Ружемант 2

Глава 23

«Великий вождь» оказался слаб до девичьих ласк. Сейрас запрыгнула на водительское кресло, вцепилась в руль. Педаль газа утопла в полу, застоявшийся движок засвиристел от возмущения. Колеса забуксовали по грязи, но через миг покинули вязкий плен.

Вовремя. «Шмель» плюнул каплей снаряда. Скверна брызгами осела на ржавых бортах пикапа.

Я вцепился в мятые трубы рамы, уперся ногой в днище, спиной припал к перегородке. Вскинул винтовку — стрелять из такого положения сложно, но можно.

Вертолет обиделся на первые неудачи, пронесся над головой, идя на следующий заход.

Застрекотала из ПП пришедшая в себя Белка. Скорее для острастки, нежели в надежде сбить.

Ухнул дробовик Влады. Высунув ствол из амбразуры, одарила дробью нахально близко подлетевший разведывательный дрон.

— Ната, ну а ты-то можешь что-то с ним сделать? — постучал по коробу крыши. Понимал, что греметь не обязательно: инфо-фея слышит меня через канал связи.

Просто по привычке.

Шкала «особенности» заряжена полностью. Никогда такого не видел: сегодня, наевшись царенатских пуль, она пылала чародейским огнем.

Ружейного демона было не сдержать. Рвался, просясь наружу, чтобы превратить злую муху в лепешку. Обрушить мощь кулаков, указать на игрушечность на фоне моего величия. И разнести все и вся вокруг.

Сдерживался. Боялся за девчонок.

Елена давила страх в зародыше. Испугавшись в первую встречу, сейчас жаждала воздать за свой стыд. Пулемет на шарнире подчинился ее звериной силе. Сбросил пыль веков, тяжко заухал непрерывной очередью.

Вертолет словил пару попаданий, сменил курс: старался не подставлять ранее поврежденный борт. Загрохотал из пушки в ответ. Одно попадание — и нам крышка!

Пикап ухнет, пойдет юзом, завалится на бок, разламываяcь на части, погребая нас под обломками.

— Да держи ты ровнее! — раздражение лилось из Ипиной потоком.

Сейрас бы и рада, и без того делала все возможное.

Повинуясь рукам рычащей в такт мотору эльфийки, чудо китайского автопрома петляло меж несущих погибель снарядов. Разрывы гремели, били по ушам, зло швырялись комьями земли. Пыль настырно лезла в глаза, нос и уши.

Кажется, я кричал.

Поддавшись звериному инстинкту, стиснув спусковой крюк, посылал одну очередь ружемантской ярости за другой. Небо было расстреляно трассерами. «Шмель» петлял, утратив прежнюю логику. Сожженные системы искрили изнутри, внося в действия беспилотника сумятицу, превращая боевой вертолет в безбашенную машину смерти.

Елена выла в такт со мной. Оскалившись, словно видя перед собой соперника за добычу, она нескончаемым потоком дырявила небеса в надежде выцелить вихляющую механическую птицу. Гильзы клацали по днищу кузова, задорно прыгали, блестя на солнце. Отчаянно валились за борт.

Осатанелый механоид шустро нагнал нас, старому пикапу было не сравниться в скорости с демоном ветров. Пушка, замолкшая лишь на миг, теперь заработала вновь. Словно молотом долбила по земле, обращала в щепы деревья напротив, крошила толщу скал и камней.

Сейрас родилась под звездой удачи, иначе объяснить не могу. Пушка смотрела прямо мне в лицо. В истерике взвизгнула в голове Ириска, адреналин зашкалил. Шипящим червем с ложа нырнула ракета, устремившись в смертельном полете.

Эльфийка резко выкрутила руль. Машину тряхнуло, пикап подскочил на ухабе, нырнув в сторону. Возмущенно захрустели рессоры, чуть не вывалилась за край борта Елена. Успел поймать волчицу за руку.

Ракета прошла мимо, грохнув в чаще, забрызгав ее скверной.

Рядовая Ипина оказалась на редкость тяжелой: вытянул ее не без труда, затащил на борт. Краткий миг передышки, осознание, что до сих пор живы.

— Впереди развалины! — выкрикнула Грингра.

Я не ответил, лишь приподнялся, глянув поверх крыши. Чудовищные, стремящиеся к небесам руины многоэтажек наводили на мрачные мысли. Словно купол, над всеми развалинами возвышалась серая монолитная стена, щерясь клыками охранных вышек. Механические скарабеи, едва завидев стремительно мчащуюся точку, спешили взять на прицел.

Кто еще может ехать за пределами города, как не враг?

Подхватил «Янтарь», отстегнул магазин, хлопнул по карманам в поисках следующего и тут же осознал, что подсумки пусты. Никто не рассчитывал, что мы будем палить в белый свет, как в копеечку. Никто не ждал, что на нашем пути объявится самый гадкий босс-вертолет, который только можно представить.

Елена выдохнула, приходя в себя, потрясла головой.

Не теряя времени даром, отшвырнул подарок Бейки на днище, припал на колени, взявшись за тугие обломки рычагов пулемета. Голая сталь обожгла ладони холодом. Круглое перекрестие прицела тотчас же переместилось на «Шмеля». Я вдавил гашетку.

Отдача затрясла, что отбойный молоток. Теперь понятно, почему волчице не удавалось зацепить юркую птичку. Необузданным жеребцом пулемет норовил вырваться, ускакать. Словно старый, больной старик он хрипел на поворотах, скрипел давно не знавшим смазки шарниром. Затвор хлопал, царапая и без того истерзанный ржавчиной ствол.

«Шмель» будто чуял недостатки нашего оружия. Хозяином неба несся, идя на снижение, набирая скорость. Пушка грохнула, врезала снарядом в выставленный мной купол пулееда. От второго снаряда успела спасти Влада — словно змея, теневым ручьем вынырнула из кабины, растянулась. Снаряд разорвал вампиршу, словно тряпку, швырнул мне под ноги. Ружеклятье, нырнувшее следом, наконец врезалось в мерзкое орудие, заставив его замолчать.

Идеальный момент!

Ствол пулемета уставился в тупой нос резко сдавшего назад вертолета. Очередь вгрызлась ему в броневую переднюю пластину, обратив ее в лохмотья. «Шмель» подставил неповрежденный борт под удар, резко рванул вверх.

— Долго там до развалин? — снова без особого смысла застучал по крыше. Казалось, ехали целую вечность.

— Чува, жму, что могу. Этой рухляди место на свалке, а ты ее гоняться с беспилотником заставил! Потерпи, Серж, через пять минут доскочим.

— За пять минут он от нас фарш оставит!

— Ну так попугай его из бабахалки!

Сплюнул. Совет лучше некуда, но другого у эльфийки для меня не было.

«Шмель» закружился в воздухе. Обманчивая надежда желала видеть в нем подбитую машину, мерзавец спешил разбить наши мечты в прах.

— Стреляют, серж!

— Что?

Тут же понял, о чем речь. Нелепо вскинув руки, выронила винтовку Ипина. Градом по борту прошлась тройка пробных выстрелов — охранные вышки взялись за дело. Помочь беспилотному собрату в деле нашего уничтожения — долг чести.

Из огня да в полымя!

— Ранена! Ранена! — запоздало завопила волчица, но самообладания в этот раз не потеряла.

Звериная злость двигала каждым из ее движений. Личный медпакет, бумажная упаковка лаверистина с довольной девочкой на блистере. Желтая пилюля сгинула во рту девчонки, мигом вернув ее в строй.

Я огладил цевье замолкшего пулемета, представил его ворчливым дедуганом. Он смотрел на сопляка — «Янтаря» сквозь паутину прожитых лет. Смерти не боялся, меня считал гадкой мышиной возней, оторвавшей от столетнего сна.

Ничего, старик, ничего. Вспомним молодость, повоюем. Чтобы эта летающая крыса, да сумела нас взорвать? Волчица — девчонка, но мы-то мужики, ага?

Передернул затвор, заправив следующую ленту. Как только порох не отсырел? Хорошие у царенатцев контейнеры для патронов…

Мужики, согласился пулемет. И как будто улыбнулся моей просьбе, сверкнул чистой сталью вороненого ствола.

«Шмель» тотчас же оказался в перекрестии круглого прицела. Будто повинуясь единому со мной желанию, пулемет облегчил ход по шарниру, застыл на подъеме. Гашетка нажалась легким прикосновением. Ярость ружеманта окутала пулемет, обратив его в противовоздушную зенитку. Вот теперь-то поговорим!

Беспилотник, едва взявший курс, нагоняющий нас с каждым мгновением, вдруг получил заряд разрывных по носу, нырнул в сторону, но старик в моих руках клал и не таких. Развернулся следом, словно живой. Отдача унялась, перестала колотить по рукам.

«Шмель» сдался. Словно подкошенная в полете стрекоза, он последним усилием рванул навстречу небесам. Сила притяжения оказалась сильней, чем его желание рвать винтами небеса. Перехлестнувшись друг с другом, лопасти изогнулись.

— Молодец, сержа! Так этого паскудника! Чтоб ему с печенок до самых задин запылало!

Не слушал, не смея выпустить гашетку из рук. Словно прикованные, слившиеся с пулеметом воедино, мы рвали «Шмеля», откалывая от него то крыло, то остатки истерзанного ранее хвоста. Закружившись в предсмертном полете, вертолет рухнул оземь. Инерция подстегнула набравший силу механоид, потащила искрящимся комком по истерзанному разрывами асфальту. Подпрыгивая на выбоинах, кружась в дивном вальсе, он словно надеялся нагнать нас пылающими ошметками.

Сейрас свернула в сторону, сбавляя ход. Ошибка, которую осознала слишком поздно.

Словно только того и ждавшая тварь огрызнулась последним «подарком».

Развалившийся на части корпус разъехался чадящими обломками, отрыгнув полную скверны капсулу. Ракета закружилась буравом, замигала светодиодом боеголовки. Ириска, словно очнувшаяся ото сна, замерла, лишь текстом указав, что перед нами «Слеза».

Самонаводящийся на людей снаряд.

— Врубить «хамелеона»! — отчаянно закричал я, зная, что не поможет.

Надежда умирает последней. Пулемет крякнул, отскочила стреляная лента, загрохотал под ногами опустевший короб. — Теперь, — лязгнул затвором пулемет-старик, — ты сам по себе, малой. Извини.

Иногда от смерти просто не спастись. Ракета отстрелила захватывающий комплекс, вырвалась из плена жестяной оболочки, рванула к нам в отчаянном, самоубийственном полете.

Кричала Сейрас, колдуя заклинания, тщетно надеясь поймать в них снаряд. Визжала, извиняясь за то, что не успела ее взломать, Ната. Не выпуская ПП из рук, стиснув зубы, пыталась подстрелить Белка.

Ракета жутким свистом оставляла звуковой след, бивший отчаянием по ушам.

Напрасно, прасно, сно…

Рванул ей навстречу, соскочил с пикапа, будто надеясь поймать руками. Циркач, что ловит ядро брюхом — видел такое в детстве. Было смешно.

Теперь не смешно.

Увидел ракету в виде проказливого, злого бесенка. Хохоча, надеясь утянуть за собой в ад, она угодила в мои объятия.

Руки обожгло. Полная скверны дьяволица плевалась сидящими внутри нее проклятиями, только и ждущими высвобождения. Шкала «особенности» перестала пылать, вспыхнула пламенем. зашлась огнем, замедляя время, давая сил. Не выдержав моей наглости, ракета решила ухнуть разрывом. Мои ладони швырнуло прочь горячей взрывной волной.

Сдавил, сдерживая проклятый поток в едином комке. Накрыл ладонями, обратив из слона в муху. Голос разума велел — сейчас! И я тут же понял, что делать дальше.

Швырнул получившийся снаряд прочь — взиравший на нас последним уцелевшим глазом остов «Шмеля» получил свое же лекарство. Проклятия ухнули разрывом, зашлись вихрем безжалостной скверны. Неуправляемым смерчем зашагали по показавшимся развалинам некогда величественного города. В ноздри ударила едкая вонь — плавились камни, таял, опаляясь черным, асфальт.

Выдохнув, обернувшись, увидел лишь удивленные взгляды девчат. Развел руками прежде, чем потерял сознание…

Меня тащили.

Иная жизнь где-то далеко. Мама, метро, запах бабушкиных пирогов…

Здесь лишь головная боль, девичьи всхлипы, раздраженные окрики. Суровый глас всезнающего медика велел успокоиться, спорщицы подчинились.

Меня тащили.

Им тяжело на ступеньках, не хватало носилок. Взяли за ноги-руки, кто-то заботливо придержал голову.

Перед на миг открытыми глазами, что полны слез боли, мелькнули лишь девичьи лица. Их много, но как будто одно.

Некстати вспомнились Восемь.

Хотел понять, кто я такой: человек, оружие? Демон? Вит Скарлуччи бы согласился с последним. Жаль, не видит, что творится — сдох бы от зависти.

Вокруг серые, облупленные, монолитные стены. Обрывки обоев, мерзкий дух грязной посуды. Из холодильника, у которого остановились, несло слежавшейся колбасой — сколько ей лет?

До сознания отчаянно пытались докричаться снаружи и изнутри. Девчонка в очках, с белым котенком на плече застыла мраморным изваянием, шепотом умоляя об одном. Не умирать.

Я обязательно, я не буду. Как только, так сразу. Слова не ложились на язык, не хотели звучать. Потому что глупые. В мире и без того много глупости, не следует множить.

Похлопали по щекам. Просили прийти в себя. Я отчаянно пытался вернуть контроль над телом, памятью. Получалось не очень.

— Под язык. Говорила же, чтоб голову держали, а то язык прикусит! — раздраженный голос. Говорящей не перечили, признавали вину.

Я прикусил язык? Боли все равно не было…

От меня кого-то оттаскивали, успокаивали. Медик строга и непреклонна.

— Укольчик. Всего лишь лишился сознания. На грани собственных сил.

— Вы видели, что он сделал?

— Да, — ответили остальные хором.

Что я сделал? Ракета, проклятие, вертолет. Вспомнилось почти мгновенно. Уцепившись за последнее, принялся возвращать воспоминания одно за другим. Словно фигурка в игре, скакал с одной платформы утверждения на другую, прежде чем открыл глаза.

Яркий свет резанул по глазам, отдался очередным приступом головной боли. Застонал, рот тут же зажали.

— Тише, Максимка. Тише, пожалуйста, ну тише же… — девчонка всхлипнула, роняя соленые слезы.

Следом за светом лишь непроглядная мгла, лишь теплое прикосновение девичьих рук. К щекам, животу, груди.

Рукой шаркнул по поясу в поисках оружия, наткнулся лишь на пистолет. Откуда? Орк, мутация шедевра, благодарность.

Вспоминать словами проще, легче. Не так больно.

Поднял взгляд — Белка, зажмурившись, плакала. Коснулся ее щеки, заставил прийти в себя. Она подавила восторженный крик, страшно обрадовалась, но молчала. Тьма прятала от меня страх в ее глазах.

По ушам время от времени долбило где-то далеко отсюда. Нехорошие подозрения мерзкими червями ползли в душу, пока не осознал: это не долбежка. Автоматный стрекот.

Приподнялся, высвободился из объятий Белки, попытался встать — получалось плохо. Сколько я спал? Сколько времени прошло?

Эти вопросы оставил на потом, спросил важное.

— Остальные?

Белка поджала обожженные ноги, чудом держала в себе слезы, прижимала палец к губам. Смотрела на пистолет-пулемет. Ириска, вернувшаяся в мир живых вместе со мной, говорила, что он пуст. Ни патрона.

— Тише, Максимка… Тише… Нету остальных…

Неприятный холодок пробежал меж лопаток. Ужас спешил в душу. Так что же, ракета, бесенок в руках, добитый броском вертолет — все сон? Память делилась — так ведь уже было, и не раз.

На войне так случается или ты надеялся, что в этот раз иначе?

Я надеялся…

Белка, словно поняв мой страх, отрицательно потрясла головой, поспешила успокоить, поправила саму себя:

— Живы. Не знаю насколько. Слышишь — там?

Кивнул, пытаясь вызвать по каналу связи — бесполезно. Шипение, белый шум стали ответом.

— Видишь? — все так же шептала Белка. Замолкла, зажав рот ладонью. Вжалась в стену, ногти оставили следы на битой стене, луч яркого света ударил по окну, заглянул откуда-то с лестничного пролета.

Тихо, но шаркали мужские сапоги — чужие. У моих девчонок легкая, мягкая походка.

Помимо шагов слышал шипение, бросил взгляд в сторону. Стало ясно, почему опустел ПП Белочки. Вместо солдат первыми сюда пустили дронов.

— Они меня не увидели. Но знают, что мы тут, — снова зашептала, будто оправдываясь.

Поискал «Янтарь» взглядом и не нашел. Девчонка лишь отводила глаза, боялась отвечать.

Понятно.

Вновь позвал Ириску — ИИ-ассистент была тут как тут. Живее, чем в полудремных видениях.

— Разведка, — хрипло гаркнул, кивком указал на лестничный пролет.

Ее обнаружат — обнаружат и нас. Последнее неизбежно, потому не испугался, расчехлил пистолет Макмамбетова.

В голове мысль: может, прямо сейчас сделать его фамильным? Не привязывать? Глянул еще раз, освежил в памяти свойства.

Перед глазами назойливой мухой маячило предупреждение, что непривязанное ко мне оружие будет наносить меньше урона, а ружемантская натура быстро обратит его в хлам.

«Буяна» грешно было тратить на подобное. Жаль, не озаботился взять к нему больше двух обойм.

— Максимка, не надо, — Белка сразу поняла, чего хочу, когда я сделал шаг в сторону лестницы.

Враги все ближе. Пистолет окутало магическим вихрем. На миг скользнула интересная мысль, швырнул «Буяна» девчонке.

Ириска насчитала пятерых. Хорошо вооружены и уже поднимаются.

Значит, мой выход…