский комитет как Северо-Кавказский областной комитет РКП(б). Вскоре комитет установил связи с местными организациями.

Новороссийский подпольный комитет большевиков начал действовать в апреле 1919 года. Контрразведке деникинцев удалось в конце мая арестовать ряд работников Новороссийского комитета, но вскоре подпольный комитет был восстановлен. Его возглавил рабочий-железнодорожник В. Тихонов. Комитет оформил ряд подпольных организаций как в самом городе, так и в прилегающих к нему районах. Еще в апреле под руководством Новороссийского комитета в селе Борисовке состоялась конференция представителей партизанских отрядов, действовавших в районе Новороссийск — Геленджик. Конференция приняла решение объединить партизанские силы и наметила меры к усилению борьбы против деникинцев.

Для политической и организаторской работы среди партизан Северо-Кавказский и Новороссийский комитеты РКП(б) направили в отряды своих представителей. Разрозненным партизанским отрядам, разбросанным в горах Черноморского побережья, была придана более стройная организация. Отряды были сведены в группы. Первая группа партизанских отрядов действовала около Геленджика, вторая — в горах около Фальшивого Геленджика, третья — на Лысых Горах, четвертая — в горах между Новороссийском и селением Ахони, пятая — в окрестностях Абрау-Дюрсо, а затем в районе Геленджика, шестая — в горах у Абрау-Дюрсо, особая группа «Гром и молния» — в районе Абинской, группа И. Павленко — в горах в районе Архипо-Осиповки.

Население оказывало партизанам активную поддержку, тайно переправляло в леса и ущелья продовольствие, одежду, сообщало сведения о белогвардейцах. Под влиянием коммунистов укреплялась дисциплина в партизанских группах, многие из них сливались в более крупные отряды.

В июле, когда Деникин начал поход на Москву, представители Северо-Кавказского областного и Новороссийского подпольных партийных комитетов созвали в селении Левая Щель конференцию делегатов от всех основных партизанских групп, действовавших в районе Новороссийск — Туапсе, с целью реорганизации партизанских отрядов и усиления ударов по деникинцам. На конференции были созданы Главный и районные штабы партизан. В состав Главного штаба вошли представители Северо-Кавказского комитета М. Маслиев, Н. Пшеничный, П. Назаров и др. При штабе была создана политическая коллегия во главе с Г. Сергеевым. Главный штаб отменил выборы командного состава, ввел институт военных комиссаров и развернул политико-воспитательную работу среди партизан. Штаб действовал до начала 1920 года, координируя удары партизанских сил по врагу.

Летом 1919 года «красно-зеленая» армия насчитывала уже до 15 тысяч бойцов, находившихся под единым командованием. Эта армия начала наносить чувствительные удары деникинцам.

В середине июля один из отрядов внезапным налетом разгромил и обезоружил гарнизон станицы Абинской и арестовал атамана. В начале августа другой отряд партизан напал на имение Абрау-Дюрсо, разоружил гарнизон, забрал оружие, продовольствие, пленных и ушел в горы. Отряды партизан вели бои с деникинцами в районах Новороссийска, Геленджика, Туапсе и других пунктов. Боевая слава о действиях партизанских отрядов И. Пугачева, И. Павленко, Г. Гринченко, П. Самсонова и многих других разнеслась по городам, селам и станицам, воодушевляя трудящихся на борьбу с деникинцами.

В августе положение «красно-зеленой» повстанческой армии настолько укрепилось, что партизаны предприняли наступление на одну из главных деникинских баз — Новороссийск. Несколько групп партизан заняли ряд прилегающих к Новороссийску пунктов и готовились к борьбе за город. Операция была сорвана только вследствие предательства. Но сама попытка захватить город не прошла бесследно. Слухи о том, что вокруг города собралась многотысячная армия «красно-зеленых», посеяли смятение в стане врага.

В августе — сентябре, когда на Южном фронте развернулись ожесточенные бои, действия «красно-зеленой» повстанческой армии отвлекли с фронта значительные силы деникинцев.

Белогвардейское командование вынуждено было держать только против партизан на Черноморском побережье более 6 тысяч солдат и офицеров. Деникин писал позднее, что уже летом 1919 года «красно-зеленые» повстанцы стали «бедствием» для белых властей.

Наряду с ростом повстанческого движения развертывалась во многих городах Северного Кавказа — Екатеринодаре, Новороссийске, Майкопе, Армавире, Грозном, Владикавказе (Орджоникидзе) — самоотверженная деятельность коммунистов-подпольщиков. Они вносили в массы неукротимый дух сопротивления белогвардейщине, вселяли в сердца трудящихся светлую веру в окончательную победу дела революции.

В Армавире летом 1919 года по заданию Кавказского краевого комитета РКП(б) начала действовать группа коммунистов и комсомольцев-подпольщиков, прибывшая из Баку. В ее состав входили Р. Каспарова, С. Магаузов, С. Саркисов, Е. Румянцева. Подпольщики собирали ценные сведения о состоянии тыла и вооруженных силах белогвардейцев и пересылали их в краевой комитет. Белогвардейской контрразведке удалось напасть на след подпольщиков и арестовать их. В феврале 1920 года, когда заря освобождения уже вставала над Северным Кавказом, деникинские палачи зверски расправились с арестованными. В Грозном были повешены Роза Каспарова, Сурен Магаузов, Сергей Саркисов, Екатерина Румянцева и другие бесстрашные борцы за Советскую власть.

Коммунисты и комсомольцы — подпольщики не пали духом перед казнью, не склонили головы перед врагом. Своим мужеством они еще раз показали, что дело, за которое они идут на смерть, непобедимо.

Бурно развивалось партизанское движение и в южной части кавказского побережья Черного моря. Здесь к осени 1919 года было около 30 крестьянских партизанских отрядов. Они действовали в пределах узкой полосы по берегу Черного моря, постоянно нарушая движение по дорогам в районе Сочи — Гагра. Кавказский краевой комитет РКП (б) направил к партизанам группу бывших командиров и политработников 11-й армии, находившихся в Грузии. В состав группы входили Е. Казанский, М. Томашевский, И. Шевцов, В. Фавицкий и другие подпольщики. В январе 1920 года черноморские отряды развернули во взаимодействии с партизанами других районов широкие наступательные действия против деникинцев.

С весны 1919 года крупный очаг партизанского движения образовался на юге Ставропольщины. Партизаны действовали в районе Георгиевска и Воронцово-Александровского и дальше по всему течению реки Кумы, вплоть до сел Урожайное и Величаевское в низовьях Кумы. Организаторами первых партизанских отрядов здесь были В. С. Балахтин, И. П. Гулай, А. Забелин, А. В. Мосиенко, И. Г. Шило.

Базы многих партизанских отрядов Ставропольщины находились в плавнях и густых зарослях камыша. Поэтому население называло партизан «красными камышанцами». Реввоенсовет 11-й армии направил в августе 1919 года к «камышанцам» своими представителями организатора Советской власти в селах Медвеженского уезда Ставропольщины, а затем комиссара кавалерийского корпуса 11-й армии Ф. Ф. Лыткина и бывшего председателя Святокрестовского комитета большевиков П. С. Загинайко. Первый из них принял на себя общее командование величаевско-урожайненскими отрядами, второй — политическое руководство. В короткий срок по директивам Реввоенсовета 11-й армии партизаны провели реорганизацию своих отрядов. Величаевско-урожайненская группа партизан объединилась с группой, действовавшей в районе Святого Креста. Было создано два партизанских полка — кавалерийский под командованием крестьянина села Урожайное И. П. Гулая, и пехотный под командованием бывшего члена Святокрестовского исполкома И. Г. Шило. Их общая численность достигала 1500 человек. Пополнившись свежими силами, партизаны перешли к активным боевым действиям. В сентябре они совершили смелый ночной налет на белогвардейский гарнизон села Величаевское, разбили в жарком бою деникинский полк и захватили в плен свыше 400 человек во главе с командиром полка. В этом бою погиб бесстрашный командир партизанского кавалерийского полка И. П. Гулай. В следующий раз партизаны напали на гарнизон в Урожайном. Находившиеся здесь два деникинских полка, не приняв боя, бежали.

В результате августовско-сентябрьских боев «камышанцы» очистили от белых территорию в радиусе 70 километров, где была восстановлена власть трудящихся. В боях партизаны захватили запасы оружия, боеприпасов, продовольствия и обмундирования. Это позволяло им вооружать новых бойцов, приходивших в отряды из городов, сел и станиц.

Белогвардейцы обратились к «камышанцам» с ультимативным требованием прекратить борьбу. В ответе деникинцам партизаны писали:

«Только генеральское тупоумие способно верить в нашу сдачу.

Мы пошли в камыши не из боязни смерти, а с клятвой бороться с ненавистной нам эксплуататорской белой сволочью. Мы пошли в камыши уверенные, что мы, трудящиеся, победим, и мы победим…» [370].Деникинское командование двинуло из района Святого Креста против партизан, действовавших в районе Величаевское — Урожайное, кавалерийскую дивизию. Воспользовавшись тем, что часть партизан ушла в дальнюю операцию, белогвардейцы окружили оставшихся и начали яростный артиллерийский обстрел партизанских баз на островах и в плавнях Кумы. «Камышанцы», среди которых было много детей, женщин и стариков, до последней возможности обороняли свои позиции. Но устоять перед превосходящим по численности и вооружению противником не было сил. Партизаны отступили. Многие из них, раненые, утонули в плавнях Кумы. Но некоторая часть прорвалась ночью через цепи противника и рассеялась. Врагу казалось, что с партизанами в этих районах покончено. Однако прошло немного времени и здесь снова возродились грозные отряды повстанцев.

Большой размах получило партизанское движение в 1919 году в Дагестане и на Тереке. По признанию Деникина, Северный Кавказ представлял собой «кипящий котел» [371].

Партизанское движение на Северном Кавказе протекало в чрезвычайно сложных условиях. В борьбе за руководство повстанческим движением здесь столкнулись различные силы. Коммунистическая партия ставила своей задачей помочь трудящимся Северного Кавказа завоевать не только национальное, но и социальное освобождение. Совершенно другие, антинародные, цели преследовали буржуазные националисты и феодально-религиозные верхи Северного Кавказа. Пользуясь слабостью местных пролетарских сил, отсталостью трудящихся масс, их темнотой, забитостью и религиозными предрассудками, они стремились использовать восстание горских народов против деникинцев в своих интересах. Буржуазные националисты в союзе с феодалами и духовенством мечтали образовать на Северном Кавказе свои «эмирства» и «шариатские» республики по типу меньшевистской Грузии или мусаватского Азербайджана, где бы сохранилось всевластие феодалов и нарождающейся торгово-промышленной буржуазии. Буржуазное правительство Грузии, поддерживая эти силы, рассчитывало использовать будущие «эмирства» Северного Кавказа как барьер против влияния Советской власти. Мусаватисты Азербайджана, действуя при поддержке турецких феодалов, рассчитывали прибрать к рукам Северный Кавказ. Свои замыслы они маскировали флагом религиозной общности. О протекторате над Северным Кавказом втайне от своих союзников мечтали и турецкие феодалы.

Суровый жизненный опыт и неустанная работа местных коммунистических организаций, руководимых Центральным Комитетом РКП(б), помогли трудящимся горцам стать на правильный путь борьбы за Советскую власть. В этом огромную роль сыграли правильная национальная политика Коммунистической партии и пример строительства новой жизни в Советской республике.

Много сил организации и развертыванию партизанской борьбы в горах Кавказа отдали видные партийные работники, в том числе Г. К. Орджоникидзе, Ф. И. Махарадзе, Н. Ф. Гикало, Б. Э. Калмыков, А. 3. Дьяков (Турбин), Б. П. Шеболдаев, У. Д. Буйнакский, С. С. Казбеков, Г. Цаголов. Особенно большую работу среди горцев проделал Г. К. Орджоникидзе. Пользуясь огромным авторитетом среди горцев, он призывал народы Ингушетии, Чечни, Осетии и Дагестана сохранить верность Советской власти, сделать все для скорейшего ее восстановления. С февраля по апрель 1919 года Г. К. Орджоникидзе, находясь в горах Ингушетии, руководил созданием, вооружением и боевыми действиями красных партизан.

Центральный Комитет РКП(б) и лично B. И. Ленин, учитывая огромное политическое значение повстанческого движения трудящихся масс в тылу Деникина, повседневно направляли это движение, выделяли на руководящую подпольную работу лучшие партийные кадры, заботились о регулярной доставке подпольщикам и партизанам оружия, денег и т. п. По поручению ЦК РКП(б) партизанским движением на Северном Кавказе руководил Кавказский краевой комитет РКП(б), находившийся в Тифлисе (Тбилиси). При крайкоме была создана Горская секция, в которую вошли представители горских народов Северного Кавказа: С. Габиев, И. Зязиков, Б. Калмыков, C. Мамсуров, Т. Созаев, С. Такоев, Д. Коркмасов. Реввоенсовет 11-й армии также осуществлял оперативное руководство партизанским движением и партийным подпольем. Член Реввоенсовета С. М. Киров поддерживал связь между Центральным Комитетом РКП(б) и подпольными партийными организациями, подбирал работников для посылки за линию фронта, писал директивные письма коммунистам Баку, Тифлиса и других мест. В одном из писем, направленных в октябре 1919 года коммунистам Баку, С. М. Киров подчеркивал:

«Еще и еще раз напоминаю вам категорическое требование Цека нашей партии о том, чтобы вы сообщили самым подробным образом ваши планы работы и состояние последней» [372].

Из Астрахани, где находился Реввоенсовет 11-й армии, тянулись живые связи к партизанам — «камышанцам» Ставропольщины и Кизляра, к повстанцам Дагестана, Северной Осетии, Чечни, Ингушетии, Кабарды и Балкарии.

Одной из самых сильных подпольных партийных организаций на Северном Кавказе была Дагестанская организация, возглавляемая У. Буйнакский и Д. Коркмасовым. У. Буйнакский побывал в Москве у Я. М. Свердлова, И. В. Сталина и в Астрахани у С. М. Кирова, от которых получил указания о развертывании партийной работы и партизанской борьбы в Дагестане. По возвращении Буйнакского в Дагестан была созвана в селении Кумторкала подпольная партийная конференция, которая избрала областной комитет РКП(б) Дагестана.

Областным комитетом партии был создан руководящий орган партизанских сил — Военный Совет, во главе которого встал У. Буйнакский. Члены областного комитета О. Лещинский и Е. Гоголев вели работу среди местного трудящегося населения и воинских частей контрреволюционного «горского правительства». В горы были посланы представители областного комитета для организации партизанских отрядов.

У. Д. Буйнакский.

Героическими усилиями коммунистов в короткий срок в Дагестане была создана повстанческая армия численностью до 8 тысяч бойцов. Высшие командные посты в ней заняли по решению подпольного областного комитета РКП(б) А. Меджидов и В. Тимашев. Широко развернувшаяся деятельность дагестанских коммунистов была, однако, прервана 13 мая 1919 года неожиданным арестом почти всего областного комитета.

Белогвардейцы жестоко расправились с руководителями дагестанских трудящихся. У. Д. Буйнакский, О. М. Лещинский и ряд других видных работников были расстреляны. Выступая на суде с последней речью, У. Буйнакский, как верный сын партии, заявил:

«Вы расстреляете меня и еще тысячу, подобных мне, но ту идею, которая живет уже в нашем народе, ее вы не сумеете расстрелять. Я смело иду навстречу палачам и твердо уверен, что возмездие близко и лучи освобождения проникнут в веками порабощенные ущелья гор Дагестана. Я не прошу снисхождения ко мне, освобожденный народ сам отомстит за всех погибших в этой, пока неравной борьбе. Я твердо убежден в победе Советской власти и Коммунистической партии и готов умереть за их торжество» [373].

Весной 1919 года деникинцы разогнали так называемое «горское правительство» и другие марионеточные власти и начали устанавливать в Дагестане, Осетии, Чечне, Ингушетии, Кабарде и других районах Северного Кавказа свою открытую военную диктатуру под лозунгом «единой и неделимой России». Около 100 горных селений, изъявивших непокорность, были стерты с лица земли. Такой трагической участи подверглись ингушские аулы Сурхори и Экажево, чеченские аулы Гойты, Гехи, Урус-Мартан и многие другие.

В ответ на зверства горские народы поднялись на священную войну с деникинцами. В июне вспыхнули восстания в Ингушетии и Чечне. В июле развернулась массовая борьба в Дагестане. В водовороте повстанческого движения на поверхность стали всплывать буржуазно-националистические «вожди», которые пытались захватить руководство повстанческим движением в свои руки. В Дагестане провозгласил себя «вождем трудящихся» шейх Али-Хаджи Акушинский, в Чечне — шейх Узун-Хаджи. Они объявили себя защитниками ислама от «неверных».

Сложная обстановка того времени заставила коммунистов Северного Кавказа вступить во временное соглашение с Али-Хаджи Акушинским и Узун-Хаджи, так как за ними шли многие трудящиеся горцы, находившиеся во власти религиозных предрассудков. Но коммунисты неустанно вели среди горцев политическую работу, разъясняя им, что их кровные интересы может удовлетворить только Советская власть.

В августе развернулись ожесточенные бои партизан с деникинцами в нагорной Чечне, где действовали два партизанских отряда. Одним из них руководили член Кавказского краевого комитета РКП(б) Н. Ф. Гикало и коммунист-чеченец Асланбек Шерипов. Этот отряд состоял из рабочих Грозного и Владикавказа, из трудящихся кабардинцев, ингушей, чеченцев и других народностей, из русских крестьян и терских казаков, боровшихся в рядах 11-й армии и ушедших в горы при ее отступлении в начале 1919 года. Другой отряд состоял почти сплошь из горцев. Действовал он под начальством Узун-Хаджи.

Белогвардейское командование бросило против повстанцев казачью дивизию и пехотные части. Весь август в районе селений Шали, Сержен-Юрт, Воздвиженское шли тяжелые бои. Население помогало партизанам, чем только могло. В этих боях белогвардейские части были разбиты и отброшены от горных районов Чечни. Партизанские отряды подошли к Грозному. В одном из боев пал смертью героя А. Шерипов, пользовавшийся большой любовью трудящихся горцев. Героические подвиги партизан отряда Н. Ф. Гикало стали известны по всей Чечне и Ингушетии, и в отряд потянулись сотни повстанцев. Победа партизан Чечни и Ингушетии в августе 1919 года над деникинцами получила отзвук на всем Северном Кавказе.

«Эти успехи, — признавался Деникин, — отозвались и в Дагестане, который к началу сентября снова почти весь был объят восстанием» [374].

Коммунисты Дагестана — Д. Коркмасов, С. Казбеков, представитель Реввоенсовета 11-й армии Б. Шеболдаев и другие, — используя шейха Али-Хаджи Акушинского, провели мобилизацию в дагестанских аулах. Она дала в первые же дни до двух тысяч человек. Бюро Кавказского краевого комитета партии в Баку, получив доклад Б. Шеболдаева и других. руководителей дагестанской подпольной партийной организации, санкционировало развертывание восстания против деникинцев, выделило на нужды повстанцев миллион рублей и направило в Дагестан своих представителей. К сентябрю восстание, начатое в Даргинском округе, охватило Гунибский, Самурский, Кази-Кумухский, Кюринский и другие округа Дагестана. Особенно тяжелые удары деникинцам нанесли повстанцы в ущелье Аякака, у Салтинского перевала, в Касумкенте и Гунибе. В ущелье Аякака был истреблен деникинский отряд численностью около 1000 человек. Захватив Гуниб, партизаны уничтожили деникинский гарнизон и взяли богатые трофеи. Почти вся горная часть Дагестана была очищена от белогвардейцев. Борьба в дальнейшем велась в основном лишь вдоль железной дороги и у наиболее крупных городов.

Штаб повстанцев Дагестана обосновался в селе Леваши. 19 сентября восставшие захватили мусульманскую часть Дербента и удерживали ее несколько дней. В первых числах октября партизаны подвергли осаде Темир-Хан-Шуру. В момент, когда деникинцы так нуждались в резервах, партизаны Дагестана создали постоянный внутренний фронт, отвлекавший на себя крупные силы белогвардейцев. Деникин позднее писал, что восстание горцев Северного Кавказа осенью 1919 года сорвало наступление против Астрахани, так как отвлекло на себя до 15 тысяч штыков и сабель.

Английская военная миссия на Кавказе, встревоженная размахом восстания в тылу армии Деникина, поспешила вмешаться в борьбу. Представитель миссии полковник Роуландсон обратился в сентябре к восставшим народам Дагестана и Терека с угрозами и требованием прекратить борьбу.

«Англия, — заявил Роуландсон, — помогает Деникину снаряжением, танками, аэропланами, пушками, пулеметами и будет помогать до исполнения Деникиным его цели.

Англия дала для этого своих инструкторов.

Будет очень жалко, если придется обратить это оружие против горцев и их аулы будут разрушены…» [375].

Али-Хаджи Акушинский сделал попытку вступить в переговоры с деникинцами, но этот шаг Акушинского вызвал возмущение революционно настроенных трудящихся горцев, и соглашение не состоялось.

В сентябре в Баку по предложению Бюро Кавказского краевого комитета и Реввоенсовета 11-й армии был восстановлен подпольный Дагестанский областной комитет РКП(б). Обосновавшись в Левашах, комитет возглавил руководство восстанием. Он взял под свой контроль созданный в Левашах повстанцами Совет Обороны Дагестана, в который наряду с коммунистами вошли и временные попутчики в борьбе с деникинцами. Председателем Совета Обороны являлся Али-Хаджи Акушинский, но с самого начала большое влияние на деятельность Совета оказывали коммунисты Д. Коркмасов, С. Казбеков, С. Дударов. Буржуазно-клерикальные элементы, вынужденные пойти на блок с коммунистами, стремились овладеть партизанским движением и протащить на командные посты турецких и мусаватских офицеров. Турецкий генерал Нури-паша, пробравшийся в Дагестан с группой офицеров, стал главнокомандующим повстанческими силами Дагестана. На должность командующего Дербентским фронтом был назначен турецкий офицер Руфат-бей, Темир-Хан-Шуринским фронтом — Казим-бей. Коммунисты Дагестана, не имея своих командных кадров и принимая во внимание, что эти лица обязались выполнять директивы Совета Обороны, вынуждены были временно согласиться на эти назначения.

Однако буржуазно-клерикальным элементам не удалось повести за собой основную массу повстанцев. Коммунистам Дагестана оказали помощь Кавказский краевой комитет партии и Реввоенсовет 11-й армии, которые направили в Дагестан опытных и преданных Советской власти военных работников. Созданные в партизанских войсках коммунистические организации развернули среди повстанцев политическую работу и, опираясь на революционный актив, начали проводить на командные должности верных Советской власти людей. Повстанческое движение быстро приобретало большевистский характер. Вскоре и Совет Обороны оказался полностью в руках коммунистов. Его председателем был избран активный работник Дагестанской коммунистической организации С. С. Казбеков. На Дербентском фронте группа коммунистов во главе с представителем Кавказского краевого комитета РКП(б) А. 3. Дьяковым и С. И. Тымчуком также добилась устранения от командования турецких офицеров, что позволило быстро укрепить силы партизан.

Положение турецко-мусаватских агентов становилось все более шатким. Они решили восстановить свою власть путем физического уничтожения коммунистов. В ночь на 5 марта 1920 года турецкие агенты во главе с Нури-пашой и Казим-беем организовали нападение своих, — банд на Леваши и арестовали коммунистов — членов Совета Обороны Дагестана. Однако вызванные накануне Советом Обороны верные Советской власти отряды повстанцев потребовали освобождения арестованных. Авантюра не удалась. Заговорщики вынуждены были освободить коммунистов, но среди них уже не было председателя Совета Обороны С. С. Казбекова. Враги успели убить его. Не считая целесообразным открывать против клики Нури-паши военных действий, Совет Обороны предложил ей покинуть Дагестан. После изгнания Нури-паши и других турецко-мусаватских агентов авторитет коммунистов среди повстанцев и населения еще более укрепился.

Такую же упорную борьбу за массы с турецко-мусаватской агентурой пришлось выдержать коммунистам и в Чечне. Здесь агенты Турции и мусаватского Азербайджана в сентябре 1919 года объявили о создании так называемого «северо-кавказского эмирства» во главе с Узун-Хаджи. Это был первый шаг на пути к образованию на Северном Кавказе запланированного турецкими феодалами и их агентами горского марионеточного государства под протекторатом Турции. Пост командующего вооруженными силами «эмирства» занял авантюрист князь Дышнинский. В Чечне образовались две силы — партизанский отряд под командованием Н. Ф. Гикало и «эмирство» Узун-Хаджи. Между ними назревал конфликт. Коммунисты вели борьбу за то, чтобы привлечь на свою сторону из отрядов Узун-Хаджи трудящихся горцев.

Кавказский краевой комитет РКП(б) принял меры, чтобы укрепить советские силы в Чечне. В отряд Н. Ф. Гикало были направлены опытные партийные работники и переслано около 8 миллионов рублей.

В конце 1919 и начале 1920 года партизаны вели непрерывные бои с деникинцами в районе Гудермес — Грозный. Здесь партизаны Гикало взаимодействовали с отрядом, образовавшимся в низовьях Терека под руководством уполномоченного Реввоенсовета 11-й армии, бывшего председателя Кизлярского ревкома А. Ф. Хорошева.

В Ингушетии, в районе Владикавказа, шла героическая борьба партизан против деникинцев под руководством Ингушского ревкома, в состав которого входил ряд видных ингушских коммунистов, в том числе Ю. Албогачиев, И. Зязиков, Э. Чабиев. Командующим партизанскими отрядами Ингушетии ревком назначил коммуниста Е. Гулиева. Наиболее крупной партизанской частью был отряд X. Орцханова. Во взаимодействии с отрядами Гикало и Орцханова действовали группы партизан-кабардинцев под общим руководством организатора революционных сил Кабарды коммуниста Б. Калмыкова. В Северной Осетии к началу 1920 года удары по деникинцам наносили Дигорский отряд под командованием Д. Тогоева, отряды, действовавшие на правом берегу Терека, которыми командовал X. Псхациев, отряды левобережной Осетии под командованием А. Ботоева. Политическое руководство партизанскими отрядами осуществлял Осетинский революционный комитет, избранный осенью 1919 года на подпольной партийной конференции в селе Христианском. В состав ревкома вошли виднейшие осетинские коммунисты К. Борукаев, Г. Бараков, Д. Тогоев, А. Ботоев, К. Бутаев и другие. Командующим всеми партизанскими отрядами Северной Осетии был назначен Г. Бараков.

В январе 1920 года по решению Кавказского краевого комитета и Реввоенсовета 11-й армии в селе Воздвиженском был создан штаб повстанческих войск Терской области. Он объединил все отряды, действовавшие в Терской области под руководством коммунистов. Командующим объединенных партизанских сил был назначен Н. Ф. Гикало, начальником штаба — уполномоченный Реввоенсовета 11-й армии ингушский коммунист С. Дудаев, начальником политического отдела — А. Носов. Объединение всех партизанских отрядов Терской области позволило усилить удары по врагу.

Деникинцы попытались расправиться с партизанами. Они направили в январе против терских повстанцев 6-тысячный отряд. Партизаны же имели в Воздвиженском только около 400 бойцов. Но партизаны смело приняли бой.

О нападении на Воздвиженское стало известно отряду Узун-Хаджи, стоявшему в 7 километрах от села, и партизаны этого отряда потребовали от Узун-Хаджи оказать помощь товарищам. Но главари так называемого «эмирства», боявшиеся красных партизан, под всякими предлогами затягивали выступление. Тогда многие рядовые партизаны отряда Узун-Хаджи и трудящиеся горцы сами пришли на помощь своим товарищам. Деникинцы понесли большие потери и бежали к Грозному. Многие партизаны из отряда Узун-Хаджи потребовали ареста командующего князя Дышнинского и разоружения его сторонников. Партизаны отряда Гикало помогли революционной части повстанцев Узун-Хаджи арестовать 6 февраля Дышнинского, разоружить турецко-мусаватских агентов и ликвидировать так называемое «северо-кавказское эмирство».

При содействии штаба повстанческих войск Терской области местные коммунисты в начале 1920 года создали ревкомы в Кабарде, Балкарии, Ингушетии и в других районах и развернули формирование новых партизанских отрядов.

Массовое повстанческое движение на Дону и Кубани, в Причерноморье, на Ставропольщине, на Тереке и в Дагестане в дни июльско-августовских боев, а затем и во время осеннего контрнаступления советских войск Южного и Юго-Восточного фронтов отвлекло на себя значительные силы деникинцев и дезорганизовало их глубокий тыл.

С августа 1919 года начало развиваться партизанское движение в южных районах Украины. В октябре — ноябре оно приняло уже характер народной войны против деникинцев. Сложность классовых и национальных отношений на Украине привела к тому, что в этом движении наряду с коммунистами принимали участие боротьбисты (украинские «левые» эсеры), борьбисты (русские «левые» эсеры на Украине) и анархисты. Подчинить своему влиянию партизанское движение пытались также украинские правые эсеры, меньшевики и самостийники.

Коммунисты Украины начали подготовку к партизанской борьбе еще летом 1919 года, когда обозначилась угроза наступления деникинцев. Заранее создавались базы и штабы партизанского движения. В июле для руководства подпольными коммунистическими организациями Украины, а через них забастовочным и партизанским движением в тылу врага было создано Зафронтовое бюро ЦК КП(б)У, которое возглавил секретарь ЦК КП(б)У С. В. Косиор. 8 сентября 1919 года ЦК РКП(б) утвердил создание Зафронтового бюро.

С. В. Косиор.

Зафронтбюро переправило в белогвардейский тыл более 800 работников, которые вместе с коммунистами, оставшимися в деникинском тылу, вынесли на своих плечах всю тяжесть организации партизанской борьбы. Зафронтбюро через своих представителей держало постоянную связь с Реввоенсоветами и политорганами 12-й и 14-й армий, которые в свою очередь были связаны с большевистским подпольем и партизанами Украины.

Партизанское движение с самого начала было подчинено стратегическим планам командования Красной Армии. Поэтому Зафронтовое бюро после недолго го пребывания в Брянске и Москве переехало по указанию Центрального Комитета партии в Серпухов, где находился штаб Южного фронта. Представители Зафронтового бюро при штабах армий и некоторых дивизий координировали деятельность подпольных партийных организаций и партизан с боевыми операциями советских войск.

Летом 1919 года начало создаваться большевистское подполье в Донбассе. Деникинские власти, учитывая революционные традиции донецких рабочих и большое экономическое значение Донбасса, наводнили города и рабочие поселки армией контрразведчиков и провокаторов. Но несмотря на частые аресты, коммунисты смело развертывали подпольную работу. Летом в Луганск прибыла по командировке ЦК КП(б)У группа партийных работников. За короткий срок она создала несколько подпольных ячеек на заводе Гартмана и среди безработных. Вслед за этим были образованы партийный комитет и ревком. На шахты и в окружающие села выехали уполномоченные комитета. Была установлена связь с подпольной большевистской организацией Екатеринослава, откуда комитет получал деньги и литературу, которая сразу же попадала на заводы.

В Харькове с приходом деникинцев оставленная местным комитетом подпольная организация коммунистов была раскрыта контрразведкой и арестована. Партийная работа на некоторое время замерла. Но в августе в Харьков прибыла группа ответственных партийных работников во главе с уполномоченными ЦК КП(б)У М. Черным и П. Слинько. Были созданы губернский партийный комитет и ревком, которые связались с железнодорожными мастерскими и другими предприятиями, а также с некоторыми воинскими частями деникинского гарнизона и партизанскими отрядами, действовавшими в окрестностях Харькова. В подпольной типографии коммунисты отпечатали два номера газеты «Донецкий пролетарий» и листовки с призывом к рабочим развернуть борьбу против белогвардейского режима.

Деникинцам, поставившим на ноги сотни агентов контрразведки, удалось раскрыть подпольную организацию, арестовать и расстрелять многих ее работников, в том числе М. Черного и П. Слинько. Но на смену павшим становились новые борцы и продолжали их дело. Три подпольных ревкома было раскрыто и уничтожено деникинцами. Но четвертый ревком Харькова продолжал руководить подпольем вплоть до вступления в город Красной Армии. Активное участие в деятельности харьковского партийного подполья принимали A. Кравцов (Туча), Л. Долгий, Л. Леонов, И. Козлов и многие другие коммунисты.

Умело организовали партийное подполье коммунисты Полтавщины. За время работы в тылу Деникина они почти полностью избежали провалов. Губернский партийный комитет еще до занятия губернии деникинцами обосновался в наиболее крупном рабочем центре Полтавщины — Кременчуге. В состав комитета входили Е. Миронов, М. Дьяченко, А. Шустер. Комитет сразу же направил в уезды своих уполномоченных. В подпольной типографии к середине сентября было отпечатано три номера газеты «Дело революции» и несколько листовок. Комитет установил связь с профсоюзами, предприятиями Кременчуга в посада Крюкова, где возникло девять партийных ячеек, объединявших свыше ста коммунистов. В городе по инициативе коммунистов начал действовать Коммунистический союз молодежи, в котором также насчитывалось около ста членов.

Для организации повстанческого движения партийный комитет выделил губернский ревком. Под его руководством возникли и начали действовать уездные ревкомы и партизанские отряды. Ревком установил связь с партизанскими отрядами Александрийского уезда Херсонской губернии, Чигиринского уезда Киевской губернии, Новомосковского уезда Екатеринославской губернии и т. д.

Большую работу вел Екатеринославский губернский комитет КП(б)У. В руководящее ядро комитета входили П. Онищенко, А. Ушеренко, B. Мирошевский. С приближением фронта к Екатерннославу партийная организация создала во многих пунктах разведывательную агентуру и наладила регулярную отправку ценных сведений о противнике в штабы советских войск. Подпольщики помогли советскому командованию выявить белогвардейский заговор в штабе 14-й армии.

Когда фронт отодвинулся на север, Екатеринославский подпольный губернский комитет партии приступил к организации сети партийных комитетов, ревкомов и партизанских отрядов. В подпольной типографии издавалась газета «Молот» и печатались воззвания и листовки, которые распространялись не только в пределах Екатеринославщины, но и направлялись в Харьков, Луганск и другие города. Екатеринославский партийный комитет имел прочные связи с организациями Александровска, Мариуполя (Жданов), Бердянска, Никополя, Мелитополя и других городов.

В Одессе перед уходом из города советских войск была оставлена партийная пятерка, взявшая на себя функции временного губернского комитета КП(б)У. В течение двух недель после захвата Одессы деникинцами временный комитет установил связи со всеми районами города, где начали работу партийные тройки. На ответственных постах в одесском партийном подполье работали С. Ингулов, П. Лазарев, А. Хворостин. В конце сентября 1919 года состоялась конференция временных районных комитетов, принявшая решение провести районные и городскую конференции коммунистов для избрания постоянных комитетов.

На всех фабриках, заводах и в профсоюзах были организованы коммунистические ячейки. Коммунисты постепенно отвоевали у меньшевиков основные профсоюзы.

Одесский комитет КП(б)У издавал подпольную газету «Одесский коммунист» и листовки, которые широко распространялись среди рабочих. За время оккупации Одессы деникинцами вышло восемнадцать номеров газеты.

2 ноября 1919 года в Одессе состоялась подпольная общегородская конференция коммунистов, на которой было представлено 260 членов партии. Конференция призвала коммунистов напрячь все силы для дезорганизации белогвардейского тыла, развернуть повсюду партизанскую войну, усилить агитацию среди крестьян.

Большевистская организация Одессы наладила связь с организациями Николаева, Херсона, Вознесенска и других городов, а также с сельскими организациями Одесского уезда.

Когда Одесский комитет через представителя Зафронтбюро ЦК КП(б)У получил указание возглавить повстанческое движение во всей Херсонской губернии, был создан областной военно-революционный повстанческий штаб. Разведывательный отдел штаба возглавил коммунист, рабочий-металлист А. В. Хворостин. Вскоре под вывеской торгово-посреднической конторы «Русь» разведывательный отдел развернул энергичную деятельность. Через сеть агентов, проникших в деникинские штабы и организации, в отдел начали стекаться секретные сводки из штаба главноначальствующего Новороссийского края генерала Шиллинга. Военно-революционный штаб был полностью осведомлен о всех планах белогвардейского командования. Сводки эти разными путями сообщались в ЦК КП(б)У и командованию Красной Армии.

Незначительная оплошность одного из сотрудников разведывательного отдела оказалась роковой для Хворостина. Он был схвачен контрразведкой и подвергнут нечеловеческим пыткам. Но никакими пытками деникинцы не могли вырвать из уст бесстрашного подпольщика каких-либо сведений о подпольной организации. В декабре Хворостин вместе с тремя товарищами по подпольной работе был расстрелян.

Смело, как и их старшие товарищи-коммунисты, действовали комсомольцы. Подпольная комсомольская организация Одессы объединяла в своих рядах около 400 членов. Контрразведке удалось в конце 1919 года схватить семнадцать юных подпольщиков. В январе 1920 года белогвардейский суд приговорил девять из них — Д. Любарскую, И. Краснощекину, Я. Ройфмана, Л. Спивака, Б. Михайловича (Туровского), Дуниновского (Зигмунд), В. Петренко, М. Пельцмана и П. Барг — к повешению, остальных к каторге. Девять комсомольцев, осужденных к смертной казни, передали из тюрьмы своим товарищам по борьбе письмо, которое было напечатано в «Одесском коммунисте».

«Желаем вам, — говорилось в письме, — успешно продолжать наше общее дело. Умираем, но торжествуем и приветствуем победоносное наступление Красной Армии. Надеемся и верим в конечное торжество идеалов коммунизма» [376].

В Николаеве подпольный большевистский комитет, в состав которого входили С. Ингулов (до отъезда в Одессу), М. Биншток, В. Уласевич, А. Колтун, И. Дагин и другие, создал партийные ячейки на многих предприятиях и в профсоюзах металлистов, печатников, портовых рабочих, моряков торгового флота. Военный отдел комитета сформировал в городе боевой отряд в 300 человек, для которого добыл 200 винтовок, 100 револьверов, много патронов и бомб. Разведка военного отдела, как и в Одессе, имела своих агентов в деникинской комендатуре, в контрразведке и на телеграфе, откуда получала секретные сведения и регулярно передавала их партизанским отрядам. В ноябре состоялась подпольная конференция, обсудившая деятельность коммунистов по дезорганизации белогвардейского тыла. Для руководства повстанческим движением был создан ревком.

Деникинская контрразведка несколько раз пыталась массовыми арестами и расстрелами пресечь работу коммунистов и комсомольцев Николаева. В конце ноября 1919 года белогвардейцам удалось арестовать в городе 61 подпольщика, в том числе руководителей комсомольской организации города — Г. Хазанова и Т. Мальт. Все они были расстреляны по приказу деникинского генерала Слащева у стены завода, который ныне носит имя «61 коммунара». Но, как и везде, на смену погибшим приходили новые патриоты и продолжали героическую борьбу с белогвардейцами.

Густой сетью подпольных партийных организаций покрылся Крым. Симферопольский комитет РКП(б) поддерживал регулярную связь с партизанскими отрядами в районе Феодосии и Алушты. Многим рабочим, скрывавшимся от мобилизации в деникинскую армию, комитет выдавал паспорта и направлял в керченские каменоломни и другие партизанские районы.

Энергичную деятельность развертывал Севастопольский комитет РКП(б) под руководством коммуниста В. В. Макарова. Подпольный комитет создавал партийные ячейки, боевые отряды из рабочих, склады боеприпасов, оружия, вел агитацию на предприятиях и среди солдат деникинской армии.

В Феодосии такую же деятельность вел подпольный большевистский ревком. Во главе его стоял бывший уральский рабочий, матрос-большевик И. А. Назукин — «дядя Ваня», как его называли товарищи по борьбе. Трудящиеся Крыма знали Назукина еще по 1917–1918 годам, когда он был одним из руководителей Севастопольской большевистской организации. Его помнили по большой работе, которую он проводил, будучи наркомом просвещения Крымской республики в 1919 году. И. А. Назукин усиленно создавал боевые отряды. Они должны были выступить во главе восстания трудящихся Крыма против интервентов и белогвардейцев в момент приближения Красной Армии.

Самоотверженную работу по мобилизации трудящихся на восстание против белогвардейского режима проводили также подпольные большевистские организации Керчи, Евпатории, Ялты и других городов Крыма.

В конце 1919 года в Крыму возник подпольный областной комитет РКП(б). Он взял в свои руки подготовку общего восстания против белогвардейцев на полуострове. Но в момент, когда эта работа приняла особенно широкий размах, последовали аресты Севастопольского, Феодосийского и других комитетов. Деникинской контрразведке удалось на время обезглавить партийные подпольные организации Крыма. В начале 1920 года белогвардейские палачи расстреляли девять руководящих работников Севастополя, в том числе В. В. Макарова, А. Н. Бунакова, М. С. Киянченко, группу феодосийских подпольщиков во главе с И. А. Назукиным и много других бесстрашных борцов за Советскую власть. На место погибших становились десятки новых подпольщиков-коммунистов.

Создание сети подпольных партийных организаций в белогвардейском тылу было большим успехом Коммунистической партии, потребовавшим от нее героических усилий. Подпольные коммунистические организации явились подлинными руководителями массового повстанческого движения. Центральный Комитет Коммунистической партии оказывал подпольным организациям Украины постоянную помощь. Он давал указания, как вести партийную работу, как руководить партизанской борьбой, выделял и переправлял за линию фронта средства, посылал для подпольной работы лучших людей. Так, 27 октября 1919 года ЦК РКП(б) по докладу Зафронтбюро принял решение направлять на Украину только таких коммунистов, которые могут быть руководителями губернских и уездных организаций и военно-боевыми организаторами. Зафронтбюро получило указание, чтобы партизанские отряды, действовавшие вблизи фронта, руководствовались директивами советского командования, а в отдаленных от фронта районах — указаниями подпольных большевистских организаций.

Центральный Комитет партии давал указания ЦК КП(б)У и местным партийным организациям о руководстве стачечной борьбой рабочих, о подготовке в городах восстаний при подходе крупных партизанских отрядов или частей Красной Армии.

Вся обстановка в тылу деникинцев способствовала росту всенародной борьбы. В результате безработицы, голода, террора осенью 1919 года начались бурные забастовки в Донбассе. 18 сентября в Енакиевском районе забастовали рабочие Софиевского рудника. Через три дня к ним присоединились шахтеры Веровского рудника. В это же время вспыхнули забастовки шахтеров на Григорьевском, Пастуховском, Горшковском, Игнатьевском, Берестовском, Богодуховском и Березовском рудниках Макеевского района. Большевистское профсоюзное бюро Харькова организовало забастовку на паровозостроительном заводе, выполнявшем срочные военные заказы. В Николаеве по призыву коммунистов в октябре состоялась однодневная забастовка печатников. Белогвардейские газеты в этот день не вышли. Забастовки прошли также в Екатеринославе, Полтаве, Кременчуге и многих других городах Украины.

Деникинские власти объявили важнейшие предприятия милитаризованными и за всякое уклонение от работы предавали рабочих военно-полевому суду. Для срыва забастовок белогвардейцы широко использовали меньшевиков. В то время как коммунисты вынуждены были работать в глубоком подполье, меньшевики действовали в условиях легальности. Воспользовавшись уходом передовой части рабочих с Красной Армией, они сумели на время укрепить свое положение в некоторых, уцелевших от разгрома профсоюзах. Меньшевики развращали наиболее отсталую часть рабочих проповедью классового мира с капиталистами, вели клеветническую кампанию против коммунистов. Деникинские власти всемерно помогали им в этом. В донесении штаба войск «Добровольческой» армии Одесского района указывалось:

«Необходимо… беспощадно убирать лиц, дезорганизующих профессиональное движение, с другой же стороны, ни в коем случае не нужными арестами не пугать популярных и деятельных работников-меньшевиков, так как их деятельность вносит значительное успокоение в массы» [377].

Меньшевистское центральное бюро киевских профсоюзов настолько выслужилось перед обществом заводчиков и фабрикантов, что последнее ходатайствовало перед белогвардейскими властями о разрешении центральному бюро издавать свою газету. Бюро обратилось к уполномоченному Деникина по делам промышленности с просьбой о выдаче ссуды.

Коммунисты разоблачали меньшевиков и прочих агентов Деникина, изо дня в день укрепляли свое влияние в профсоюзах.

К осени 1919 года обозначился глубокий перелом в политических настроениях среднего крестьянства Украины и других районов юга России, захваченных деникинцами. На горьком опыте среднее крестьянство убедилось в том, что ему не по пути с Деникиным, что кровные интересы трудящихся крестьян неразрывно связаны с Советской властью. Преодолевая временные колебания, среднее крестьянство решительно переходило на сторону Советской власти.

Сильно сказалось на переломе настроения среднего крестьянства восстановление деникинцами помещичьей и кулацкой собственности на землю и возврат к старым помещичье-буржуазным порядкам. Приказ Деникина о сдаче трети урожая 1919 года помещикам вызвал взрыв возмущения крестьян южных районов. Это вынуждены были признать сами белогвардейцы. Начальник информационной части деникинского Освага писал 27 августа 1919 года в сводке о настроениях крестьянства Воронежской губернии: «Население недовольно приказами Деникина о трети урожая в пользу собственника земли, причем недовольство это скорее политическое, чем экономическое» [378].

Еще более прямо говорил об этом на заседании Донского круга один из казачьих офицеров:

«В Добровольческой армии издается приказ об отдаче одной трети урожая помещикам, а в результате там происходят восстания, с нашего фронта снимаются дивизии для подавления этих восстаний» [379].

Чашу терпения крестьян переполнило объявление Деникиным массовой мобилизации в армию. Трудящееся крестьянство встретило ее открыто враждебно. От вступления в белую армию поголовно отказывалось население не только недавно захваченных районов РСФСР и Украины, но и тех районов, где господство белогвардейцев утвердилось еще в 1918 году и, казалось, было прочным. В тех же местах, где белым удавалось мобилизовать хотя бы часть населения, мобилизованные нередко поднимали бунты и разбегались. Так, в Алешках (Цюрупинск) Таврической губернии 13 тысяч мобилизованных крестьян, согнанных со всего уезда, подняли восстание. С красными знаменами, выкрикивая «Да здравствует Советская власть!», «Долой золотопогонников!», они разгромили белогвардейские учреждения, а затем разошлись по домам.

На изменение настроения среднего крестьянства огромное влияние оказали героическая борьба Красной Армии на фронте и неутомимая деятельность большевистских подпольных организаций, поднимавших трудящиеся массы на борьбу с деникинцами.

ЦК КП(б)У, предвидя неизбежный подъем повстанческого движения в тылу Деникина, еще в июле 1919 года создал Революционный военный совет и главный штаб повстанческого движения на территории всей Левобережной Украины и ряда уездов Правобережной Украины. Основным местом пребывания главного штаба был Кременчуг. Командующим повстанческих войск Левобережной Украины был назначен коммунист Г. А. Колос — работник политотдела 14-й армии, один из организаторов повстанческого движения против германских оккупантов и петлюровцев на Екатеринославщине в 1918–1919) годах. Предполагалось ташке создать главный штаб по руководству партизанским движением на Правобережье — с местом пребывания в Киеве. Однако огромные трудности в работе киевского подполья, провалы и аресты ряда работников помешали созданию такого штаба. Партизанское движение на Правобережье Украины направлялось непосредственно подпольными партийными организациями и уполномоченными Зафронтбюро. В сентябре Реввоенсовет обратился ко всем повстанцам Украины с приказом, в котором говорилось:

«Красные повстанцы-партизаны! Вы подняли Красное знамя восстания и вооруженной борьбы против нашествия отечественной контрреволюции, поддерживаемой капиталистическими странами Запада, предводимой царским генералом Деникиным. Вы уже нанесли, наносите и нанесете последний смертельный тыловой удар добровольческой армии и деникинской власти, но для того, чтобы этот удар был посильней и в кратчайший срок, с меньшими жертвами, нужна организованность и дисциплина в рядах повстанческо-партизанских отрядов» [380].

В приказе указывалось, что все партизанские отряды, ведущие борьбу за восстановление Советской власти, должны подчиняться главному командованию партизанского движения.

«Отряды, не признавшие и не подчинившиеся руководству командования РВС и его штабу, — говорилось в обращении, — рассматриваются (считаются) вражескими и с ними будет вестись борьба наравне с деникинцами» [381].

Эта часть обращения была направлена главным образом против петлюровских отрядов, действовавших в тылу деникинцев.

В отношении мелкобуржуазных партий, пытавшихся использовать в своих целях подъем всенародной борьбы против деникинского режима, Коммунистическая партия выработала строго продуманную, гибкую тактику. По указанию ЦК РКП(б) Зафронтбюро направило всем подполным партийным комитетам директиву, в которой говорилось:

«По отношению к боротьбистам в каждом отдельном случае, в зависимости от удельного веса, допустимо соглашение вплоть до создания объединенного ревкома с непременным условием нашего большинства.

По отношению к «левым» эсерам держаться той же тактики, что и в отношении к боротьбистам, в то же время продолжать неустанную идейную борьбу с этими партиями, разоблачая их, как партии мелкобуржуазные, и тем самым усиливая влияние нашей партии» [382].

На основе этой тактики коммунисты сумели взять под свое руководство десятки партизанских отрядов, где ранее главенствовали «левые» эсеры и другие мелкобуржуазные партии.

По отношению к петлюровским и махновским отрядам коммунисты проводили иную тактику. Зафронтбюро предложило вливать в эти отряды в большом количестве преданных Советской власти людей с задачей изолировать главарей движения от повстанцев и подчинить отряды коммунистическому влиянию.

До декабря 1919 года, когда на фронте произошел резкий перелом в пользу Красной Армии, махновцы, находившиеся в южных уездах Екатеринославской губернии и в уездах северной части Таврии и Херсонщины, были вынуждены действовать совместно с коммунистами, ибо в так называемой «повстанческой армии Махно» некоторые части и отряды находились под сильным влиянием коммунистов.

Еще в августе 1919 года две бригады 58-й дивизии 12-й армии, окруженные в районе Умани белогвардейцами, присоединились к махновской армии, чтобы совместными усилиями бить деникинцев. Из этих бригад была создана «Железная повстанческая дивизия». Командиром дивизии был назначен коммунист, бывший командир полка 58-й стрелковой дивизии Полонский. Полонский и другие коммунисты с помощью местных партийных организаций — Александровской, Екатеринославской и других — развернули энергичную подпольную работу среди махновцев, создавая в войсках коммунистические ячейки. В октябре на крестьянском съезде Александровский комитет КП(б)У провел в махновский реввоенсовет коммунистов и их сторонников. Это позволило еще шире поставить нелегальную работу в армии Махно.

Деникинским бронепоезд «На Москву», захваченный частями Красной Армии в Новороссийске. Март 1920 г. (Фото.)

Деятельность коммунистов среди повстанцев и местного населения быстро сказалась на настроении значительной части махновцев. Подавляющее большинство повстанцев стояло на стороне Советской власти. Махновские настроения преобладали только в кавалерийских частях, где было много кулачества. В пехотных же частях большинство бойцов, как сообщал в Зафронтбюро Екатеринославский комитет Коммунистической партии, «определенно сочувствует Советской власти и с нетерпением ждет момента соединения с Красной Армией» [383].

Махно и его сторонники понимали, что только благодаря блоку с коммунистами повстанческая армия к декабрю достигла численности 35–40 тысяч человек. Но вместе с тем главари махновщины боялись этого блока, зная, что при успев гном наступлении Красной Армии большая часть повстанцев перейдет в нее или разойдется по домам. Не случайно поэтому анархисты, действовавшие заодно с Махно, в декабре, когда явно обозначились успехи Красной Армии на фронте, выдвинули лозунг «третьей революции» на Украине. Это означало попытку помешать коммунистам восстановить Советскую власть на Украине. Главари махновщины начали готовиться к борьбе с Красной Армией и перешли с декабря 1919 года от контакта с коммунистами к террору против них. Махновцы расстреляли группу коммунистов во главе с Полонским. В ответ на это оставшиеся коммунисты и им сочувствующие — члены реввоенсовета махновской армии — открыто выступили против махновского командования, вышли из состава реввоенсовета и в воззвании к повстанцам призвали их переходить в Красную Армию. Этот призыв нашел широкий отклик среди повстанцев. При подходе Красной Армии к Никополю, где располагались махновские отряды, революционные элементы повстанческой армии влились в советскую 46-ю дивизию и другие соединения и части. Многие из повстанцев, дождавшись прихода Красной Армии, разошлись по домам. С Махно же ушла на Гуляй-Поле из бывшей 40-тысячной армии только горстка его приближенных.

Стараясь улучшить руководство партизанскими отрядами на Украине, Реввоенсовет и главный штаб повстанческих войск образовали пять районных полевых штабов: полтавский, екатеринославский (лозово-синельниковский), харьковский, донецкий и киевский. Черниговская группа партизан находилась в непосредственном подчинении командования Красной Армии. Особенно энергичную деятельность развернул штаб Лозово-Синельниковского района, которым руководил коммунист Н. М. Никитин-Макаров — активный участник борьбы против немецких оккупантов на Украине. Впоследствии штаб объединил две партизанские дивизии, четыре бригады и кавалерийский полк — всего 35 тысяч человек. В наиболее крупных соединениях были созданы реввоенсоветы.

С осени 1919 года по всей Украине партизанские отряды развернули подлинно народную войну против белогвардейской диктатуры. Отряды численностью в несколько тысяч человек в районе Новомосковска и Павлограда направили свой главный удар на железные дороги, идущие с севера на Екатеринослав и Харьков. В результате действий партизан осенью, когда на фронте развернулись напряженные бои, эти дороги работали с большими перебоями.

Огромный район — Александровск, Мелитополь, Бердянск, Никополь, Пологи, Чаплино, Екатеринослав и другие города — в октябре — декабре находился в руках «повстанческой армии Махно». Захват повстанцами этого района лишал деникинцев важнейших железнодорожных узлов и сковывал большие силы противника.

В районе станции Знаменка многочисленные партизанские отряды регулярно совершали нападения на железную дорогу Знаменка — Черкассы и Знаменка — Елизаветград. Они взрывали железнодорожное полотно, останавливали поезда и уничтожали попадавших в их руки деникинцев. Нападению партизан подвергся в этом районе даже поезд командующего «Добровольческой» армией генерала Май-Маевского.

Партизаны Александрийского и Елизаветградского уездов под руководством районного штаба в середине сентября на некоторое время очистили от деникинцев Елизаветград. Повстанцы захватили много винтовок, несколько пулеметов и орудий.

В Чигиринском, Звенигородском, Сквирском, Таращанском, Каневском уездах Киевщины в руках партизан находились обширные районы. Все попытки деникинцев разгромить партизан были безуспешны.

Пламя повстанческого движения охватило Херсонщину. Крупный очаг крестьянского восстания образовался в селе Баштанка (Полтавка). Возникший здесь в сентябре партизанский отряд из крестьян-бедняков вскоре вырос в грозную для белогвардейцев силу. Из повстанцев было сформировано шесть партизанских полков. Восставшие установили связь с Николаевским большевистским ревкомом. Они разгромили деникинские учреждения и восстановили во многих селах Советскую власть. Освобожденная территория была объявлена Баштанской республикой с центром в селе Баштанка. Вокруг Баштанки собралось около 20 тысяч повстанцев. Подпольная газета «Одесский коммунист» писала, что в освобожденных районах вновь начали действовать Советы и ревкомы, а «добровольческие» власти перебиты или изгнаны.

Против партизан Баштанского района деникинцы бросили крупные силы под командованием генерала Слащева. После боев, длившихся около месяца, деникинцы 12 ноября овладели Баштанской, но они не смогли ликвидировать движение. Партизаны, рассеявшись, продолжали действовать мелкими группами.

В районе посада Висунский Херсонского уезда в это же время образовался второй очаг массового восстания трудящихся. Против партизан Висунского деникинцы направили те же слащевские войска. Белогвардейцы сожгли несколько селений и расстреляли сотни людей. Однако и здесь подавить народное движение не удалось. После ухода белых во многих окрестных селениях снова появились партизанские отряды.

В Черниговской губернии отряды партизан действовали под руководством уполномоченных Зафронтбюро ЦК КП(б)У Н. Точеного, С. Покиньбороды, Н. Есиненко и И. Остапенко в тесном взаимодействии с частями Красной Армии, занимавшими фронт у Чернигова. Путивльские партизаны по заданию командования Красной Армии постоянно совершали налеты на крупный железнодорожный узел Конотоп и другие железнодорожные станции.

Многочисленные отряды партизан Полтавщины систематически разрушали дороги Кременчуг — Полтава, Гребенка — Круты, Гребенка — Ромодан, Ромодан — Бахмач и другие, взрывали мосты, нападали на гарнизоны, уничтожали в селах и местечках органы деникинской власти. Общее руководство боевыми действиями этих отрядов осуществляли штабы Лозово-Синельниковского и Полтавского районов.

Напряженную борьбу вели партизаны Ахтырского, Кунянского, Изюмского и других уездов Харьковской губернии. Они взаимодействовали с отрядами повстанцев Донбасса, которые почти полностью дезорганизовали движение воинских эшелонов врага на многих участках Юго-Восточной и Северо-Донецкой железных дорог.

«От Никитовки до Харькова, — говорилось в одном из донесений в Зафронтбюро, — движения почти нет. Если идет какой поезд, то с большой охраной, но и то часто повстанцы обстреливают (его) из лесов между Изюмом и Славянском. Деникинцы пытались сделать облаву, но она не удалась» [384].

Когда в октябре Красная Армия перешла в контрнаступление, партизанское движение в тылу белогвардейцев разгорелось с новой силой. Зафронтбюро по указанию ЦК РКП(б) дало директивы партизанам Украины всеми силами поддержать контрнаступление советских войск ударами по деникинцам. В приказе говорилось:

«1. Всем повстанческим войскам Украины немедленно открыть военные действия против Деникина.

2. Группам, оперирующим в левобережной части, после захвата и закреплении за собой железнодорожных линий, устремляться на северо-восток Украины, где, надо полагать, будут отступать главные силы контрреволюции.

3. Повстанческим отрядам Правобережья надлежит направить удар по отходящим белогвардейским бандам из юго-западной части Украины, удерживая во что бы то ни стало в своих руках железнодорожные линии, проходящие по Херсонщине и Киевщине, в частности линию Киев — Екатеринослав.

4. Не дать отступающим белогвардейцам разрушать железную дорогу, мосты и другие капитальные железнодорожные сооружения на пути продвижения Красной Армии» [385].

На основе этой директивы Реввоенсовет повстанческих сил и главный штаб отдали приказы о развертывании боевой деятельности всех партизанских отрядов Украины. Повсюду усилились удары партизан по деникинцам. Штаб Лозово-Синельниковского района поднял всеобщее восстание в Новомосковском и Павлоградском уездах Екатеринославщины. После упорных боев партизаны заняли на несколько дней город Новомосковск и повели бои за Павлоград.

Горела земля под ногами у белогвардейцев на Полтавщине. Здесь вела борьбу с деникинцами партизанская дивизия численностью около 2 тысяч человек. 4 октября она на время захватила Полтаву. В районе Кременчуг — Хорол оперировала другая партизанская дивизия такой же численности и отдельная партизанская бригада. Взаимодействуя с повстанцами Лозово-Синельниковского района, а также Харьковщины, Киевщины и Черниговщины, они наносили большой урон противнику. Командирами многих отрядов были коммунисты: И. Лантух, 3. Покус, А. Молибога, В. Шевченко, Ф. Попов и другие. Действия отрядов, во главе которых стояли боротьбисты, также направляли коммунисты, работавшие в штабах этих отрядов и на командных должностях.

С приближением Красной Армии руководители партизанских отрядов входили в непосредственный контакт с советским командованием и всеми силами помогали наступавшим частям. Так, город Ромны был освобожден 29 ноября совместными усилиями 3-й Особой кавалерийской бригады и партизанскими отрядами, Киев — 16 декабря частями 44-й и 58-й дивизий и партизанами. В декабре партизаны во взаимодействии с частями 60-й дивизии освободили Кременчуг.

С августа по декабрь 1919 года отряды партизан, действовавшие под руководством Главного штаба повстанческих войск Левобережной и части Правобережной Украины, с боями занимали города: три раза Новомосковск, два раза — Чигирин, Синельниково, Полтаву, Казатин, Канев, Изюм, один раз — Павлоград, Черкассы, Лозовую, Кременчуг, Константиноград, Пятихатку. Численность партизанских отрядов, подчинявшихся Реввоенсовету повстанческих войск, по свидетельству командующего Г. А. Колоса, достигала в декабре 1919 года 50 тысяч бойцов.

В мобилизации сил украинского народа на окончательный разгром белогвардейских войск огромную роль сыграло написанное В. И. Лениным в конце декабря 1919 года «Письмо к рабочим и крестьянам Украины по поводу побед над Деникиным». Это «Письмо» было опубликовано в газетах в первых числах января 1920 года.

Первая страница рукописи В. И. Ленина «Письмо к рабочим и крестьянам Украины по поводу побед над Деникиным». 28 декабря 1919 г. (Фотокопия.)

В. И. Ленин призывал трудящихся Украины ознакомиться с темп уроками, которые все русские рабочие и крестьяне извлекли из опыта борьбы с колчаковщиной на Урале и в Сибири. Господство Деникина явилось для Украины таким же тяжелым испытанием, как диктатура Колчака для уральских и сибирских рабочих и крестьян.

«Нет сомнения, — писал В. И. Ленин, — что уроки этого тяжёлого испытания приведут украинских рабочих и крестьян — так же, как уральских и сибирских — к более ясному пониманию задач Советской власти и к более твердой защите ее» [386].

И письме указывалось, что Советская власть на Украине должна сделать то же, что она сделала в Великороссии — закрепить полное уничтожение помещичьего землевладения, освободить украинских рабочих и крестьян от помещиков.

Особое внимание В. И. Ленин обращал на необходимость сплочения трудящихся масс Украины и России, на установление теснейшего союза между ними и полного доверия друг к другу.

Помещики и буржуазия, действуя через своих агентов — эсеров, меньшевиков и буржуазных националистов, стремились разъединить рабоче-крестьянские массы разных наций, увековечить национальную рознь. Они при этом играли на том национальном недоверии темных крестьянских масс и мелких хозяйчиков, которое возникло в дореволюционную эпоху в условиях угнетения одной нации другой. В борьбе с националистическими предрассудками известной части трудящихся масс Украины Коммунистическая партия должна была проявлять максимум осторожности, терпения и уступчивости по всем тем вопросам, которые не являются основными и важными. Но в вопросе пролетарской борьбы, диктатуры пролетариата, недопущения соглашательства с буржуазией, то есть в вопросах основных и одинаково важных для всех наций, коммунисты, подчеркивал В. И. Ленин, при любых условиях должны держаться непримиримо и не идти ни на какие уступки.

Лучшим средством для преодоления пережитков национального недоверия между трудящимися Украины и России В. И. Ленин считал совместную борьбу в защиту диктатуры пролетариата против помещиков и капиталистов.

«Победить Деникина, уничтожить его, сделать невозможным повторение подобного нашествия — таков коренной интерес и великорусских и украинских рабочих и крестьян, — указывал В. И. Ленин. — Борьба долгая и трудная, ибо капиталисты всего мира помогают Деникину и будут помогать разного рода Деникиным.

В этой долгой и трудной борьбе мы, великорусские и украинские рабочие, должны идти теснейшим союзом, ибо поодиночке нам, наверное, не оправиться» [387].

Следуя указаниям великого вождя, украинские коммунисты повели решительную борьбу за преодоление националистических пережитков в сознании масс. Тесный союз русского и украинского народов осуществлялся на деле в ходе борьбы с Деникиным. В украинских партизанских отрядах сражалось немало представителей русского рабочего класса и трудового крестьянства. В рядах войск Красной Армии плечом к плечу с русскими бойцами отважно боролись сыны украинского народа, очищая от белогвардейцев русские и украинские города и села.

С продвижением Красной Армии в Донскую, Терскую области и Ставропольскую губернию усилилось партизанское движение на Северном Кавказе. 28 января 1920 года перешла в наступление руководимая коммунистами крестьянская армия юга Черноморской губернии. Партизанская армии разгромила бригаду деникинцев и заняла Адлер. Деморализованный противник в панике бежал по побережью Черного моря на север. 24 февраля повстанцы, насчитывавшие в своих рядах около 1500 человек, заняли Туапсе, где захватили до 6 тысяч пленных, много оружия и боеприпасов. В боях за город особую доблесть проявили партизанские батальоны, которыми командовали И. Сафонов и Б. Михлин. Освободив Туапсе, партизаны частью своих сил двинулись к Новороссийску, а частью — к Екатеринодару, навстречу наступавшим войскам Красной Армии.

В начале 1920 года усилили боевые действия партизаны Кубани и севера Черноморья. Благо даря деятельности Ростовского, Екатеринодарского и Новороссийского подпольных комитетов РКП(б), направивших в повстанческие отряды сотни коммунистов, эти отряды слились в Кубано-Черноморскую партизанскую армию. Политическое руководство армией находилось в руках Реввоенсовета, в состав которого входили П. Моренец, А. Цимбалист, М. Федюкевич, М. Фадеев и другие.

В феврале повстанцы Северного Черноморья, продвигаясь на север, на соединение с Красной Армией, заняли город Темрюк и несколько станиц Тамани. Одновременно часть сил шла на юг, на соединение с партизанами.

В районе Туапсе обе армии соединились. По директиве Кавказского краевого комитета РКП(б) в марте на съезде повстанцев состоялось организационное объединение всех повстанцев в единую Красную Армию Черноморья. В Реввоенсовет этой армии вошли коммунисты П. Соркин, Л. Ивницкий, И. Шевцов и А. Цимбалист. Командующим армией был назначен коммунист Е. Казанский, начальником штаба — беспартийный, бывший командир Красной Армии В. Фавицкий. Красная Армия Черноморья была объявлена съездом частью Советской Армии. Численность ее превышала 12 тысяч человек.

Красная Армия Черноморья была в короткий срок реорганизована по образцу регулярных советских частей. Она начала наступление, стремясь отрезать белогвардейцам путь к морю. Образовалось два фронта: Новороссийский и Северный. Отряды первого фронта в середине марта выбили деникинцев из Геленджика и подошли вплотную к Новороссийску. Отряды второго фронта двинулись на север по железной дороге Туапсе — Армавир через Гойтхский перевал.

Белогвардейское командование, растерянное и напуганное бурным натиском советских войск, оставило город Майкоп, который оказался в руках рабочих. Еще до подхода советских частей 20 марта в Майкоп прибыл член Реввоенсовета Красной Армии Черноморья И. Б. Шевцов.

В это же время части Красной Армии Черноморья подошли к Белореченской, где завязали упорный бой с отступающими деникинскими частями. Но повстанцы не смогли устоять под напором во много раз превосходящего противника и отступили к Гойтхскому перевалу.

На новороссийском направлении 27 марта части Красной Армии Черноморья участвовали совместно с советскими войсками, подошедшими с севера, в освобождении от белогвардейцев Новороссийска.

Главная масса отступавших войск Деникина устремилась на Туапсе. Повстанцы пытались остановить деникинские части на Гойтхском перевале, но это им не удалось.

Партизанам пришлось временно оставить Туапсе. В конце марта на помощь партизанам со стороны Екатеринодара подошли части советской 9-й армии. Совместно с партизанами они опрокинули белогвардейцев и в начале апреля освободили Туапсе.

Таким образом, совместными усилиями Красной Армии и партизан Кубань и Черноморье были полностью очищены от белогвардейцев. Вышедшие из подполья коммунисты образовали Кубано-Черноморский комитет РКП(б), возглавивший восстановление органов Советской власти в области. В комитет вошли опытные партийные работники Кубани и Черноморья, в том числе А. Лиманский, Я. Полуян, П. Вишнякова, Ф. Волик и другие.

Большую помощь оказали партизаны и 11-й армии, наступавшей из района Астрахани в восточную часть Северного Кавказа. В конце февраля 1920 года при поддержке партизан был освобожден город Георгиевск и советские войска вступили в пределы Терской области.

К моменту подхода войск 11-й армии к Кабарде, Осетии, Ингушетии и Чечне партизанские отряды, быстро выросшие за февраль — март, перешли в наступление и очистили от белогвардейцев нагорную часть Терской области. В Кабарде и Балкарии повстанцы освободили Нальчик и соединились с частями Красной Армии, занявшими Минеральные Воды и Пятигорск. В связи с подходом частей 11-й армии штаб группы повстанческих войск Терской области 17 марта отдал приказ о переходе партизан в общее наступление. В этот же день силами рабочих города и. партизан был освобожден Грозный. 22 марта деникинцы были изгнаны из Владикавказа. 23 марта власть в городе перешла к ревкому, который 24 марта объявил о восстановлении в городе Советской власти. Через несколько дней в город вошли части Красной Армии и партизаны.

Повстанческие части, действовавшие в районе Дербента, в глубоком тылу деникинцев, перешли в наступление на город, и 25 марта стремительной атакой партизан Дербент был взят. В боях за Дербент отличился 1-й Дагестанский полк, составленный в основном из партизан Кюринского округа. Полк первым ворвался в город и захватил много пленных и богатые трофеи.

За боевые заслуги полк был награжден почетным революционным Красным знаменем.

Деникинцы, узнав об освобождении Дербента, без боя оставили Темир-Хан-Шуру. 27 марта партизаны заняли и этот город. 30 марта красное знамя взвилось над Петровск-Портом. Дагестан вслед за Тереком стал советским.

Партизанское движение, организуемое и направляемое коммунистами, помогло Красной Армии разгромить деникинщину и снова водрузить красное знамя Советов на юге страны.

С весны 1918 года в Закавказье существовали три буржуазные республики. В каждой из них у власти находились буржуазно-националистические партии: в Азербайджане — мусаватисты, в Армении — дашнаки, в Грузии — меньшевики. Действительными же хозяевами этих республик были иностранные империалисты, которые вели между собой борьбу за обладание богатствами Закавказья. Основными соперниками в этой борьбе выступали Англия и Соединенные Штаты Америки.

Английские империалисты, добившись в 1918–1919 годах прочного влияния среди буржуазно-националистических кругов Азербайджана и Грузии, пытались любыми усилиями удержать эти районы, богатые нефтью, марганцем и другим сырьем. Английское правительство во время Парижской мирной конференции не раз пыталось добиться от своих союзников мандата на управление Закавказьем. Однако США, а также Франция и Италия, в свою очередь претендовавшие на эксплуатацию Закавказья, всячески мешали домогательствам Англии.

США стремились получить мандат на управление Закавказьем, используя для этой цели армянскую буржуазию и ее партию «Дашнакцутюн». Они рассматривали Армению как возможный плацдарм не только для борьбы за Закавказье, но и для глубокого проникновения на Ближний Восток, в частности в Иран и Турцию. В июле 1919 года США удалось добиться решения Парижской конференции о назначении американского полковника Гаскеля союзническим комиссаром в Армении.

Осенью 1919 года в Закавказье и на Ближний Восток была послана американская военная миссия под руководством генерала Харборда для изучения возможности колонизации Закавказья. В обширном докладе этой миссии, представленном американскому правительству, Харборд выдвигал мысль о том, чтобы США одновременно получили мандат не только на Армению, но и на все Закавказье, а также на Малую Азию, Константинополь (Стамбул) и Восточную Румелию. В этих целях представители США на Парижской мирной конференции добивались распространения полномочий верховного комиссара союзников в Армении Гаскеля на Азербайджан и Грузию. Но этот замысел не был осуществлен из-за противодействия других держав и прежде всего Англии.

Присутствие британских войск в Закавказье давало Англии возможность занимать преимущественное положение в этом крае.

За время хозяйничанья в Закавказье английские захватчики грабительски вывезли около 500 тысяч тонн нефти, более 430 тысяч тонн марганца, большое количество табака и других товаров. «Задолженность» Англия только мусаватскому правительству составила 278 798 290 рублей. Не менее безудержно грабили Закавказье империалисты США, Франции, Италии.

Для того чтобы еще крепче держать в руках Закавказье, империалисты Антанты натравливали народы Азербайджана, Армении и Грузии друг на друга. Они ловко использовали при этом политику шовинизма и национальной вражды, проводимую буржуазными националистами. Играя на национальных чувствах народов Закавказья, интервенты создавали здесь разного рода «нейтральные зоны» и «спорные территории», обещая присоединить эти «зоны» то к одной, то к другой буржуазной республике. Такого рода «зона» была, например, создана в Лори. Она стала яблоком раздора между Грузией и Арменией. Из-за «нейтральной зоны», в которую намечалось включить Нахичевань и Шаруро-Даралагез, возникали столкновения между Арменией и Азербайджаном. Разжигалась вражда между мусаватистами и дашнаками вокруг права на владение Нагорным Карабахом и т. д.

Натравливанием народов Закавказья друг на друга империалисты стремились разрушить интернациональные связи трудящихся, отвлечь рабочих и крестьян Закавказья от борьбы за установление Советской власти. Политика шовинизма и национальной вражды была рассчитана на отрыв Закавказья от Советской России и превращение его в колонию империалистических держав.

Англо-американские и французские империалисты приложили в 1919 году огромные усилия к тому, чтобы вовлечь буржуазные республики Закавказья в войну с Советской Россией на стороне Колчака и Деникина.

Буржуазные националисты не прочь были пойти на союз с русскими белогвардейцами. Они лишь просили у белогвардейских главарей признания независимости государственных образований, возникших на территории Закавказья. Но Деникин и его окружение, будучи уверенными в близкой победе над Советской властью, отвергали эти притязания буржуазных националистов. Последние желали союза с русскими белогвардейцами, но открыто пойти на такой союз боялись, зная о симпатиях народных масс Закавказья к Советской власти и ненависти их к интервентам и белогвардейцам. Закавказские националисты тем не менее оказывали помощь иностранным и внутренним силам контрреволюции в их войне против Советской власти. Ведя борьбу с революционным движением в Закавказье, они тем самым охраняли тыл белогвардейцев. Отказываясь под давлением Антанты идти на у становление мирных отношений и заключение торговых соглашений с Советской Россией, они лишали ее нефти. В то же время буржуазные республики вели торговлю с деникинцами, снабжая их нефтью и другими материалами.

Буржуазные националисты пытались не только оторвать Закавказье от России, с которой оно было тесно связано на протяжении столетий, но и изолировать республики Закавказья одну от другой.

Хозяйничанье буржуазных националистов в Закавказье привело к огромному упадку производительных сил, к разорению и вымиранию трудящегося населения города и деревни. Особенно в катастрофическом положении находилась промышленность Закавказья. В Азербайджане на бакинских складах осело огромное количество нефти, которую некуда было девать: на мировом рынке она не выдерживала конкуренции с более дешевой американской нефтью, а вывоз в Советскую Россию был запрещен английскими оккупантами. Закрывались промыслы, росла безработица. В Грузии добыча марганца в 1919 году упала по сравнению с 1914 годом в 12 раз. Из 26 чиатурских рудопромывных заводов работало только 3. В Армении выпуск промышленной продукции в 1919 году уменьшился в 12 раз по сравнению с 1913 годом. Железнодорожный транспорт был парализован, торговля почти прекратилась.

Все это в первую очередь отражалось на положении рабочих. Цены на товары первой необходимости росли с неимоверной быстротой, а реальная заработная плата рабочих катастрофически падала. Заработная плата рабочих-нефтяников Баку в октябре 1919 года упала до 18 процентов от уровня 1914 года. То же было в Армении и Грузии.

Рабочие были лишены всяких гражданских прав. В Армении, например, хотя и был провозглашен 8-часовой рабочий день, но с этим никто не считался, и рабочие были заняты на производстве 11–15, а иногда и 18 часов в сутки В Азербайджане мусаватисты восстановили после падения летом 1918 года Бакинской коммуны дореволюционные порядки. У рабочих были отняты все их демократические завоевания, добытые в упорной борьбе против самодержавия, буржуазии и помещиков.

В Грузии — в этом «меньшевистском царстве» — господствовали буржуазия, помещики, кулаки и разного рода спекулянты. Меньшевики Грузии лишь прикрывали режим буржуазно-помещичьего террора ширмой буржуазной демократии. Так, например, они вынуждены были под давлением масс издать в январе 1918 года закон о 8-часовом рабочем дне. Но на деле этот закон как со стороны правительства, так и со стороны предпринимателей, как правило, не соблюдался. Стачки на предприятиях были запрещены. Меньшевики не сделали ни одного серьезного шага дли разрешения жилищного вопроса. Рабочие вынуждены были, как и во времена самодержавия, ютиться в убогих хибарках на окраинах городов, в темных и сырых квартирах. Меньшевики превратили Советы в простой придаток «демократического» буржуазного правительства, лишенный власти и влияния.

Повсюду в Закавказье трудящиеся голодали. Рабочие уходили в деревню, но и там не находили средств к существованию, так как деревня так же быстро нищала. Особенно сильный голод разразился в 1919 году в Армении. От голода вымерла пятая часть населения республики. В 1919 году на каждые 1000 человек рождалось в Армении 8 человек, а умирало 204. В Эривани (Ереван) только за 1919 год численность населения уменьшилась на одну четверть. Умерших нередко было так много, что их не успевали убирать и трупы разлагались на улицах. Во время господства дашнаков ряд уездов Армении потерял половину населения.

Ничего не получило от буржуазных националистов крестьянство Закавказья, составлявшее подавляющую часть населения. В Армении, например, в среднем на одно помещичье хозяйство приходилось земли в 70 раз больше, чем на крестьянский двор. Крестьянские хозяйства, составлявшие 99 процентов всех хозяйств Армении, имели всего 985 200 гектаров. В руках казны, помещиков и монастырей было 11 580 978 гектаров (или 61,2 процента) земли. На народной нужде и горе наживались богачи да спекулянты, в числе которых была и вся правящая буржуазно-националистическая клика Армении.

Изнывало под гнетом помещиков и кулаков трудовое крестьянство Азербайджана. Из 5 645 999 гектаров земли 1 120 446 гектаров было в собственности 200 помещиков. Казна и церковь владели 1 118 925 гектарами земли, а на долю крестьян приходилось 2 806 558 гектаров земли, из которой 60 процентов было непригодно для обработки. Бедняцкие хозяйства имели наделы, не превышавшие в среднем полдесятины. 912 286 гектаров пашни крестьяне вынуждены были арендовать у помещиков, уплачивая за аренду от двух третей до половины урожая.

Не менее тяжелым было положение трудящегося крестьянства и в меньшевистской Грузии. Оно по-прежнему страдало от безземелья и малоземелья.

В государственном аппарате закавказских буржуазных республик сидели преимущественно те же чиновники, которые верно и преданно служили помещикам и капиталистам при самодержавии. Только теперь они издавали распоряжения не от имени императора всероссийского или Временного буржуазного правительства, а от имени «своих» буржуазных правительств. Всюду трудящиеся страдали от произвола властей. Жители 4-го участка Нухинского уезда Азербайджана жаловались, что в их районе все должности занимают помещики, «которые во всех случаях поддерживают друг друга и оказывают помощь один другому… Господа помещики отбирают у нас все, что только возможно…» [388]. Государственная комиссия грузинского меньшевистского правительства, посланная в Тианетский уезд, писала в своем докладе Учредительному собранию:

«Народ знает, что администрация не боится ответственности. Ясно, что народ не доверяет не только администрации, но и закону и законности».

В докладе приводились слова одного из крестьян, который так охарактеризовал произвол администрации:

«вы отбираете у нас все, что вам приглянется, сегодня приглянулась моя лошадь, отобрали, завтра, может быть, вам по душе будет моя жена, — наверно, и жену отберете» [389].

Государственный аппарат этих республик разъедала коррупция. Воровали все — от членов парламента и министров до сельского старосты. В крае процветал бандитизм. По дорогам нельзя было проехать без риска быть ограбленным или убитым. Грабили не только бандиты, но также сама милиция и вооруженные буржуазно-националистические отряды.

Буржуазно-националистические правительства Азербайджана, Армении и Грузии не раз заявляли народным массам, что они добьются от своих «союзников» — англо-американских и французских империалистов — признания независимости закавказских республик. Однако правительства стран Антанты, несмотря на все пресмыкательство буржуазных националистов, отнюдь не торопились с признанием буржуазных республик Закавказья. Иностранные империалисты в это время были заинтересованы прежде всего в объединении всероссийских сил контрреволюции для борьбы с Советской властью. От буржуазных же националистов Закавказья, как и других окраин, они требовали оказания помощи белогвардейцам в войне против Советской России и охраны их тыла от революционных выступлений.

Буржуазно-националистические правительства Закавказья, опираясь на помощь интервентов, не раз жестоко расправлялись с рабочими и крестьянами Азербайджана, Армении и Грузии, выступавшими на борьбу против своих классовых врагов. Неудачи и поражения не могли сломить революционного духа трудящихся Закавказья. Не удалось буржуазии и разгромить нелегальные коммунистические организации во главе с Кавказским краевым комитетом РКП(б), которые руководили борьбой трудящихся масс Азербайджана, Армении и Грузии.

В начале 1919 года Кавказский краевой комитет РКП(б) переехал из Владикавказа, где он вынужден был временно находиться, в Закавказье. В мае 1919 года в Баку состоялась нелегальная конференция коммунистических организаций Закавказья. На конференции был заслушан отчет о деятельности крайкома и доклад о состоянии партийной работы в Закавказье. Конференция определила задачи крайкома, обратив его особое внимание на оказание помощи трудящимся Северного Кавказа в развертывании борьбы против деникинцев. Конференция избрала новый состав Кавказского краевого комитета и определила местопребывание его в Тифлисе. В Баку было образовано специальное бюро крайкома.

Весной 1919 года наиболее сильными и влиятельными среди масс были коммунистические организации Азербайджана и Грузии. Самой многочисленной и крепкой из них была партийная организация Баку. Она сумела довольно быстро оправиться после жестокого разгрома ее турецкими и английскими интервентами и мусаватистами. В конце 1918 — начале 1919 года в Баку разными путями возвратились активные работники партии, вынужденные в свое время покинуть город из-за массовых репрессий и террора со стороны оккупантов и буржуазных националистов. В конце февраля — начале марта 1919 года состоялась первая после падения Бакинской коммуны общебакинская партийная конференция, на которой был избран Бакинский комитет РКП(б). Активную работу в Бакинской организации РКП(б) вели И. И. Анашкин, И. И. Довлатов, М. Б. Касумов, А И. Микоян, Л. И. Мирзоян, М. Г. Плешаков, Н. Ф. Рогов, О. Г. Шатуновская и другие коммунисты.

В тесной связи с Бакинским комитетом РКП(б) и под его руководством укрепляли свои ряды и развертывали работу среди трудящихся масс Азербайджана также коммунистические организации «Гуммет» («Энергия») и «Адалет» («Справедливость».). В конце 1918 года в «Гуммете» образовалось правое крыло, которое в отличие от левого, коммунистического большинства было близко по духу к меньшевикам. До лета 1919 года левые и правые гумметисты состояли в одной организации. «Гуммет» имел своих представителей в азербайджанском парламенте (от левых гумметистов — А. Г. Караев). Летом 1919 года левые гумметисты выделились в самостоятельную организацию и вместе с примкнувшими к ним азербайджанскими левыми эсерами работали под руководством Бакинского комитета РКП(б). Видными представителями левого «Гуммета» были А. Б. Алиев, Р. А. Ахундов, А. Б. Байрамов, М. Д. Гусейнов, А. Г. Караев. Левые гумметисты вели работу среди рабочих-азербайджанцев и среди крестьян.

Часть коммунистов-гумметистов работала в Советской России — в Астрахани и Москве, среди них Д. X. Буниат-заде, Г. М. Мусабеков, Н. Н. Нариманов, Г. Г. Султанов, С. М. Эфендиев [390].

Некоторые из них летом 1919 года были переправлены в Баку.

Коммунистическая организация «Адалет», одним из руководителей которой был Б. Д. Агаев, пользовалась большим влиянием среди рабочих — выходцев из Иранского (Южного) Азербайджана. Представители левого «Гуммета» и «Адалета» входили в состав Бакинского и Кавказского краевого комитетов РКП(б).

Бакинский комитет установил тесные связи с Реввоенсоветом 11-й армии, находившимся в Астрахани, и Тифлисской большевистской организацией. Весной 1919 года в Баку коммунисты начали издавать на русском языке газету «Набат», которая официально считалась органом союза печатников, а в действительности была органом Бакинского комитета РКП(б). Мусаватское правительство не раз закрывало газету большевиков, но им удавалось выпускать ее снова под другими названиями — «Молот», «Пролетарий», «Рабочий путь», «Беднота», «Новый мир». Одновременно издавались газеты на азербайджанском языке — «Азербайджанская беднота», «Известия Бакинской рабочей конференции» и другие. Печатались и широко распространялись среди рабочих и других слоев трудящихся большевистские листовки.

В середине декабря 1918 года по инициативе городских рабочих фабрично-заводские и промысловые комитеты объединились во всеобщую Бакинскую «рабочую конференцию», являвшуюся одной из важнейших форм организации пролетарских масс Баку. Это была легальная организация бакинского пролетариата, представлявшая, по выражению С. М. Кирова, своего рода «рабочий парламент». «Рабочая конференция» была постоянно действующим органом экономической и политической борьбы против английских интервентов и буржуазно-националистического правительства.

Под руководством «Рабочей конференции» бакинский пролетариат провел в декабре 1918 года мощную забастовку, вынудив английских оккупантов и мусаватское правительство пойти на значительные уступки экономического и политического характера. К весне 1919 года большевики сумели завоевать на свою сторону большинство «Рабочей конференции», что позволило им значительно расширить влияние на массы. 11 марта при перевыборах президиума «Рабочей конференцию коммунисты получили семь мест из десяти. В президиум от коммунистов вошли И. И. Анашкин, А. Г. Караев, А. И. Микоян и другие. Меньшевики и эсеры оказались изолированными. В мае А. И. Микоян сообщал в ЦК РКП(б), что в Баку «весь пролетариат в нашем распоряжении. Партийная организация крепкая». Росло влияние коммунистов и среди азербайджанского крестьянства.

Огромную роль в сплочении трудящихся масс вокруг коммунистического знамени сыграл лозунг независимости Советского Азербайджана, выдвинутый Бакинской организацией весной 1919 года в соответствии с программой партии и ее постановлениями по национальному вопросу. Бакинская организация разъясняла, что будущий независимый Советский Азербайджан должен находиться в тесной политической и хозяйственно-экономической связи с Советской Россией. Этот лозунг, поддержанный трудящимися Азербайджана, встретил возражение некоторых коммунистов, входивших в состав Кавказского комитета РКП(б). Эти коммунисты недооценивали значения национальной политики партии в борьбе за установление Советской власти. ЦК РКП(б) поддержал лозунг бакинских коммунистов. 19 июля 1919 года Политбюро и Оргбюро ЦК РКП(б) на объединенном заседании приняли решение о признании в будущем Советского Азербайджана независимой республикой. Провозгласив этот лозунг, Коммунистическая партия вырвала из рук буржуазных националистов знамя борьбы за национальную независимость, которым они прикрывались для обмана масс.

Росло влияние коммунистов среди широких слоев трудящихся. Осенью 1919 года за большевиками Азербайджана шло большинство рабочих и значительная часть крестьян. Росла численность партийных рядов. В конце 1919 года только в Баку насчитывалось около трех тысяч коммунистов. Крупные организации существовали в Ганджинском, Ленкоранском, Шамхорском и других уездах. Коммунистические ячейки существовали также в некоторых частях и подразделениях мусаватской армии и во флоте.

В 1919 году усилилась деятельность коммунистических организаций Грузии, особенно после возвращения в Тифлис Кавказского краевого комитета РКП(б). В Тифлисе находились С. И. Кавтарадзе, Ф. И. Махарадзе, М. Д. Орахелашвили, М. Г. Цхакая и другие видные деятели коммунистического движения в Закавказье. Под руководством крайкома укреплялись партийные организации Грузин. Был избран новый состав Тифлисского комитета РКП(б), создавались коммунистические ячейки на предприятиях. Оживилась деятельность нелегального большевистского Рабочего центра профессиональных союзов. Кавказский краевой и Тифлисский комитеты РКП(б) наладили издание легальных большевистских газет «Волна», а затем «Рабочий», начали печатать и широко распространять брошюры и прокламации. Сильные партийные организации сложились также в таких городах Грузии, как Батум (Батуми), Сухум (Сухуми) и Поти.

Коммунисты Батума играли руководящую роль в местном Совете профессиональных союзов, который стойко защищал права трудящихся перед английскими оккупантами и буржуазными националистами. Когда английские власти попробовали закрыть в Батуме рабочую газету «Голос труда», Совет профсоюзов, руководимый большевиками, призвал рабочих к забастовке в знак протеста против произвола оккупантов. В результате распоряжение о закрытии газеты было отменено.

В Сухуме в начале июля 1919 года большевики провели несколько своих представителей в Центральное бюро профсоюзов. Меньшевики назначили новые выборы, надеясь не допустить большевиков в руководящий орган профсоюзов. Но и в новом составе бюро большевики получили 18 мест, а блок меньшевиков и эсеров — только 7.

В Поти большевистские ячейки существовали среди рабочих и в некоторых воинских частях гарнизона. Потийская партийная организация сумела наладить нелегальную отправку нефти в Советскую Россию.

Крепкие большевистские организации существовали в Озургетском и других уездах, а также в Южной Осетии.

Кавказский краевой комитет в начале лета 1919 года сообщал в ЦК РКП(б), что в рядах большевистской организации Грузии насчитывалось около четырех тысяч рабочих и крестьян.

В 1919 году значительно укрепились коммунистические организации в Армении. Так, если в мае этого года партийные ячейки там были слабы — всего в Армении насчитывалось около ста коммунистов и связь между ними поддерживалась нерегулярно, — то к осени положение начало резко меняться в лучшую сторону. С помощью присланных крайкомом опытных партийных работников местные организации стали быстро расти и расширять работу в массах. Особенно активно действовали большевики Александрополя (Ленинакан) — самого крупного пролетарского центра тогдашней Армении. В Александрополе в июне 1919 года была созвана первая нелегальная конференция местной партийной организации. В Александропольский комитет РКП(б), избранный на конференции, вошли Г. Анесоглян, Б. Гарибджанян, С. Григорян, Е. Севян, X. Оганджанян, Л. Улибекян, С. Ханоян и другие. Александропольский комитет создавал ячейки на предприятиях города и в окрестных селах, а также вел работу среди солдат местного гарнизона.

В сентябре 1919 года по инициативе крайкома в Эривани было созвано совещание коммунистических организаций Армении. Подготовкой этого совещания и его работой руководили прибывшие в Армению члены крайкома С. Касьян и А. Мравян. На совещании был избран руководящий центр коммунистических организаций Армении — Армянский комитет РКП(б), в состав которого вошли Г. О. Гукасян, С. И. Касьян, А. А. Мравян, С. М. Ханоян и другие [391]. К концу 1919 года коммунистические организации существовали почти во всех более или менее крупных населенных пунктах Армении и насчитывали около 700 человек. Организации пользовались большим влиянием среди трудящихся.

Боевым помощником партии в Закавказье был союз коммунистической молодежи «Спартак», имевший свои организации во всех закавказских республиках. Осенью 1919 года в Баку состоялась конференция организаций союза «Спартак», избравшая Областной комитет.

Под руководством крайкома РКП(б) и местных комитетов коммунисты Закавказья, используя легальные и нелегальные пути для агитации и пропаганды, широко разъясняли трудящимся действительное положение Закавказья, вскрывали причины тяжелого положения народных масс, пропагандировали успехи Советской власти, разъясняли цели борьбы с интервентами и внутренней, контрреволюцией и указывали пути к победе. Коммунисты разоблачали буржуазных националистов как прислужников Антанты, как врагов рабочих и крестьян. Коммунисты призывали к интернациональному сплочению трудящихся Закавказья в борьбе против интервентов и буржуазных националистов за установление Советской власти.

На конкретных примерах большевики показывали трудящимся, что ни азербайджанские мусаватисты, ни армянские дашнаки, ни грузинские меньшевики не в состоянии дать рабочим и крестьянам ни социального, ни национального освобождения, так как они защищают интересы буржуазии и помещиков и угодничают перед иностранными империалистами. Большевики на опыте Октябрьской революции и политики Советской России показывали, что подлинное национальное освобождение трудящихся Закавказья возможно только в результате ликвидации господства буржуазии и помещиков, установления диктатуры пролетариата и прочного союза с Советской Россией.

Коммунисты поднимали рабочих и крестьян на борьбу против господства интервентов и буржуазных националистов. Они организовывали забастовки и демонстрации рабочих, выступления крестьян против помещиков и кулаков, призывали народные массы не выполнять законы буржуазных властей, отказываться от уплаты налогов. Коммунисты готовили силы для вооруженного восстания, создавали при малейшей возможности повстанческие отряды, вели работу среди солдат буржуазно-националистических армий и оккупационных войск.

В первой половине 1919 года среди рабочих Закавказья особенно усилилось забастовочное движение. Только в Баку за январь — апрель происходили забастовки на 31 предприятии. В забастовках участвовало до 5 тысяч человек. Забастовки нередко носили ярко выраженный политический характер. Бакинские рабочие добились у английского командования освобождения и возвращения семей расстрелянных бакинских комиссаров. В начале марта была проведена частичная забастовка с протестом против действий английского командования и мусаватского правительства. Бакинский пролетариат заставил английские власти временно отказаться от намерения передать Деникину военные суда Каспийской флотилии и потребовал выплатить рабочим задержанную зарплату. 20 марта исполнялась полугодовщина расстрела 26 бакинских комиссаров. По решению «Рабочей конференции» в этот день была проведена однодневная забастовка в память расстрелянных коммунаров. Бастовали все предприятия, за исключением водопровода, аптек, больниц, пекарен и почты. В районах прошли многолюдные траурные митинги.

В борьбе за улучшение своего экономического положения пролетариат Баку выдвинул требование о товарообмене с Советской Россией. Это требование носило, с одной стороны, экономический характер, поскольку вывоз нефти в Советскую Россию облегчил бы положение рабочих, страдавших от остановки промыслов, с другой стороны, политический, так как доставка нефти в Астрахань улучшила бы положение с топливом в Советской стране. Английское командование, стремясь не допустить вывоза нефти в Советскую Россию, объявило, что «все суда, найденные от линии Петровск — Форт Александровский, будут считаться вражескими и потому захватываться» [392]. С требованиями товарообмена с Советской Россией и заключения коллективных договоров была проведена в начале мая 1919 года стачка, в которой участвовали рабочие почти всех предприятий Баку. Мусаватское правительство арестовало Стачечный комитет, возглавляемый — коммунистами. Меньшевики и эсеры, оставшиеся на свободе, сорвали стачку. В подавлении стачки мусаватистам помогали английские оккупационные власти. 8 мая было расклеено «Объявление генерала Мильна жителям Закавказья», в котором английский генерал угрожал военным судом и смертной казнью всякому, кто попытается совершить враждебные или вредные действия по отношению к английским силам и их союзникам, В 1919 году в Грузии также не было ни одной категории рабочих, которая не принимала бы участия в стачках. В забастовках, проходивших в Тифлисе, Кутаисе, Батуме, Сухуме, Поти и других городах, нередко участвовали не только рабочие, но и служащие. Наиболее крупной забастовкой в первой половине 1919 года была забастовка рабочих и служащих предприятий и учреждений Тифлисской городской управы. Забастовка началась 24 марта, ее подготовкой и проведением руководил большевистский Рабочий центр. Начавшись на экономической почве, забастовка переросла в крупное политическое событие. Несмотря на репрессии меньшевиков, забастовка ширилась, вызывая поддержку рабочих Закавказья. По призыву Тифлисского комитета РКП(б) рабочие-металлисты, кожевники, электрики, печатники и другие организовали сбор денег в пользу бастующих. Пленум бакинской «Рабочей конференции», заслушав доклад представителей бастующих тифлисских рабочих, принял резолюцию, в которой говорилось:

«Приветствуя тифлисских товарищей, борющихся за свои справедливые требования, и резко осуждая действия тифлисского правительства, конференция призывает пролетариат Грузии объединиться с пролетариатом всего Закавказья и России для совместной борьбы с контрреволюцией и за установление социалистического строя» [393].

Благодаря упорству в борьбе и пролетарской солидарности стачечники вынудили городскую управу пойти на удовлетворение их экономических требований.

Росло забастовочное движение и в Армении. В июне 1919 года прошли массовые забастовки в Эривани, охватившие рабочих и служащих мастерских, типографии, почты, железной дороги и других предприятий. Забастовки происходили в Александрополе и других городах.

Ширились в 1919 году выступления крестьян. Весной и летом этого года крестьянские волнения охватили многие уезды Армении. Массовые выступления крестьян происходили в Делижане (Дилижан), Шамшадине, Даралагезе и других местах.

В Азербайджане летом 1919 года крестьянским движением было охвачено большинство уездов. А. И. Микоян сообщал в Москву, что в Казахском уезде все мусульманское крестьянство выступает против правительства с оружием в руках. Партизанские отряды Кербалая Алескера и Катыр Мамеда (Мамед Али оглы Мамедов) наводили страх на помещиков Казахского и Ганджинского уездов. Мусаватскому правительству с большим трудом удалось разбить эти отряды.

Коммунисты придавали стихийным и разрозненным выступлениям крестьян организованность, координировали борьбу крестьян с революционным движением рабочих.

В апреле 1919 года под руководством коммунистов широко развернулось партизанское движение на Мугани. Партизаны, изгнав из этого района мусаватистов, в апреле 1919 года установили Советскую власть. 15 мая в Ленкорани состоялся Чрезвычайный крестьянский съезд, на который собрались представители как от мусульманского, так и от русского населения края. Съезд, проходивший под руководством коммунистов, постановил объявить Мугань Советской республикой. Съезд избрал Совет, руководящую роль в котором играли коммунисты. В блоке с ними выступали «левые» эсеры.

Коммунисты Мугани вели борьбу под руководством Бакинского и Кавказского краевого комитетов РКП(б). Советская Мугань имела связь с Астраханью, откуда морем получала некоторое количество оружия и боеприпасов. Перед коммунистами была поставлена задача разгромить гнездо деникинцев на Мугани и превратить ее в военную базу для Советской Каспийской флотилии. На Мугани предполагалось высадить десант советских войск с целью дальнейшего продвижения их в глубь Закавказья. Для проведения директив партии из Астрахани через Баку был направлен старый большевик, матрос-балтиец Т. И. Ульянцев (Отраднев) в качестве представителя Реввоенсовета 11-й армии и Кавказского краевого комитета РКП(б). Сюда же, на Мугань, в разное время из Баку были направлены видные партийные работники: Б. Д. Агаев, Ш. Б. Ахундов, А. С. Мамедов, И. А. Пономарев.

Кавказскому краевому комитету РКП(б) удалось перебросить на Мугань через кордоны мусаватской жандармерии и английские сторожевые посты около 200 красноармейцев. Вместе с добровольцами из местного населения они составили основное ядро советских повстанческих войск Мугани. На освобожденной территории было налажено издание газеты «Известия Муганского исполнительного комитета». В июле на Мугань прибыл И. О. Коломийцев, назначенный советским полпредом в Иран. И. О. Коломийцев из Астрахани доставил на Мугань деньги, литературу, инструкции и боеприпасы.

Установление Советской власти на Мугани необычайно встревожило английских интервентов, азербайджанских мусаватистов и деникинцев.

Против советской Мугани были направлены мусаватские войска, кулацкие отряды, сформированные деникинскими офицерами, а также организованные англичанами банды, грабившие население в пограничных с Ираном районах. Красной Армии Мугани, насчитывавшей на фронте около 500 штыков, пришлось выдерживать натиск во много раз превосходившего по численности врага. Почти три месяца советские войска Мугани при содействии бедноты оборонялись от наседавших врагов. Во второй половине июня контрреволюционным силам удалось подойти к Ленкорани — центру советской Мугани. Советские войска Мугани находились главным образом под Астарой. В Ленкорани оставалось около ста бойцов. Но враг не смог захватить город. По призыву руководителя Реввоенсовета Мугани Т. И. Ульянцева в строй встало 50 больных и раненых бойцов. Красноармейцы сражались героически, не щадя своей жизни. Натиск врагов был отбит, но в сражении был смертельно ранен бесстрашный комиссар Мугани Т. И. Ульянцев.

Временные успехи Деникина на Южном фронте не позволили Советской России послать на помощь Мугани подкрепления. Положение защитников советской Мугани осложнилось еще и тем, что в трудные дни им изменили «левые» эсеры и часть бывших офицеров, занимавших командные должности. В этой обстановке руководители Советской власти на Мугани не сумели поднять на борьбу с врагами широкие массы трудового крестьянства. Это ослабляло позиции оборонявшихся. Советская власть на Мугани после почти трехмесячного существования была свергнута объединенными усилиями английских империалистов, мусаватских и белогвардейских банд. 24 июля 1919 года оставшиеся в живых защитники советской Мугани покинули Ленкорань. Эвакуацией руководил И. О. Коломийцев. Часть советских работников и бойцов пробралась в Баку, часть — в Астрахань. И. О. Коломийцев, отправившийся после оставления Ленкорани в Иран, был убит английскими агентами.

Несмотря на поражение, сам факт существования Советской власти на Мугани оказал большое революционизирующее воздействие на трудящихся Закавказья. Большевистская газета «Молот» писала 29 июля 1919 года:

«Сегодня от грязных рук ханско-бекских палачей, деникинцев пала Советская власть на маленькой Мугани.

Завтра железными руками рабоче-крестьянских масс будет создана Советская социалистическая власть во всем Азербайджане.

Пала Советская Мугань. Да здравствует Советский Азербайджан!»

Большое влияние на развитие революционного движения в Закавказье оказала угроза деникинского вторжения, возникшая летом 1919 года. Весной 1919 года части «Добровольческой» армии вошли в пределы Дагестана и готовились оккупировать Закавказье. Захват Закавказья дал бы деникинцам добавочные материальные ресурсы и помог бы реакционным силам Закавказья подавить нараставшее революционное движение. Перед большевистскими организациями Закавказья встала задача мобилизовать трудящиеся массы на борьбу и против белогвардейцев и против всех тех контрреволюционных сил, которые сочувствовали деникинцам и подготовляли их приход в Закавказье. Коммунисты обратились к трудящимся с призывом: «Все на борьбу с Деникиным, с палачом рабочих и крестьян!»

Кавказский краевой комитет указал партийным организациям, что в сложившихся условиях, когда обострились противоречия между буржуазно-националистическими правительствами Закавказья и Деникиным, коммунисты должны придерживаться не пораженческой позиции, а позиции активного давления на правительства закавказских республик, обещая им поддержку в борьбе против белогвардейцев. Краевой комитет исходил из того, что организация масс на борьбу против деникинцев усилит революционное движение в Закавказье, даст возможность большевистским организациям расширить свою работу среди трудящихся, еще больше разоблачить буржуазных националистов, которые, хотя и заявляли о готовности вести борьбу против Деникина, на самом же деле боялись белогвардейцев и заигрывали с ними.

Буржуазные националисты, служа тому же хозяину, что и деникинцы, являлись не столько противниками, сколько союзниками Деникина. По железным дорогам Закавказья Антанта перебрасывала из Ирана оружие и боеприпасы для деникинских войск, Деникину было разрешено мобилизовать находившихся в Закавказье офицеров царской армии. По приказу англичан грузинские меньшевики выдали Деникину в начале 1919 года группу большевиков, отошедших с Северного Кавказа в Грузию с частью войск 11-й армии, В апреле была выдана большая группа красноармейцев и советских работников, интернированных в Грузии при отступлении советских войск с Северного Кавказа. Буржуазные националисты имели своих представителей при деникинских властях. Деникин в свою очередь имел своих агентов при буржуазных правительствах Закавказья. Армянские дашнаки вступили в тайный военный союз с деникинцами и послали часть своих солдат в белогвардейскую армию. Такова была действительная политика буржуазных националистов Закавказья в отношении деникинцев. Не случайно поэтому В. И. Ленин включил мусаватский Азербайджан, дашнакскую Армению и меньшевистскую Грузию в число участников похода 14 государств против Советской России.

Мобилизуя массы на борьбу против Деникина, коммунисты выдвинули лозунг объединения всех сил трудящихся Закавказья. Они требовали создания единого фронта против белогвардейцев и объявления им революционной войны. 28 мая 1919 года бакинская «Рабочая конференция» обратилась с воззванием ко всем рабочим, крестьянам и солдатам Азербайджана с призывом вести против Деникина самую беспощадную борьбу.

7 нюня Тифлисский комитет РКП(б) выпустил воззвание к рабочим Грузии, в котором писал:

«Прочь колебания и нерешительность! Все рабочие Грузии — грузины, армяне, татары, русские — кровно заинтересованы в том, чтобы вести беспощадную борьбу против Деникина до сокрушения всех его темных сил, до победного конца над ним и его союзниками, до того момента, пока наши войска, сдавливая со всех сторон деникинские банды, не соединятся с красными войсками рабоче-крестьянской России».

Тифлисский комитет призывал трудящихся требовать от правительства решительной борьбы против Деникина и всех его союзников.

«Для нас, для коммунистов, членов Российской Коммунистической партии (большевиков), не может быть никаких колебаний и сомнений насчет Деникина, — говорилось в том же воззвании. — Наша священная обязанность — бороться против него до последней капли крови. Таков наш революционный и партийный долг перед нашими российскими товарищами, которые тоже самоотверженно, без устали, полагаясь только на свои силы, вот уже два года борются против деникинских, колчаковских банд и поддерживающих их японско-американских, англо-французских, итальянских, чехословацких и других войск. Мы приложим все усилия свято выполнить свой долг» [394].

Коммунисты обращались к трудящимся с призывом добиваться от правительств легализации Коммунистической партии, освобождения из тюрем арестованных большевиков, свободы печати. По призыву коммунистов трудящиеся Закавказья выступали с требованием к своим правительствам начать борьбу против Деникина и его сторонников в Закавказье. Рабочие устраивали митинги и демонстрации, где принимали политические резолюции, осуждающие буржуазных националистов. Так, на одном из митингов в Баку рабочие потребовали организовать решительную борьбу с деникинщиной.

«В противном случае, — писали они в резолюции, — призываем закавказский пролетариат свергнуть власть своих подлых правительств, организоваться и сплотиться вокруг закавказской Советской власти, организовать борьбу и победу над черной реакцией» [395].

13 июля бакинский пролетариат провел забастовку в знак протеста против захвата деникинцами Дагестана.

В начале мая президиум бакинской «Рабочей конференции» предложил созвать чрезвычайный съезд рабочих конференций, Советов, а где нет таковых — представителей профессиональных союзов для объединения трудящихся Закавказья на борьбу против деникинщины. С таким предложением «Рабочая конференция» Баку обратилась к Тифлисскому Совету. Меньшевики вначале согласились на созыв закавказского рабочего съезда, который должен был собраться 15 июня. Для подготовки съезда в Тифлис были направлены от «Рабочей конференции» А. И. Микоян, Г. Ф. Стуруа и другие коммунисты. Инициатива бакинской «Рабочей конференции» была поддержана трудящимися всего Закавказья. В этом ярко проявились интернациональная сплоченность рабочих и крестьян Закавказья и их солидарность с Советской Россией.

Революционный подъем, охвативший летом 1919 года Закавказье в связи с угрозой вторжения деникинцев, вызвал серьезные опасения у английских империалистов за прочность тыла белогвардейцев и крайне напугал буржуазных националистов. В середине июня 1919 года командующий британскими силами в Закавказье генерал Кори от имени своего правительства сообщил правительствам Закавказья об установлении демаркационной линии между войсками Деникина, Грузией и Азербайджаном. Эта линия начиналась от устья реки Бзыбь и продолжалась далее на восток до пункта, расположенного на пять миль южнее Петровск-Порта.

Буржуазно-националистические правительства были удовлетворены этим решением английских хозяев и пытались успокоить трудящихся, одновременно усилив репрессии против большевиков. Грузинские меньшевики сорвали созыв закавказского рабочего съезда и выступили публично против создания единого фронта трудящихся Закавказья для борьбы с деникинцами. Это вызвало возмущение передовых рабочих Грузии. Представителям бакинского пролетариата, выступавшим в Тифлисе на митингах протеста против политики меньшевиков, были оказаны восторженные встречи.

Буржуазные националисты Закавказья, опираясь на поддержку интервентов, принялись громить революционные организации пролетариата, арестовывать большевиков, закрывать революционные газеты. Меньшевистское правительство Грузии отдало распоряжение карательным органам о том, чтобы наиболее видных членов большевистской организации при арестах до места заключения не довозить, а расстреливать по дороге «за попытку к бегству». Это указание стало известно большевикам. Кавказский крайком РКП(б) предупредил меньшевиков, что всякое убийство коммунистов будет рассматриваться как белый террор и вызовет со стороны большевистских организаций в целях самозащиты соответствующий отпор.

Никакие репрессии не могли помешать коммунистам развертывать работу в массах и поднимать их на борьбу с врагами трудящихся. Кавказский краевой комитет РКП(б) наряду с работой в Закавказье решил значительную часть сил и средств, имевшихся в его распоряжении, отдать на оказание помощи сражающейся Красной Армии, чтобы приблизить час освобождения Закавказья. Под руководством краевого комитета создавались повстанческие части, которые направлялись для борьбы в тыл деникинцев. Крайком направил своих представителей на Северный Кавказ для руководства повстанческим движением.

Кавказский краевой комитет, имевший регулярную связь с Астраханью, а через нее с Москвой, получал руководящие указания от ЦК РКП(б). В середине лета 1919 года ЦК прислал в Закавказье группу коммунистов для укрепления ослабленных репрессиями большевистских организаций Закавказья. По указанию ЦК крайком создал на Каспийском море так называемую «морскую экспедицию», в которую входили в основном коммунисты-моряки. «Морская экспедиция» по заданию ЦК вывозила из Баку в Астрахань бензин и другие нефтепродукты, приобретенные на «черном рынке», а из Астрахани доставляла в Баку деньги, оружие, литературу. Переправлять все это приходилось на рыбацких лодках с большим риском для жизни, так как на море постоянно патрулировали суда деникинцев и англичан. На лодках «морской экспедиции» переправлялись в Закавказье и партийные работники. Некоторые из них, как например Б. Сардаров и другие большевики, погибли в стычке с вражескими патрулями. Но этот путь в Баку, а отсюда во все другие места Закавказья, постоянно использовался в 1919 году.

С помощью присланных из Астрахани работников краевой комитет развернул успешную работу по разложению английских войск, которых было в Закавказье до 30 тысяч человек. В Баку была даже организована группа английских коммунистов. Под влиянием революционной обстановки и агитации коммунистов английские солдаты и матросы начали с лета 1919 года все настойчивее требовать отправки их на родину. На рост революционных настроений в английских войсках влияла также борьба рабочих Англии, требовавших прекращения интервенции в Советской России. Все чаще стали возникать конфликты менаду офицерами и солдатами. Был случай, когда 50 английских солдат отказались повиноваться начальству. Симпатии английских солдат к рабочим Закавказья были так велики, что командование во время первомайской демонстрации в Баку не разрешило им выходить из казарм.

Рост революционных настроений среди английских солдат и другие причины вынудили Англию в августе 1919 года вывести свои войска из Закавказья. Лишь в Батуме на некоторое время был оставлен английский гарнизон. Вывод английских войск ослабил силы контрреволюции Закавказья.

Буржуазные националисты, очутившись один на один с революционными массами Закавказья, пытались укрепить свои позиции, усиливая террор против трудящихся и заигрывая с деникинцами. 14 августа, в день, когда по решению «Рабочей конференции» в Баку была объявлена однодневная стачка и демонстрация протеста против возможного вторжения деникинцев, мусаватисты вывели на улицы усиленные отряды полиции и войск. Во многих местах были поставлены пулеметы. За призыв к забастовке была закрыта газета «Молот», а за ней и другие большевистские газеты. В сентябре мусаватисты организовали убийство видных деятелей левого «Гуммета» — Мир Фаттаха Мусеви и Ашума Алиева. Их похороны бакинский пролетариат превратил в мощную политическую демонстрацию протеста против мусаватского правительства.

Положение рабочих и трудящихся крестьян в Закавказье все более и более ухудшалось. Трудящиеся Азербайджана, Армении и Грузии видели, что буржуазно-националистические правительства на каждом шагу изменяют своим народам. Рабочие и трудящиеся крестьяне Закавказья все яснее понимали, что единственный путь избавления от нищеты, полицейского террора, кровавых национальных столкновений — это вооруженная борьба за установление Советской власти. Беззаветная борьба коммунистов против интервентов и внутренних сил контрреволюции, выдвигаемые ими лозунги революционно-освободительной войны, защита коммунистами прав трудящихся способствовали быстрому росту партийных организаций и укреплению их связей с самыми широкими слоями населения. К концу 1919 года большевистские организации были созданы почти во всех уездах Закавказья.

Кавказский краевой комитет РКП(б) в августе и сентябре 1919 года обсуждал вопрос о вооруженном восстании в Грузии Предполагалось поднять восстание в ноябре 1919 года. В августе — сентябре во всех уездах Грузии были проведены партийные конференции, на которых выяснилось, что коммунисты широко развернули подготовку к восстанию и что в ней примет участие значительная часть рабочих и крестьян. Ожидался переход на сторону восставших и части армии, в которой с каждым днем усиливалось большевистское влияние. Насколько широко была развернута большевиками работа в армии меньшевистской Грузии, свидетельствует тот факт, что в августе — сентябре почти во всех крупных воинских частях и даже в некоторых отрядах меньшевистской «народной гвардии» были организованы коммунистические ячейки. Под руководством Тифлисского комитета РКП(б) в Тифлисе был создан нелегальный гарнизонный Совет, в состав которого вошли представители всех крупных воинских частей города. Председателем Совета был И. Мгеладзе (Короглы).

Восстание предполагалось начать в Тифлисе и поддержать его массовыми вооруженными выступлениями по всей Грузии. Для руководства вооруженной борьбой был выделен Военно-революционный штаб Грузии. Во все уезды краевой комитет разослал уполномоченных, которые оказывали помощь местным партийным организациям.

Врагам удалось раскрыть планы коммунистов и за два дня до назначенного срока восстания арестовать всех членов Военно-революционного штаба и гарнизонного Совета. Были схвачены также и многие руководители восстания на местах. Это сразу расстроило планы массового выступления. Ввиду этого Кавказский краевой комитет принял решение об отсрочке восстания. Однако в некоторые уезды известие об этом решении пришло с запозданием. И в назначенный ранее срок начались вооруженные выступления в Озургетском, Зугдидском, Ахалкалакском, Телавском, Душетском и Горийском уездах. 23 октября началось крупное восстание трудящихся в Южной Осетии.

Меньшевики ценой больших усилий подавили разрозненные очаги восстания. Аресты и террор в Грузии еще более усилились. Среди тысяч арестованных оказались многие члены Кавказского краевого и Тифлисского комитетов РКП(б), а также руководители местных партийных организаций. Многие коммунисты были приговорены к смертной казни и убиты, многие высланы из Грузии на растерзание деникинцам. Захваченный в плен меньшевистскими карателями руководитель восстания в Оконском районе Южной Осетии большевик Знаур Айдаров перед расстрелом бросил в лицо палачам:

«Я — рабочий и умру за дело рабочих. Но моя кровь не пропадет даром. За меня отомстят мои братья по классу. Да здравствует коммунизм!» [396].Несмотря на поражение, восстание в Грузии имело большое значение для борьбы за победу Советской власти в Закавказье. Это восстание свидетельствовало о том, что час разгрома врагов трудящихся Закавказья приближается. Рост вооруженной борьбы на Кубани и в Причерноморье и восстание в Грузии заставили деникинцев еще больше беспокоиться за свой тыл и вынудили их в момент, когда разгорались решающие бои с Красной Армией, перебросить значительные силы с фронта на Кавказ.

Революционное движение в Закавказье еще более усилилось в начале 1920 года, когда Красная Армия, преследуя остатки деникинских войск, стала подходить к границам Закавказья.

Победы Советской власти способствовали развертыванию борьбы трудящихся в районах, временно захваченных интервентами и внутренней контрреволюцией. В свою очередь сопротивление трудящихся этих районов враждебным Советской власти силам облегчало действия Красной Армии против интервентов и белогвардейцев Своей беззаветной борьбой против буржуазно-националистических правительств, иностранных интервентов и деникинцев трудящиеся Закавказья вписали славную страницу в историю гражданской войны рабочих и крестьян Советской страны. Эта борьба приблизила также и освобождение самих трудящихся Закавказья.