Рыцарь Резервации. Том II

Глава 14

Обе лекарки с недоумением посмотрели на меня. Повисло неловкое молчание.

— Думаю, это изжога, — улыбнулся я. — Или акклиматизация. Сами понимаете, мы петербуржцы к вашим широтам не привыкшие.

Тут за спинами лекорок показались ушки Шпильки. Кошка сощурилась на показания на мониторе, затем раздался аппаратный щелчок, и она скрылась под столом.

Девушки заозирались, а потом снова припали к монитору. Где-то минуту в кабинете шла бурная мозговая деятельность.

— Метта…

— Жертва Поветрия, вот как⁈

И пух! — над каталкой склонилась моя спутница в очаровательном халатике медсестры с глубоким декольте. Ее «подружки» нависли надо мной двумя холмиками. В пальцах плясал врачебный шпадель.

— Ну-ка ваше благородие, признавайтесь! — уперла она руки в бока. — Почему магические повреждения ваших внутренних органов напоминают работу Поветрия? А? А⁈

— А… Почему?

— Я не знаю, сравнить мне не с чем, — пожала плечами Метта и выбросила палочку. — Но судя по данным этого прибора, ошибки быть не может. Единственное, что я знаю — нам пора валить!

Вдруг завоняло паленым. Краем глаза я успел заметить, как под кушеткой мелькнул длинный кошачий хвост.

— Эй! — воскликнула лекарка. — Кто пустил кошку в кабинет⁈

Затем оборудование затрещало и посыпались искры. Через пару секунд сотрудники забегали по кабинету, который постепенно заволакивало дымом. Захлопали дверями, послышалась брань.

— Да уж, кажется, осмотр закончен, — сказал я, отстегиваясь от аппарата и под поднявшийся переполох выбрался в коридор.

При виде того, как весь корпус постепенно встает на уши, мы с друзьями поспешили убраться подальше. На улице уже выли сирены.

Едва мы выбрались из здания, как из-за угла выехала пожарная машина. Персонал быстро покидал здание. Из верхних окон валил дым.

— Метта, а полегче нельзя было? — вздохнул я, пока мы наблюдали, как пожарные раскатывают рукава. — Оборудование все же дорогое!

— Ерунда, — махнула моя спутница, — небольшое короткое замыкание и сгоревший транзистор. На пару часов им точно будет чем заняться!

Я закатил глаза. Ладно, надеюсь, ШИИР переживет.

Тут и Шпилька показалась. Она, как ни в чем не бывало, спустилась по водосточной трубе и присоединилась к нам.

— Ой, котичек! — воскликнула Саша, и они с Милой, забыв обо всем на свете, принялись ее наглаживать.

— А то, еще гляди, наладят эту штуковину, а потом перепроверят нас, — продолжила Метта, млея от их прикосновений. — Все же обычно жертвы Поветрия по больницам не расхаживают… Ох…

И она довольно прикрыла глаза.

— Кажется, я не похож на ходока, — заметил я и забрал Шпильку из рук девушек. Кошка раздосадованно заурчала. Девушки тоже.

Пожарные скрылись в здании, а мы зашагали прочь.

— Угу, но ведь ходоками становятся только жертвы амерзонских Поветрий, — сказала Метта. — Остальные просто получают сильнейший магический удар и их внутренние органы начинают разва… Вот, черт! — и она хлопнула себя по лбу. — И почему я раньше не сложила два и два⁈

— Век живи, век учись, — вздохнул я, обдумывая нахлынувшие новости. — А что в голове у Ильи ответов нет, как он умудрился попасть под Поветрие так далеко от Резервации?

— Мозги у Марлинского как решето, — махнула рукой Метта, — так что обстоятельства все еще весьма туманны. Эх, надо было расспросить Странника до того, как выбивать из него все дерьмо! Он наверняка что-то знал!

— Логично, — вздохнул я, невольно посмотрев в сторону Амерзонии. — Значит, мы имеем несложную цепочку: Марлинский как-то умудрился попасть под Поветрие вдалеке от Резервации, потом благополучно откинул копыта, его тело заселили жучками и воскресили, а потом в него каким-то макаром попал я. Все верно?

— Угу, вот только в этой цепочке не хватает некоторых деталей и ответов на вопросы. Например, нахера⁈

— И не говори… Ладно, раз я быстро смирился с тем, что я зомби, которого нужно каждый день держать в тонусе, значит, смирюсь и с тем, что таковым меня сделала Резервация…

Не успели мы отойти подальше, как перед нами выросла Свиридова:

— Вот и вы. Гляжу, удачно прошли обследование? — хмыкнула она, кивнув на дымящееся здание.

— Угу, — кивнул я, скосив глаза на Метту, — меня не то что ваши игрушки, даже Поветрие не берет.

Магичка, рассмеявшись, осмотрела всех нас:

— Я приятно удивлена, дорогие мои. Пробежать трек в первый же день… Но не обольщайтесь. Комната умеет учиться на своих ошибках. Иначе и быть не может.

— В смысле? — удивилась Мила. — Она чего, разумная?

— Конечно. У тора есть хранитель, и его задача — держать вас в состоянии постоянного стресса. Адреналин должен бурлить в вас каждую секунду, а вы находиться на грани.

— Иными словами, в тренировочной комнате куда опасней, чем в Амерзонии? — уточнил я.

Она кивнула, а мои друзья пооткрывали рты.

— В теории. Но иначе, какой смысл тренироваться? — пожала плечами магичка. — Мне не улыбается терять личный состав во время рейдов. Магов и так с каждым днем все меньше, и поэтому на тренировках вы должны выкладываться на все сто.

Девушки отчего-то приуныли, а вот мы с Меттой наоборот воодушевились.

— Недельку в этой комнате, — хихикнула моя спутница, — и этого Странника мы плевком победим!

— Кстати, — подняла палец Юлия Константиновна, — чтобы лучше привыкнуть к перепадам сил тяжести, а также как следует расслабиться после тренировки, рекомендую еще раз заглянуть к тору — немного потянуться и помедитировать. Я всегда так делаю, когда есть время.

— О, нет, спасибо. Для нас тора на сегодня хватит! — отмахнулась Берггольц.

— Камилла Петровна, — терпеливо проговорила Свиридова, — в Комнате не обязательно сразу соваться на трек. Просто сделайте шаг в пустоту, позвольте тору подхватить вас в свои нежные и сильные «руки» и немного покачать в невесомости. Это полезно и приятно. Раньше я проводила в этой комнате всю ночь…

И потянувшись как кошка, Свиридова распрощалась. Мы переглянулись, посмотрели на часы, а затем уверенной походкой направились к лестнице.

— А знаете, друзья, — вздохнула Мила, медленно вращаясь в безвоздушном пространстве. — Мне даже как-то получше… Саш, согласна? Саш⁈

Но ее подруга не ответила — закрыв глаза, девушка плыла вокруг тора словно планета вокруг солнца.

Аки же зависла над нами в причудливой позе — спина выгнута колесом, ладони лежат на стопах, а сама она медленно вращается вокруг своей оси. Рядом парили еще пара десятков уставших студентов, и каждый то и дело скашивал глаза на гибкую японку.

— Это как она так?.. — раздался одинокий голос, когда Аки в очередной раз изогнулась.

К счастью, она давно переоделась в обычную мешковатую одежду. Хотя, судя по воротнику, «Хамелеон» все еще на ней. Представляю, какой был бы аврал, если бы она скинула свои тряпки и снова предстала в своей обтягивающей «броне».

Кое-кто еще пытался проходить треки, но и они, время от времени, посматривали на кульбиты, которые выделывала моя подруга.

Хоп! — и вот Аки растянулась в шпагате. Затем потянулась к одной ноге, потом к другой, а затем снова выгнулась как подкова. Кажется, парни забыли как дышать… и капельки крови блеснули неподалеку.

Бедолаги, похоже, совсем зеленые.

— Интересно, есть ли в их интересе, хоть капелька признания ее как… человека? — задумался я, отдавшись «волнам» этой невидимой реки.

— Лучше не обольщаться, — покачала головой Метта, проплывая мимо. — Шпилька краем уха послушала их разговоры, и половина воспринимают Аки как зверушку. Красивую, но зверушку.

— Интересно почему? Молодые даже в Петербурге куда лояльнее к нелюдям и иностранцам.

— Да, но не принципиально. Возможность вкалывать и свободно перемещаться по стране одно, а вот жить под одной крышей и пользоваться одним клозетом — другое. Однако, учитывая Милу с Сашей, похоже, этому обществу есть куда развиваться.

Я тоже пытался растягиваться, но моя гибкость все же оставляла желать лучшего. То ли дело Аки — она была будто резиновой. Хоп! — и вот она завела ноги за голову, окончательно превратившись в мячик.

Нет, мне до такого как до луны…

— Это потому что вы часто ленитесь, Илья! — воскликнула Метта. — В здоровом теле здоровый дух, забыли?

— Что-то не припомню, чтобы у нас был экспресс-курс растяжки, — заметил я, прижимаясь грудью к коленям, и вздрогнул: — О, нет!

— О, да! — улыбнулась Метта и, черкнув что-то в своем блокноте, пропала.

Блин, и зачем мне настолько гибкие связки? Я же не балерун!

— Будем осваивать силу Лебедя! — хихикнула моя спутница у меня в голове.

Наконец закончив с растяжкой, я отдался в «руки» тора. Через минуту мышцы полностью расслабились, и мне стало так легко и спокойно, что я перестал чувствовать все на свете.

Вернее, почти все. Источник пылал во мне, и стоило мне прогреть его пожарче, как закололо кончики пальцев. Хорошо…

Да, Свиридова была права — в этой комнате можно загрузиться по полной, а потом и расслабиться до максимума. К тому же, магия здесь живее всех живых.

Поболтавшись еще пятнадцать минут, мы поплыли к выходу. Сашу совсем сморило, и нам с Милой пришлось тащить спящую девушку на себе.

Стоило нам шагнуть за порог, как гравитация навалилась на нас и едва не припечатало к полу. Еще и ноги как ватные — примерно как после тренировки в бассейне. Хотелось просто лечь и проспать до самого утра. А ведь еще бы поужинать…

— Только без нас, — сказала Берггольц, — не хватало, чтобы меня снова вывернуло. Сейчас выпью водички, и все. Без задних ног! Спокойной ночи!

И Саша с Милой, придерживая друг друга, направились к себе в общагу. Мы с Аки решили все же подкрепиться. На этот раз гравитационный приступ прошел куда проще, а тело быстрее адаптировалось. Аки тоже немного мутило, но она оказалась куда крепче аристократок и составила мне компанию.

По дороге мы остановились у мелькающего семафора. Перед нами со скрипом катилась длинная цепочка вагонов, икающая Аки держала меня под локоть и клевала носом. Шпилька же вилась у ног. Метта задумчиво щелкала планшетом.

Идилия.

— Почему вы так редко гладите меня, мессир? — наконец, спросила Метта. — Разве вы не любите кошек?

— Не хочу разбаловать, — улыбнулся я и все же, нагнувшись, почесал Шпильку за ухом. — Кстати, у меня для тебя есть миссия.

— Какая?

— Проберись-ка в тот кабинетик и попробуй сделать так, чтобы к моему здоровью не было никаких претензий. Если они вызовут меня во второй раз, будет неловко.

— Есть! — и Шпилька бросилась выполнять поручение.

— Мне же показалось, или ваша кошка козырнула вам? — сказала Аки, провожая Шпильку глазами.

— Она у меня дрессированная. Козыряет, пользуется унитазом и даже моет лапы перед едой.

Тут и последний вагон миновал нас, шлагбаум поднялся.

В столовке я загрузился по полной, и мы отсели в уголок. Аки немного поклевала салатик, а вот на что-то потяжелее не смогла даже взглянуть. Я попытался подсунуть ей котлету, но японка сразу отказалась.

Мне же лучше — взял и ее порцию.

Тем временем, Шпилька успела проникнуть в кабинет и немного пошуровать с данными о моем состоянии здоровья. Пожарчик давно потушили, но вот обратно с ушей на ноги еще не встали.

— Как дела? — спросил я Метту, заканчивая ужин, и получил отчет о том, что в папке с моим личным делом теперь лежит заключение, и там нет ни слова о «жертве Поветрия».

— Ты только печать верни начальству, — сказал я, вычищая тарелку. — Нам чужого не надо.

— Все! — воскликнула Метта спустя пять минут. — Студент Марлинский здоров, румян и весел. Разве что у него случилась небольшая акклиматизация, но не более. Правда, вам придется походить на процедуры, Илья Тимофеевич.

— Чего⁈ — напрягся я. — Какие еще к черту процедуры?

— Ну, лечебная гимнастика, — принялась моя спутница загибать пальцы, — промывка желудка, обертывание в мокрые полотенца, клизма…

И видя мое вытянувшееся лицо, она покатилась со смеху.

— Да шучу я!

Вдруг из-за спины Аки вылез голубоглазый парнишка — тот самый, который спорил со мной в Комнате насчет трека. Как-то я совсем забыл спросить с него за спор.

— Эй, ты, — сказал он, нависнув над японкой. — Подыши где-нибудь воздухом. Мне нужно кое-что обсудить с твоим хозяином.

Аки хотела было встать, но я удержал ее за локоть.

— Тут и так нормально, — сказал я, пододвигая ей стакан сока. — У меня от друзей секретов нет.

— Ну почти… — вздохнула Метта.

— Ты не считаешься, дорогуша. Ты часть меня.

При виде того, как Аки пугливо попивает сок, парень скривился, но все же расположился напротив.

— Как ты это сделал⁈ — спросил он в лоб. — Никому еще не удавалось обмануть Комнату!

— Кто сказал, что я ее обманул? — вскинул я бровь. — Мы с Аки честно прошли испытание. Но ты представься, друг. Не люблю разговаривать на серьезные темы с незнакомцами.

— Я Рощин, Эдуард Яковлевич. Но ты можешь не представляться, Марлинский. Про тебя уже весь ШИИР знает. И про твою зверушку тоже.

— Зверушку? Вы чего, тоже кошек никогда не видели? — нахмурился я, невольно отыскав в толпе Женю. Тот сидел в компании других простолюдинов и с упоением поглощал запеканку.

— Смеешься? Я про эту твою… — и Эдуард кивнул на Аки. — Красивая. Хотел бы и я себе такую.

— Ты чего не знаешь, как это делается? — ухмыльнулся я. — Даришь ей цветы с конфетами. Потом ведешь в кино, а потом…

— Тьфу ты! — скривился он. — Еще скажи, на танец пригласить…

— Какой же мудак, — фыркнула Метта.

— Так все как ты умудрился с этой толпой барнов? — снова завел Рощин свою шарманку. — И с четвертой-то попытки⁈

Я пожал плечами.

— Опыт, реакция… удача.

— Чушь! — отмахнулся Эдуард. — Мы смогли пройти этот трек только спустя неделю! Это невозможно! У тебя что, уже есть опыт боев в Амерзонии⁈

Я покачал головой.

— Ты как-то расшифровал схему тора? Поймал его на критической ошибке?

И я снова покачал головой:

— Даже не пил на брудершафт!

— Ладно, черт с тобой, — вздохнул Рощин и, заговорив тихим голосом, наклонился ко мне поближе. — У меня к тебе есть интересное предложение. Вернее, у меня и у отца.

— Да? — удивился я. — Какое?

— Пустяк. Всего лишь очередность из шестнадцати цифр. Сам наверняка знаешь, если ты уже въехал в это свое Таврино.

Я нахмурился. Вот оно как?..

— Он про код от ячейки Онегина, — сказала Метта. — Тот самый счет, который хранится в городском банке. А владеет им Рощин, его папаша.

— Да я понял, — кивнул я и спросил у Рощина: — А вы там что забыли? Хотите взять дольку за хранение? Так вроде, процент должен расти, а не уменьшаться.

— Дурында! — фыркнул Эдуард. — Разве ты Онегин?

— Я его наследник.

— Срок поиска родственников Онегина истек, а Таврино ты просто купил. Значит, эта ячейка никому не принадлежит. Вернее, находится на территории банка, а банком владеет мой отец. Смекаешь?

— Ага. Вы хотите ограбить мою ячейку.

— С дуба рухнул⁈ — скрипнул зубами Рощин и зашептал: — Мы хотим поделиться с тобой деньгами! А код у тебя! Ну, чего тупишь⁈ Никак иначе ты в ячейку не попадешь! Официально ты чужой человек, идиот! Скоро должна приехать комиссия и опечатать ячейку, чтобы все деньги отошли в пользу государства. И пока их нет, это шанс и для тебя, и для нас поделить бабки!

Тяжело вздохнув, я спросил:

— И сколько?

Рощин выпрямился и бросил:

— Десять процентов.

— Вот мудаки, эти Рощины! — ахнула Метта. — Дать бы ему! Нет, ну а че⁈

— Спокойствие, только спокойствие, — покачал я головой и отпил сока. — Нет, Эдуард. Это грабеж. Однако я могу понять вас с отцом. Там, наверное, куча денег, и как жаль, если они пропадут… Так близко, и так далеко, верно?

Я поставил стакан на стол и сплел пальцы в замок.

— Предлагаю ВАМ десять процентов.

— Нам⁈ Ты чего, Марлинский, серьезно⁈ — хохотнул Рощин. — Ты тем более не доберешься до этих бабок! Они же просто сгорят, придурок!

— Ты можешь провести меня к ячейке, — пожал я плечами и сказал погромче: — Ты же должен мне услугу!

Столовка тут же повернулась к нам. У Рощина покраснели кончики ушей, но через секунду он собрался:

— Я тебе ничего не должен!

— Как так, господин хороший? А спор? — постучал я пальцами по столу. — Условия были именно такие «если хоть один человек достигнет финиша». А уж случайность это или нет, без разницы. И нас слышал весь ШИИР.

— Да… но разве люди доходили до финиша? Я видел там только твою вонючую японку!

И Рощин фыркнул. За спиной парня собрались его дружки, и он обернулся:

— Ну как, парни? Видели вы на финише людей?

— Неа, — отозвался здоровяк. — Только нелюдя.

Остальные закивали.

— Вот сволочь, — сощурилась Метта. — Илья, можно пара жучков пролезет ему в желудок и устроят там небольшой фейерверк?

— Не надо, — покачал я головой. — Раз они не воспринимают Аки как человека, то и хрен с ними. Видишь какие морды?

— И что, мы спустим ему оскорбление?

— Конечно же, нет! Этот хам нам нужен. И я, судя по всему, нужен этому хаму. У них с батей наверняка связаны руки, иначе он бы не стал предлагать такую сделку.

— Ох уж, это Таврино, — покачала головой Метта. — Секретов в нем не счесть!

— Скорее всего, код где-то в усадьбе, — задумался я. — Если, конечно, Онегин не унес его с собой в могилу… Без помощи Рощиных в хранилище банка нам не попасть, но и Рощины тоже не могут просто так вскрыть ячейку в собственном банке. Если комиссия приедет и обнаружит следы взлома, им придется туго.

Тут у меня начала проклевываться идея, и я спросил вслух:

— Как я понимаю, ты тоже не заходил так далеко в первый день?

— Что ты сказал⁈ — напрягся Рощин.

— Арена, — улыбнулся я, наблюдая как к нам поворачивается все больше людей. — Или вы даже до турелей не дошли?

— Какая разн…

— Неа, — раздался голос с другого конца столовки. — Или я забыла, Эдик? Ты же первый раз словил пулю только на пятый день тренировок?

И вся столовка покатилась со смеху. Рощин обернулся и столкнулся взглядом с Софьей.

— А вот и наша красавица, — сказала Метта. — Как раз вовремя.

— Помалкивала бы ты, Ленская! — зашипел Эдуард. — Ты сама была той еще подушкой для пуль! Одиночную трассу до сих пор пройти не можешь! Я же установил рекорд ШИИРа на одиночном треке!

— Полагаю, Илья быстро тебя догонит, — заявила Софья, не моргнув и глазом. — Я видела на что, он способен в реальном бою.

Все вокруг зашушукались.

— Ох, какая! — хихикнула Метта. — Помнит, как ты ее спас!

Лицо Рощина потемнело:

— С дуба рухнула? Он просто новичок! А я — лучший в ШИИРе!

— А есть и одиночный трек? — заинтересовался я, повернувшись к Софье. — Сложный?

— Самое сложное, что есть в Комнате — это одиночные треки, — сказала она, подходя к нашему столу. — И опасное. В них юды просто звереют.

— Вот как⁈ Как тебе это, Эдуард? Давай еще одно пари, если наш забег с Аки тебя не устроил?

И я протянул ему руку.

— Ты о чем? — насторожился он, не спеша пожимать мою ладонь.

Знает, что аристократический договор, совершенный в публичном месте, налагает непреложные обязательства. Стоит Эдуарду коснуться моей ладони, как пути назад не будет.

— Об одиночном треке, — кивнул я. — Спорим на то, что я побью твой рекорд?

Рощин захлопал глазами, а потом нагло ухмыльнулся.

— Спорим, — и сильно сжал мою ладонь.

Вот зараза! Хватка — мое почтение, но я тоже не пальцем деланный. Еще бы чуть-чуть, и наши ладони бы заскрипели.

— Если провалишься, — провозгласил Рощин, — я беру на «погонять» твою японку.

— Ах ты! — ахнула Метта. — Илья, не соглашайтесь!

Повисла тишина. Да, это еще одна тонкость аристократического договора. Тот, кому предлагается пари, первый делает свою ставку.

— Согласен, — кивнул я, и Метта выругалась. — Увы, дорогая, на нас смотрит весь ШИИР. Отказываться нельзя.

И обратился к Рощину:

— Тебе нужна Аки? Отчего же не затребовал свой код?

— Нет у тебя никакого кода, простофиля, — фыркнул он. — Иначе не стал бы кривляться, и мы бы договорились. А раз есть, то и хрен с ним, переживем! Мне же давно хотелось сломать что-нибудь красивое…

Он посмотрел на Аки, и она побледнела. Да, я предполагал что-то подобное, но мы и вправду теперь связаны. Что ж, не зря же мы с Меттой запоминали треки в Комнате?

Я подмигнул пригорюневшейся Аки и снова сжал ладонь Рощина:

— А если справлюсь. Беру на «погонять» тебя.

Ох, вот это лицо! Еще немного, и складка на его лбу превратиться в трещину. А как крыша не треснула от поднявшегося хохота, я вообще удивлен!

Пока мы играли в гляделки, вокруг быстро собрался кружок.

— Ну, чего замолчал? — дернул я его за руку и приблизил к себе. — Или ты в себе не уверен, «лучший в ШИИРе»?

— Не дрейфь, Эд! — закричали в толпе. — Этот Марлинский просто рисуется! Облажается как пить дать!

— А если нет, то мы подарим тебе вазилинчику… — фыркнула Софья.

И снова хохот сотряс столовку.

Кое-как справившись с собой, Рощин ухмыльнулся и снова сжал руку:

— Согласен. Пари! Снимай перстень!

И он потащил с пальца свое родовое колечко. Я тоже стянул свое. Подошедший студент протянул банку. Перстни стукнули об дно. Банку плотно закрыли.

— Победитель забирает перстень проигравшего и возвращает только тогда, когда его просьба удовлетворена, — провозгласил он, тряхнув баночку. — Все согласны?

Все в столовке кивнули. Мы с Эдуардом тоже.

— Отлично! Да будет так!

— Эй, вы! — крикнули из раздаточного окна. — Вы тут еще дуэль устройте! А ну сдавайте посуду и проваливайте, пока я не сообщила в администрацию!

Похоже, повара забеспокоились. У входа появилась хмурая физиономия Геллера, и толпа быстро начала редеть.

Дружки Рощина тоже потащили своего приятеля прочь. Прежде чем уйти, он повернулся к Аки:

— А ты держись, конфетка. Неделю со мной ты запомнишь на всю жизнь!

И широко ухмыляясь, он направился к своим дружкам.

Лавка скрипнула, и к нам подсела Софья:

— Блин, Илья, ну зачем вы?..

— Спокойно, — сказал я, поднимаясь с подносом с грязной посудой. — Я его сделаю.

— Пройти одиночный трек быстрее опытного студента, серьезно⁈ — причитала Софья, увязавшись за мной к раздаточному окну. — Это невозможно для новичка! Какой у вас ранг⁈ На одиночке же и травмироваться можно!

— Спокойно, Софья Филипповна, — вздохнул я, и мы втроем направились на выход. — У меня все под контролем. Аки, пошли.

На ней совсем лица не было. И ее несложно понять — оказаться в рабстве у какого-то мудака на целую неделю, и врагу не пожелаешь.

Ну что ж, Эдик. Раз ты решил так «припугнуть» мою подругу, то и от меня пощады не жди. Публичным унижением и проигрышем в споры ты не отделаешься.

Уже вечерело, и следовало решаться как поступить — либо остаться в институте на ночь, либо добираться до Таврино. ШИИРу же на время суток глубоко побоку — он ревел моторами и шипел механизмами в своем привычном темпе.

— Думаю, эту ночь мы проведем в ШИИРе, — сказал я, когда мы вышли из столовой. — Надеюсь, кто-нибудь согласится нас приютить.

Этим «кем-нибудь» оказался Женя. Его сосед загремел в госпиталь, так что мы с Аки устроились на его половине.

Вернее, Аки устроилась. Я же постелил себе на полу.

— Эй, — сказал я и сжал руку Аки. — Не бойся. Я не дам тебя в обиду.

Она посмотрела мне в глаза, слегка улыбнулась, а затем скатилась с постели. На ней была одна ночная рубашка.

— Марлин-сан… — выдохнула она и уткнулась мне в плечо. — Не покидайте меня…

— Ой, ля-ля, — появилась рядом Метта. — А мне можно?

И эта негодница пристроилась с другого бока. Я вздохнул.

— Давай-ка мы займемся синхронизацией, — сказал я, поглаживая Аки по волосам. — А там и потренируемся. Теперь уж точно нужно стать самым сильным.