Русь, собака, RU

Мнение частного игрока

Долгожданный ответ, где получить деньги от проданной родины, наконец получен. Конечно же в госкомпаниях, выпустивших на массовый рынок ценных бумаг свои акции. 120 тысяч из нас купили акции «Роснефти», 30 тысяч стали акционерами Сбербанка и 129 тысяч — акционерами ВТБ — вот результат «народных» IPO последнего года. Механизм продажи гражданам бумаг госкомпаний, по идее, гражданам же и принадлежащих, загадочен. Большинству новоиспеченных акционеров неведомо, на что компания будет тратить их деньги. А также каков там механизм принятия решений, кто входит в состав акционеров, сколько у компаний долгов и не окажется ли компания втянута в разорительные социальные проекты. Оказывается, люди решили стать капиталистами, поверив в силу государства и лично президента

Ведь главный покупатель акций или паев в России вовсе не Леня Голубков, инфицированный со времен МММ тягой к халяве и авантюрам. А средний класс, которому дико хочется даже не стать, а выглядеть обеспеченным классом, что достигается прохождением системы социальных соответствий. Квартира, машина (сначала стиральная, потом иностранная, потом посудомоечная), заграница, тренер, юрист, домашний врач (о, мой домашний врач! С той минуты, как он появился, я не смог без него обходиться; но здоровым себя почувствовал, лишь когда он исчез).

Так уж устроены миддлы: факт найма домработницы льстит их самолюбию не меньше, чем порядок в квартире.

Во фразе «Я держу часть средств в акциях» — гордость того же порядка; российский средний класс читал или слышал, что успешный западный middle class инвестирует средства; он хочет быть успешным.

Вот вам моя история. Купить паи я решил в 2003-м; перед тем штудировал профильные журналы, вызубрив разницу между фондами непрерывными и интервальными, между акциями и облигациями. Были у меня и консультанты — первый, макроэкономист, учил, что идеальное время входа и выхода никогда не угадаешь; а потому следует рассчитывать на длительный срок; и еще не надо рисковать всем капиталом, а выделить некую сумму, которой, условно, не жалко. Вторым был Михаил Делягин, буркнувший как-то, что в России рынком управляют не экономические законы, а политические решения. Я запомнил, но не внял.

Управляющая компания была выбрана из самых известных, а фонд акций — из самых рискованных. В октябре 2003-го я купил пай тысячи на три долларов: удивило, что оформляли покупку в каком-то чуланчике в Замоскворечье, арендованном у, прямо скажем, банка не из первой сотни. Но я обменял деньги на пачку бумаг с печатями и стал инвестором, рассчитывавшим срубить 20 — 25 процентов годовых (с банками можно было рассчитывать на 12 процентов).

Через неделю посадили Ходорковского; рынок рухнул в секунду, и я потерял треть от вложенного. Мне хватило ума не продать обесценившиеся паи; но не хватило смелости их докупить. У среднего класса интересы сплошь меркантильные.

Доходы растаяли в морозном воздухе Краснокаменска; я долго с тоской контролировал отрицательную стоимость паев через интернет. Потом она как-то выравнялась, потом вошла даже в плюс — я распечатывал графики изменения стоимости, вверх-вниз, пытаясь предугадать подъем (ни разу не угадал: эх, Делягин…). Как только средняя прибыль перевалила за 12 процентов, прикупил еще паев, потом еще. Всего в них было под 10 тысяч; я копил на квартиру, основные средства держа в банках, но с этими играл.

Во второй половине 2005-го рынок вдруг понесло. Получалось уже 15 процентов среднего дохода, 20, 25, 30… Я посоветовался с первым консультантом. Тот рекомендовал закрыться.

Я продал паи, собрал деньги воедино, взял кредит, купил квартиру. Кто ж знал, что через чуть-чуть паи принесли бы мне 85 процентов! Так что тут я недоиграл. Но никто и не знал, что купленная квартира подорожает за год на 100 процентов. Так что тут я переиграл.

А потому, на правах безответственного консультанта, могу предсказать откат цен на недвижимость и бесперспективность вложений в нее. Насчет ПИФов и акций — следите за рынком.