Рыцарь без позывного

Глава 16: Копьем по рогатине.

Из опустившейся тьмы неожиданно выплыла исполинская туша. Крепкая мускулистая рука вцепилась в куртку. Земля ушла из под ног под аккомпанемент натужного треска стеганной ткани. Подняв меня, как котенка одной рукой, верзила выпучил блестящие глаза.

— Верни!!! Верни, верни, верни! — требовал он, тряся меня словно куклу.

Его перекошенное от детской обиды и залитое слезами лицо могло бы показаться комичным, но поднятый огромный кулак отбил любую охоту к юмору. Еще не отойдя от первого удара, я поймал второй.

Тупая боль в пульсирующей голове или острая резь где-то в пояснице — даже не знаю, что пришло первым. Перед взором раскинулось красивое голубое небо, а в спину уперлось что-то холодное и твердое. Только через несколько мгновений я сообразил, что лежу на дорожной плитке где-то возле сцены.

Взгляд заволокло мглой, отчего мир казался каким-то выцветшим. Словно черно-белое кино. А если добавить зловещую тишину, разрываемую лишь истошным писков в ушах, то кино вполне могло сойти за немое.

Откуда-то из глубины сознания возникли давно позабытые образы. Медленно вращающиеся катки, брызги искр, ошметки тел, тонущая в воплях рация и нестерпимо яркая вспышка света, неумолимо выжигающая облака, тени и мои собственные...

Чьи-то сильные руки ухватились за грудки и спустя удар сердца, тело вновь приняло вертикальное положение. Оказавшись к толпе передом, а к сцене задом, я едва сдержал рвотный спазм. Вот это приложило!

Перед глазами, замелькали чьи-то рассерженные бородатые рожи. Или только одна рожа — не понятно, все двоится.

Сквозь писк, наконец, начали прорываться голоса:

— Он его едва не зашиб!

— В мешок пьянчугу!

— Какой мешок?! Ты на бок его погляди! Прямо из ребер торчит!

— Связать и доставить сперва к аптек... — голос ближайшего дружинника оборвался резким звоном — будто в колокол ударили.

Срывая застежки, крепкий куполообразный шлем, подобно бумажной шапочке, слетел с головы дружинника и весело позвенел куда-то к фонтану. Сам же несчастный, завалившись как срубленное дерево, кубарем покатился по площади. Дорогие железные чешуйки его доспеха истошно дребезжали, высекая искры о мощеный камень.

— Етить... — едва ли не хором выдохнули дружинники, глядя на громадную слабоумную тушу, возвышающуюся над нами.

В перекошенное от гнева лицо громадины метнулась толстая рогатина, но тут же с треском переломилась пополам, а ее хозяин немедленно распластался на земле.

Вот уж не зря говорят, сила есть, ума не надо...

— Верни его, верни!!! — вновь завопил бородатый, переключаясь на меня.

Злобный блеск зареванных свинячьих глазок заставили сердце пропустить удар. С такой мордой, этого увальня безо всякого грима в любой фильм ужасов возьмут. Страшно, мать твою!

Рефлекторно попятившись, я едва не грохнулся на спину, запнувшись обо что-то твердое. Под моими ногами, чертыхаясь и плюясь кровью, пытался встать тот самый подозрительный седобородый дружинник. Вернее, полубородый. Ибо накладная волосня болталась у самого пояса, держась лишь за малую часть гладко выбритого подбородка.

Погоди, так это в него я влетел? Ну, теперь понятно, чего это северяне меня повязать удумали.

Со сцены прокатился голос князя, который громогласно требовал строить какую-то стену. То ли у меня с башкой что-то не так, то ли этот князь в край долбанулся и самое время тащить нового. Нафига ему стена посреди города?

Впрочем, толпа обезумела не меньше — от истеричных женских визгов да забористой мужской ругани в голове будто фейерверк разорвался. Чего такой вой-то? Подумаешь, какой-то слабоумный мордобой устроил...

Не обращая внимания на острую боль в пояснице и железный привкус крови во рту, я быстро перемахнул через полубородого и схватился за кем-то оброненное копье.

— Тяжелое, блин... Ух, е! — массивное древко с толстым наконечником, больше подходящим для короткого меча, в последний миг спасло мои яйца от сверкнувшего удара.

Низкий мужичок в потрепанной кожаной куртке явно метил своим кинжалом мне в пах, но острое лезвие лишь высекло зарубку на древке и ушло в сторону.

Не понял...

— А ты еще кто?! — только и воскликнул я, глядя на «левого» мужика, который с какого-то хера вознамерился меня зарезать.

Судя по гладкому подбородку, простой одежде, а главное — бьющемуся в конвульсиях телу стражника под его ногами, он явно не из северян. Так какого черта ему надо?! Дружок этого полоумного детины?

— Верни его!!! — звериный рык напомнил о бородатом придурке.

Отбросив кинувшегося на него дружинника, великан играючи смел с дороги низкого мужичка. Описав в воздухе вычурное сальто, несчастный пулей улетел куда-то в беснующуюся толпу обывателей.

Ага, друзья из них так себе. Хоть что-то прояснилось.

На смену улетевшему коротышке возникло сразу несколько персонажей покрупнее. Их можно было бы легко спутать с обычными караванщиками или местными забулдыгами, если бы не перепачканная в грязи походная обувь, суровые рожи и извлеченное оружие. Эх, вот бы их Аллерии показать, чтобы она, наконец, уяснила разницу, между гвардейцами и наемниками. Авось, больше про красные плащи заливать не будет...

— Вы кто такие?! Я вас не звал! Идите нах... — мою тираду заглушил рев великана.

Хватившись за торчащую из бедра рукоять какого-то клинка и завопив от боли, он ринулся на обидчиков. «Забулдыгам» стало резко не до меня. Сами виноваты, нефиг в слабоумных мужиков оружием тыкать!

— Сходил на праздник, блин... — фыркнул я, выискивая в беснующейся толпе Аллерию, герцогиню, или хотя бы Гену.

Но сложновато найти кого-то конкретного в бешеном калейдоскопе перепуганных тел. Тем более, когда в башке, будто паровоз гудит. Да отчего мне так хреново-то? Подумаешь, по роже пару раз треснули — первый раз, что ли?

— Больно!!! Больно!!! — вновь завопил огромный идиот, буквально размазав одного из нападавших о площадь.

Судя по сломанному топорищу, торчащему из его задницы — дела у него идут не ахти.

Расталкивая разбегающихся горожан локтями, пинками и клинками, из общей массы, на пустырь у фонтана высыпало еще несколько засранцев. Железные серпы, дубины, трофейные копья, тесаки... Они бы еще вилками вооружились! А я-то думал, что это у нас был бомж-отряд!

Устремленные к сцене взгляды, явно намекали, что, у днище-наемников запланирована встреча с одним богатеньким князьком. И хрен бы с ним, да только их маршрут уж больно близко пролегал к моей побитой тушке и взбешенному великану, который, в отчаянных попытках добраться до меня, не делал разницы между мужиками и дружинниками.

Сбежать бы, да некуда. Куда ни плюнь, везде жопа.

С одной стороны, ополоумевший идиот, который твердо убежден, что если по мне как следует треснуть, то я, каким-то боком, воскрешу его мертвого дружка. С другой, толпа непонятных головорезов, открывших сезон охоты на северян. Приправить все это дружинниками, которые гасят вообще всех, кто под руку попадется и водрузить на почетное место посреди этого дурдома потасканного жизнью старлея. Ах да! Еще же и гражданские, которые огребают вообще ото всех! Зашибись! Офигенный бутерброд! Дайте два и колу заверните!

Прямо меж трех огней зажали, ушлепки!

Еще раз поглядев на разбегающуюся толпу гражданских и не найдя даже деда, я злобно сплюнул кровью и крепче стиснул рогатину.

— Желание загадать, что ли...

***

В отличии от тихо ругающихся между собой мужчин, стоящих неподалеку, главе гильдии не было дела до насмешек князя. Она не уроженка Грисби и даже не подданная Западного предела — с чего ей переживать от издевательств над местечковым лордом? Тем более, что тряпичная кукла и впрямь похожа на сира Аарона...

— Глядите! Глядите на своего лорденыша! Вот как он вас защищал, вот кому вы служили! — раскатился басовитый княжеский голос, в момент, когда стражники с шестами принялись окунать куклу в фонтан с вином.

— И ради этого я двойную плату ссудила... Никакой фантазии. — вздохнула девушка не особо впечатлившись выдумкой северян.

Зря она отпустила тех двоих. Наблюдать за ревностью рыжей «дылды» и слушать оправданиями прыщавого недомерка было хоть немного занятно.

Пока одна часть толпы скрипела зубами, глотая очевидное оскорбление их господина, а вторая покатывалась со смеху над незатейливым северным юмором, управляющая отделением лишь сожалела о нецелевом расходе гильдейских активов. Две полные команды, три мешка уксусного порошка, полевая плата для рабочего контракта — и ради чего? Этой безвкусной буффонады?

Право слово, если князь так сильно хочет понравиться простолюдинам, то стоило бы свободных авантюристов за волками отправить — уже второе стадо погрызли. А еще лучше, если бы князь облился ламповым маслом и сжег себя на потеху толпе. Такое бы наверняка оценили по достоинству. Она уж точно.

Из передних рядов послышался нечеловеческий вопль, громкий стук и чья-то звонкая ругань. Большинство горожан предпочло не придавать этому значения. Как и всегда, примитивные кривляния и бесплатные угощения занимали чернь куда больше насущных проблем.

Покуда от сцены не донесся протяжный женский вопль.

Судя по его интенсивности и продолжительности — у фонтана происходит нечто неладное. От простой драки так не паникуют.

— Стена!!! — голос князя прокатился по площади подобно грому. — Построение стеной!!!

— Снова какая шутка или... — девушка осеклась, уставившись на еще недавно сквернословящих караванщиков.

Одновременно с приказом князя, они вдруг прекратили перепалку и, поглядев куда-то в толпу, принялись поспешно проталкиваться ближе к сцене. Плотницкий топор возникший в руке одного из них, не оставлял места для сомнений.

— Значит, не ошиблась... — глубоко вздохнув, глава проверила ход шпаги в ножнах и заспешила за незнакомцами.

Гильдия, ни под каким предлогом не разрешает своим администраторам соваться в политику и взаимоотношения великих домов. По инструкции, управляющая была обязана сообщить о своих подозрениях в резиденцию или, самое большее, непосредственно инспектору. Но устав уставом, а возможность воочию узреть смерть Рорировского выродка случается лишь раз в жизни. Если очень повезет, то, быть может, она сама его и добьет? Должен же этот жалкий городишко преподнести ей хоть что-то хорошее?

Тонкой невысокой девушке было непросто следовать за подозрительными мужчинами, пробиваясь сквозь чащобу из широких спин да острых локтей. Особенно когда все нарастающее смятение толпы, по мере приближения к сцене, переходило в испуг, а затем и вовсе в панику. Рубленые команды князя то и дело перекрывались криками и визгами, пока совсем не потонули в волнах всеобщего страха. На площади начиналась давка.

Из бурного потока напуганных обывателей вдруг возникло мужское лицо. Знакомое. До рези в глазах. Девушка узнала бы его из тысячи.

Весь пыл вдруг испарился. Колени подкосились, сердце дрогнуло, а грудь сжало кулаком. Словно выброшенная на берег рыба, она хватала воздух, глядя на оживший призрак. Седина в бороде, морщины у глаз, пара лишних незнакомых шрамов и кафтан простого стражника вместо дорогого северного панциря. Но это он! Точно он!

В отличие от сновидений, наяву постаревший палач предстал без бердыша и кровожадной ухмылки. Сжимая побитую рогатину, и сияя свежей раной в области живота, он грозно высился над тройкой вооруженных заговорщиков. Неизвестные мужчины, то и дело, нанося удары, кружили вокруг городового, словно разъяренные пчелы, но длинная отточенная рогатина вынуждала их раз за разом отступать.

Юная девица, вынырнувшая из-за спины ошарашенной Эмбер, и спешащая куда-то к сцене, вдруг оказалась между молотом и наковальней. Пытаясь проскочить между тяжелым копьем и короткими клинками, испуганная дуреха неудачно подвернулась под блеснувший мясницкий тесак. Вместо руки северянина, зазубренное лезвие располосовало голову несчастной, принуждая ее упасть на колени, с ревом зажимая кровоточащее лицо.

Пользуясь заминкой, постаревший палач ткнул толстым наконечником и спустя мгновение, исторгая бурный поток из распоротой глотки, прямо на девицу рухнул «мясник». Легкая победа, похоже, вскружила стражнику голову, не позволив вовремя среагировать на удар со спины.

Отчаянно зарычав, городовой описал рогатиной широкую дугу, отгоняя неприятелей, и вновь занял оборонительную стойку. Глава гильдии только сейчас заметила, что под ногами поседевшего палача лежит тело еще одного северянина. Несмотря на красную лужу, натекшую из живота молодого снеговика, судя по протяжным стонам, он был еще жив.

Запах крови и вид чужой смерти, наконец, вернул чувство реальности. Стиснув липкую от пота рукоять шпаги, Эмбер обогнула визжащую толстую женщину в безвкусном платье и за один прыжок оказалась возле заговорщиков. Заученные с детства движения, выпады и уколы выходили кривыми, неровными и излишне поспешными. Вместо сердца, острие пронзило легкое, вместо руки — скользнуло по рукаву, вспоров бедро. Вместо глаза, шпага угодила в перекошенный от ярости рот и, выйдя из шеи, намертво застряла меж позвонками

Пронзив последнего противника, она лишь порадовалась, что старый мастер не видел этого апофеоза недостойного сумбура. Оно и к лучшему. Девушка не хотела снова оставаться без верховых прогулок на любимом пони на целую неделю.

Возникшее лицо северянина вытеснило неуместные детские воспоминания.

Холодные бирюзовые глаза мужчины на мгновение застыли. На его лице отразилось узнавание. Спустя столько лет, спустя столько отнятых жизней, столько принесенных в мир страданий, палач отчего-то дрогнул, столкнувшись с однажды виденной девчушкой.

— Ты...— только и выдохнул он, недоверчиво наставив обагренное кровью копье на ту, кого собственноручно сделал сиротой.

— Я. — собственный голос показался ей совершенно чуждым.

Рогатина, замершая в считанных ладонях от девичьего лица, пробуждала картины далекого прошлого. Багровые капли катились по испещренному зарубками наконечнику, и каждая отражалась болезненным воспоминанием. Бердыш, рев толпы и летящая по ступеням отрубленная голова.

От возникших сомнений не осталось и следа. Провернув рукоять и надавив сапогом на горло еще живого противника, глава гильдии рывком извлекла тонкое лезвие. Из раскрытого рта обмякшего на коленях заговорщика едва полились первые кровавые ручейки, а отточенная шпага, описывая алый полумесяц, уже неслась к стражнику

Смертоносный полукруг оборвался резким ударом в грудь и запахом мужского пота, резанувшим по девичьим ноздрям. Смяв хрупкую девушку, словно таран соломенную стену, стражник легко сшиб ее с ног. Спина впечаталась в дорожный камень, шпага вылетела из рук. На фоне чистого голубого неба блеснула залитая кровью рогатина. Не тратя времени на поиски оружия, глава резко вмазала каблук миниатюрного сапога в пах северянина. Но было уже поздно. Занесенная рогатина со свистом опустилась, рассекая голову вдруг возникшему незнакомцу.

— Стой, что?! — Эмбер перевела взгляд с взорвавшейся кровавым фонтаном головы обратно на северянина.

Он ее защитил? Палач? Уберег от смерти? Ее?! Нет, она должно быть спятила, этого просто не могло случи...

Северянин, болезненно морщась и зажимая заливающийся кровью кушак, протянул лежащей на спине блондинке древко своей рогатины.

— Хватайся. — бросил старик без единого намека на злой умысел.

Несмотря на очевидные страдания, влажные губы северянина вытянулись в едва заметной улыбке. Будто этого было достаточно. Будто такой простой жест способен искупить годы ее кошмаров. Будто смерть вшивого низкородного убийцы может перевесить казнь отца. Будто...

Красный кафтан на теле старика вдруг вздулся и через мгновение в лицо девушки брызнули капли горячей влаги вперемешку со звеньями кольчуги. Пожилой северянин недоверчиво схватился за торчащий из его груди наконечник копья. Спустя мгновение, из его влажных губ вырвался бурный поток крови.

Отчаянно пытаясь удержаться на ногах, старик осел на колени, не переставая хвататься за обагренное лезвие. За его сгорбленной спиной высился незнакомый молодой стражник. Тот самый, что прежде валялся под ногами, притворяясь раненным. Напрягая мышцы на безбородом лице, он тщетно пытался вытащить наконечник своего копья из тела сослуживца.