Рыба красного цвета

Однажды утром в июне 1972 года, через неделю после взлома в «Уотергейте», Хоакин Санхенис отправился из своей скромной импортно-экспортной конторы в кубинском районе Майами в местное агентство фирмы «Шевроле» Энтони Эбремса. Хосе Хоакин Санхенис Пердомо обладал заурядной и незапоминающейся внешностью, — качество очень ценное для его занятий: он был профессиональным шпионом. Хоакин Санхенис более десяти лет возглавлял в Майами сколоченную ЦРУ сверхсекретную группировку «Операция 40». Санхенис вел уединенную жизнь. Он ждал предстоящей отставки и заслуженного отдыха, которым ему так и не удалось насладиться.

В то утро, когда он подъезжал к служебному входу автомобильного агентства, на лице шпиона было особенно заметно утомление, накопившееся за десятилетие двойной жизни. Санхенис отправлял десятки кораблей и самолетов в тайные налеты на Кубу, посылал сотни людей на задания, из которых мало кто возвращался. Осиротевшим семьям он не мог предложить в утешение ничего, кроме самых общих фраз патриотического содержания. В тайной войне против Кубы о пропавших без вести не сообщали. Следить за тем, чтобы его солдаты оставались, подобно ему самому, неизвестными, тоже входило в обязанности Хоакина Санхениса.

Агентство «Шевроле» было обычным местом свиданий. В то утро Санхенис встречался со своим старым другом Феликсом Гутиерресом — товарищем по оружию и товарищем по шпионажу. Гутиеррес был первым заместителем Санхениса в «Операции 40». В свое время он служил офицером ненавистной СИМ, тайной полиции бывшего кубинского диктатора Фульхенсио Батисты. Когда к власти в стране пришло революционное правительство, Гутиеррес бежал с острова одним из первых.

Санхенис и Гутиеррес были ветеранами вторжения в Заливе свиней. В «Операцию 40» они вступили еще до вторжения. Эта организация начинала как фаланга головорезов, которые должны были следовать за бригадой вторжения и убивать всех колеблющихся, кто воспротивился бы восстановлению режима Батисты. «Операция 40» выполняла еще одну политическую функцию — очищала ряды кубинской эмиграции от проповедников «фиделизма без Фиделя». Агенты «Операции 40» шпионили за своими товарищами — по заданию ЦРУ. После Залива свиней ЦРУ позаботилось сохранить «Операцию 40» в Майами в целости и сохранности, и Санхенис с Гутиерресом стали «сержантами» новой тайной войны ЦРУ. Они продолжали доносить на своих товарищей — кубинских эмигрантов, не гнушались никакими самыми грязными и подлыми поручениями ЦРУ.

В любой другой день два старых бойца предались бы воспоминаниям о минувших битвах. Но сегодня босс «Операции 40» заметно нервничал, а это было ему совершенно несвойственно. Со времени взлома в «Уотергейте» не прошло и недели. Но уже сейчас чувствовалось, что над «Операцией 40» сгущаются тучи. У Хоакина Санхениca имелись серьезные основания для беспокойства. Среди необычных грабителей, арестованных в «Уотергейте», были выпускники его школы диверсантов, обученные для действий на американской территории. Что касается других бывших и нынешних членов «Операции 40», то они оказались причастны к нелегальной политической деятельности. В случае ее разоблачения могла вскрыться вся подпольная диверсионная сеть ЦРУ в Майами, на организацию и маскировку которой расходовались многие миллионы долларов.

Санхенис и его заместитель поспешно обсудили неотложные шаги, которые они решили предпринять, чтобы не допустить такого нежелательного исхода. Факт существования «Операции 40» необходимо сохранить в тайне — чего бы это ни стоило. Среди секретов группировки были и наиболее взрывоопасные: альянс ЦРУ с мафией, заговоры с целью убийства Кастро, причастность ЦРУ к убийству Че Гевары.

Пилот двухмоторного «Бичкрафта», следя за светящимися циферблатами на приборной доске, вел самолет над боливийскими джунглями на высоте нескольких тысяч футов. До правого поворота на 90 градусов оставались считанные минуты. Пилот работал в американской фирме «Марк Хэрд аэриел сэрвейз». В его обычные обязанности входила съемка при дневном освещении местности, где будет проходить автострада, которую предполагалось построить в Андских горах. Но сейчас была ночь, объектив камеры, ycтановленной в нижней части фюзеляжа, был нацелен в непроглядную тьму джунглей. Пилот искал Че Гевару.

Шел октябрь 1967 года. ЦРУ охотилось за Че Геварой в нескольких странах. Считали, что Че с группой революционеров участвует в освободительном движении где-то в самом сердце Южной Америки. В последних разведывательных донесениях указывалось, что они передвигаются по ночам боливийскими джунглями. Обнаружить их наземными способами разведки оказалось невозможным. Тогда ЦРУ обратилось к недавно изобретенной фотопленке, которая могла «видеть» ночью.

Первые признаки того, что Че покинул Кубу, появились в октябре 1965 года, когда в новом списке деятелей кубинской коммунистической партии не оказалось его имени и было объявлено о назначении нового министра промышленности. Вскоре поползли слухи. Правящая хунта Доминиканской Республики утверждала, будто Че был убит в первые дни восстания 1965 года. Наконец, стало известно, что Че Гевара прибыл в Боливию, чтобы принять участие в революционной борьбе.

ЦРУ было исполнено решимости не допустить этого. Операцию предполагалось провести только силами Боливии. Однако уже в ходе ее из зоны Панамского канала был доставлен взвод «зеленых беретов». Они должны были обучить боливийских рейнджеров[87] методам подавления освободительных движений. Для координации «охоты» из Майами прилетела «группа Че» в составе двух кубинцев, представляющих «Операцию 40». Главный из них в свободное от работы на ЦРУ время служил продавцом автомобилей в майамском агентстве «Шевроле» Энтони Эбрэмса. Немедленно возникли трения, поскольку «зеленые береты» не желали подчиняться каким-то кубинцам.

Смягчению напряженности отнюдь не способствовали высокомерные, с явным оттенком превосходства манеры этой пары из «Операции 40».

К 1967 году Хоакин Санхенис настолько расширил свою группировку, что наряду с хорошо поставленным силовым обеспечением получал от ЦРУ на финансирование ее деятельности более двух миллионов долларов в год,

Группировка Санхениса активно занималась как диверсиями против Кубы, так и подрывной деятельностью в Соединенных Штатах: организовала пикетирование британского консульства в Майами в знак протеста против продажи английских автобусов Кубе, пикетирование мексиканского консульства в Нью-Йорке в знак протеста против нормализации отношений между Мексикой и Кубой, пыталась воспрепятствовать разгрузке японского судна в Майами. При этом насилие отнюдь не относилось к категории запрещенной деятельности. «У нас никогда не было никаких проблем, — говорил один из участников теx акций, — Пару раз нас задерживали, но всегда кое-кто звонил в майамскую полицию, и нас сразу выпускали».

Многие месяцы Че и его группа водили за нос ищеек ЦРУ, по поводу чего Кастро подтрунивал: «Если янки так жаждут найти Че, почему они не пошлют U-2 сфотографировать его?» Кастро шутил, а в ЦРУ такой вариант рассматривался серьезно.

С высоты 68 тысяч футов[88] U-2 способен делать снимки, четко и ясно изображающие мячик для игры в гольф на зеленой лужайке. Но обнаружить группу Че было труднее, нежели мячик в траве: в дневное время они скрывались в непроходимой чащобе джунглей.

Незадолго до начала охоты за Че лаборатория инфракрасной физики Мичиганского университета в Уиллоу-Ран по контракту с правительством занялась разработкой «техники преобразования сигнала и получения инфракрасного оптического изображения» и применения ее в контрразведке. Идея заключалась в том, чтобы добиться регистрации на фотопленке теплового излучения человеческого тела.

ЦРУ сформировало специальное подразделение воздушного наблюдения для слежки за группой Че на основе регистрации теплового излучения. Каждую ночь самолет с военно-воздушной базы «Говард» в зоне Панамского канала облетал на огромной высоте районы джунглей, фотографируя обширные массивы. Значительно ниже кружил «Бичкрафт» Марка Хэрда, его единственная фотокамера, нацеленная на землю, была вмонтирована в бомболюк. Находящаяся в Миннеаполисе фирма Марка Хэрда вела аэрофотосъемку практически во всех уголках земного шара. В числе его клиентов были нефтяные, строительные компании и предприятия коммунального хозяйства, иностранные правительства и ведомства Соединенных Штатов. Контракт на изыскательские работы в области дорожного строительства в Боливии был получен от Управления международного развития, которое ЦРУ часто использует в качестве «ширмы». Некоторые знатоки ЦРУ утверждают: если вам известно, в каких районах мира получает контракты Марк Хэрд, вы можете предсказать, где возникнет следующая «горячая точка» на планете.

Отснятая фотопленка ежедневно доставлялась в Калифорнию, на центральную базу Марка Хэрда в аэропорту Санта-Барбара. Каждый проявленный ролик, который назывался тепловым отпечатком, прикалывался на свое место на большой доске, установленной в затемненном и отгороженном от постороннего глаза углу принадлежащего компании ангара. По мере накопления отпечатков они образовывали картину, называемую «мозаикой» — в данном случае причудливый разноцветный след, оставленный тепловым излучением компактной группы людей, пробирающейся сквозь джунгли.

В дневнике, который Че вел в ходе боливийской кампании, в записи от 10 сентября 1967 года отмечалось, что самолеты «летают над всей зоной».

Представители «Операции 40» из Майами приехали в Боливию под именами Феликса Рамоса и Эдуардо Гонсалеса. Процедура въездных формальностей оказалась весьма простой, поскольку у них был высокий покровитель — Антонио Аргедас Мендиета, боливийский министр внутренних дел, шеф разведки, который также работал на ЦРУ. Министру внутренних дел ЦРУ поручило «внедрять агентов, в основном кубинских эмигрантов, в боливийские разведывательные службы и в левые группировки». Аргедас хорошо справлялся со своей работой. «Боливия кишит агентами ЦРУ»,— говорил он.

Для ЦРУ Че Гевара был крупной дичью. Чтобы он наверняка попался в расставленные ему на высочайшем техническом уровне сети, ЦРУ сформировало группу специальных операций в Боливии с базами в Ла-Пасе и Камири, городе нефтяников. Группа специальных операций в Боливии координировала работу своих воздушных филёров с деятельностью 8-й группы специальных войск, которая занималась обучением и подготовкой боливийской армии к захвату партизан Че.

Че и его люди попали в засаду 8 октября 1967 года в ущелье близ деревушки Игера. Че был ранен в ногу, Рамос, агент из «Операции 40» немедленно начал фотографировать содержимое рюкзака раненого. Хотя боливийское правительство и объявило, что Че был убит в перестрелке, его еще живым доставили в Игеру и заперли в помещении школы. На следующий день полюбоваться пленником прибыло на вертолете боливийское армейское начальство, в том числе контр-адмирал страны, не имеющей выхода к морю. Как свидетельствуют очевидцы, с ними был агент ЦРУ, которого знали под именем Гонсалес. После полудня в том же школьном здании Че Гевару расстреляли. Его тело привязали к вертолету и отправили в городок Вальегранде, где труп был бальзамирован. Этой процедурой руководили два агента из «Операции 40». В телеграмме Рейтер[89] из Вельегранде отмечалось, что при этом присутствовал и агент ЦРУ, но в американских газетах эта информация не появилась.

ЦРУ наконец преуспело в одном из своих покушений на убийство.

Врачи, адвокаты, банкиры и издатели бежали с Кубы, где победила революция, в Майами. Туда же хлынуло буквально всё уголовное сословие Гаваны: кубинские гангстеры, наемные убийцы, торговцы наркотиками, «сборщики податей» Батисты, вымогатели и шантажисты, сутенеры. Число этих жуликов выражалось внушительными цифрами, поскольку дореволюционная Гавана была престольным градом организованной преступности, свободным портом для мафии, где в конце 40-х годов «Счастливчик» Лучано создал «кубинское звено» в мировой торговле наркотиками.

«Кубинское звено» в полном составе перебралось в Майами, который стал американской столицей контрабанды наркотиков. В 1980 году журнал «Форбс», к своему величайшему удивлению, обнаружил, что «в наши дни торговля наркотиками — наикрупнейший бизнес во Флориде». Журнал придерживается философской точки зрения по поводу огромных сумм «грязных» денег, вкладываемых в экономику Флориды: «Если война есть логическое продолжение дипломатии, как утверждал фон Клаузевиц, организованная преступность есть логическое продолжение бизнеса».

«Кубинская мафия» занимается контрабандным ввозом марихуаны и высококачественного кокаина из Колумбии, Эквадора и Перу, пользуясь маршрутами, связями и техникой, разработанными в ЦРУ для подпольной деятельности в зоне Карибского моря в ходе тайной войны. Во многих случаях ЦРУ и мафия в одной операции увязывают взаимные интересы. Так, на борту принадлежавшего «Операции 40» и пилотируемого подручным Хоакина Санхениса самолета, который разбился в 1970 году в Южной Калифорнии, оказалось несколько килограммов кокаина и героина. Вскоре после этого в ходе облав, проведенных в Майами федеральными агентами по борьбе с наркотиками, были задержаны еще одни член «Операции 40», бывший батистовский законодатель Хуан Рестой и ветеран Залива свиней Алонсо Пухол. Министр юстиции Джон Митчелл дал высокую оценку этой акции, разгромившей «действовавшую в масштабах всей страны шайку оптовиков, сосредоточивших в своих руках до тридцати процентов всей торговли героином и от 75 до 80 процентов всей торговли кокаином в Соединенных Штатах». Митчелл не счел нужным сообщить, что шайка существовала благодаря заботам ЦРУ, но, когда Рестой попытался бежать из тюрьмы и был убит в перестрелке, «Малая Гавана» полнилась слухами о том, что побег Рестоя был подстроен ЦРУ, которому нужен был предлог прикончить Рестоя и не допустить тем самым, чтобы он давал показания о причастности ЦРУ к торговле наркотиками.

Как бы то ни было, шумиха, вызванная калифорнийской авиакатастрофой, убедила ЦРУ в том, что «Операция 40» стала обременительной. Было принято решение о ее роспуске. В 1972 году Санхениса тайком наградили медалью, затем он вышел в отставку. У «Операции 40» началась вторая — теперь уже самостоятельная — жизнь. «В то время как многие кубинцы считают, что с закрытием конторы Санхениса досье на находившихся под слежкой лиц переданы в Вашингтон,— сообщала из Майами газета «Нью-Йорк таймс» 4 января 1975 года,— некоторые осведомители полагают, что с досье сняли копии, которые до сих пор хранятся в этом районе и используются для шантажа».

Контрабандная торговля наркотиками, которой занималась «Операция 40», представляется частью гораздо более разветвленной сети, возникшей в результате объединения ЦРУ и мафии в попытках убить Кастро. Межведомственная федеральная специальная группа докладывала, что в 1974 году четверо кубинцев из Майами тайно встретились в Лас-Вегасе с Энтони Спилотро, крупным боссом чикагской «семьи» мафии, который, как утверждают агенты ФБР, являясь владельцем ювелирного магазина, на самом деле руководит операциями мафии в Лас-Вегасе. Трое из этих кубинцев были в прошлом связаны с доктором Фернандо Пенабасом, видным гаванским адвокатом, который бежал с острова, принимал участие во вторжении в Заливе свиней. Пенабаса арестовали во время майамских облав 1970 года. Ныне он отбывает в атлантской тюрьме 20-летний срок заключения за нелегальный ввоз девяти с половиной фунтов кокаина. Четвертый кубинец, говорят, был партнером покойного Хуана Рестоя.

В докладе специальной группы утверждалось, что четверо кубинцев являлись членами шайки контрабандистов Сантоса Траффиканте, босса флоридской мафии, который участвовал в заговорах ЦРУ с целью убийства Кастро. Как сообщают, Спилотро вручил «кубинскому квартету» 500 тысяч долларов с тем, чтобы лас-вегасская шайка торговцев кокаином смогла более «плодотворно» развернуть свою деятельность среди «игроков по крупной». Все четверо были ветеранами Залива свиней, а затем «сержантами» тайной войны, которым полученная в ЦРУ подготовка и опыт помогали высококвалифицированно организовывать контрабандные операции. «ЦРУ не только обучило этих лиц, как пользоваться оружием, — отмечала специальная группа, — по и превратило их в специалистов нелегальной переправки людей и материалов с Кубы. Похоже, эти знания применяются ими и сейчас». Один из возмущенных следователей заявил, что ЦРУ снабдило кубинцев необходимыми связями в Латинской Америке и познакомило их «со всеми входами и выходами в Соединенных Штатах».

Человек, называющий себя Рафаэлем, живет на роскошной каютной яхте в Майами и имеет номерной, то есть секретный, счет в иностранном банке. Говорят, что он получает весьма приличный доход от «кубинских капиталовложений». О природе и характере «капиталовложений» говорит тот факт, что довольно часто он выходит на яхте по меньшей мере на тридцать миль от берега и там выбрасывает за борт пистолет с глушителем ручной работы. Рафаэль — профессиональный наемный убийца, чье мастерство было отточено в ЦРУ. Полученные в ЦРУ навыки приучили его избавляться от улик после каждого убийства.

Взбешенный тем, что Кастро конфисковал принадлежавшее его отцу дело в Гаване, Рафаэль добровольно вступил в экспедиционный отряд ЦРУ и был заброшен на Кубу накануне Залива свиней. После того как вторжение потерпело провал, ему удалось бежать в Майами, но подыскать там какую-нибудь подходящую работу он не смог. «Меня пристроили старые приятели по ЦРУ. Другие пытают счастья в торговле наркотиками, букмекерстве, профсоюзном рэкете. В этих вещах я не разбираюсь. Я умею только убивать».

Самым прибыльным клиентом Рафаэля является мафия. Успешно осуществив около сорока «контрактов» по тарифу 20 тысяч долларов за каждый, Рафаэль может позволить себе роскошную яхту. «В Соединенных Штатах я убиваю уголовников по поручению других уголовников, — говорит он. — В Южной Америке я убиваю политических деятелей по поручению других политических деятелей. В Южной Америке я работаю исключительно на консервативные слои общества. Я убиваю только коммунистов и им сочувствующих».

Политические настроения наемных убийц отражают крайне правое мировоззрение кубинской мафии. Многие кубинские торговцы наркотиками при режиме Батисты были правительственными чиновниками или армейскими офицерами. ЦРУ завербовало их для ведения тайной войны и обучило диверсиям и обращению со взрывчаткой, автоматическим оружием и базуками. В ЦРУ они общались с благовоспитанными отпрысками мелкобуржуазных семей, которые познали радость игры с огнем и не могли уже избавиться от своих шпионских привычек. Между многими из них завязалась прочная дружба.

ЦРУ превратило Майами в гигантский склад диверсионного снаряжения. Когда ЦРУ решило свернуть тайную войну, оно изъяло запалы, оставив весь порох. Майкл Таунли, сознавшийся в убийстве бывшего чилийского дипломата Орландо Летельера в Вашингтоне, рассказал, как ЦРУ облегчает «работу» ему подобным: «В Майами... в конце 60-х — начале 70-х годов благодаря поставкам ЦРУ... на каждой улице можно было купить пластиковую взрывчатку — без проблем, как конфеты, — любое оружие, взрывчатку, детонаторы, все, что хочешь, причем чуть ли не даром». Роландо Масферрер[90] говорил авторам этой книги: «Если есть деньги, в Майами можно купить все, что угодно — за исключением, может быть, атомной бомбы, да и то я не уверен».

Тайная война оставила 70-м годам кровавое наследие: все Западное полушарие охватила сеть правых террористических группировок, действующих на территории Соединенных Штатов с очевидной безнаказанностью. В них входят бывшие диверсанты, обученные в ЦРУ и продолжающие действовать, используя полученные в ЦРУ опыт, навыки и технику. У них много клиентов среди полицейских и разведывательных ведомств латиноамериканских стран, связанных с ЦРУ.

Террористическая деятельность кубинских эмигрантов началась с убийств и взрывов бомб в Соединенных Штатах. Она нарастала в 70-е годы и к концу десятилетия связала воедино смертоносными узами кубинских эмигрантов с американским ЦРУ, чилийским гестапо, известным как ДИНА, венесуэльской тайной полицией, южно-корейским ЦРУ и европейскими террористическими неофашистскими группировками. Этот процесс начался в 1968 году, когда ЦРУ законсервировало свои оставшиеся карибские диверсионные базы, которые со времени прихода в Белый дом Линдона Джонсона работали на холостом ходу. «Повстанческое движение за возрождение революции» Орландо Боша, невменяемого детского врача, кануло в прошлое, но зато стала подавать признаки жизни новая террористическая коалиция — «Кубинская сила». 31 мая японское грузовое судно, стоявшее в Тампе, и британское торговое судно, только что отплывшее из Ки-Уэста, были серьезно повреждены взрывами мин замедленного действия. На следующий день некто, назвавший себя Эрнесто, провел в Майами пресс-конференцию, на которой предупредил, что «будут взорваны и другие суда». И хотя Эрнесто появился перед журналистами в глухом черном капюшоне — наподобие тех, что надевают на «расколовшихся» мафиози во время сенатских слушаний,— в нем сразу признали Боша.

Бывший детский врач прописал большие дозы террора всем, кто осмеливался торговать с врагом. В Лос-Анджелесе один за другим произошли взрывы в помещениях мексиканского управления туризма, авиакомпании «Эр Франс» и трех других предпринимателей. В Нью-Йорке были совершены налеты на здания дипломатических миссий и туристических организаций шести стран, которые вели дела с Кубой, а в помещении «Эр Франс», в Рокфеллеровском центре, была обнаружена не успевшая взорваться бомба. Диверсанты на месте своих преступлений оставляли красно-бело-синие плакатики «Кубинской силы».

Обнаруженные на глянцевой поверхности плаката в Лос-Анджелесе отпечатки пальцев привели к аресту и осуждению двух майамских эмигрантов — Эктора Корнильота-и-Льяно и Хуана Гарсиа Карденаса. Корнильот был ветераном Залива свиней, который потом прошел в ЦРУ обучение взрывному делу. «Многие из кубинцев, посланных на задание, в действительности не принимали участия во вторжении, — показал агент ФБР в ходе судебного процесса по делу Корнильота и Карденаса.— Потом мы узнали, что они разбежались по мелким островкам у берегов Кубы, где закопали все свое оружие, зная, что позднее смогут туда вернуться, забрать его и продать».

Попытка Боша захватить и сжечь гордость кубинского торгового флота судно «26 июля» во Флоридском проливе не удалась. Зато он преуспел во взрывах британских, японских, канадских и испанских судов. 16 сентября Бош и отряд «Кубинской силы» вознамерились расстрелять в майамской гавани из 57-миллиметрового безоткатного орудия польское судно «Полансиа». Однако по чистой случайности осуществить эту операцию не удалось: Бош и восемь его сообщников были арестованы и осуждены американским судом. Педиатра водворили в тюрьму Марион в штате Иллинойс, где он поигрывал в картишки с Роландо Масферрером.

Пока Орландо Бош находился за решеткой, «Кубинская сила» раскололась на две фракции. Одна полностью переключилась на торговлю наркотиками и вымогательство денег у бизнесменов в «Малой Гаване» на «освобождение отечества». Вторая фракция присоединилась к «Кубинскому фронту национального освобождения». Как утверждают, она планировала убить сенаторов Джекоба Джавитса и Клейборна Полла во время их поездки на Кубу в начале 1974 года. «Кубинскому фронту» выпала «честь» осуществить серию взрывов бомб-сюрпризов, которые он под видом бандеролей рассылал по кубинским посольствам (сотрудники, распечатавшие такие «бандероли» в Лиме и Мадриде, были серьезно ранены).

Оказалось, что у Орландо Боша были в суде могущественные друзья. Осенью 1972 года он был освобожден из тюрьмы, отсидев только четыре года из десяти, к которым был приговорен. За него вступились политиканы Флориды, сильно рассчитывавшие на многочисленные голоса избирателей-эмигрантов, и среди них мэр Майами Морис Ферр и губернатор-республиканец штата Флорида Клод Керк.

В начале 1974 года Бош объявил, что он сформировал новую группировку «Кубинское действие» и вступил в переговоры о ее слиянии с «Кубинским фронтом национального освобождения». По его словам, «Кубинское действие» вела сбор средств, продавая в «Малой Гаване» облигации, выплаты по которым были обещаны после того, как она возьмет власть в свои руки. При этом объявлялось, что того, кто убьет Кастро, ждет премия в размере трех миллионов долларов. Одновременно Бош заявил о своем переходе на нелегальное положение в Латинской Америке, чтобы «руководить интернационализацией войны».

Но сначала ему надо было позаботиться об одном незаконченном дельце здесь, дома. Через неделю после этого заявления Боша Рикардо Моралес Назарете, осведомитель ФБР, которому Бош был обязан тюремным заключением, сев в свой автомобиль, повернул ключ зажигания и чуть не погиб в результате взрыва, разворотившего полкабины. На предыдущей неделе эмигрантский лидер Хосе де ла Торриенте, один из основателей «Кубинского фронта национального освобождения», вызвавший недовольство воинствующей части эмиграции, был застрелен через окно у себя в гостиной неизвестными лицами. Так началась новая волна насилия среди эмигрантской общины — «убирали» своих же кубинцев, которые выражали недовольство политической линией Боша или по каким-либо другим причинам не угодили этому мяснику. «Малая Гавана» стала выглядеть как осажденный лагерь: ее обитатели расхаживали с заткнутыми за пояс пистолетами, а в машинах всегда держали под рукой автоматы.

В то же время обещание Боша «интернационализировать войну» начало проводиться в жизнь: произошли взрывы бомб в помещениях кубинских представительств в Канаде, Мексике, Перу, Франции, на Ямайке и в Испании. Обеспокоенное возможными последствиями в области международных отношений, министерство юстиции направило в Майами специальную группу следователей. Все люди, к которым они обращались, моментально лишались дара речи. А взрывы тем временем потрясли здания кубинского посольства в Лондоне и консульства в Мериде (Мексика).

В ноябре 1974 года Бош был арестован в Венесуэле — он нагло заявил, что осуществил взрыв в кубинском посольстве. И хотя ФБР разыскивало Боша как нарушителя условий досрочного освобождения, министерство юстиции отказалось требовать его выдачи на том основании, что Бош является нежелательным иностранцем, которому лучше оставаться за пределами страны. Через несколько дней Бош вновь преспокойно разгуливал по улицам Каракаса: на его освобождении настояли кубинские эмигранты, близкие к президенту Карлосу Андресу Пересу. Одним из них был Орландо Гарсиа, советник венесуэльского президента по вопросам безопасности, прошедший обучение в ЦРУ. Другим — Луис Посада Каррилес, сотрудник венесуэльской тайной полиции. Тот самый Посада, который организовывал прикрытие для убийц в ходе подготовки к покушению на жизнь Кастро во время его визита в Чили в 1971 году.

Бош перебрался через Анды и прибыл в Чили, где военная хунта, свергнувшая Альенде, встретила его с распростертыми объятиями. Бош расположился в правительственной резиденции. Как рассказывал майамский репортер Оскар Иборра, бравший у Боша интервью в Чили, во время их беседы присутствовали начальник генерального штаба Венесуэлы и дюжина чилийских телохранителей. «Он заявил мне, — вспоминал Иборра, — что у него есть все для свержения Кастро: деньги, друзья и покровители».

Бош продолжал укрываться в Чили на протяжении почти всего 1975 года, а в Майами росло число убийств, 21 февраля Лусьяно Ниевоса, одного из лидеров кубинской эмиграции, застрелили на автостоянке у больницы, куда он приходил навестить больного сына. 31 октября Роландо Масферрер завел двигатель своего «форда торино» выпуска 1968 года и был разнесен на куски взрывом подложенной бомбы.

В начале 1976 года Бош по подложному паспорту прибыл в Коста-Рику. Через своего осведомителя лейтенант майамской полиции Томас Линч, специалист по борьбе с терроризмом, получил сведения, что Бош планирует взрыв бомбы с целью убийства государственного секретаря Генри Киссинджера во время предстоящего в марте визита в Коста-Рику. Вероятным поводом послужили предложения Киссинджера улучшить отношения с Кубой. Американская сторона уведомила коста-риканские власти, и за четыре дня до прибытия Киссинджера Бош был упрятан за решетку. «Мы предложили депортировать его в Соединенные Штаты, — рассказывал министр иностранных дел Гонсало Фасио Сегреда о своих переговорах с государственным департаментом США, — но нам ответили, что им это вовсе ни к чему».

В Майами продолжались убийства. Майамская полиция обратилась в штаб-квартиру ЦРУ с просьбой срочно прислать поименный список эмигрантов, обученных в ЦРУ изготовлению бомб, а также сведения о количестве пластиковой взрывчатки С-3 и СА, оставленной в Майами после того, как ЦРУ прикрыло там свою лавочку. ЦРУ не потрудилось даже ответить.

Летом 1976 года «фабрика слухов» в «Малой Гаване» работала на полную мощность. Единственной темой было чрезвычайное совещание лидеров эмиграции на высшем уровне, которое проходило в курортном городке Бонао, в Доминиканской Республике.

Формальным поводом для проведения совещания послужило учреждение новой террористической группировки, получившей название «Коммандо[91] объединенных революционных организаций». Создание этой группировки резко расширило возможности террористов в осуществлении убийств и других акций. В нее вошли: «Кубинское действие» Боша, «Кубинский фронт национального освобождения», еще две эмигрантские организации, у которых не было предрассудков в отношении массовой резни. Одна из них — откровенно фашистская группировка, «Кубинское националистическое движение». Ее члены не скрывали восхищения Муссолини и Гитлером. «Свободными охотниками» считали себя братья Ново, Гильермо и Риверо, кубинские эмигранты, числившиеся в «Кубинском националистическом движении». Они понимали гарантированное конституцией Соединенных Штатов право на ношение оружия как право не расставаться с базуками. Гильермо Ново стрелял из базуки по зданию Организации Объединенных Наций, когда там в 1964 году выступал с речью Че Гевара. Риверо Ново был арестован при попытке совершить террористический налет на кубинскую экспозицию на Всемирной выставке в Монреале в 1976 году. «Кубинское националистическое движение» оказалось причастно к убийству Роландо Масферрера в 1975 году, а также к покушению на жизнь чилийского эмигранта-антифашиста, предпринятого в 1975 году в Риме итальянской фашистской организацией.

«Кубинское националистическое движение» и братья Ново, с одной стороны, и эмигрантская группировка «Бригада 2506» (полувоенная организация, появившаяся в середине 60-х годов и впоследствии также присоединившаяся к «Коммандо» Боша) — с другой, представляют собой две основные силы, которые вместе с Орландо Бошем активно укрепляли связи кубинских эмигрантов с международной сетью террористов. Все они, к примеру, были связаны с чилийской охранкой ДИНА, родным детищем ЦРУ. Членами «Бригады 2506» являлись ветераны Залива свиней, которые никогда не прекращали сражаться за «дело» ЦРУ. Они воевали в Конго и во Вьетнаме, а в 1975 году открыли вербовочный пункт в Майами, где набирали кубинских добровольцев для участия в военных действиях в Анголе на стороне поддерживаемой ЦРУ группировки УНИТА — организации ангольской контрреволюции. Один из членов «Бригады 2506» был убит в бою с повстанцами в последние дни диктаторского режима в Никарагуа. Бывший глава «Бригады» Роберто Карбальо нанес визит генералу Пиночету в Чили; по данным полиции, он также состоял в личном штате укрывшегося в Парагвае диктатора Сомосы.

В течение шести недель была взорвана бомба в помещении кубинской миссии при Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке; произошел взрыв в фургоне, доставлявшем багаж для погрузки в самолет авиакомпании «Кубана де авиасьон» в аэропорту Кингстона на Ямайке; взорвано помещение британской авиакомпании «Уэст Индис эйрлайнс» на Барбадосе; совершены нападения на помещения авиакомпании «Эйр Панама» и кубинского посольства в Боготе, Колумбия; обстреляно советское судно у берегов Кубы; взорвана бомба в помещении «Кубана де авиасьон» в Панаме; при попытке похищения кубинского консула в Мериде (Мексика) убит кубинский технический специалист, работавший в местной рыбной промышленности. Впоследствии в документальном телефильме компании Си-би-эс член «Бригады 2506» А. Эстрада нагло заверял журналиста, бравшего у него интервью, что «Коммандо объединенных революционных организаций» просто «пыталась убрать одного из коммунистов в Мексике. Мы узнали о нем от них (ЦРУ)».

Терроризм был возведен в форму легальной деятельности, о чем свидетельствует первый съезд «Бригады 2506», проведенный в 1976 году. Орган группировки ежемесячник «Хирон» опубликовал тогда «военные коммюнике» от имени «Коммандо объединенных революционных организаций», в которых превозносились недавние террористические акции и объявлялось, что вскоре коммандос перейдут к нападениям на самолеты в воздухе, во время полетов. Главным оратором на съезде был Анастасио Сомоса, незадолго до этого привечавший беглого Боша в Никарагуа — как раз в период формирования «Коммандо объединенных революционных организаций». Выступал там и американский конгрессмен Клод Пеппер. Почетным гостем был мэр Майами Морис Ферр, который способствовал освобождению Боша из тюрьмы.

Когда Исабел Летельер подняла телефонную трубку, незнакомый резкий голос спросил: «Это жена Орландо Летельера?» На ее утвердительный ответ с другого конца провода последовало: «Нет, ты его вдова». Орландо Летельер был послом Чили в Соединенных Штатах, назначенным Сальвадором Альенде. Живя в изгнании в Вашингтоне, он стал символом сопротивления правящей в Чили военной хунте. 21 сентября 1976 года Летельер и два его спутника, американские граждане Ронни и Майкл Моффитты, ехали по Эмбасси-роу в Вашингтоне, когда взрывом управляемой по радио бомбы их автомобиль разнесло в куски. Летельер и Ронни Моффитт были убиты, Майкл Моффитт каким-то чудом остался жив.

Преступление было раскрыто, когда следователи узнали, что за месяц до него давно обосновавшийся в Чили американец Майкл Таунли прибыл в Майами и встречался с кубинскими эмигрантами, связанными с «Коммандо объединенных революционных организаций». Вскоре обнаружилось, что Таунли был агентом известной своими зверствами чилийской тайной полиции ДИНА. Когда Таунли предъявили обвинение в сговоре с целью убийства, он стал давать показания, из которых вытекало: инициатором заговора выступала ДИНА, намеревавшаяся осуществить убийство руками кубинцев. Выли выданы ордеры на арест лидера «Кубинского националистического движения» Игнасио Ново, члена этой группировки Вирхилио Паса, Хосе Суареса (все из Нью-Джерси), брата Игнасио, Гильермо Ново и Алвина Росса Диаса (оба из Майами). В обвинительном заключении, предъявленном Игнасио Ново, отмечалось, что он был осужден в связи с обстрелом здания Организации Объединенных Наций в 1965 году, а в момент ареста числился условно освобожденным по делу о заговоре с целью взрыва бомб в кубинских учреждениях в Монреале. При задержании Росса и Гильермо Ново в Майами у них изъяли фунт кокаина, а в записной книжке Росса обнаружили адрес майора Педро Диаса Ланса, приятеля Фрэнка Стерджиса, в свое время входившего в «Повстанческое движение за возрождение революции», возглавлявшееся Бошем. (Гильермо Ново и Росс предстали перед судом по обвинению в убийство. Сначала они были осуждены, затем — в результате повторного процесса — оправданы. Пас и Суарес продолжают скрываться.)

Через два дня после убийства Орландо Летельера Бош улетел из Никарагуа в Каракас. После того как он прошел иммиграционный контроль по подложному коста-риканскому паспорту, его встретили Луис Посада и Орландо Гарсиа. К этому времени Посада ушел из венесуэльской службы безопасности, ДИСИП, и учредил частное сыскное агентство, называвшееся «Торгово-промышленные расследования», которое было тесно связано с тайной полицией. Боша принимали как высокого гостя: Гарсиа устроил ему встречу с президентом Пересом, в его честь был дан обед стоимостью 1 тысячу долларов на человека, на котором присутствовали высокопоставленные правительственные чиновники и кубинские эмигранты.

Через две недели после этих празднеств, 6 октября, самолет авиакомпании «Кубана де авиасьон», выполнявший рейс № 455 с 73 пассажирами на борту, включая национальную сборную Кубы по фехтованию, вылетел из Тринидада, приземлился на Барбадосе и вновь взлетел, направляясь на Кубу. Самолет взорвался в воздухе, все пассажиры погибли. В Майами редакции средств массовой информации были извещены телефонными звонками, что «честь» этой акции принадлежит «Коммандо объединенных революционных организаций» и группировке «Кондор», сателлиту «Кубинского фронта национального освобождения».

На похоронах погибших кубинцев, на которых присутствовал миллион гаванцев, Фидель Кастро указал на прямое участие ЦРУ в этой вылазке. Кастро также сообщил, что внедренный в ЦРУ агент-двойник перехватил телеграмму агенту ЦРУ в Гаване, указывающую, что ведется подготовка еще к одному покушению на его жизнь, поскольку в телеграмме была затребована подробнейшая программа предстоящего визита кубинского премьера в Анголу.

Как потом оказалось, у Кастро были основания обвинять ЦРУ. Два пассажира, сошедшие с самолета на Барбадосе, Фредди Луго и Рикардо Лосано были задержаны и допрошены после того, как шофер такси услышал их разговор: они перебрасывались шуточкам о взрыве бомбы. Оба работали в агентстве Луиса Посады и признались, что Посада и Бош снабдили их двумя бомбами, которые они и подложили в самолет авиакомпании «Кубана де авиасьон». Когда полицейские обыскали похожую на крепость резиденцию Посады в Каракасе, они нашли «оборудование и схемы», в том числе карту Вашингтона. Это указывало на связь между взрывом самолета и убийством Летельера (обвинения в убийстве были впоследствии сняты за «недостаточностью улик»).

На протяжении десятилетий ЦРУ, тасуя «ширмы», «крыши» и агентов, словно карты в колоде, предотвращало разоблачение своего подпольного аппарата и его противозаконных акций. Выплаты агентам по контракту маскировались сделками в коммерческих предприятиях. В период правления администрации Джонсона, когда количество операций тайной войны сократилось, уменьшилась и потребность в агентах по контракту. Тогда ЦРУ учредило своего рода подпольную службу, устроив агентов в штат Управления по борьбе с наркотиками и других федеральных ведомств при условии, что они всегда будут под рукой в случае необходимости. Нашло ЦРУ и другие пути продолжить свою тайную войну.

Первое, что сделало ЦРУ,— оно учредило для денежного обеспечения оперативной деятельности финансовое предприятие, которое воспользовалось преимуществом существующих на Багамах законов о сохранении тайны вкладов. Оно называлось «Касл бэнк энд траст» и находилось в Нассау. «Касл бэнк» обслуживал избранную клиентуру.

Многие из вкладчиков, правда, просто не знали, что они имеют дело с дочерним предприятием Лэнгли. «Касл бэнк» был учрежден примерно в 1965 году, а его президент и основатель Пол Хеллиуэлл был известен лишь как майамский адвокат. Но это был тот же самый Хеллиуэлл, который во времена подготовки к вторжению в Заливе свиней выступал вербовщиком и казначеем ЦРУ, тот же самый неразборчивый в средствах Хеллиуэлл, о котором его коллеги по Управлению стратегических служб рассказывали, что в Китае он оплачивал информацию «тремя липкими коричневыми палочками» опиума.

«Касл бэнк» — яркая иллюстрация того, как ЦРУ и мафия объединяли свои усилия к взаимной выгоде. В течение многих лет банк оставался одной из наиболее тщательно хранимых тайн ЦРУ. Он пережил даже проведенное Финансовым управлением следствие по поводу использования иностранных банков в целях уклонения от налогов. К 1972 году расследование, известное под кодовым наименованием «проект Хэвн», нацелилось было на «Касл бэнк», но следователи наткнулись на окружающую его стену секретности. В следующем году, однако, агент Финансового управления тайком обыскал портфель одного из банковских служащих и обнаружил список держателей вкладов и другие документы, из которых явствовало, что авуары «Касл бэнк» составляют четверть миллиарда долларов. Следователи воодушевились, предчувствуя, что им в руки попало крупнейшее в истории дело об уклонении от налогов.

Их радость была недолгой. Верный Ричарду Никсону глава Финансового управления Дональд Александер прекратил следствие на том основании, что его подчиненные произвели незаконный обыск.

Только 18 апреля 1980 года, когда «Уолл-стрит джорнэл» опубликовал статью специалиста по организованной преступности Джима Дринкхолла под заголовком «Крупное налоговое расследование тайком прикрыто разведывательным управлением», маска с «Касл бэнк» была сорвана. Осуществление «проекта Хэвн» было прекращено прежде всего потому, писал Джим Дринкхолл, что «Касл бэнк» служил «каналом, по которому направлялись миллионы долларов, предназначаемых ЦРУ для финансирования подпольных операций против Кубы и других стран Латинской Америки и Дальнего Востока». Один из федеральных прокуроров заявил в интервью «Уолл-стрит джорнэл», что впервые узнал о существовании связи между банком и ЦРУ, когда юрисконсульт управления Джон Грини обратился в министерство юстиции с просьбой «не затрагивать вопрос об определенных счетах в «Касл бэнк», поскольку они принадлежат ЦРУ». В статье цитировалось еще одно высказывание другого правительственного служащего: «ЦРУ убедило министерство юстиции в том, что разоблачение «Касл бэнк», а неизбежно и других сделок Хеллиуэлла скомпрометирует весьма секретные и весьма важные разведывательные операции».

Один из бывших федеральных чиновников в интервью «Уолл-стрит джорнэл» поведал о том, как Хеллиуэлл и его «Касл бэнк» в период между 1964 и 1975 годами «глубоко погрязли» в махинациях по финансированию тайных набегов на Кубу, которые агенты ЦРУ предпринимали с крупнейшего на Багамах острова Андрос. Излагался также рассказ бывшего сотрудника адвокатской фирмы Хеллиуэлла, отмечавшего, что в конце 60-х годов, «когда ЦРУ перевело огромную сумму денег через «Касл бэнк», его босс ввел в банке такне меры но обеспечению безопасности и сохранению тайны, будто это была какая-нибудь военная операция».

Вполне возможно, что средства, переправляемые через «Касл бэнк», расходовались на проведение таких секретных операций, как заговор Амлэша с целью убийства Кастро в 1965 году и план расправиться с Кастро в Чили в 1971 году. Как бы то ни было, подобные махинации обходятся американским налогоплательщикам весьма дорого. Закрытие «проекта Хэвн» привело к прекращению расследования по имевшимся в Финансовом управлении 488 делам, общая сумма недоплаченных налогов по которым составляла сотни миллионов долларов.

Разоблачения, связанные с «проектом Хэвн» и «Уотергейтом», здорово повредили операциям Хеллиуэлла. Новые директора ЦРУ, Джеймс Шлезингер и его преемник Уильям Колби, пачками рассылали уведомления об увольнениях в отделе секретных операций, а комиссии конгресса начали совать нос в запретные доселе закоулки, требуя, среди прочих реформ, ввести более строгую отчетность и контроль над тайными операциями. Казна ЦРУ еще не опустела, но крах уже надвигался. Как говорил Джерри Хемминг, «эти ребята, работавшие по контракту, ударились в панику и бросились открывать новые частные компании для финансирования латиноамериканских операций. Возможно, они надеялись получить финансовую поддержку также и от торговли наркотиками, но прежде всего именно частный бизнес мог давать достаточно средств для продолжения деятельности — причем подальше от глаз Шлезингера и Колби, — пока все не утрясется».

Одной из компаний, использовавшихся для подобного прикрытия, была, очевидно, «Интерконтинентл диверсифайд корпорейшн», основанная Уоллесом Гроувсом. Вице-президентом, генеральным советником и директором этой компании стала старший компаньон Поля Хеллиуэлла по адвокатуре Мэри Джейн Мелроуз. «Интерконтинентл» была багамской компанией-учредителем, занимавшейся недвижимостью, коммунальным и портовым хозяйством, и до недавнего времени значилась в списках нью-йоркской фондовой биржи. (Гроувс продал свой пакет акций, и и настоящее время эта фирма находится в процессе реорганизации, ее совладельцем станет багамское правительство.) В ноябре 1974 года двое служащих получили в ЦРУ «свидетельство о благонадежности» — процедуру которую сам Гроувс прошел уже несколько лет назад.

В 1978 году «Интерконтинентл» попала в поле зрения комиссии по ценным бумагам и валюте после того, как у компании образовалась недостача в размере трех миллионов долларов. Что-то около этого удалось обнаружить и получить обратно из одного из канадских банков. Но еще 1,3 миллиона долларов так и исчезли бесследно.Значительная часть этой суммы, как выяснилось, прошла через «Касл бэнк». По сообщению «Уолл-стрит джорнэл», бывший сотрудник ЦРУ сделал «поразительное заявление» о том, что почти пять миллионов долларов были выкачаны из фондов «Интерконтинентл» на нужды ЦРУ, «поскольку у нас там были друзья». Никого к ответственности не привлекли.

Куда ушли эти деньги и на какие цели ЦРУ их израсходовало — неизвестно.

То же самое повторилось в случае с майамской фирмой «Белл мортэйдж корпорэйшн», истинная роль которой стала ясна лишь только тогда, когда ее махинации завершились судебными процессами. «Белл» была учреждена в 1969 году кубинским эмигрантом Андресом Кастро и в течение некоторого времени процветала. Однако закат ее деятельности начался в 1969 году, когда, как рассказывает Хемминг, к Андресу Кастро обратились некие связники, сообщившие, что «ЦРУ ищет граждан-патриотов, которые помогли бы в создании «ширм» для «отстирывания» денег и финансирования операций. Они сказали ему, что многие банки напуганы «Уотергейтом», и средства остаются замороженными во Флориде и других местах».

Андрес Кастро, считавший себя патриотом, делал все, о чем бы его не попросили. Он принял в штат фирмы без каких-либо конкретных обязанностей двух агентов ЦРУ по контракту: Гильермо Иглесиаса, ветерана Залива свиней, и Антонио Иглесиаса, также бойца бригады вторжения, который затем занимался инженерным обеспечением «Второй морской партизанской войны» Артиме и улаживал дела работавших на ЦРУ эмигрантов с Финансовым управлением. Эта парочка снабдила Андреса Кастро самой совершенной аппаратурой связи, обучила его шифровальному делу и уговорила приобрести служебный реактивный самолет. На нем они и вылетели в Манагуа, где представили Андреса Кастро Анастасио Сомосе, который, как говорят, подтвердил, что деньги планируется использовать для фииансирования операций ЦРУ в Чили, Панаме и Коста-Рике (Хемминг уточнял, что в Чили мишенью был Альенде, а в Панаме — Торрихос). Впоследствии Андрес Кастро утверждал, что фирме «Белл» при помощи подложных закладных и завышенной оценки недвижимости удалось сколотить более трех миллионов долларов, большая часть которых была переведена дутым корпорациям, учрежденным им по настоянию Иглесиасов в Майами и ряде стран Латинской Америки.

Сколько еще денег принесли фирме «Белл» производимые тайком махинации, можно только догадываться. Но уж если секретные агенты и террористы теперь не нуждались в деньгах, то в другом «товаре» — умении вести нерегулярные военные действия — и подавно. Этому их еще много лет назад обучило ЦРУ. «Вы можете их уволить, — говорил бывший сотрудник ЦРУ, — но отнять у них то, чему вы их научили, нельзя».

7 января 1977 года Хуан Перуйеро, слишком откровенный бывший президент «Бригады 2506», вышел из дома, направляясь на работу. Его расстреляли двое неизвестных, подъехавших в золотистом «кадиллаке». Хотя преступление так и не было раскрыто, очевидно, что Перуйеро стал жертвой раскола в «Бригаде 2506», который возник в этой группировке по вопросу о ее выходе из «Коммандо объединенных революционных организаций» после взрыва в самолете авиакомпании «Кубана де авиасьон». Это убийство ознаменовало трехлетие разгула террора: нераскрытыми остались 80 процентов более 100 случаев взрывов бомб, убийств и нападений.

Семена террористических акций когда-то давным-давно рассыпало щедрой рукой ЦРУ. Теперь оно пожинает урожай смерти и уничтожения.

В городе Юнион-сити, штат Нью-Джерси, который превратился в эмигрантскую Гавану на берегах Гудзона, Эулалио Негрин слыл открытым сторонником нормализации отношений с Кастро. В октябре 1979 года в его квартире посреди ночи стали раздаваться телефонные звонки. На другом конце провода ничего не говорили: слышалось только металлическое тиканье будильника. Негрин и сам знал, что его время истекает: он составил завещание и купил гроб. Воскресным утром 25 ноября, когда он с 12-летним сыном садился в автомобиль, подъехали трое — их лица были скрыты лыжными масками — и изрешетили тело Негрина автоматными очередями. В больницу он был доставлен уже мертвым. Это убийство венчало почти десятилетие террористических акций в районе Нью-Джерси — Нью-Йорк, в течение которого было совершено более ста взрывов бомб и покушений. Несмотря на рост волны насилия, федеральные власти держались в стороне, ссылаясь на то, что все это, мол, дела местного значения. Не прошло и двух недель после убийства Негрина, как 12 декабря мощный взрыв потряс трехэтажное здание советской миссии при Организации Объединенных Наций в Нью-Йорке. Вылетели все стекла, несколько дипломатических работников миссии и находившийся на посту у здания американский полицейский были ранены. 13 января 1980 года взрывом было серьезно повреждено помещение авиакомпании Аэрофлот, и опять несколько человек получили ранения. «Потребовалось организовать взрывы у русских, чтобы кое-кого здесь встряхнуть,— заявил репортеру «Вилледж войс» Джеффу Стайну один из сотрудников нью-йоркской полиции.— «Омега 7» недавно трижды взрывала бомбы в кубинской миссии, и никто и ухом не новел. Но когда дело коснулось русских, игра пойдет совсем по-другому».

В этой игре, как оказалось, ФБР трудно рассчитывать на победу. «Омега 7» взяла на себя ответственность за все акты насилия, совершенные за период с 1975 года, включая убийство Негрина и взрывы бомб в советских представительствах. Отколовшаяся от «Коммандо объединенных революционных организаций» Орландо Боша «Омега 7» примкнула к союзу в составе «Кубинского националистического движения», молодежной группировки, называющей себя «Абдала», и фракции «Бригады 2506». Так же как и «Коммандо объединенных революционных организаций» в Майами, этот альянс пользуется политическим и финансовым благоволением столпов общества (мэр Юнион-сити мадам Хулиа Вальдивиа открыто выступала в поддержку «Кубинского националистического движения»).

Террористические акции «Омеги 7» потрясли Север Соединенных Штатов. Вслед за нападениями на представительства СССР «Омега 7» вновь переключилась на кубинцев. В марте 1980 года бомба была обнаружена в автомобиле кубинского представителя при Организации Объединенных Наций Рауля Роа. 11 сентября 1980 года, в день седьмой годовщины военного переворота в Чили, проезжавший по улицам Нью-Йорка атташе кубинской миссии при Организации Объединенных Наций Феликс Гарсиа Родригес был убит из засады. Через считанные минуты в информационное агентство Ассошиэйтед Пресс позвонил некто, пожелавший остаться неизвестным, и заявил: «Он коммунист. Следующим будет Рауль Роа». Аналогичный телефонный разговор состоялся и в информационном агентстве ЮПИ. Аноним сообщил, что акцию провела «Омега 7», и предупредил: «Мы намерены продолжать стирать с лица земли всех этих предателей».

Только теперь стало ясно, как широко раскинулась террористическая сеть. Она опутала все Западное полушарие, захватывая и другие районы мира. Она связывает кубинских эмигрантов с тайной полицией Венесуэлы и Чили. Деятельность террористов поддерживают и поощряют влиятельные политические лидеры Соединенных Штатов и Латинской Америки. По своим возможностям проведения террористических актов сколоченные ЦРУ шайки, вероятно, даже превосходят «Красные бригады» в Италии, банду Баадера-Майнхоффа в Западной Германии, «Красную армию» в Японии... Однако не пользуются и сотой долей того внимания, которое уделяют блюстители порядка, общественность и печать этим группировкам.

Бесспорно, ЦРУ причастно к деятельности террористов. Один из лидеров «Коммандо объединенных революционных организаций» похвалялся в интервью телекомпании Си-би-эс, что советники ЦРУ продолжают оказывать им помощь. Полицейский следователь, который вел дело о торговле наркотиками, рассказывал Джеффу Стайну, что, после того, как он вскрыл связи между подозреваемыми кубинскими эмигрантами и майамской компанией под названием «Зодиак», оказавшейся «ширмой» ЦРУ, он прекратил следствие. Полицейский из Нью-Йорка признался: невидимая рука ЦРУ буквально душит расследования. «Только чуть продвинешься в следствии по делу — вдруг пыль столбом, — рассказывал он, — Дело закрыто. Просишь ЦРУ помочь, а они говорят, что это их не касается. Чего уж тут не понять».