Рота Шарпа

Глава 19

- Лежите смирно! – пробурчал доктор, не столько для Шарпа, который был недвижим, сколько по привычке. Он повертел в руках щуп, осмотрел его и тщательно вытер фартуком, прежде чем аккуратно сунуть в рану на бедре Шарпа. – Кажется, вам неплохо досталось, мистер Шарп.

- Да, сэр, - прошептал Шарп. Нога горела, как покусанная ядовитой змеей.

Доктор поворчал и нажал сильнее. Из раны хлынула кровь.

- Ага! Замечательно! Замечательно! Я ее нащупал, - он надавил чуть сильнее, пытаясь кончиком щупа подцепить пулю.

- Господи!

- Да, это очень помогает в беде, - машинально заметил доктор. Он выпрямился, оставив щуп в ране: - Вам повезло, мистер Шарп.

- Повезло, сэр? – ногу дергало по всей длине, от лодыжки до паха.

- Повезло, - доктор взял стакан кларета, который ординатор всегда держал полным, и снова поглядел на щуп, затем перевел взгляд на Шарпа. – Резать или не резать, вот в чем вопрос. Как у вас с живучестью?

- Хорошо, сэр, - вместо ответа вышел стон.

Доктор шмыгнул носом – его простуда со дня порки Харпера не прошла:

- Может, она там и останется, мистер Шарп, но я считаю, что нет. Вам повезло: она не глубоко. Должно быть, пуля ударила на излете, – он направил свой взгляд куда-то за Шарпа, потом достал длинный тонкий пинцет. Осмотрев заостренные кончики, он соскоблил с них пятнышко грязи, поплевал и протер рукавом. – Так! Теперь лежите смирно и думайте об Англии! – он засунул пинцет в отверстие, разработанное щупом, и Шарп шепотом выругался. Доктор проигнорировал его слова: он нащупал пулю, которую зацепил щуп, надавил на пинцет и накрепко захватил комочек металла. – Замечательно! Еще секунду! – он резко дернул пинцет, нога Шарпа судорожно дернулась, и в руках доктора оказалась пуля, которую он вместе с инструментом презрительно бросил на стол. – Замечательно! Эх, если бы Нельсон[43] был со мной знаком... Так, хорошо. Перевяжите его, Харви.

- Да, сэр, - ординатор отпустил локти Шарпа и нагнулся под стол в поисках чистого бинта.

Доктор взял пулю, все еще зажатую в пинцете, и стряхнул с нее капли крови в ведро с водой. Затем он удивленно приподнял брови:

- Ага! Пистолетная пуля! Неудивительно, что она не проникла глубоко: для пистолета, наверное, было далековато. Хотите ее сохранить?

Шарп кивнул и подставил ладонь. Да, это была не мушкетная пуля: серый шарик был всего в полдюйма диаметром. Шарп вспомнил короткую вспышку желтого пламени: семиствольное ружье заряжалось именно полудюймовыми пулями.

- Доктор?

- Шарп?

- А что с другой раной? Пуля еще там?

Доктор тщательно вытер руки о фартук, знак исключительности профессии:

- Нет. Прошла насквозь, Шарп, только кожу пробила. Вот, возьмите, - в руках его возник стакан бренди.

Шарп выпил и откинулся на стол, ординатор промыл и перевязал его ногу. Особенной злости, что именно Хэйксвилл пытался его убить, у Шарпа не было – только любопытство и благодарность за то, что выжил. И уж точно он не был удивлен: если бы залповое ружье было у него, а Хэйксвилл оказался в пределах досягаемости, Шарп без тени сомнения нажал бы на курок и отправил сержанта к дьяволу. Он посмотрел на доктора:

- Сколько времени, сэр?

- Сейчас рассвет, Шарп, рассвет Пасхального воскресенья, когда все должны возрадоваться. Так что примите свою участь со смирением, - и он чихнул.

- Конечно, сэр, - Шарп спустил ноги со стола и натянул кавалеристские штаны. В кожаной накладке на внутренней стороне правого бедра осталась маленькая дырочка там, куда ударила пуля.

Доктор тоже заметил дырочку и рассмеялся:

- На три дюйма выше – и вы были бы последним в своем роду.

- Да, сэр. – Очень смешно. Он попробовал опереться на ногу и понял, что та выдержит. – Спасибо, сэр.

- Не за что, Шарп, разве что за мои скромные способности и четкое исполнение обязанностей. Полбутылки рома – и будете скакать, как ягненок. Спасибо Медицинскому совету и лично главному аптекарю, коим я являюсь покорным слугой, – он приподнял полог палатки. - Приходите, если надо будет что-нибудь ампутировать.

- Обязательно обращусь именно к вам, сэр.

Войска, разойдясь после ночной атаки, уже сложили в штабеля оружие и заканчивали скудный завтрак. Зато пушки трудились вовсю, паля теперь не только по Тринидаду, но и по бастиону Санта-Мария, и Шарп представил, как дым стелется над водой озера. Проклятый порох! Количество пороха было сильно недооценено, иначе Шарп, Харпер и стрелки сейчас были бы героями. А так они стали париями. Шарп чувствовал, что назревают неприятности: ночной провал нуждается в козлах отпущения.

В городе звонили во все колокола. Пасха. Шарп захромал к своей палатке и заметил справа, на краю рва, группу португальских или испанских женщин из числа следующих за армией – они собирали крохотные желтые цветы: весна вступала в свои права и немного смягчала пейзаж. Скоро будут открыты дороги и реки, по которым хлынут французские армии. Шарп задумался: показалось ли ему – или орудия сегодня действительно стреляют в ускоренном темпе? Британцы должны взять город, если хотят вернуть войну в Испанию. Пушки у Бадахоса должны быть слышны далеко на севере, в Алькантаре и Касересе, на востоке, в Мериде, где британские часовые вглядываются вдаль: не движется ли по пустым пока дорогам французская армия? Пушки. Их грохот перекрывал колокольный звон, отвлекая от вечного мысли людей, собравшихся на праздничную службу в соборе. Алтарь, должно быть, сверкает белым и золотым, одежды Богоматери блестят драгоценными камнями, но от грома пушек дрожит, роняя снег и пыль на крестный ход, золоченый карниз по периметру собора, и молятся, перебирая четки, женщины. Пушки предвещают кровавый приступ. Бадахос знает, чего ждать: город пережил множество осад, мавры и христиане долгое время поочередно вырезали его жителей. Пребудь Заступником нашим и прибежищем нашим в день скорби нашей[44].

- Шарп! – из палатки Уиндхэма показался усталый и раздраженный майор Коллетт.

- Сэр?

- Как нога? – вопрос был задан без тени сочувствия.

- Болит.

- Полковник ждет вас.

В палатке горела тусклая желтая лампа, придававшая лицу Уиндхэма оттенок желтушности. Он довольно дружелюбно кивнул Шарпу и указал на деревянный ящик:

- Присядьте.

- Спасибо, сэр, - нога стреляла дикой болью. Кроме того, он был голоден.

Коллетт вошел вслед за Шарпом и наглухо застегнул полог. Майор был невысоким, он даже мог стоять в палатке во весь рост. На несколько секунд повисла тишина, и Шарп вдруг понял, что Уиндхэм смущен. Он почувствовал приязнь к полковнику: не его вина, что Раймер купил патент, и не он решал, кто должен заменить Лоуфорда. В конце концов, насколько Шарп знал, Уиндхэм был вполне приличным человеком. Он поднял глаза на полковника:

- Сэр?

Это слово разбило молчание. Уиндхэм нетерпеливо дернулся:

- Этой ночью, Шарп... Жаль.

-Да, сэр, - чего, интересно, жаль полковнику? Что не смогли взорвать дамбу? Или что погиб Мэттьюз?

- Генерал разочарован. Не нами – мы свою работу выполнили. Мы доставили порох к дамбе, мы взорвали его, но чертова пороха не хватило. Нужно винить инженеров, не нас.

- Да, сэр, - Шарп понимал, что Уиндхэм пытается обойти скользкую тему. Не за этим он позвал Шарпа в палатку. Коллетт хмыкнул, полковник откашлялся:

- Похоже, возле дамбы был хаос, Шарп?

Наверное, так доложил капитан Раймер. Шарпу оставалось только пожать плечами:

- В ночных атаках часто случается неразбериха, сэр.

- Я знаю, Шарп, знаю. Черт возьми, я не вчера родился! – присутствие стрелка заставляло Уиндхэма нервничать: полковник явно помнил их первую встречу в Эльвасе, когда он точно так же страшился пойти на препятствие в лоб. Наконец он посмотрел на Шарпа:

- Я посылал вас узнать, что происходит, и вернуться, более ничего, так?

- Да, сэр.

- Вместо этого вы нарушили субординацию, организовали атаку, разозлили французов и добились того, что один из моих офицеров убит.

Шарп почувствовал, как ярость закипает в нем, и постарался ее сдерживать, не обращая внимания даже на упоминание Мэттьюза:

- Разозлил французов, сэр?

- Черт, да, вы стреляли в них!

- Это вам сказал капитан Раймер, сэр?

- Нечего тут спорить! Вы стреляли или нет?

- Это был ответный огонь, сэр.

Повисла тишина. Раймер явно рассказал другое. Уиндхэм беспомощно взглянул на Коллетта, тот пожал плечами. Оба верили Шарпу, но необходимо было не уронить авторитет Раймера. Уиндхэм попытался сменить тему:

- Но, как бы то ни было, вы нарушили мой приказ?

- Да, сэр.

Снова тишина. Уиндхэм не ожидал такого ответа: в крайнем случае, он ожидал извинений, а Шарп просто признался в собственном неповиновении. Но спрашивать, почему он это сделал, означало вызвать обвинения в адрес Раймера, которых полковник не хотел слышать. Он посмотрел на Шарпа: стрелок выглядел чертовски уверенно. Вот он сидит там, совершенно не волнуясь ни о чем, лицо с резко выделяющимся шрамом говорит о компетентности и надежности – и полковник опустил руки:

- Черт возьми, Шарп, Раймер попал в безвыходную ситуацию. Он пытается утвердить свой авторитет в роте, но это невозможно, когда рядом вы.

Коллетт попытался возразить, но Шарп только медленно кивнул:

- Да, сэр.

- Теперь что касается винтовок.

Шарп встревожился:

- Винтовок, сэр?

Коллетт счел-таки нужным вмешаться:

- По мнению Раймера, именно винтовки стали причиной наших потерь ночью. Их слишком долго заряжать, из-за этого они нас подвели. Мушкеты быстрее – а значит, более эффективны.

Шарп кивнул:

- Это правда, но так случилось только этой ночью.

- Это ваше мнение. Раймер его не разделяет, - Коллетт запнулся. – А именно Раймер командует ротой.

- И командует, как считает нужным, - подхватил Уиндхэм. – Что значит, от винтовок нужно избавиться.

Шарп впервые повысил голос:

- Нам нужно больше винтовок, сэр, а не меньше!

- О чем я и говорю! – Уиндхэм в ответ тоже повысил голос. – Вы не должны командовать легкой ротой. Командовать должен один!

И это, разумеется, Раймер. Гнев Шарпа поутих: так значит, его наказывают не за собственные ошибки, а за ошибки Раймера, и все трое это знают. Он выдавил улыбку:

- Да, сэр.

Снова повисла тишина. Шарп видел, что ему хотят сообщить еще о чем-то, чего стыдится полковник. Но вытягивать из них по слову в час ему надоело – пусть чертов разговор наконец закончится:

- Так что теперь, сэр?

- Теперь? Продолжаем, Шарп, продолжаем! – Уиндхэм попытался уйти от ответа, но взгляд стрелка принудил его вернуться к теме. – С нами говорил майор Хоган. Он был очень расстроен, - полковник запнулся: тема была слишком уж тонкой. Впрочем, Шарп уже сам обо всем догадался: Уиндхэм пытался избавиться от Шарпа хотя бы на время, а Хоган придумал, как это сделать, но теперь Уиндхэм стыдился сказать это прямо.

- Итак, сэр?

- Ему нужна ваша помощь, Шарп. Хотя бы на несколько дней. Инженерам вечно не хватает рук, черт бы их побрал, вот Хоган и просил прислать вас. Я согласился.

- Значит, я покидаю батальон, сэр?

- Всего на пару дней, Шарп, всего на пару дней.

Сзади подал голос Коллетт:

- Черт возьми, Шарп, скоро капитанские патенты будут валяться на земле, как фунтовые бумажки в день выборов!

Шарп кивнул. Коллетт подтвердил его соображения: Шарп смущал не только Раймера, но и всех других капитанов, которым он дышал в затылок. Если сейчас убрать его из батальона, отправив к Хогану, можно будет без проблем вернуть его после атаки капитаном. А атака будет уже скоро: Веллингтон слишком нетерпелив для долгой осады, а хорошая погода благоприятствует контрударам французов - значит, пехота уже в ближайшие дни двинется на город. И Коллетт прав: вакансии будут, даже слишком много вакансий, и обеспечат их французские пушки в Бадахосе.

Уиндхэм с видимым облегчением воспринял согласие Шарпа:

- Итак, все в порядке, Шарп. Удачи, хорошей охоты! – он издал смущенный смешок. – Еще увидимся!

- Да, сэр, – но не так, подумал Шарп, как планирует Уиндхэм. Выходя из палатки, стрелок не протестовал против решения полковника – или, скорее, решения Хогана. Но черт его подери, если его можно просто убрать с доски, как какую-то пешку! Он потерял роту, его вытолкали взашей из батальона, внутри кипел гнев: значит, он не нужен? Ну и черт с ними со всеми! Он получит «Отчаянную надежду»! Он выживет и вернется, но не как временная замена убитому капитану, а как солдат, которого нельзя не замечать. Он пробьется! Черт возьми, он пробьется, и он знает, с чего начать.

С батальонной кухни донесся знакомый смешок. Хэйксвилл! Чертов Хэйксвилл, стрелявший в него в темноте из семиствольного ружья! Шарп повернул на звук, преодолевая боль в простреленной ноге, и пошел навстречу врагу.