Рыцарь без позывного

Глава 15: Маппет-шоу.

— Опять как бурундук! — теплый палец ткнулся в мою холодную мокрую щеку.

Новенькая лавка слегка скрипнула под напором рыцарской задницы, обтянутой в узкие кожаные штаны.

— Чем вашей светлости опять не угодили?

— Ты совсем с балдой не дружишь?! Говорил же, не...

— «Не привлекать внимания!», «Это слишком опасно!», «Гребанные плащи могут все еще долбошариться по городу!», «Я серьезный мрачный наемник и всегда во всем прав, ля-ля-ля...» — передразнила меня крашенная идиотка и разгладила воротник светлой рубашки под толстым мужским жилетом.

Повезло, что они с дедом одного роста. А то в доспехах или моем кителе посреди толпы она смотрелась бы, как трезвенник в военторге.

— Что-то я начинаю терять связь с реальностью... Ты же сама всю плешь проела про свою охрененную ответственность за сохранность сюзерена, а теперь...

— Ау-у-у! — помахала она ладонью у моего носа. — Гвардейцев уже два дня как не видели! И твой наставник сказал, что они не вернутся. Уж перед северным князем им показываться точно не резон!

— Мой наставник?

— Ну... — она мельком обернулась на стоящих неподалеку Гену с малявкой. — Этот пожилой венатор, с которым мы живем. Одноногий северный охотник. Твой учитель, господин, или хозяин... Сказать по правде, из его рассказа я плохо поняла.

Господин? Вот же хрен старый!

— И к тому же, миледи под моей защитой, а не твоей... — проворчала крашенная, но заметив мой взгляд, тут же комично замахала руками. — То есть, я очень благодарна за твою помощь и ты всегда можешь рассчитывать на достойный прием в моем наделе! Но из нас двоих, герб дарован лишь мне и... То есть, ты тоже молодец, пусть и всего лишь наемник, а не настоящий рыцарь!

Щеки овцы приобрели оттенки военного билета — видимо, она по своему истолковала мой дергающийся глаз. Смущенно кашлянув, она удвоила напор несуразного блеяния. Суть сводилась к тому, что я добрый и отважный низкородный говнюк, чья помощь неоценима, а наглость безмерна.

Ругает или хвалит — я так и не понял.

Прекратив вслушиваться в ее поток сознания, я опять уставился на свои начищенные берцы.

И черт меня вообще дернул согласиться идти на гуляния? Сидел бы дома. А все эта рыцарша безмозглая... Заладила, мол, герцогине было бы ой как полезно прогуляться, развеяться, узнать как подданные живут да на представления поглазеть.

Хрен бы я согласился, если бы не слова деда. Тот, за вчерашний день успел перетереть с Аллерией и самолично выпытать правду о том, кто они с малявкой такие. И, что самое обидное, этому хрычу выпендрежница рассказала куда больше чем мне.

Мол, родной дядя герцогини и, по совместительству, регент Молочного холма, едва взяв власть, тут же запер свою родственницу в главной башне замка. Тюрьмой это не назвать, ибо условия содержания были роскошными, как и подобает феодалу ее ранга. Однако клетка остается клеткой, будь она хоть трижды из золота да усеяна коврами из шкуры с жопы дракона.

С юных лет, малявку посещали лишь приближенные гвардейцы барона да пара немых безграмотных слуг. Горячу воду для ванны таскали, книжки приносили, и всякое такое. Лишь изредка девочку наряжали в шелка да выводили в главный чертог, дабы продемонстрировать многочисленным вассалам. Ну, типа, что с их сюзереном все в полном порядке, а регент вовсе не узурпатор и совершенно законно правит от имени своей дражайшей племянницы.

В общем-то, это объясняет, почему девочка, считающаяся по местным меркам уже вполне себе невестой, преисполнена детской наивностью и неуемным любопытством. Я бы тоже кукухой двинулся, если бы большую часть своей жизни провел взаперти зачитываясь дебильными книжками да играя с немой прислугой. Почти как учебка, только без капусты в столовой.

Пусть Аллерия и набитая дура с явно суицидальными наклонностями, но все же она поступила правильно, вытащив девчушку из той башни. Тем более, что герцогиню должны были вот-вот выдать замуж за наследника барона. И, чую я, первая брачная ночь стала бы для малявки лишь началом длинного кошмара, с заведомо известным концом.

— Бу-рун-дук... — по слогам произнесла рыцарша, скучающе тыча в мою щеку пальцем.

Блин, задумался!

— Хрен с тобой, рыбка золотая! Считай, что по краю прошла. — отмахнулся я и игнорируя удивление на девичьей моське, поднялся с лавки.

К рыцарше немедленно подскочила герцогиня и принялась хвастаться новеньким тряпичным драконом, а Гена опять встал подле меня, с серьезной рожей оглядывая окружение. Будто в телохранителя играет. Как-то чересчур серьезно он воспринял свое повторное принятие на роль оруженосца. Я же просто так сказал! Чтобы он прекратил скулить, извиняться за вчерашнее, и сокрушаться о собственной бесполезности. Ну, и Аллерию позлить, конечно.

Когда, за завтраком, я повторно принялся крестить ржавой чесалкой стоящего на коленях пацана, крашенная аж поперхнулась. Пока, не верящий в свое счастье Геннадий повторял за герцогиней слова клятвы в верности, Аллерия, расплескивая из носа свежее молоко и колотя ложкой по столу, раз тридцать повторила, что оруженосцы бывают лишь у рыцарей. Едва от зависти не лопнула.

Короче, оно того стоило!

Ближе к площади, расположилась импровизированная арена, на которой прыщ с дылдой, под взглядами горожан, проводили демонстрационный бой. Походу, Фальшивка зажидила бабла на умелых авантюристов, предоставив отдуваться новичкам. Хотя, «умелый» и «авантюрист» редко встречаются в одном предложении.

Решив, что нет резона лишний раз видеться с этой маньячкой, я повернул к толпе, собравшейся вокруг небольшого навеса с местными музыкантами.

— Сверху горы, снизу реки, справа север, слева юг. Впрямь пойдешь — накинут петлю, взад вернешься — на копье! Смеха нет, утихла песня — город стонет и молчит. Лишь довольный северянин сей разрухой дорожит.

Неказистая арфа не особо сочеталась с барабанами, да и певец фальшивил, но, судя по обилию довольных рож вокруг и хлопающим в такт ладоням, песня неплохо заходила горожанам.

— Грисби хмурый, Грисби серый, площадь тихая стоит. А веселый северянин, все по улице спешит! Тараторя по дорожке, в ярко красных сапогах да стуча копьем в окошко, призывает горожан: Отворяй-ка окна-двери, сыпь на улицу народ! Благородный поджигатель да веселый душегуб, пива с хлебом присылает да и курицу одну!

И без кислой физиономии одноногого хрыча, что скрежетал зубами неподалеку, стало понятно — артисты вот-вот доиграются.

Тем временем, мелодия ускорялась, а мотив приобретал все более веселые нотки.

— Сверху горы снизу реки, Справа север слева юг. Впрямь пойдешь — залюбят насмерть, взад вернешься — конелюб! Князь вернулся, люд в восторге — залежались помидорки! В помидорки наплевать князю станут в миг подстать! Помидорки наготове да и люд собрался вскоре, только князя увидать, как настанет час метать...

— Я тебе сейчас семя в глотку метну, сын собачий!!! — проревел незнакомый бородач в покрашенном ламеллярном доспехе.

К ажиотажу вокруг выступления присоединилась группа маршировавших мимо дружинников. В отличие от стражников, эти были еще выше, страшнее и куда серьезнее экипированы. Бесцеремонно растолкав слушателей, они ринулись к музыкантам. Несчастному арфисту настучали арфой по кумполу, а вокалисту пообещали засунуть язык туда, куда солнце не светило. Но арестовывать отчего-то не стали. Даже никого из зрителей не прогнали. Просто пригрозили да арфу сломали.

Странно. Я слышал, что дружинники у северян самые отбитые. Мол, при взятии города всю площадь трупами завалили. С чего это они сегодня такие добрые? Из-за князя, что ли?

Под следующим навесом, у очередных бочек с чем-то алкогольным, выступали заезжие «гражданские» северяне. Видимо, их специально к празднику завезли.

Разодетые, на манер стражников, в цветастые кафтаны, но в полоску и без кольчуг, они играли на всяких дудочках, бубенцах да чем-то, отдаленно напоминающем гитару. Очень примитивную гитару. «Адын палка, два струна» — если быть совсем честным.

— Как-то раз миленочку дала вкусить дыреночку! С головой забрался тварь и кричит — подай фонарь! Эй-ух!!! — завела высокая женщина в платке и с необъятной грудью да закружилась на месте, приплясывая в такт музыке.

Аллерия с Геннадием синхронно поперхнулись, а малявка принялась допытывать деда на предмет «вкусных дырок». Мол, «на севере они все такие?» А то на югах их отчего-то не едят.

— На пригорке у реки порезвились рыцари! Запеклась на жопе кровь — здравствуй первая любовь! — на манер барышни пропел бородатый мужик и принялся отплясывать нечто среднее между «упражнением десантника» и предсмертными конвульсиями.

Несмотря на то, что деду искренне нравились подобные высокоинтеллектуальные частушки, Аллерия решительно схватила меня за рукав ею же зашитой стеганки и повела дальше. Малявка запротестовала, но увидав на ближайшем лотке какие-то сладости на палочках, немедленно скомандовала брать прилавок на штурм.

К полудню, моя несчастная голова шла кругом. То ли от количества народа, то ли от разнообразия представленных развлечений. И что характерно — всюду халява! Ни за что платить не нужно! Видимо, потому, что до капитализма здесь еще не догадались.

Кто бы мог подумать, что люди в глаза не видавшие электричества или компьютером, могут придумать столько долбанутых аттракционов? Одна «шапка» чего стоит. Стоит какой-нибудь крепкий кузнец на бочке, вертит над головой длинный мешок с чем-нибудь мягким, типа яблочных очисток, а у него с башки надо шапку стащить. Да так, чтобы еще и мешком не огрести.

До сих пор в ушах звенит. Что ж у них на северах за очистки такие?

— Та, что очистки?! То ли дело комарье! — немедленно воскликнул дед, разводя руки в стороны. — Прижужжит гад посреди ночи, а ты его за глотку хвать — и душить! Так он еще ногами сучит! Пинается, падлюка!

Недоуменные физиономии Гены с Аллерией, явно говорили, что несчастные еще не выработали иммунитет к старческому балабольству.

Ладно хоть, стражники добились некоего порядка и в толпе не водилось наглых торгашей, жадных проституток или ушлых карманников. Видимо, эти завсегдатаи подобных мероприятий дружно решили не связываться со снеговиками. Благо слухи о несостоявшейся казни у ворот расползлись быстрее чесотки в портовом борделе.

Когда от всеобщего гомона и хмельного веселья у меня засвербило в висках, шум вдруг пошел на убыль. От высокой сцены, расположенной в центре площади неподалеку от фонтана, эхом прокатился громогласный голос с северным акцентом:

— Светлейший князь Жимир Рорик!!!

Не размениваясь на церемонии, дед немедленно скомандовал двигать ближе к сцене. Пожав плечами, я согласился. Почему бы не послушать, что там северный князь заявить хочет? Не зря же он весь этот праздник из своего кармана оплатил? Тем более, как я слышал, после выступления должны подавать печеную говядину. Свежего мяса мне уже с месяц видеть не доводилось.

Пробиваться сквозь толпу было тем еще удовольствием, и я всерьез забеспокоился, как бы малолетнюю герцогиню не затоптали. Но едва я предложил усадить девчушку себе на плечи, как ее тут же подхватила Аллерия. Буквально излучая ревность, рыцарша взгромоздила малявку на себя. Мстительно высунутый язык и триумфальный блеск в голубых глазах, ясно сигнализировал — с башкой у блондинки точно нелады. Похоже, она решила, что я соревнуюсь с ней за внимание сюзерена.

На крепко сбитую сцену, взобрался высокий мужчина. Бычья шея соседствовала с ухоженной короткой бородой, а титаническую комплекцию портила излишняя бледность. Однако мужик определенно внушал.

— А я думала, это ты огромный... — донесся шепот Аллерии.

Роскошный меховой плащ снежно-белого окраса стелился до самого пола, что вкупе с простым, но эффектным черным кафтаном придавало северянину определенную царственность. Сразу видно, ему по канализациям мыкаться не приходиться да и крыс с караванщиками среди его противников не числится.

Завидно, блин!

Призывно подняв руку, бычара одним жестом заставил стихнуть возбужденные шепотки зрителей. Только сейчас я смог заметить, что, несмотря на размеры, князь еще совсем молод. Лет двадцать, не больше.

— Вихри Простора непредсказуемы... — завел он задумчивым голосом и драматично обвел площадь ладонью. — Когда пять лет тому назад, на этом самом камне мне довелось одним ударом окончить сражение, я и подумать не мог, что свою двадцать первую осень буду встречать в окружении бывших недругов. Жаль лишь, что возлюбленный сир Аарон не почтил нас своим... — князь вдруг дрогнул и поднес руку к уху, будто прислушиваясь к толпе. — Чу! Слышится мне поступь старого врага! Неужто отомстить удумал, старик неугомонный?!

Люди в толпе недоуменно переглядывались, явно раздумывая, а не чокнулся ли северянин. Но тут откуда-то позади, раздался веселый перезвон колокольчиков. Из переулка у пекарни высунулась огромная красная рожа. Держась на длинных шестах, ведомая пятеркой стражников, над площадью возвышалась здоровенная тряпичная кукла.

— Смотри-смотри! Прямо как у сира Грисби! — затыкала в манекен малявка, сидя на плечах Аллерии.

Но рыцарша не разделяла веселого энтузиазма своей госпожи. Светлые брови крашеной брюнетки оскорбленно изогнулись при виде парящей над толпой куклы.

Огромная красная рожица переходила в колоссальных размеров живот, который оканчивался ярко-зеленой тряпкой, развевающейся прямо из задницы набивного лорда.

Ну да, по слухам, Грисби тот еще пердун...

Хрюкнув со смеху, длиннобородый дружинник у сцены громко объявил:

— Могучие мужи и прекрасные девицы! Прямиком из Живанплаца: Сир Аарон «Лошадиная срака»!

— Пошто порочишь нашего гостя, дурная голова? — притворно разгневался князь. — Каждому отроку известно, что срака у него куриная! Сир Аарон, не почтите ли своих крепостных парой слов?

Неприличный звук, раздавшийся из куклы, отозвался смехом толпы. Князь досадно развел руками:

— Боюсь, сир Аарон, устал с долгой дороги. Да и, чую... — он брезгливо помахал перед носом. — Богатые харчи великого Мюрата пришлись ему не по желудку. Однако...

Новый «залп» куклы и неконтролируемый хохот заглушил слова князя. Половина горожан надрывала животы вместе с северянами, другая же, тихонько скрежетала зубами, гневно зыркая на стражников с шестами. Ну да, в городе еще полно тех, кто сражался по эту сторону стены. Подобный перфоманс им наверняка не по вкусу.

Наблюдая, как тряпичный Аарон выхватывает бутафорский меч и угрожающе им размахивает, пуская ветры при каждом движении, я вдруг встретился взглядом высоким бородачом в железном нагруднике поверх грязного плаща.

Пара свинячьих глазок неотрывно следили за мной из толпы. Его могучая грудь вздымалась от частого дыхания, а перекошенная от злобы рожа не предвещала ничего хорошего.

Только этого идиота мне не хватало... И чего привязался? Как в такой толкучке отыскал? Ох, только не говорите, что он прямо здесь счеты сводить собрался... Совсем с головой не дружит.

— Давайте-ка поближе к сцене встанем! — закричал я Аллерии с Геной, перекрывая хохот одноногого старика. — Не разберу, чего князь говорит!

Дед одобрительно закивал головой, а остальные безразлично согласились. Лишь малявка протестовала, мол, «сира Аарона» оттуда плохо видно будет.

Совершая противозенитные маневры и скользя между частоколом из надравшихся тел, попутно отдавив пару ног, я выбрал место поближе к дружинникам. Уж на глазах у этих громил тот слабоумный боров разборки не устроит. Даже он не настолько отбитый.

— Глядите! Глядите на своего лорденыша! Вот как он вас защищал, вот кому вы служили! — пылко кричал князь, пока тряпичный Грисби нырял в наполненный вином фонтан.

Странный тип, этот князек. Вроде и бабла не жалеет и самолично приехал, очевидно пытаясь понравиться местным, но при этом провоцирует их почем зря. У него биполярка или просто дурачок?

Толкнув локтем Аллерию, чтобы она сделала лицо попроще, я вдруг почувствовал что-то неладное. Ощущение опасности скреблось где-то на границе сознания. И дело было вовсе не в слабоумном великане.

Вопреки утверждению: «в окопах нет атеистов», я никогда не был суеверным. И во все эти незамысловатые солдатские приметы не верил. Спокойно закуривал от чужой спички, не носил с собой домашние ключи и, о, ужас, рассказывал о своем детстве, не обращая внимания на крутящих пальцем у виска сослуживцев. По какой-то причине, многие бойцы были убеждены, что человек, который начал вслух вспоминать свои юные годы, обязательно погибнет в ближайшие дни. Идиотизм натуральный. Фильмов что ли насмотрелись?

Впрочем, осуждать их незачем. Отчаянная жажда жизни на войне часто заменяет здравый смысл.

Но суеверия суевериями, а нутро порою видит то, чего не замечают глаза.

Оглядевшись вокруг, я быстро понял, что не так — дружинник с длинной седой бородой, в отличие от своих товарищей по оружию, не покатывался со смеху, глядя на кукольного лорда, а пристально наблюдал за кем-то в толпе. Вроде бы, за во-о-он тем молодым стражником. Погоди, а это не тот, что вчера на казни все с топором носился?

Правая рука длиннобородого беззаботно покоилась на плече увлеченного представлением товарища, но левая, за каким-то хреном, медленно ползла куда-то за спину. Вдруг взгляд дружинника переключился с толпы зрителей на помост с князем. Судя по выражению рожи, то ли он собрался на сцену с цветами выскочить то ли... Э-нет! Я на такое не подписывался!

Валить, срочно валить!

— Ребят!!! — попытался я перекричать пьяный хохот. — Пойдемте-ка к столам! Больно душно и пожрать охота...

Вдруг в глазах потемнело. Челюсть вспыхнула огнем, а в ушах раздался истеричный звон. Такое ощущение, будто «Камаз» протаранил. Или дерево на голову рухнуло. Или...

В голове с истошным эхом взорвался гневный рев полоумного великана:

— Верни!!!

Ах, ну да. Совсем забыл...