Родишься только раз

Румяное яблочко

Кто не любит яблоки, да еще румяные? Они такие вкусные, сочные, ароматные, и у каждого свой особый запах, свой вкус.

В детстве я редко ела фрукты, хотя и жили мы в Мариборе, среди садов, где поспевали чудесные сортовые яблоки, сладкие груши и сочные персики, не говоря уж про черешню и вишню — сладкую и с кислинкой, при виде которой у нас тоже текли слюнки.

Помню, какими жадными глазами смотрела я на горы фруктов на базарной площади. Яблоки были дешевые, но мы все равно не могли их купить.

И тем не менее мое первое воспоминание о яблоках связано именно с Марибором.

Может быть, я бы про них давно забыла, если б не одно-единственное яблочко.

Послушайте, что случилось с этим злополучным яблоком.

Нам трудно было прожить на жалование, которое отец приносил в дом по первым числам, и потому в те дни, когда он был свободен от службы, родители помогали одному крестьянину.

Крестьянин заплатил им за работу румяными яблоками.

Той осенью яблоки уродились на славу, их было так много, что приходилось колышками подпирать ветки, гнувшиеся под тяжестью плодов.

Родители очень обрадовались, когда получили яблоки. Ведь дома их ждали дети, которым так хотелось поесть вволю яблок!

Они привезли их на тележке. Дома развязали мешки и высыпали яблоки на пол прямо посреди комнаты. Мы с братом словно зачарованные смотрели, как растет гора ядреных душистых яблок.

Осенью к нам приехала погостить тетя Луиза. Она приехала из Крапивы, из нашей родной деревни. Она была с ног до головы в черном. Даже платок на голове был черный. Тетя Луиза привезла нам привет от бабушки и от маминых сестер, моих теток, а еще — ветку терпко пахнущего розмарина с Краса. Из дорожной сумки она достала узелок с гостинцами, развязала его, и глазам моим представился сладкий пирог, который испекли для нас Тышлеры. Тетя Луиза испекла сдобный хлеб.

— Отведайте-ка моего хлеба! — говорила она, подвигая к нам огромный каравай.

Я жадно заталкивала в рот пышный, сдобный, божественно вкусный хлеб, а глазами пожирала тонкие ломтики копченого мяса, которое тоже привезла тетя.

Тетя Луиза посадила меня на колени и стала ласкать.

Папа вспомнил про наши яблоки. Он знал, что в Крапиве их мало. Там родится инжир, персики и виноград, но таких вкусных яблок, как здесь, и в таком изобилии в Приморье вообще не бывает.

— Пойдем, я покажу тебе, сколько у нас яблок! И каких! На всем Красе не наберешь столько, сколько их вот в этой самой комнате!

Мама открыла дверь. Тетя ссадила меня с колен, встала и пошла в комнату. В дверях она застыла от изумления. Она еще никогда не видела сразу столько яблок и восхищалась ими, как маленькая.

— Съешь яблочко, вкусное! — предложила мама.

Тетя наклонилась, чтоб взять яблоко. Но не тут-то было. Я мигом подскочила к ней, схватила ее за юбку и стала изо всех сил оттаскивать от яблок.

— Нельзя, нельзя! — кричала я не своим голосом.

Тетя Луиза с удивлением посмотрела на меня.

— Нельзя, нельзя, нельзя! — вопила я, глядя то на отца, то на маму, то на брата, но они стояли как истуканы, не желая помочь мне ни словом, ни делом.

— Ну и жадюга же ты! — бросил мне отец.

— Как ты себя ведешь? — поддержала его мама.

Мама, папа и брат вспыхнули до корней волос. Вообразите, какая жадная девчонка! И откуда только такая взялась!

Тетя Луиза взяла яблоко и вонзила свои здоровые зубы в белую сочную мякоть. Я заплакала и опять потянула ее за юбку. Глубоко уязвленная тем, что не смогла отстоять яблоки, я вся залилась краской. Мама взяла меня на руки и принялась уговаривать: почему бы тете Луизе не съесть яблочко, ведь у нас их целая гора! Мы должны угостить тетю Луизу — она приехала издалека…

Но никакие увещевания не помогали. Все мамины слова отлетали от меня, как от стенки горох. Тогда она перешла к шлепкам.

Я заревела пуще прежнего. Слезы осенним дождем текли по моим щекам. Я стала утирать глаза кулачками и неожиданно заснула. Голова моя свесилась на грудь, и мама положила меня на кровать.

Тут мои воспоминания меркнут. Как падучая звезда — блеснет на небе, и нет ее.

Воспоминания! Они как сито, через которое просеивают муку, прежде чем замесить хлеб.

Это сито с нами всегда. Оно непрестанно просеивает наши воспоминания, которые то и дело проскакивают сквозь дырочки в бездну забвения.

Воспоминание о горе яблок и об одном-единственном яблочке, которое я хотела отнять у тети Луизы, живет в моей памяти и по сей день.

Вскоре тетя Луиза простилась с нами. Она уезжала далеко на юг, домой. С собой она взяла несколько румяных яблок. Я вместе со всеми с упоением отбирала наливные, спелые яблоки и, кладя их в дорожную сумку, приговаривала: „Для бабушки… Для тети Францы… Для тети Марии… Для Тончека (моего двоюродного брата)… Для ребят…“

Потом мы провожали тетю Луизу. Она стояла у окна вагона и махала нам рукой. Мне она тоже махала — я чувствовала это всем сердцем, а ее большие карие глаза светились улыбкой.

Поезд тронулся. Тетя Луиза все уменьшалась. Уже видна только ее поднятая вверх рука. Наконец поезд исчез. Тетя Луиза везла яблоки для всех своих крапивчан.