Руны законов Сварога

Руна седьмая. Ночь, кровь и пламя

Овеянная холодными ветрами ночь внезапно отозвалась хором рычаний. Сперва мягких и как будто шепчущих, а затем утробных, низких или вовсе тонких и визгливых. Голоса упырей, из-за необратимых изменений в строении голосовых связок и гортани, были склонны к резкой смене тональности. Абсолютно каждый упырь, что восстал, или через халатность допущенную в обряде захоронения, иль по злому умыслу носителя магии — имел возможность использовать несколько колдовских криков. Такой упыриный крик мог сбить человека с ног или, например, наслать паралич. А некоторые упырицы могли так сладко петь, что будто алконост заливается!

И сейчас из ночи, сквозь воющую метель, мы все могли слышать целый сонм сладко поющих голосов — мужских и женских. Упыри очень старались заманить к себе хоть кого-то из дружины или крестьян. Но у первых были мои амулеты, и двадцать четыре стойких орлецких воина без особого труда удерживали жителей «Лукошка» от необдуманных поступков.

Упыри настигли нас недалеко от широкого бурелома в яме, рядом с замёрзшей узкой речкой. Кровососы разделились на две части и частыми перебежками двигались параллельно нам, вдоль узкой лесной дороги. Скачущее между деревьев пламя от многочисленных факелов в руках воителей, то и дело фрагментами выхватывало мечущиеся вдали тени и фигуры упырей. К огню кровососы не лезли — боялись и жара пламени, и яркого света. Но жажда крови и, наверное, воля еретника не позволяли им действовать более организованно или вовсе отказаться от нападения.

Ещё бы! Сорок душ прямо под носом, и в каждом горячая, столь желанная для упырей человечья кровь! Даже, если бы очень захотели, зову бесконечного голода, упыри сопротивляться не могут. Особенно «младшие» — новообращённые, уродливые и горбатые кровопийцы, с длинными обломанными когтями на руках. Многие молодые упыри во многом походили на вурдалаков. Только что плоть не гнилая, кишки наружу не вываливаются, и кости со всех сторон не торчат.

От воя и рычания упырей плакали дети. Взрослые крестьяне пытались их успокаивать, но всё было тщетно. Мне было жаль детишек из «Лукошка» и несколько раз я задумывалась о том, чтобы не дать им всем успокоительное, но тут же отмахивалась от этой мысли. Во-первых, это дорого и на всех всё равно не хватит, во-вторых, бесполезно и в такой-то обстановке толком не поможет, ну, а, в-третьих, приём седативного зелья серьёзно сломит и без того хрупкую человеческую волю. Нет уж! Как бы жестоко это не звучало, у страха есть одно очень важное положительное свойство — он обостряет инстинкт самосохранения!

Сложнее было с лошадьми. У каждого второго воина конь то и дело испуганно всхрапывал, резко останавливался или делал попытку сорваться прочь и умчаться как можно дальше. Животные чувствовали присутствие кровососов, примерно также, как ощущают приближение волков, в дикой природе, ежели те, по глупости подошли не с подветренной стороны. А упырям на ветер и собственный запах было плевать: они были уверены, что нам некуда деваться, и, отчасти, были правы — до «Аннушки» ещё было далеко…

Я вертела головой по сторонам, стараясь определить хотя бы примерно сколько кровососов за нами увязалось. По мелькающим теням вокруг пути нашего следования трудно было дать оценку их численности, но я прикинула примерное количество кровожадных тварей, и уже выходило, что здесь их около сотни или чуть меньше.

Однако у меня почти не было сомнений, что армию неизвестного еретника наверняка пополнят и мертвецы из «Бабьего лукошка». А это весьма-а большая деревня, уже давно претендующая на звание небольшого такого городка. У них, по этому случаю, недавно даже несколько лавок и корчем открылось! От мысли про возможную численность пополнения оравы упырей захотелось выругаться. Страха не было, только злость на нашу общую доверчивость и подлость молчуна из «Лукошка».

Из-за ближайшего дерева внезапно выскочил один из кровососов. Лохматый, полуголый, с бледно-серой кожей и оскаленной клыкастой мордой. Он яростно зашипел и прыгнул к одной из женщин с ребёнком. Та закричала дурным паническим голосом и инстинктивно закрыла собой рыдающего от ужаса ребёнка. Что показательно, находящиеся поблизости мужики из крестьян тоже оторопели от паралича страха и были не в силах что-либо предпринять.

На выпрыгнувшего из темени кровопийцу уверенно наехал один из ближайших дружинников. В свете пламени ярко сверкнул посеребрённый меч всадника, и упырь с воем отлетел в сторону. Чудище рухнуло в снег, конвульсивно содрогаясь и разбивая сугробы беспорядочными взмахами когтистых лап. От шкуры упыря вверх тянулся плотный узкий и шипящий дымок. Резко запахло палёной плотью, и я тут же скривилась. Меня замутило, но я сумела подчинить собственный организм. Ещё не хватало, чтоб меня, словно сопливую ученицу от вони горящего упыря при всех вывернуло… И не такое видывала!

После выходки одного из своих сородичей, остальные кровопийцы заметно осмелели. Показательно кусая воздух и сверкая в бликах огня вытаращенными кровожадными глазами, богомерзкие создания теперь подбирались ещё ближе. Не в силах больше терпеть собственный голод, сразу пятеро тварей, с разных сторон, выскочили из тьмы. Крестьяне закричали, дети зарыдали громче, вновь со страхом заржали кони, одна из лошадей встала на дыбы и чуть не сбросила своего седока. Но дружинники и стражники были начеку. Троих упырей зарубили на месте, а четвертый получил стрелу с посеребрённым наконечником точно в левый глаз. Но пятая паскуда сумела-таки схватить за ногу маленького мальчика и вырвала ребёнка прямо из рук орущей матери.

— Ви-и-итко!!! — вскричала мать мальчика.

Малец рыдал, а тварь, проворно передвигаясь на четвереньках, волокла его по снегу, прочь от света, во тьму, на погибель. Всё происходило слишком быстро! Я видела, что дружинники не успевают к этому упырю. Один из стражников послал стрелу в чудище, та вонзилась в бок твари, и упырь глухо зарычал, когда из его раны, вместе с кровью повалил шипящий дым.

— Витко!!! ВИТКО!! — мать мальчика бросилась следом за дитём, как и положено любой матери.

— Стой, дурёха! — какой-то бородатый мужик схватил её за руку.

Упырь, не обращая внимания на крайне болезненную рану — голод не позволял ему ощущать всю боль — стащил орущего ребёнка с дороги, подальше от спасительного света факелов. Всё это длилось секунды, я даже заговор не успевала закончить, чтоб хоть что-то сделать! Тварь действовала почти что молниеносно. Только один из всех присутствующих воинов оказался быстрее упыря.

Святослав спрыгнул с коня, бросил поводья одному из дружинников рядом, и с мечом бросился за кровопийцей, что утаскивал кричащего малыша. Я, да и все остальные вокруг застыли от изумления. Всё по-прежнему происходило слишком стремительно. Святослав в несколько прыжков оказался рядом с кровопийцей и коротким взмахом клинка снёс тому голову. Разбрызгивая кровь и источая зловонный тёмно-серый дым, клыкастая мохнатая голова монстра отлетела прочь и потерялась где-то в сугробах.

Святослав успел схватить мальчика и взял того подмышку, а правой рукой отбил атаку второго, выпрыгнувшего из темноты упыря. Предвкушающие расправу и кровавую трапезу, уродливые существа, что некогда были людьми, бросились в самозабвенную атаку на Ставра. Тот стоял буквально на границе, куда едва дотягивался свет факелов и где начиналась тьма ночи.

Уверенно и быстро работая мечом, Святослав пронзил одну кровожадную тварь, затем вторую, и успел полоснуть ещё двоих. И вот тут все знатно оторопели от потрясения.

Потому что в этот раз упыри не упали в сугроб, истекая кровью вперемешку с дымом. Один за другим, сражённые мечом Святослава кровопийцы замертво падали в снег, орошая сугробы и лёд собственной кровью. Но я и все вокруг отлично видели, как за считанные мгновение менялись тела умерших вновь упырей — они за доли секунд иссыхали, истлевали и обращались в человекоподобные останки, с обвисшей, сморщенной и затвердевшей кожей на костях.

От тел застывших в снегу упырей вверх поднимались серые, дымчатые и как будто переливающиеся перламутровым свечением туманные человеческие силуэты — в них можно различить мужчин и женщин в самых разных одеждах. Призрачные лики умерших жителей листвянского княжества взлетали вверх и растворялись в снежных росчерках метели.

Святослав, похоже, тоже был заметно впечатлён увиденным противоестественным зрелищем. Но удивляться у него времени не было, а потому, удерживая кричащего ребёнка подмышкой, он поспешил вернуться на тракт, в строй дружинников. Я увидела какими удивленно-испуганными и непонимающими взглядами обменялись дружинники, стражники и рядовичи *из «Лукошка».

(Рядовичи — смерды, заключившие договор о работе на землевладельца, прим. автора)

Никто не остался равнодушен к увиденному — все пребывали в некотором потрясении. А на Святослава теперь посматривали со смесью любопытства и опаски. Я заметила, как некоторые из воинов Орлеца прошептали про себя молитвы богам. Ещё бы! Не каждый день можно увидеть, как некто, кто выглядит словно обычный листвянин, одним взмахом меча возвращает упырям надлежащий вид покойника и изгоняет из них тёмные части людских душ.

Каждый, кто хоть раз слышал об упырях, знал, что таким чудовищем может стать человек, который хоть однажды — убивал, воровал, лгал и сквернословил или причинял иной вред.

От недобрых дел часть души человека чернела, что потом могло стать причиной обращения. То есть шанс стать упырём был почти у каждого! Но никто никогда не слыхивал о том, что можно упыря не только убить, приложив немало сил, а и вовсе… расколдовать обратно. Впрочем, я была почти уверена, что никто из воинов и рядовичей так и не понял, что именно они все сейчас увидели.

Святослав же, не обращая внимания на обилие вопросительно-недоверчивых и откровенно напуганных взглядов, молча вернул кричащего ребёнка матери и запрыгнул в седло своего коня. Он не промолвил не слова. Только вытер клинок от крови упыря и всё время задумчиво посматривал на меч.

Зато, когда я поймала на себе сосредоточенный и опасливый взгляд Кочебора, стало понятно, что десятник понял то же, что и я. Оглядевшись по сторонам, Коцел догнал меня, его конь поравнялся с Бликом, и Кочебор чуть наклонился ко мне.

— Борода Чернобога! Звеня! — яростно прошептал десятник. — Это что такое было⁈ Только не ври, что не поняла! По глазам твоим вижу, что знаешь чего сейчас случилось!

— Он снял колдовство с упырей, — просто ответила я и добавила. — И отправил заключённые в них тёмные части душ в Навь.

— И тебя ничего не удивляет⁈— вновь зашептал ошеломлённый десятник. — Ты, мать твою, каждый день такое видишь⁈ Много ли самых могучих волхвов на такое способны — одним взмахом упырюгу в покойника обратить и остатки души в Новь прогнать⁈ А⁈

Я чуть пожала плечами.

— Если верить мифам и преданиям, то когда-то были такие волхвы и ворожеи.

— Были⁈ — с нажимом спросил Кочебор.

— Насколько мне известно, на сегодняшний день их почти не осталось в мире, — признала я.

— И что? Как думаешь, твой гость походит на кого-то из легендарных колдунов⁈ — волнуясь, требовательно спросил десятник.

— Ты сам знаешь, что нет, Коцел, — слегка раздражённо ответила я.

— Тогда, наверное, мне стоит задать другой вполне логичный вопрос, — продолжал сердиться Кочебор. — Кого ты, на хрен, приволокла к нам в Орлец⁈ Кто он такой⁈

— Честно⁈ — я посмотрела на Коцела.

— Да, — рыкнул тот.

— Понятия не имею, — призналась я.

Несколько секунд Коцел молчал, а затем угрожающе произнёс:

— Молись теперь, чтобы твой гость чего нового не выкинул и против нас свой меч не обратил! А не то все здесь наплачемся!.. Нужно было думать, прежде чем тащить незнамо кого к нам в острог!

С этими словами злой и настороженный десятник развернул коня, чтобы вернуться на своё место в идущем отряде. А я сосредоточила взгляд на спине Святослава. Хотя внешне я оставалась спокойной, увиденное впечатлило меня не меньше Коцела. В памяти мигом всплыл и тот факт, что своего истинного имени Святослав Ставр мне так и не назвал. И теперь мне оставалось только гадать, кто он такой, откуда пришёл и… что ему на самом деле нужно.

Упыри продолжали бежать за нами вдоль узкого тракта. С рычанием и шипением, они бессильно метались между деревьями. Я обратила внимание, что рядом с тем местом, где ехал молчаливый Святослав, упырей почти не было. Твари старались избегать Ставра и как будто даже пытались не попадаться ему на глаза.

Но так было ровно до тех пор, пока из мрака зимнего леса, сквозь завывания холодной вьюги, мы не услышали низкий, чуть сипловатый устрашающий рёв. Все увидели, как от тяжёлых приближающихся шагов задрожали ветки стоящих по близости могучих сосен, клёнов и дубов. От сотрясающихся раскидистых веток в низ упали густые россыпи снежинок. Пугающий громогласный рёв повторился. Этот звук походил на крик, с которым мог бы орать взрослый медведь, свалившийся в колодец!

Кочебор, судя по его выражению лица, понял кто это был, а у меня были только догадки. Впрочем, я уже была готова действовать и помогать.

— Стрелы в огонь и жги деревья!!! — размахивая мечом, скомандовал Коцел.

Все лучники в нашем отряде поспешили положить стрелы на тетиву своих луков и поджечь о закреплённые рядом с седлом факелы. Из двадцати четырёх воинов дюжина была вооружена добротными луками. Ножи из моих рук всплыли в воздух, я подмигнула маленькой девочке, лет шести, что, раскрыв рот с круглыми глазами следила за моим колдовством.

Из тьмы леса показались сразу несколько высоких и широких силуэтов. В тот же миг двенадцать стрел почти единовременно сорвались с луков и с шелестящими свистами, пронзая ночь, вонзились в двенадцать деревьев, что возвышались далеко впереди. План спасения на крайний случай, мы с Коцелом оговорили заранее. Поэтому, как только полыхающие от жар-смолы стрелы впились к кору растущих у дороги елей, сосен и дубов, мои колдовские ножи засверкали в воздухе, шустро вырисовывая размашистые символы божественных рун.

В тот же миг, пламя от стрел за несколько секунд расползлось по деревьям, объяло кроны и многочисленные ветви. Огонь засиял со всех сторон, послышался треск и повеял запах сгораемых деревьев. Свет пламени разорвал тьму, отогнал далеко прочь. С воем, шипением и рычанием в разные стороны бросились плотные стаи упырей.

Я выругалась, увидев сколько этих тварей на самом деле пряталось во мраке рядом с нами! Рядом со мной заголосили крестьяне и громко, не стесняясь ни богов, ни присутствия детей, ругались воины Орлеца. Да потому что упырей вокруг оказались толпы! За нами попятам шли, минимум полторы или даже сотни две голодных и обезумевших от кровожадности полумёртвых тварей!

А между ними, оскалившись, уверенно топали здоровенные, длинноволосые и облачённые в проржавевшие доспехи гиганты. Он были выше любой избы! Ростом эти великаны были такие, что, наверное, лбом могли достать до крыши любого княжеского терема! И каждый вширь был сажени полторы-две, не меньше!

Сотрясая землю тяжелой поступью и сжимая в руках шипастые здоровенные палицы, на наперерез топали волоты… Серокожие, с пустыми глазами и торчащими из-под лохматых усов клыками, на нас шли волоты-упыри!

— Святость Сварога! — взмолился один из дружинников рядом со мной. — Волоты*! Чтоб мне провалиться!!! ВОЛОТЫ!!!

(Волоты — в славянской мифологии богатыри-великаны, отличающиеся огромной силой. Когда-то были одной из самых распространённых рас на землях листвянского, каменского, полянского и других княжеств. Скорее всего именно волотам, как предкам, люди обязаны появлением среди людей легендарных богатырей огромного роста и силы. прим. автора)

К своему стыду, я не сразу опомнилась: волоты являлись настолько редким явлением, что во многих городах и странах вообще считались уже чуть ли не легендой, а то и вовсе глупой выдумкой предков. Мне прежде страсть, как хотелось увидеть хотя бы одного из них!.. И вот я увидела. Только не одного, а сразу четырёх, но околдованных чёрной магией и обращённых в гигантских упырей!

Я пришла в себя, лишь осознав, что от моих действий тоже напрямую зависит выживаемость всех людей в отряде. Но пока что у меня даже представлений не было какую магию использовать! Свет Сварога, отца нашего! Да, к такому меня жизнь не готовила! Я простая ведьма из маленького острога, и Арысь Михайловна не учила меня как сражаться против могучих волотов, у которых сопротивляемость ворожбе едва ли меньше, чем у огнедышащих змиев!

Но, что-то нужно было делать. Кругом все вопили, крестьяне со страхом, а воины — с матом. Я начала колдовать. У меня не было представления о том, какая магия подействует на волотов, зато я знала, чем можно повлиять на округу. Одно только плохо, любое колдовство требовало времени — несколько драгоценных секунд или чуть больше.

Ближайший к нам исполин с рычанием ударил палицей по одному из горящих деревьев. В зимнем воздухе послышался скрипящий длинный треск, крона горящей сосны надломилась и тяжело рухнула аккурат на дорогу.

С паническим воем крестьяне шарахнулись в сторону, зазвучало встревоженное ржание лошадей и треск других ломающихся деревьев. Вверх, к ночному небу, взлетели снопы искр и тучи разлетающегося снега. Ночная метель зазвучала громче.

Я встретилась взглядом с волотом, который сбил горящее дерево и в следующий миг выкрикнула короткое яростное заклятие. Мгновенно вспыхнули начертанные в воздухе руны, такие же знаки появились на заледеневших сугробах.

В сторону волотов полетели огненные стрелы дружинников и стражников. Но только часть из них угодила одному из великанов в лицо, четверо других успели закрыть лица палицами, а тело у них было прикрыто хоть и ржавыми, но крепкими толстыми панцирями.

Дружинник и стражники, однако, присутствие духа всё же не теряли. Умело маневрируя верхом, они не позволяли волотам двигаться быстро — исполины вынуждены были прикрывать лица и глаза, куда особенно целились орлецкие лучники и метатели копий.

Я закончила колдовать и громко с силой хлопнула в ладоши, но в пылу битвы, среди пламени на деревьях и людских криков никто не обратил на меня внимания, в том числе и волоты. А зря. Несколько из многочисленных ветвей у великанов над головами за секунды покрылись толстыми корками льда, затем сверху вырос ещё один крепкий твёрдый слой тёмно-синего и серо-голубого ледяного покрова, а затем появилась ещё пару слоёв. Под тяжестью ледовых наростов, и без того тяжёлые крупные ветви сломались и сорвались вниз. Медленно кувыркаясь в воздухе, они обрушились на головы, шеи и спины волотов.

Двое клыкастых исполинов получили льдинами точно по головам и взвыли от злости, свободными руками зажимая страшные раны на голове. Один великан, к несчастью, сумел увернуться. Четвёртый громадный громила принял на голову и плечи удар сразу четырёх здоровенных кусков льда, размером с телёнка, а потому замертво грузно повалился в снег и затих, деревья и снег вокруг его головы побагровели от крупных брызг и влажных растекающихся пятен.

Пятому исполину ледовая ветка врезала точной по темени. Здоровяк тут же пошатнулся, осел и всей тяжестью рухнул в снег, но сию же минуту попробовал подняться. Крепкими подрагивающими руками великан упирался в землю, стремясь побыстрее встать. Святослав рванул вперёд, не обращая внимания на предупреждающие крики Коцела. К своему удивлению, я вдруг поняла, что тоже встревоженно кричала вслед безрассудному воину:

— Стой! Не нужно!!! Святослав, вернись!!!

Но Ставр или не услышал, или не пожелал прислушаться. Подскочив к тяжело поднимающемуся исполину, он с размаху вонзил меч в левый глаз монстра и тут же вырвал клинок назад.

Желтовато-белёсый замутнённый глаз великана лопнул точно гигантский пузырь и растёкся вязкой липкой массой, медленно сползая по нижнему веку и щеке монстра. Волот-упырь взревел, неуклюже попытался отмахнуться под Святослава. Но Ставр ловко нырнул под руку волота, рванулся вперёд и полоснул мечом по горлу великана.

Я увидела, как Святослава обдало тёмной кровью из глубокой длинной раны на горле великана, но воин уже отбежал назад, а волот безжизненным трупом рухнул в снег. Тело его мгновенно исхудало, плоть истончилась, а панцирь и вовсе треснул в нескольких местах и развалился на несколько фрагментов.

Затем от лежащего в снегу волота поднялась тёмно-серая, меркло подсвеченная бородатая фигура в доспехах и взмыла куда-то вверх и в сторону, растворяясь во мраке.

Святослав же, вернувшись назад, скривился и выдал порцию ругательств. Голос Ставра звучал с болью. Я хотела было поспешить к нему, но тут один из волотов, проревел что-то неразборчивое и с глухим треском и удивительной лёгкостью вырвал из земли дерево. В следующую секунду исполин метнул ветвистую осину в отряд дружинников.

Я выкрикнула заговор, перед летящим деревом из снега выросло новое дерево и широко раскинуло ветви, преграждая путь летящей осине. «Снаряд» волота с громогласным гремящим хрустом врезался в магическое древо, и во все стороны брызнула туча щепок и острых обломков ветвей. Несколько стражников увернулись или успели закрыться щитами, но одному из всадников сразу две щепки вонзились точно в лицо. Воин пошатнулся, его раненный другими щепками конь взвился, и ратник полетел в снег.

Мой предупреждающий крик повис в воздухе, когда я увидела, как раненый воин безвольно катиться по снегу между пылающих деревьев. Несколько осмелевших упырей бросились к нему. Двое дружинников и стражник с луком рванули к раненному товарищу, но упырей было слишком много и они были слишком голодны.

— Бра-атцы… — прохрипел раненный в лицо воитель и протянул дрожащую руку к одному из соратников.

— Вязга! — закричал воин из той троицы, что спешила на помощь побитому щепками воину.

Бегущий стражник начал стрелять, несколько его стрел убили упырей, но кровососов уже выскочила целая толпа. Трое ратников вынуждены были отступить. Вязга закричал, когда его выволокли во тьму, а затем сразу несколько упырей впились в его плоть.

В танце пламенного света и тьмы ночи, в мерцающей полутьме, мы все могли видеть, как тело Вязги дрожало в предсмертных судорогах, а дюжина упырей, срывая с воина доспехи, лихорадочно вгрызалась в его конечности, шею и тело.

— Вернитесь в строй! — Кочебор рявкнул на оцепеневшую от увиденного троицу.

Трое пораженных кровавым зрелищем воинов, нехотя, выполнили приказ.

Двое крестьян поймали коня покойного Вязги, и один из них тут же на него взобрался. Какая-то женщина из жителей «Лукошка» истошно, с истерической паникой закричала:

— Нам конец! Это конец!.. Они сожрут нас!.. Сожрут нас всех! Нам всем теперь…

Один из стоящих рядом мужчин что-то сердито крикнул ей, но женщина не прислушалась. Тогда этот же рядовец отвесил землячке пощёчину. Та вскрикнула, покачнулась и схватилась за щеку. Заплаканные глаза женщины уставились на обидчика.

— Не ори, идиотки кусок! А не то тебя же упырям выбросим! — пригрозил ударивший крестьянку мужик.

Я осуждающе поджала губы, но вмешиваться не стала. Не до того, да и панику никогда нельзя разводить.

«Но мог бы как-то и помягче пресечь паникёрство, без рукоприкладства… — недовольно подумала я».

Святослав рядом всё ещё рычал от боли, но снова ринулся навстречу волотам. За ним последовали ещё несколько воителей. Строй вновь распался.

Волоты оглашали ночь грозным рёвом и вновь вырывали из земли деревья. Ржание коней, крики, ругань и постоянный треск ломающихся деревьев.

— В сторону!!! — вскричал вдруг Святослав.

Тяжело вращаясь в воздухе, ствол рябины пронёсся мимо разбегающихся людей и лошадей. Я увидела, как разбрасывающее снег дерево только краем ветки зацепило стражника, но тот мгновенно вылетел из седла. Несчастного с силой приложило о пылающее дерево. Он не загорелся, но рухнул в снег и через мгновение его за ноги уволокли вновь обнаглевшие от крови упыри. Я и все остальные услышали новый страдальческий крик… Но этот мучился недолго.

Двое крестьян попытались уехать на освободившейся лошади убитого Вязги. Один из волотов помчался следом за ними и легко сорвал обоих с лошади, а коня отбросил в снег. Великан раздавил ногой голову скакуна, резко ткнул дубиной одного крестьянина, а свободной рукой схватил второго. Мы все увидели, как чудовище просто отгрызло половину туловища от орущего смерда. Оба глупых беглеца очень быстро встретили жестокий конец. То, что от них осталось я, наверное, запомню надолго. Как и все здесь.

Люди завыли в новом приступе панике, шарахнулись в стороны, некоторые тоже было побежали прочь и попытались скрыться. Безумие страха овладело человеческими умами. Лишь несколько смердов остались на месте, среди них и мужик, с женщиной, которой он отвесил пощёчину.

— ВСЕМ ДЕРЖАТЬСЯ ВМЕСТЕ!!! Кто не послушается — башку развалю! — раздалась грозная тирада Коцела. — На месте всем быть, мать вашу в болото!.. Кто рванёт — рубить паскуду на месте! Смерды, скоты тупые, ваше место в центре между шеренг солдат!.. Ратники, нужно ослепить волотов, сбить с ног и порезать им глотки к Вию на хрен! ВМЕСТЕ ДЕЙСТВУЕМ!.. Звенислава, колдуй ты быстрее, коза винторогая! А не то вожжами по заднице отхлестаю, при всех, да так, что две седмицы стоя спать будешь!!!

А вот это было даже обидно, ведь я же колдовала… Но, правда, слишком медленно!

«Борода Чернобога!.. — подумала я. — И правда нужно этим переросткам навьим чем-то морды залепить!»

И вскоре я придумала, как это сделать. Вот только чувство тошноты становилось всё сильнее, ещё у меня уже начинала кружиться голова. Силы у меня быстро заканчивались. Ещё немного — и я могла свалиться без чувств…