Рейв на кольцах Сатурна

Глава 11

Странно, но пока я чувствовал себя довольно хорошо.

Да, меня стегало не по-детски и иногда накрывало галлюцинаторными волнами, но это было достаточно привычное состояние. Суровый такой трип, который ещё не перешёл в категорию бэд.

А вот намёки на мою новенькую фобию отсутствовали.

Правда, сразу после «лунного камня» я догнался разбавленной М-пыльцой. Так что, может Йося и прав.

Во всяком случае, мне очень хотелось, чтобы его план сработал. Тусить, корчась от ужаса, постоянно теряя сознание, идея так себе. И пока есть возможность занырнуть поглубже в марсианский андеграунд, я буду пользоваться ей на всю катушку.

Так, что тут у нас?

Похоже, я попал в толпу, которая двигается к сцене. Разгорячённые тела, одетые в какие-то лохмотья, двигались к центру пещеры. Ко мне прижимались мужчины, расписанные в лучших традициях неоморфизма и племенного строя. Женщины, никак от них не отличающиеся. По крайней мере, внешним видом. Все напропалую лысые, разукрашенные ядовито-яркими красками, напялившие обрывки потрёпанной одежды и пахнущие потом с примесью неизвестных мне специй.

Я словно попал на реконструкцию олдовых шаманских обрядов.

Вот только здесь никто не играл, все верили и чувствовали то, чем занимаются. Погружались в момент. Становились единым целым в попытке поймать эмоциональную волну и вместе скользить на ней в океане музыкального безумия.

Чужие руки касались меня. Трогали. Чем-то мазали. И, спустя мгновение, они перестали быть чужими.

Друг? Брат? Сестра? Кто-то очень близкий?

Я не мог точно сказать, каким видом родственной связи соединён с окружающими меня людьми. Где-то на грани сознания вертелась заумная фраза об эмпатической многофункциональной хаос-системе общих переживаний и пост-чувств, но я не мог сосредоточиться и, отбросив лишние мысли, поплыл по течению.

Которое вынесло меня прямо в водоворот.

Инфразвуковая вибрация, казалось, исходила от самой земли, заставляя отбивать ногами примитивный ритм. Он пронизывал тебя всего, начисто отбивая желание сопротивляться и двигаться по-другому. Только так, как хочет сейсмо-барабан.

Удар, затяжка. Удар, затяжка. Удар, удар, нарастающий гул. И всё по новой.

Циклично повторяющийся бит, сотрясал всё пространство подземелья. Рэйверы не просто повторяли его, усиливая амплитуду.

Они становились им.

Каждый удар пятки чеканил сильную долю.

Каждый удар ладони оттягивал слабую.

Это было словно гипноз. Добровольный. Желаемый. Погружающий.

Растянувшиеся секунды отменяли скорость времени, переводя его в дикий субъективный поток. Мы плыли по течению и наслаждались этим. Звук стал настолько плотным, что стало возможно потрогать его, ощутить.

И мы, смеясь и корча нелепые гримасы, хватали мелодию руками и ртами. Кусали, мяли, бросали, превращали в свою игрушку. Пока не настала тишина.

Облом?

Нет, переходный момент. Разогрев плавно перешёл в кульминацию.

— Эй! Есть тут кто?! — заорала одинокая фигура, неподвижно висящая под потолком пещеры.

Все вскинули головы и пытались что-то различить в надвигающемся мраке. Вокруг силуэта плясало облако колеблющейся тьмы, которое неспешно расползалось своими щупальцами к окраинам подземелья.

— Я не слышу. Есть тут кто?! Дайте мне шуму! — продолжал голосить, спускающийся с каменных небес, незнакомец.

И толпа ответила.

— Да! Мы! Мы здесь! — на тысячи разных ладов закричали люди.

— Кто мы?! — глас продолжал задавать вопросы, накаляя всех и вся.

— Люди Марса! — отвечали ему.

Фигура покрылась светящимися трещинами и стала медленно опускаться вниз.

— Я слышу вас люди Марса. А вы, слышите меня?!

— Да! — яростным хором завопили все вокруг.

— Тогда вдохните поглубже! «Красный Движ» врывается к вам!

— ААААА! Гори! Сжигай! Красный Движ!!!

Пространство вокруг заполнилось сочащимися багровым тучами. Поднимаясь с пола, они охватывали людей, стремясь соединиться со спускающимися сверху щупальцами темноты.

Посередине этой фантасмагоричной картины всё ещё парил силуэт, из которого на свободу рвались мерцающие нити света. Казалось, он с трудом сдерживает потоки энергии, бушующие в нём и ещё один миг, как барьер его тела будет прорван.

Народ продолжал бушевать. Все хотели звука.

Крики, хриплые вопли сбивались в невероятную какофонию, которая звала, просила, угрожала. Люди хотели музыки. Ритма. Бита. Кача. Смысла всей жизни в одно короткое мгновение, когда они танцуют.

И он пришёл.

Крутым пике, взорвавшись спектральным водопадом, фигура ринулась вниз, чтобы грациозно приземлиться посередине импровизированной сцены.

Тут же полог тьмы изменил свою структуру, став колеблющимся звёздным небом, которое заполонило всю пещеру. Далёкие солнца стали пульсировать в зарождающемся биении музыкальной импровизации, а облака космической пыли вибрировать в такт атонального баса.

— Кровь. Кровь в моих венах подобна огню.

Сука, я, твою мать, горю.

Страх и Ужас — мои друзья навсегда.

Мир изменить могу только я.

Тихим шёпотом вплёлся знакомый голос. Да и эти слова я уже слышал.

— Кровь! Кровь в моих венах подобна огню!

Сука, я, твою мать, горю!

Страх и Ужас — мои друзья навсегда!

Мир изменить могу только я!

Теперь чуть громче. Кажется, все, кто стоит рядом со мной, начинают повторять вслед за ним.

— КРОВЬ! КРОВЬ В МОИХ ВЕНАХ ПОДОБНА ОГНЮ! — наконец, взрывается неистовый вокал Йоси.

Он сбрасывает с себя голографическую шелуху и предстаёт перед всеми полуголый и покрытый ритуальными знаками.

— Сука, я, твою мать, горю!

Страх и Ужас — мои друзья навсегда!

Мир изменить могу только я! — отвечает ему толпа, продолжая четверостишье.

Космос вокруг нас подхватывает ритм, и вскоре звёзды начинают своё восхождение к пьедесталу аннигиляции. Каждая из них стремится стать сверхновой. Войти в ярчайше-убийственную форму вместе с финалом композиции.

Люди, ставшие небесными телами, синхронизировали свои орбиты с приближающейся вселенской катастрофой. Вращаясь, двигаясь, искривляясь, они касались друг друга, сталкивались, падали, вставали, создавали новое гравитационное поле.

Я потерял себя в этом буйстве эмоций и выплескивающихся энергий. Как меня зовут? Кто я? Как здесь оказался? Это всё неважно.

Мы танцуем глубоко под землёй в глубоком космосе, погружаясь в свою собственную глубину.

Это длилось долго. Невероятно. Бесконечно. Всепоглощающе.

А потом закончилось.

Для меня.

Снова вернувшись в своё «я», припадаю к стене, дышу и пытаюсь понять, что произошло. Слова медленно всплывают из пропасти сознания, и я не вижу в них смысла.

Пещерный рейв. Потоковый самогипноз. Танцевально-эмоциональный экстаз. Шаманские обряды. И ещё, ещё… Но в них нет смысла. Это просто набор букв, которые пусты внутри. Как и я, после пережитого.

Двигаюсь. Иду туда, где не слышно всё ещё бушующего рейва. Хочу насладиться пережитым, зафиксировать его в памяти. Подлинный катарсис, вот что бьётся тонкой жилкой внутри черепной коробки.

Да, я очистился. Изменился. Во мне проснулось (или вернулось) что-то новое, дремавшее до этого под гнётом кирпичей цивилизации. Я пока не мог точно описать это ощущение, но знал, что со временем найду правильное определение. Если оно, конечно, понадобится. Ведь ЭТО открылось внутри меня. Зачем делиться сокровенным с бездушным и скучным миром?

— Ай! Брачо! А я тебя везде ищу! Ну как мы рубанули? Скажи жёстко?! — радостно возопил Йося, неожиданно появившись из тени.

Он держал в руках два стакана с чем-то прозрачным и пузырящимся. Ещё там заманчиво позвякивали кубики льда. Так что, вместо ответа, я выхватил у него один и залпом выпил.

Ух, хорошо!

Как и ожидалось, напиток был алкогольным, холодным и резким. Вроде бы цитрус, ром и простая газировка. Обычно, но дико вкусно и освежающе. Я словно щёлкнул переключателем, перейдя из состояния хаоса в рабочий режим.

— А можно ещё? — нагло спросил я.

— Ну ты даёшь! Пей, — улыбнувшись, разрешил Усатый.

Десяток секунд и ещё один стакан пуст. Теперь я точно готов говорить, мыслить и даже анализировать.

Только откуда-то издалека начинает накатывать клаустрофобия, помноженная на агорафобию. Похоже, эффект от М-пыльцы заканчивается и теперь я отделяюсь от эмоции тусовочной массы и снова становлюсь одиноким заложником своей боязни огромных подземных пространств.

Словно почувствовав изменение в моём состоянии, Йося аккуратно взяв стаканы из моих рук и поставив их на землю, приобнял меня и куда-то повёл.

— Понимаю, что тебе сейчас может стать херово. Отходняк, вещь такая. Поэтому пойдём подышим свежим воздухом, — он поудобней меня перехватил и продолжил, — тем более наше выступление закончилось. Народ, конечно, ещё горит, но чуть подрасслабился. Вот и мы релакснём после такого угара.

Йося ещё что-то говорил, придерживая меня и ведя по извилистым коридорам. Вроде бы мы поднимались всё выше и выше. Я слушал его краем уха, понимая, что он делится впечатлениями и переживаниями. Почему-то это успокаивало и настраивало на философский лад.

— Прикинь, я вишу в этой сбруе под самым потолком. Страшно, обосраться можно. Вдруг что-то оборвётся? И останется от меня тогда красивое и мокрое пятно. Хотя, может и не очень красивое. Кишки и мозги, они как бы не всем нравятся. Особенно в неприкрытом виде.

В общем, когда уже опустился, снял с себя всю эту хрень и врубил ор на полную, стало легче. Я прям почувствовал, как на меня наваливается эта людская волна. Здоровенное такое человеко-цунами! Ну не из мяса в смысле, а типа страсть, желание, разрыв. М-пыльца законнектила нас по полной.

Тебя, наверное, так же рубануло? Только на минималке? — и не дождавшись моего ответа, он продолжил болтать.

А мне было хорошо и так. Вроде иду, а вроде и несут. И в голове приятная такая пустота. Потихоньку из закоулков приходят мысли. Информация всякая концентрируется. Но всё на лайте, на расслабоне.

Да и неприятные ощущения от троглофобии постепенно исчезают. Мы, пусть ещё и под землёй, но двигаемся туда, где открытые пространства.

Что-то Усатый притормозил. Неужели устал? Я приоткрыл глаза и осмотрелся.

— Вот и пришли. Здесь, на всякий случай, всегда есть парочка аэромасок, так что, если почувствуешь, что задыхаешься, то маякни, — произнёс он, когда мы подошли к шлюзу, врезанному в скалу.

Массивная дверь пестрела угрожающими надписями и всяческими предупреждениями.

Усатый проигнорировав их, закинул аэромаски себе на плечо и стал крутить натужно скрипящий «штурвал». Тот поддавался плохо и мне пришлось слезть с другого плеча Йоси, чтобы помочь ему.

Получалось не очень, но хорошенько вспотев, мы всё-таки смогли провернуть колесо на один оборот.

Потом Усатый ударил себя по лбу и сказал, что мы деграданты.

— Настолько упоролись, что наоборот закрывали его.

Реально затупили.

Начав вращать в другую сторону, мы, спустя полминуты, уже услышали шипение выравнивающегося давления, и вот здоровенная махина наконец-то сдвинулась.

— Добро пожаловать на Марс! — торжественно сообщил Йося.

Прикола я не понял, но на всякий случай насторожился.

Мы прошли внутрь. Закрыли дверь. И, подождав пока загорится зелёный сигнал над вторым выходом, открыли его.

Сделали шаг вперед. Вдохнули. Ощутили порыв ветра. Выдохнули.

А потом я понял, что он имел ввиду.

Перед нами расстилался Марс. Величественный, древний, живой!

Я смотрел на красную планету не через гексоглас или синталмазное стекло. Нет! Между моими глазами и поверхностью ничего не было. Только воздух.

Воздух, которым я мог дышать.

Удивительно тёплый, влажный и пахнущий озоном. Немного разреженный, но невероятно вкусный и щекочущий своей свежестью.

— Какого?! — только и мог вымолвить я.

— Дыши, брат, дыши. Это и есть будущее Марса, — сказал Йося и сделал глубокий вдох.

— Будущее, которое уже стало настоящим, — продолжил он, смотря на меня и улыбаясь.

Всё ещё ничего не понимающего, он отвел меня на пару метров от шлюза и, усадив на камень, сел рядом.

— Всё просто. Мы находимся на склоне горы, в которую впечатан терраформ. Так часто делают, используя природные особенности рельефа. Везде, где есть возвышенности, фигашат в них схемы зародышей и запускают процесс. Нанотехнологии и прочая научная хрень строит блок терраформа из окружающего материала. Затем проверка и запуск реактора. Теперь только подавай необходимые ресурсы, а дальше всё сделает автоматика. Процесс всегда стабилен, пока есть топливо. Ну, а каждый такой блок рассчитан примерно на 50 лет беспрерывной работы.

Вуаля! Магия умных парней меняет атмосферу планеты прямо на глазах! — задумчиво глядя на буро-коричневый пейзаж Марса, рассказывал мне Усатый.

— Потом, конечно, можно всё утилизировать и запустить всё по новой. Вот такое безотходное производство.

Ну, и понимаю, что тебя гложет вопрос, а как это мы вообще тут сидим и дышим?

Так возле терраформа, а мы находимся рядом с выпускным отверстием, чувствуешь вибрацию? В общем, здесь потоки воздуха настолько плотные, что не успевают рассеяться и создают атмосферное давление, почти как в высокогорных районах Земли.

Разумеется, этот эффект работает только в пределах пары сотен метров от точки выброса кислородно-азотной смеси. Но я верю, что скоро каждый сможет ходить по нашему дому без аэромасок и подобной лабуды, — воодушевлённо закончил он.

Я не стал разочаровывать Йосю объясняя, что «скоро», это как минимум ещё пара веков. Для таких расчётов хватило и моих скромных познаний в математике.

В любом случае, мне радостно и приятно, что он привёл меня сюда. В его действиях сквозила искренность и болезненная откровенность. Словно я первый инопланетник, которому он показал истинную душу Марса. Начиная с пещерного рейва и заканчивая глотком настоящего воздуха своей планеты.

Наверное, нужно было что-то сказать. Правильное, поддерживающее, сильное.

Но я просто положил руку на плечо своего друга и продолжил смотреть на скучные и однообразные, но ставшие такими родными, виды Марса.

Вдалеке «дымили» очередные конусы терраформов. Пыльное желтовато-коричневое небо медленно окрашивалось тёмным, когда солнце уходило за горизонт. Наступала ночь, а значит скоро температура опустится до минус ста двадцати пяти градусов и находиться здесь будет не очень комфортно.

Но мы продолжали сидеть и наслаждаться таинством.

Пока слева от нас в далёкой, уже проступившей звёздными каплями, вышине не замерцали росчерки падающих метеоритов.

— Красиво, — показал я на них рукой.

Йося рассеяно взглянул в указанную мной сторону.

Секунда и его взгляд стал сосредоточенным, а сам он подался вперед будто хотел рассмотреть всё получше.

— Твою мать! Грязные вонючие ублюдки! — неожиданно прошептал он дико и злобно.

Чем ему не понравились, сгорающие в атмосфере метеориты? Может его до сих пор плющит, и он видит что-то другое?

Тем временем, огненные росчерки окрасили странной зеленоватой каймой и чуть изменили траекторию.

Хм, что за хрень? Куски камня не могут падать куда захотят. Есть законы физики, небесной механики и прочая муть. Их же не дураки писали!

Или?

Или это не обычные метеориты.

Не успел мой мозг обработать эту теорию, как Йося сконцентрировал её в одной яростной фразе.

— Десантные капсулы ОЗМ!

А затем добавил не менее яростно.

— Драть их в сраное гузно!

Я молчал. А что говорить-то? Если это правда, то всё. Финиш. Война перестал быть информационно-бумажечной, а вошла в свои кровавые права.

— Чего стоишь? Валить надо. Всех предупредить. Хотя, думаю, этих земных свиней уже засекли. Только что делала планетарная оборона? Просрали, дебилы, высадку.

Усатый повернулся ко мне и схватив за голову прижался своим лбом к моему.

— Ну что, братишка. Теперь перед тобой встал конкретный такой выбор. За кого ты? За нас или за них? — он, не отрываясь, смотрел в мои глаза, — И сделать его нужно прямо сейчас.

В голове забились тысячи мыслей и вариантов. Я запаниковал. Испугался. И осознал, что ответ может быть только один.

Правильный или нет, не важно.

Главное, я должен сказать правду. И прежде всего для себя самого.

Секунда промедления тянулась пугающе долго.

Нас обдувал марсианский уже режущий холодом ветер, а за спиной в небесах на поверхность падали десантные капсулы Объединённой Земной Метрополии.

Больно. Страшно. Честно.

Я сглотнул и принял решение.

Оттолкнув Йосю от себя и сжав кулаки сказал…