Рисуя смерть

Глава 12

Терри рисовала, рисовала и снова рисовала – водой на гладкой стене камеры, пролитым кофе на столе, кашей на тарелке, тенью на стене. Она вновь и вновь придумывала новые возможности для рисования. В ход шло все, что могло оставить отпечаток на поверхности. Только это не помогало.

Никто, ни кошки, ни мыши, ни выдуманные звери не несли весть Королю котов о том, где оказалась Терри. Она снова придумывала, но ни одна её задумка не срабатывала. Иногда она даже понимала – почему. Иногда, когда лекарство переставало действовать, она выплывала из зыбкой нереальности сна, чтобы... снова заснуть и опять рисовать. Главное, пытаться и не сдаваться, держаться, как держался все эти годы отец. Рисовать и надеяться, что хоть один рисунок сбудется, ведь был Грег, было кафе, были крылья и жабры, за которые Алекс её прибьет – она так и не нарисовала рисунок, где этот фейри мог их убирать по собственному желанию. Она должна вырваться из тюрьмы, из сна, из плена, иначе убийства будут продолжаться и продолжаться – заготовок Питер Уильямс-старший оставил немало. Иногда, когда сон был не особо глубок, она даже понимала, как удалось убить Пегги Райли вопреки сопротивлению отца. То, что он сопротивлялся, она уже знала. Раньше это была вера, теперь – знание. Мама тоже хороший портретист, она могла сама дорисовать за отцом, устраняя огрехи или заканчивая портрет, как делала Терри после пропажи отца. Или... В голову пришла крамольная мысль... Или Хелли могла дорисовать. Ведь откуда-то Хелли знала, что Терри жива. Ба только надеялась, а Хелли – знала. А еще...

Папа ведёт её руку уверенно и точно, чтобы не нарушить рисунок.

– Вот так, Терри. Видишь, ничего страшного. Я всегда рядом, я всегда помогу...

Терри макает кисточку в воду и осторожно набирает краску на самый кончик кисти. И проводит линию сама. Та получается корявой, ломкой, неправильной, и хочется плакать от горя – она испортила красоту. Папа вновь кладет свою руку поверх её кулачка:

– Все хорошо, Терри, сейчас мы все исправим...

Хелли учили рисовать наверняка так же. И точно так же она учит рисовать Алистера, своего сына.

И Терри упрямо повторяла нарисованной в своем воображении мышке:

– Весть для Короля котов... Это Эвансы. Это Эвансы все устроили. Это моя сестра...

– Шшш, – зашептал ей кто-то в ухо, – мы знаем, малыш. Мы знаем...

Её несли куда-то так, что кружилась голова, и пока у Терри сохранялось понимание, что она в реальности, она шептала главное:

– Карандаш... И бумагу... Я должна...

Лежать в чужих объятьях было неудобно – её крепко прижимали к чему-то твердому… К кевларовой броне, поняла она, еле открыв глаза – перед ними все плыло и превращалось в резкие, болезненные пятна. Вдобавок под ухом оказалась пищащая в несколько голосов рация, которая докладывала, что Питера Уильямса обнаружили живым, что неизвестный Терри Морт проверил все помещения, что других пленников нет, что Эванс взят, что пора уносить ноги...

– Карандаш...

Её оборвал твердый голос Алекса:

– Сейчас ты должна лежать и выздоравливать. Поверь, мы в состоянии со всем справиться.

И пока действовала странная анестезия, и пока Терри не боялась Алекса, она, еле сфокусировав зрение и убеждаясь, что её нес Грег, нагло сказала Алексу прямо в лицо:

– Это не Ба! Это не мой отец! Я же говорила! – во всяком случае, она надеялась, что это было нагло, и что говорила она настоящему Алексу, а не воображаемому – и такое могло быть.

Видимо, она снова провалилась куда-то в сон, потому что Алекс в ответ на её слова рассмеялся:

– Я же предупреждал – она боец. Страшно теряющийся в самом начале, зато потом рвущийся в самую гущу боя.

***

Окончательно она пришла в себя в своей старой спальне в особняке, словно последних лет её свободы и не было. Рядом у кровати сидела в удобном кресле уставшая Ба, миссис Элеонора Уильямс, чуть постаревшая за последние нервные дни, но все такая же энергичная и уверенная в каждом своем действии.

– Ка... – Терри закашлялась – горло пересохло, и каждое слово, словно наждачкой проходило по нему, – карандаш... И бумагу...

Ба отрицательно качнула головой, из её всегда элегантной прически-пучка вырвалась прядка, падая на лицо:

– Нет, Тереза. Никакого рисования. Тебе нужен покой и постельный режим.

Терри впервые не послушалась Ба – она неуверенно села в постели, опираясь спиной на подушки. Хорошо, что очки Терри где-то потеряла – рассмотреть недовольство на лице Ба не удавалось.

– Мне... – Терри снова одолел кашель – в спальню вошел Грег, неся бокал с соком:

– Терри, выпей, пожалуйста.

Терри от неожиданности вновь подавилась кашлем – Грега в своей спальне она не ожидала. Не то, чтобы такой сюрприз ей не пришелся по душе, но за Грега стало откровенно страшно: если бы взгляды убивали – Грег должен был испепелиться, так на него посмотрела Элеонора Уильямс:

– Молодой человек, вам нечего делать в этой спальне. – голос в отличие от пламенного взгляда был нордически холоден.

В дверях встал Алекс и, прищурив глаза, напомнил:

– Договор, миссис Уильямс. У нас с вами договор. Помните?

Терри взяла бокал у Грега и в свою очередь, собираясь с разбегающимися мыслями, напомнила:

– Ба... Ты обещала – если со мной все будет хорошо, то ты помиришься с Алексом и Грегом. Со мной все хорошо, не считая потерянных очков. – она принялась пить – тирада нелегко ей далась.

Элеонора Уильямс повернулась к внучке, вкладывая в голос все свое недовольство, раз на лице его рассмотреть Терри не удалось:

– Про мистера Плитта в обещании не было ни слова. Я обещала, что прощу мистеру Смиту его ручную псину. Не более того.

– Псину? – в комнате, пугая Терри, запахло смертью – очевидно, Алекс не на шутку обиделся за друга и сейчас нависал над Элеонорой Уильямс. Его остановил Грег, удерживая за руку:

– Не надо, Алекс. Сейчас это глупо.

Алекс нахмурился и протянул Терри скетчбук и пачку карандашей, забирая пустой бокал:

– Держи, Терри. Ты просила...

Она поблагодарила кивком и тут же спросила:

– Что я должна нарисовать? – Карандаш в её руках уже был готов действовать.

Элеонора вмешалась и холодно напомнила:

– Им ты ничего не должна. – Её пальцы властно легли поверх правой руки Терри, мешая рисовать.

Алекс неожиданно для Терри подтвердил:

– Отдыхай, ничего рисовать не надо. Все, что можно было исправить, мы исправили. А то, что нельзя исправить, твоему карандашу неподвластно.

Терри уточнила:

– А украденные картины? – Их судьбу она не знала.

Грег успел первым, опережая и Ба, и Алекса:

– Они уничтожены пожаром. Так что больше не нужно думать, как опередить смерть.

Алекс осторожно высвободил свою руку из захвата Грега и посмотрел на миссис Уильямс:

– Надеюсь, больше заготовок для смерти нет?

Та ровно сказала:

– Нет. И больше никогда не будет – слово Уильямс.

Терри влезла в разговор:

– Ба... Так вообще вы с отцом могли вывешивать в галерее эти картины?!

Элеонора развернулась к ней и грустно сказала:

– Это условие завещания твоего прадеда – картины должны быть в галерее в свободной продаже. Иначе все деньги и собственность отходят государству. Мы не могли иначе, как бы нам этого не хотелось.

Терри все же решилась на очередной вопрос – она хотела знать все о своей семье, она устала от тайн:

– Прадед…?

Элеонора подтвердила то, о чем Терри догадалась:

– Он был убийцей, Тереза. Тайным убийцей на службе Неблагого двора. Надеюсь, последним в роду.

Алекс прошипел:

– А уж мы-то как надеемся на это. – Грег снова положил свою руку ему на плечо.

Элеонора предпочла промолчать. Терри медленно начала:

– Так... Это же Эвансы все устроили, да? Шантаж отца... Как он, кстати?

– Спит в соседней комнате, – отозвалась Элеонора. – Я вызвала к нему докторов, они говорят, что с ним все будет в порядке. Просто он чуть дольше, чем ты, находился под наркотиками.

Грег вмешался:

– Миссис Уильямс, надеюсь, вам не придет в голову лишить Терри и Питера дееспособности под предлогом употребления наркотиков? Или спрятать их в реабилитационную клинику?

– Кем вы меня считаете? – нахмурилась Элеонора. – Я люблю свою семью.

– Ты отказалась от Хелли, – тихо напомнила Терри.

Элеонора грустно кивнула, соглашаясь с упреком:

– И, заметь, пока Эванс считал, что Хелли отрезанный ломоть, что нас не интересует её судьба, все было в порядке. Стоило твоему отцу нарушить обещание и поехать посмотреть на внука, все и завертелось. Я предупреждала Питера – нельзя проявлять интерес к Хелли. Хелли всего лишь инструмент для шантажа. Но Питер меня не послушал. Как же, внук! Его не интересовали девочки, а вот внук, продолжатель славной династии... И он поплатился, Тереза. Нас всех тут же стали шантажировать жизнью Алистера, требуя продать полотна-заготовки. Когда Эванс убедился, что без руки Уильямсов они не действуют, в ход снова пошел шантаж... – она замолчала, и Терри продолжила за неё:

– Отец нарисовал Пегги Райли по указке Эванса.

– Та картина не убила бы, – пояснила Элеонора. – Я видела результат – портрет Райли не походил на её фотографию. Что-то неуловимое делало её неузнаваемой. Так что полиции не удастся доказать нашу причастность к убийству Пегги Райли.

Терри горько добавила:

– Я думаю, мать или Хелли рукой Алистера дорисовали портрет.

Алекс вмешался:

– Хелли Эванс уже призналась – портрет исправила она. Кстати, Эвансы были не в курсе, что Питер Уильямс выбрал для Мортимера Райли и нас с Грегом нелетальную смерть. Тут ты, Терри, была права. А еще они не ожидали, что Питер попытается сбежать. Пришлось задействовать тебя и срывать блокировку. Твоя мать, Кристин Уильямс, помогала в твоей инициации – её не устраивала блокировка твоего дара... Именно по её распоряжению охрана бездействовала.

Терри опустила голову вниз – она знала о предательстве матери, но все же не смирилась с ним.

Грег мягко сказал:

– Возможно, Кристин надеялась, сняв блокировку с твоего дара, противостоять Эвансам.

Терри продышала боль и снова, пока отвечают на её вопросы, спросила:

– И что будет дальше?

– Вас с Питером должны были... – начал пояснять Грег, но Элеонора властно перебила его:

– Вы же понимаете, что в сложившейся ситуации Терезе больше ничего не грозит?

– И все же, миссис Уильямс... – Грег попытался ей возразить, но Терри знала свою Ба – та не умела останавливаться. Элеонора чуть повысила голос:

– Я думаю, что НАА справится с ситуацией лучше вас хотя бы потому, что правительство приняло жесткую позицию по отношению к магии. К счастью, старая страусиная позиция с отрицанием очевидного ушла в прошлое. Теперь все будет иначе.

Алекс пожал плечами:

– Что ж, надеюсь, ваши ожидания оправдаются. – он повернулся к Терри: – удачи тебе на твоем пути!

Он направился к двери, а потом замер в проеме, словно что-то вспомнил:

– Миссис Уильямс, можно вас на секунду?

Та встала и сложила руки на груди:

– Простите, нет.

Алекс чуть громче сказал:

– Миссис Уильямс, пожалуйста! Пара секунд не убьют Терри.

– Нет!

Грег мягко сказал:

– Алекс, не надо. – Он медленно подошел к Терри и протянул ей руку, – удачи!

Она легко пожала его кисть:

– Увидимся, Грег!

Он не стал ей лгать о том, что они еще когда-нибудь смогут встретиться. Грег лишь грустно кивнул и пошел прочь. Терри заметила, как из его крыльев летели мелкие перья, словно он опять нервничал.

Терри вспомнила и крикнула парням в спину:

– Я же вам рисунки еще должна!

Грег обернулся в дверях:

– Это уже неважно, Терри. Прощай!

– Эм... – Пока Терри пыталась понять странное прощание Грега, тот уже закрыл дверь. – Ба? Что происходит?

Та пожала плечами, увиливая от ответа:

– Все под контролем, Тереза.

– Ба! Я хочу знать: что ждет отца, что будет с матерью, что ждет Хелли и Эванса?

– Ничего, – глухо сказала Элеонора. – Наша репутация не пострадает – дело закрыто, фамилию Уильямс никто полоскать в газетах и в судах не будет.

– Ба?! Но ведь Пегги Райли убили! Отца шантажировали, меня... Впрочем, черт с ним, то есть со мной... Алистера заставляли делать гадости. Как это можно забыть?

Элеонора твердо сказала:

– У нас договор с Эвансом, Смитом, Райли и нами. Эванс отпускает Хелли и Алистера, мы взамен закрываем глаза на то, что он творил. Картины уничтожены, таскать нас по судам смысла нет – доказать никто ничего не сможет, да и им теперь немного не до судов, – странно улыбнулась она. – Все налаживается, Тереза. Почти все. Семья снова вместе, у тебя есть дар, у Алистера есть дар, фейри и полиции теперь не до нас. Все налаживается.

Терри нахмурилась:

– У меня ощущение, что я проспала половину фильма и ничего не понимаю в концовке. Ба, что за тайны?

– Никаких тайн, Тереза. В любом случае, от нас дальнейшее не зависит. Впрочем... Осталась одна небольшая проблема с тобой.

– Со мной? – возмутилась Терри. – Со мной проблем нет, Ба.

Элеонора посмотрела на Терри в упор, и та снова поблагодарила небеса, что потеряла очки.

– Он тебе нравится, да?

– Что? Кто? – не поняла Терри. – Ты о ком…?

Элеонора присела на кровать и чуть подалась к Терри:

– Плитт, конечно. В такого сложно не влюбиться – сногсшибательная красота. И даже если бы внешность была обычной – харизму, фигуру, завораживающую пластику зверя никуда не деть.

– Ба... Я... – Терри смешалась – Ба была последней, с кем хотелось бы обсуждать Грега.

– Я видела твои рисунки, Тереза. В галерее осталась парочка в твоем столе. Так рисуют тех, кто нравится.

– Ба...

Она криво улыбнулась, говоря проникновенно:

– Они все такие – привлекательные хищники, выслеживающие свою будущую жертву.

Терри твердо сказала:

– Ба! Я не хочу говорить об этом. Мне хватало разговоров с отцом и матерью о будущих женихах. Грега я обсуждать не хочу.

Элеонора твердо сказала, не давая Терри и шанса возразить:

– Прости, но на правах более старшей и опытной, я вынуждена с тобой об этом говорить. Ты же знаешь, что он оборотень? Он тебя предупреждал об этом? Надеюсь, его воспитанности на это хватило?

– Да, он сразу сказал, кто он. – Терри умолчала, что услышала это далеко не в первый день знакомства.

– Ты же помнишь, кто такие оборотни?

Терри вскинулась:

– Да, Ба! И если ты думаешь, что это меня не тревожит, то зря.

Элеонора, явно замечая, что Терри начинает заводиться, поменяла тон – стала говорить мягче и тише:

– Я лишь не хочу, чтобы ты совершила ту же ошибку, что и Хелли.

– Это другое. – Терри сложила руки на груди. Она не была уверена, что хочет какого-то развития в их с Грегом отношениях, но вмешательства извне, тем более от Ба, терпеть была не намерена.

Элеонора напомнила:

– Хелли выбрала манипулятора и сволочь в одном флаконе. Оборотень же... Это убийца в красивой обертке. Жить с ним, это как жить с каннибалом, утверждающим, что он пересмотрел свою диету. Только вот оборотни никогда не меняют пищевые предпочтения. Понимаешь, Тереза? Я не хочу, чтобы ты совершила ошибку, как и Хелли. Эванс человек – он смирится с разводом, тем более что его есть чем припереть к стенке. Хелли получит свободу от домашнего тирана. А вот оборотни выбирают пару на всю жизнь. И не дай бог связать с ним жизнь – он уже тебя не отпустит никогда. А жить с каннибалом... Я предпочту жить на вулкане – те взрываются реже. У оборотней же разум исчезает каждое полнолуние. Я не хочу однажды хоронить тебя. Эта неделя, когда я не знала, что с тобой, тяжело мне далась. Тереза... Пока оборотень отпустил тебя – воспользуйся этим шансом, и забудь о нем. В них нельзя влюбляться.

Она встала и подошла к столу, на котором стоял компьютер:

– Если не веришь мне, поверь глазам – я же правильно понимаю, что ты никогда еще не видела Плитта в его настоящей ипостаси?

– Что значит – настоящей ипостаси, Ба? – осторожно уточнила Терри.

– Оборотни – звери, лишь носящие шкуру человека. – Элеонора включила компьютер и вставила флешку, – записи о пробежке Плитта через весь город уже везде заблокировали и удалили, но до нашего домашнего сервера еще не добрались.

– Пробежке? – Терри медленно встала с кровати, боясь, что закружится голова.

– Смотри, что с ним случилось, когда оборотень понял, что у него украли его собственность. – Она вздохнула и пояснила недоумевающей Терри: – когда он решил, что у него украли тебя. Это с камеры наблюдения перед воротами.

Огромный волк почти мгновенно пересек улицу, так что и не рассмотреть его толком, и в прыжке взвился вверх, челюстями размалывая камеру и прерывая запись.

– Видишь, насколько он силен и быстр? У людей нет против него ни единого шанса. Нам в тот момент повезло – его отозвал к себе хозяин, иначе я не знаю, что было бы со всеми нами, находящимися в доме.

Терри посмотрела на Ба:

– Стоп-стоп-стоп, я опять проспала полфильма... С чего он... – Ей было тяжело назвать это нечто, съедающее камеру, Грегом, – ... вообще пытался прорваться в дом?

– Эванс. Нас подставил Эванс. Он позвонил утром и сказал, что привезет Хелли с охраной – увидеться с нами, раз уж мы помирились... Я сдержала слово, Терри. Я помирилась с Хелли и этой сволочью. Он, якобы, отвезет Алистера в школу, а потом завезет Хелли к нам – мы же шесть лет не виделись... Я распорядилась пропустить его машины, не зная, что в одной из них находишься ты. Эванс оставил Хелли у нас и через задние ворота поехал по своим делам. Не отзови Смит свою зверюшку...

– Не говори о Греге так, Ба! – оборвала её Терри, и Ба неожиданно послушалась и поправилась:

– Хорошо, не отзови Смит своего оборотня, мы бы все были мертвы. Так лучше, Тереза?

– Это не правда, ты не знаешь Грега.

Ба снова посмотрела на Терри и перемотала запись:

– Без стоп-кадров оборотня и не рассмотреть, Тереза. Только, ты готова увидеть настоящего Грега?

– Ба! Я знаю его...

Элеонора кивнула и запустила запись по новой, уже показывая по кадрам.

Грег был огромен – с Терри ростом, наверное. Белая шкура в многочисленных проплешинах, не скрывавших признаки разложения. Плоская, совсем не волчья морда, скорее что-то из фильмов ужасов – алые, утопающие в глубоких глазницах глаза, огромная пасть с поистине акульими зубами, язык в язвах... Терри прикрыла глаза – к такому Грегу она была не готова.

Ба выключила запись:

– Вижу, ты впервые осознала, что такое Плитт. Можешь открывать глаза, Терри.

– Я... Я...

Ба кивнула:

– Ты не хочешь верить, я понимаю – человеческая шкурка у Плитта очень обаятельная. Но я не хочу, чтобы ты однажды столкнулась с истинной ипостасью Плитта. После нее не выжить, Тереза.

Терри кивнула:

– Я все поняла.

Ба грустно рассмеялась:

– Они все такие, и это ужасает. Привлекательные, завораживающие и убивающие. Чтобы ты не сомневалась, что это так... Вот еще запись. Это причина, по которой я заключила с ними мир. Временный, но все же мир. – Она вновь включила запись на компьютере, в этот раз это было аудио.

Мягкий, красивый мужской голос произнес:

– Миссис Уильямс, это Майкл Ричардз, я по поводу вашей внучки. Пожалуйста, нам очень надо поговорить. Откройте, пожалуйста. Вы же понимаете, что я все равно войду в ваш дом, но ни мне, ни вам это не понравится. Пришла пора честно поговорить – нам некуда отступать, и вы это знаете. Вам тоже некуда отступать. Мы найдем вас даже на том свете. Терри важна для нас...

Ба прервала запись.

– Тереза, я понимаю, что это все тяжело, но...

Терри лишь кивнула, не в силах говорить. Огромная пасть с острыми зубами и с признаками разложения, так и продолжала стоять у неё перед глазами. И надо понять, надо принять, что это тоже Грег. Грег, который улыбался ей в кафе. Грег, с которым она болтала у себя дома, обсуждая какой-то фильм. Грег, который ей шептал: “Малыш...”. Это было больно. Это было... Ужасающе. Она же не раз напоминала себе, что он оборотень, только не знала, насколько... Это не уютный Эшли, превращающийся в кота, это... нежить. И это Грег, который ей когда-то отчаянно нравился. Еще пару минут назад. Мягкий, неконфликтный, привлекательный, с алыми, без признаков разума глазами.

Ба бережно приобняла её за плечи:

– Это трудно осознать, Тереза, но нужно признать. Эванс человеческая сволочь, но Плитт гораздо хуже. В разы хуже. Он нечеловеческая тварь.

– Ба, мне нужно побыть одной...

– Конечно, – Элеонора поцеловала Терри в щеку. – Отдыхай. Тебе пришлось тяжело в последнюю неделю. Набирайся сил...