Родишься только раз

Перстень большой, а палец слишком тонок

Как страстно мечтала я о колечке!

Сколько раз в детстве смотрела я на витрины ювелирного магазина, где на темно-красном бархате лежали кольца, ослепляя блеском золота и сверкая драгоценными каменьями.

Они притягивали меня, как магнит. Проходя по Господской улице, я непременно останавливалась перед витриной и жадными глазами впивалась во все эти сокровища.

Здесь были обручальные кольца — массивные и совсем тоненькие. Но мне не хотелось ни того, ни другого. Взор мой был прикован к нежным девичьим колечкам, которые так украшают руку. Прижавшись носом к стеклу, я всякий раз выбирала себе какой-нибудь красивый перстень — то с обыкновенным хрусталиком, то с изумрудным глазком или опалом, то с жемчужиной, то с кроваво-алым рубином…

Дома я вечно надоедала родителям, прося их купить мне кольцо. Маме и без того не хватало денег, и, чтоб отделаться от меня, она говорила:

— Мала ты еще, да и пальцы твои тонковаты. Вот подрастешь немножко, тогда и купим тебе колечко.

Я взглянула на свои руки. Какие они худющие, ладони не шире ракушки, а пальцы, ну как есть коротышки. Но ведь они такие неприметные вовсе не от худобы, а главное, потому, что их ничто не украшает.

Однако ничего не поделаешь, придется подождать, пока подрасту!

В классе я была самая маленькая. Когда мы на уроках физкультуры строились в шеренгу, я всегда оказывалась в хвосте.

Сколько раз я мерялась ладонями со своими одноклассницами!

Но, увы, ни у кого не было таких малюсеньких короткопалых рук, как у меня.

И тем не менее я должна воздать должное своим рукам.

Играя в волейбол, я так сильно посылала мяч, что те, кто был по другую сторону сетки, всерьез побаивались моей подачи. В школе мои руки отличались проворством и сноровкой.

Учебников тогда не было. Новый урок мы записывали под диктовку учителя. Я, бывало, все пишу и пишу, тогда как другие девочки давно уже сидят сложа руки.

Если б подрасти!

Но ни ноги мои, ни руки не стали такими, о каких я мечтала. Мой кулачок и теперь уместится в любой руке, а ноги так и остановились на тридцать четвертом размере. И все же у меня нет оснований для недовольства. Мои крепкие ноги обошли полсвета! Я ходила рядом с длинноногими людьми и никогда от них не отставала. Шла себе своими мелкими шажками и всегда приходила к цели…

Подрасти! Подрасти!

Но мне это никак не удавалось. Так и осталась я на пядь меньше мамы и на две пяди ниже отца и брата. И может быть, именно поэтому мне так страстно хотелось иметь колечко. Колечко с красным рубином, которое сделает мою руку красивой. Тогда всякому станет ясно, что я уже не девчонка.

И я продолжала донимать родителей. Наконец мама сдалась.

— Уж так и быть, купим тебе кольцо, если в табеле будут хорошие отметки. Половину денег даст крестная.

Мне купят тоненькое золотое колечко с красным рубином! Я была сама не своя от счастья.

Учебный год я кончила хорошо, и вот мама, крестная и я идем в город покупать кольцо.

День выдался чудесный. Все вокруг сверкало в ярком солнечном свете. Я шла между мамой и крестной, поглядывая то на одну, то на другую. Обе были на голову выше меня.

У моих родителей не было драгоценностей. Перед свадьбой мама купила в Триесте два обручальных кольца, заплатив за них, как за золото. Но вскоре они позеленели. Триестский ювелир оказался мошенником. На другие у них уж никогда не было денег.

— Со мной вас не обманут. Мы купим перстень из настоящего золота! — заявила крестная.

Мы с мамой вполне полагались на нее. Прежде чем выйти замуж за пожилого почтальона, нашего соседа, она повидала белый свет, путешествуя со своими господами, которые, если верить ее словам, буквально купались в золоте.

— А я послежу, — сказала мама, — чтоб кольцо не было слишком маленьким. Ведь мы покупаем его не на день и не на год!

Мама права. Где это сказано, что я не подрасту? А коли так то кольцо не должно быть слишком маленьким.

Мы вошли в ювелирный магазин. На двери затренькал звонок, и ювелир в черном сатиновом халате и с лупой на лбу вышел из-за перегородки.

— Что вам угодно? — обратился он к крестной.

— Колечко для нее! — ответила крестная, показывая на меня. — Знаете, она хорошо учится, вот мы и решили подарить ей кольцо.

Мне стало не по себе.

— Браво! — воскликнул ювелир, окидывая меня таким взглядом, точно только теперь заметил мое присутствие.

Он выдвинул мелкий ящик. В обитых бархатом футлярах лежали кольца: обручальные, девичьи, мужские, — кольца всех сортов и всех размеров.

— Мне нравится вот это, с красным глазком! — решительно заявила я.

— Оно дорогое..

— Это неважно. Мы ей обещали кольцо, всю жизнь будет носить, — сказала мама.

— Только б было золотое!

Ювелир приблизился к крестной и дал ей лупу.

— Это золото. Здесь проба…

Перстень уже лежал на моей ладони. Я надела его на безымянный палец левой руки, и он тут же заплясал вокруг пальца. Было ясно как день, что перстень мне велик. Перстень велик или просто мой палец чересчур тонок?

Я подняла на ювелира глаза, полные немого отчаяния.

— Перстень велик, — сказал он. — Я дам вам поменьше, точно такой же, только поменьше.

— Нет нет! — возразила мама. — Девочка растет, купим этот.

У мамы уже был опыт с моими платьями. Их шили с большим запасом и ежегодно понемножку отпускали.

— Пожалуй, это разумно, — согласился ювелир. — А пока пусть носит на среднем пальце.

Я надела перстень на средний палец. Теперь он не плясал.

Мама и крестная заплатили за кольцо, и ювелир вручил им футляр, обитый красным бархатом. Кольцо осталось на моем среднем пальце.

Я шла, широко размахивая левой рукой, и красный рубин при каждом взмахе вспыхивал ослепительным блеском. Пусть все знают что у меня есть золотое кольцо! Пусть его увидит брат, который все еще считает меня соплячкой. Пусть его увидит Кика! Пусть его увидят Мина и Даница! Пусть его увидит весь класс!

Дома мама мне велел а положить кольцо в футляр. Но я и слышать об этом не хотела. Я буду его носить!

Я разгуливала по двору, чтоб все видели мое кольцо с красным рубином, слетала верхом по перилам, думая лишь о том, чтоб его заметила Кика.

Она подошла на высоких каблуках и сразу покосилась на перстень.

— Дурочка, где ты носишь кольцо? — спросила она со снисходительной улыбкой.

— На среднем пальце!

— Кольцо на среднем пальце! Гм…

— С безымянного соскакивает.

— Дай-ка я его посмотрю!

Вика потянула меня за руку, сняла кольцо с моего среднего пальца и надела на свой безымянный.

— Чудесное колечко, но только на моей руке! Разве ты не видишь?

Ничего обиднее она сказать не могла. Вся кровь во мне вскипела.

— Если оно чудесное, то чудесное и на моей руке!

— Да, чудесное, но запомни, только на моей. На тебе оно вида не имеет, если хочешь знать…

— Отдай назад!

Я была красная как рак.

Кика вернула мне кольцо и стала подниматься по лестнице. Вдруг она обернулась и сказала язвительно:

— Не на всякой руке кольцо играет. Что я могу сделать, если на моей играет, а на твоей нет.

Я умчалась домой, вбежала в комнату, встала у окна и начала вновь и вновь примерять перстень на безымянный палец. Но, увы, он каждый раз падал на пол. На среднем и то слегка приплясывал.

Да, не идет мне кольцо, и аминь!

Не создана я для колец! Золотые кольца с рубинами не для меня!

Глубоко уязвленная и раздосадованная, я сняла кольцо и положила в обитый красным бархатом футляр.

Вечером пришел брат. Он знал — ох, лучше б ему не знать, что мы купили кольцо, — и сразу глянул на мои руки. Но, не увидев на них кольца, спросил, где оно.

— В шкафу, — коротко ответила я, едва сдерживая слезы.

Мама посмотрела на меня с удивлением.

— Покажи-ка мне его, — попросил брат.

Я достала из шкафа футляр и показала ему кольцо — золото так и сверкало на темно-красном бархате.

— Красивое, — сказал он. — А почему ты его не носишь?

— Потому.

— Почему потому?

— Потому, потому, потому, и не спрашивай меня больше об этом! — крикнула я в сердцах.

Словно откуда-то издалека донесся до меня голос мамы:

— Кольцо ей еще велико. Подождет, пока вырастет!

Я неотрывно смотрела на темно-зеленый гребень Похорья, возвышавшийся над домами и садами. Мама даже не подозревала, как горько было у меня на душе.

Я знала — ни я, ни моя рука не созданы для колец.

Кольцо так и лежало в футляре, я же напрасно ждала, когда вырасту.

На кухне мы с братом измеряли свой рост. Я плотно прижималась к дверному косяку, отец прикладывал к моей макушке линейку и делал карандашом отметку. Но, увы, я ничуть не подросла. Так и осталась с короткими руками и маленькими ладонями. А на безымянном пальце не держалось ни одно колечко.