Рональд Рейган: хроника жизни и времени

Недописанный эпилог

Фотографии бывшего президента Соединенных Штатов Рональда Рейгана, отдающего прощальную честь воинскому караулу перед отлетом в Калифорнию, обошли всю американскую и иностранную прессу. Увлажненный взгляд и плотно сжатые губы Рейгана свидетельствовали о том, что прощание с Белым домом дается ему нелегко. Журналисты вспоминали день 20 января 1981 г., когда спустя всего лишь пять часов после окончания церемонии вступления в должность президента Рейган, уже успевший устать от бесконечных поздравлений, встреч, ответов на вопросы и ознакомления с поступавшими один за другим докладами об освобождении иранскими властями американских заложников, пошутил в присутствии репортеров: "Ну что же, это был прекрасный день. Полагаю, что теперь я могу вернуться в Калифорнию, не так ли?" Но вернуться насовсем в Калифорнию ему предстояло лишь через восемь лет, охарактеризованные газетой "Нью-Йорк таймс" как период, "полный контрастов и сюрпризов"¹Наследие, оставленное Рейганом преемнику в Белом доме, было названо изобилующим вопросами и сомнениями. На многие из этих вопросов и сомнений ответов, возможно, не удастся получить еще долгие годы.

Было бы неверным и несправедливым по отношению к 40-му президенту США утверждать, что Америка провожала его с чувством облегчения. Напротив, очень многие американцы с искренним сожалением наблюдали за тем, как поднимается по самолетному трапу и исчезает навсегда из активной политической жизни человек, имя которого на протяжении долгих (можно сказать, непривычно долгих за последние десятилетия) восьми лет не сходило с первых страниц газет, ежедневно присутствовало в утренних, полуденных, вечерних и ночных радио- и теленовостях. Америка успела привыкнуть к тому, что Рейган стал обязательной частью их повседневной жизни: ведь он пробыл в Белом доме больше, чем какой-либо президент США с 1961 г. Но дело было не только и даже не столько в привычке, сколько в тех ассоциациях, которые возникали у американцев (когда вполне обоснованно, а когда и не очень) при упоминании его имени. Комментировавшие завершение восьмилетнего рейгановского президентства политические обозреватели писали, что если бы в 1980 или 1981 г. американцам сказали бы, что этот "состарившийся целлулоидный ковбой из Калифорнии, не обремененный высоким интеллектом, особым трудолюбием или опытом деятельности в Вашингтоне" (а именно таким он виделся многим американцам, и не только им) сумеет пробыть в Белом доме весь положенный ему по конституции срок и покинет президентский пост одним из наиболее популярных за послевоенные десятилетия государственных деятелей, то большинство из них этому просто не поверило бы. Пытаясь объяснить этот феномен Рейгана, журнал "Тайм" писал: "Нет ничего таинственного в личности ветерана публичных зрелищ, чутко чувствующего время, остро ощущающего, что именно может понравиться массовой аудитории, и обладающего талантом привлекать ловких советников в области политической рекламы. Рейган так и не смог до конца понять проблем ядерных вооружений или контроля над вооружениями. Выше его понимания оказались и сложные проблемы экономики — одного из основных предметов его специализации в колледже. Но он очень хорошо понимал американский фольклор и мифы. К 1980 г. разочаровавшаяся во всем, запутавшаяся Америка потеряла терпение, столкнувшись с внутренней стагфляцией, дерзостью зарубежных противников и шараханьями своего собственного руководства. Возник идеальный момент для появления лидера, который пользовался простейшими методами и доводами"².

Предельно упрощенно выглядевшая философия управления государством и решения его экономических и социальных проблем, вызывавшая в конце 70-х — начале 80-х годов презрительную усмешку у крупнейших авторитетов в области государственного управления и социально-экономической политики, к нескрываемому их изумлению, не привела к окончательному расстройству аппарата государственной власти, разрушению экономической и финансовой системы или тем более к социальному взрыву. Нараставший на протяжении предшествующих пятнадцати лет кризис доверия к институтам государственной власти, вызванный целой серией причин, среди которых следовало прежде всего назвать войну во Вьетнаме, уотергейтский скандал, внутренние экономические неурядицы и внешнеполитические шараханья, не только утратил за годы рейгановского президентства признаки, дававшие основание именовать этот процесс кризисом, но и сменился положением дел, которое укрепило убежденность американцев в превосходстве их государственной системы над другими. На смену превалировавшей во многих публикациях и высказываниях мысли о неуклонном движении Америки к своему закату пришло утверждение о наступлении "нового утра". А вместе с этой уверенностью возродилось с новой силой и исчезнувшее на время стремление американцев "учить жить" другие народы и государства. Как в таких условиях не воздать должное чуть ли не единственному человеку в стране, которого никогда, даже в самые сложные периоды начала 80-х годов, не покидала уверенность в том, что такое время обязательно настанет, если страна пойдет по предлагаемому им пути. Массовый гипноз "великого мастера общения" в сочетании с умелой политической рекламой возымел действие, высветив перед глазами американцев положительные стороны и результаты восьмилетнего пребывания Рейгана в Белом доме и оттеснив на задний, второстепенный и даже третьестепенный план значительную часть того, что препятствовало позитивному восприятию его президентства.

Если бы в январе 1989 г. американцам был задан тот же вопрос, который адресовал им Рейган в 1976 г.: "Живете ли вы лучше или хуже, чем четыре (восемь) лет назад?", то большинство американцев, несомненно, ответили бы: "Лучше!", хотя столь же несомненным было и то, что за время пребывания рейгановской администрации у власти число бедняков в стране значительно возросло. В марте 1989 г. комитет по доходам и расходам палаты представителей конгресса опубликовал результаты исследования, согласно которому с 1979 по 1987 г. средний семейный доход беднейших 20 % американского населения сократился на 6,1 %, тогда как средний семейный доход наиболее состоятельных 20 % американцев вырос на 11,1 %. При этом средний доход американской семьи вырос за тот же период на 5,5 % (с 27 917 долл. до 29 487 долл.). Одновременно личный доход самых бедных 20 % американцев снизился на 9,8 %, а личный доход самых богатых 20 % вырос на 15,6 %³. Другие исследования свидетельствовали о том, что к концу 1988 г. каждый четвертый американский ребенок, т. е. 25 % детей страны, жил ниже "черты бедности". С 1981 г. государственные ассигнования на субсидируемое жилищное строительство были урезаны на 81 %, в результате чего число бездомных американцев перевалило за 3 млн человек. Коммунальные медицинские центры обслуживали лишь 5 млн из 25 млн американских бедняков, имеющих право на бесплатную медицинскую помощь. Около 37 млн американцев не располагали медицинским страхованием — на 20 % больше, чем в 1980 г. Детская смертность в США была одной из самых высоких среди развитых стран мира⁴. "Социальная сетка безопасности", которую по аналогии с цирковой обещала обеспечить администрация Рейгана для спасения бедствующих членов общества, оказалась дырявой, и в растущее по мере сокращения государственных программ социального вспомоществования и увеличения военных расходов количество "дыр" проваливалось все большее число американцев.

Все эти не соответствующие образу процветающей Америки сведения были хорошо известны американцам — время от времени они публиковались в различных органах печати и исследованиях, но их затмевали регулярно напоминаемые общественности данные о том, что так называемый "комбинированный индекс нищеты" — уровень безработицы, приплюсованный к уровню инфляции, был самым низким за последние десятилетия, не достигая даже 10 % (при президенте Дж. Картере он составлял 20,7 %). Уровень инфляции, составлявший в 1980 г. около 13 %, снизился к концу 1988 г. до 4,4 %, а безработица, достигавшая в 1980 г. 10,8 %, сократилась до 5,3.%⁵.

В последние недели своего президентства Р. Рейган выступил с рядом заявлений, в которых нарисовал весьма оптимистичную картину результатов своего восьмилетнего президентства, особо выделив то, что его администрации удалось "восстановить военную мощь" страны (ценой колоссальных ассигнований на военные нужды, превысивших за восьмилетие 2 трлн долл.) и возродить "дух нации". Рост же государственного долга США почти в 3 раза при повышении внешней задолженности США до 500 млрд долл., рост дефицита федерального бюджета, составлявшего в среднем в годы администрации Рейгана 180 млрд долл. в год, рост дефицита внешнеторгового баланса США и другие признаки нездорового состояния экономики и финансов страны ставились им в вину силам и факторам, неподконтрольным республиканской администрации. Лишь изредка в статьях и исследованиях отдельных обозревателей и экономистов встречалась охлаждающая пыл убежденных сторонников "рейгановской революции" мысль, что уровень благосостояния, позволивший многим американцам говорить о том, что они живут лучше, чем в 1980 г., был достигнут за счет будущих поколений граждан страны, которым придется рассчитываться за долги, накопленные администрацией Рейгана, и которые скорее всего не будут разделять восторженных оценок результатов ее пребывания у власти⁶. В любом случае, как образно пишут американские авторы, присяжные, которые должны вынести решение по поводу того, была ли в действительности "рейгановская революция" и насколько позитивны ее результаты в долгосрочном плане, еще пребывают в совещательной комнате и могут пробыть там еще долго, пытаясь найти ответ на эти вопросы.

Не меньше вопросов, сомнений и полярно противоположных оценок вызывает сегодня и внешнеполитический курс администрации Рейгана и оставленное ею наследие. Т. Дей-бел одобряет деятельность рейгановской администрации во внешнеполитической области, обращая внимание на то, что она завершила свое пребывание у власти заметно отличающейся от той, какой она пришла к власти, и считает иронией судьбы то, что "изобличитель "империи зла", президент, напугавший миллионы людей своей болтовней о ядерных "демонстрационных ударах" и "бомбардировке (СССР) через пять минут", закончил, руководя процессом существенного снижения напряженности в отношениях между Соединенными Штатами и СССР, и стал архитектором первого в истории договора, действительно ликвидирующего целый класс уже существующих вооружений… Когда администрация (Рейгана) покинула политическую арену, ее внешняя политика была наиболее скоординированной, успешной и популярной за всю недавнюю историю, свидетельством чему был тот факт, что оба кандидата на пост президента в ходе избирательной кампании 1988 г. пытались вести борьбу, основываясь на внешнеполитическом послужном списке Рейгана"⁷Придерживающийся противоположной точки зрения Д. Игнашиус в свою очередь считает, что "рейгановское наследие в сфере внешней политики вряд ли обнадеживает. Рейган оставляет за собой множество нерешенных крупных проблем, поскольку он концентрировал слишком много внимания на форме, а не на содержании. Его преемник унаследует набор устаревших стратегических положений, слабо удерживающихся альянсов и переставших быть реальными взглядов на роль и будущее Америки"⁸При всей своей внешней противоположности эти оценки скорее параллельны, чем противоположны, и, оставляя в стороне "перебор" в оценке Рейгана Т. Дейбелом как "руководящей силы" и "архитектора", с ними обеими в принципе можно согласиться. Т. Дейбел, утверждая, что "Рейган оставил своему преемнику гораздо менее угрожающий мир, чем тот, который унаследовал он сам", приводит в подтверждение фразу из "прощального обращения" Рейгана: "Мы собирались менять нашу страну, а вместо этого изменили мир"⁹. Но изменениям, происшедшим в мире и с миром, были и другие, более убедительные объяснения, с которыми соглашались и в США и в других странах мира. "Многое из того, что ему (Рейгану) удалось добиться за рубежом, было бы невозможно без Горбачева, у которого были свои причины искать договоренностей", — писала газета "Нью-Йорк таймс". Достигнутые в области нормализации советско-американских отношений успехи были основной причиной позитивной оценки внешней политики администрации Рейгана в условиях отсутствия впечатляющих достижений на других направлениях ее внешнеполитической деятельности. С этим доводом соглашалось и беспрецедентно высокое число американцев — 88 %, ответивших утвердительно на вопрос, одобряют ли они то, как проводилась внешняя политика США в отношении СССР в годы администрации Рейгана. "Ни один другой вопрос, заданный в ходе опроса общественного мнения, не получал такого количества утвердительных ответов, за исключением вопроса: "Дышите ли вы?", — заметила в редакционной статье газета "Нью-Йорк таймс"1⁰.

Исторически короткий срок, прошедший с января 1989 г., не дает оснований делать исчерпывающие и окончательные выводы о роли и месте Рональда Рейгана в американской и мировой истории. Это вовсе не означает, что не имеет смысла предпринимать или что не предпринимается уже сейчас попыток разобраться в том, что принесло Соединенным Штатам и международному сообществу восьмилетнее президентское правление Рейгана и какое наследие оно оставило. Вполне правомерны попытки тех исследователей, которые приходят к каким-то выводам на базе тех сведений, которыми они располагают сегодня. Каждое из проводимых "по свежим следам" исследований следует рассматривать как еще одну ступеньку к познанию исторического процесса и роли, сыгранной в нем той или иной личностью. Исследование рейгановского президентства на этом этапе можно сравнить с анализом под микроскопом мельчайших деталей сложного явления, близкое временное расстояние от которого дает возможность распознать и классифицировать его, но не позволяет делать глубоких обобщающих выводов о его характере и природе. Оценка же явления в комплексе требует, фигурально говоря, иного оптического прибора, позволяющего получить представление о масштабности предмета исследования лишь на большом временном удалении от него. (Хорошо известно, что нередки случаи, когда результаты сделанного с близкого временного расстояния аналитического исследования не только не совпадали, но и противоречили результатам "хронотелескопического", причем именно последние оказывались исторически более объективными и точными.)

Процессы, начало которых было заложено в годы пребывания администрации Рональда Рейгана у власти, не только продолжаются, но и обретают новые формы и характеристики. Это обстоятельство дает еще больше оснований согласиться со справедливым замечанием журналиста X. Донована: "Едва президент покидает свой пост, как его место в истории во многом начинает зависеть от событий, которые еще не произошли"11. События, последовавшие за завершением пребывания Рональда Рейгана в Белом доме, еще только разворачиваются, и история еще долго будет дописывать эпилог к рассказу о жизни и времени 40-го президента Соединенных Штатов Америки.