Робот-Адепт

Глава 15 Пинг-понг

Маш стоял перед панелью управления. Ему выпали числа, так что юноша выбрал 1.ФИЗИЧЕСКИЙ. На этот вариант он полагался больше, чем на остальные. Бэйн предпочёл Б.ИНСТРУМЕНТЫ, явно не доверяя ОБНАЖЁННОМУ после поражения в гонках. По правде говоря, Маш был невероятно близок к проигрышу. Не будь его двойник так увлечён погоней, его отчаянный замысел просто не сработал бы. И турнир подошёл бы к концу.

Вторая таблица предложила ему буквы. Он коснулся Ж.ЖИДКОСТИ, придя к выводу, что другие категории могут оказаться с подвохом. Бэйн выбрал 6.ИНТЕРАКТИВНЫЙ.

Квадрат разросся во весь экран, и на нём замерцал список предлагаемых игр: с мячом, где в действительности требовалось больше, чем одно лишь наличие мяча — такие, как теннис и боулинг; водные игры наподобие состязаний на катамаранах и подводного волейбола (мяч должен был проплывать под сетью); и с мячом на шнуре, в которых мяч передавался от одного игрока к другому не просто так, а по верёвке.

Добравшись до последней подтаблицы из девяти квадратов, они разыграли и её, и в итоге — к обоюдному удовлетворению — остановились на настольном теннисе, у которого тоже имелось несколько разновидностей. Труль проконсультировался с Оракулом (Маш и Бэйн, разумеется, передавали сообщения друг через друга) и выбрали три варианта — по игре на каждый. Первая партия обещала быть стандартной, с идентичной экипировкой для обеих сторон. Во второй можно было использовать вольный стиль, что означало любые ракетки. Третью сделали дублированной, где и проявлялись способности лучшего игрока.

Маш был знаком со всеми тремя и хорош во всех. Но теперь его опыт передался и Бэйну — так же, как и отточенность движений механического тела. Мог ли Маш сравниться с ним в слабом организме живого человека? Он сомневался. Следовательно, тренировки в течение месяца чрезвычайно важны. Он должен был разработать стратегию и набить руку, чтобы победить того себя — с Протона.

Тем временем организация игр тоже требовала внимания и становилась настоящим вызовом для создателей турнира. Труль с Оракулом придумали способ воплотить в жизнь шахматные партии и иллюзорные гонки, однако природа настольного тенниса была иной. Как Бэйн с Машем будут отбивать мячик сквозь барьер между мирами? Маш пожал плечами и решил, что творцы как-нибудь да справятся и с этой проблемой.

Он обернулся к Прозрачному Адепту.

— Кто считается лучшим в этой игре? — поинтересовался юноша.

Тот нахмурился.

— Стайл и некоторые из вампиров в человеческом обличье. Похоже, у нас опять возникли трудности.

— Я должен найти игроков лучше себя, чтобы обучили меня ловким трюкам и новым техникам.

— Источники информации у нас есть, но тебе они могут не понравиться.

— Неважно, понравятся мне они или нет! Я не смогу выиграть, если не стану играть на порядок лучше нынешнего, и даже тогда результат остаётся под вопросом, потому что Бэйн тоже оптимизирует свои навыки и избежит любых ошибок.

— Верно, ты должен практиковаться, — согласилась Флета. — Ничего плохого в этом нет.

— Наиболее доступный учитель — Беата.

Уши Фета на мгновение прижались к голове, хотя она и пребывала в человеческом облике.

— Она уже слишком многое тебе показала!

Маш не мог не улыбнуться, хотя и сам был ошеломлён не менее Флеты.

— Она показывала Бэйну, а не мне, — напомнил юноша.

— Когда он изображал тебя! — парировала она, и Машу нечего было возразить. — А в мире Протона…

— Но Бежевый заставил тебя…

— Значит, с Бежевым лучше не встречаться мне, а с Беатой — тебе!

Прозрачный угрюмо кивнул.

— Я понимаю, что никто из вас не в восторге от прогулки во владения Бежевого. Но вам нужна только Беата.

— На что способна сия гарпия, чего не умею я? — требовательно спросила Флета, делая жест рукой, словно держала в ней ракетку.

— У неё есть магическая ракетка.

В глазах Маша вспыхнул интерес.

— Магическая ракетка? Для пинг-понга?

— Верно. Это редкий предмет, и она заполучила его нечестным путём у эльфов из клана чёрных алмазов. Думается мне, настал твой черёд отбить его чарами.

— Через мой труп! — фыркнула Флета.

Но Маш уже обдумывал предложение.

— Магическая ракетка, сотворённая эльфами! Звучит, как нечто очень особенное!

— Верно. Обсудите план с кобылицей, и я организую твой визит в Бежевые Владения.

Флета казалась не в настроении обсуждать что бы то ни было.

— Это может занять некоторое время, — пробормотал Маш.

Так оно и вышло. Единороги славились своим упрямством, и Флета в этом смысле являлась достойной представительницей своего вида. Она не желала, чтобы Маш приближался к Беате! Но наконец ему удалось убедить кобылку, что если не пользоваться каждой возможностью улучшить свои навыки, он точно проиграет, и тогда их разлучат навечно.

— Но единственная причина, которая вынуждает меня к согласию, — мрачно добавила Флета, — что она живёт и на Протоне, а меня, чтобы охранять тебя от её уловок, там не будет.

— Хорошая причина, — с облегчением кивнул Маш.

Тем не менее, визит получился напряжённым. Флета настояла на том, чтобы нести его в Бежевые Владения на себе, теоретически — чтобы сохранить его магию для более важных вещей, но юноша подозревал, что на самом деле она просто не хотела ждать его дольше необходимого.

Беата выглядела неотразимо в облегающем бежевом платье, которое эффектно подчёркивало соблазнительные изгибы её тела. Её волосы были убраны назад и перевязаны бежевой лентой, а на ногах красовались бежевые босоножки.

Трава здесь была очень сочной, но Флета предпочла остаться в образе девушки.

Беата ослепительно улыбнулась, поднявшись навстречу гостям так резко, что подол её мини-платья на миг взметнулся.

— Приятно встретиться с тобой, Маш! Пришёл сыграть с настоящей женщиной?

Флета издала придушенный звук.

— В настольный теннис, — осторожно ответил он. — Прозрачный сказал, у тебя есть магическая ракетка.

— Верно, и это далеко не всё, чем я обладаю, — она стрельнула в него глазками, и он ощутил силу её магии. Голова Флеты слегка склонилась, будто готовя рог к атаке.

— Я принёс хорошую ракетку, выточенную Красным, — произнёс Маш. — Она прекрасно сбалансирована, и рукоятка сидит в руке, как влитая. Я могу воспользоваться ей для игры.

— Посмотрим, — улыбнулась Беата. — Дай-ка, переоденусь во что-нибудь более удобное. — Она крутанулась на каблуках, вновь приоткрыв бёдра, и направилась к толстой берёзе. Маш, привычный к виду обнажённых рабов, был потрясён мыслью о том, как может украсить женщину столь малое количество одежды.

Обнажённой, на Протоне, Беата выглядела далеко не так искушающе.

Флета топнула ножкой, едва не наступив на его мизинец.

— На что ты смотришь, машина?

— Эм…

— Она ведала о нашем появлении, — прошипела девушка. — Почему же не переоделась раньше?

— Не забывай, что мне нужно одолжить у неё ракетку, — напомнил Маш. — Я должен казаться заинтересованным, хотя в действительности она меня, конечно, ни капли не интересует.

— Кого ты обманываешь, — буркнула она.

Вскоре Беата появилась снова, одетая на сей раз в тесные бежевые шортики, больше похожие на нижнее бельё, и в свободную полупрозрачную блузку.

— Так-то лучше, — довольно пробормотала она себе под нос.

— Вот ещё! — выдохнула почти сквозь ноздри разъярённая Флета.

Мгновение спустя Маш обратил внимание на ракетку, которую Беата держала в руке. Девушка явно приготовилась к игре.

В одном из древесных альковов оказалась комната со столом для пинг-понга. Беата заняла место за одной из сторон.

— Сделай это со мной, — пригласила она.

— Нет, если бы я только могла… — гневно выдохнула Флета.

На столе рядом с сеткой покоился белый шарик. Подобрав его, Маш послал мячик в полёт. В этом теле ему ещё играть не доводилось, но движения были довольно точными; опыт или рефлексы Бэйна делали теннис занятием лёгким.

Беата ударила по шарику немного резко; очевидно было, что игрок из неё так себе. Но мячик послушно отскочил в нужном направлении. Ей удалось отбить удар.

Юноша вновь ловко отправил шарик к ней, ощутив его вес, массу ракетки и своего тела впридачу. И опять подача девушки получилась несколько дёрганой, но мяч Беата вернула. Скоро она, вероятней всего, промахнётся.

Маш ударил в третий раз, посылая мячик под косым углом. Противница потянулась всем телом, почти потеряв равновесие, и Маш подумал, что сейчас она отправит мяч по широкой дуге… но тот возвратился очень аккуратно.

Любопытно. Юноша нарочно сбил шарик с курса. Беата блокировала его подачу чисто инстинктивно — сработала реакция самозащиты, и мячик снова послушно приземлился прямо в центр его половины стола. Как ей это удалось?

В течение следующих нескольких подач Маш обнаружил, что от движений Беаты ничего не зависело: мячик всегда возвращался идеально. Наконец, он пропустил собственный удар, отчаянно пытаясь заставить её промахнуться. Навыки её игры оставляли желать лучшего, всё дело было в удивительной ракетке: в этом и заключалась её магия. Она не промахивалась.

Маш продул, не набрав ни одного очка в свою пользу. Ему оказалось не по силам противостоять магической ракетке.

Беата победно улыбнулась.

— Что предложишь за ракетку, ровот? — поинтересовалась девушка, и её дыхание участилось, заставляя грудь всколыхнуться. — Чтобы применить в турнире против Бэйна.

Юноша осознал, что с Бэйном её связывали старые счёты: он находился по ту сторону баррикады и сопротивлялся её попыткам его очаровать. Так или иначе, ракетку она Машу одолжит; сейчас Беата просто хочет понять, какую ещё выгоду может получить от его присутствия здесь. Но не стоило забывать и о присутствии Флеты рядом.

— Ничего, Беата, — буркнул он. — Всего сетов будет три, и ракетка способна выиграть лишь один из них. Положившись на магию, я определённо проиграю. Мне следует развивать собственные навыки, а с тобой это вряд ли возможно.

Выражение лица Беаты изменилось: теперь вместо самодовольства на нём отражалась ярость.

— Ну, и забирай её тогда, проклятый голем, мне всё равно! — Девушка швырнула в него ракеткой.

Маш поймал её в воздухе.

— Если ты настаиваешь, Беата.

Она воззрилась на него, намереваясь применить свои чары. Он щёлкнул пальцами, и перед девушкой появилось зеркало в полный рост, возвращая ей взгляд. Затем Маш повернулся и вместе с Флетой пошёл прочь — от стола и от дерева.

— Думается мне, ты поступил не слишком мудро, Маш, — довольно сказала Флета.

— Лучше разозлить женщину, чем единорога, — улыбнулся он. — Предполагалось, что она продемонстрирует возможности ракетки вместо того, чтобы вампирить меня. Я старался быть любезным, но она зашла слишком далеко.

Флета промолчала, но её гнев испарился.

Отсюда Маш направился к животным. Большинство поддерживали Стайла, но одно упрямое племя было против него, и, по счастью, именно в нём жил один из лучших игроков Фазы. Им оказался слоноголов, который держал ракетку хоботом и чертовски здорово ей манипулировал.

Против Эли — слоноголова — Маш пользовался своей обычной ракеткой, подаренной ему Трулем. Магии в ней не содержалось, но инструментом она была отличным. Маш играл хорошо, даже очень хорошо, рефлексы тела Бэйна его не подводили. Но Эли его уделал; его концентрация пребывала за гранью человеческих возможностей. Пожалуй, он действительно мог улучшить навыки Маша, не прибегая к помощи магии.

Тем не менее, магией юноша пользовался. Не для того, чтобы отбивать мячик, но для обострения собственного восприятия и контроля над телом. Чтобы стать больше, чем человеком, и улучшить свой потенциал в качестве игрока.

Они сыграли ещё сет. Поначалу Маш, отвлекаясь на необычный облик своего противника, совершал глупые ошибки. Но вскоре его охватил азарт, и юноша стал играть более точно… но всё равно терял баллы. Эли был настолько сосредоточен и расчётлив в движениях, что ракетка, казалось, росла из его руки, являясь частью его самого. Выполняемые ею круговые обороты выглядели почти магическими, хотя к волшебству отношения не имели. Пытаясь их анализировать, Маш совершал куда худшие промахи, чем обычно. Подачи Эли наверняка снились его соперникам в кошмарах; юноша еле справлялся с ними, прилагая все усилия к этому. Но глухая самозащита вовлекала его в ещё большие неприятности.

Мало-помалу он начал понимать, в чём секрет: движения Эли были сложными, комплексными, чересчур быстро меняющими направление и угол наклона ракетки. Иногда она буквально описывала круги в его руках, и трудно было даже заметить, какой именно стороной он ударил по мячу. Поскольку поверхности сторон ракетки различались, на шарик и его полёт они тоже действовали каждая по-своему. Иногда от этого зависел исход всей партии.

— Я должен этому научиться, — решил Маш.

— Верно, — согласился Эли. Вернее, музыкально выдохнул через хобот, одновременно величественно кивнув. Человеческая речь была для него слишком сложна, чтобы её воспроизвести.

Они играли постоянно на протяжение следующих дней и недель. Эли обладал терпением и выносливостью хищника, и был польщён, обретя такого усердного ученика. Он демонстрировал свои лучшие удары и показывал Машу, как их отражать. Маш, сознавая, что, по меньшей мере, в одном из сетов должен будет противостоять высокотехнологичной протонской ракетке, рад был усилить свою защиту. Одной лишь защитой на его уровне сет не выиграть, поскольку таким образом он невольно передавал всю инициативу оппоненту, но хорошая защита перед нападением очень важна. А нападение игроки высокого класса устраивали в любой удобный момент; позволить себе ослабить бдительность их противники не могли и под постоянным давлением неизбежно совершали ошибки.

На исходе месяца Эли уже получал настоящее удовольствие от сражений с Машем, чья техника заметно улучшилась, и он был готов противостоять двойнику в любом из трёх сетов. Магическую ракетку он до сих пор в руки не брал, считая это бессмысленным, ведь та промахнуться не могла. Вообще-то юноша даже чувствовал себя немного виноватым, зная, что против этого инструмента Бэйн беззащитен. Лишь выйдя победителем в двух сетах подряд, тот мог вырваться вперёд.

Тем временем Флета принесла особые новости.

— Помнишь ли ты мой период зачатия? — несмело спросила она.

— О, нет… он скоро наступит снова?

— Нет, разве ты не обратил внимания, что он как раз не начался?

Маш помедлил.

— Ты имеешь в виду?..

— Верно. Я ношу под сердцем жеребёнка.

Маш понятия не имел, как на это реагировать, поэтому просто потянулся к ней и обнял так осторожно, что девушка поневоле рассмеялась. У кобыл деликатных положений не бывает. Но такой счастливой он ещё Флету не видел.

Однако она ещё не закончила.

— Сие будет утешением тебе в разлуке. Но как было бы замечательно, если бы расставаться не пришлось.

— Придумать бы что-нибудь, — согласился Маш. — Чтобы спасти оба мира и остаться вместе.

— Верно. И самим растить нашего жеребёнка.

— Который, возможно, станет величайшим из единорогов.

— Или величайшим из людей.

— Он возьмёт лучшее от нас: способность превращаться и творить магию.

— Флаш, Адепт-единорог! — воскликнула она.

Почему бы и нет?

— Почему бы порождению нас обоих и не быть кем-то особенным?

— И мы построим дом, поскольку, боюсь, Табун его не примет.

— А можно и замок. Теперь я адепт и способен создавать любые предметы. Наш сын достоин лучшего.

— Владения Ровота, — с улыбкой кивнула девушка.

Она говорила не совсем всерьёз, так что Маш поцеловал её снова. Каким бы ни был исход этого раунда, они разделят его на двоих.

Настал день первого сета. Теперь, наконец, Маш узнал, каким образом они организовали настольный теннис между измерениями. Как и раньше, двойники пересекутся, одновременно встав по одну сторону стола. Каждый будет играть за себя. Но мяч, вместо того, чтобы проникать сквозь несуществующий занавес, будет пролетать через имитирующую его сетку к симуляции другого игрока на противоположном конце стола.

Машу будет казаться, что там стоит Бэйн с ракеткой в руке, пребывающий в его собственном механическом теле, но, скорее всего, это будет предоставленный Коричневой голем. Самостоятельно играть тот не сможет, но движения Бэйна скопирует добросовестно.

Но шарик не мог физически перескакивать между мирами. Что же предстоит отбивать голему?

Может, это и незначительная деталь, но Машу хотелось бы знать, поскольку информация способна была повлиять на его отношение к игре — а значит, и на саму игру. Он не желал спрашивать в открытую, что, осознал юноша, было глупо; он быстро адаптировался к поведению живых людей, проводя всё больше времени в теле одного из них. Живые испытывали боль — не только физическую, но и душевную, и относились гораздо осторожней к вещам, о которых мало знали, нежели машины. Теперь Маш был куда более чувствительным, чем когда-либо на Протоне, и ему нравилось верить, что это преимущество. Поэтому он предпочитал понять, обитаемо ли осиное гнездо, не влезая туда рукой, и проникнуть в замыслы оппонента без того, чтобы выставить себя идиотом. Таким образом он оттачивал новую грань своей личности, более присущую живым существам, чем роботам: хитрость.

Он подошёл к Флете, чтобы обнять её ещё раз.

— Это голем? — прошептал он девушке на ухо.

Её ухо дёрнулось. Она сохраняла некоторые лошадиные привычки, даже становясь человеком!

— Нет, у него нет запаха, — отозвалась она. — Сие — призрак.

— Спасибо. — Значит, всё это, и мяч, и другой игрок, были просто голограммами, выстроенными на основе проходящей через него же информации. Взятые из Книги Магии чары Труля вполне были на это способны; в действительности Маш при необходимости и сам сумел бы сотворить нечто подобное.

— Больше тебе от меня ничего не нужно? — подняла бровь Флета.

Ой.

— Остального на глазах у других не попросишь, — ответил он, незаметно ущипнув её за ягодицу.

Флета фыркнула, но выглядела удовлетворённой.

Маш вернулся к столу и взял ракетку — ту самую, с которой начинал играть ещё месяц назад. В первом сете ракетки должны были соответствовать указанным правилами стандартам, то есть — никаких различий. Идея первой игры заключалась в том, чтобы увидеть способности игроков.

— Давай сначала поупражняемся, — предложил он.

— Верно, — не стал возражать Бэйн. — Странная обстановка.

Внезапно Маш ощутил острый приступ сожаления. Жаль, что они не могут просто быть друзьями, а вместо этого вынуждены сражаться. Общаться они могли и без иллюзий, которых сейчас не избежать. Возможно, после окончания турнира, всё изменится к лучшему.

Он поднял шарик и послал его за сетку, специально держа ракетку в левой руке, чтобы не придавать ему вращения. Тот стукнулся о его половину стола и перескочил через сетку. Маш знал, что именно в этой точке мяч и стал иллюзорным, с помощью магии превращённым в видение, в то время как на Протоне Игровой Компьютер сам отправил шарик с той же скоростью и под тем же углом, что он летел на Фазе. На Протоне голограммой был Маш, казавшийся, несмотря на это, таким же реальным, как и Бэйн — здесь. Сколько сложностей для имитации обычной игры.

Бэйн вернул шарик с показной лёгкостью. Тот снова миновал сеть. Мерцал ли он в точке перемены? Уверенности в этом Маш не испытывал. В любом случае, он не должен отвлекаться на работу системы; сегодня он обязан выложиться на полную. Если задаваться посторонними вопросами наподобие, как юноша вообще мог свободно двигаться, не утрачивая контакта со своим двойником, он начнёт сбиваться! Сколько из его собственных движений тоже были частью иллюзии?

Они отбивали шарик уже несколько минут, понемногу начиная привыкать к этому нехитрому занятию. Всё действовало, как положено.

— А теперь всерьёз, — кивнул Маш, одновременно с сожалением и азартом.

— Верно. — Бэйн поймал мячик рукой, завёл обе ладони за голову, потом вытянул вперёд — сомкнутыми, и спрятал под столом. Маш указал ракеткой на его правую руку. Бэйн поднял её: пустая. Это означало, что первая подача за ним.

Бэйн отправил мячик оппоненту. Тот летел низко и быстро, устремившись в правый угол. Маш отбил его коротким, резким ударом сверху вниз, закрутив ответный мяч. Это уменьшило его скорость и заставило упасть в центре половины стола Бэйна, вместо того, чтобы достичь края. Но вращение дало и другой результат: оно изменило прыжок мяча на короткое подпрыгивание. Невнимательный игрок вряд ли обратил бы на это внимание и пропустил бы его. Более того: стоило второй ракетке коснуться шарика, вращение увело бы его вниз — возможно, в сеть. Опять промах.

Однако Бэйну о динамике пинг-понга было известно столько же, сколько и Машу. Он встретил мячик таким же ударом, что снова изменило его вращение, посылая такую же «бомбу» назад.

Готовый к такому повороту, Маш легко коснулся мяча обратной стороной ракетки — так, что тот перескочил сеть и упал прямо за ней: подача, которая была куда менее безобидной, чем казалась на первый взгляд, поскольку обычно игрок стоял далеко от сетки, у края стола.

Но Бэйн был уже там, где надо, и чуть заметным движением запястья послал шарик вправо-вниз — на сторону Маша, чтобы тот приземлился рядом с краем стола и скатился с него на землю. Маш потянулся в надежде перехватить мяч, но на его пути оказался стол, и вовремя юноша не успел. Всё, что ему удалось, — это отбить шарик высокой аркой над сетью.

Это, разумеется, было лишь отсрочкой. Бэйн ударил по мячу с дальнего края, и у Маша не осталось ни единого шанса вернуть подачу.

Один-ноль в пользу Бэйна. Теперь игра действительно была в разгаре!

Завладев мячиком, Маш отправил его на дальний конец стола. Бэйн вновь поймал его ладонью и занял позицию для следующей подачи.

Эта пошла с тыльной стороны ракетки, прорезав в воздухе косую линию к левому углу Маша. Юноша возвратил её тем же способом, что и первую, обратным ударом. Ответный ход Бэйна тоже мало чем отличался от предыдущего; электронный разум и тело робота действовали механически. Уязвимое место, однозначно.

Маш тоже повторил свои движения, сделанные в той же точке первого захода, мягко послав мяч через сетку в центр стола. И Бэйн отозвался тем же образом, что и раньше, — закрученным ударом в сторону, только на сей раз целился в левый угол стола. И снова он застал Маша врасплох, и тот сплоховал в ответ, и шарик приземлился за его спиной. Два-ноль в пользу Бэйна.

Но Маш просто проверял слабое звено в обороне противника, что в данный момент было важнее потерянного балла. Воображение юноши сейчас работало куда лучше, чем в электронном мозгу, и он использовал фантазию на полную катушку, что, как полагал юноша, тоже являлось большим плюсом. Найдя уязвимости Бэйна, он мог воспользоваться ими задолго до конца сета.

Третья подача Бэйна получилась прямой, и Маш ответил на неё обратной стороной ракетки. Прямой удар по диагонали, обратный удар по диагонали, прямой удар по дальнему краю стола — следующим будет обратный туда же, и пятый — какая-то новая вариация. Если так, Маш знал, чего ожидать дальше, и это поможет ему прямо сейчас.

Он возвратил подачу высокой, закрученной и косой — такая точно сбила бы с толку неофита, и он отдал бы балл более опытному игроку. Бэйн принял и поменял ось вращения, отбив шарик из угла. Три-ноль. Очко того стоило; Маш проверил реакцию противника. Перекрутить мяч стандартной поверхностью ракетки невозможно, но позже он об этом вспомнит.

Как бы там ни было, юноша не мог себе позволить отставать вечно. Начиная с четвёртой подачи, он твёрдо рассчитывал на выигрыш. Как он и думал, Бэйн подал обратной стороной ракетки — по прямой, и поскольку Маш именно к этому и готовился, он сразу отбил мяч назад, в точности туда, откуда тот прилетел. Прекрасный бросок, и он застал Бэйна врасплох; ракетка запоздала, и шарик улетел в сторону, за пределы стола. Три-один.

Пятая подача Бэйна летела вниз; этого Маш тоже ожидал. Скопировав удар, он перехватил инициативу и выиграл ещё очко. Три-два.

Настал его черёд подавать. Проверив реакцию тела Бэйна на различные виды ударов, он убедился в том, что навыки его альтер-эго полностью принадлежали ему — разумеется, до того, как Бэйн попал на Протон. С подобным стилем игры он тоже был знаком, и отнюдь не случайно, видел все его преимущества и недостатки. Глухая самозащита никогда не приведёт к победе, ведь робот не совершит ошибки и возьмёт измором любого другого оппонента. Но верная линия нападения, да ещё предпринятая в удобный момент, могла привести к ошибкам и робота. Маш собирался выяснить, научился ли он у слоноголова Эли правильной атаке.

Да, тренировки помогли, хоть и не намного. Совершая немыслимые атаки, Маш обнаружил, что способен заставить Бэйна утратить контроль над ситуацией и открыться — но та же непредсказуемость делала уязвимым и его самого. Он пропустил больше мячей, нежели намеревался, рискуя низкопроцентными ударами. В итоге счёт выровнялся. Сначала — на 9–9, потом Маш отстал на 13–10, обогнал Бэйна на 16–17 и снова свёл к ничьей на 19–19.

Пан или пропал! В механическом теле Маш вряд ли пошёл бы напролом; в живом рискнул. Подача была за ним, и лучшей возможности перехватить инициативу уже не представится. Юноша воспользовался особым ударом Эли, на мгновение вообразив вместо правой руки подвижный хобот, который добавил к обратной подаче верхнюю. Маш покрутил ракеткой; в данном сете обе стороны были одинаковыми, но вращение скрыло угол, под которым он послал шарик, и момент отправки его в полёт. Если это обманет Бэйна так же, как в своё время одурачило его самого…

Обмануло. Возврат Бэйна угодил в сетку. Рассчитывая на обычную верхнюю вращающуюся подачу, он попал впросак и ответил ошибкой.

И вот он — самый напряжённый момент. Больше Маш экспериментировать не стал; Бэйн наверняка ждал подвоха. Юноша повторил предыдущий удар, снова прокрутив ракетку в ладони. На сей раз противник держался настороже и успел возвратить подачу, но его удар нельзя было назвать агрессивным, в отличие от третьего удара Маша, который взял последнее очко силой и выиграл сет со счётом 21–19.

Но он знал, что больше ему Бэйна подобным способом не провести. План сработал лишь один раз, и то в самом конце игры, когда тот слегка утратил бдительность, принеся ему только два очка. Примени он сложную подачу Эла снова, Бэйн будет знать, что с ней делать, и избежит ошибки. Роботы учились на собственном опыте, и учились отлично.

— Хорошая игра, — сказал Маш.

Бэйн кивнул: — До завтра.

Но завтра их ждал вольный стиль. У Маша будет магическая ракетка. И это ключевая игра — значит, завтра победа точно будет за ним.

Бэйн растаял в воздухе вместе с противоположным краем стола. Маш обернулся к Флете, которая сразу бросилась в его объятия.

— Я взял его опытом, — довольно сказал юноша.

— Не задирай нос, — предупредил Прозрачный. — Он ничем не хуже тебя, и больше сей уловкой ты его не поймаешь.

— Мне и не понадобится, — пожал плечами Маш.

Но адепта одолевали сомнения.